Торлор

Пришедший доктор бегло осмотрел больного, видимо торопясь по своим делам.

— Удивительно — только и высказал он короткую фразу, странно смотря на Чуу-ра.

— Почти здоров — высказал свое мнение больной.

— Вижу, зайду позже, проверю, как идет выздоровление, сейчас спешу — развернувшись, он быстро ушел, снова бросив странный взгляд на Чуу-ура.

— Раненых у нег много — дядя Микыса принес снова плошку бульона — бой идет на окраине.

— С кем? — Чуу-ур быстро проглотил принесенное варево.

— Пока не ясно. Три отряда там. И уже раненных по числу одного отряда. Все кто может туда направляются. Я вот тоже хотел, но племяннику обещал за тобой присмотреть.

— Орехи у вас есть? Прервал его Чуу-ур.

— Здесь нет — хмурясь, ответил Рикар — чего вдруг понадобились?

— А где есть?

— Дома у меня есть.

— Конечно, это кажется странным, но мне сейчас нужны орехи — жесткий взгляд Чуу-ра исподлобья заставил Рикара развернуться и выйти.

Принесенный им небольшой мешочек, сразу превратился в пепел, как только он вышел.

Поглощенная энергия спиралью омывала темную сферу человека, впитываясь в его каналы. Желание Чуу-ура укрепить переломанные кости заставило эту реально ощутимую энергию впитаться и в них, разогревая костную ткань до запредельной температуры. На крик боли вырвавшийся из-за сжатых зубов, пытающегося не привлекать внимания Чуу-ура, прибежал Рикар Мь"нтош.

— Что с тобой? — тряс он за плечо сползшего на пол больного.

— Все хорошо, уже все хорошо — температура перегретых костей приходила в норму — просто чуть не сварился, пошутил Чуу-ур. Думая, что Рикар не разберет его чуть слышные слова.

— Я за лекарем.

— Не надо — поднявшись с пола, Чуу-ур дотронулся до груди. Никаких остатков былой боли он не ощутил, и потянувшись глубоко вздохнул.

Пойдем лучше еще поедим немного, а лекарь пускай раненых лечит, нечего его отвлекать. Чуу-ур стал собирать свои вещи, слушая свое состояние и боясь, что вернется боль и слабость.

— Это куда собираешься? Пораженный внезапной переменой в состоянии больного Рикар Мь"нтош присел на скамью.

— Помогать пойдем, глядишь и Микысу сгодимся для чего.

Собравшись, Чуу-ур вопросительно уставился на Рикара.

— Племянника выручать не надо, я его сам учил, справиться.

— Ну не Микысу так остальным поможем.

— Хорошо идем — легко согласился, почти не раздумывая Рикар — только обузой не станешь?

— Не стану — уверенно ответил Чуу-ур, сам не чувствуя уверенности прозвучавшей в своем голосе.

Окраина представляла собой свободную полосу с переменным рельефом. Небольшие возвышенности, заросшие низким кустарником, чередовались с неглубокими впадинами, поросшими густой травой.

И ветер, почти ураганный ветер, взявшийся из ниоткуда, развевал одежду, и выл в ушах, поднявшихся на пригорок, двух настороженных воинов.

Зеленый клин, вперемешку с молочно-белыми вкраплениями упершись в темную массу, разрезал ее на две неровные части. Клин двигался медленно и неотвратимо, накатываясь и сминая, словно разогретый воск, по десятку нейтер зараз.

— Кто это? — видевший протуберанцы черного пламени на острие клина Чуу-ур вынул из ножен лепесток.

— Танлики с хамелеонами и их техники первого круга. Не думал, что они выступят совместно против нас, заключив такой договор при внешней угрозе. Жаль, что борьба за Торлор началась для нас столь неудачно.

— Кто такие танлики? — уже на бегу, в сторону сражения, спросил Чуу-ур.

— Это те, кто заставят выть от боли и ужаса, просто посмотрев тебе в глаза. Попав под их удар, воины плачут словно дети, умоляя перерезать им горло. Странно, что ты про это спрашиваешь, словно о них и не слышал.

— Да слышал, просто все как-то все не удосужился с ними встретиться — не раздумывая, ответил Чуу-ур.

— Значит, ты знаешь главное правило. Не смотреть им в глаза. Как бы ни хотелось и не тянуло, не смотреть в их проклятые богами глаза.

— Конечно, знаю — соврал Чуу-ур, чтобы успокоить Рикара — какой план?

— План? — на ходу смеясь, дядя Микыса повязал себе на голову бандану с рисунком белого, немного загнутого клыка зверя, торчащим из земли вертикально вверх — никакого плана, пойдем и убьем их всех.

— Как? Они же из первого круга? — Чуу-ур стал огибать раненых нейтер отползающих от места основной схватки.

Задержавшись на мгновение у лежащего навзничь раненого со срезанной словно бритвой правой ногой, Рикар Мь"нтош небольшим клинком, молниеносно вскрыл его грудную клетку и вырвав сердце у живого воина, погрузил в него свои заострившиеся зубы.

— Как же правило, что своих не едим? — отшатнулся от него Чуу-ур — беря в левую руку нож.

— Это правило придумал я — захохотав как безумный прокричал нейтер — Я Рикар Мь"нтош из третьего поколения клана ночных охотников, по прозвищу "кровавая гора", воин первого круга повелителей, один из основателей ревущей техники, сейчас покажу истинную силу нашей семьи.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Два небольших кривых кинжала оказавшиеся в его руках вспыхнули, в восприятии Чуу-ра, бледно зеленым мертвым светом. Какая мощь пронеслось в его сознании, когда Рикар Мь"нтош одним скупым движением руки превратил голову первого из врагов в кровавые ошметки. Врезавшись в бок клина, обезумевший дядя Микыса творил чудеса. Он рубил в куски опешивших противников, слизывая кровь, покрывающую зажатые в его руках кинжалы. Кровавые брызги достигли даже Чуу-ура раскрутившего лепесток и ведущего бой с парой хамелеонов.

Противники его отличались слаженностью действий, работая в паре, словно специально для этого тренировались, и достать их было не так просто. Завязнув в схватке с ними, Чуу-ур совершено отстал от шедшего словно таран, нейтера третьего поколения.

Погружаясь в сон, глубже и глубже, Чуу-ур постепенно ускорялся, предчувствуя атаки и движения своих противников. И настал момент, когда он без труда смог вонзить нож одному из хамелеонов в правое подреберье, а второму срубить руку держащую меч, чуть выше локтя. Тепло пришедшее от ножа заставило его выгнуться дугой, наслаждаясь бурлящей силой наполнившей каналы искры, от чего они зазвенели, словно сделанные из горного хрусталя. Надо догонять Рикара — пронеслось у него в голове. Сконцентрироваться и уйти еще за грань сна. Перед Чуу-уром остались только контуры тел врагов, с полыхающими в них искрами. Время словно замедлилось, нехотя соглашаясь с тем, что оно сейчас не властно над человеком, переступившим грань своих возможностей.

Чуу-ур начав выполнять первую связку, затронул полог лерка, выпуская на волю опасное животное. Неожиданно его накрыла волна боли, заставив опуститься на одно колено.

Враги сразу же бросились на него. Трое хамелеонов исчезли из человеческого восприятия, растаяв в воздухе. Однако для Чуу-ура они стали еще более видны по их горящим искрам и сверкающим каналам. Только поэтому он смог увернуться, отмахнувшись лепестком из последних сил. Выворачивающая боль нарастала, заставляя вибрировать все частички его тела. И вдруг отпустила, оставив непередаваемое чувство превосходства над противниками.

Поднявшись, он хотел обругать их, насмехаясь над тем, что трое хамелеонов из первого круга не могут справиться с одним нейтером из шестого, но вместо этого зарычал.

Его звериный, вибрирующий на грани восприятия, рык перекрыл половину схватки заставив на секунду остановиться сражающихся, чтобы понять, что за новый противник перед ними и на чьей он стороне. Тройка хамелеонов отошла назад на пару шагов, что-то почувствовав, когда перед ними поднялся уже не человек, но еще и не зверь. Изменения легкой дымкой затронули весь блик Чуу-ура, он словно слился с тем, что затронул, вплавляя в себя опасного хищника. Изменившиеся каналы искры приняли не только рефлексы лерка, но и остатки его структуры распределения силы, порождая нечто новое, стойкое и несгибаемое, затрагивающее не только внутренние изменения, но уже и внешние, ясно видимые окружающим. На его видимых частях рук проявилась рельефная сетка мышц и сухожилий. Уже не только нечеловеческие глаза, но и заострившиеся клыки с легкими изменениями носа и как будто всего черепа, завершили картину перевоплощения, что видели его враги.

— Какой-то новый оборотень — подал голос один из хамелеонов.

— И обратился как-то странно — поддержал его второй — не полностью что ли?

— Да какая вам разница? Будете изучать оборотня, когда он мертвый будет — третий из хамелеонов был настроен совсем на другой лад — этот зверь уже двоих наших положил, а вы тут обсуждаете его внешность.

— Так в том то и дело, что он нейтер и никак не может быть оборотнем — снова подал голос первый из хамелеонов — в моей выпускной работе, про оборотней, такой экземпляр не рассматривался.

— Снова болтовня — третий из хамелеонов поднял меч над головой — атакуем в полную силу.

— Какая полная сила? — прервал его первый — он же оборотень! Мне, например, совершенно не нравиться резать этих безмозглых зверей. А уж тратить силу на технику, ради этого недообратившегося, вообще смешно. Если хотите я сам его заколю, и не надо устраивать фарс с издевательством над бедным животным, после ваших техник на него смотреть будет страшно.

С этими словами говоривший хамелеон шагнул вперед, с занесенным мечем над головой.

Чуу-ур чувствовал битву, его обострившийся слух, обоняние и еще что-то еле уловимое, говорили ему, что происходит на поле боя. Он воспринимал окружающее со всех сторон одновременно, чувствуя, где и как гибнут и друзья и враги, как освобождаются частицы энергий из погибающих тел и уносятся глубоко вниз, оставляя куски уже мертвого мяса. Он переродился в нечто новое и чуждое этому месту. Восприятие этого пришло легкой дымкой, растаяв в понимании громадной клетки, в которой он и все сражающиеся находятся. Понимание пришло и также молниеносно растаяло из-за угрозы, возникшей перед ним. Угрозы, с занесенным над головой мечем.

Хамелеон уже не раз, встречавшийся с оборотнями и знавший их повадки ничуть не страшился, изменившегося Чуу-ура. Оборотни, за мощью обращенных тел теряли то, что ценилось в других семьях очень высоко, они теряли разум. Атаки их всегда прямолинейны, а желание разорвать на части клокочет в их глотках не оставляя никаких мыслей кроме жажды вашей крови — так всегда говорили умудренные годами, и проведенными схватками, учителя. Так и думал хамелеон, вышедший к Чуу-ру. То, что оборотень не выронил свой меч и нож и не бросился на него пытаясь разорвать когтями и клыками, его немного обескуражило, но не остановило.

— Ну что же ты замер? — обратился хамелеон к Чуу-уру — давай взвейся в прыжке, и я рассеку тебя на ровные половины. Не заставляй меня ждать, безмозглое животное, или я уступлю свое место товарищам. Уж они-то заставят тебя выть и корчиться от боли, я же убью быстро и почти незаметно.

— Ну? — потерявший терпение хамелеон, недолго думая, сам шагнул к Чуу-уру, опуская свой меч ему на голову.

Хамелеоны, ждущие расправы услышали почти в туже секунду кашляющий смех оборотня.

— Я тоже очень любезен, и поэтому убил тебя быстро и безболезненно — гортанно, с видимым усилием выговорил Чуу-ур. В момент удара он просто сместился в право и вонзил свой нож, нападавшему ровно в сердце, встав рядом с ним и удерживая уже мертвое тело за малый ключ. От поглощенной энергии в его глазах стали мелькать маленькие разряды похожие на молнии, и хамелеоны попятились, готовя свои техники и пропуская вперед почти не одетого, немощного на вид воина. Лысый череп и глубоко запавшие, словно два бездонных провала глаза, вот все что успел увидеть Чуу-ур, резко провалившись в чернеющую пустоту.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Зловонное болото, в котором он очутился, исторгало миазмы страха, пытаясь сломить настороженно пригнувшегося полуоборотня, стоящего по колено в густой, вязкой жиже. Темнота оказалась не такой и густой для восприятия Чуу-ура, и он разглядел в отдалении лысого воина развалившегося на поверхности болота, словно на дорогом ковре.

— Неужто танлик позвал меня к себе в гости? — пророкотал он, направляясь в его сторону.

— О! какой молодец смог разглядеть меня! — сев, скрестив ноги, танлик хвалил Чуу-ура как малое дитя — это интересно. Только не разочаруй, надеюсь, у тебя еще есть чем меня удивить. Нейтеры так однообразны, что уже наскучили своими одинаковыми криками. Что с вами не делай, орете всегда одинаково, знаешь — доверительно проговорил он — это так раздражает. Каждый раз придумываешь что-то новое, проявляешь талант и фантазию, а результат всегда одинаковый. Поорете и одинаково издыхаете, а ведь мне тоже нужно признание. Нужен кто-то, способный оценить полет мысли, творчество.

— Да ты совсем не здоров — прервал его Чуу-ур, упрямо переставляя вязнувшие в жиже ноги — палач, требующий, восхищения у своих жертв.

— Конечно, требую, ведь в своем деле я непревзойденный мастер. В нашем круге, экспериментирую с такой техникой только я. Остальные выполняют ее по прописанным канонам. Так что тебе неслыханно повезло, что я прервал твою такую неинтересную встречу с хамелеонами.

— Они случайно не расстроятся? Перехватывая врага у первого круга, можно нажить неприятности.

— О, ты ошибаешься. Они все третьего, кроме двоих, что идут позади всех. Беспокоиться мне из-за них нечего.

— Сам то, первого? — расстояние до танлика не уменьшалось, словно Чуу-ур и не шел вовсе, и он перестал передвигать вязнущие в жиже ноги.

— Конечно. Нас здесь четверо. Трое на острие клина превращают твоих друзей в беспомощное желе, а хамелеоны их режут как на бойне.

— Уже нет, мнется ваш клин.

— А .. ты о том нейтере что положил уже одиннадцать хамелеонов? Не думай, как он дойдет до наших, тут ему и конец, в братьях я уверен.

— Иди поближе — пророкотал Чуу-ур — мне тебя убить по-быстрому надо и обратно своим помогать.

— Не торопись — насмешливо проговорил танлик — у нас много времени, что здесь часы, то там доли секунды, так что, я успею показать тебе все, на что я способен.

— Не думаю — словно сам себе проговорил Чуу-ур, опуская нож в темную жижу.

За время разговора он рассмотрел систему, питающую это место. Она отдаленно напоминала грубо сплетенную корзину с прорехами и заплатами, завязанную главным узлом на том месте, где сидел танлик.

Что-то знакомое витало вокруг, словно Чуу-ур уже бывал здесь раньше. Разглядев волны, качающие эту корзину, он вспомнил то место, в котором оказался после пыток. Нечто похожее было и здесь, только волны были упорядочены и закручены в несложную сеть, в которой он находился. Попытка перерубить один из канатов сети, никчему не привела. Нож прошел через него, совершенно не задевая силовую линию.

— Ты чего это там делаешь? — поинтересовался танлик.

— Скоро узнаешь — рыкнул Чуу-ур, концентрируясь на ноже, отчего тот слабо засветился.

— Даже не пытайся — рассмеялся лысый — это мой мир и только я здесь хозяин.

— Кстати зови меня Пимроо, что в переводе с древнего означает "Владыка" — продолжил он издевательским голосом.