— Да! — с гордостью взревел один из ее отпрысков. — Это сделал я!
— Нет, я!
— Дурак, это был я!
Дюжины голосов заспорили друг с другом в полной темноте.
Кони встревоженно ржали.
— Прекратите! — крикнула Нюкта. — Чья эта нога?
— Эрида меня ударила! — пожаловался кто-то. — Мама, скажи ей, чтобы она меня не била!
— Это не я! — возмутилась Эрида. — Ай!
Возня усилилась. Было ли это на самом деле или нет, но, казалось, тьма стала еще гуще. Глаза Аннабет были так широко раскрыты, что она испугалась, как бы они не вывалились из глазниц.
Она сжала руку Перси.
— Готов?
— К чему? — помедлив секунду, он застонал. — Подтяжки Посейдона, скажи, что ты шутишь!
— Кто-нибудь, посветите мне! — закричала Нюкта. — О нет! Поверить не могу, что я это сказала!
— Это ловушка! — взвыла Эрида. — Полубоги пытаются сбежать!
— Я держу их! — крикнула араи.
— Нет, это моя шея! — прохрипел Герас.
— Прыгай! — шепнула Аннабет Перси.
И они ухнули в темноту, устремившись к проходу далеко, очень далеко внизу.
LV. Аннабет
После падения в Тартар прыжок в какие-то триста футов в Поместье Ночи должен был показаться кратким мгновением.
Но вместо этого сердце Аннабет словно замедлилось. Настолько, что между ударами она успела продумать собственный некролог:
«Аннабет Чейз, умерла в возрасте 17 лет.
ТУ-ДУМ!
(Стоит заметить, что ее день рождения, 12 июля, пришелся как раз на период ее пребывания в Тартаре, о чем она так и не узнала.)
ТУ-ДУМ!
Погибла в результате многочисленных ранений, несовместимых с жизнью, после того как прыгнула, будто последняя идиотка, прямо в бездну Хаоса и разбилась в лепешку об пол входного зала Поместья Ночи.
ТУ-ДУМ!
Покойная оставила после себя отца, приемную мать и двух сводных братьев, которые едва ее знали.
ТУ-ДУМ!
Вместо цветов просим направлять пожертвования на адрес Лагеря полукровок, если, конечно, Гея уже его не уничтожила».
Ступни ударились об пол. Боль пронзила ноги, но девушка наклонилась вперед и бросилась бежать, таща за собой Перси.
Где-то над ними в темноте Нюкта и ее дети продолжали свою громкую потасовку:
— Я поймал их! Моя нога! Перестань!
Аннабет продолжала бежать. Она все равно ничего не видела, так что решила закрыть глаза и сосредоточиться на других чувствах — вслушиваться в эхо открытого пространства, ощущать на коже лица давление встречного ветра, принюхиваться к любому запаху, могущему предвещать опасность — дым, яд или вонь демонов.
Ей и раньше приходилось перемещаться в полной темноте. Она вспомнила свой путь по туннелям под Римом в поисках Афины Парфенос. Сейчас ее путешествие в пещеру Арахны казалось прогулкой по Диснейленду.
Ссорящиеся голоса детей Нюкты становились все отдаленнее. То был хороший знак. Перси бежал рядом, не выпуская ее руки. Что тоже было хорошо.
Откуда-то спереди до слуха Аннабет начал доноситься странный ритмичный звук, прямо как эхо от стука ее собственного сердца, но усиленный во многие разы, так что пол под ногами вибрировал. Этот звук наполнил ее ужасом, из чего девушка сделала вывод, что туда им и надо. И она ускорила шаг.
Стук становился все громче, и Аннабет унюхала дым и услышала по бокам потрескивание факелов. Она подумала, что пламя означает свет, но неприятное щекотание вокруг шеи дало понять: открыть сейчас глаза стало бы большой ошибкой.
— Не смотри, — предупредила она Перси.
— Даже не собирался, — ответил он. — Ты тоже это чувствуешь? Мы все еще в Поместье Ночи. Я не хочу его видеть.
«Ты мой умница», — подумала Аннабет. Она не раз дразнила Перси за его тугодумие, но, если уж на то пошло, инстинкты его никогда не подводили.
Какие бы ужасы ни поджидали в Поместье Ночи, они точно не предназначались для глаз смертных. Увидеть их было идеей еще хуже, чем взглянуть прямо в лицо Медузы. Лучше уж бежать в темноте.
Стук стал таким громким, что вибрации от него пробегали по позвоночнику Аннабет. Словно кто-то бил по дну мира, пытаясь прорваться наружу. Она почувствовала, как стены по обе стороны расступились. Воздух посвежел — ну или уже не был столь сильно насыщен серой. Появился другой звук, ближе, чем глухая пульсация… звук текущей воды!
Сердце Аннабет бешено забилось. Выход был рядом, она знала это. Если им удастся вырваться из Поместья Ночи, возможно, они смогут оставить толпу порождений тьмы позади.
И она ринулась со всех ног вперед, что закончилось бы гибелью, не останови ее вовремя Перси.
LVI. Аннабет
— Аннабет! — Перси дернул ее назад в тот самый миг, когда ее нога коснулась обрыва. Она едва не рухнула в совсем не прекрасное далеко, но Перси успел схватить ее и сжать в объятиях.
— Все хорошо, — шепнул он.
Девушка прижалась лицом к его футболке, так и не открыв глаза. Ее била дрожь, но не только из-за страха. Объятия Перси оказались такими теплыми и успокаивающими, что ей захотелось стоять так вечно, под его защитой… но это желание было слишком далеко от реальности. Ей нельзя было позволять себе расслабляться. Нельзя еще больше полагаться на Перси. Он тоже в ней нуждался.
— Спасибо… — она мягко высвободилась из его рук. — Сможешь сказать, что перед нами?
— Вода, — ответил он. — Я все еще не смотрю. Не уверен, что это уже безопасно.
— Согласна.
— Я чувствую реку… а может, ров с водой. Он преграждает нам путь, течет слева направо по каналу, пробитому в скале. До противоположной стороны где-то двадцать футов.
Аннабет мысленно отругала себя. Да, она услышала течение, но даже не подумала, что могла выбежать прямо в него.
— Здесь есть где-нибудь мост или?..
— Не думаю, — сказал Перси. — И с этой рекой что-то не так. Прислушайся.
Аннабет навострила слух. За рокотом течения послышались крики тысяч голосов — вопли боли, мольбы о прощении.
— Помогите! — стонали они. — Это вышло случайно!
— Как больно! — выли другие. — Пусть эта боль прекратится!
Аннабет не нужно было открывать глаза, чтобы представить себе эту реку — черный соленый поток, заполненный подвергающимися пыткам душами, несущий их в самые глубины Тартара.
— Река Ахерон, — догадалась она. — Пятая река Царства Мертвых.
— Флегетон мне нравился больше, — пробормотал Перси.
— Река боли. Худшее наказание для падших душ — преимущественно убийц.
— Убийцы! — взвыла река. — Да, прямо как вы!
— Идите к нам, — шепнул другой голос. — Вы ничем не лучше нас.
Разум Аннабет затопили образы всех тех монстров, что она убила за прошедшие годы.
«То не было убийство! — возразила она. — Я защищала себя!»
Река в ее мозгу сменила тактику и показала Зою Ночную Тень, погибшую на горе Тамалпаис, куда она пришла, чтобы спасти Аннабет от титанов.
Она увидела сестру Нико, Бьянку ди Анджело, умершую во время схватки с бронзовым гигантом Талосом, и она тоже пыталась спасти Аннабет.
Майкл Ю и Силена Богард… погибшие в Битве за Манхэттен.
— Ты могла это предотвратить, — шептала река Аннабет. — Ты должна была найти способ.
И самое болезненное воспоминание: Лука Кастеллан. Перед внутренним взором Аннабет мелькнул образ крови Луки на ее кинжале после того, как он пожертвовал собой, чтобы не дать Кроносу разрушить Олимп.
— Его кровь на твоих руках! — взвыла река. — Должен был быть другой путь!
Аннабет многие часы провела, убивая себя похожими размышлениями. Она пыталась убедить себя, что в смерти Луки не было ее вины. Лука сам избрал свою судьбу. И все же… Она не знала, нашла ли его душа покой в Царстве Мертвых или он переродился, а может, оказался сброшен в Тартар за свои преступления. Вдруг он был среди тех звенящих мукой голосов, что текли мимо нее?
— Ты убила его! — кричала река. — Так спрыгни и раздели с ним наказание!
Перси схватил ее за руку.
— Не слушай!
— Но…
— Знаю, — его голос был ломким, как корочка льда. — Они говорят мне то же самое… Думаю, этот ров является границей территории Ночи. Перейдем ее — и все будет в порядке. Придется прыгать.
— Ты сказал, здесь двадцать футов!
— Ага. Придется тебе мне довериться. Обхвати меня за шею и держись крепко.
— Но как ты собираешься…
— Вон они! — послышался крик позади. — Убить неблагодарных туристов!
Дети Нюкты нашли их. Аннабет обвила руками шею Перси.
— Давай!
С закрытыми глазами ей оставалось лишь гадать, как у него получилось. Может, он каким-то образом воспользовался течением. А может, от страха совсем потерял голову, и его затопил адреналин. Перси вложил в прыжок столько силы, что в других обстоятельствах она бы засомневалась, возможно ли подобное. Они неслись сквозь поток ветра, а река под ними заходилась водоворотами и стонала, обрызгивая голые лодыжки Аннабет жалящими каплями.
Затем — БУХ! И они вновь на твердой земле.
— Можешь открыть глаза, — тяжело дыша, сказал Перси. — Но тебе не понравится то, что ты увидишь.
Аннабет моргнула. После тьмы Нюкты даже красный полумрак Тартара ослеплял.
Перед ними простиралась долина, размеры которой позволяли разместить здесь всю Область залива Сан-Франциско. Грохочущий стук сотрясал ландшафт, будто под землей гремел гром. Прикрытая ядовитыми облаками холмистая местность поблескивала пурпурным с темно-красными и синими прожилками-шрамами.
— Выглядит прямо как… — Аннабет подавила подступающую тошноту. — Как огромное сердце.
— Сердце Тартара, — пробормотал Перси.
В центре долины темнело живое пятно из движущихся черных точек. Они были так далеко, что Аннабет не сразу поняла, что смотрит на войско — тысячи, может, десятки тысяч монстров собрались вокруг центральной черной точки. С такого расстояния нельзя было ничего рассмотреть, но Аннабет точно знала, что там. Даже находясь на самом краю долины, девушка чувствовала неодолимое притяжение.
— Врата смерти.
— Угу, — хрипло откликнулся Перси. Юноша все еще был очень бледен и казался худым как скелет… то есть выглядел так же хорошо, как хорошо было на душе Аннабет.
Она вспомнила о преследователях.
— А что с Нюктой?..
Она обернулась. Каким-то образом они умудрились приземлиться в нескольких сотнях ярдов от берега Ахерона, текущего по руслу, пробитому в черных вулканических холмах. За рекой не было ничего, кроме тьмы.
Ни намека на то, что за ними кто-то идет. Судя по всему, любимчикам Ночи не захотелось пересекать Ахерон.
Аннабет уже хотела спросить Перси, как ему удалось прыгнуть так далеко, когда слева от них до ее слуха донесся грохот передвигаемых камней. Она схватила свой меч из кости дракена. Перси поднял Анаклузмос.
Из-за горного гребня показалась копна светящихся белых волос, затем появилось знакомое улыбающееся лицо с глазами цвета чистого серебра.
— Боб?! — Аннабет была так рада его увидеть, что даже подпрыгнула. — О, боги!
— Друзья! — титан поспешил к ним навстречу. Щетка на его швабре обгорела. На форме уборщика появились новые следы от когтей, но сам он выглядел счастливым. Малыш Боб на его плече урчал почти так же громко, как стучало сердце Тартара.
— Я нашел вас! — Боб сжал их в объятиях, грозивших переломать им все ребра. — Вы выглядите прямо как дымящиеся мертвые. Это хорошо!
— М-да уж, — пробормотал Перси. — Как ты сюда попал? Через Поместье Ночи?
— Нет-нет, — Боб в ужасе замотал головой. — Там слишком страшно. Я шел другим путем — но он доступен лишь титанам и им подобным.
— Дай угадаю, — сказала Аннабет. — Шел вбок?
Боб почесал подбородок, явно не зная, что ответить.
— Хм… Нет. Скорее… по диагонали.
Аннабет расхохоталась. Раз уж они оказались в самом сердце Тартара перед лицом непобедимой армии — почему бы не позволить себе повеселиться, пока можно? Девушка была до умопомрачения счастлива, что титан Боб вновь был с ними.
Она поцеловала его в бессмертный нос, заставив титана удивленно моргнуть.
— Дальше мы идем вместе? — спросил он.
— Да, — подтвердила Аннабет. — Пора узнать, насколько хорош этот Смертельный Туман.
— А если он не так уж и хорош?.. — начал было Перси, но оборвал себя на полуслове.
Гадать не было смысла. Они собирались пойти прямо навстречу вражеской армии. Если их заметят, им однозначно крышка.
Но все же Аннабет сумела улыбнуться. Цель была прямо перед глазами. На их стороне был титан со шваброй и очень громкий котенок. А это уже кое-что.
— Врата смерти, — объявила она, — мы идем.
LVII. Джейсон
Джейсон не знал, на что стоит надеяться: на бурю и огонь?
В ожидании своей очередной ежедневной аудиенции с владыкой Южного Ветра он пытался решить, какая из двух ипостасей бога — римская или греческая — хуже. Но, проведя во дворце пять дней, он успел убедиться лишь в одном: ему и его команде едва ли удастся уйти отсюда живыми.
Он облокотился на балконные перила. Воздух здесь был настолько горячим и сухим, что высасывал влагу прямо из легких. За последнюю неделю его кожа заметно потемнела. Волосы стали белыми как снег. Каждый раз, смотря в зеркало, юноша пугался собственного дикого и пустого взгляда, будто он потерялся в пустыне.
В сотне футов внизу поблескивали волны, накатывающие на полумесяц пляжа из красного песка. Они были где-то на северном побережье Африки. Больше от духов ветра ему ничего не удалось добиться.
Дворец простирался по обе стороны от него — бесконечные соты залов и переходов, балконов и колоннад, пробитые в песочных склонах огромные пещеры, вся здешняя архитектура была продумана с таким расчетом, чтобы пронизывающий помещения ветер ревел как можно громче. Непрекращающийся органный гул напоминал Джейсону небесный дворец Эола в Колорадо, разве что здесь ветры, похоже, никуда не спешили.
Что как раз и было одной из проблем.
В свои хорошие дни южные вентусы были медлительны и ленивы. В плохие — порывисты и злы. В начале они радушно встретили «Арго-II», так как любой враг Борея считался другом Южного Ветра, но со временем они забыли о том факте, что полубоги были у них в гостях. Вентусы очень быстро растеряли всякое желание помогать в ремонте корабля. А настроение их владыки с каждым днем становилось все хуже.
На пристани внизу друзья Джейсона трудились на борту «Арго-II». Они починили главную мачту, закончили натягивать снасти и теперь были заняты веслами. Без Лео починить все остальное, требующее специальных знаний и умений, даже с помощью стола Буфорда и Фестуса (который теперь, благодаря волшебному голосу Пайпер, был постоянно включен, хотя никто из них и не понимал, как такое возможно) было нереально. Но они не оставляли попыток.
Хейзел и Фрэнк стояли у штурвала и возились с панелью управления. Пайпер передавала их команды тренеру Хеджу, который на другом конце корабля был занят выдалбливанием весел. Хеджу вообще отлично удавалось выдалбливание чего-либо.
Нельзя было сказать, чтобы они добились какого-нибудь ощутимого прогресса, но, учитывая, через что им пришлось пройти, можно было смело счесть за чудо, что у них до сих пор был корабль.
