Кастор Прайд. Хохот шута.

— А если это верная дорога? — я новый сделал шаг назад.

— Тебе этого никогда не узнать.

— Но я хочу!

— Не жалей дорог, ученик! — Кариф неожиданно захохотал. — Завтра родиться сто новых! И они уже готовы умереть!

— А я готов послать их на смерть?

— Готов, — голос рыцаря стал злым. — На смерть, на позор, на вечные слезы. Ты будешь жесток или жалок.

— Значит, жесток, — я шагнул назад в последний раз.

— Легко, да? — древний отвернулся. — Вот теперь легко.

— Бывало и полегче.

— Это было не с тобой.

— Может, будет? — я опустошенно рассмеялся.

Кариф не ответил. Он долго смотрел на меня, сжимая и разжимая латную перчатку, а потом ушел, так и не подняв блистающего забрала. На миг я прикрыл глаза и проклял все свои дороги, повороты и канавы. Как бы много их ни было, а идешь всегда по одной. Той, что хохочет тебе прямо в глаза.

Дамми я нагнал минут через пять. Он все так же осторожно мерил шагами гладкие камни подгородной пещеры, изредка отвлекаясь на очередное недляслабонервное творение кобольдов.

— Ты там что, клеил какую-то треугольную красотку? — алый цверг даже не обернулся.

— И у меня почти получилось, — я очень старался спрятать накатившую вдруг тоску. — Но она предпочитает блондинов.

Следующий час мы провели в молчании. Приелись квадраты, надоели овалы, оравнодушили трапеции. Хотелось горячих тел, сверкающих глаз и хриплых голосов. Хотелось быть среди живых, которые были бы живыми без всяких оговорок. Еще хотелось вина, но это уже не зависело ни от места и ни от времени.

Я не заметил, как сбоку от меня очутился маленький шустрый кобольд. Точной такой же нарисовался рядом с цвергом. Они разом забормотали какую-то утомительную белиберду и Дамми пришлось не раз гневно махнуть рукой, прежде чем кобольды прекратили свой бессмысленный речитатив.

После этого наступила пора активной жестикуляции, по результатам которой Дамми с видимым облегчением сообщил мне, что, похоже, мы все-таки снова выберемся. И в этот раз даже без крови, жертв и прочих взяток продажной дороге. Надо было всего лишь проследовать за нашими раздвоившимися приятелями.

Кобольды быстро семенили в нескольких сарках впереди, изредка оборачиваясь и смотря на нас ясными, холодноватыми глазами. Мы были явно лишними в их разлинованном царстве. Впрочем, это было не только их мнение, но и целиком мое, да и привычно нахмуренный цверг вряд ли думал иначе.

Часа через полтора кобольды привели нас к широкой уходящей далеко вверх лестнице, с побитыми ступенями на каждой из которых были начерчены младшие братья уже знакомых нам фигур. Прощание было кратким и не слишком теплым. Ровно такое, какое бы и устроило всех. Кобольды исчезли в клочьях порванного минутами тумана раньше, чем я досчитал до шестой ступеньки.

— А мы ведь глубоко забрались? Да, Серебро?

— Глубже кротов.

— Значит, лезть нам по этой лесенке пока не поседеем, — я тоскливо посмотрел вверх.

— Да, — в голосе цверга не было и капли иронии.

Мы поднимались два дня. Два тупых, полных мучительной усталости и воющего раздражения дня. Единственное, что хоть немного спасало, это небольшие площадки расположенные примерно через каждые полмарша. На них можно было перекусить, передохнуть и радостно отвлечься на сон, блаженно вытянув омертвевшие ноги.

И на каждой отдельно проклятой ступеньке стояли неведомые клейма кобольдов. И страшно, искренне страшно становилось, когда я представлял, как эти до сумасшествия одинаковые существа с равнодушной неторопливостью перешагивают с одной ступени на другую, без устали выбивая на покорных камнях все новые и новые, безукоризненные формы. А потом ритмично пережевывают скудный обед в таинственном зеленоватом свете зачарованных стен.

Лестница кончилась, когда я уже был готов выставить свои ноги на Большой Сианской ярмарке. Наверху нас ждал узкий, наполовину заваленный проход и пара изощренных вензелей на дорожку. Проход оказался коротким. Всего пара минут нам потребовалось на то, чтобы выбраться в низкий, просторный и явно не заброшенный коридор. Позади раздался грохот падающих камней, а когда я обернулся прохода больше не было. Бугристая каменная стена без швов и трещин холодно взирала на нас землистыми глазами-прожилками.

— Кобольды, — Дамми уважительно покачал головой. — Хитрые твари. Лесенка-то была одноразовая.

— Неужели специально для нас?

— Не для нас, но для таких как мы, — Дамми бегло осмотрелся по сторонам. — Пошли, послушаем, что шепнет нам Яшмовый трон.

— А что он может нам шепнуть? — признаться, я ожидал иных предложений.

— А ты думаешь тайоры уже ушли в свои берлоги? — алый цверг саркастически ухмыльнулся. — А я думаю, они все ещё ждут. И нам нужен тот, кто подтвердит мои опасения.

Тот, кто подтвердит опасения Дамми, проявился на нашем пути уже через полчаса. Полноватый цверг самого заурядного вида, обладатель пышных усов и массивного каменного топора быстро и целеустремленно вышел из бокового коридора и скорым шагом заспешил вперед.

— Младший защитник рода, — алый цверг чуть высунулся из-за скрывавшего его уступа. — Этот может знать и о тайорах и об их отсутствии.

— С чего ты решил, что это младший защитник? — по мне все цверги были почти также одинаковы, как и кобольды.

— У топора характерный изгиб, — Дамми легко перебежал из тени в тень. — Берем живым. Быстро.

Не прошло и минуты, а умело оглушенный защитник, уже лежал на темных камнях своей недавней родины. Мы оттащили его подальше от возможных встреч с соплеменниками и теперь нетерпеливо ждали, когда он очнется. Для ускорения процесса Дамми отвесил своему дальнему родственнику пару неслабых пощечин, а при появлении первых признаков активности приставил к подрагивающей шее нож.

— Что слышно, топор? — голос Даминиона был тих и беспощаден. — Какие вести из леса?

— Много вестей, — цверг явно был испуган, но виду старался не подавать. — Тебе какую, алый?

— Мне ту, что про тайоров и пару веселых ребят.

— Ах, эту, — цверг хотел было усмехнуться, но осмотрительно сдержался. — Слышал и её.

— Перескажи, — клинок Дамми вторил оратору.

— Тайоры сидят по всей длине гор, — отмалчиваться цвергу резонов не было. Клятв тайорам они не давали. — Видно сторожат веселых ребят, — он все-таки усмехнулся.

— Если выведешь в тихое место, получишь обратно свою жизнь. А к ней ещё и это, — Дамми поднес к лицу цверга мой трофейный гралиар. — Отдам когда выйдем. Слово крови!

Судя по всему, в младших защитниках ходить нашему приятелю оставалось недолго. Уж больно быстро он принял верное решение. Жизнь, да ещё и гралиар против сиюминутных моральных терзаний. Неприлично неравная схватка. Ну а слово крови гарантировала ему все это крепче любых долговых расписок.

Так что через пару минут мы уже шли за упруго шагающим цвергом, до головокружения петляя в изгибах подгорных коридоров. Несколько раз мы едва не налетели на соплеменников нашего провожатого, но похоже сейчас их оберегали все невысокие боги. Арн гор Даминион не простил бы им этих встреч.

— Придется менять маршрут, Черный, — Дамми придержал меня за локоть. — Надо быть полным дебилом, чтобы идти сейчас в Алир Донар.

— И как тогда? — я и сам понимал, что придется вносить некоторые коррективы в и без того небезупречный план.

— Надо дотянуть до Трафлдинга. А там разберемся.

— Не близкий путь.

— Не близкий, зато и не очевидный.

— К тому же, нормально пожрем.

— Пожрем.

— Отмоемся

— Возможно.

— И...

— А как же!

— Что ж, здравствуй Трафлдинг!

— Привет.

58

— Сколько отсюда до Трафлдинга? — Дамми без капли сомнений бросил гралиар новому хозяину.

— Дней пять, — цверг ловко поймал камень и сразу же спрятал его в карман.

— Можешь идти, — Даминион отвернулся. — И молчи о том, что видел. Не заставляй меня давать ещё одно слово.

Цверг исчез как пьяная любовь, а мы без лишних преамбул углубились в темную зелень ближних окраин Казар Донара. Именно сюда вывел нас, неплохо заработавший на этом цверг. И он же утверждал, что здесь на день пути не найдется ни одного тайора. Знать он этого конечно не мог, но и откровенно врать алому цвергу вряд ли решился бы. Так что по всему выходило, что у нас вновь появились шансы на благополучный исход этой достойной полысевших баек авантюры.

Нежданно гостеприимные горы мы покинули уже далеко за полдень. Пользуясь этим обстоятельством, вечер нагнал нас быстрее, чем обычно. С другой стороны, я был бесконечно рад, что он нас вообще нагнал. Каждую секунду, каждый шаг я ждал, что Дамми со злостью сожмет свой амулет и прорычит роковые слова и необходимые моменту проклятия.

Однако лес оставался подозрительно тих и скучен. Великий Тайор Донар ясно взирал на нас с вековых вершин безмятежных крон. Он давал последнюю возможность одуматься и расстаться с нашей драгоценной добычей. Он был терпелив, но я хотел бы знать, когда его терпение кончиться. Я хотел быть готов.

Вдруг Дамми резко остановился. Я едва не врезался в него и уже хотел обматерить, когда осознал причину незапланированной остановки и тут же нашел эту причину более чем уважительной. Искайн Сиано висела вниз головой на раскидистой ветви древнего иларха. Она чуть качалась и пьяно мурлыкала, с хищной улыбкой снисходя до нас затуманенным взором.

— Все нормально, Серебро, — я расстегнул рюкзак. — Она за своим.

— Всегда за своим, — алый цверг коротко усмехнулся. — Эх, интересно, что взамен! — он поймал мой холодный взгляд. — Не бойся, не спрошу.

Дамми отошел в сторону, прислонился к толстому дубу и стал равнодушно вертеть клинок. Я же со вздохом, достал из рюкзака поникший алиави и осторожно подошел к непрекращающей своего занятия ведьме.

— Не спустишься?! — я помахал цветком.

— Ты принес, — глубокий бархатистый голос окутал, словно наркотический дым. — Не обманул листву.

— Мог бы, — обманул!

Ласкающая ночь громко, истерично расхохоталась, все сильнее раскачиваясь на стонущей ветви. Седые волосы кружили вокруг неё как взбесившаяся метель. Длинные, обнаженные ноги стремительно рассекали воздух, отвлекая и без того подорванное внимание. Не обрывая смеха, фея сорвалась с ветки и легко приземлилась в сарке от меня. В огромных платиновых глазах рыдала безумная алчность.

В медленном, красивом жесте она протянула изящную руку и требовательно улыбнулась. Без лишних раздумий я передал ей цветок, стараясь не касаться этих тонких, обманчиво нежных пальцев. Искайн Сиано прижала белоснежный бутон к лицу и снова засмеялась. Весело и в тоже время грозно, пугающе. Так смеются взошедшие на чужой трон короли.

Я хмуро ждал, не смея прерывать страшного смеха ведьмы, надеясь, что этот смех не обо мне. Её хохот оборвался минут через пять. Бешеные глаза сверкнули грозой и алмазом. Она зовуще облизнула пурпурные губы и сделала шаг вперед. Её поцелуй был груб и краток. Укус, а не поцелуй.

— Твоя очередь, фея, — я в свою очередь облизнул израненные губы. — Завершим сделку.

— Я помню свою цену, мой милый, — ведьма улыбнулась недоброй лаской. — Не бойся, листва не забудет. Но листва не будет спешить.

— Тогда дай залог! — Дамми вдруг сделал пару шагов. — Проводи нас до Трафлдинга. Сделай милость.

Искайн Сиано удивленно перевела опьяненный взгляд на подошедшего цверга и обворожительно улыбнулась.

— Проводить?! — она рассмеялась. — Вас?! — платиновые глаза налились веселой злостью. — Но я хожу лишь одной дорогой. Дорогой листвы. И только листва решает куда.

— Я уверен, листва не обидит, — Арн гор Даминион неожиданно поклонился. Не слишком низко, но видимо достаточно для того, чтобы очаровать сумасшедшую фею. Ласкающая ночь вновь рассмеялась и игриво вздернула тонкие брови.

— Значит, договорились, — Дамми подмигнул мне хитрым алым глазом.

Но вот как раз я, признаться, не оценил его находчивости и тут же отвел в сторону, пользуясь очередным припадком любвеобильности нашей прекрасной феи по отношению к не менее прекрасному цветку.

— Что за номера, Серебро?! — мне все это крайне не понравилось. — Я как-то не хочу шляться по дорогам этой грешной листвы!

— Между тем это оптимальный вариант, Черный, — цверг был равнодушен к моим треволнениям. — Сами мы до Трафлдинга доберемся вряд ли.

— А теперь, похоже, точно не доберемся, — я посмотрел на кружащую в экстазе фею.

— Может, кто быстрее?! — Дамми тоже начинал злиться.

Я принялся всерьез раздумывать над этим предложением, когда Искайн Сиано неожиданно оказалась прямо перед нами.

— Листва зовет!

Она схватила меня за локоть и легко, словно куклу потащила к ближайшему дереву. Я попытался вырвать руку из этой хрупкой с виду ладони, но, пожалуй, легче было утопить матерого окуня. А позади раздавался тихий, но до отвращения довольный смех алого цверга.

Почему-то сразу резко стемнело. Не так чтобы прибегнуть к помощи почти уже израсходованного амулета, но вполне достаточно для того, чтобы мысли мои приняли ещё более унылое направление. Ведьма, наконец, отпустила мой едва не раздавленный локоть и на миг обернувшись, бросила дикий, многообещающий взгляд. Бежал бы я и бежал от таких обещаний.

— Давно хотел пройтись этими тропами, — Дамми заинтересованно смотрел по сторонам.

— Какими тропами? — по мне так ничего особо не изменилось.

— Дороги листвы. Ими ходят только высшие феи. А теперь и мы с тобой, Черный, — Дамми оживленно потер руки. — В Трафлдинге будем через пару часов.

— Пару часов? — надо было признать, результат оправдывал риск. — Может, тогда имело смысл сходить сразу до Эксвиля?

— А вот как раз до Эксвиля мы могли бы и не дойти. Слишком уж у нее изменчивое настроение. Но пару часов продержаться должно.

Я согласно кивнул и, стараясь не слишком отвлекаться на порочно-гибкий силуэт ведьмы в нескольких сарках впереди, позволил себе уже более внимательно осмотреться. В отличие от "простых" тайных троп изменилось действительно немногое. Но будто ещё шире стали необъятные стволы илархов, ещё гуще оплетала листва изломанные ветви и бугристые бродяги-корни на этот раз сами убирались с нашей дороги. Но нет, не с нашей. С её.

Я с возрастающей тревогой чувствовал, как тяжело начал даваться каждый новый шаг. Как незримо стала давить темная зелень, заставляя опускать плечи и пригибать голову. Да, здесь не было кошмаров и опасностей тайных троп Тайор Донара. Наоборот, именно здесь восходило все его недостижимое величие. Величие, которое не в силах был выдержать мой скудный, саркастический разум.

Я с трудом повернул голову и посмотрел на Дамми. Алый цверг держался лучше моего, но и в нем ощущалась несвойственная слабость. Слишком напряжены были черты жесткого лица, слишком прямо смотрели алые глаза.

— Терпи, — слабый хрип вырвался из железной груди Даминиона. — Пара часов и все кончиться.

Пара часов. Теперь мне это уже не казалось таким приятным и ничтожным сроком. Теперь каждый из этих жалких часов сойдет за две жизни. И в одной то я был, конечно, уверен. Но вот только где мне найти вторую?