Скорчив рожицу, коротко кивнула. Мэйн тихонько хихикнул. Нерабочий настрой дал неожиданный эффект — тяга от узора почти прошла. Кстати, чисто теоретически, дальнейшая судьба девчонки волновала мало, но ради устранения фактора неожиданности, и ради самоуважения, работу следовало сделать хорошо. А хорошо в данном случае значило — полностью и качественно. Проще говоря, спас один раз — выручай до конца. Неприятно, а куда деваться? Любое дело должно быть сделано, особенно когда за его выполнением присматривают такие люди. Зная фольклор, я ни за что не поверю, что у героев нет никаких задних мыслей, кого бы они не спасали.
Не слишком убедительно? Оправдываюсь... Хм. Ну и ладно.
Что-то кололо мне бедро. Письмо! Я же так и забыла про это мэйнийское послание! Прости, дорогое, придется подождать. Арньес уже снова плел чары.
Минуты текли с ленивой плавностью сонных улиток. Но вот постепенно вокруг девушки сами собой стали разгораться свечи. Язычки пламени наливались то зеленью, то багрянцем, взмывая все выше и выше, насыщая воздух энергией. Роэн этого явно не замечал, а вот Максина определенно была не так проста — графиня обхватила себя руками за плечи, сдерживая нервную дрожь — общую реакцию всех магов на чужую неподвластную магию. Магичка. Еще один нерешенный вопрос в копилку моих проблем... Яркая вспышка пламени привлекла всеобщее внимание. Тело Элен светилось, словно головешка в костре. Воздух мерцал и вибрировал, но пока был чист. Наконец она тихонько застонала.
— Эль... — рванулся было Роэн спасать племянницу.
— Дорогой! — резкий окрик графини остановил его в начале шага. — Так нужно. Потерпи еще немного, пожалуйста.
Главнокомандующий недовольно нахмурился, потоптался на месте, и отступил назад с тяжким вздохом. Фыркнул наконец гневно и прижался лопатками к стене с таким видом, будто готовился сходу завоевать весь мир. В каком-то смысле так и было.
— Не подойдешь? Шшжааааааль... — вмешался в их безмолвную беседу новый голос.
Над телом Элен парило болотно-лиловое полупрозрачное облако, снабженное милой клыкастой улыбкой и парой сотен щупалец для большего очарования.
— Мадам графиня... Польщшшшшщен знакомством, — тем временем продолжал культурно общаться дух.
— С кем имею честь?.. — высокомерно вздернула подбородок имперская аристократка.
Дух ответил ей легким прерывистым смехом, восхищенным и чуть насмешливым. Но поразительно не соответствовавшим всему предшествовавшему.
— Ты не помнишшшшшшь меня, Макс? — облако сдвинулось к самому краю круга, застыло у края тени. — Не помнишшшшь меня, дорогая?
— Антуан?! — выдохнула мадам, зашаталась и медленно сползла на пол, глядя на призрака во все глаза.
Как могла графиня опознать в этой аморфной массе хоть кого-то, оставалось выше моего понимания. Призраку, в отличие от духа (по общей классификации, которая используется в основном лишь в научных трудах), сложнее удерживать человекоподобную форму. В мире живых его держит прочная привязь, вызванная сильным переживанием, чьим-то проклятием или просто сильным чувством. Эти нематериальные оковы одним своим присутствием причиняют призракам муку, так что те редко могут похвастаться покладистым характером. Ситуация со стражем прояснялась — стражи часто приходили в сущностный мир по этой самой неощутимой привязи, сливались с несчастными пленниками незаконченных дел, и оставались с ними уже надолго. И суммарный магический фон такого 'слившегося' существа оказывался в несколько раз выше, чем их личные коэффициенты.
Так что же, все-таки, заставило так разнервничаться Максину? Ее смертельная бледность, накатившая в один миг, буквально бросалась в глаза. Взгляд с каждым мгновением делался все более диким, грудь вздымалась в частых неглубоких вздохах.
— Это ты? — прошептала женщина бледными до синевы губами.
Призрак издевательски раскланялся, подметая пол полупрозрачным пером своей широкополой шляпы, и тут же вновь растворил ее в своем теле. Пока разговор длился, щупальца постепенно втягивались, и теперь существо в магическом круге напоминало все больше человека, зябко кутавшегося в плащ.
— Антуан, ты здесь?! Антуан! — потрясенно пробормотала мадам графиня; на бледные щеки градом покатились слезинки.
Призрак, изо всех сил стараясь сохранять внешнее равнодушие, закружился у линии круга. Роэн молча скрежетал зубами; от него во все стороны концентрическими кругами расползались волны безудержной ярости.
— Макс, ну, тише, успокойся, Макс... — встревоженный дух вился у кромки круга. — Ты не... Неужели ты не знала? — он казался искренне удивленным.
— Я тебя искала... — прошептала мадам чуть слышно, стремительно взвилась на ноги и вдруг шагнула внутрь узора, протянув руки к призраку. — Антуан...
Ее новый супруг молча и мрачно корежил в руках узкий кинжал. Он отошел к дальней стене, но не отвел взгляда. Жажда агрессии буквально переполняла окружавшее пространство. Честно говоря, я и представить себе не могла, каких усилий ему стоило сдерживаться.
Остатки призрачных щупалец обвились вокруг стройного тела графини, но та, казалось, ничего не замечала. Полупрозрачный призрак будто не мог надышаться запахом ее волос. По мертвенно сияющему облачному телу скользнула волна дрожи.
А когда он заговорил вновь, голос звучал почти по-человечески.
— Я думал, что это ты заказала меня тогда. Так мне сказали. Я выпил яд в твою честь, потому что ты того хотела. Я так думал. Прости. Я верю тебе. Верю, Максина, — с каждым словом голос призрачного Антуана понижался, и последние слова шепнул он едва слышно.
— Я любила тебя... — не поднимая головы, пробормотала та.
Потом собралась, и надменно вздернула подбородок, отчаянно всматриваясь в глаза, такие знакомые когда-то. Контуры призрачного тела призрака, все более напоминавшего обычного мужчину, вдруг очертил круг света. Яркие солнечные зайчики танцевали поверх ауры, и полупрозрачная плоть становилась все более плотной.
И вдруг меня осенило — цепи, привязывавшие призрака к этому миру, рвались. Рвались лишь потому, что она сказала ему о любви?!
— Я тебя любил, — согласился Антуан тихо.
Отступил от нее на шаг, медленно, неохотно, словно не было ничего сложнее. Снова поклонился — и теперь перо казалось настоящим, даже прочертило линии в пыли на полу, коротко усмехнулся Роэну.
И рассеялся пятнышками света.
В то же мгновение заклятый кулон на шее девушки рассыпался в прах, не оставив и следа. От затухающих огоньков освобожденного призрака вверх метнулась серая тень, и с шипением вошла в потолок. Ярко вспыхнул узор под нашими ногами, побежали причудливые огоньки по нанесенным линиям.
И в тот же миг призрак возник снова. Вместо аморфного призрака в круге из свечей, рядом с плачущей от горя и вместе с тем сияющей от счастья женщиной, стоял мужчина в черном плаще. Черноволосый, строгий, резкий, с сединой у висков. В уголках глаз блестело что-то. Призраки не плачут. Я присмотрелась к нему пристальней. Воин и маг. Призрачная ладонь коснулась волос любимой, губы призрака — ее виска. Невесомые объятия в эти мгновения не смог бы разорвать ни Бог, ни Демон.
— Позаботься о ней, — обернувшись, тихо попросил мертвый воитель Роэна. — Элен в безопасности. Я постараюсь не дать причинить вам вред.
— Конечно, — едва слышно выдохнул военачальник, преодолев обуревавшие его эмоции.
— Кому? — вмешалась я резко, невежливо прерывая чужую беседу. — Скажи мне, кто он.
Призрак вздохнул чуть слышно, подплыл уже ко мне, пошатнулся, словно отвык от человеческого тела, пока не застыл у самой чаши в моих ладонях.
— Ты и этот мэйн спасли меня от вечных мук и подарили встречу с любимой. Я не могу ответить прямо, как ты знаешь, Вириэль. Но... Паладин, готов ли ты услышать правду? — свечи медленно гасли, огоньки меркли с каждым мигом.
Времени хватило — на один только вдох. И мое шелестящее:
— Да, — смешалось с задыхающимся 'Не уходи! Нет!' — Максины.
Эхом казался голос освобожденного призрака в сознании у каждой из нас. Мне он сказал 'Я приду'. Ей прошептал еще что-то.
Когда его силуэт растаял в воздухе, Максина вдруг выпрямилась. Резко вытерла слезы со щек. И пошатнулась, неловко упала на колени.
Роэн немедленно оказался с ней рядом, подхватил на руки. Женщина казалась немыслимо хрупкой в его объятиях. Мужчина наклонил голову и что-то зашептал ей в ухо. Я не прислушивалась к его тихому шепоту, отвернулась, помогла Арньесу убраться.
Позади послышались тихие, сдавливаемые всхлипы.
Мы с Багряным забрали Элен и бесшумно вышли из подвала. За моей спиной дверной проем отчетливо вспыхнул синим. Страж проснулся. А двое безоглядно и отчаянно целовались, забыв обо всем. Вот она, оборотная сторона любви-агапэ.
'— Люди забыли эту истину, — сказал Лис. — Но ты не должен ее забывать. Мы всегда будем в ответе за тех, кого приручили. И ты отвечаешь за свою розу...
— Я отвечаю за свою розу... — повторил Маленький принц, чтобы хорошенько это запомнить'.
Антуан де Сент-Экзюпери
Глава 16.
Tit deviens responsable pour tpujows.de се que tit as apprivoise.
Вот такие пирожки, в общем-то, и едим.
Ведьмочку передали на руки неожиданно вернувшимся слугам. Еще до ритуала Максина нашла время сообщить, что Роэн не просто так наткнулся на нас, а собирался выманить похитителей Элен. Потому и отпустил слуг, чтобы никто из них не пострадал в случае непредвиденного развития событий. И ее по той же причине спрятал. Впрочем, мадам графиня не смогла долго сидеть без дела, и, едва получив известия о появлении неведомых гостей, прибывших вместе с племянницей, бросилась домой. Арньес и Роэн в этот момент дружно фыркнули, но отговорились кашлем. Тогда же всплыло, что один из свежих еще розоватых шрамов на груди ее мужа оставила именно эта рыжеволосая девчонка, непонятно почему успокоившаяся со мной рядом. Не понравился ей один из запретов приемного родителя. Тьма к Тьме, Свет к Свету, Смерть к Смерти?.. Нет, вряд ли.
Впрочем, на этом кусочке информационной мозаики откровения графини, к моему бесконечному сожалению, завершились. А потом мы все так сосредоточились на ритуале, что даже просто поговорить времени не было, не то, что вести осторожные расспросы.
Наверное, на определенном этапе включилась эмпатия — по крайней мере, нас обоих совершенно одинаково знобило. Мы с Багряным переглянулись, обменялись натянуто-ехидными улыбками, с огромным трудом растянув во что-то более-менее правдоподобное губы.
— Посмертная маска, — хмыкнул Арньес.
— Сам ты мумия! — обиделась я, подавляя собственное хихиканье.
Мэйн со всем тщанием оглядел свои руки, и торжественно заключил:
— Нет, не похоже.
— Устроить? — поспешила услужить я, уже в подробностях успев представить себе, как обматываю его бинтами, обливаю спиртом и... нет, это совсем из другой истории!
— Только с тобой, — любезно уточнил мой оппонент, заставив меня тихо вздохнуть.
И когда я к этой желтоглазой сволочи привязаться успела?.. Сердце кольнуло, но тут же прошло. Потом я долго корила себя за невнимательность. А вот тогда даже не задумалась над таким совпадением.
Мы еще немного потоптались в коридоре, потом кое-как добрели до гостиной. Кто-то из слуг немедленно принес легкую закуску, вина, горячий чай. Разжег камин. Если необдуманно расходовать магию, всегда потом бывает плохо, к этому все привыкли. Новым оказалось осознание того, что страдать вот так, вдвоем, легче. До того мне никогда не удавалось спокойно расслабиться.
Спать не хотелось. Вернее, нас обоих мучительно клонило в сон, но Багряный заботливо напомнил мне о том, что я и без того знала. О возможных кошмарах, которые способны постепенно унести жертву с собой. Растратив магию, нельзя спать ночью, пока не восстановишь хотя бы минимальный запас. Забавно, но у тех, чьи способности к колдовству латентны, либо просто отсутствуют, нет и ограничений на сон. Никакие чары не принесут им кошмаров. Такая вот высшая справедливость. Кстати, светлые, большей частью, также лишены подобного ограничения (что, в принципе, не удивительно), но зато у них магический откат, плата за наведенное колдовство, куда как жестче. Кстати, одно то, что Багряный составлял мне компанию, как ничто другое подтверждало — их... в смысле, нашему Клану не чужды темные чары. А вот это уже интересно. Софа неподалеку так манила, что мы, в пику ее заманчивому шепоту, переместились ближе к камину и затеяли глубокомысленную игру, кто дольше продержит руку в огне. Да уж, герои-партизаны. Умом я понимала всю глупость подобной выходки, но не могла и поспорить со своевременностью такого решения. Боль, если умеешь ее терпеть, значительно проясняет сознание. Да и чужая, как всегда, оказалась хорошей пищей. Впрочем, ненадолго. Слуги в любом доме остаются слугами, а значит, весьма любопытны. И чем таинственнее происходящее, тем больше внимания ему уделяют. Даже в домах самых любимых хозяев.
В конце концов, даже невозмутимого Багряного довели незаметно (насколько может быть незаметен шаг слона чуткому уху рыси) перемещавшиеся тени за спиной по якобы неотложным делам. Вот проскользнула служанка снять лишний воск со свечек. За ней, с отрывом в пару минут, последовал мужественный дворецкий с предложением легкой закуски. Потом пришел камергер узнать, не нужно ли нам перековать лошадь.
— Простите, а Вы кузнец? — искренне изумилась я, спросив про кузнеца лишь потому, что забыла емкое слово 'грум', которому вроде и полагалось заниматься лошадьми, по крайней мере, следить за их состоянием наряду с конюхом.
Ценный элемент рабочего класса многозначительно помолчал, пожевал губами, и, наконец, изрек с умным видом:
— Нет. Но я шел мимо, и думаю — вот зайду, спрошу.
По-своему идеальная логика. До абсурда.
Я задумчиво покосилась на огонь. Потом снова на 'классовый элемент', бестрепетно встретивший мое любопытство. Всегда восхищалась чужим хладнокровием. Вот ведь, правда, как мы сами не сумели дойти до столь естественного предположения? Камергер пришел к господам просто спросить. Да, конечно.
— А если нужно? — явно заинтригованно уточнил Арньес, прекрасно ощутивший двойственность сложившейся ситуации.
Камергер, к его чести, помялся лишь секунду.
— Я схожу конюха разбужу, он поднимет грума, тот отправит посыльного к кузнецу, потом отведет лошадей, и к утру все будет! — пообещал сообразительный служка.
Впечатленные, мы с Арньесом лишь синхронно кивнули. Приятно, когда предполагается, что ты должен все знать. Но не быть ему образцовым дворецким — даже у местного хватило ума тихонько подглядывать; как глазами водит на картине! Укачать может. Или убить, если на нормального аристократа нарвется. Но это мелочи.
— Пусть проверят подковы Лапы. Ашера недавно ковали, — правдоподобно слукавил Багряный, отпуская героя, и многозначительно взглянул на меня.
Да уж, проверять мифические подковы Ашеру я бы никому не рекомендовала. С его когтями и сложным строением ноги, подковы были ему нужны как подушки на коленях. Впрочем, кое-что на подобие у него все же было — алмазные диски, из которых в случае необходимости выскальзывали специальные зачарованные лезвия. Крайне функционально, и дорого, наверное. Наш с Ашером комплект мы отвоевали.
