Но сегодня, когда начался лагерь...
Мей Мисаки, которой полагалось быть в изоляции, преспокойно и без проблем общалась не только со мной — это-то ладно, — но и с другими парнями, Мотидзуки и Тэсигаварой. Да еще и села с нами за один стол во время ужина. Как будто начисто игнорируя остальных девчонок, в первую очередь Акадзаву, хотя все должно было быть ровно наоборот.
Неужели такая ситуация могла не сбить их с толку? Неужели она могла их не растревожить? Это было бы просто смешно.
Во время ужина я замечал взгляды, которые они периодически метали в нашу сторону. И где-то в уголке сознания я воспроизводил разговор тех девчонок: скорей всего, о нас, и скорей всего, не очень приятный.
Миками-сэнсэй среагировала на просьбу Акадзавы как-то вяло, заставив меня заподозрить, что она неважно себя чувствует. Помолчав немного, она наконец ответила:
— ...Да, конечно. ...Прошу, Акадзава-сан.
Акадзава молча кивнула. Потом, как я и предположил, ее глаза прищурились, она обратила испепеляющий взгляд на наш стол и резко произнесла:
— Мисаки-сан. Я хочу тебе здесь и сейчас кое-что сказать.
Я наблюдал за Мей в профиль. Она была... спокойна.
— Мисаки-сан... и тебе, Сакакибара-кун.
Слова Акадзавы звучали гладко, дикция была идеальна. Она смахивала на энергичного прокурора, выступающего в суде.
— Целый ряд печальных происшествий случился с мая месяца; этот кошмар с Кубодерой-сэнсэем совсем недавно... Не знаю, поможет ли наша поездка вернуть все в норму, но по крайней мере за "катастрофы", уже произошедшие с нашим классом... думаю, ты, Мисаки-сан, несешь частичную ответственность.
Мей — несет ответственность?..
Прежде чем я успел потребовать от Акадзавы объяснений, она добавила:
— Как и ты, Сакакибара-кун.
Кинув взгляд на Миками-сэнсэй, Акадзава жестким тоном продолжила:
— Если бы Мисаки-сан следовала своей роли "той, кого нет", как мы договорились с самого начала, никто бы не умер. Она этого не сделала, потому что Сакакибара-кун с ней говорил. Вот почему мы -
— Эй, тормозни-ка, — перебил ее Тэсигавара. — Тебе не кажется, что это было, не знаю, неизбежно, что ли? В смысле, этому никто не мог помешать?
— Кто знает, — Акадзава уперла руку в бедро и бесстрастно продолжила: — Возможно, мы допустили оплошность, не сообщив заранее Сакакибаре-куну, что происходит. Когда я вспоминаю, что в первый его день в школе я заболела и осталась дома, у меня живот сводит... Но все равно: если бы Мисаки-сан держалась своей роли и отказывалась общаться с ним, если бы она просто не обращала на него внимания, "стратегия" сработала бы. Скажи, что я неправа.
— Я не -
— Даже если я признаю, что с новой "стратегией", когда "не существовать" стали двое, мы ошиблись... Считаю, что изначальная вина лежит на Мисаки-сан. Или я неправа?
На секунду Тэсигавара вроде как-то съежился, но тут же контратаковал:
— И что? Что с того? Чего ты сейчас-то хочешь?
Акадзава заговорщицки посмотрела на девчонок за ее столом, потом пробежалась взглядом по парням за остальными столами.
— Извинений, — заявила она. — До сих пор мы не услышали от Мисаки-сан ни слова извинений. Зато — Мисаки-сан, как только ты перестала "не существовать", ты ведешь себя так, как будто ничего не случилось, как будто...
Ее обжигающий взгляд снова уперся в наш стол. В этом взгляде я чувствовал ярость, и ненависть, и раздражение, а больше всего — жуткое негодование... но.
Как можно настолько не дружить со здравым смыслом... я сам с трудом сдерживал негодование. "Мей же..." — я снова глянул на нее. Однако Мей оставалась такой же спокойной, как раньше, — да нет, она хранила просто ледяное спокойствие.
— Когда умерла Сакураги-сан...
Эти слова ни с того ни с сего произнесла вовсе не Акадзава, а Сугиура — девушка, сидящая рядом с ней. Она постоянно терлась возле Акадзавы и всем своим видом говорила: "Я — надежный помощник".
— Моя парта у окна в коридор, и я видела, что в тот день было. Как она...
...Аа.
Невольно я и сам это припомнил. Тот день — последний день промежуточных экзаменов — когда я, Мей и Сакураги...
— Когда она узнала про аварию с матерью, то тут же выскочила из класса. И сперва побежала к восточной лестнице, как всегда, но там, перед лестницей, стояли вы двое, Мисаки-сан и Сакакибара-кун. И тогда Сакураги-сан побежала в другую сторону, к западной лестнице...
...Да. Здесь Сугиура права.
— Когда она увидела Мисаки-сан вместе с Сакакибарой-куном, хотя Мисаки-сан должна была "не существовать", она наверняка страшно испугалась, что из-за того, что они вместе, талисман не сработал и ее мама попала в аварию... И чтобы держаться от вас двоих подальше, она побежала в другую сторону.
— Если бы вы там не стояли, — подхватила Акадзава, — если бы Сакураги-сан побежала по восточной лестнице, как обычно, того происшествия могло и не случиться. Вот что я имела в виду.
— Ты это не... — вырвалось у меня.
— И сестра Мидзуно-куна, — продолжала давить Акадзава. — После того как это с ней случилось, Мидзуно-кун мне сказал, что его сестра была знакома с тобой, Сакакибара-кун. И что ты говорил ей про нашу ситуацию.
— Ээ, это...
— Возможно, именно потому, что ты с ней об этом говорил, она и стала одной из "жертв июня". Вполне разумная интерпретация, не так ли?
— Э...
...Моя вина.
Это я виноват, что Мидзуно-сан погибла в той аварии.
Когда кто-то так вот вслух мне это сказал, грусть, раскаяние и угрызения совести, хоть и потускневшие немного, с новой силой подняли голову. Да. Возможно, Акадзава права. Я, конечно, тогда ни фига не понимал, что происходит, но все равно — в том, что я полез вперед очертя голову и впутал в это дело Мидзуно-сан, был виноват я и никто другой...
— Это не относится к делу, — вдруг произнесла Мей. Холодным, отстраненным голосом, который я так хорошо успел узнать. — Сколько бы ты ни говорила на эту тему, проблему так не решить.
— Сейчас речь идет не о "решениях", — жестко отрубила Акадзава. — Мы хотим сказать тебе, Мисаки-сан, что ты должна принять свою ответственность и извиниться перед всеми.
— Если я извинюсь, это будет что-то значить? — Мей медленно встала из-за стола, так же пристально глядя на свою обвинительницу, как та на нее. — Если да, то я это сделаю.
— Мисаки... — попытался остановить ее я. — Нет... нельзя извиняться за такое...
Если уж кому и извиняться, то мне. Если бы я весной не перевелся в Северный Ёми, ничего из этого бы...
Однако Мей на меня даже не взглянула. Не дожидаясь ответа Акадзавы на свой вопрос...
— Извините, — будничным тоном произнесла она и медленно опустила голову. — Извините. Это я виновата...
— Нет! — вырвалось у меня.
И практически одновременно -
— Прекратите! — это Мотидзуки.
— Что за маразм, — это Тэсигавара. Он еще и сердито долбанул кулаками по столу. — Заставлять ее так делать — ваще бессмысленно. Сейчас только одно важно — найти "лишнего"!
Стойте-ка.
Тэсигавара — придержи коней. Я понимаю твои чувства, но если ты расскажешь все именно сейчас ...
...И тут.
Злую атмосферу разогнала суматоха, поднявшаяся за другим столом.
8
— Эй, Вакуй — ты как? Что за...
Наше внимание привлек чей-то выкрик.
Стол, соседний с нашим; одним из четверых там был Томохико Кадзами. Голос принадлежал кендоисту Маэдзиме, сидевшему напротив Кадзами. Вакуй, к которому он обращался, сидел слева от него, и с ним явно было что-то не так. Отодвинув стул, он перегнулся пополам и прижался лбом к краю стола. Его плечи поднимались и опускались; ему явно было плохо.
— Эй, Вакуй! — снова позвал Мэдзима, похлопывая его по спине. — Ты как? Дышать можешь? Давай же, дыши.
Секундой позже к ним подбежал Тибики-сан. Едва глянув на Вакуя, он прошептал: "Астма?" — затем обернулся к подбежавшей следом Миками-сэнсэй.
— Этот ученик болен астмой?
Однако Миками-сэнсэй лишь дрожала, не в силах ответить; за нее это сделал Кадзами.
— Да. У Вакуя-куна астма. Его лекарство всегда...
Кадзами показал на правую руку Вакуя, распростертую на столе. Пальцы сжимали портативный ингалятор.
— Лекарство... ты можешь его принять? — обратился Тибики-сан к Вакую, но плечи того вздымались и опускались все тяжелее. Он явно был не в том состоянии, чтобы отвечать на вопросы. Его странное, натужное "хюууу, хюууу" было слышно даже за нашим столом. Вакуй сипел — нет, почти даже свистел.
В классе он сидел прямо передо мной, но впервые я видел у него приступ. Поскольку у меня дважды за последний год рвалось легкое, я вполне мог посочувствовать его проблемам с дыханием. Пневмоторакс и астма — разные болезни, но, глядя на Вакуя, я ощутил, как мне самому становится трудней дышать...
Тибики-сан взял ингалятор и нажал на него, чтобы впрыснуть лекарство. Приборчик лишь тихо пшикнул.
— Аа... кончилось... — он придвинул лицо к самому уху Вакуя и спросил: — Ты взял с собой запасной?
Продолжая дышать с огромным трудом, Вакуй все же сумел еле-еле двинуть головой справа налево. Значение было понятно без слов: "Нет".
— Вызовите "скорую"! — громко приказал Тибики-сан, выпрямившись. У меня мелькнуло воспоминание, как он ворвался в класс сразу после самоубийства Кубодеры-сэнсэя. — Миками-сэнсэй, пожалуйста. Вызовите "скорую" немедленно!
9
Всего несколько секунд спустя выяснилось, что телефон в доме не работает. Эту новость сообщила нам хозяйка, которая, едва услышав в зале переполох, прибежала с кухни. Она сказала, что линия барахлила со вчерашнего вечера, а сегодня днем перестала работать совсем.
— Мы не можем звонить, поэтому не можем вызвать ремонтников, чтобы нам его починили. Ну надо же, именно сейчас...
Она не успела договорить, а Тибики-сан, покопавшись в кармане куртки, уже вытаскивал свой мобильник.
— Плохо, — тут же прошептал он тусклым, мертвым голосом. — Сигнал...
— Нет связи? — спросил я, подходя ближе.
— Да.
— Мой мобильник раньше работал.
— Тогда по нему позвоним. Быстрее, — приказал Тибики-сан. — У разных компаний может быть по-разному.
— Он у меня в комнате.
— Так беги за ним!
И тут -
— У меня есть сотовый.
— И у меня.
Сразу двое предложили свои телефоны. Тэсигавара и Мотидзуки. Мей молчала. Думаю, она оставила свой мобильник в комнате, как и я.
— Ясно, — сказал Тибики-сан. — Тогда, пожалуйста, вызовите "скорую", один-один-девять.
Но в итоге -
— Странно. Одна полоска есть, а все равно не проходит.
— И у меня... Не получается, сэнсэй.
Мобильник Тэсигавары и PHS Мотидзуки оказались бесполезны.
Вообще-то, когда Мей мне звонила, помехи были такие, что голос с трудом различался. Сдается мне, в горах качество сигнала в принципе поганое. Так что...
У других учеников нашелся еще один сотовый и один PHS. Но они тоже не пробились.
Все это время у Вакуя продолжался приступ. Он уже не мог сидеть на стуле и опустился на пол, на колени. Маэдзима отчаянно тер ему спину, тяжело поднимающуюся и опадающую с каждым вздохом.
— Плохо. Я пока не вижу цианоза, но мы не можем просто стоять и смотреть, — губы Тибики-сана сжались в узкую линию. — Я отвезу его в больницу на своей машине, — он перевел взгляд на Миками-сэнсэй, бледную, стоящую неподвижно. — Хорошо, сэнсэй?
— Э... да. Я поеду с вами.
— Вам нельзя. Оставайтесь здесь, с остальными учениками.
— А... да. Вы правы.
— С его родителями я свяжусь из больницы. И вернусь, как только его состояние стабилизируется. ...О, Нумата-сан, — обратился он к хозяйке. — Можно вас попросить принести несколько одеял? Необходимо не дать ему замерзнуть.
— Сию секунду, — кивнула женщина и засеменила прочь.
Ученики, собравшиеся вокруг стола, ученики, глядящие с почтительного расстояния... у всех на лицах были написаны страх и тревога. Кто-то из девчонок даже тихонько шмыгал носом.
— Все будет в порядке, — обратился Тибики-сан ко всем нам. — Незачем волноваться. Если мы прямо сейчас поедем в больницу, с ним все будет хорошо, ничего страшного не произойдет. Обещаю вам, все будет хорошо, не нужно себя накручивать. Понятно? У него приступ, но он к таким приступам уже привык, это не есть что-то экстраординарное. Это не какое-то из ряда вон выходящее происшествие. Поэтому совершенно незачем поддаваться страху и беспокойству. Успокойтесь и делайте все, что вам скажет Миками-сэнсэй. Я прошу вас всех сегодня лечь спать пораньше. Понятно?
Выражение лица его оставалось таким же твердым, как раньше, голос звучал просто до невозможности спокойно. Больше половины учеников послушно закивали, я в том числе, но...
Он лжет.
Так прошептало мне мое сердце.
Разумеется, то, что сейчас сказал Тибики-сан, было ложью. Если слово "ложь" чересчур суровое, ну, тогда — это была отчаянная попытка хоть чуть-чуть пригасить общую тревогу.
Многие другие "катастрофы" с нашим классом тоже не были "из ряда вон выходящими происшествиями". Скажем, Икуо Такабаяси, одна из "жертв июня" — у него ведь всегда было слабое сердце, так? И умер он от сердечного приступа.
Конечно, нельзя исключить, что Вакуй мог чисто случайно забыть проверить перед самой поездкой, сколько у него осталось лекарства, несмотря на то, что это лекарство он принимал каждый день; однако счесть такую ситуацию нормальной было трудно. Вдобавок к напряжению и тревоге, которые давили на нас всех, его стресс усилился из-за того, что он чисто случайно оказался свидетелем нашей перебранки... В результате у него начался приступ. Когда мы попытались вызвать "скорую", оказалось, что чисто случайно именно сегодня телефоны весь день не работали. И вдобавок ко всему мобильники не могли пробиться из-за слабого сигнала.
Такое громадное количество совпавших случайностей и невезений являлось прекрасным примером направленного риска, присущего классам 3-3 в "такие" годы. Как же можно было думать иначе? Выражаясь словами Мей, наш класс "близок к "смерти""...
Наконец хозяйка принесла одеяла и закутала в них Вакуя, потом мы с Тэсигаварой помогли перенести его к дверям гостиницы. Машина Тибики-сана была припаркована на подъездной аллее недалеко от входа. Это был заляпанный грязью серебристый седан. Модель я не разобрал, но был уверен, что это что-то довольно старое.
Было уже почти девять вечера.
Дождь моросил так же слабо, но ветер все усиливался. Я даже убедил себя, что в свисте ветра, раскачивающего ветви деревьев, слышу пронзительный вой какого-то странного создания...
Когда Вакуя положили на заднее сиденье, я подбежал к Тибики-сану, который уже садился за руль.
— Эмм, Тибики-сан, вообще-то я хочу кое-что -
Кассета, записанная Кацуми Мацунагой, — я хотел рассказать о ней, пусть даже самое основное, без деталей; однако на это просто не было времени.
— Все будет хорошо. Обещаю, я помогу Вакую-куну, — произнес Тибики-сан, как будто пытаясь убедить самого себя.
— Это... будьте осторожны.
