Меня предупредила любимая женщина, и то, что она думает о моей жизни больше меня самого не вызывало сомнений. Но что тут можно придумать?
Казалось бы, что из этой тупиковой ситуации нет выхода. Я довольно поздно вернулся домой.
-Вас хочет увидеть один человек, — сообщила сэлла Марча. — он уже два часа развлекает меня разговорами на кухне.
-Я подойду туда.
Когда я вошел в тесноватую, но очень уютную кухню сэллы Марчи, то опешил от изумления: передо мной сидел человек из замка Духа, так я назвал то место, где скрывалась Дизанна, где на меня нападали демоны и, где Учитель фехтования тренировал меня. Так вот, сейчас именно этот человек сидел за столом, нога на ногу и поглощал произведение кулинарного искусства, сотворенное добрыми руками моей гостеприимной хозяйки.
Кажется, он обрадовался моему удивлению — я-то считал, что это был дух замка, некий учитель, а это был вполне живой человек из плоти и крови, он рассказывал небылицы моей хозяйке, смеялся, пил вино и уплетал пирог.
-Мне пришлось прийти к вам, что противоречит моим правилам. Но ситуация требовала быстрых действий и под рукой у высших сил больше никого не оказалось. Я пришел поговорить о походе к берегам Анатолии. Мы с вами должны остановить безумие. Вам нельзя выиграть эту войну, но вам нельзя ее проиграть.
-Объясните.
-Не прикидывайтесь тупым. Неужели вы сами не понимаете, что прямой путь к победе это подставить весь флот Ларотума под обстрел вражескими ядрами. Мы не можем допустить этого. У Сенбакидо есть тайный расчет на магию Моволда, но это тупиковый путь — нельзя нарушать баланс — Тамелий приобретет такую невиданную доселе силу, что справиться с ним уже будет не так просто. Эта война — первый шаг в бездну. Помните ваше видение в замке духа?
-Что делать?
-Мы давно ее предугадали и кое-что сделали. Помните капли вашей крови, собранные неким менестрелем, якобы на алтарь богам. Так вот, алтарь и в самом деле существет, только никто не знает о его настоящей силе. Он находится во дворце Яперта, и даже сам король не подозревает о том, что может эта штука. Алтарь способен создавать силовое защитное поле древней магии огромной силы, но он заработает лишь от капли вашей крови. Не спрашивайте меня, как это возможно, сделано все, чтобы вы смогли пробраться во дворец и предупредить Яперта об алтаре.
-Но что если он, узнав от меня тайну алтаря, воспользуется ей в ущерб нашим интересам?
-Он не сможет разбить флот ларотумцев, точно так же как они не смогут овладеть городом.
-Все останутся при своих интересах?
-Вот именно.
-Но как мне убедить Яперта поверить мне. Даже если удастся беспрепятственно проникнуть во дворец — меня сразу назовут шпионом. И что я скажу в свое оправдание?
-Вот с этим как раз забот не будет — вам достаточно произнести древнюю клятву: 'Тарк Аим'.
Я бы советовал вам подумать про пути отступления. Когда вы вернетесь на корабль, вас обязательно спросят, где вы пропадали накануне военной операции.
-Но от чьего лица вы действуете? Почему хотите мира?
-Со временем вы все поймете. Я не могу вам объяснить всего. Даже мое появление здесь идет вразрез с правилами.
Ваша хозяйка отлично готовит. С возрастом начинаешь ценить простые вещи. То, что в молодости кажется банальным, обретает свою ценность лишь, когда пройдешь через боль, голод, лишения. Но что-то я засиделся здесь. Мне пора. Желаю вам успеха в вашей нелегкой миссии — выиграть войну, проиграв войну.
Часть 3
Глава 1 Квитания
Но на войну еще надо было попасть.
В последний и решающий день накануне отъезда вдруг выясняется, что друзья мои вместе с нами не поедут. Тамелий Кробос нашел им другое применение. Он прямо высказал принцу настойчивое пожелание, чтобы 'четверо самых опытных', по его мнению, людей, а ими были Паркара, Брисот, Караэло и Влару, сопровождали Турмона в новом походе в Синегорье.
-Там у меня весьма важные интересы, брат.
-Но, ваше величество! Я сам нуждаюсь в бесценной помощи этих людей.
-Ничего! Один ваш этот новоиспеченный граф Улон, судя по его рекомендациям, десятерых стоит! Вы ведь сами однажды сказали мне, что я могу, по своей необходимости, располагать вашими людьми, когда сочту нужным. Ловлю вас на слове.
Синегорье это вообще отдельная история.
Может, горы делают характер человека чрезмерно гордым и заносчивым, только синегорские и белогорские князья уже в течение шести сотен лет ни себе, ни другим покоя не дают.
Вроде бы и есть у них все необходимое для жизни. Синегорье богато полезными ископаемыми, кожами животных, диким медом, целебным травами, козами, овцами, есть там вода — родники, горные озера, маленькие горные долины, в которых растет виноград и делается прекрасное вино. Много чего есть. Только что-то разума маловато.
Иначе, как объяснить вспыхнувшую на пустом месте вражду братьев Цхоль-катабин и Цхек-тау. На ларотумском языке их имена звучат по-другому: Тхоль-катабин и Тхек-тау.
Ларотумские воины усмиряли многих, усмирили и этих.
Тамелий заключил союз со старшим братом Тхоль-катабин. И Турмон со своим отрядом был однажды занят поисками в горах Тхек-тау.
Схватили главного помощника. Казнили. Тхек-тау скрылся в горах. Вернулись.
Не прошло и полгода, а Синегорье снова запылало — на родовое гнездо князей совершено нападение. Неслыханное дело! Тхек-тау объединился с белогорским князем Риххом и с его помощью развязал братоубийственную войну.
Этого объяснить себе никто не мог.
-Позор на мою голову! — прокричала мать князей и, вонзила себе в грудь кинжал и бросилась в пропасть.
Дворец в Мека-лихсе был захвачен, жена и дети Тхоль-катабина спасались бегством. Тау занял дворец.
Часть народа так была напугана, что принесла ему присягу. Остальные спасались в горах. И вот так не вовремя Тамелий решил исполнить свой союзный долг.
Таким образом, нас на время разделили. Был ли в этом решении какой-то умысел — не знаю. Но с большим сожалением я попрощался с моими товарищами, которые пожелали мне попутного ветра, а я им — поджаренного на углях Тхек-тау.
И я, примкнув к большому отряду принца, направился в Квитанию. Потому что было решено плыть в Сенбакидо по морю, и оттуда, объединив корабли, следовать в Анатолию.
Замок Орантона в Квитании был одним из самых старинных зданий в Ларотум. Он много раз перестраивался, к нему делались пристройки, расширяли внутренний двор, разбили парк вокруг него, но неумолимая печать времени придала ему неповторимое своеобразие: налет мистики и дух романтики древних веков.
Если в замке Брэд скрывались сырые и мглистые подземелья, то в замке Моря их было неизмеримо больше.
Башни его высились одна над другой, пронзая лазурное небо Квитании тонкими шпилями.
Тени облаков, отражаясь в блестящих скатах крыш, создавали странное подобие движения, словно в танце. Все эти шпили, башни и башенки, как будто запутались в беспорядке, арки, скульптуры, флюгер, золоченые решетки, придавали замку праздничный и изящный вид, противореча грубой каменной кладке, неуклюжему мосту, и широченным стенам, обвивающим замковый город. Обвивающим, — потому что ни круга, ни квадрата, ни плавного овала они не создавали, причиной чему являлись как раз те самые непродуманные перепланировки.
Хозяев замка порой, раздражало это смешение стилей и разномастная кладка, не упорядоченные постройки. И они много раз порывались снести 'вековые развалины', так их называл один из владельцев. Но когда какой-нибудь заморский гость попадал в замок Моря и начинал выражать бурные восторги последним оплотом романтики и рыцарства в Квитании, жадно вдыхая запах ночной фиалки и морского бриза, решимость их тут же пропадала.
Высокие каменные ступени подбирались с подножия холма, обросшего колючим вечнозеленым кустарником и теряющимися за огромными воротами, украшенными гербами.
Прежде чем погрузиться на корабли и отправиться в Сенбакидо, Орантон решил сделать двухдневную остановку в родовом замке.
Вместе с принцем прибыло семьдесят человек, не считая личных слуг. Все они собирались с победными криками ворваться в порт Номпагед. Я с любопытством присматривался к супруге Орантона. Худенькая как девушка, гибкая и женственная — у нее явно был свой секрет очарования, потому что по отдельности черты ее лица были не слишком хороши, но в целом — она была привлекательной женщиной. Может, виной тому высокие изогнутые брови, а, возможно, дело в коварной родинке над верхней губой — трудно сказать из чего делаются любовь и желание. Запах? Флюиды? Колдовство? Этому нет никакого логического объяснения.
Узкие с поволокой, немного прищуренные глаза герцогини Фэлиндж привлекали к ней поклонников — она словно заигрывала, но при этом, держала всех на расстоянии вытянутой руки.
Мне было непонятно, как эту женщину с искорками желания в крови мог подолгу держать вдали от себя герцог Орантон.
Но оказалось, что это она не допускала его к себе! Я был удивлен, когда узнал об этом. Давняя обида? Измена?
Легкое презрение мелькнуло во взгляде Фэлиндж при встрече с 'любимым супругом'.
Герцогиня была еще та штучка. Познакомившись с ней, я понял: почему ее терпеть не может король.
-Она первая любовь Тамелия,— тихо сказал мне один придворный,— они жили во дворце, и Фэлинлдж всегда издевалась и посмеивалась над принцами. Она устроила одну нехорошую шутку над Тамелием и потом вышла замуж за его брата.
Говорят, что от любви до ненависти один шаг. Теперь Тамелий на дух не переносит Фэлиндж, а она отвечает ему в этом взаимностью.
Нам был обещан пир, вечерний прием, на который съедутся все дворяне Квитании, танцы и веселье до упаду, — все, как и полагается перед военным походом.
Но вначале мы произвели смотр всех кораблей, команды выстроились на палубах, отдавая честь герцогу.
Принц переговорил с капитанами, посмотрел оснащение на собственном корабле 'Зеленый вихрь', и, в общем, нашел состояние своего флота удовлетворительным и готовым к походу.
С набережной открывался прекрасный вид, ясное небо Квитании, легкий прохладный ветер с моря, плодородный край,
Большую часть года в ней царил мягкий и влажный климат, только в сезон Ветров с островов Смотлов дул холодный ветер.
Величественный зал, отделанный деревом дуба и коричневой, с золотым тисненым узором, тканью, был обставлен тяжелой старинной мебелью. Здесь соперничали тяжелая роскошь прежних и изысканность нынешних времен.
Тяжелые бронзовые канделябры создавали ощущение незыблемости, вековых традиций и провинциального уюта.
Фэлиндж была в лиловом платье, отделанном фиолетовыми кружевами и алыми бантиками, темные волосы гладко зачесаны наверх и узкий лоб и прищуренные глаза и острый подбородок со сладострастной улыбкой при всей своей неправильности создавали дивное впечатление.
Что-то зажглось между супругами — может быть, этому способствовала долгая разлука, возможно, дети — два крепких высоких мальчика, а вероятнее всего, давняя любовь снова проснулась на миг, но Фэлиндж не сводила с Орантона ласкового взгляда.
Я тогда и представить себе не мог, на какое актерство способны женщины, преследующие свою цель.
И я купился, как и все остальные.
Далеко за полночь все разошлись по своим спальням. Но едва моя голова прикоснулась к подушке, сон мой тут же развеяло.
И я резко вскочил и ноги сами понесли меня из комнаты. Тихо я прошел по темным коридорам, проскользнул незамеченным мимо охраны и вышел из замка. Ворота были приоткрыты! Часовых не видно! По крутой тропинке я помчался за какой-то тенью, но она ускользала, и только необъяснимое ощущение вело меня за ней. И привело на отлогий морской берег. Я застыл, наблюдая сумасшедшую по своей нереальности картину.
В лунном свете на морском берегу танцевало странное существо — не то чтобы женщина, и не рыба и не птица, нечто непонятное, но с очень знакомыми чертами лица, и голосом, которым она издавала странные крики. От них леденела кровь.
Фэлиндж! Выглядела она мягко сказать...непристойно. Отдав свое полуголое тело холодному ветру она вела себя странно и дико, но что-то сладострастное и возбуждающее было в ней.
Из морских глубин всплывало новое существо в окружении русалок и прочей нечисти.
И эта верная благородная дама из королевского дома, жена принца, страстно отдавалась теперь морскому демону, прямо на холодной гальке, которой был выложен берег.
Их дикое совокупление прошло под демонические крики морских существ. И вот уже свет зари расколол черное небо на две половинки -темную и светлую, а они все не могут освободиться из объятий друг друга.
Зрелище это было и отвратительным и притягательным одновременно.
Наверное, я сплю, говорил я себе. Просыпайся! Но все никак не мог понять во сне или в реальности я нахожусь.
И вот уже весь морской сброд ушел под воду, а герцогиня подобрав свою лиловую шаль закутала голое тело и повернула по тропинке, ведущей в замок, а я словно статуя окаменел и не мог сделать ни шагу.
'Она увидит меня'!— прошибает мою спину холодом.
И она действительно видит.
-Любитель морского бриза,— хмыкает она и проходит мимо, как ни в чем не бывало.
Ее холодный убийственный взгляд, которым она обдала меня, ее показное безразличие, не предвещали ничего хорошего.
Такое я мог видеть только во сне. Или наяву. Но в это мне не хотелось верить. Поэтому я постарался убедить себя, что видел сон.
На утро Фэлиндж, как ни в чем не бывало, улыбалась мне за столом и болтала о всякой ерунде, но вот красные следы от чьих-то поцелуев на шее красотки говорили о страстной ночи.
Словно услышав мои мысли, она кокетливо прижалась к принцу и тихо сказала:
-Я до сих пор не могу прийти в себя от ваших ласк, дорогой супруг.
Принц самодовольно улыбнулся, а я с досады и от смущения покраснел.
Этим сюрпризы, к сожалению, не закончились.
Вторая ночь в замке Моря не позволила мне скучать, как и предыдущая. Я уже говорил, однажды, что имею привычку иногда неожиданно просыпаться ночью. Зачастую, безо всякой видимой причины. Свежий морской воздух должен был навеять мне крепкий сон. Но этого не случилось. Посреди ночи я вдруг открыл глаза и, ничего не понимая, смотрел в потолок.
Оттуда что-то свисало. В инстинктивном порыве я резко вскочил с кровати. Раздался еле слышный хлопок. Там, где должен был лежать я, что-то упало.
Вслед за этим звуком последовали другие.
Я дотронулся рукой до медальона — вспышка осветила комнату — на кровати лежали три острозаточенных клинка.
-Что за!...
Дверь в моей комнате тихо скрипнула. Я спрятался за ней.
-Его...здесь нет, — раздался тихий, как сквозняк, шепот.
-Мимо?
-Ага!
-Да где же он?
-Не знаю.
-Забери ножи.
Злоумышленники вышли. Я тихо последовал за ними по длинному коридору замка. Они поднялись на четвертый этаж, туда, где находятся покои принца и Фэлиндж. Но вот что странно — одна из фигур оказалась женской. Она вошла в спальню герцогини и уже не выходила оттуда. Другая фигура затерялась в темноте коридора.
