На этот вопрос ответа русский офицер не получил. Люди зашевелились и опасливо двинулись за появившимися бойцами в пятнистой форме. Якову достался тот самый австрийский автомат, который он безуспешно выкручивал из руки эсэсмана. Потом они, забыв про все, снова копали землю вместе с бойцами десанта. И эта работа казалась Грояновскому намного легче той недавней похоронной повинности. Потом кто-то из освободителей вспомнил о кормежке, и им выдали кружки с водой и сухие пайки. Потом снова продолжилось возведение фортеций вокруг замка. Несколько пулеметов десантники подняли на верхние этажи. Мотоциклы с минометами спрятали за укрытия, в готовности открыть навесной огонь, бойцов вперемешку с бывшими узниками отправили в вырытые траншеи и ячейки, и стали им объяснять порядок выполнения команд. Учили набивать магазины и пулеметные ленты. Объясняли, как правильно заряжать и стрелять. Судя по лицам обучаемых, они мало что поняли. Где-то через два часа со стороны станции послышался гул моторов. Их освободители скомандовали приготовиться, а сами укрылись в своих замаскированных ячейках, и уставились в прицелы каких-то странных труб, уложенных на плечо дулом в сторону дороги. Что происходило потом Яков отчетливо вспомнить не мог. В сторону подошедших к замку танка, бронетранспортеров и колонны грузовиков, вдруг, со свистом отправились какие-то дымные хвосты. На дороге начались взрывы. Сидящий рядом хорунжий заорал 'до брони!' и стал стрелять по выскакивающим из машин немецким солдатам. Яков тоже куда-то стрелял. Потом долго не мог понять, почему перестал стрелять его автомат. Затем вспомнил про запасные магазины. Перезарядил, как его научили, и снова открыл огонь, куда-то в сторону пожара на дороге. Перед их траншеей то и дело вставали пыльные фонтанчики от ответного огня. Рядом, выронив карабин завалился с пробитой головой напарник Йеся. Потом раздался какой-то свист, и довольно близко спереди и сзади линии окопов стали рваться мины. Слева, вскрикнул чей-то голос и завыл на тонкой ноте. Сзади кто-то пробегал мимо по траншее, но куда и зачем было непонятно. Потом уже из-за спины мины полетели в фашистов, и стали рваться где-то там впереди. Яков ошалело снаряжал пустой магазин из брошенного рядом цинка патронов. Затем он снова куда-то стрелял, не зная попадает ли хоть в кого-то. Потом ему сунули в руку флягу со шнапсом, и он выпил. Дальше все смешалось. В себя он пришел, только тогда, когда наступила тишина. По лагерю расхаживали кинооператоры, которых сопровождали несколько офицеров. Яков слышал, что один из гостей громко рассказывал о германской 'Программе умерщвления Т-4'. Другой из них крикнул в сторону сидящих на земле бывших заключенных — 'Кто из вас знает, где здесь хоронили мертвых?!'. Яков как-то бездумно встал, закинул за спину автомат, и поплелся к спросившему. У него долго выспрашивали, о том, как и где немцы убивали людей и прятали трупы. Потом его посадили в машину и повезли в лес. Снова нахлынул ужас, но почувствовав в руках автомат, он немного успокоился. За оставшийся день он успел показать всего восемь могильных участков, на самом деле их было намного больше. Несколько солдат очерчивали границы указанных Грояновским захоронений, и отмечали их флажками на проволоках. В конце дня с ним снова долго разговаривали, пока не поняли, что он уже просто спит на ходу. Солдат отвел и положил его на бывшую кровать какого-то немца из охраны, и Яков наконец уснул. Спал он спокойно. Может быть впервые за этот год он почувствовал, что уже не боится.

* * *

Прорыв и окружение оказалась для немцев полной неожиданностью. Как, впрочем, и планерные и парашютные высадки в тылах населенных пунктов Аушвитца, Зольдау и Хелмно. А готовились десанты серьезно. Заброшенные днем ранее диверсионные группы подсветили сигнальными кострами районы высадки, что сильно снизило процент неудачных приземлений. О том, что для их осуществления был задействован целый воздушный корпус ВВС РККА из почти семи сотен тяжелых самолетов-буксировщиков (ТБ-3, ДБ-А, Т-4("Правда") и ТБ-7), а также пары тысяч десантных планеров, не знали даже в штабе Войска в Варшаве. Русские даже выделили свои десантные роты для поддержки. И эти договоренности генерал Стахон не стал разглашать. Зачем портить хорошие отношения, если это лишь помешает общему делу. Несмотря на ряд мелких накладок, операция прошла успешно. Десантники успели ворваться на территорию концентрационных лагерей быстрее, чем сообщения о польском десанте дошли до армейского командования. Последовавшие за этим, поддержанные артиллерийскими налетами удары по немецким войскам, где-то проломили оборону и позволили уйти в рейд мобильным группам, а в других местах своевременно связали боем моторизованные резервы армии фон Клюге. Краков оказался в кольце окружения. Южный фронт в Силезии посыпался и местами обратился в бегство. К тому же в тылах польской группировки вермахта гремели диверсионные акты. Взрывались водокачки, мосты, и виадуки. Горели склады. Примерно неделю немцы не могли навести порядок в своих тылах, а когда немного успокоились, столкнулись с новой проблемой. Во многие кинотеатры рейха неожиданно доставили новый военный киножурнал, которые обычно крутят перед началом кинопоказа. Бегло просмотревшие начало ленты киномеханики, сначала увидели полностью привычную картинку с помпезной музыкой и восхвалением германских армий, поэтому без сомнений пустили ленты в прокат. Вот только примерно с третьей минуты на экране оказались отнюдь не привычные зрителям высокоморальные красавцы в мундирах на фоне захваченных городов, а убиваемые в газовых камерах и расстрельных рвах изможденные люди. Кого-то из них закалывали штыками солдаты СС, других расстреливали на краю рва. Дальше шли кадры лесных захоронений и выгребаемых из крематория костей вперемешку с пеплом. В одном из кинотеатров Шттетина зрители оцепенело глядели на невиданное ранее зрелище. А закадровый голос все также бодро и привычно разглагольствовал о победах сверхлюдей над унтерменшами, 'которым не место на земле, которую фюрер назначил в качестве Либенсраум для немцев'. Когда же на экране появились могилы детей, некоторые из которых еще сжимали в руках свои игрушки, в кинозале от ужаса закричали женщины. Киномеханик, отвлекшийся на другие дела, не смотрел на экран, поэтому не мог сразу понять, что же случилось в зале. А на экране появился анимированный череп с костями в эсэсовской фуражке, который меланхолично перечислил количество убитых людей с названиями концлагерей, именами, званиями и показом на экране фото их начальников, и эффектно завершил свое выступление.

— КАЖДЫЙ НЕМЕЦ ТЕПЕРЬ В ОТВЕТЕ ЗА ВСЕ ЭТО ЗЛОДЕЙСТВО!

— Никогда вам не отмыться от этой грязи!

— Ни один еврей, коммунист, поляк, русский и француз не заслужили такой смерти!

— И пока Германия служит убийцам и людоедам: Гитлеру, Гиммлеру, Геббельсу и их приспешникам, вы все палачи и убийцы!

— Именно вы, которые выбрали себе такую власть!

— Первый Международный Трибунал в Сольдау приговорил всех членов 'Террористической организации СС' и всех их пособников, участвовавших в убийствах и издевательствах над людьми к уничтожению! Часть пойманных на месте военных преступников уже казнены.

— Новые материалы о преступлениях Третьего рейха будут доведены до немцев другим способом!

И поскольку первые кинопросмотры шли в вечернее время, то сразу убедиться, что это не единичный случай удалось только сутки спустя. Местное начальство, которому доложили о масштабе идеологической диверсии было в ужасе. На их беду, оказались повреждены многие телефонные станции и ремонт их грозил затянуться. Так что в течение трех дней, то здесь, то там, всплывали три разных версии одного киножурнала. В итоге всех спешных мероприятий гестапо большая часть пленок бала изъята. И все равно, часть сеансов такого киножурнала попали в кинотеатры во многих городах Германии. СС составляло списки людей, успевших посмотреть этот 'гнусный пасквиль на германский рейх', и проводили с каждым работу, пытаясь остановить распространение слухов. Но слухи все ширились. А еще через неделю по германским городам были нанесены мощные удары листовками с описанием преступлений против человечности. Листовки были десяти разных типов с отдельными историями преступлений с фото убитых и с фамилиями военных преступников. Гитлер срочно отозвал Удета из Японии, чтобы тот в кратчайшие сроки наладил ПВО рейха и прекратил это 'издевательство над германским народом'. Но проблема была не только в потоке листовок на улицах германских городов. Сообщения о бесчеловечном умервщлении людей в концентрационных лагерях зазвучали уже и по трансляциям систем оповещения о бомбежках. Пусть таких инцидентов было всего полтора десятка, но хватило и этого. Эти передачи удалось быстро прекратить, найдя и отсоединив врезанные в трансляционную сеть устройства (запись шла с обычной звуковой пластинки 16″, какие использовались для звукового кино). Но тех, кто установил и включил эти устройства сыскать так и не удалось. Гестапо сбилось с ног, часть пенсионеров полиции отправилось в отставку, расстреляли для устрашения тех, кто должен был следить за проводкой от центров оповещения. Гауляйтеры проводили совещания, стращая и наказывая нерадивых подчиненных. Но все эти усилия былы напрасными. Слухи об инцидентах разлетались даже под угрозой помещения болтунов в концлагерь. А, уже через неделю состоялось новое заседание Второго Международного Трибунала на этот раз во временных ангарах возведенных на острове Шпицберген. На острове теперь стояла специальная охранная бригада и смешанный авиаполк"Добровольческой Армии", поддержанная с моря минными полями и засадами подводных лодок и торпедных катеров (большая часть техники, вооружения и личного состава были из СССР). Там, в не слишком удобном здании на исхоле заканчивающейся полярной ночи, представители большинства участвующих в трибунале стран, изучив собранные комиссиями материалы, высказались за признание Германского рейха человеконенавистническим преступным режимом. Воздержались от голосования за этот вердикт, представители Мексики и Аргентины, но это ни на что уже не влияло. Газеты Европы и Азии трубили об этом до конца мая. Из-за волнений в вермахте, ближайшие планы операций пришлось отложить. От таких новостей Гитлер слег с тяжелейшим дисбактериозом и кишечными коликами. Вызванный к нему домой рейхсминистр пропаганды Геббельс пообещал фюреру нации, что в кратчайшие сроки убедит германский народ, что все это ложь и провокация. Он был талантливым журналистом, но забыл об одном важном правиле, выведенном им же самим. 'Самому оправдываться всегда труднее, нежели обвинять других'. А обвинения рейху в уничтожении евреев, поляков, чехов, русских, цыган и других народов были подкреплены доказательствами. В Трибунал попали не только кино и фотоматериалы, но и длиннющие списки исков со стороны польских и чешских граждан, которые сами, либо их родственники, подверглись бесчеловечным действиям со стороны германских должностных лиц, солдат и офицеров. По каждому случаю, были собраны свидетельства очевидцев, по многим имелись фотографии и заключения экспертов. А еще на Втором Трибунале наконец появились документы и свидетельства о 'генеральном плане 'Ост'' и об 'Программе эвтаназии Т4'. Гауптштурмфюреры Ланге и Дирлевангер, дали показания записанные на кинопленку и виниловые пластинки, и первым приговором Трибунала — "за нарушение конвенций, за грабежи, изнасилования, растление детей, и садистские действия приведшие к бесчеловечному умерщвлению людей" — вместе с частью наиболее ярых помощников были приговорены к повешению и захоронению в яме с нечистотами. Рядовые исполнители также были допрошены под протокол и отправились в засекреченные места заключения, продолжать описывать то, чему они были свидетелями и участниками. Свои показания также дали: доктор юриспруденции Эрхард Ветцель — уполномоченный по расово-политическим вопросам при начальнике гражданского управления в Позене группенфюрере СС Артуре Грайзере, и вторые-третьи лица из администрации освобожденных концлагерей. Пойманные с поличным на месте преступления, они торопливо давали показания дознавателям, в надежде что им будет оставлена жизнь. Но жизнь еще требовалось заслужить, и поэтому тома дел о военных преступлениях все распухали от новых подробностей. Тела же тех карателей, и лагерных палачей, кто погиб во время операции, были вывезены в тыл "Сражающейся Польши", дабы лишить их воинских почестей при погребении. А сами лагеря были сфотографированы во всех ракурсах, детально описаны, и помещены в красочные альбомы с фотографиями и пояснениями. Эти материалы вместе с персональными обращениями были отправлены опозиционным генералам Вермахта, ректорам высших учебных заведений, и епископам всех христианских конфессий Австрии, Германии, Венгрии и Италии. Намек был очень толстым, или вы борцы с этой бесчеловечностью, или ее соучастники. А фильм "Национализм людоедов" на несколько месяцев весны и лета 1941 года оказался среди лидеров кинопроката в Европе и Америке. И вскоре многие сотни тысяч немцев уже узнали часть этой правды. И пусть миллионы немцев не успели увидеть, ни киножурнала, ни листовок, а радио и вовсе не слушали. Пусть они еще верили своему фюреру, но выстроенное Гитлером и его партайгеноссе здание национал-социализма уже вздрогнуло и покосилось...

Черновое обновление от 04.06.20 / Сброшенный предохранитель / — не вычитано //

* * *

Заместитель наркома авиапромышленности (и по совместительству заместитель директора ЦАГИ) Иван Федорович Петров уже к середине весны 1940 ребром поставил перед начальством один крайне важный, хоть и довольно неприятный вопрос — 'Почему это у ВВС и авиашкол до сих пор не имеется современного и экономичного учебного истребителя?'. Вопрос был почти похоронен наркомом обороны, который уже просто не верил, что инженеры, мучающиеся с этим около пяти лет, хоть когда-нибудь создадут желаемое. Коллеги из НКАП объясняли Петрову, что скорее всего это 'воскрешение мертвеца' выйдет боком всем, поскольку проблеме уже ни один год, а решения так и нет. Заместитель наркома обороны по авиации генерал Локтионов тоже уговаривал Петрова, убрать этот вопрос из повестки, и оставить в производстве только УТИ боевых самолетов. Тема оказалась столь болезненной, что на Петрова тут же ушло несколько доносов в соответствующие органы. После ряда резких бесед, на ковер к себе Петрова вызвал лично Ворошилов, и устроил ему выволочку. Однако, подчиненный продемонстрировал стойкость и логику. В том, что налет у пилотов истребительных частей ВВС мизерный, и что несколько десятков командированных в Польшу стажеров уже погибли, была немалая вина именно этой нерешенной проблемы. Под давлением неприятных аргументов, маршал согласился, что дальше с этим тянуть нельзя. В линейных полках ВВС и в авиашколах, либо тратился дорогой моторесурс боевых машин, либо использовался паллиатив в виде акробатических спортивных самолетов, не пригодных для обучения и тренировок летчиков истребителей. Проблема, давно, перезрела. Решать ее пытались уже лет пять, но ни пригодных к длительной и успешной эксплуатации прототипов, ни даже грамотного задания на их постройку, так и не появилось. Несколько лет назад хвалили дешевый самолет Яковлева УТ-1. Он показывал неплохие характеристики, и допускал сложный пилотаж, но был одноместным и невооруженным. Летать на нем могли лишь лучшие из лучших, для остальных же пилотов, легко срывающаяся в штопор машина была просто опасной. Но решение на крупносерийную постройку тогда было продавлено. За последние годы эти спортивные аппараты поступили в ВВС в немалом числе (свыше полутысячи), однако не удовлетворяли никого. Бомбить не могут, стрелять по конусу тоже, даже проверять технику пилотирования можно только наблюдением за пилотом с земли (второй кабины-то нет!). За то пилоты-спортсмены, поставили на них немало рекордов. И, как водится, начальство тогда 'закусило удила'. Мол, раз уж деньги на производство потрачены, стало быть, нужно заставить 'строптивых пользователей', не воротить нос от 'дареного коня', а применять его в деле, и применять хорошо. Летчиков благодушно пожурили, и грозно потребовали от них результатов успешной эксплуатации 'прекрасного самолета'. И кто-то даже честно попытался таковые результаты получить, но итоги таких попыток не радовали. Попавшие в бомбардировочные полки и отряды ГВФ УТ-1 ломались на посадке и даже становились причиной катастроф, поскольку из-за строгого управления летать на них мало кто мог. Методик учебного использования УТ-1 тоже не было. Отношение же в армии и авиашколах к этой технике быстро скатилось к окончательно негативному. При в целом неплохих ЛТХ, УТ-1 вообще были не нужны армии для тренировок пилотов-истребителей низкой и средней квалификации. Ну и кому же на них, тогда, тренироваться? Командирам эскадрилий, полков и бригад? Вот им больше делать нечего, как вместо учебных боев с подчиненными, в одиночестве выписывать в небе кренделя! Можно было бы, конечно, использовать эту матчасть для связных полетов, но выходила та же ерунда. Более-менее объемную почту на них не отвезти, пассажира тоже. Так что такая 'связь' выходила дорогой и бестолковой. Да и на чем же все-таки учить молодняк воздушным боям? На учебных У-2 и УТ-2 с их скоростями и маневренностью, тренировать пилотов-истребителей было не реально, это знали все.