Портфель лежал в каморке под главной лестницей. Он был похож на сумку Джексона, как и описывал Ральф. Только ярко-красного цвета, более потертый от того, что его таскали по грязи и камням, но он был абсолютно того же размера и формы, а посередине — такая же латунная защелка. Ральф уже запихнул в него свою мантию, и, когда Джеймс открыл его, он выглядел точно так же, как портфель Джексона, открывшийся в тот день в классе Франклина.
— Давайте отнесем его в туалет для мальчиков в подземелье, — предложил Джеймс, спускавшийся по лестнице первым. — Она как раз под кабинетом Техномантии. Тебе что-нибудь нужно, Зейн?
— Только палочка и мои записи, — ответил Зейн. Гораций Бирч был невероятно рад объяснить Зейну заклинание Визиум Инептио, но у него не было возможности для практики. К тому же чары подействуют — если они вообще подействуют — только на того, кто не знает о том, что их применили. Значит, ни Джеймс, ни Ральф, ни Зейн не смогут узнать, сработало ли заклинание. Им придется положиться на магические способности Зейна, пока не произойдет обмен, и Джексон не возьмет фальшивый портфель. Только тогда, так или иначе, будет ясна эффективность чар.
В туалете Джеймс кинул чемоданчик на край раковины. Зейн стал рыться в своем рюкзаке в поисках палочки и куска пергамента, на котором он нацарапал заклинание. Пергамент он отдал Ральфу.
— Держи так, чтобы я мог его видеть, — нервничая, распорядился он. Когда Зейн направил палочку на портфель, его рука заметно дрожала. Через мгновенье он опустил руку. — Это неправильно. Ральф — мастер заклинаний. Почему он не может сделать это?
— Гораций учил тебя, — нетерпеливо объяснил Джеймс. — Слишком поздно показывать Ральфу движения палочки. Занятие начнется через 15 минут.
— Да, — запротестовал Зейн, — но вдруг я не смогу заставить его работать? Если Ральф сделает все правильно, сам знаешь, оно одурачит кого угодно.
— А если неправильно, — настаивал Джеймс, — в течение часа мы будем собирать обрывки кожи со стен.
— Я все еще здесь, не забыл? — сказал Ральф.
Джеймс не обратил на него внимания.
— Ты должен, Зейн. Ты сможешь. Просто попытайся.
Зейн глубоко вздохнул и вновь поднял палочку, направляя на сумку. Он взглянул на пергамент, который держал Ральф. Затем тихим голосом, нараспев, произнес:
Вечный свет достигнет глаз,
То, что ждешь, увидишь враз.
Для глупца сей маскарад —
Сам обманываться рад.
Зейн сделал три круговых движения палочкой, а после постучал ею по портфелю. Раздался хлопок, и из кончика палочки появилось бледное кольцо света. Кольцо росло, скользя вниз по сумке. Оно становилось едва заметным, пока не исчезло. Зейн выдохнул.
— Сработало? — спросил Ральф.
— Вроде бы, — ответил Джеймс. — Для нас он выглядит так же, но что-то произошло, ведь так? Эти чары должны сработать.
— Надеюсь, — сказал Зейн. — Пошли, мы должны попасть в класс раньше остальных.
Пока они бежали по коридору, Зейн и Джеймс высматривали профессора Джексона, а Ральф нес фальшивый портфель, спрятав его под зимним пальто.
— Смотрится глупо, — произнес Ральф. — Со стороны выгляжу, как Грохх в балетной пачке.
Джеймс шикнул на него:
— Не важно, мы почти пришли.
Они остановились у двери, ведущей в класс Техномантии. Зейн заглянул внутрь, после чего повернулся к Джеймсу и Ральфу.
— План «Б», — прошептал он. — Там кто-то есть. Пуффендуец. Не помню его имя.
Джеймс выглянул из-за двери. Он с трудом вспомнил мальчика, знакомого по магловедению. Его звали Терренс, он поднял глаза, когда Джеймс смотрел на него.
— Эй, Терренс, — улыбаясь, позвал Джеймс. Затем неторопливо вошел в класс. Он слышал, как Ральф и Зейн шепчутся за его спиной, и пытался заглушить их голоса:
— Как провел каникулы? Много путешествовал?
— Д-да, — пробормотал Терренс.
«Это будет сложнее, чем я ожидал», — подумал Джеймс.
— Так куда ездил? Я ездил в Лондон. Повидаться с семьей. Отлично повеселился. А ты как провел время?
Терренс повернулся на стуле:
— Ездил в Корк с мамой. Большую часть времени шел дождь. Ходил на концерт флейтистов.
Джеймс одобрительно кивнул. К счастью, Терренс сидел в середине класса, полуобернувшись к Джеймсу. Краем глаза Джеймс видел, как Зейн возле стола Джексона устанавливает поддельный портфель. Терренс снова начал поворачиваться лицом к доске.
— Концерт флейтистов! — выпалил Джеймс. — Круто!
Терренс снова обернулся к нему.
— Нет, — сказал он, — это вовсе не так.
Зейн поднялся, подав Джеймсу сигнал «все чисто». Джеймс заметил это и вздохнул с облегчением.
— Ох, ну что сказать, мне очень жаль, — сказал он, отодвигаясь от Терренса. — Ладно, потом еще поболтаем.
Зейн и Джеймс сели за первую парту, как и планировалось. Класс был маленьким, и до стола Джексона оставалась всего пара футов. Джеймс, внимательно изучив кабинет, с удовольствием отметил, что ничего на первый взгляд не изменилось. Дождавшись, пока в класс, смеясь и болтая, вошли еще несколько студентов, он прошептал Зейну:
— Где он?
— В том маленьком углу позади доски. Я немного свернул мантию, чтобы она не свешивалась на пол. Я лишь надеюсь, что старина Камнелиц не споткнется о нее, когда зайдет за свой стол.
Джеймс взглянул в угол, на который указал Зейн. Это была лишь неглубокая ниша, образовавшаяся в месте, где соседняя подсобка упиралась в комнату. Вряд ли Джексон завернул бы туда, однако нельзя было исключать такую возможность.
— Иногда он не заходит за свой стол в течение всего занятия, — прошептал Джеймс. Зейн слегка пожал плечами, как бы говоря, что он на это надеется.
Несколько минут спустя профессор Джексон шагнул в комнату, неся свою вездесущую кожаную сумку. Джеймс и Зейн не могли оторвать взгляды, когда он вешал мантию над столом и ставил свой портфель на привычное место на полу рядом со своим столом.
— Приветствую, класс, — сказал Джексон бодрым тоном. — Я уверен, что вы провели выходные с пользой. Также надеюсь, что вы не успели позабыть все, что я успел вдолбить в ваши головы до начала каникул. О, кстати… Прошу передать ваши эссе вперед. Мистер Уолкер, я возьму их, когда они все окажутся возле вас.
Зейн кивнул, слегка выпучив глаза. И у Джеймса, и у Зейна палочки выглядывали из рукавов. Если бы Джексон заметил, они бы просто сказали, что носят их так в честь своего любимого преподавателя Техномантии, так как Джексон сам носил свою палочку в маленьком чехле, вшитом в рукав. К счастью, Джексон казался поглощенным своими мыслями.
— Я оценю ваши эссе как обычно. А пока, давайте выборочно проверим ваши, так сказать, совокупные знания по предмету. Мистер Холлис, пожалуйста, окажите нам любезность и дайте краткое описание Закона Гектора о перемещенной инерции, если знаете.
Холлис, краснощекий первокурсник из Когтеврана, прочистив горло, начал предлагать свое объяснение. Джеймс едва слушал его. Он смотрел вниз на портфель Джексона, мучительно сидя лишь в нескольких футах от него. Джеймс отметил про себя, что мог бы пнуть его, если бы захотел. Сердце заколотилось, его наполняла ужасная холодная уверенность в том, что план не сработает. Было до смешного безрассудно полагать, что они смогут провернуть такую аферу прямо под носом у профессора Джексона. Но несмотря на это, они должны были попробовать. Джеймс даже почувствовал легкую дурноту из-за тревоги. Джексон начал расхаживать по комнате.
— Излишне многословно, Мистер Холлис, но относительно правильно. Мисс Моргенштерн, не могли бы Вы немного дополнить относительно перемещения инерции между объектами с различными плотностями?
— Что ж, различные плотности реагируют на инерцию по-разному, базируясь на близости своих атомов, — ответила Петра. — Шар свинца будет двигаться в единственном направлении. А шар, скажем, зефира — просто взорвётся.
Джексон кивнул.
— Существует ли техноматическое объяснение этому? Кто-нибудь? Мисс Гойл?
Филия Гойл опустила руку.
— Связующее заклинание в сочетании с Заклинанием переноса инерции сохранят в целости даже субстанции с малой плотностью, сэр. Дополнительное преимущество в том, что тела с малой плотностью будут перемещаться гораздо дальше и быстрее за счет фактора инерции по сравнению с телами большой плотности, такими как шар свинца, который упомянула мисс Моргенштерн.
— Верно, мисс Гойл, но не всегда выгодно, — мрачно улыбнулся Джексон. — Выстрелом пера из пушки всё равно никому не навредишь.
Класс немного посмеялся над этим. Джексон только начал свой второй круг по комнате. Затем, внезапно, в дверях появился Ральф.
— Извидиде, — сказал он странным гундосым голосом. Все в классе повернулись, кроме Джеймса и Зейна.
— Броздиде, кажедзя, у бедя идёд досом кдовь.
И действительно, нос Ральфа пузырился кровью с угрожающей скоростью. Он держал под ним палец, который весь был покрыт кровью. Из класса донёсся хор «ахов» и «охов», часть из них были удивленными, а часть — брезгливыми.
Зейн не тратил времени зря. Как только он услышал Ральфа и увидел, что Джексон отвернулся к правой стороне класса, он вытащил палочку из рукава.
— Вингардиум Левиоса! — прошептал он тихо, но старательно, как только мог. Мантия-невидимка стала видимой в тот момент, когда она поднялась вверх, и из-под нее показался поддельный портфель в углу. Зейн ждал, удерживая мантию, пока Джеймс рылся в рукаве в поисках своей палочки. Позади себя они слышали, как Джексон говорил Ральфу:
— Черт побери, мальчик, прекрати вертеться.
— Извидиде, — пробормотал Ральф. — Я хотел придять таблетку от кашля, до съел одид из Кровобролидных бадончиков Уидли. Дубаю, бде дужно в больдичное крыло.
Джеймс направил свою палочку на фальшивый портфель и прошептал Левитирующее заклинание. Портфель был гораздо тяжелее всего, что Джеймс поднимал в воздух ранее, а у него не очень-то хорошо получалось и при лучших обстоятельствах. Он протащил его по полу за угол, пододвинув как можно ближе к настоящему портфелю, насколько это возможно, сбив его в сторону и частично под стол. У мальчика от напряжения перехватило дыхание. Сзади ученики смеялись и издавали звуки отвращения.
— Да вы не нуждаетесь в помощи больничного крыла! — сказал Джексон, начиная раздражаться. — Просто стойте спокойно и уберите ваш палец.
Ральф начал покачиваться.
— Я думаю, я — гемофидик! — выкрикнул он. Это было идеей Зейна.
— Вы не гемофилик, — проворчал Джексон. — А теперь в последний раз говорю, замрите!
Джеймс взмахнул волшебной палочкой, стараясь протащить настоящий портфель вокруг поддельного, это было необходимо для того, чтобы передвинуть его в угол и накрыть мантией-невидимкой, которую Зейн все еще левитировал. Однако, настоящий портфель застрял, зацепившись за край стола. Джеймс сосредоточился сильнее. Портфель взлетел под столом, приподняв его угол. Джеймс скривился, опустил палочку, и портфель вместе со столом глухо ударились о пол. Никто, кажется, ничего не заметил. Зейн с безумным взглядом уставился на Джеймса. Джеймс скорчил умоляющую гримасу. Отчаявшись, Зейн направил мантию-невидимку на настоящий портфель, прямо туда, где он был, зажатый под столом. Каким-то образом, однако, мантия тоже зацепилась за крючок рядом с доской. Весь план пошел наперекосяк. Не было ни малейшей надежды скрыть следы, если бы кто-нибудь сейчас повернулся. Джеймс не удержался и обернулся. Нос Ральфа по-прежнему кровоточил. Джексон полуприсел перед ним, одной рукой пытаясь убрать пальцы Ральфа от его носа, а другой держа палочку наготове. Весь класс следил за этим с различной степенью интереса и отвращения.
— Пропади ты пропадом, мальчик, от тебя сплошной беспорядок. Убери палец, говорю тебе! — воскликнул Джексон.
Джеймс попытался освободить настоящий портфель, двигая его назад и вперед с помощью палочки. Он вспотел, и палочка скользила в руке. Портфель наконец освободился, когда Джеймс услышал, как Джексон произнес:
— Артемиза.
— Ой! — сказал Ральф излишне громко. — Да, так гораздо лучше.
— Стало бы лучше гораздо раньше, если бы вы слушались меня, — сердито сказал Джексон, убирая палочку обратно в рукав.
Представление закончилось. Зейн последний раз взмахнул своей волшебной палочкой. Мантия-невидимка сорвалась с крючка и, упав на пол кучей, быстро исчезла. Джеймс не успел спрятать портфель. Он чувствовал, как класс поворачивается обратно.
— Пожалуйста, идите и умойтесь, молодой человек, — сказал Джексон, и его голос стал громче, когда он отошел от Ральфа и повернулся к классу. — Вы выглядите ужасно. Люди решат, что вас потоптал пятиног, — вздохнув, он добавил: — Кровопролитные батончики…
В отчаянии Джеймс спрятал палочку обратно в рукав. Зейн же, повинуясь внезапно возникшему порыву, сделал попытку протянуть свои ноги во всю длину из-под стола. Он зажал настоящий портфель между лодыжками, затем утянул его обратно под свой стол. Джеймс услышал, как Зейн завозился, стараясь спрятать портфель под стулом с помощью одних только ног. Джексон остановился за спиной Зейна, и в классе стало очень тихо.
Джеймс старался не поднимать глаз. У него было сильное ощущение, что профессор смотрит прямо на него. Наконец, он беспомощно поднял взгляд. Джексон действительно смотрел на него вплотную, его задумчивый взгляд переходил от Джеймса к Зейну. У Джеймса сердце упало в пятки. Наконец, спустя, казалось, вечность, Джексон продолжил путь по комнате.
— Честно говоря, — сказал он всему классу, — на что только не пойдут некоторые из вас, чтобы пропустить занятие. Это поразительно даже для такого циничного человека, как я. Так или иначе, на чем мы остановились? Ах да…
Урок продолжался. Джеймс старался не встречаться с Джексоном взглядом. Его единственной надеждой было как можно быстрее ускользнуть из класса при первой же возможности. Пока Джексон находился здесь, не было ни малейшего шанса забрать настоящий портфель или мантию-невидимку. Однако, возможно, Джексон не заметит свой портфель, перекочевавший под стул Зейна. Все зависело от эффективности наложенного Зейном заклинания Визиум Инептио. Время от времени Джеймс поглядывал на фальшивый портфель, стоявший почти там, где он и должен был находиться. Для него тот выглядел совершенной подделкой — кожаная обивка была другого цвета, а на медной табличке вместо «Т. Х. Джексон» было написано «Кожаные изделия Хирам и Блэттвоттс, Косая Аллея, Лондон». Джексон наверняка что-то заподозрил. Но если заклинание сработало, то еще оставался небольшой шанс, что все получится.
