Ответа на этот вопрос у Кусланда не было. Как не было уверенности в том, что его смутные догадки правдивы. Слишком мало было ему известно. И, как бы то ни было, появление порождений тьмы в мире изменяло сам нормальный порядок вещей, и грозило бедами всему сущему. Потому прежде стоило подумать, как теми силами, что могли располагать Стражи Ферелдена, остановить Орду тварей, что вот-вот собиралась вырваться на поверхность. Обо всем прочем можно помыслить было и потом.
Гулкие удары о землю тяжелых ступней обратили на себя внимание Айана задолго до того, как сама голем показалась из-за остовов домов. Взблескивая лириумными узорами и вкрапленными кристаллами, каменная женщина остановилась, привычно на несколько шагов не доходя до хозяина.
— Эльф велел Шейле прийти и сказать, что есть уже можно.
Айан кивнул. Поесть теперь было бы кстати. По достоинству оценив заботу своего несостоявшегося убийцы, он шагнул было по направлению к костру, но был внезапно остановлен глухим голосом голема.
— Хозяин...
Кусланд в недоумении остановился. Шейла молчала, отчего-то покачиваясь больше обычного, словно собиралась переминаться с ноги на ногу.
— Ты что-то хотела? — Айан бросил нетерпеливый взгляд в сторону горевшего огня, откуда долетали запахи, один соблазнительнее другого.
— Да, — голем качнула большими руками, и Кусланд на всякий случай сделал шаг назад. — Шейла хотела спросить. Почему хозяин не трогает жезл повиновения? Он бы мог отдавать приказания Шейле через него.
Кусланд покосился на жезл, что по-прежнему висел у его бедра и пожал плечами.
— Мне казалось, достаточно было того самого, первого приказа. Но если тебе будет так удобнее, я могу его использовать.
Голем с шорохом мотнула головой.
— Шейла плохо объяснила. Шейле нравится, когда на каждое слово в нее не тычут жезлом. Прежний хозяин... сковывал движения и речь Шейлы. Нынешний хозяин — нет. Шейла чувствует себя... очень живой, когда она рядом с новым хозяином и его спутниками. Это необычно для Шейлы. Раньше никогда ничего подобного не случалось. И... неудобно было говорить об этом. Ведь Шейла — не живая. Живые бы посмеялись. Но это все сильнее там, внутри. Шейла стала лучше говорить, лучше думать и... даже лучше чувствовать.
— Тебе ведь это нравится? — на всякий случай уточнил Кусланд, оставив жезл в покое. Голем кивнула в ответ.
— Шейле нравится, очень. Шейла слушает, ходит, говорит и чувствует. Иногда Шейле кажется, что и она — живая. Как те мясные, что идут подле нее.
— Если не хочешь, я не буду касаться жезла до тех пор, пока ты меня слушаешься, — пообещал Кусланд. Против воли он бросил еще один взгляд в сторону костра. В животе у него призывно заурчало.
— У Шейлы есть еще одна просьба.
Слова голема удивили настолько, что Айан даже на время забыл, что ему хочется есть.
— Шейла хотела бы... попросить хозяина... коснуться Шейлы.
— Коснуться? — скрывая недоумение, Командор окинул взглядом стоявшую перед ним каменную женщину. — Просто коснуться?
Протянув руку, он дотронулся до плеча голема, который приходился чуть выше его собственного плеча. Проведя ладонью вверх, погладил могучую шею. Шейла ответила на прикосновение чуть прижмурившимися глазами и едва заметным подергиванием рук.
— С тех пор, как идет с новым хозяином и его друзьями, Шейле все по-другому, — тише, чем раньше, пророкотала каменная женщина, продолжая жмурить глаза. — Чем дальше, тем больше хочется знать. Говорить лучше. Чувствовать то же, что вы все. Твое прикосновение чувствуется. Но не вызывает чувств. Таких, какие Шейла наблюдает в вас, мясных созданиях. Шейле... одиноко.
Айан убрал руку. Он не знал, что ему сказать. Стоявшая рядом с ним женщина была для него загадкой — такой же, как и природа Мора. Если Каридин делал големов своими руками на Наковальне, не прибегая к чему-то еще, то этот Совершенный гном был воистину подобен Создателю. До сих пор Кусланд был уверен, что сделать можно только вещь. Но слова Шейлы, ее убежденность и просьбы явно говорили о том, что вещью она не была.
Внезапно глаза каменной женщины вспыхнули. Она сделала осторожный шаг назад и медленно, чтобы не задеть хозяина, подняла обе тяжелые руки в молитвенном жесте.
— Шейла вспомнила. Ее старый хозяин был магом. Но новый хозяин ведь тоже маг. Не мог бы хозяин... Айан... сделать Шейлу... такой же мясной, как и прочие? Такой же, как он сам?
Часть 41
Большой, в полтора раза выше Шейлы, каменный гном сурово глядел перед собой выпуклыми круглыми глазами. Обеими руками он держал широкую плоскую таблицу. Письмена на ней казались свежими, точно были выбиты совсем недавно, куда позже, чем жил сам тейг Ортан. Столпившиеся вокруг участники экспедиции, задрав головы, внимали написанному со смесью недоверия и надежды.
"Два месяца беспрерывных поисков и раскопок, наконец, принесли свои плоды. Сегодня были найдены доказательства тому, что Наковальня Пустоты создавалась не в тейге Ортан. Если кто-то читает эти строки, пусть знает, что экспедиция Бранки уходит дальше на юг, в Боннамар. Если мы не вернемся, пусть те, кто последует за нами, знают, в каком направлении нужно искать. Быть может, вам удастся то, что не удалось нам — найти творение Совершенного Каридина и спасти от гибели Орзаммар".
— Здесь повсюду их следы, — проговорил Кусланд, имея в виду экспедицию Совершенной. — Они стояли тут долго.
Он посмотрел на Огрена. Все другие взгляды, кроме безотрывно глядевшей на Командора Шейлы, тоже были устремлены на него. Почувствовав это, рыжий гном справился со своим кривившимся лицом и, харкнув мокрее обычного, решительно протер усы рукавицей.
— Ну, и чего мы стоим? — с нарочитой грубостью вопросил он. После того, как была прочитана таблица, признаки пребывания на этой улице экспедиции жены, коих было множество, его больше не интересовали. Впрочем, место, некогда бывшее лагерем отряда Совершенной Бранки, все же успели осмотреть. Вне всяких сомнений, несколько расчищенных домов тейга хранили следы нахождения в них гостей, что пришли гораздо позже, чем последний житель тейга Ортан покинул эти места. Однако сколько-нибудь полезной информации найдено не было. Спутники Совершенной все свое унесли с собой, оставив лишь то, что действительно могло сохраниться в неприкосновенности для тех, кто бы пошел по их следу — надпись на каменной таблице, что была на самом виду.
— Чего стоим? — повторил Огрен, поддергивая на плече мешок. — До Боннамара еще топать и топать. Сам он к нам не придет.
Часть 42
— ... ну а Хартию тогда еще Берат держал. Сволочь он был последняя, че уж говорить. А только никто при нем и пернуть не смел без дозволения, даже на другом конце Орзаммара. Ну, мы с Леске тогда и вовсе в нижних были, так, что ниже некуда. Поручния нам давали из рук вон поганые, за какие другим, кто повыше, браться было как-то и зазорно. И, знач, вызывает раз Берат и грит — пойдете, мол, на Арену, дело есть. Арена — эт где нужно драться, чтоб все на тебя пялились, — поймав недоуменный взгляд рыжего наземника, коротко объяснился Фарен, и продолжил. — А там, стал быть, найти поединщика, Эверда. Кажись, так его звали. На которого Берат поставил, ну и... поспособствовать, знач, чтоб удача ему не изменила.
Фарен перевел дух и бросил короткий взгляд на Леске. Его товарищ выглядел неважно, но устроен был едва не удобнее всех, сидя на плечах у Шейлы и придерживаясь за ее большую голову.
— Так и было, — подтвердил тот, вытирая беспрерывно льющийся холодный пот со лба.
— Да, — отвернувшись, чтобы не показать не покидавшего его чувства тревоги, Броска неслышно вздохнул и продолжил нарочито бодро. — Ну, знач, пробрались мы к задним комнатам, там, где поединщики готовятся перед дракой. По дороге пришлось вычистить все плевательницы и мойные корыта, потомуш клеймленых-то к Арене допускают тока для уборки, а стража там повсюду, и бдит. Короч, мы еще загодя решили подлить противнику нашего Эверда в пойло вытяжки из синей плесени — запаха у ней и нет почти, зато в голову шибает — будь здоров. Да только предки подсобили догадаться заглянуть сперва к самому Эверду. Захожу я, знач, а этот нагговый котях валяется посеред комнаты с голым задом, и дух от него, как с королевской брагодельни. Я так мыслю, не мог он сам набраться перед боем. Помогли ему, вот чтоб мне лопнуть. Наверняка не один Берат о своих ставках пекся. Да только делать тож нечего. За провал Эверда нам была яичница всмятку обещана, тока слышь, яицы-то не из-под куры, и даже не с тоннельника будя взяты, про то и так понятно. Кароч, стоим мы, как два кирпича, косяк подпираем. А Леске возьми и скажи...
Кусланд поднял руку. И хотя лицо его, покрытое грязью многодневнеого перехода, оставалось непроницаемым, все, даже маящийся от паучьего яда Леске, мгновенно поняли — случилось что-то серьезное.
Туннель, по которому они шли, все больше светлел и расширялся. Далеко впереди уже виднелся выход из него, ведущий в большую пещеру, освещенную красноватым светом, как от раскаленных горных пород. Зачастую в подобных пещерах стояли гномьи тейги, что вполне могло быть и в этот раз, ведь от оставленного Ортана путников отделял теперь целый переход пути. Эта дорога была похожа на сотни, исхоженные ими раньше, однако отчего-то спутники Командора поняли причину остановки сразу.
— Они? — выдохнул Зевран, нервно тиская рукоять того меча, что носил у пояса. Кусланд медленно кивнул.
— Не могу понять, — продолжая оставаться на месте, проговорил он, пытаясь вслушаться в идущий спереди неясный гул. — Это порождения тьмы, вне всяких сомнений. Но... как будто целые орды. Я слышу... их там много. Очень много.
— Может, попробуем обойти? — Фарен поежился, подергивая пальцами перевязь, на которой висели его ножи. — Ежели их там туча, чеж нам соваться?
— Нужно, чтобы кто-то посмотрел, что там происходит, — жестко проговорил Кусланд, заставляя здорового хартийца и антиванца внутренне затосковать. — Я этого сделать не могу. Они могут меня почуять.
— Прости мне сомнения, мой Страж, — Зевран обреченно завязал волосы в хвост, чтобы они не могли ему помешать. — Но если ты уже слышишь их, неужели они не слышат тебя?
— Не знаю, — честно признался Айан. — Я мало в этом понимаю. Но отчего-то уверен, что пока они не знают, что я здесь.
— Ладно, — Фарен поправил перевязь. — Ты, Зев, погодь. Сам схожу. Я буду пониже, чай, не заметят.
Дождавшись разрешительного кивка Командора, хартиец устремился к выходу, с каждым шагом словно все более делаясь похожим на тень. Покрытый пылью, перепачканный в грязи не меньше прочих членов экспедиции, крадущийся Броска делался почти незаметен ближе к стене, в особенности там, где царил полумрак. Спустя короткое время он вовсе исчез с глаз товарищей. После некоторого ожидания его силуэт на мгновение мелькнул на фоне выхода в большую пещеру, и снова пропал.
Томиться в ожидании пришлось недолго. Фарен вернулся раньше, чем даже Леске стал тревожиться о его отсутствии.
— Ты должен сам на это глянуть, Страж, — с силой проводя себя ладонями по лицу, точно стирая ошарашенный испуг, проговорил он. — Тварей там и вправду много, но едва ль они тебя почуят. А как почуят — им не до тебя. Иди, говорю, глянь. Там не опасно, ежели специально не высовываться.
Несколько сотен шагов полностью подтвердили правоту хартийца. Туннельный ход привел экспедицию на большую, широкую площадку колоссальной пещеры. За многие дни пути пещер пришлось перевидать немало, однако то, что открылось их глазам здесь, наполнило сердца путников чувством сосущего страха. Громадная пещера была раз в пять-шесть больше той, в которой помещался Орзаммар, и наверняка могла бы вызвать изумление даже гномьего зодчего, как такие подземные пустоты могли держать тяжесть Наземья, до сих пор не обвалившись под собственным весом.
От площадки, все больше расширяясь, в обе стороны вели дороги с местами созранившейся кладкой, отгораживавшей эти рукотворные пути от обрыва. Дорога по левую сторону уходила во тьму, зато правая вела к целому каскаду плато, наподобие тех, на которых стоял Орзаммар. Кое-где на этих возвышенностях действительно стояли постройки, однако они не шли ни в какое сравнение с тем, что возвышалось на противоположной стороне.
За огромной пропастью, в которой, по разумению Кусланда, могло уместиться два Хайевера, на другой стороне пещеры поднимались вверх строения настолько величественные и монументальные, что один их вид смог поразить даже внешне равнодушного ко всему коссита. Нельзя было толком уразуметь, что представляли собой эти великие каменные структуры — огромные дома или стены чудовищной крепости, ровно как и для чего они могли служить. Через пропасть вел подвесной мост, такой широкий, что, казалось, на нем могли без труда разъехаться сразу десять телег.
— Боннамар, — выдохнув, Огрен обдал кислым запахом пищи Морриган, но та даже не поморщилась, как и прочие завороженная грандиозным зрелищем. — Чтоб у меня зад облез, если это не Город Легиона Мертвых!
— Все эт, канеш, хорошо, — Фарен тронул Кусланда за локоть, указывая в пропасть. — Но ты, Страж, глянь туда!
Айан осторожно подступил к самому краю пропасти и взглянул вниз. Увиденное поразило его больше исполинских стен Боннамара. Вся огромная пропасть была заполнена шевелящейся массой, в которой, приглядевшись, Командор узнал порождений тьмы. От самых мелких, тех, что походили на гномов, до огромных, рогатых тварей, одна из которых чуть не прикончила Айана в башне Остагара. Чудища копошились, переходили с места на место и все порывались идти куда-то, но, словно передумав, всей массой устремлялись в другую сторону. Красное свечение, которое издали можно было принять за отсветы раскаленной плоти земли, на самом деле оказалось заревом от тысяч костров и факелов, что освещали дно пропасти для проклятых тварей.
Перед мысленным взором Кусланда всплыл его давешний страшный сон, где мириады порождений тьмы принимали его в свои объятия, и он, мимо воли, отпрянул от края. Глядевший вниз Стен поднял брови. Его лицо оставалось непроницаемым, в отличие от лица Зеврана, на котором отражались самые разнообразные чувства.
— Да, мой Страж, не пойди я с тобой, никогда бы не увидел того, что увидел, — он окинул взглядом бесчисленных тварей. — Мой суровый друг, ты, кажется, все жаловался, что тебе не достось порождений тьмы, — обращаясь на этот раз к Стену, не удержался он. — Гляди, все они здесь. Перед тобой!
— Мне плохо видно, — Леске привстал на плечах голема, вглядываясь в полумрак правой дороги. — Твари — так близко от нас?
Проследив за указующей рукой хартийца, его товарищи с трудом разглядели выходящих откуда-то из сумрака одного из боковых ходов силуэты неясных приземистых теней. Их появление вызывало тем большую тревогу, что тени эти находились на той же стороне, что и отряд Стража, у основания переправы через пропасть.
— Зевран, — Кусланд мотнул головой в сторону моста, явно не зная, какой приказ было бы отдать правильнее всего. — Ты можешь их разглядеть?
