Мышцы на спине Бобы напряглись, девочка привычным движением обхватила юношу за шею. Мощный толчок, и вот наемник перешел от отжиманий к приседаниям, похоже этот трюк, они проворачивают уже не первый раз. Только теперь Элевен, свесив ножки, сидит у будущей грозы галактики на шее.
С мягким мерцанием в углу каюты зажегся голоэкран. Ора Синг, несколько мгновений молча наблюдала за продолжающейся тренировкой. Обычно безэмоциональная наёмница и убийца джедаев позволила себе кривую ухмылку.
— Ты ещё не передумал, щенок? — скрипучий голос женщины наполнил каюту.
— Нет, — коротко ответил Боба, даже не посчитав нужным повернуться лицом к своей наставнице
— Какой же ты упертый, прямо как отец... — едва слышно прошептала Ора, раздраженно потерев отсутствующие брови. — Ладно, есть новости. Одна примечательней другой... Готов слушать, волчонок? — выдохнула Ора, устало прикрыв глаза.
Несколько секунд тишины и мерного дыхания тренирующегося Фета.
— Да, как всегда неразговорчив — проворчала Ора
— Я жду... — последовал короткий ответ.
— Да-да. Элевен с тобой скоро совсем звук человеческой речи забудет. Ну, слушай. Цена контракта выросла.
— Выросла? Насколько? — в голосе парня послышалась едва заметная заинтересованность.
— Да до неприличия, сука, выросла. За голову твоей горшкоголовой Цели дают теперь полмиллиарда кредитов... — Ора замолчала, видимо ожидая какой-то реакции.
— Много... — последовал ответ на выдохе.
— Много? Да, б... , ты издеваешься! Это просто... до... — Ора бросила взгляд поверх головы девочки, сидящей на плечах наёмника. Тяжело вздохнула: — Это нереальная сумма! Со мной уже связывались из Гильдии. Интересовались, не хотим ли мы переуступить контракт... Предлагали хорошие деньги. Живые деньги, Боба. А то от этого твоего дела пока только одни расходы.
— Нет. Если желаешь, вычти расходы из моей доли.
— Было бы из чего вычитать... и хорошо, если будет кому. Ладно, я изначально не верила, что ты, упёртый... отступишься. Ну, тогда у меня есть и другая, не менее хорошая новость. Есть наводка.
— Наконец-то! Где? — Фетт, в приступе интереса и энтузиазма повернулся к экрану, не прекращая своих упражнений.
Прошло уже больше десяти месяцев с неудачной попытки выполнить заказ. Последняя неудача и тот ужас, что охватил Фетта, уже немного притупились в памяти. Сейчас же отголосок воспоминаний о тех событиях заставлял его только до боли сжимать зубы.
Он помнил, как страх... СТРАХ, липкими пальцами обхватил его шею. Дыхание слегка участилось, зрачки расширились. Такого страха, как тогда, на той злосчастной площади, он не испытывал давно. Со времён арены на Джеонозисе и гибели отца.
Его не пугала смерть, что зависла в небе.Так, лёгкое беспокойство. Он не боялся даже свою Цель, что игривой легкостью разделалась с джедаями. Нет... Беспомощность — вот что пугало наёмника, до самой потаенной глубины души.
Когда властный голос произнес в его разуме: "Стоять". И он застыл... Не в силах не то что пошевелиться — даже моргнуть не мог. Всё время схватки он бился, заключённый, застывший, как статуя в своем собственном теле, в бессильной попытке сбросить чужую, поработившую его тело волю.
К концу злополучного побоища на площади, оковы, сковавшие его, ослабли, и он смог, наконец, освободиться. Только ради того, чтобы спасти цель, которую пришёл убить. И было не важно, что это спасло его жизнь и жизнь Элевен. Там, на площади, он до конца колебался, вновь ощутив на себе это мерзкое воздействие, что твари, носящие человеческое обличье, называют Силой.
Боба Фетт ненавидел джедаев, впрочем, как и любых других одарённых. Тем не менее, это не мешало ему признавать их полезность. Если бы не Ора, его жизнь была бы значительно труднее.
— На Корусканте диспозиция нашей цели не изменилась. И я очень удивлюсь, если в ближайшее время изменится. Императору нравится держать своё ручное пугало подле себя. А о своих кратких отлучках он никому не сообщает.
— Штурмовать дворец императора? — раздраженно выпалил наёмник, сбросив маску невозмутимости.
— Уж не думаешь ли ты, волчонок, что старушка Ора совсем поехала крышей. Нет, дорогой мой. От источника из Гильдии, что при дворе императора, пришла информация. Очень недешевого источника, смею сказать.
— Ближе к делу.
— Какой же ты скучный, волчонок. Эти снобы собираются устроить себе развлечение. Планируют организовать большой праздник, в честь первой годовщины принятия этой их Конституции. Будет Бал, где должны будут присутствовать все первые лица Империи.
— Место и время, — произнёс Боба с явным удовлетворением в голосе.
— Да, мой дорогой волчонок. Место и время... на этот раз жду от тебя чего-то более проработанного, чем импровизация со стрельбой из бластерной винтовки. Если покушение сорвется, никто не должен понять, что оно вообще имело место. Второй промах вызовет слишком много вопросов к нам.
— На этот раз я не промахнусь...
— Надеюсь, волчонок. А то это может стать твоим последним делом. Ещё не поздно отступиться. Пускай другие идиоты пытают счастье с этим хаттовым контрактом. Это тухлое дело смердит как свежий чан бакты. Мёртвый контакт.
— Ты что, боишься? — прямо спросил Фетт, буравя наставницу карими глазами.
— Не боятся только мёртвые, волчонок. Запомни — в тот день, когда ты перестанешь бояться, ты должен остановиться, сложить оружие и уйти из наемников. Так как следующее твоё задание станет последним.
Я была джедаем, я брала контакты на джедаев... я убивала джедаев. Я знаю, чего ожидать от джедаев. Но там, на площади, был не джедай. От одной мысли — взять этого человека на прицел, у меня все оставшиеся волосы дыбом встают.
— И как бы ты поступила, если бы хотела исполнить этот заказ? — мало кто в галактике слышал от молчаливого наёмника фразу длиннее.
Боба с трудом выдержал тяжёлый взгляд Оры. На мгновение ему мучительно сильно захотелось откатиться в сторону, наплевав на Элевен, что сидела у него на плечах. Схватить бластер и выстрелить. Он с трудом подавил в себе это желание.
Наёмница оскалилась, её глаза угрожающе блеснули, а затем она отвернулась.
— Есть только один простой способ "исполнить" одарённого... найти другого одарённого, — поморщившись, неохотно ответила Ора. Эта тема явно не вызывала у неё энтузиазма.
— А сложный?
— Тебе нужно будет продумать всё. Поставить одарённого в такую ситуацию, когда у него не будет ни единого шанса спастись. Потому что, Боба, если у этого еб... джедая будет всего один шанс, можешь мне поверить, одарённый, да ещё такого уровня, не преминет им воспользоваться.
— Мой тебе совет, волчонок... — устало проговорила Ора, так и не дождавшись ответа и прикрыв глаза. — Подрасти, заматерей, и только тогда выходи один на один на цель такого масштаба. Можешь мне не верить, но если дашь себе время... Тогда твоё имя станет не менее нарицательным, чем имя нашей цели. (А пока — продай контракт).
Корускант. Императорский дворец. Апайлана.
В свои апартаменты я ворвался, не особо разбирая дороги. Кажется несколько дроидов придется чинить. Короткая команда ФК001 у двери, и все текущие дела отложены.
Срывая с себя шлем, едва сдерживаюсь, чтобы не отправить его в стену. Бутылка ходит в руках ходуном, расплескивая драгоценную жидкость. Е-чутта, куда угодно, только не в стакан.
Очередное заседание Сената, очередные сенатские слушания. Я мечусь по кабинету, словно загнанный зверь, из стороны в сторону. Стакан с кореллианским бренди в руках, жидкость колышется, не в силах покинуть тару. Сила порой удобная вещь.
Немой рык вырывается из глотки, стакан летит в стену. Гнев переполняет меня, кажется, сейчас он выплеснется наружу. Вдох... Стакан с ценным напитком мягко касается стены, с тихим, едва слышным звоном. Он медленно плывёт назад, ко мне в руку.
Ярость постепенно отступает, оставляя в теле предательскую усталость. Медленно, очень медленно я беру себя в руки. Тёмная сторона предательски скребётся, где-то на границах сознания, пока я изгоняю даже отзвуки ее из своего тела. Из отражения в ростовом зеркале в углу, из глаз медленно уходит яркая желтизна.
Опустошенный, я опускаюсь в кресло. Очередной приступ, на этот раз легче. Кто б мог знать, что простые сенатские слушания окажутся лучшей тренировкой в овладении Силой Темной стороны.
Проклятые сенаторы! Проклятый Сенат, криффов пережиток республики. И как Палпатин выдерживает! Великий ситх! Я едва не сорвался. Интересно, сколько бы времени потребовалось, чтобы вырезать всех в том зале.
Откидываюсь в кресле, позволяю ярости отступить. Ярость лучше гнева. Её проще контролировать. Но сейчас она мне не нужна. На смену ей, словно в калейдоскопе, приходит ненависть! Воспоминания терзают разум. Тёмная сторона вцепилась, как клещ, и не хочет отпускать.
Документы разбросаны по столу. Я беру несколько листков.
— Имперский бал... Имперский, мать его, е... бал! — В Империи с неделю на неделю разразится голод! Пищевой конгломерат на три четверти ограничил поставки продовольствия в три сектора. И угрожает приостановить поставки концентратов ещё в два, включая столичный. И требует очередных уступок по налогам. Ничего, ещё выиграть хотя бы пару лет. Когда проект "Эдем" выйдет на планируемую мощность.
Вместо этого, сенаторы уже четвертый месяц тратят всё заседание на обсуждение праздника, который планируется на годовщину Конституции, что уже через месяц! Цвета фейерверков так важны — как и представительство от систем, а сами готовы задушить друг друга в спорах! Я готов посодействовать! В кабинете становится ощутимо холоднее, я чувствую, как плотины самообладания в разуме, одна за другой, рушатся.
Нашарить нижний ящик стола, слепо нащупать маленький алюсталевый кубик. Повинуясь моей воле, металл мнется, словно пластилин. Несколько мгновений и в пальцах зажата блестящая птичка. Крохотный журавлик из совсем другого мира.
В кабинете становится заметно теплее. Прогресс: очередной приступ — а я ничего не разрушил, и даже не разбил, жертв пока удалось избежать. Чёртова тёмная сторона! Никогда раньше не замечал за собой таких приступов истерики. Но с каждым разом становится всё легче. Кажется. И всё же, только при мысли об ещё одном таком бесполезном дне в Сенате... И на зубах крошится эмаль.
Но теперь я уже спокоен. Почти. Журавлик занимает своё место на полке, среди таких же своих собратьев. Интересно, доберусь ли я до тысячи, или сломаюсь раньше? Надеюсь, первое.
— У всего есть своя цена... ведь так, учитель? — говорю в пустоту кабинета, только, чтобы услышать свой голос.
Ну вот, теперь я прекрасно ощущаю Силу. Чувствую беспокойство клона за дверью, веселую радость служанок где-то там, в глубине здания. Не служанок, гувернанток... всё время путаю. Если сосредоточиться, даже смогу учуять микроскопических насекомых, что живут в пыли моего кресла. Жизнь, она такая штука. С ней даже продвинутые технологии не могут сравниться.
"Ненависть, гнев, страх, зависть, отчаяние, злоба... они так сладки, мой ученик.Так притягательны... это самый сильный наркотик, что ты когда либо сможешь попробовать... и самый тяжёлый. Привыкание с первого раза... и на всю жизнь". Где-то на задворках сознания возникает в памяти голос Императора. "Тёмная сторона действует исподволь, стоит просто дать слабину. Немножечко здесь, чуть-чуть там... и вот, ты раб Тёмной стороны".
Сила... просто Сила? Плюньте в лицо тому уроду, кто вам это сказал! Когда твой Гнев удесятеряет твою Мощь, когда ты понимаешь, что можешь сотворить буквально всё... ты думаешь, что причастившись к этому чувству бесконечной внутренней мощи, сможешь к нему не привыкнуть? Утешает только то, что с каждым разом всё легче.
Чувствую себя наркоманом, чьей дозой являются эмоции, подкрепленные определенной дозой Силы. Тёмная сторона так опасна не потому, что она злая, а потому, что тебе приходится противостоять врагу, тогда как враг — ты сам.
— Значит, вот как?! Пир во время чумы! Да, Бейл Органа? — я откидываюсь в кресле, чувствуя, как улыбка растягивает губы. Такое удовольствие, улыбаться и знать, что лицо от этого не треснет.
— Значит так, я тебе устрою свой личный праздник, — шепчу себе под нос, активируя голоэкран. Нужно собрать документы, просмотреть отчёты, подготовиться. Завтра публичное слушание по вопросам рабства в Империи. У меня уже почти всё готово. Нужно чуток сместить акценты. Теперь это будет уже моя личная атака против сенатора от Альдераана.
Лёгкое возмущение в Силе отрывает меня от работы. На мгновение замираю, прислушиваясь. Как бы описать это чувство? Пожалуй, это чем-то похоже на зуд, только где-то в точке между глаз. Сила откликается с лёгким скрипом. Светлая, хотя скорее нейтральная ее часть, всегда тяжело ощутима после приступа.
Я чувствую, что в направлении моего кабинета движутся двое. Человек, лёгкая нотка предвкушения, а затем глухая стена. Император закрылся наглухо, только чуток показав раздражение. Рядом с ним девушка. Закрываю глаза, чтобы ощутить образ полнее.
Наверное, там, за дверью, незнакомке кажется, что ей в лицо дует тёплый ветер. Слишком уж неуклюжи и мощны пока мои манипуляции в Силе. Даже неодарённый без труда способен ощутить их.
Она боится... Нет... Она в ужасе! Настолько сильном, что злая Сила откликается, шевелясь где-то на задворках сознания. Кого бы мог сопровождать Император лично? Видимо сейчас я это узнаю.
Поднимаюсь, шлем от доспеха прыгает мне в руки. Разглаживаю плащ, поворачиваюсь спиной к двери, как будто всё это время я смотрел в огромное панорамное окно и о чём-то думал. Актерство? Возможно, но что может быть важнее, первого впечатления?
Позволяю Тёмной стороне наполнить мое предвкушение Силой. Лёгкий холодок по загривку, мысли становятся ясными и четкими. Держу, не позволяю скатиться к эйфории. Нужно дать посетителю немного помариноваться в ожидании, а мне необходимо дополнительное время для подготовки.
Интерлюдия. Апайланана, принцесса Набу.
Если бы будущую несгибаемую королеву Набу решились спросить, какой день в её жизни был самым страшным, и она удостоила бы этого наглеца ответом, то... это был бы именно этот день.
Когда космическая яхта Нубиан, принадлежащая правящему дому Набу, мягко опустилась на посадочную площадку внутреннего двора Императорского дворца Первой Галактической. Её высадили, как будто какую-то вещь, аппарель корабля поднялась и Нубиан, с характерным звуком, ушёл в небеса.
Она осталась одна перед черным входом в Императорские покои. Чувство того, что её продали, как какую-то рабыню с Татуина, нахлынуло с новой силой. Выпнули из Правящего дома, предварительно проинструктировав, зачем и для чего обычно берут таких как она воспитанницами.
Её продали... И единственное, что немного утешало и тешило самолюбие, что цена этой сделки была воистину велика. Она стала ценой сохранения правящим домом Набу своей власти. Откупной, отломанной ветвью...
