Альма 2. Точка бифуркации

Далеко за городом, в тихом спальном районе небольшого городка, приютившегося рядом с крупным мегаполисом, вздрогнул и проснулся мальчик, со светлыми, почти белыми волосами. Он подскочил на кровати, насторожено осматриваясь по сторонам.

— Мам... ты слышала?

— Что сынок? — спросила женщина, сидящая у окна рядом с кроватью.

— На улице что-то хлопнуло... Громко так. Это петарды?

— Успокойся милый, — она слегка наклонилась вперед и погладила по голове, встревожено глядящего на нее ребенка, — никто ничего не хлопал. На улице все тихо. Все давно уже спят.

— Но я же слышал! Громко так...

— Тебе просто приснилось. Ложись, — женщина аккуратно поправила одеяло и помогла ему облокотиться на подушку, рядом с тихонько посапывающей во сне сестрой.

На некоторое время в комнате снова наступила тишина, перемежаемая лишь легким шелестом деревьев за окном, да негромким гулом редких машин, проезжающих по удаленной от спального района дороге. Свет, льющийся с улицы, освещал только руки, задумчиво перебирающие в пальцах блестящий новеньким теснением паспорт и красивый халат, облегающий хрупкую фигурку. Все прочее — терялось в темноте.

— Мам?

— Да, сынок?

— А папа скоро вернется?

— Скоро, милый, скоро... Ты же знаешь, у него часто бывают командировки.

— Знаю, — шмыгнув носом, он натянул одеяло под самый подбородок, — просто... он никогда еще не уезжал так надолго. Я скучаю по нему...

— Спи, сынок. Все будет хорошо.

Помолчав, мальчик вздохнул, зная, как родители не любят повторять по нескольку раз одно и то же, и закрыл глаза. А через несколько минут, комнату наполнило еще одно тихое, мерное дыхание.

— Он вернется, — тихонько, словно пытаясь убедить в этом саму себя, повторила она и повернулась к стоящему сбоку от нее серванту. Из зеркала на нее смотрело чужое, совершенно незнакомое ей женское лицо...