Путь до машины занял минут двадцать. На то, чтобы расчистить этой колымаге выезд на шоссе ушло еще полчаса. Так что когда они вытолкали "иж" на колею, край неба над лесом уже ощутимо посветлел. Напоследок Карвер вывел снегоход на шоссе — не пропадать же добру, авось кто-нибудь подберет. И не успел он заглушить мотор, как тот сам зачихал и, откашлявшись, затих. Надо же, подумал Карвер, какая точность. Ни одной лишней капли.
С размещением багажа пришлось повозиться. Пустые канистры, мешок с морфятиной и часть прочих трофеев заняли багажник на крыше. Но сначала пришлось объяснить хозяину мешка, что внутри машины запах будет невыносимый, а мороз, а ехать им долго. Внутрь машины сложили оружие, канистру с "излишками" бензина и часть вещей, подобранных Ольгой.
Двигатель, как и накануне, от души покапризничав, все же позволил себя уговорить. Карвер сел за руль, Ольга заняла место за водителем, Джелла с его ростом смог разместиться рядом с майором только после того, как они сдвинули сиденье назад. "Иж" ощутимо присел еще при погрузке багажа, после посадки всех пассажиров оказался еще ближе к земле, но все же тронулся с места. На переключение передач ржавое нутро машины отзывалось душераздирающим скрежетом и хрустом, но майор сумел все же заставить стрелку спидометра доползти до сорока. Пытаться выжать больше на такой дороге из этого катафалка он не рискнул.
Если повезет, то дня через три они доберутся до побережья залива Хара. А если очень повезет, то их там будут ждать.
ГЛАВА 8
22 декабря
Марфинка
День уверенно подбирался к полудню. За окнами, впрочем, была тускло-серая муть, которая могла относиться к любой части светлого времени суток, выражаясь казенным языком. Снег снова сыпал, хоть уже и не так старательно, как накануне. Ладно, подумал он, по крайней мере, без карты поворот к хутору сейчас никто не найдет. И пространство вокруг дома выглядит нетронутым, несмотря на всю вчерашнюю возню. А "зил" и вовсе будто с осени тут стоит, самое меньшее.
Придется все же потревожить эту красоту.
Большую часть своего арсенала он уже распихал по разным тайникам, чтобы в случае более основательного визита незваных гостей не остаться с пустыми руками. Техника тоже была скрыта от обнаружения с воздуха, да и наземная разведка вряд ли смогла бы выйти случайно как к ложбине, где стояли бэтээр и грузовики, так и к месту, где дожидался весны "камаз" с горючим. К тому же, где используя имеющийся бурелом, где имитируя удары стихии, он понемногу создавал в лесу "отбойники", вполне способные увести потенциальных визитеров если уж не от хутора, то хотя бы от обеих "парковок". От идеи разнообразить пейзаж с помощью минных ловушек и иных технических средств пришлось отказаться — лес не должен производить впечатление хорошо освоенного и скрывающего что-то важное и ценное. Хорошо, что речка возле хутора толком не замерзла и просто так через нее не перебраться — это если вдруг кого-то принесет с противоположной стороны. Хотя на том берегу ближе двадцати километров даже на старой карте ничего, только лес.
"Ниву", пожалуй, нужно будет перебросить в город — все равно ее здесь не починить, да и сестре на покатушки по Озерску легкий внедорожник подойдет куда больше, чем тяжелый и довольно прожорливый "патруль". Но это попозже, вряд ли вся пыль уже улеглась. Сергачев хоть и на его стороне, но далеко не всесилен. И не стоит его подставлять.
Накануне приводил в порядок главным образом себя. Помылся, побрился, сменил одежду и обувь — то, в чем вернулся, большей частью проще было выбросить или сжечь.
Разглядывая свое отражение в зеркале, мучительно пытался понять — что он теперь? Да, мыслить как человек не перестал. Хотя и не раз ловил себя на том, что многие вещи и действия теперь не вызывают прежних эмоций. Но и среди живых такое случается, так что не показатель.
Кое-какие мутации все же проявились весьма отчетливо. Стал лучше чувствовать, видеть и слышать, причем даже в диапазонах, человеку вовсе не положенных. Стал выносливее и просто сильнее и быстрее. Раны залечиваются куда легче и быстрее — затягивались даже те, которые прежде гарантировали летальный исход. Причем многое из всего этого ощутил с первых же дней в новом качестве. Внешность не то чтобы возвращалась к исходному состоянию, но кожа определенно выглядела лучше — и шрамы с рубцами практически исчезли, и "неправильные" оттенки здорово убавили в яркости.
Он мог чувствовать холод и тепло, голод и сытость, бодрость и усталость. Боль. Удовольствие. Интуицией он и прежде похвастаться не мог, тем более — даром предвидения, приходилось обходиться логикой с опорой на всю доступную информацию и возможные допущения. Однако это все внешняя сторона. Но вот что происходит внутри организма? Как работает изменившийся организм на уровне физиологии?
От отходов тело избавлялось вроде бы по-прежнему, только интервалы увеличились в разы. Видимо, большая часть пищи — куда большая часть, чем у обычного человека — усваивалась так, что выводить наружу было практически нечего. Хотя в отличие от "собратьев" он потреблял и воду, и практически любые "человеческие" продукты. При этом, однако, и помочиться-то вполне мог раз в пару дней, а для заострения вопроса "чего-то большего" требовалось не меньше недели. Сильно ли все это дерьмо отличалось от человеческого, судить он не брался. Заметных внешних отличий вроде не было, кроме резкого запаха. Резкого даже для его слабого нюха.
Да черт с ним, запахом.
Периодически он задавался более интересным вопросом.
Насколько он теперь человек биологически? Нет, не так. Насколько он совместим с другими людьми? Остается ли мужчиной, может ли у него быть близость с обычной женщиной — раз уж других нет, могут ли быть дети? Вопрос о заразности не имел смысла — теперь все живые были носителями вируса.
Морфы, как им говорили, по сути бесполы и неспособны к размножению — поскольку они практически бессмертны и в продолжении рода не нуждаются. Секс им не нужен даже как источник удовольствия. Они вообще существа крайне рациональные. Но это "обычные" морфы, в развитии которых человеческие разум и логика проигрывают сражение еще до его начала. А такие как он или Джелла?
Напряг память. За этот месяц с небольшим он не мог вспомнить, чтобы в нем просыпалось желание. Но и женщин он практически ни разу не видел, если не считать сестры, дочери и бывшей жены. Однако было ли в восприятии сестры и дочери что-то кроме родственных чувств, пока не разобрался. А вот на появление бывшей не отреагировали ни психика, ни тело.
Вопросы, вопросы, вопросы... Кстати, любопытно, где сейчас Карвер и его босс? За это время при благоприятном стечении обстоятельств эти двое вместе с Ольгой — если она, конечно, все еще жива — должны были убраться достаточно далеко от Краснолесья. Если,конечно, им повезло найти другой транспорт, и горючее заодно. И ничего, точнее, никого больше.
К востоку от Кингисеппа
Картер изучал карту. Тот поселок, где они оставили Такера и Дженкинса, стоило обойти стороной. Учитывая, что стало с местными мужчинами, которые отправились с ними на восток, и что оставшиеся не примут никаких объяснений и извинений, это было бы разумно. Единственная альтернатива — прийти в поселок и перебить оставшихся жителей раньше, чем те перережут их. Впрочем, до поселка еще далеко. Сейчас они были намного восточнее Кингисеппа, обходя который и забрели в тот медвежий угол. И где придется ночевать сегодня, пока не ясно.
Им очень повезло — "иж" на удивление мало капризничал в пути, летняя резина тоже не сильно усложняла движение. К тому же удалось разжиться бензином, что позволяло надеяться на то, что до побережья они доедут, а не дойдут пешком. Сменяли на горючее часть запаса патронов на рынке в удачно подвернувшемся небольшом городке, название которого почему-то не захотело откладываться у Карвера в памяти. Причем в городок заезжали только майор и Ольга — Джелла обошел поселение по высмотренным на карте лесным дорогам. Хотя крюк ожидался не слишком большой, им пришлось ждать его в оговоренном месте несколько часов. Карвер уже начал думать, что Джелла сильно переоценил свою память, отказавшись от карты, когда тот наконец появился. Босс, как оказалось, изволил поохотиться. Джелла вышел из лесу бодрый, очень довольный и весь перемазанный кровью.
Карвер предпочел не спрашивать, что за дичь нарвалась на такого охотника. Но заметил, что Джелла ведет себя немного иначе, чем утром. Словно стал увереннее. Но уверенность была совсем иного рода, нежели та, с которой он выбрался из люка подводной лодки восемнадцать дней назад.
Теперь перед ним был хищник не только в переносном смысле. Не только акула бизнеса, а еще и просто акула в почти человеческом облике. То, что по его расчетам, боссу должно было хватить заготовленного мяса до побережья с тройным перекрытием, успокаивало слабо. Морфочеловек вполне мог сожрать своих попутчиков просто ради гастрономического удовольствия.
Все же как быть? Большинство поселений вокруг либо заброшено и разграблено, либо к ним с таким попутчиком не сунешься. А сумерки уже сгущаются — даже до ближайшего отмеченного на карте поселения они доберутся в полной темноте. Возвращаться не хотелось, но и впереди ждала неизвестность.
— О ччем ттумаете, майорр? — речь босса все меньше отличалась от нормальной, напоминая сейчас говор простуженного и одновременно ужравшегося мухоморами жителя Скандинавии.
— Думаю, где мы будем ночевать, — признался Карвер. Врать не было никакого смысла. До побережья они — безоговорочные союзники. — Ехать ночью по таким дорогам на вот этом, — он махнул в сторону голубого уродца, — опасно.
Джелла подвинулся ближе, запах ацетона стал отчетливее.
— Где мы?
Вместо ответа Карвер ткнул пальцем в карту.
— Таак... А это блишайшее посселение?
— Верно.
— И что вас смушшает? Оно вроде бы не большшое, этто Никкеево?
— Если там есть люди, то они вряд ли согласятся пустить на ночлег нас вместе с вами. А я не хотел бы оставлять вас в лесу. Но и устраивать там резню — тоже не хочу.
Джелла принял задумчивый вид и отодвинулся от майора, за что тот был ему очень благодарен. Мысленно, разумеется.
— Ладно, поехали, пока не сстемнело, — сказал Джелла.
— Куда?
— А вот в этто вашше Никеево и заглянем.
— Но...
— Не волнуйтессь, Карвер. Я тоже насстроен договориться.
В это майору верилось с трудом. Но тормозить босса он опасался.
Через несколько минут "иж" свернул с шоссе. Ведущую к деревне давно не чищенную дорогу еще и основательно замело, и Карвер сомневался, что машина дойдет до цели без посторонней помощи. Однако этот русский катафалк упорно полз вперед. Вдруг Карвер почувствовал, что машина пошла легче — или ветер здесь усердствовал меньше, или деревенские чистили дорогу со своей стороны, но не успели добраться до шоссе. Но обрадоваться он не успел — Джелла положил руку на приборную панель:
— Остановитте ссдесь. И выключите фары.
Майор подчинился, но все же спросил:
— Зачем?
— Я схошу на рассветку. Не спорьте, Карвер. Не стоит нам фсем рисковать. Если там ловушка, то у вас больше шансов вышшить в одиночку, чем у меня.
— Оружие?
— Нет, не нушно, — мотнул головой Джелла и открыл дверь, в темный проем тут же ворвались хлопья мокрого снега. — Штите меня cдеcсь. Есcли чересс час не вернусь — уесшайте. Попытаете шшчастья в тругом мессте.
Это звучало как речь романтического придурка из старого вестерна, вот только Джелла если и был придурком, то вовсе не романтическим. Желание дать боссу оружие как-то сразу угасло. Более того, едва темный силуэт растворился в снежных вихрях, майору сразу захотелось развернуть машину и свалить отсюда — все равно куда. Но он этого не сделал. Без босса он мог ехать куда угодно, но только не к Финскому заливу. Вот только никуда больше, кроме побережья, он сейчас не стремился. Нет, Карвер по-прежнему был уверен, что выживет и здесь, но пока оставался реальный шанс вернуться в более привычную обстановку, он намеревался его использовать.
Время тянулось медленно. От мысли выйти наружу и осмотреться Карвер отказался — все равно ни черта не видно и не слышно, приборы при такой погоде тоже практически бесполезны. Майор обернулся. Ольга, кажется, дремала. Честно говоря, сейчас Карвер ей немного завидовал. Он не мог себе этого позволить.
Двигатель тихонько урчал на холостых оборотах — глушить его майор опасался, справедливо полагая, что тот может и не завестись еще раз. В салоне было ненамного теплее, чем снаружи, печка справлялась плохо. Карвер посмотрел на часы. Джелла ушел пятьдесят минут назад. Судя по карте, до окраины деревни отсюда метров пятьсот. И назад "переговорщику" нужно пройти столько же. Это не меньше пятнадцати минут в обе стороны. То есть, чтобы уложиться в собственный лимит, Джелла должен был "решить вопрос" за полчаса или ненамного больше. Но что можно сделать за полчаса?
Вряд ли его приняли за морфа или мертвяка попроще — про говорящую нежить здесь никто не слышал, скорее всего, а вот за инфицированного — могли вполне, даже если вонь не учуяли. Хотя для умирающего Джелла выглядит слишком бодро. Если его сразу не пристрелили — а выстрелов Карвер не слышал, вполне мог уболтать местных. Их команде ведь всего-то и нужно — переночевать в тепле. Карвер даже на ужин не претендовал. Только на сон в тихом теплом месте.
Он снова вгляделся в темную муть за лобовым стеклом. Ему почудилось, что...
Не почудилось. Черное пятно, сгустившись, скользнуло к правой двери, дверь распахнулась и в салон ввалился Джелла. Плюхнувшись на сиденье, он странно оскалился и проговорил:
— Поехали, Карвер. Ваша мешта о теплой посстели вот-вот сбудесса.
"Иж" дернулся, но мотор не заглох, а наоборот, словно с удовольствием набрал обороты. На заднем сиденье от шума и тряски проснулась Ольга.
— Что? Уже? Куда мы едем?
— Шкоро увидишь, — ответил Джелла. Сквозь ацетоновую вонь пробивался запах свежей крови. Похоже, босс уговорил местных, причем так быстро, что те согласились без единого выстрела. Странное дело — Карвер, стремившийся избежать убийства гражданских, к зачистке, случившейся без его участия, относился равнодушно.
Деревня действительно была небольшая — остановившись, где указал Джелла, и выбравшись из машины, Карвер разглядел около десятка домов, выстроенных в одну линию, довольно кривую. В отдалении просматривалось еще несколько усадеб, стоявших вразброс. О тех постройках трудно было судить, а вот в линии пригодными для жизни выглядело не больше половины. Обитаемых, видимо, было еще меньше.
Судя по всему, дом, возле которого Джелла остановил машину, он выбрал в качестве их убежища. И внутри горел свет. Тусклый, неровный, но все же горел. В остальных домах не было ни огонька. Перетаскав в дом весь багаж — погода портилась все сильнее и было похоже, что завтра они никуда не уедут, — машину загнали в отыскавшийся неподалеку гараж, по счастью пустой и закрытый не на замок, а всего лишь на загнутый металлический штырь.
