Именно это мы и пытались сделать, досконально продумывая штатную структуру наших частей прикрытия. Определяющим фактором, несомненно, была повышенная мобильность боевых подразделений. Посадить их на автомашины — означало оставить без средств передвижения все мотострелковые войска, а пускать в бой танки, без поддержки пехоты, все равно, что отдать их в переплавку. Нужного количества автотранспорта у советского командования просто нет. Да даже если б он и был, стоило очень серьезно подумать, уместен ли он? Дело в том, что отступать по основным магистралям частям прикрытия противопоказано. Их там разнесет в щепки авиация, а остатки раздавят подошедшие танки. Имея в запасе почти девять месяцев на подготовку театра боевых действий, можно найти гораздо более безопасные пути для смены позиций. Совершенно очевидно, что, в лучшем случае, это будут лесные дороги, которые, по всем традициям жанра, после дождя превращаются в болотную жижу, где вся эта техника и останется. А вот на лошади можно и напрямую через лес проехать! До насыщения войск полноприводной техникой, адекватной замены ей просто нет. Вот так Красная кавалерия получила свое второе рождение.
Если мобильность боевых подразделений была критическим фактором, то подвижность тылов не имела вообще никакого значения. Ничего удивительного тут нет. Просто части прикрытия отступают на собственные склады. Мы имеем возможность заранее в нужных местах складировать требуемое имущество. Нет нужды тащить на своем горбу громадный боекомплект, надрываясь от непосильной ноши, и нет нужды в длиннющих колоннах снабжения, за которыми охотится каждый уважающий себя летчик. Можно в спокойной обстановке мирного времени все привезти и надежно укрыть от посторонних глаз.
Были и другие факторы, сильно повлиявшие на конечный вид дивизий прикрытия. В сравнении с другими частями, здесь громадное значение имела мощь и устойчивость противотанковой составляющей. Если противнику удастся продавить броней разряженные боевые порядки наших конников — это будет равносильно катастрофе. Стрелковая часть, стоящая в жесткой обороне, имеет шанс отсечь от прорвавшихся танков пехотное сопровождение, что вынудит их либо к отходу, либо к героической смерти от невозможности защититься от лезущей изо всех щелей пехоты с противотанковыми гранатами. Кроме того, всегда есть надежда на подход подкреплений, способных в корне изменить картину боя. А моим подопечным рассчитывать на помощь нельзя! На ближайшие сто километров кроме них больше никого нет. Оторваться от врага имея на плечах танки противника, ползающие по твоим окопам — это ненаучная фантастика. Одновременно с этим, такой вид боя, как планомерное наступление, для дивизий прикрытия вообще исключен из повестки дня, а контратака возможна лишь в исключительных ситуациях, связанных с какими-то катастрофическими событиями. Необходимость бороться со штурмовиками и пикирующими бомбардировщиками, то есть со скоростными, маневренными, низколетящими и, как правило, хорошо защищенными самолетами, способными исполнить роль загонщика обессиленного зверя, нами так же была учтена.
После анализа этих и других факторов, на свет родились дивизии, о принадлежности которых к кавалерии говорило только средство передвижения основной массы личного состава. Первоначально я вообще предлагал отказаться полкового звена управления. Все стрелковые батальоны и части усиления должны были находиться в непосредственном подчинении командира дивизии. Под его же управлением должно было быть три полностью укомплектованных тактических штаба. Комдив, учтя особенности местности и определив наиболее важные участки, должен был из этого своеобразного конструктора собрать группу, наиболее отвечающую поставленным задачам. Для удобства управления, командование над такими группами, выполняющими сходные задачи и географически расположенные близко друг к другу, передавалось тактическим штабам. Они как раз и были тем полковым звеном управления, просто у этих полков не было жесткого состава. Но меня не поддержали, посчитав подобные идеи слишком революционными, не без оснований полагая, что для наших командиров самостоятельный выбор будет трудной задачей. Уверяю вас, что, по крайней мере, в отношении руководства кавалерийских дивизий прикрытия, наше командование сильно ошиблось, серьезно недооценив их возможности.
После многочисленных прений, состав дивизии устаканился на трех кавалерийских полках. А вот дальше борцы за старину попали в весьма интересную ситуацию. Дело в том, в кавалерии нет батальонного и ротного звена! Там есть дивизионы и эскадроны — мутные образования, не имеющее стопроцентного эквивалента в других родах войск. Ну, хрен ли, белая кость армии, надо как-то откреститься от презренной пехоты! Таким чудесным образом, стрелковые батальоны, посаженные на коней, превратились в САБЕЛЬНЫЕ дивизионы! О как! Не больше и не меньше. На весь сабельный дивизион было аккурат четыре сабли — у комдива и трех командиров эскадронов. Хотя изначально их на полном серьезе хотели вооружить этим древним оружием. Лезть за словом в карман я не привык, и предложил дать новоиспеченным кавалеристам еще и пики. До кучи! Почему нет? Шутку не поняли. Тогда я попросил, хотя бы теоретически, предположить ситуацию, в которой ее можно применить по прямому назначению. Ничего вразумительного так никто и не придумал. В сложившейся ситуации, тратить большие деньги на годные лишь для парадов цацки НКО посчитал неуместным. Впрочем, большинство рядовых бойцов это не остановило. Многие из них, пользуясь явным попустительством непосредственного начальства, ходили с какими-то чудовищного вида и размера ножами, больше всего похожими на мечи. Кого они ими собирались рубить, кроме девичьих сердец, я так и не вкурил, но мне было абсолютно все равно, какое снаряжение они приобретут за свой счет. Да хоть алебарду пусть покупают! Им же ее и таскать!
В состав дивизиона входило три ...хм... сабельных, пулеметный, минометный, эскадроны и истребительно-противотанковый и зенитно-пулеметный взводы. На вооружении пулеметчиков пока стояли проверенные временем "максимы", по девять штук на каждый дивизион. Истребители танков получали новые ружья, как и в моем мире, сотворенные Дегтяревым и Симоновым за две недели из подручных средств. Но пока их было очень мало, едва хватало по одному на взвод, где их нещадно эксплуатировали, пытаясь растянуть одно ружье на девять расчетов. В минометные эскадроны, со всех концов необъятной страны, собрали 82мм батальонные минометы, оставив другие части практически без этого чрезвычайно важного оружия. Летом 1940 года на всю Красную Армию их было не более 6000 штук. Грубейшее и непростительно упущение ГАУ, недооценившего их роль и значение, посчитав "артиллерией бедных"! Видимо мы были богатыми. Настолько богатыми, что сейчас, надрывая пупок от напряжения и вкладывая бешеные деньги и усилия, судорожно пытались нарастить выпуск самих установок и боеприпасов к ним. Взвод зенитчиков получил по три пулемета ДШК, с производством которого тоже происходили какие-то чудеса. На вооружении его приняли аж в феврале 1939 года, но до сих пор его крупносерийное производство наладить так и не смогли. Вместо полноводных рек, в необъятные "водохранилища" Красной Армии, способные впитать десятки тысяч этих жизненно необходимых пулеметов, тек лишь жалкий ручеек, который распалял жажду, но не мог ее утолить. Поэтому новые самолеты врага мы будем встречать древними счетверенными "максимами", ущерб, от попадания которого, четко характеризует народная мудрость: "все равно, что слону дробина".
Помимо трех сабельных дивизионов в состав полка входили противотанковая и минометная батареи, разведывательный, саперный и зенитно-пулеметный эскадроны, и полный набор подразделений обеспечения. Учитывая особую важность дивизий прикрытия, Наркомат обороны принял решение вооружать их не только передовым стрелковым оружием, но и новыми артсистемами. Именно сюда, в приоритетном порядке, должен был поступать недавно принятый на вооружение модернизированный вариант 45мм противотанковой пушки, получивший название М-40. Советские инженеры не слишком напряглись при создании этого орудия: банально увеличили длину ствола на 20 калибров, установили более толстый щиток и внесли несколько улучшений, упрощающих серийное производство. Благодаря этим усовершенствованиям бронепробиваемость обычной болванкой увеличилась почти на треть, с гарантией прошивая любую немецкую бронетехнику на дистанции в 750 метров. Подобный "эрзац" на данный момент оказался даже предпочтительнее спешно разрабатываемой ЗиС-2. Никаких сомнений насчет того, что очередной шедевр Грабина будет крошить вражеские танки гораздо эффективней, ни у кого не было. Василий Гаврилович более чем убедительно доказал, что 45мм калибр уже практически исчерпал себя, вынуждая постепенно переходить на более крупные, если не хотим оказаться без средств борьбы с тяжелыми танками. Но сейчас вопрос стоял в иной плоскости. Грабинская пушка, которая до сих пор существует только в виде набора деталей, представляет собой совершенно новое изделие, как для промышленности, так и для армии. О том, насколько легко и быстро удастся наладить ее массовое производство в требуемых количествах, можно долго гадать на кофейной гуще. Калибр в 57мм никогда ранее в России не использовался, соответственно производство снарядов придется начинать с нуля. В свою очередь М-40 была лишь улучшенной версией орудия, выпускающегося серийно уже больше восьми лет, большинство узлов и деталей которой остались в неизменном виде. Ее боеприпасы и часть узлов были унифицированы с самой массовой танковой пушкой 20-К. Запас снарядов к ней был просто огромен, а технология их производства отработана годами, хотя без серьезных ошибок и не обошлось. Расчеты новой пушки даже переучивать не придется — в обслуживании она практически неотличима от старой сорокапятки. В качестве финального бонуса, была твердая уверенность, что как минимум в ближайшие два года она способна уверенно поражать на приемлемых расстояниях подавляющее большинство бронетехники. Поменять такую толстую синицу в руке, на, несомненно, более красивого журавля в небе, Наркомат обороны так и не смог, но и запрещать Грабину работать над новой пушкой не посмел. Разумеется, первыми в списке на пополнение новой техникой оказались части прикрытия. Теперь во всем Белорусском особом военном округе есть аж целых три М-40, хотя по штату только в одной кавалерийской дивизии их должно быть 87 штук. Еще всего лишь 780 пушек, и штат будет полностью укомплектован!
Полковая минометная батарея получила-таки на вооружение 120-мм минометы, по девять штук каждая. Для этого, как и в случае с его меньшим собратом, пришлось обворовать половину Красной Армии. Летом 1940 года у нас было всего полторы тысячи полковых минометов, из них 650 ушло кавалеристам. Остальные остались с голым ...хм... энтузиазмом. Советское правительство с завидной легкостью вбухивало миллионы рублей на производство кучи ржавого металлолома весом в 65000 тонн под гордым названием "Советский Союз", и с не меньшим успехом платило нехилую копеечку за 420-мм динамо-реактивные пушки, остающиеся чудом техники даже для 21 века, а вот на минометы мы денег не находили. До этого лета! Видимо, глас божий все же пробился сквозь твердую черепную коробку сотрудников ГАУ, достигнув нужных нейронов, отвечающих за сложные мыслительные процессы. И мысль пошла! Гениальная мысль, говорящая о том, что при одинаковом весе боеприпаса, миномет в девять раз легче и в восемь раз дешевле, чем гаубица аналогичного калибра! Уняв первую эйфорию от прикосновения к чуду, артиллеристы с завидной энергией кинулись исправлять свои ошибки. Если бы это произошло лет на пять пораньше, я бы лично пал в ноги к патриарху, умаляя его прижизненно причислить сих достойных мужей к лику святых. А сейчас у меня было навязчивое желание отправить этих ребят в отпуск на теплое Белое море, отдохнуть пару месяцев на мягких нарах, сняв напряжение и восстановив физическую форму с помощью необременительной работы с топором и лопатой. К сожалению, а может и к счастью, подобные вопросы решал не я.
Без всякого сомнения, самым интересным новшеством в составе дивизий прикрытия стали снайперские эскадроны. По одному такому подразделению было придано каждому кавполку. За грозным названием эскадрон скрывались всего лишь девять снайперских троек, по два стрелка и одному автоматчику в каждой. Хотя, учитывая их потенциальную эффективность, можно было смело дивизионом называть. Еще в своем исконном времени, я прочитал массу литературы, где, так или иначе, обсасывалась тема снайперов. В большинстве случаев речь шла о парах, как о наиболее эффективной организации для таких подразделений. Откровенно говоря, я не понимал, почему именно два человека. Подвергать сомнению очевидный факт, что хорошему стрелку нужен в помощь наблюдатель и корректировщик, я не собирался. Опасение вызывало совершенно другое. Представьте себе ситуацию. Сидят снайпер и наблюдатель в засаде, все их внимание сосредоточено на будущих целях и изучении местности перед ними, а в это время со спины к ним подползают плохие парни и ... чик, по горлу ножичком, и нет больше элитного солдата. Кто их охранять-то будет? Или им надо внимание рассредоточивать? Здесь подобного вопроса ни у кого не возникало, поэтому вариант двойки рассматривался только в сочетании стрелок и охранник-автоматчик, но после долгих обсуждений было решено, что лучший результат покажут два снайпера в группе, либо одновременно ведущие огонь, либо посменно исполняющие функции стрелка и наблюдателя. Так на свет появились снайперские тройки. Ну и что, что дополнительный человек теоретически повышает шанс обнаружения, зато за задницу гораздо спокойнее.
Помимо трех кавполков, в распоряжении комдива был мощный артиллерийский кулак, эскадрон пушечных броневиков и разведывательный и саперный эскадроны. Артиллерия дивизии состояла из четырех дивизионов — двух истребительно-противотанковых и двух легкоартиллерийских, по 30 стволов в каждом. Артиллеристы все же были вынуждены перейти на девятиорудийные батареи по три огневых взвода в каждой. Новый начальник ГАУ Николай Дмитриевич Яковлев, изучив состояние дел и прослезившись, был вынужден признать, что даже в случае полной мобилизации, не способен обеспечить командным составом все артчасти. По старым штатам на 4 пушки артиллерийской батареи было 4 младших командира, да еще 4 сержанта-командира орудий. Это был явный перебор, взять нужное количество грамотных и подготовленных людей было просто негде. Теперь на девять пушек их стало пять человек, что уменьшило общее число должностей почти на треть, существенно снизив накал страстей. В результате, сегодняшний дивизион по количеству стволов лишь немногим уступает прежнему артполку. Учтя специфику дивизий прикрытия, решено было вообще отказаться от использования в их составе гаубиц. Зато они должны были получить двойной набор дивизионных 76-мм пушек УСВ, наиболее полно отвечающих нашим требованиям. К моему большому горю, сейчас их хватало едва ли до половины штатной численности. Артиллерийское управление прилагало титанические усилия, стремясь увеличить их валовое производство, а всего несколько месяцев назад оно же предлагало в новом 1941 году производство этого орудия остановить, ввиду "исполнения мобилизационного плана по дивизионным пушкам и замене в производстве на 107-мм М-60". Среди всех подразделений Наркомата обороны, ГАУ уверенно захватило пальму первенства в рейтинге "антигерой десятилетия", уверенно опережая даже Автобронетанковое управление, вместе с их картонными танками.
