— Видишь, как запущено стало.
— Всё равно красиво.
— Раньше моя мать под всеми кустами рыхлила землю и выпалывала сорняки, а теперь ей это не по силам. А значит, всё это великолепие обречено, если её никто не заменит. Моя жена слишком с детьми занята, а младшие сёстры к работе в саду равнодушны.
— Но у тебя есть право на слуг.
— Есть, но я не хочу отрывать людей от более важных дел. У моего отца и без того людей не хватает, а за нашим замком тоже следить приходится.
— Да вижу уж, как следят, раз сестру твою укараулить не могут.
— Ну, она тоже с детства к играм в разведчиков приучена. Так что натренировал я её себе на голову, конюх прав, — потом Инти вздохнул и с грустью добавил. — Знаешь, глядя на эти розы, мне теперь кажется, что и мой отец тоже не в силах выпалывать сорняки, а значит, что и нашему саду может прийти конец.
Асеро понял печальный смысл, таившийся в словах Инти. Ведь поэтическое сравнение его родины с цветущим садом было привычно слуху любого тавантисуйца.
— Значит, нужна хорошая смена. Я уверен, что ты сможешь стать хорошей заменой своему отцу.
— Если доживу, — мрачно ответил Инти.
— У тебя что, проблемы со здоровьем?
— На здоровье не жалуюсь. Но впереди ещё немало опасностей. Ладно, хватит об этом, мы же на отдыхе! Лучше всего мы поедем в лес на охоту, возьмём с собой Морскую Волну и Луну.
— А тебе нравится охотиться? Я с каньяри на всю жизнь настрелялся.
— Дело не в том, что мне нравится или не нравится, но мне это в том числе и для дела необходимо.
— Вот как?
— Видишь ли, если всё будет благополучно, то мой отец думает посылать наших людей к охотничьим племенам, которым грозит опасность со стороны белых. А среди охотников тот, кто сам охотиться не умеет, авторитетом пользоваться не будет.
— Это верно. Но всё-таки это как-то...
— Смущает? А судьба той ламы, которую тебе на ужин подают, тебя не смущает? Убивать самому, по крайней мере, честнее, нежели поручать это другим. По службе, впрочем, мне приходилось действовать и так и эдак. Впрочем, если нас сошлют на окраины, там таким образом придётся заботиться о мясе волей-неволей. А сегодня больше будем наслаждаться природой, но оружие на всякий случай с собой возьми, мало ли в лесах хищников.
Луна тогда резко запротестовала, пообещав, что будет тихо сидеть дома и помогать своей матери нянчить племяшек, но Инти заявил:
— Не верю я тебе. Уже наслышан о твоём поведении — чуть с тебя глаза спустишь, так ты в лес убегаешь.
— Но почему я должна быть рядом с этим чудовищем?! — вскричала девушка.
— Да разве я похож на чудовище? — смущённо спросил Асеро. — Чем же это я так страшен?
— В Куско говорят, что ты у каньяри женщин и детей убивал! — ответила Луна.
— Да кто говорит-то? — переспросил окончательно опешивший Асеро.
Луна вспыхнула и промямлила что-то невнятное.
— Ты сама подумай, кабы я женщин и детей убивал, я бы не здесь был, а смертного приговора в тюрьме дожидался. За мной комиссия из Куско всё проверяла, кабы что не так — тайной бы не осталось. И Горный Поток никогда бы не объявил меня своим наследником.
— Всё равно я не хочу ехать на прогулку рядом с этим палачом! — вскричала девушка, обращаясь к Инти.
— Значит, "палач"! — последнее слово реально вывело Инти из себя. — Ну, знаешь ли!
И он стал медленно надвигаться на сестру.
— Инти, не надо, — удержал его Асеро. — Если ей и в самом деле не хочется быть рядом со мной, то ладно. Я уж лучше тогда сам не поеду, не хочу её мучить.
— И останешься сторожить меня здесь? — с вызовом ответила Луна. — Нет, уж лучше я покатаюсь с тобой по лесу.
И, демонстративно задрав нос, направилась к конюшне.
— Я, кажется, понял, в чём дело, — шепнул Инти на ухо Асеро, — в лесу она попробует от тебя оторваться. Постарайся её не упустить.
Асеро был в каких-то смешанных чувствах. С одной стороны, Инти прав, предполагаемая связь Луны с государственным преступником — дело серьёзное. А с другой стороны — Асеро хорошо понимал чувства юной девушки, для которой сама мысль, что её любимый может быть преступником или хотя бы лгать ей, казалась чем-то несусветным.
В лесу Луна, ехавшая рядом, смотрела на Асеро молча и изучающе. Потом она заговорила:
— Скажи мне, Асеро, правду ли про тебя говорят, что ты палачом был? Ну, то есть, смертные приговоры сам исполнял?
— Было такое. Правда, один раз.
— Когда казнил Острого Ножа?
— Да.
— И не противно тебе было поднимать руку на беззащитного?
— Лучше спроси, не было ли ему это противно. Он это много раз делал, и до самого конца не раскаивался. До самого последнего момента смотрел мне в глаза так нахально... ну точно говорил мне этим, что, даже убив его, я всё равно не воскрешу своих близких, которых он убил.
— А он убил твоих близких? — удивлённо подняла брови девушка.
— Он вырезал поголовно весь айлью, в котором я родился и вырос.
— Тогда тебе действительно было за что мстить каньяри. И это объясняет твою жестокость. Хотя и не оправдывает.
— Жестокость? Я не считаю, что был жесток. Приговорить к смерти негодяя — дело законное. В конце концов, кто-то должен был его убить. Так почему бы и не я?
— Я не про это, я вообще... По всему Куско ходят разговоры о твоей жестокости с этим народом.
— А что такое — "жестокость"? Обычно так говорят про человека, которому нравится мучить и убивать. Но разве я похож на изувера?
— Я не знаю, — ответила Луна, и впервые посмотрела на Асеро не с ужасом, а как-то растерянно. — А разве тебе не хотелось наказать их как можно сильнее?
— После казни Острого Ножа — нет. Мстить хотелось, пока шли бои, а вот когда их приходилось выселять вместе с жёнами и детьми — тогда они у меня скорее даже жалость вызывали. Я знал, что им нелегко придётся. Но это был единственный способ избежать кровопролития в дальнейшем, — Асеро вздохнул.
— Я не знаю, верить тебе или нет, — ответила Луна, — твои слова, чужие слова... Если бы я могла знать и поступки...
Некоторое время они ехали молча. Инти с женой отъехали несколько вперёд на такое расстояние, чтобы не было слышно разговоров. Вдруг Луна попросила Асеро немного подождать её, пока она спешится и зайдёт за куст. Тот, хотя и заподозрил неладное, но отказать девушке в деликатной просьбе не мог. Он не знал, что именно здесь, в самой глухой части горного леса, где трудно разобрать, что прячется в кронах деревьев, отходить по одному нельзя. Луна знала это, но у неё были свои причины рисковать. Однако стоило ей чуть отойти, как на неё сверху прыгнул таившийся в кроне дерева хищник. Всё произошло быстрее молнии, и Асеро потом и сам не мог точно вспомнить, как, услышав жалобный крик девушки, соскочил с лошади и кинулся на подмогу. Однако ягуар был начеку, и сходу того не удалось прикончить шпагой. Так что в какой-то момент Асеро и свирепый хищник покатились по земле. Луна завизжала, а потом всё резко прекратил выстрел Инти, точно попавший хищнику между глаз.
Где-то с минуту все молчали.
— Не стоило вам отставать, — сказал Инти, помогая Асеро снять с себя уже мёртвого хищника. — Ладно, поехали теперь домой, там можно будет обработать ваши раны.
— Ладно, впредь буду осторожнее, — сказал Асеро. — Привык как-то людей бояться, а про животных забыл. А как это ты так метко стреляешь? Даже из твоего знаменитого ружья, которое можно спрятать под одеждой.
— Из такого маленького ствола попасть много проще. И под одеждой его легко спрятать. Но только если его сделал очень искусный и опытный мастер. Увы, сколько-нибудь массово их делать не получается, чуть нарушишь технологию — и выходит опасный хлам, который ещё и тебя покалечить может. Так что, увы... моим людям такие позарез нужны, а не могут оружейники их наделать много. К тому же я не ленюсь на тренировки, мне это необходимо. Едва ли есть ещё более двух-трёх человек Тавантисуйю, которые стреляют также как я.
Потрясённая Луна не отвечала ни слова. Лишь потом, уже дома, когда раны, точнее, глубокие царапины, оставленные когтями хищника, были соответствующим образом обработаны, она прибежала к Асеро и сказал ему:
— Прости, прости меня...
— Простить? Но за что?
— Я.. я думала о тебе дурно, я считала тебя трусом, прятавшимся за спины своих воинов, а ты... ты без колебаний рискнул ради меня своей жизнью. И я никогда не забуду этого.
— Значит, ты больше не будешь меня бояться?
— Не буду. Что может быть глупее, чем бояться человека, спасшего твою жизнь?
— Это для меня — самая большая награда. Меня так мучил твой страх передо мной...
— Скажи, ты очень сильно пострадал? Я только несколькими царапинами отделалась, пострадало главным образом платье...
— Теперь у меня на груди и на плечах на всю жизнь будут шрамы, но это не важно... А у тебя точно ничего опасного? К тому же как тебя, женщину, не пугает вид крови?
— Не бойся, каждый месяц я теряю крови много больше. Мои раны не помешали мне даже помочь обработать, выскоблить шкуру ягуара, которая теперь будет висеть в нашей столовой. А из его когтей мальчики сделают себе охотничье ожерелье!
Бодрый настрой девушки понравился Асеро, и он почувствовал, что влюбляется в девушку всё больше и больше. Как жаль, что её сердце принадлежит другому...
На следующее утро, встретив девушку, он спросил как можно непринуждённее:
— Как ты себя чувствуешь? Твои раны всё ещё болят?
— Ерунда. Эти царапины проноют ещё несколько дней, в течение которых нельзя купаться. Знаешь, давай съездим в соседнюю деревню.
— Давай, но зачем?
— Затем, что там живёт одна старая провидица. Я хочу показать ей тебя и узнать, что она скажет. Угадает она, кто ты, или не угадает.
— Вот как? Но ведь закон запрещает жить за счёт колдовства.
— Закон запрещает брать за это плату. Говорить кому угодно что угодно может каждый.
— А платы она не берёт?
— Никогда не требует. Хотя если она скажет что-то важное, пожалуй, стоит ей поднести медовых лепёшек.
Асеро не знал, на что решиться. Луна добавила:
— Только брату не говори, что мы к Провидице. Он над такими вещами смеётся. Скажи, что я просто погулять хочу и согласна, чтобы ты меня сторожил. Тем более это у тебя так ловко выходит.
И Луна засмеялась, что окончательно подстегнуло решительность Асеро. Да какая разница, провидица не провидица, главное, что девушка согласна быть с ним рядом и больше не считает его чудовищем.
По дороге Асеро спросил:
— Скажи мне Луна, ведь ты уже была у неё. Что она тебе предсказала, если не секрет?
— Она сказала, что я слепа и сама иду в когти ягуару, но смятые розы и разящая сталь раскроют мне глаза. Потом сказала, что я скоро выйду замуж, буду счастлива в браке, муж у меня будет занимать высокое положение, у меня будет много детей, но чтобы я остерегалась подпускать к своему дому белого человека. Иначе меня ждёт горе и позор.
— Хорошего мужа и много детей предсказывают почти любой девушке, — ответил Асеро, — если бы всё сбывалось, плохих мужей и бесплодных женщин бы не было.
И всё-таки у Асеро пробежал по спине холодок. Когти ягуара... следы от них до сих пор чувствовались, случайность или нет?
С трепетом в сердце он вошёл в дом провидицы.
— Приветствую тебя, Прозорливица, — сказала Луна, — скажи мне, кто этот человек и что его ждёт?
— Здравствуй, юноша. Но прежде всего, сними твою шпагу. Не бойся меня. Чего тебе бояться, если ты не веришь предсказаниям?
"Неужели на моём лице всё написано", — подумал с тревогой Асеро.
— Как же мне в них верить? — сказал он вслух. — О колдунах прошлого ходят легенды, но где сейчас подобное колдовство?
— Разгадка — в твоём имени. Металл, завезённый белыми людьми, не даёт нам видеть то, что было видно раньше. Поэтому я потребовала от тебя снять шпагу. Теперь твоё будущее проступает передо мной, — говоря это, старуха кружилась вокруг него и провела рукой по его волосам, — я вижу золото у тебя в волосах, впереди большое испытание, но ты его с честью выдержишь. Твоей жизни будут угрожать, но в ближайшие годы боги будут хранить тебя. Невесту ты себе выбрал удачно...
— Выбрал?
— Да, не успеет её небесная покровительница пройти свой путь меж звёзд по кругу, как вы станете мужем и женой. Только следи, чтобы перед свадьбой она не съела отравленных ягод. И берегись белых людей, ты сильнее, но они — коварнее, и ты их ловушек не разгадаешь. Это тебе не с каньяри воевать. Ну всё, довольно, идите.
Асеро взял свою шпагу, Луна, мгновение поколебавшись, положила кулёк с медовыми лепёшками.
Обратно они ехали в смущении, не зная, что и говорить. Асеро начал первый:
— Это не обман, что-то она действительно видит. Иначе откуда узнала моё имя? Или ей сообщил кто-то? Золото в волосах, испытание пройду с честью — неужели меня и в самом деле ждёт алое льяуту с золотыми кистями? Ну, про испытания, удачу, большое будущее — это многим говорят. Про каньяри — могла догадаться, говорят, у человека, прошедшего войну, что-то в лице меняется. Бойся белого человека — ну так она по возрасту Великую Войну ещё должна помнить, что ещё ей говорить на эту тему? Но вот остальное...
— А я хоть и дала ей медовых лепёшек, но разочарована. Принять нас за жениха и невесту! Свадьба в течение месяца! Но ведь это же бред, это невозможно! — Но по голосу Луны было понятно, что она нервничает.
Асеро только печально вздохнул.
— Скажи, а я тебе нравлюсь? — вдруг неожиданно резко спросила девушка.
Асеро замялся и покраснел.
— Вижу, можешь не отвечать, — сказала Луна и как-то разом стала вдруг печальной и серьёзной. — Только не подумай превратно, я теперь вижу, что ты хороший юноша, благородный, храбрый, только я за тебя по доброй воле всё равно не пойду.
— А силой я тебя не возьму. Как же я с тобой насильно жить буду?
Девушка посмотрела на него ещё более печально:
— Моё сердце принадлежит другому, тут у тебя нет шансов. Будь моё сердце свободно — было бы другое дело.
Асеро не ответил ничего. Когда они вернулись в замок, их встретил Инти.
— Значит, к нашей местной достопримечательности ездили? — сказал он. — Мои люди за вами уже проследили и мне сообщили.
— А что, нельзя?
— Да всё можно, только... как друг, не советую тебе всем этим голову забивать. Она нам как-то успех в одном деле предсказала, а потом провал был. Полный. Много жизней стоил... Так что с тех пор не верю во все эти предсказания. И что бы она тебе ни сказала, ты в голову не бери, отдыхай и радуйся относительной свободе.
Следующие несколько дней прошли довольно беспечно. Асеро последовал совету Инти, и если и вспоминал тот эпизод, то не само предсказание, а слова Луны "если бы моё сердце было свободно..." Как обидно, что он не встретил эту чудную девушку раньше! Она бы его, может, полюбила, были бы они счастливы...
Потому наступил канун дня отъезда. В последний раз Асеро ложился спать в отведённой ему комнате, к которой за время отдыха он уже успел привыкнуть. Засыпая, он лишь грустил, что завтра, может быть, увидит Луну в последний раз, но у него не возникло и тени предчувствия, что ещё прежде его отъезда произойдут события, которые перевернут всё...
