| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Подойдя ближе к баньяну, я окинул взглядом барельеф на его стволе, изображающий дракона. Готов поспорить, что изображение сдвинулось! Я, конечно, не помню всех деталей, но в прошлый раз голова дракона точно была повернута в другую сторону, да и изгибы туловища немного не те. Хотя, нашел, чему удивляться в мире меча и магии.
Я аккуратно разрыл ладонями лунку в земле и поместил в нее плоды Джубокко, Шепчущего дуба и Поднебесного древа. Смазанные светящейся слизью Мокеле-Мбебе, они были похожи на экзотические елочные игрушки. Присыпав их землей, разровнял поверхность и уселся рядом, скрестив ноги. Сколько нужно ждать, шаманы не сказали. Так что пока можно скоротать время за медитацией.
Не успел я завершить и одного цикла, как проклюнулся росток. Зрелище было завораживающее — сначала из-под земли резко, будто вытолкнутый кем-то, появился темно-зеленый стебель толщиной с карандаш. Быстро вытянулся, расщепился, выпуская тугие восковые листочки. На конце начал наливаться продолговатый бутон, постепенно меняющий свой цвет с малахитового до салатового. За полминуты бутон достиг размеров хорошей луковицы, а затем и раскрылся, разбрызгав вокруг целое облачко светящейся пыльцы.
Вместо цветка на вершине стебля вспыхнул крошечный дракон, сотканный из зеленого света — с длинным, почти змеиным туловищем, четырьмя лапками и маленьким гребнем вдоль всего хребта. Я потянулся к нему, но он начал быстро таять в воздухе. Зато за спиной моей послышались шаркающие шаги.
— Я вызываю тебя, Хануман! — произнес я фразу, которая должна была запустить испытание. Почти сразу же до меня донесся отдаленный удар гонга, наверняка слышимый только мне, а перед глазами вспыхнуло соответствующее системное сообщение.
Вы успешно вызвали царя обезьян на состязание. Выберите вид состязания и награду за него. Хануман потребует ответную ставку на случай вашего поражения. Будьте внимательны: изменить договоренности нельзя, не отменив квест! Повторно вызвать Ханумана можно будет не раньше, чем через 90 игровых дней.
— Да вижу, вижу! — проскрипел недовольный голос за моей спиной. — Иначе зачем бы ты сюда снова заявился?
Хануман вроде бы выглядел, как обычно, но что-то в нем разительно изменилось. Я даже не сразу понял, что.
Взгляд. И манера говорить. Не знаю, были ли прежние странности царя обезьян напускными, или же внезапные перемены настроения — это тоже часть его образа. Но сейчас от его ужимок не осталось и следа — он взирал на меня настороженно, внимательно и с плохо скрываемой злобой. Свой массивный вычурный посох он держал одной рукой, небрежно забросив его на плечо. Золотистые ленты, которыми тот был украшен, колыхались под дыханием ветра, как маленькие узкие флаги.
— Всегда знал, что нельзя доверять безволосым! — процедил он и презрительно выпятил нижнюю губу. — Грош цена договорам с вами!
Спорить с ним я не стал, и не только потому, что не хотелось злить его еще сильнее. Он ведь по-своему прав — мы предали его, переметнувшись на другую сторону. Для нас, игроков, это мелочи. Мы просто извлекли максимум выгоды из конфликта неписей. Но для них-то это их жизнь, а не игра.
Я вспомнил свой разговор с Молчуном, и мне стало немного не по себе. Вот правда — с кем я сейчас имею дело? С мастерски прописанным искусственным интеллектом или же с полной имитацией личности, которая ощущает себя частью этого мира? И для которой этот мир — единственно реальный?
Ну, хорошо, ведет-то себя Хануман сейчас, как непись. Законам игровым подчиняется. Вон, притащил я нужные квестовые предметы — он и явился. И не нападает на меня, соблюдая прописанные для него правила. Но вот все эти его эмоции — это прописанные скрипты, или все же отображение реальных чувств?
Черт возьми, как же было проще, когда персонажи компьютерных игр были просто набором пикселей на мониторе!
— К чему разговоры, Хануман? — наконец, сказал я. — Ты ведь знаешь, для чего я здесь.
— Думаешь, ты достоин звания мастера Дерева? — с едва сдерживаемой яростью процедил он. — Ты?! Безволосый выскочка, впервые появившийся в Уобо всего пару лун назад? Не освоивший даже базовых приемов? Обманом добывший плоды великих древ? Смог бы ты вообще вызвать меня на поединок, если бы не помощь целого отряда других шакалов в железных одеждах?
— Мы не шакалы, Хануман. Мы — Стальные Псы.
Рыжий ванар в ответ лишь приглушенно зарычал и дернулся было вперед, будто собирался наброситься на меня, но свернул в последний момент и сделал вокруг меня круг. Я будто и не заметил этого — сидел расслабленно, не шелохнувшись, и смотрел на беснующуюся обезьяну так спокойно, словно бы нас разделяло пуленепробиваемое стекло. По крайней мере, так это должно было выглядеть со стороны. В глубине-то души я отложил уже столько кирпичей, что можно было мавзолей строить.
— О да, вы та еще напасть! — помотал он головой. — Куда хуже шакалов. Хуже колонии сиафу, кочующей по джунглям и сжирающих все на своем пути. От вас, безволосых, нет спасения!
Он вдруг сник, плюхнулся на землю напротив меня и надолго умолк, склонив голову. Свой посох он положил перед собой, и я невольно засмотрелся. Толстое древко из темного, почти черного, полированного дерева, увитое по всей длине зеленоватыми стеблями с крохотными лепестками. На концах — массивные утолщения, похожие на цветочные бутоны, украшенные у основания узкими золотыми лентами. Мощное, красивое оружие. Я так долго смотрел на него, что система даже выдала мне подсказку.
Посох царя обезьян. Редкость: легендарная.
Увы, получить больше информации не удалось, и вряд ли дело было только в недостатке Интеллекта. Скорее всего, нужно взять посох в руки.
— Итак, я могу выбрать вид состязания, Хануман, — напомнил я. — И приз.
Он взглянул на меня исподлобья, и я невольно вздрогнул. Ярости в его глазах не было. Лишь тоска, отчаяние и полыхающая холодным пламенем ненависть.
— О, да. Ты можешь, — тихо проговорил он. — И не думай, что я не понимаю, зачем ты все это затеял. Вряд ли ты настолько глуп, что надеешься победить меня. Но мне придется последовать за тобой и покинуть это место. А проклятые шаманы Шепчущего дуба только этого и ждут.
Я кивнул.
— Что ж, хоть здесь ты честен, — усмехнулся ванар. — Похоже, я проиграл эту войну с Тем, кто шепчет. Однако...
В его глазах снова заплясали искорки безумия.
— Однако у меня осталась еще одна битва. С тобой. И уж поверь, я размажу тебя, как слизня. Ну, так чего же ты хочешь?
— Если ты проиграешь — ты отдашь мне его.
— Мой посох?! Единственный в своем роде? Легендарное оружие, которое не сыщешь больше нигде в Артаре? Символ власти царя обезьян?!
— Ну да. Или ты видишь здесь какой-то другой посох?
— Это высокая ставка. Уверен, что готов уравнять её?
Тут я, признаться, замешкался. Эх, знать бы заранее, что придется тоже что-то ставить — я бы сюда пришел в одних портках, оставив все снаряжение кому-нибудь из Псов на хранение. Тем более, что для состязания, которое я задумал, мне ничего не понадобится, кроме собственного тела.
— Что ты хочешь взамен?
— Все зерна с твоей Нити пути! — выпалил Хануман.
Я презрительно хмыкнул.
— На моей Нити, кроме дешевых буковых зерен — еще и Слеза Нюй Ва и два шедевра работы Джанжи Хэ. И все это — против какой-то деревянной палки?
— Ты называешь палкой посох царя обезьян?!
Хануман таки потерял терпение и, вскочив, закрутил посох над головой. Стебли на его древке засветились изумрудными пламенем, бутоны на концах вспыхнули. Ванар хлестнул своим оружием по земле справа от меня. Во время удара древко, кажется, вытянулось в размерах раза в три и изогнулось, будто было из резины, а не из дерева. Сам удар получился такой, что земля подо мной заходила ходуном, будто от землетрясения. Я откатился в сторону, вскочил на ноги, замотал головой, избавляясь от эффекта оглушения.
В месте удара через поляну пролегал длинный след — будто шрам. Отчетливо было видно длинное узкое углубление — отпечаток посоха. От него в стороны, будто трещины по стеклу, отходили более мелкие следы. Трава по всей длине следа пожухла и скрутилась в тугие хрупкие спиральки.
Хануман явно хотел ударить еще пару раз, но сдержался. Посох в его лапах все еще светился.
— Это всего лишь Хлещущая ветвь, — сказал он. — Одно из простейших умений боевой школы Дерева. Но вот на что она способна в сочетании с моим посохом. Это оружие настоящего мастера. Ты недостоин его.
— Буду достоин, если отберу его у тебя. Не правда ли?
— Попробуй, — кивнул Хануман. — Но учти — состязание должно быть достойно меня.
— Как насчет того, чтобы пробежаться наперегонки?
Ванар на мгновение опешил. Склонил голову набок, вскинул брови.
— Я не ослышался?
— Наперегонки. Только ты и я, один на один. Никакой магии. Никакого оружия. Но маршрут выбираю я.
— И где же предлагаешь бегать?
— Да тут недалеко. В руинах заброшенного города, что на другой стороне озера.
— То есть ты... — осторожно проговорил Хануман. — Надеешься обогнать Того, кто перепрыгнул океан? В его собственном городе?
— Никакой магии! — уточнил я. — Никаких превращений в гиганта, никаких прыжков выше головы и прочих трюков. Я тоже не буду применять никакие умения — ни из школы Воды, ни из школы Дерева. Полагаемся только на собственное тело.
— Безволосый надеется обогнать ванара? — расхохотался Хануман. — Да ты куда глупее, чем я думал!
Я лишь развел руками, еле сдерживая улыбку.
— Ну, так что? Ты готов?
Вместо ответа Хануман вдруг хлопнул в ладоши, и я на секунду ослеп. Проморгавшись, обнаружил себя стоящим на берегу Озера жизни, рядом с руинами. Хануман нетерпеливо приплясывал рядом.
— Я же сказал — без магии!
— Так состязание еще не началось, — хихикнул ванар.
Несколько минут ушло на последние приготовления. Псы собрались на краю развалин, усевшись на обломки торчащих из-под земли плит, как на зрительские трибуны. Старт отмечал длинный отрезок стены, с одного края оканчивающийся вертикальной балкой, похоже, оставшейся от арки ворот. Дальнюю точку маршрута я наметил у пьедестала разрушенной статуи у самой внутренней кромки кратера. По прямой тут было метров сто пятьдесят, не больше, поэтому решено было добежать до пьедестала, схватить один из разложенных на нем белых булыжников размером с кокос и принести его обратно к старту. Так что вторая часть пути усложнялась еще и тем, что придется тащить с собой камень.
— Стартуете по сигналу Данилы! — предупредил Терехов.
Щит самого паладина подвесили на веревках так, что он превратился в некое подобие гонга. Ну, а двуручная булава Дани должна была сыграть роль колотушки. Хотя я бы на месте Терехова свой щит под такую штуку не подставлял — расколет же к чертям.
Я деактивировал все слоты экипировки, кроме штанов, сапог и перчаток без пальцев. Даже рубахи на мне не осталось — её, пропитанную светящейся слизью Мокеле, я отдал Доку.
Мы стояли на старте, и солнце приятно грело мне обнаженные плечи и спину. Да и бритую голову изрядно припекало. Щурясь от яркого света, я взглянул в сторону солнца. Было уже за полдень, так что оно уже заметно клонилось к горизонту. Но прямиком в глаза бить не будет — ни на том, ни на обратном пути.
Впрочем, забег и без этого обещает быть жарким.
— Док! — выкрикнул я, подавая сигнал.
Некромант отделился от толпы зевак и засуетился рядом с большим обломком колонны, похожим на каменный пень. Вскоре оттуда донеслось знакомое шипении запальных фитилей и показались струйки дыма.
— Это еще что? — с подозрением принюхался Хануман.
— Да так... Чтобы было интереснее, — улыбнулся я.
Фитили, заложенные Доком по всем руинам, дружно шипели, а вскоре начали один за другим раздаваться хлопки взрывов. Как мы и договорились с Сергеичем заранее, это был его новый рецепт — не взрывное зелье, а что-то вроде напалма. Я видел, как он наполнял несколько первых кувшинов. Внутри было нечто маслянистое, вязкое, с резким запахом какой-то тухлятины. Но горело знатно и, как обещал создатель, хватало этого топлива минимум минут на пять. Но мне больше и не понадобится.
В считанные секунды наш маршрут преобразился и заиграл инфернальными красками. Кое-где пламя высилось целыми столбами, где-то лизало поваленные колонны невысокими, но широкими полосами, где-то едва тлело, но источало густой дым. От этого дыма и пламени мне и самому стало сложно разглядеть противоположный край маршрута. Однако на Ханумана огненное шоу оказало куда больший эффект.
Шерсть ванара стала дыбом, так что он, кажется, увеличился в размерах. Спина при этом выгнулась, как у рассерженного кота. Ей-богу, если бы он сейчас еще и хвост бы распушил трубой и зашипел на меня, скаля клыки — я бы не удивился. Но он затих, замер, расширившимися глазами разглядывая охватившие его город полосы пламени.
Значит, мой расчет сработал. Все животные боятся огня. А ванары, как ни крути — тоже животные, хоть и разумные и говорящие. Еще во время нашего боя возле Шепчущего дуба я заметил, как они реагировали на заклинания Кали. Её огненные птицы для них были далеко не самыми разрушительными, однако пугали их больше, чем все мечи и копья Псов, вместе взятые. А уж напугать ванаров — дело непростое, в этом мы тоже уже не раз убеждались.
Хануман, наконец, с трудом повернул голову и прорычал:
— Так я и знал! Ты — подлый...
Договорить он не успел. Булава Данилы с грохотом обрушилась на импровизированный гонг.
Я тут же ринулся вперед, с ходу перемахнув через россыпь невысоких обломков и в два прыжка преодолевая L-образный остов кирпичной стены, возвышающийся на пару метров над травой. Горящее зелье было разлито по верхней кромке стены, но большая его часть стекла на противоположную сторону. Так что вверху я коснулся огня лишь вскользь, удачно оттолкнувшись ладонью от чистого участка. А вот в спину мне ощутимо полыхнуло жаром. Боли я почти не почувствовал — все затмевал бурлящий в груди азарт.
Справа и чуть позади меня яростно зарычал Хануман, похоже, здорово опаливший хвост.
Я изо всех сил рванул вперед, мысленно похвалив себя за то, что перед походом к царю обезьян догадался слить подчистую все заряды Ци. Иначе бы соблазн врубить Всплеск или Прыжок лягушки был бы слишком силен. Нельзя давать противнику повод уличить тебя в нарушении тобой же заявленных правил. Никакой магии, никаких вспомогательных приспособлений. Хануман вон даже посох свой куда-то спрятал.
Прыжок! Полыхающий подо мной костер обдал меня водой адского жара.
Ч-черт, Док не предупреждал, что будет так жечься! Кажется, куда сильнее обычного огня. Вторым серьезным препятствием стал дым. Мало того, что он оказался очень густым и обильным, так еще и глаза от него щипало так, что я вскоре уже мало что перед собой видел сквозь пелену слез.
Но, что поделать — проводить репетиции было некогда. Я даже отказался от идеи пробежаться несколько раз по маршруту для тренировки — боялся, что Хануман увидит это и догадается о моих планах раньше времени. Да и на Дока обижаться не стоило — он пробовал новый рецепт и сам толком не знал, чего ожидать от своего зелья.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
