Зародыш мира.Колыбель

— А закуски тоже сам делаешь? — я поднял глиняную кружку и отпил хороший глоток, вкус меня поразил, мастер на обманул, — расскажи мне всё, мастер.

— Ну, господин, вы преувеличиваете мои заслуги, я не мастер, — пивовар даже немного покраснел, — но очень стараюсь.

— Вот старайся дальше, — я достал из сумки знак мастера и протянул пивовару, — а это тебе, чтобы не думалось всякого.

Мастер дрожащими руками взял от меня знак, и приложив его ко лбу низко поклонился.

— Спасибо вам, господин, — он продолжал кланяться, — никто ещё так высоко не ценил мою работу.

— Перестань, меня больше интересует, как ты строишь ценообразование, — я решил перейти к интересующей меня теме, — во сколько обходится тебе пиво, еда. Это очень важно сейчас.

— Я понимаю, господин! — Мастер успокоился и сел на стул, — Поляк пытался ввести денежную систему, но у него не очень хорошо это получилось.

— Почему? — я внимательно смотрел на трактирщика, — Что было не так?

— Потому, что не ввёл эквивалент денег, — Стефан сложил губы бантиком, — что брать за единицу?

— Сейчас есть монеты четырёх видов, мелкая — копейка, из ста копеек получается гривна, из ста гривен рубль, из ста рублей червонец, — я положил на стол четыре разные монеты, — я думаю, что стандартный обед из закусок и кружки пива можно взять за основу.

— Так, допустим, — чех наклонил голову, — и базовая денежная единица будет гривна?

— Точно, правильно думаешь, — я показал чеху большой палец, — один стандартный обед должен стоить одну гривну. Соответственно от этого будет завесить цена на всё, начиная от мяса и зерна, заканчивая кружками, столами, и прочим. Я думаю, что вместе с Моисеем вы быстро посчитаете что и почём. А дальше всё достаточно просто — три стандартных обеда в день — три гривны, тридцать дней — девяносто гривен, условно один рубль в месяц. Если прибавить сюда необходимость покупать одежду, орудия труда и немного откладывать на развитие, думаю, что десять рублей в месяц, для одного поселенца будет достаточно. Дети и не работающие матери также должны получать эти деньги.

— Отец, ты решил тут построить социализм? — отозвалась моя дочь, — ни чего другого мне на ум не идёт.

— А почему нет? — я усмехнулся, — Я уже более полувека живу в полнейшем коммунизме, можно и до социализма дойти. Вот взять того же Петера, сколько рыбы он может выловить со своей артелью в месяц? А сколько нужно денег для содержания артели и поддержания её деятельности? У него ведь человек десять мужиков работает, с ними ещё бабы на хозяйстве, и дети вроде как есть. То есть ему нужно двести пятьдесят рублей в месяц, только на зарплату, а ещё рублей пятьдесят оставлять на матчасть. Если он вылавливает двести килограммов в день, то в месяц выходит шесть тонн. Получается 5 копеек за килограмм живой рыбы, так, Стефан?

— Вроде бы так, господин, — Чех согласно кивнул головой, — но ведь люди не только рыбу едят.

— Именно, — я кивнул Стефану, — и так можно прикинуть выход продукции и цену для каждого хозяйства, и тогда мы поймём — правильно выбрали базовую единицу или нет. Но что-то мне подсказывает, что правильно.

Пока мы обсуждали ценообразование, народ начал собираться, и прислушиваться к нашей беседе, некоторые даже перешёптывались между собой, обсуждая услышанное. Зал потихоньку начал гудеть. Значит пришло время начать совет.

Глава двадцатая. Большой совет.

Народ собирался в огромном зале. Я сначала даже не оценил масштаб строения, но когда народу стало так много, что сверху казалось будто это пчелиный улей я не удержался и просил Стефана:

— Уважаемый, а на сколько мест рассчитано твоё заведение? — мне очень хотелось понять, насколько я прав, — я где-то такое уже видел.

— Примерно на тысячу, господин Ториус, — трактирщик был явно рад произведённым эффектом, — я строил это здание по примеру знаменитых немецких пивных.

— Тебе удалось произвести впечатление, — я хлопнул Стефана по плечу, — принимай благодарность!

Лицо чеха вытянулось от удивления, он стал каким-то более статным, что ли, и по всему его телу пробежали золотые искорки.

— Храни вас бог, Пан Ториус! — Стефан хотел было бухнуться на колени, но я не дал ему совершить ни чего подобного на глазах у огромной толпы, — я не подведу вас никогда!

Я похлопал ошарашенного трактирщика по спине, и жестом показал ему в зал. Через некоторое время Стефан занял одно из первых мест в зале, наряду с другими Мастерами. Если раньше кто и стал бы бухтеть, но не теперь. Знак Мастера на ремне и удалая стать не давала никому сомнения в том, что этот человек достоен занять первое место в рядах. Когда, наконец, народ перестал заходить в трактир, я встал из-за стола и вышел к краю трибуны.

— Я рад приветствовать честной народ в этом заведении, — мой голос звучал как бас-барабан и гулким эхом отдавался под сводами зала, все присутствующие притихли, — я объявил совет, но не знал, что придёт весь город. Но это даже хорошо, так как вы все члены одной большой семьи, нашего общего нового дома.

Зал молчал несколько секунд, а потом мне ответил рёв сотен глоток, приветственно вопящих после моего вступления. Я поднял руку и голоса моментально стихли. Я замечал, как бесшумно скользят вдоль столов девушки-подавальщицы и разносят на огромных блюдах дымящиеся закуски. Следом за ними побежали крепкие мужики, несущие в двух руках сразу по дюжине кружек пива. И всё это делалось так, как будто тут всегда такая толпа и они только этого и ждали.

— Нас становится больше, и экономика становится сложнее, — я смотрел в молчаливые лица и пытался максимально просто донести до каждого свои мысли, — я решил ввести денежный оборот, чтобы сделать вашу жизнь удобнее и понятнее.

— Так ввели уже, — откуда-то с задних рядов, там, где обосновались неопределившиеся, раздался гулкий голос, — только херня из этого вышла.

— Выйди сюда, смелый человек, — я пытался рассмотреть, кто там так басит, — коли не сдрейфишь!

— А чего мне стрематься? — голос был вполне уверенный, — пуганые мы уже.

Крупный мужчина деловито шествовал между лавок, достаточно уверенно, чтобы казаться испуганным. Под молчаливое сопровождение обошёл сцену м поднялся по лесенке.

— Ну здравствуй, мил человек, — я внимательно рассматривал смелого мужика, — как звать-величать тебя?

— Михайло я, Исаев фамилия, — мужик горделиво поднял голову, — и ещё раз говорю, что внедрённая денежная система — говно.

— Хм, а ты смел, братец, — я смотрел ему прямо в глаза, — из чьих будешь, Михайло Исаев?

— Потомственный банкир, — он выговаривал это так, как будто каждый звук его голоса стоил минимум по миллиону, — и слову своему цену знаю.

— О как, ну хорошо, расскажи нам всем, что говённого было в старой денежной системе? — я уселся в кресло, а Михаила оставил докладывать свою точку зрения стоя, — ну давай, смельчак, расскажи всем свою точку зрения.

Михаил проводил меня цепким взглядом, потом деланно откашлялся и начал свой доклад. В белой тунике поселенца от выглядел как римский патриций, докладывающий в сенате положение дел в империи, хотя кто знает, как оно будет дальше.

— Прежний, так называемый король, ввёл нам денежную систему, — Михайло хрустнул кулаком, — но на деле просто заставил покупать ресурсы за деньги, которые он сам и платил за товары, сдаваемые в казну, но реальных дел эти мятые железки не отражали, и не было гарантии в том, что куда-то потом из можно было сбыть. Таким образом, все производители просто привязывались к распределительной цепочке через королевскую казну.

— Согласен, Михайло, такая система — просто лажа, — я отпил из большой глиняной кружки и поставил её на стол, — а если денежная единица будет привязана к конкретной товарной единице, что тогда?

— Тогда это может иметь смысл, — банкир не терял лица, — если есть конкретные гарантии выполнения обязательств.

— А разорванная задница этого вашего короля — хорошая гарантия? — я смотрел в суровые глаза банкира и ждал его реакции, — или нужна ещё какая-то?

— Что будет обеспечением денег? — Михайло не оторвал своего взгляда, мне даже импонировала это его непреклонность, — какие-нибудь железки или камешки?

— Вовсе нет. Я же не воротила с Уолт Стрит, — я усмехнулся, — да и нет у меня столько бус стеклянных. А обеспечением базовой единицы будет стандартный обед, из гарнира, колбасок и кружки пива в этом самом заведении. Нравится такое обеспечение?

— А гарантии? Кто гарантирует, что за твою деньгу мне тут пожрать дадут? — мужик начинал злиться, — Как будет работать механизм?

— Да очень просто, — я встал подошёл к банкиру и положил ему руку на плечо, — если кому-то откажут в обеде, в обмен на государственную денежную единицу, то задница отказавшего будет сидеть на таком же колу, как жопа всем известного пшека. Думаю, все слышали, как он был рад?

Одобрительный гул прокатился по залу. Я посмотрел в упор на банкира, по виску Михаила скатилась капелька пота.

— А ты, радетель за благо народа, — я усмехнулся прямо глядя в глаза здорового мужика, — назначаешься ответственным за движение средств в государстве. И если хотя бы одна монетка пропадёт, то тебе придётся очень сильно постараться, чтобы объяснить мне, куда она делась, понял?

— А если не отвечу за базар? — Михаил побледнел как снег, — стало быть ты меня на кол посадишь?

— Почему на кол? Могу ещё что похитрее придумать, чтобы не за полчаса, а за полгода помер, как тебе такой уговор? — Дрожь пробирала банкира всё отчётливее, — Сдрейфил? Только из зала орать да критиковать можешь?

— Не сдрейфил! — Михайло с вызовом посмотрел мне в глаза, — Не бывало такого, чтобы у Михаила Исаева хоть копейка пропадала!

— Быть посему! — я хлопнул в ладоши, — отныне сей дерзкий муж назначается главой нашего банка.

И я вручил ему медальон мастера. По залу в очередной раз прокатился оживлённый гул голосов.

— Даю тебе неделю, чтобы набрать штат, согласовать план банка с Мастером Орочи и представить план развития банковской системы, — я похлопал мужика по плечу, — иди выполняй.

Новоиспечённый глава банка побрёл на своё место, было видно, что ему страшно вставать на такой пост, но мне очень понравилось, что люди, мимо которых он проходил всячески подбадривали потенциально приговорённого. Когда же он дошёл до своего места, то его окружили с десяток людей, и принялись яростно о чём-то перешёптываться.

— Отставить шептаться! — я грозно прокричал в зал, — все обсуждения после совета! Подайте чего-нибудь покрепче обосравшимся.

Шум тут же прекратился, а маленькая подавальщица шустренько подбежала к банкиру и поставила перед ним кувшинчик.

— Теперь я попрошу Мастера Моисея, нашего уважаемого счетовода, можно сказать, министра финансов, доложить текущую обстановку.

К трибуне подошёл немного замявшийся Мойша, он теребил в руках свою большую книгу и никак не знал, куда её приладить. Однако я понял расторопность Стефана, когда на сцену выбежали два дюжий мужичка и притащили с собой высокий узкий столик, как раз под книгу, и также быстренько смотались. Я улыбнулся, и позвал подавальщицу, которая быстренько убежала к Стефану, что-то передала ему, отчего уважаемый мастер, нисколько не стесняясь народа бухнулся лбом в пол. Эта сцена прошла так же буднично, как будто он просто соскользнул со скамьи, и после того, как он вернулся на место, то все вокруг просто продолжали слушать Моисея.

— Братья и сестры! Нам всем выпало счастье продолжить жить в этой благословенной земле, а не исчезнуть в безвременье нашего прошлого мира, — Моисей говорил негромко, но воцарившаяся тишина позволяла его голосу долетать до самых дальних уголков зала, — Нас стало больше. У нас начали появляться дети, и теперь мы должны задуматься о том, каким наш мир достанется потомкам, хотя жизнь наша может стать гораздо длиннее, чем раньше. Тем не менее, мы проанализировали текущую ситуацию и смею вам доложить, что нас стало почти тысяча двести человек, без малого. И почти триста пятьдесят из нас — это малые дети. На такое количество народа ежемесячно требуется пятьдесят три тонны продуктов, а также множество одежды, утвари и прочего. Именно для того, чтобы регулировать потребление и увязать его с производством нам требуется денежная система. За базовую единицу наш создатель предложил создать золотую гривну, равную ста серебряным копейкам. Мерой, определяющей стоимость гривны, является стандартный набор продуктов, необходимых для однократного питания одного среднего человека, а именно — порция гарнира, колбасок и кружка пива, объёмом пол-литра. Вес гарнира и колбасок должен распределяться как три к двум. И ни как иначе — двести граммов колбасок и триста граммов гарнира. Если распределение в стандартной порции будет иное — то виновный понесёт заслуженное наказание.

Мойша оглядел притихший зал, а затем продолжил.

— Исходя из этой нормы питания, наш создатель определил, что каждому жителю нашего мира будет необходимо потратить в день не менее трёх гривен для насыщения. Если кто-то хочет больше — это личное дело каждого. Таким образом, денежное довольствие в месяц составит девяносто гривен, но наш милостивый создатель решил, что лучше сделать небольшой запас и определил пропитание на сумму один платиновый рубль в месяц. На прочие нужды и накопления было определено выделить ещё девять рублей, таким образом, общее денежное довольствие составит десять платиновых рублей в месяц.

По залу прошёл шепоток, одобрительный или нет — посмотрим позже, но шутка ли, питание и остальные нужды распределены как девять к одному, не у каждого присутствующего было такое распределение в прошлой жизни. А Мойша между тем продолжал:

— Кроме того, на каждую неработающую женщину решено выделять по пять рублей в месяц, равно как и на малого дитя, пока он не сможет сам зарабатывать, а именно по достижении им шестнадцати лет.

Тут зал буквально взорвался, крики ура, хлопанье в ладоши, кто-то даже решил пересвистеть толпу, и только моя поднятая рука успокоила толпу, а между скамьями снова побежали подавальщицы с пивом. А Мойша продолжил:

— Таким образом, на сегодняшний день планируется распределить порядка восьми с половиной тысяч рублей в виде месячного жалования. Деньги будут переданы Главному банкиру под личные гарантии жизнью. В составе монет будут пять рублей платиной, три гривны золотом и двести копеек серебром. Основываясь на этом эквиваленте, будут рассчитаны все закупочные цены и определено максимальное их колебание.

Шум в зале стих, и было видно, что люди слушают Моисея с большим воодушевлением, теперь его слова слегка перекрывались только скрежетом пера Мастера Карлы, по совместительству его женщины и матери его детей. А Мойша продолжил рассказывать о ситуации в мире:

— Кроме финансовой стороны были изучены вопросы строительства жилья. Нами было выяснено, что сегодня у нас образовался дефицит в количестве, превышающем двести квартир, и это без учёта пересмотра условий жизни на фермах и мастерских. Нашим великим господином было принято решение расширить условия проживания на фермах и в мастерских, а также построить дополнительное жильё, в виде трёхэтажных домов, с возможностью устройства торговых точек и предприятий общепита на первых этажах, при необходимости. Квартиры будут строиться с учётом проживания нескольких человек. Каждый мужчина может содержать столько женщин, сколько он сможет удовлетворить и поддержать благоприятный уровень взаимоотношений. Но не более четырёх женщин сразу, история подсказывает нам, что не все способны нормально жить даже с одной. Институт брака мы заводить не собираемся, вместо этого государство намеренно заботиться о каждом своём гражданине в независимости от его статуса, но за детей оба родителя должны будут нести ответственность вне зависимости от собственных взаимоотношений.