Любимый город

Борис давал ей пить настойку зверобоя, приглашённый врач прописал ей какой-то "метафлокс"288. Намечавшуюся у Барбары депрессию удалось прекратить, она снова ожила. Для верности, на осенние каникулы у Никиты Борис отправил их обоих к тёще в Краков. Пребывание в городе своего детства вместе с родителями должно было окончательно вернуть Басю к жизни. По крайней мере, Борис на это надеялся. Сам он, увы, мог куда-то поехать только в командировку — отпуск за этот год он полностью израсходовал, ухаживая за впавшей в депрессию женой.

Отпуск он взял на следующий день после визита "в морду", когда убедился, что никто не собирается его ни арестовывать, ни отстранять от должности. Последней бумагой, которую он подписал, был рапорт о происшедшем, где он всячески расхваливал Вальдемара Злотопольского и рекомендовал наградить его Рыцарским Крестом Республики289. Посмертно. Борис заметил, что теперь его воспоминания о покойном киянине стали если и не тёплыми, то, по крайней мере, позитивными. Капитул Ордена, как и следовало ожидать, написал на киянина представление Канцлеру. Канцлер, разумеется, немедленно подписал все наградные бумаги и собирался вручить заслуженную награду члену семьи генерала бригады (очередное звание полковнику Злотопольскому тоже досталось посмертно).

И вот здесь начались проблемы. Ближайшим членом семьи Вальдемара Злотопольского оказалась некая Марцелина Бернацкая. Легкомысленный (или наоборот, чересчур осторожный) Злотопольский за всё время совместной жизни с этой дамой так и не удосужился официально оформить их брак ни в Управлении Гражданского Состояния, ни в церкви. При его жизни такое положение дел никому (кроме, разумеется, многочисленных подруг "Марциси") не мешало, везде в Киеве её воспринимали, как "госпожу Злотопольскую". Но после его смерти — не тут-то было.

Взбунтовался генерал-командор Капитула — ветеран "старой даты", получивший свой крест ещё за чешскую войну290. Он пошёл к Канцлеру и заявил ему, что ни за что не позволит на подобное святотатство. Вальдемар Злотопольский, разумеется, герой, и всячески достоин высокой награды. Но в плане морального облика он отнюдь не был персоной, с которой молодому поколению следует брать пример. В частности, речи не может быть о вручении Высшего Ордена Республики в руки его любовнице, жившей с покойным "на кошачью лапу"291. Если же мнение Капитула для Канцлера ничего не значит, и он всё таки пойдёт на это непотребство, то генерал-командор немедленно подаёт в отставку со своего поста. И не только он, но и трое других членов Капитула, обеспокоенных падением морального уровня молодёжи.

Глава Государства уступил перед таким напором защитников морали. Запахло крупным скандалом. Вездесущий "Super Expres"292 воздерживался от публикаций только благодаря личному вмешательству генерала Габриэля, то ли давшего главному редактору взятку, то ли запугавшего его до полусмерти. Габриэль же и нашёл компромиссное решение — орден должны были получить сыновья-близнецы героя, а ввиду их малолетства (обоим мальчикам недавно исполнилось по три года) они будут с матерью, вышеупомянутой Марцелиной Бернацкой. Генерал-командор, скрепя сердце, согласился, и церемония награждения состоялась без сучка без задоринки. Борис вместе с начавшей приходить в себя Барбарой видел её в программе "DTV", а о пикантных подробностях узнал позже — когда в октябре вернулся к работе.

288 "Метафлокс" — торговая марка производимого в Речи Посполитой антидепрессанта, содержащего препарат "флуоксетин".

289 "Крест Республики" ("Krzyż Republiki") — высшая военная награда Речи Посполитой, пришедшая в 1920 г. на смену "Цесарскому Кресту" ("Krzyż Cesarski"). Делится на 5 классов. III класс Ордена именуется "Рыцарским Крестом" ("Krzyż Rycerski"). Орденом награждает Канцлер Речи Посполитой (как Верховный Главнокомандующий её Вооружённых Сил) по представлению Капитула Ордена (I, II и III классы) либо командира воинской части (IV и V классы).

290 "Чешская война" — военные действия между Речью Посполитой и Дунайской Империей в 1942 г. После окончания срока действия Женевского перемирия 1941 г. и неудачи мирных переговоров по статусу Силезии Войско РП начало концентрическое наступление на Прагу из района силезского Глатцкого выступа и Саксонии, закончившееся поражением Северной группировки дунайских войск и взятием столицы Чехии. Однако предпринятое дунайцами с территории Баварии наступление в Саксонию вынудило Речь Посполитую оставить Чехию, чтобы отразить начавшееся вторжение. Война завершилась восстановлением старого статус-кво. Видя бесперспективность и разрушительность дальнейшей вооружённой борьбы, обе стороны согласились подписать Женевские мирные соглашения 1943 г., согласно которым Республика Силезия признавалась отдельным, независимым как от Дунайской Империи, так и Речи Посполитой государством со столицей в г.Вратиславия (фактически вернулась в сферу влияния РП). "Чешская война" была последним военным конфликтом между РП и ДИ, обязавшимися в дальнейшем решать свои разногласия исключительно мирными средствами.

291 "Жить на кошачью лапу" ("mieszkać na kocią łapę") — т.е. сожительствовать без официального оформления брака.

292 "Super Expres" — издающаяся в Киеве бульварная газета, известная своими скандальными публикациями из жизни знаменитостей.

— ...и мало было всей этой истории с орденом, — продолжал жаловаться "в морду", — так теперь ещё эта, в морду, пенсия. Как сговорились, моралисты, в морду! Нет свидетельства о браке — нет и пенсии для вдовы, представляешь себе?

Генерал дивизии был полон возмущения. Учитывая характер его супруги и необходимость ежедневного с ней общения, Борис этому как-то не удивлялся.

— И перед Марцисей стыдно, — Габриэль допил вино и попробовал вылить остатки из бутылки — там было пусто, — Не первый год друг дружку знаем, в морду, ещё с тех пор, как она тут официанткой работала. Марта к ней прямо, как к дочери всегда относилась, а тут такая тебе история! Скажи, Борис, ты вообще-то слышал фамилию Емёла? — невинно посмотрел на Бориса начальник Пятого Сектора.

— Как, Веслав, ты сказал, его зовут? — Борис старался смотреть на собеседника ещё более невинно.

— Громослав Емёла, начальник Финансового, в морду, Департамента.

Борис наморщил лоб. Фамилия была запоминающаяся — он обратил на неё внимание сразу, как только начал просматривать дома файлы покойного Воеводы.

— Думаю, нам удастся его переубедить, — подтвердил он кивком головы.

— Ты порядочный мужик, Борис, вот что я тебе, в морду, скажу, — заявил генерал дивизии, — Правильно тебя генералом сделали. Скажу тебе по БОЛЬШОМУ секрету, — он наклонился и понизил голос, — ваш начальник КУБа уходит на пенсию, и на его место собираются назначить..., — он на несколько секунд замолчал, не переставая смотреть в упор, — ...генерала бригады Бориса Ницеевского. Что, сюрприз, в морду?

Борис постарался быть ошарашенным неожиданными перспективами.

— А кого рекомендуешь на твоё место? — заговорщицки подмигнул "в морду".

— Капитан Якубень справится, — без раздумья ответил генерал Ницеевский, — Сначала, как и.о., а станет майором — то и формально.

А Немоляева нужно будет перевести в соседний отдел. И обязательно с повышением.

— А может твоего бывшего вернуть? — собеседник растянул губы в самой очаровательной улыбке, — Как его, в морду? Окронгловский?

— Майор Кругловский, — не принял шутливого тона Борис, — в совершенстве владеет украинским языком. Полагаю, что самое подходящее место для него именно там, где он теперь находится — в Моздоке.

— Выберусь, в морду, к вам на следующие выходные, — мечтательно произнёс генерал Габриэль, — Свежий воздух, природа. Скажи, как новый председатель Охотничьего Клуба, у вас под Москвой утки ещё остались?

Вернулась Марта. Успокоенная и со снисходительно-мечтательным выражением на лице.

— Эх, мужчины, — произнесла она, — ничего вам поручить нельзя. Что бы вы делали в этой жизни, если бы не мы, женщины?

— Совсем бы пропали, пани Марта, — согласился Борис, — куда уж нам.

Веслав Габриэль изобразил на своём лице полный скептицизм.

— Вот! — удовлетворённо подтвердила хозяйка ресторана, — И никогда об этом не забывайте. Только, будь любезен, забудь про "пани"! — погрозила ему пальцем, — Ты мой друг, и я для тебя — Марта. Просто Марта, понятно?

— Разумеется... Марточка, — подмигнул Борис госпоже Габриэль.

— Ой, мальчики, — расчувствовалась Марта, — ну что же мне с вами, такими милыми, делать? Ведь у меня для вас совсем ничего нет.

Она взяла пустой бокал своего мужа, осмотрела со всех сторон и с сомнением отставила.

— Всё, что я могу вам предложить — это моё сердце. Только моё польское горячее сердце.

За окнами ресторана продолжалась обычная повседневная жизнь столицы великой державы.

Краков, Вавель, двор королевского замка

— Никита, далеко не убегай, только здесь во дворе.

— Мама, да помню я всё. Только тут, вокруг памятника и больше никуда.

Он показал на большой памятник в центре двора. Король с королевой, чинно держась под ручку, с высоты своего пьедестала взирали на толпящихся во дворе замка туристов.

— И не вздумай выходить со двора — у нас с бабушкой есть и другие занятия, кроме как тебя искать.

— Иди сюда, — бабушка поправила своему непоседливому внуку воротник рубашки, — А это лучше сними, зачем оно нужно? — с неодобрением показала она пальцем на блестящего орла с молнией в когтях на кармане.

— Не сниму. Это подарок от господина майора, — набычился Никита, — Ну, мама, неужели ты этого не запомнила? — обратился он за поддержкой к Барбаре, — А я, когда вырасту, тоже пойду там служить, как папа! Ты, бабушка, этого не понимаешь, потому что ты женщина, вот, — выложил он свой главный аргумент.

— Запомнила, запомнила, — тут Бася вдруг спохватилась, что произнесла это по-москворусски293 и перешла обратно на польский, — Я всё запомнила. А ты, Никита Ницеевский, запомни, что с бабушкой так говорить нельзя!

— Извини, бабушка, — Никита опустил голову.

— Ладно уж, — сменила гнев на милость Басина мама, — иди себе, бегай, — погладила его по вихрастой голове.

Сын тут же развернулся у присоединился к детям, носящимся наперегонки по двору замка.

— Родной язык забываешь, дочка? — спросила мама, но не с неодобрением, а скорее весело.

— Прости, мама, это я просто задумалась, — развела руками Бася.

Это был уже не впервые, когда она пыталась в Кракове перейти на ставший за эти годы привычным москворусский язык. Пару раз случалось так, что её собеседники замолкали, не разобрав непонятных слов, а иногда ей отвечали тоже на москворусском, так что она понимала, что что-то здесь не так, только по выражениям лиц окружающих. Каждый раз она испытывала жуткое стеснение, что так попала впросак. Хотя какая, по большому счёту, разница, будут незнакомые ей люди считать её полькой или москворуской? Для мамы она всё равно останется её "малюткой Басюней".

— Не задумывайся слишком много, Басюня, — сказала мама и теперь потрепала по голове уже её, — Не стоит. Лучше благодари Бога за то, что у тебя есть то, что есть.

Мама в последнее время стала какой-то фаталисткой. Или она так говорит только для Барбары, чтобы она сама не думала о мрачной стороне жизни?

293 Игра слов: по-польски "zapomnić" означает "забыть", так что смысл утверждения меняется на противоположный.

Она была права. Незачем думать о раскопанной глубокой мрачной яме, не стоит вспоминать о холмике влажной земли около неё, не имеет смысла будить воспоминания о людях в трауре, стоящих вокруг. Что ей дадут хорошего воспоминания о блестящем гробе, который медленно опускают в могилу здоровые мужики с безразличными лицами? О пасмурной мокрой погоде вокруг? О пустоте в сердце, чуть ли не большей, чем выкопанная яма?

В день похорон Барбару поразил приехавший Здих. Она раньше и не предполагала, что он так любит её Евочку. Теперь человек страдал, наверное, ещё больше, чем она — это было видно невооружённым глазом. Те горькие слова, которые он говорил, были совершенно справедливыми. Это всё была её, только её, ошибка. Она, Барбара Ницеевская, была виновата перед своим бывшим мужем. Она была виновата перед своим нынешним мужем. Она была безмерно виновата перед своей дочкой. Разве так поступает любящая мать? Любящая мать никогда не потащит свою любимую дочь на смерть. Идиотка, идиотка и ещё раз холерная идиотка!

Здих испытывал, похоже, те же самые чувства. Как он плакал, когда опускали гроб. Барбара в жизни не видела его таким. А потом он посто ушёл. Ушёл прямо по развороченной грязи, скользя и проваливаясь, не разбирая дороги, куда-то прямо перед собой. Басе хотелось броситься вслед за ним, просить его о прошении и плакать, плакать вместе с ним — единственным человеком, который испытывает те же самые чувства, как она сама. Но она знала — Здих её не простит. И не скажет ей ни слова. Просто уйдёт ещё дальше по мягкой коричневой грязи. Ей до боли захотелось броситься в могилу вслед за дочерью. Нырнуть, как в глубокую тёплую воду, лечь там на дне, закрыть глаза и забыть обо всём. Только сын удержал её от этого броска. Она просто не имела право предать ещё и его. Она гладила его по голове и смотрела, как яма постепенно заполняется землёй, навсегда разделяющей их с дочкой.

Потом всё было одинаково и монотонно. Она сидела перед их большим, на всю стену, окном спальни и смотрела на улицу. На серые монотонные тучи на московском небе. На монотонно шумящий дождь. Даже изредка появлявшаяся голубизна была какой-то монотонной.

Приходил какой-то доктор, прописал ей какие-то белые таблетки с противным вкусом. Муж давал их по одной, периодически поил каким-то странным чаем и сидел рядом. Наверное, боялся, что она их наглотается до смерти. Зря. Барбаре не хотелось умирать, ей просто не хотелось жить. У неё сложилось явное впечатление, что Борис бросил свою работу. Из-за неё? О, ейку, она снова испортила кому-то жизнь!

Никита каждый день показывал матери свой школьный дневник — это что же на него нашло-то? Раньше прятал его как можно дальше, и даже "забывал" в школе. Сначала показывал его, когда рядом был отец, потом стал приносить сам, даже когда Бориса не было рядом. И самое интересное — ему было что показывать. Оказалось, что сын начал приносить "шестёрки". Причём не только по физкультуре — по математике его оценки тоже поправились. А больше всего её поразило его сочинение "Кем я стану, когда вырасту".

То, что Никита после всего ЭТОГО просто бредил своим "молниеносным" будущим, Бася знала — хотя бы по эмблеме батальона, с которой он целыми днями не расставался, перевешивая её с одной рубашки на другую. Но это было уже совсем серьёзно. Половину сочинения сын рассказывал об истории "Błyskawicy" — как во время Белголландской войны294 с Францией англичане создали первые подразделения коммандос, как после изучения опыта их успешного применения в Галландии (учительница подчеркнула неправильную букву "А") такие подразделения начали создаваться в других государствах, так у нас в Речи Посполитой в 1944 г. создали группу "Burza"295, а в 1953 г. её развернули в батальон "Błyskawica". Его папа там тоже служил и был самым лучшим из всех самых лучших. Откуда школьник младших классов мог знать такой список операций его пусть даже и любимого подразделения, что оно заняло целую страницу? Наверное, Борис рассказал. Сколько же всего происходило вокруг Барбары, пока она тут жалела себя и безответно страдала?