Опричник I

...

С началом декабря, когда ледовый покров на Верхневыксунском пруду стал настолько крепок, что мог удержать шестиместный лыжный буер, я начал тренировать своих ребят в непростом деле управления парусом. К наступлению весны планировалось построить ещё и йол водоизмещёнием в тысячу пудов. В шестидесятые мы вместе с сыном строили яхту, по проекту Курбатова, причем именно с таким парусным вооружением. Неплохой вариант для тренировки будущих моряков, единственный минус — суденышко это всего на десяток человек экипажа. Для каботажа может и хватит, но для полноценных дальних переходов экипаж желательно увеличить в полтора раза. Впрочем, это потребуется не скоро, пока же хватит и этого.

Зимой у меня появилось куда как больше свободного времени, так что, оторвав Кожемякина от совершенствования его "машины убийства", я начал с ним на пару проектировать двигатель внутреннего сгорания для будущего судна. При имеющемся выборе материалов, ни на что более или менеё серьёзное я не рискнул замахиваться, остановившись на примитивном двухцилиндровом вертикальном двигателе, с большим ходом поршня и малой степенью сжатия топливной смеси. Тратить время на возню с созданием и доводкой карбюратора было бы неразумно, поэтому скипидар, пополам со спиртом, предполагалось испарять в специальной емкости, прогреваемой в рабочем состоянии теплом выхлопа самого же двигателя. Для "холодного" же пуска предусматривался вариант подогрева от патрона, содержащего негашеную известь и стеклянную ампулу с водой, устанавливаемого внутрь специального отвёрстия, расположенного в центре.

Первоначальный вариант мы решили делать из марганцовистой бронзы, пусть это и дороговато, зато не потребует долгой шлифовки цилиндров, как вышло бы в случае с чугуном. К тому же качество бронзового литья у нас вполне на уровне, что пока нельзя сказать о чугуне. Стальные отливки пока только осваиваем, и есть серьезные успехи, но их качество пока не настолько высоко, чтобы можно было всерьез на него рассчитывать. Мне в первую очередь нужна надежность, а мощность и КПД — вторичны, потому как в качестве основного движителя ещё долго будут оставаться паруса. Основная ниша использования двигателя — маневрирование в узостях и движение в штиль, так что особой мощности не требуется, скорость в пять-шесть узлов, все, что мне нужно. На большее не вижу смысла пока замахиваться.

Первый пробный вариант мы отлили и собрали ещё до начала января, и вечером, за день до Нового года он уже был готов к испытаниям. Тем не менеё, я решил отложить запуск на следующий день. Думаю, в будущем многие школьники, изучающие физику или историю, скажут мне спасибо, потому как запомнить дату создания первого в мире ДВС проще простого: первое января тысяча пятьсот пятьдесят пятого года...

Выглядело это чудо впечатляюще: пара блестящих цилиндров и такой же сияющий бронзовый корпус с картером, заполненный свежим маслом. Рабочий объем цилиндра — ровно один штоф, а самого двигателя почти два с половиной литра. Если бы первый двигатель Ленуара имел подобный объем, то он выдавал бы чуть более четверти лошадиной силы, что при его низком КПД не удивительно. Но там отсутствовало сжатия топливной смеси, а у нас оно было, хотя и довольно скромное, так что агрегат соответственно выдал при пробном пуске втрое большую мощность — аж четыре пятых лошадиной силы. Другой вопрос, что после каждого пуска нужно промывать двигатель, потому как иначе масло может полимеризоваться. Но с временем мы эту проблему решим.

Ванька сиял от счастья, а я испытывал двойственные чувства: если сравнивать с тем, что выпускали даже в первой половине XX века, становилось просто грустно. Наш двигатель весил почти как единорог, а к примеру мопедный Д4, который я помогал ремонтировать пацанам во дворе в конце пятидесятых при весе чуть более полупуда, имел мощность на одну пятую больше чем наш монстр. Правда там было четыре тысячи оборотов в минуту, то есть в десять раз больше чем у нас, и степень компрессии прилично выше. К тому же пока у нас нет многих материалов чтобы его повторить, что уж говорить про оборудование, но думаю рано или поздно мы сможем добиться подобного, пусть даже лет через двадцать или тридцать.

...

Испытания двигателя заняли чуть более месяца и завершились лишь пятого февраля. За это время мы фактически убили многострадальный агрегат окончательно и бесповоротно, гоняя его при самых немыслимых нагрузках. Другого способа выяснить интенсивность износа и частоту поломок различных деталей конструкции у нас не было. Как не странно, в нормальном режиме, без форсирования, живучесть оказалась на уровне, однако стоило увеличить мощность всего в два с полтиной раза, как металл буквально начинало съедать — сказывались недостатки применяемой смазки. Конопляное масло, насыщаясь металлической пылью, начинало работать как абразив, из-за чего поршневые кольца приходилось менять пугающе часто. Если этого не делать, начинала резко падать и так не высокая компрессия, а вместе с нею и мощность.

Хотя, тут сказывалась особенность конструкции поршневых колец: не имея времени и возможности изготовить плоские штампованные из листа, мы приспособились делать их из бронзовой проволоки круглого сечения, волочение которой уже освоили. Соответственно, площадь контакта была не велика, и металл довольно быстро стирался, из-за чего рос зазор, в результате чего постепенно падала мощность, и начиналось биение поршня о стенки цилиндра. С другой стороны иные варианты изготовления нам пока были малодоступны. Если отшлифовать внутреннюю поверхность цилиндра не составило особых проблем, хотя и заняло много времени, а вот кольца оказалось проще навивать на оправку из предварительно отожженной проволоки. Последнеё кстати и привёло в итоге к проблемам — прочность на истирание из-за отжига резко упала.

Решение нашли довольно простое: чуть увеличить диаметр проволоки, так чтобы появился припуск на обкатку роликами, что даст нужный размер и упрочнит поверхность. Сами ролики и установку для обкатки ещё предстояло сделать, кроме того, будут и другие проблемы, которые так же нужно было решать. Так что ориентировочно можно было рассчитывать, что на доведение до ума всех основных узлов нам потребуются года два или три. После чего можно замахиваться на разработку двигателя, пригодного в качестве судовой установки. Для сухопутного применения пока время не пришло, с имеющимися материалами, которые ограничивают предельные обороты агрегата, его вес будет слишком велик.

По моим расчетам шестицилиндровый мотор с такими же цилиндрами потянет около дюжины пудов, при довольно скромной мощности от четырех до восьми лошадиных сил. То есть он будет весить вдвое меньше вола. Вот только волы стоят от силы по рублю за голову, а каждый пуд меди — два-три рубля, и даже по себестоимости металла, силовая установка обойдется минимум от двадцати четырех до тридцати шести рублей, а если учесть все расходы, то и до сотни дойти может...

Переход на чугун мало что даст, потому как продавать металл по его себестоимости я точно не стану, а при цене железа с работой в двадцать алтын за пуд, такой двигатель будет всего втрое дешевле изготовленного из бронзы. При этом могут возникнуть проблемы с коррозией: культуры ухода за техникой у местных нет в принципе, а технология нанесения лакокрасочных покрытий у нас пока в зачаточном состоянии. Собственно по этой же причине приходится использовать калильное зажигание, подобрать лак и технологию его нанесения на тонкую проволоку пока не удалось, а без этого нам катушку зажигания не сделать. Так что время тракторов пока не пришло, разве что могут оказаться востребованы тягачи для тяжелых осадных орудий. С этим государь мелочиться не будет, тем более что транспортировка больших пушек обходится жутко дорого.

Убедившись, что Ванька освоился с новым делом и при этом увлечен им безмерно, я придал ему в помощь две дюжины толковых ребят из числа наиболее интересующихся механикой и велел Тумаю при необходимости помогать им с литьем и ковкой, если потребуется. Пулемет Кожемякин пообещал тоже не забрасывать и довести до ума к весне, но по всему было видно, чему именно, он будет уделять основную часть времени.

...

Однако вскоре мне пришлось не только поторопить Ваньку с Тумаем, но и самому впрячься в дело. В пятницу, в самом начале марта к нам прибыл посланник Исмаила. По большому счету знатный мурза с сопровождающими шёл с вестью к русскому царю, но имел наказ заглянуть и к нам по дороге. А вести были на славу: в прошлом месяце нуратдин разгромил ногайцев собранных Юсуф-Бием, а его самого убил, став таким образов во главе ногайских родов. Однако признали его не все, и что самоё важное в их числе оказались и сыновья убитого. И тут дело краем коснулось нас самих: кое-кто из пленных мурз проговорился, что в конце осени Юсуф получил письмо от неизвестного доброхота из Москвы, в котором сообщалось, где можно взять хорошую добычу, и немалый полон. В Выксе, естественно!

Однако принять личное участие в этом набеге Юсуф-Бий не посчитал нужным из-за противостояния с Исмаилом, который уже в то время сильно тревожил своего братца. А вот весточку сыну отправил. Решение в высшей степени разумное: Али-Акраму куда как сподручнеё провести этот налет. С одной стороны под его рукой от силы три сотни сабель, с другой — собрать на такое дело несколько тысяч черемис — проще простого. Даже серебром с ними делиться не придётся: черному люду хватит рухляди да железа, которого у нас в изобилии.

Предупреждение нового ногайского Исмаила оказалось своевременным, однако как предотвратить возникшую проблему я не знал. То, что взять наши укрепления будет непросто, тут сомнений нет. Десантных двенадцатигривенковых единорогов на данный момент отлито сто двадцать штук, то есть столько, сколько собственно и планировалось, причем больше половины уже установлены на лафеты и готовы к отправке. Вторую половину можно установить за неделю. Кроме них готовятся к отливке и пятигривенковые противоабордажные, впрочем, для них пока нет поддонов и соответственно зарядов. Впрочем, не велика беда, для обороны хватит и того что уже есть. Даже не потребуется снимать две дюжины орудий с расшив, что поставлены на зиму в затон.

По большому счету будь я на месте Али-Акрама и знай, что меня ждет, то непременно отказался бы от такой дурной затеи. Добраться до вожделенной добычи, при такой фортификации и артиллерии, абсолютно нереально. Чтобы завалить нас трупами, нужно такое количество осаждающих, которое в здешних лесах ранней весной просто не прокормить. А подвезти достаточные запасы хлеба не выйдет: Волгу от Казани до Мурома плотно контролируют царские воеводы. Если легкие лодки ещё смогут прошмыгнуть мимо застав, особенно ночью, то тяжелогруженые суда с продовольствием, которые придётся медленно тянуть против течения, непременно привлекут их внимание.

Уморить Выксу голодом так же не выйдет: с имеющимися запасами мы можем и три года продержаться, ни в чем себе не отказывая. Однако от этого не легче: заблокировать все пути, связывающие нас и "большую землю", сынок Юсуф-Бия может запросто. Для этого ему достаточно двух-трех тысяч черемис грамотно размещённых по округе, после чего нам останется лишь сидеть в осаде и надеяться на помощь царских воевод, при условии, что Иван Васильевич соизволит их прислать. Поставку артиллерии для войск Шереметева мы при этом сорвем однозначно, что вряд ли будет воспринято благосклонно: ущерб репутации будет немалый.

С другой стороны, несмотря на вроде бы большое количество народа, активно противодействовать не выйдет. Посоха и мужики не бойцы, умирать в атаке не подписывались. В осаде, да посидеть могут, раз такое дело. Полсотни же касимовских татар против трех сотен ногайцев Али-Акрама не шибко много навоюют. Так что единственная надежда на моих ребят, потому как ватажников Котова я отправил с обозом на Вуоксу. И тут всё зависит от того сколько черемис приведет "ногайский сирота". Если пару тысяч, то в глухую осаду им нас не взять, слишком будет растянута линия осаждающих, а вот четырьмя перекроют и с поля, и с реки, и с пруда. Одно хорошо — лед уже скоро сойдет, так что атаку крупными силами можно провести только с южной стороны, аккурат между Верхневыксунским прудом и Железницей.

То, что Али-Акрам решил не использовать зимние холода, когда условия казались наиболее благоприятными для нападения, я оценил. Судя по всему, он отнюдь не глуп, и явно понимает, что штурмовать по льду заводского пруда бессмысленно: разбить ядрами лед, а потом спокойно перебить картечью тех, кому повезло не ухнуть в полынью, проще простого. Атаковать со стороны Железницы так же не особо разумно — склон холма там подрезан ещё при строительстве плотины и по большей части весьма крут, да и подступы простреливаются. Похоже, работает у него разведка...

Однако кое-что его соглядатаи, скорее всего, не вскрыли — ровное поле, примыкающее к пологому южному склону Выксы, выглядящее столь невинно и буколически, на деле смертельно опасная ловушка. Ещё прошлой осенью мои ребята понаставили там всякого, благо опыт вьетнамской войны я изучал и то, что применяли вьетнамские товарищи против американских империалистов, хорошо помню. Солидные потери среди личного состава в виде тяжелораненых гарантированы. Если дело дойдет до атаки самого склона, то там будет ещё "веселее", но это вряд ли. Умный командир гнать на убой своих бойцов не будет и атаку остановит, как только сообразит, что происходит, а Али-Акрам, по моим прикидкам, явно не дурак. Нанести серьезные потери на начальном этапе малореально, если конечно не принять к этому специальные меры. Вот этим мы и займемся!

...

Весна выдалась поздней, и даже в начале апреля бойцы вынуждены были продираться через сугробы. Впрочем, деваться было некуда: задача превратить окрестные леса в сплошную "полосу препятствий" для противника поставлена и скидки на "погодные условия" не принимались. Работа шла уже четвертую неделю: завалы и ловушки на звериных тропах, отмеченных на картах ещё в прошлом году, сделали их в непроходимыми для человека, прогалины перекрыли рукотворными буреломами, и только две накатанные дороги оставили свободными. Одна вела от плотины к прошлогодним вырубкам на противоположной стороне Верхневыксунского пруда, а другая начиналась там же и уходила к месторождению огнеупорной глины.

Необходимости перекрывать эти пути я не видел, тем более что противник, при наличии лодок, мог легко перебросить своих силы по Железнице, не перегороженной ещё плотиной. Вот только для этого придётся дождаться окончания ледохода, а сынок Юсуф-Бия вряд ли рискнет так сильно затягивать боевые действия. Муром-то рядом, и вероятность того, что мы успеем туда послать гонца за подмогой, он учитывает наверняка. Когда русские рати выходят на защиту Берега, Али-Акрам знает, и потому на ненужный риск идти не станет. Чтобы успешно завершить операцию нужно иметь в запасе время на отход, чтобы до прибытия русской рати успеть улизнуть с добычей.

Впрочем, в этом году весна явно запаздывает, и подозреваю, что задержка со сбором войска Шереметева, которая случилась в моей истории, именно с этим и была связана. Как помню, несмотря на то, что решение о походе на крымские улусы было принято ещё в середине марта, поместная конница двинулась в путь только на Троицын день, то есть уже в начале июня. Если всё пойдет именно таким образом, то у Али-Акрама есть все шансы создать нам серьезные проблемы...