| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
‒ Вот. Всё, ‒ закончил я и, глумливо улыбнувшись, шаркнул ногой.
Тыблоко наклонилась вбок и сильно дёрнула за рукав ошалевшего от моей наглости инструктора, буквально подтягивая его к себе.
"Идиот". ‒ Клянусь, именно это слово я прочёл в шевелении её губ, прежде чем, нагнувшись, Хорёк закрыл видимость. Тыблоко что-то жарко зашептала ему на ухо и экспрессивно ткнула пальцем куда-то в донос, чуть не проткнув его. Хорёк сдулся на второй фразе. Только что это был победитель, готовый, изгаляясь, вдоволь помурыжить жертву, и вот это уже какое-то недоразумение, жалкий преющий обмылок с бегающими глазками, переминается, нервно теребя подрагивающими пальцами несвежую манжету.
Я с победной ухмылкой в упор посмотрел на ещё ничего не понявшего Лейтмана, а потом сделал пару шагов в сторону и сгрёб лист со стола.
‒ Ого! ‒ быстро, даже не читая, лишь бросив взгляд по диагонали текста и выцепив нужные фамилии, произнёс я ключевую фразу. ‒ Да тут корыстный оговор, а не сообщение честного комсомольца! Татьяна Анатольевна, ‒ я с возмущением посмотрел на Тыблоко, ‒ это всё из-за объединения классов! У Паштета... э-э-э... извиняюсь, у Паши средняя оценка чуть лучше, чем у Лейтмана. И они оба на грани прохождения в девятый.
Тыблоко понимающе дёрнула уголками рта, властно изъяла у меня донос, с укоризной посмотрела на Хорька:
‒ Сергей Иванович, надо было сначала ко мне с этим зайти, ‒ и тряхнула листком.
Тот сокрушённо развёл руками, признавая как свою ошибку, так и право директора на выправление ситуации. Тыблоко удовлетворённо кивнула, со значением посмотрела на Тому и, отрицательно покачивая головой, уточнила:
‒ Афанасьева, ты ведь не слышала, чтобы кто-нибудь при тебе рассказывал политический анекдот?
За спиной Тыблока затряс головой бледный инструктор.
‒ Нет, ‒ ровно улыбнулась Тома.
Веселов шумно выдохнул, и пятна покинули его физиономию, переселившись на перекошенную рожу Лейтмана, только теперь они были не белые, а ярко-красные.
Выходя вслед за расслабленным Хорьком из класса, Тыблоко мне быстро подмигнула, а Антон откровенно облапал, и это могло бы показаться странным для секретаря комсомольской организации школы ‒ только что мне объявили замечание за политическую наивность, но Веселову было сейчас не до тонкостей этикета.
Да и замечание это мне пришлось долго выпрашивать, объясняя, что иначе нельзя, что это минимальная реакция на ситуацию со стороны комсомольской организации, которая только что подтвердила своё здоровье, извергнув из своих рядов клеветника. Ну как извергла... Это решение ещё должно быть утверждено на школьном комитете, но, судя по злому блеску в глазах Веселова, за ним не заржавеет.
Доносчиков не любит никто, а дураков в классе нет. Почти все всё правильно поняли на раз, а кто не понял, тому объяснили быстрым шепотком. Возмущённое собрание не церемонилось, а непротивление представителя райкома и одобрительное кивание Тыблока лишь ускорили расправу над Лейтманом.
Теперь я собирал плоды резко возросшей популярности. Было приятно и немного стыдно ‒ ведь на самом деле я практически ничем не рисковал. Даже при худшем раскладе райком просто никак не успевал серьёзно мне нагадить за оставшиеся недели. Более того, в этом худшем случае у меня мог появиться понятный мотив для запланированного поступка. Но что сложилось ‒ то и случилось.
Меня одобрительно хлопали по плечу, жали руку, мне широко улыбались девчонки, а потом сквозь толпу протолкалась Зорька и прилюдно, под радостный свист и весёлые аплодисменты, коротко обняла и шепнула: "Молодец". За её спиной Тома, вся светясь, подняла вверх большой палец. Зачёт.
Пятница 13 мая 1977 года, день
Москва, площадь Дзержинского
‒ Что?! ‒ возмущённо всплеснул руками Андропов. ‒ Что значит "третий день не можем найти Калугина"?!
‒ Нигде нет, Юрий Владимирович, ‒ потерянно развёл руками Чебриков. ‒ Поисковые группы закончили прочёсывание местности ‒ никаких следов. Машина, верхняя одежда ‒ на месте, а сам как испарился.
‒ Ну не дай бог! Не дай бог, опять по бабам пошёл, ‒ злобно прорычал Андропов, оглядывая потупившихся генералов. ‒ Это последняя капля будет... Жену допросили?
‒ Да. ‒ Бледный Чебриков невольно вытянулся по стойке "смирно". ‒ Она и позвонила позавчера днём оперативному дежурному. В последний раз видела мужа вечером восьмого, вместе легли спать. А утром не обнаружила. Два дня выжидала, думала, что к любовнице смотал.
‒ Так... ‒ Андропов выбил по столешнице какую-то дробь, что обычно делал, стараясь успокоиться, и начал твёрдым голосом раздавать указания: ‒ Создать штаб, координирующий поиски. Виктор Михайлович, вы назначаетесь руководителем. Ориентировку на Калугина в погранслужбу, линейные отделения на транспорте. Группы по родственникам и знакомым. Задействуйте МВД в полном объёме, пусть вывернут своих информаторов. Опросите местных жителей. По списку, всех! ‒ Он жёстко рубанул ладонью по столу и повернулся к Григоренко: ‒ Григорий Фёдорович, по линии вероятных противников оживления в резидентурах нет?
‒ В Москве в последние дни ничего выбивающегося из обычного порядка не было. В Ленинграде было небольшое шевеление две недели назад по линии ЦРУ. Судя по всему, проводили какую-то тайниковую операцию. К сожалению, это пока всё, что мы можем предполагать. Мы сейчас там с ними по вашему распоряжению плотнее обычного работаем, на пятках висим.
‒ Хорошо. ‒ Андропов поймал себя на том, что выбивает победную дробь, и резко убрал руки под столешницу. ‒ Хорошо. Виктор Михайлович, ‒ обратился он к смурному Чебрикову, ‒ найдите мне Калугина. Найдите! Срочно. Мне доклад каждые четыре часа. Всё, все за работу. Борис Семёнович, останьтесь.
Когда за последним уходящим закрылась дверь, Андропов молча приподнял правую бровь. Иванов позволил себе так же молча улыбнуться, чуть-чуть, самыми кончиками губ.
‒ Удалось узнать, как Картер собирается реагировать на успехи сандинистов? ‒ Андропов, чуть усмехнувшись, направился к сейфу. ‒ Поехали, по дороге расскажешь. Гайр Аванесович форельки привёз, ещё вчера в Севане плескалась. Давай на шампурах сделаем? ‒ Он многозначительно помахал в воздухе вытянутой из сейфа папкой.
‒ Ишхан? Это хорошо. ‒ Иванов сладко потянулся и выбрался из-за стола. ‒ Поехали. Только лимон надо захватить.
Чуть позже
Московская область, "Горки-9"
Они расположились на солнышке в плетёных креслах у беседки позади скромного деревянного домика. Перебрасывались малозначительными фразами, неторопливо потягивали белое вино, закусывали сыром с пресным лавашем и наблюдали, как дымок лениво овевает изогнувшиеся дугами тушки мелких, чуть больше ладони, рыбёшек.
Если бы какая-нибудь сущность, способная прозреть игру вероятностей, приоткрыла этим ещё крепким мужчинам завесу над наиболее возможной реализацией будущего, то они бы с искренним удивлением и негодованием увидели на этом самом месте морок преисполненного имперской пышности, наполненного челядью громадного дворца для пышнотелого юриста. К счастью для их душевного благополучия, власти предержащие не представляют для таких сущностей никакого интереса, и неторопливая беседа продолжала спокойно течь на опушке начинающей зеленеть берёзовой рощи.
‒ Опять хоромы для детишек строить стали, ‒ пробурчал Иванов. ‒ Я тут Жору озадачил, он насчитал несколько десятков за последний год. Перепродажи пошли ‒ уходят всяким директорам рынков и гастрономов по тридцать ‒ пятьдесят тысяч.
‒ Кто, к примеру? ‒ заинтересованно повернулся Андропов.
‒ Гришин. Гарбузов. Патоличев. Андрей Андреич... тоже для сынка строит.
Андропов раздосадованно крякнул:
‒ Я же три года назад продавил запрет строительства благоустроенных дач ближе пятидесяти километров к Москве, чтобы пресечь это безобразие с перепродажами. Эх, разболталась система... Уже и решения Политбюро ни во что не ставят. Пора немного гайки подкрутить.
‒ Угу, ‒ согласился Иванов, подтягивая на пробу один шампур. ‒ Пора. Чего ждём?
Они обменялись взглядами, потом Андропов крутанул головой.
‒ Да чисто. Я секу, ‒ успокаивающе махнул рукой Иванов. ‒ Кстати, можно начинать.
‒ Отлично. ‒ Андропов аккуратно снял на тарелку рыбку с шампура и побрызгал гранатовым соусом. ‒ Как всё прошло, Борь?
‒ Штатно. Взяли тёпленьким в сортире, мягко зафиксировали и вывезли. Потом было два часа на поработать. Ну и концы в воду, так сказать... В крови следы алкоголя будут.
‒ И? Удалось что-нибудь узнать?
‒ Угум-с. ‒ Иванов с удовольствием впился в похрустывающую спинку, с блаженным видом прожевал вместе с косточками, запил вином и, приняв серьёзный вид, продолжил: ‒ Информация подтвердилась. Из первых, так сказать, уст.
‒ Удалось-таки расколоть? Так быстро?
‒ Есть методы, ‒ туманно пояснил Иванов, неопределённо перебрав в воздухе пальцами. Вытащив из внутреннего кармана конверт, протянул Андропову: ‒ Здесь эрзац. Если кратко, то да, сам активно пошёл на вербовку во время стажировки. Нагадил нам знатно за эти годы. Давить таких в колыбели надо.
Андропов беззвучно перебрал губами.
‒ Да... Была всё-таки надежда на ошибку, ‒ пробормотал, задумчиво водя прутком по полу. ‒ С другой стороны... С другой стороны, это хорошо.
‒ Хорошо? ‒ изумлённо дёрнулся вперёд Иванов. ‒ Юр, ты мне эту светлую сторону не покажешь? А то у меня, кроме удовольствия от того, что эту гадину собственноручно раздавил, ничего больше нет, одно расстройство.
Андропов ещё раз инстинктивно огляделся.
‒ Борь... Насчёт гайки подкрутить. Скоро встанет вопрос... куда, как и кто поведёт страну. Старики уже не в счёт. Щербицкий, Романов, Гришин, я. Будет борьба. Сам знаешь, как нас боятся. Пуганые вороны... Жирные такие. Потому и обложили со всех сторон. ‒ Он отодвинул в сторону тарелку и, привычно сцепив ладони, уткнулся в них носом. ‒ Победит в конечном итоге тот, кто будет больше всех знать.
Над столом на некоторое время повисло молчание. Потом председатель КГБ продолжил:
‒ Я, пожалуй, больше ничего говорить не буду. Сам всё поймёшь. На. ‒ Он подтолкнул лежащую на углу папку к Иванову. ‒ У тебя есть три ‒ пять сотрудников, которым ты можешь абсолютно доверять? Не боевиков, тут надо будет думать.
Иванов задумался, мысленно пересчитывая в уме, потом уверенно ответил:
‒ Есть. И больше найдётся.
Андропов испытующе посмотрел, потом хмыкнул:
‒ Как ты был идеалистом, так и остался. Ладно. Мальчик большой, прочтёшь, подумаешь... Делай группу, пусть занимаются только этой темой. Назовём её... ‒ Андропов вскинул глаза к верхушкам берёз и задумался. ‒ Назовём "Сенатор".
‒ Не прямолинейно? ‒ поинтересовался Борис.
Юрий Владимирович покачал головой и повторил:
‒ Прочтёшь ‒ поймёшь.
‒ Задача?
‒ Задача-минимум ‒ получить двусторонний канал связи с "Сенатором". Максимум ‒ привлечь к сотрудничеству.
‒ Всё как обычно, ‒ покивал Иванов.
‒ Да не совсем, ‒ усмехнулся Андропов.
‒ Да? ‒ с сомнением переспросил Борис и кивнул на папку: ‒ Можно?
‒ Да, пора.
Иванов энергично вытер руки салфеткой, сделал большой, финальный глоток вина, отставил бокал подальше и решительно открыл папку. Андропов откинулся на плетёную спинку и, покачивая бокалом, с интересом наблюдал за лицом своего конфидента.
‒ Хм... ‒ промычал тот, переворачивая первый лист, и его рука, дёрнувшись, поползла в сторону бокала. ‒ Хм... ‒ С досадой метнул взгляд на конечность и, отдёрнув её, почесал лоб. ‒ Высоко сидит, далеко глядит?
‒ Ты дальше читай, дальше, ‒ ласково напел Андропов.
Иванов поиграл бровями и опять уткнулся в папку, то стремительно заглатывая страницы, то недоуменно застывая на каких-то фразах. Иногда он возвращался назад и выборочно что-то медленно перечитывал, губы его в такие моменты шевелились, а свободная рука комкала салфетку. Минут через пять непонимающе сморщился и спросил с редкой для него неуверенностью:
‒ Это как?..
‒ А вот так, Борь, а вот так, ‒ с удовольствием откликнулся Андропов.
‒ А вот не постесняюсь задать вопрос... ‒ Иванов взвесил папку в воздухе. ‒ Юра, это что, на полном серьёзе?
Андропов молча кивнул.
‒ Тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца. Врите, врите, бесенята, ‒ невнятно пробормотал Иванов и с удвоенной скоростью принялся поглощать информацию.
Перелистнул последнее экспертное заключение, пару секунд побуравил ничего не видящим взглядом коленкор папки, быстро её захлопнул, прижал, обхватив двумя руками, к груди и отчаянно закрутил головой:
‒ И не просите, вашбродь, не отдам!
‒ Ну почему?! ‒ патетически воскликнул Андропов, всплескивая руками. ‒ Боже, ну почему, за что?! У всех, ну буквально у всех доверенное лицо ‒ серьёзный, солидный, вменяемый человек, а у меня... ‒ И он процедил чуть ли не по слогам, артистично изобразив омерзение: ‒ А у меня ‒ Иванов!
‒ Такая у тебя, Юра, планида, ‒ поучительно сказал Иванов. ‒ Терпи, атаманом будешь.
Они посерьёзнели.
‒ Да... Пожалуй, я ошибся, ‒ огорчённо сказал Иванов и коротко задумался. ‒ Два. Только два...
‒ Что ‒ два? ‒ не понял Андропов.
‒ Только двух человек могу под такое привлечь. Увы...
‒ Это очень хорошо, ‒ оценил Андропов. ‒ Ровно в два раза больше, чем у меня. Вот, кстати, ещё свежачок. ‒ Он извлёк из кармана лист. ‒ Сегодня на ленинградском главпочтамте изъято. Само письмо на экспертизе, это текст.
Иванов прочёл, задумчиво потеребил ухо и начал рассуждать вслух:
‒ Нет, ну если мне задачу поставят, я Нью-Йорк выключу, не слишком сложно... Но вот заранее просчитать, на сколько именно часов... То же самое с пожаром в посольстве. Надо будет ‒ полыхнёт, и именно на тех трёх этажах, хотя это заметно сложнее, чем Большое Яблоко загасить. Но вот предугадать, что при этом случится разлёт документации, да указать, по каким именно улицам... да за три месяца вперёд... Давай, Юр, подождём-посмотрим, как они это делать будут?
‒ Угу. Всё так. Золото, кстати, за месяц после четвёртого письма припало в Лондоне на семь процентов.
Иванов быстро листнул папку, нашёл нужное письмо и вчитался.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
