— Теперь в парке есть аттракционы. Хочешь, пойдем туда? Я покажу тебе город с колеса обозрения. Заодно и поговорим, — к аттракционам на мемориальном месте я тоже отношусь двояко. С одной стороны все в прошлом, но с другой... Я спокойно отношусь к колесу обозрения, но иногда меня коробит от слишком грохочущей музыки и кучи ненужных аттракционов, от пьяных и, пардон, от собачьего говна на дорожках. Странное отношение к мемориалу, неправда ли? Для меня этот парк — место созидания, задумчивости, тихих прогулок. Это, прежде всего, дань памяти погибшим. Сказать, что помнишь, что не забыл, но при этом этот парк не стена плача. Это место строили как память, но и как подарок для будущих поколений. Это дар. А любому подарку надо радоваться, но, на мой взгляд, не так "радостно", как это делает нынешняя молодежь. Лучше без алкоголя, наркотиков и драк.
— Колесо? — уточнил Лёня.
— Пошли, — тяну я Лёню в сторону колеса и попутно начиная допрос. Хватит мне тут распинаться, пора бы и ему же начать отвечать на вопросы.
— Вопрос первый....Лёня, че эта за хрень? — иных слов просто не подобрать. Одновременно с вопросом тыкаю в татушки. Я ж скоро помру от количества стрессов и неизвестностей.
— Если бы я знал... — флегматически отзывается кошак. От такого ответа чуть не падаю от изумления.
— А кто знать должен? — и голос от испуга пропал.
— Наверно хранитель, — задумчиво предполагает Лёня.
— А кто он и где он? — главное дыхание. И потом, Леночка, ты уже давно должна была привыкнуть, что из этого пришельца все приходиться вытягивать клещами.
— Он один из хранителей храма Единого Творца Всего Сущего Видимого Глазами Души и Сердца, обычно он в этом храме и обитает, — исчерпывающий ответ, а главное пон-я-яятный такой.
— Разреши уточнить... Этот храмовник в храме, который находится в твоем мире, и спросить мы его о них можем, только попав в ваш мир? — на меня посмотрели так, будто я идиотка, "разжевывающая" то, что и так понятно. — Лёнь, а без храмовников у тебя предположений нет? — да ни в жизнь не поверю. Иначе с чего бы ему так пугаться, а потом прятать мои тату от Вальте?
— Есть парочка, — лениво отзывается кошак. Его как всегда больше интересует местность, флора и фауна, чем я и наш разговор. Вот, например, у колеса обозрения мы уже минут двадцать торчим. Любуемся на то, как работает сие чудо техники, а заодно изучаем природу.
— Может, поделишься? — нет, я определенно назойливая муха, мешающая созерцанию гения. Хорошо что он пока меня игнорирует, а не пытается "прихлопнуть". Тогда пойдем по другому пути. Как сделать так, чтобы ребенок выполнил твое желание, которое до этого наотрез отказывался выполнять? Правильно! Подкупить его. — Если ты поделишься своими предположениями, то я прокачу тебя на этом колесе, — все-таки общение с детьми не проходят даром, факт.
— Хмм... — "ломается" кошак. — Что ест тот ребенок? — тем ребенком оказывается карапуз лет пяти, который с удовольствием уплетает сахарную вату. Это страшное существо когда-нибудь сожрет меня и не заметит. И почему это счастье упало именно ко мне?
М-да. Счастье есть, оно не может не есть.
Через полчаса, накупив разные вкусности кошаку, мы таки сели в кабинку колеса обозрения. Мне дали честно слово, что после того, как мы прокатимся, его величество так и быть, поделится со мной своими идеями. А пока его величество приступило к еде, увлеченно крутя головой и любуясь окрестностями.
Я же чувствовала себя неуютно в ярко желтой кабине колеса обозрения с Лёней в довеске. Как ни удивительно, но к подъему Лёня отнесся спокойно.
— Тебе не страшно? Ты говорил, что не любишь "неконтролируемые тобой полеты", — процитировала я его.
— Нет. Но я удивлен, — да, вид у кошака задумчивый и неприступный.
— Чем?
— Тому, что вы умеете создавать, — спокойно отозвался он. — Без каких-либо зачатков магии одним холодным расчетом. Зачем вы создали это колесо? — странный вопрос.
— Странный ты. Мы, в отличии от тебя, не умеем летать. Но мы, люди, завистливы. Нам нравится летящая птица и мы мечтаем испробовать то, что чувствует она, преодолевая земное притяжение. Она летит, а мы не можем. Но хотим. Вот поэтому мы создали самолеты. А когда хотим полюбоваться на город с высоты птичьего полета, катаемся на колесе обозрения, — как смогла, так и пояснила. Для чего? Для развлекухи. Нужно же человеку хоть как-то отвлекаться от рутины?
— Но подъм на этом устройсте совершенно отличается от полета.
— Хочешь побыть в свободном падении? Я тебя на другой аттракцион отведу. Будешь там на резинке прыгать, — головокружительные ощущения. Я как-то на банджи прыгала. Хватило за глаза.
— И все же это не то, — спокойно отозвался Лёня. Я лишь фыркнула в ответ. — Не расстраивайся, тебе еще представится возможность полетать, — я, честно слово, чуть с кабинки от такого заявления не кувыркнулась.
— С чего это? — перехожу на фальцет.
— Кто знает. Вдруг придется с тобой на спине лететь? — моя челюсть начинает движение вниз. — Да, ты права, мне будет тяжело, — неправильно понимает мое потрясение кошак.
— На кой мне с тобой летать? — возмущаюсь я, крепче цепляясь за поручни. Ну его нафиг, кто знает, что в голову придет этому чокнутому и он решить прямо сейчас рвануть на небеса. И если этот козел действительно там летать будет, то я в другом смысле перенесусь на небеса, скорее всего от страха. — И вообще, не ты ли говорил, что клятва аннулирована и теперь я могу не таскаться с тобой по другим мирам!
— Я говорил, что клятва аннулировалась из-за появления знаков на твоих руках. Но я не говорил, что ты теперь не должна сопровождать меня в моих путешествиях.
— Что?! Какого ХРЕНА?!
— А это у тебя спросить надо.
— А? — к этому времени, мы уже доехали до земли.
— Купи мне еще мороженного, — приказал Лёня. — Тогда и продолжим, — скотина он и вымогатель!
— Придется начать с истории нашей расы, — удовлетворив свое либидо, а точнее свой ненасытный желудок, начал Лёня. — Существует легенда о том, что Тиагр, наш прародитель, был акту изначально, то есть у него не было другой формы. Он был просто акту, одним из первых акту с изначальной магией в крови. Риса же была человеком, но человеком с изначальной магией, возможно даже более сильной, чем у Тиагра, но другого характера. Говорят, что Риса была дочерью Катара. Впрочем, это не подтверждено. Тиагр влюбился в Рису и ради нее принял облик человека, используя изначальную магию. От их любви родились дети. Они в равной степени взяли от родителей все самое лучшее. Изначальные акту могли общаться со своим внутренним зверем. Даже когда они перевоплощались, их сознание оставалось бодрствовать и управлять телом вместе со зверем. Когда они были людьми, то в полной мере могли пользоваться магией, той, что владели не многие из людей. Многие завидовали детям Тиагра и Рисы, некоторые воспринимали их как божественных детей. И все бы ничего, но старший сын Тайнаро слишком много о себе возомнил. Своей эгоистичностью и самовлюбленностью он прогневал одну из древнейших рас. Женщина этой расы наказала его, прокляв и его, и его потомков. С тех пор сознание тиагрисов разделилось. Когда мы в человеческом облике, мы контролируем свои поступки, так же нам доступна частичная форма перевоплощения, когда зверь еще не проснулся, но уже присутствует. Когда же мы акту, то нашим сознанием управляет зверь. Это стало трагедией для нашей расы. Когда мы принимали другую форму, то не могли контролировать акту, а испуганный, оставшийся один зверь мог натворить таких дел... Они и творили. Нас стали ненавидеть. Называть монстрами. С течением временем обнаружилось, что девочки рода могли усмирять акту, но только те, кому было доступно частичное перевоплощение. С течением времени таких становилось все меньше и меньше. Потом оказалось, что такими способностями могут обладать и человеческие женщины... Их стали называть жрицами. Это очень почетно — быть жрицей. Для них любой тиагрис сделает все что угодно... В попытке остановить неконтролируемого зверя, были введены законы, которые обязан выполнять каждый тиагрис. Лишь безвыходная ситуация может заставить нас перевоплотиться, когда полностью истощены запасы человеческого тела, когда на исходе магия или ситуация грозит смертельным исходом. Мы можем принимать свой облик на войне и при защите родных, предварительно обеспечив им защиту от нас же. Как ни странно, но чаще всего жрицы рождались от человеческих женщин. Поэтому было решено, что каждый из рода должен брать в жены человеческих женщин из высоких домов. Таким образом, мы пришли к тому, что имеем, но жриц становится все меньше, впрочем, истинных акту тоже. Все реже и реже рождается ребенок, который способен полностью принять облик акту. По-сути, мы вымираем.
— Это все безумно интересно и мне, конечно, жаль вашу расу... Но это-то что? — красная таушка продолжала чесаться.
— Обычно такой знак, — кивок на другую руку, с той, еле заметной татуировкой, — бывает у жриц. — ошарашил меня кошак.
— Я что, жрица? — не было печали, да вот профессию поменяла и даже не в курсе.
— Не знаю, — обнадеживающее заявление.
— Это как?
— Обычно у жриц она другая. Символы и вязь иные. Но возможно это из-за того, что ты не из моего мира.
— И что, у вас в мире каждая жрица с таким "украшением" щеголяет? — тогда их, наверное, легко узнать, если быть внимательным.
— Нет, только замужние, — флегматично отозвался Лёня. Я еще честно прошла пару шагов, когда до меня дошло, что он сказал.
— ЗАМУЖНИЕ?! — без меня меня женили?!
— Ну да. Жрица может усмирить акту, но, как правило, ненадолго. Более сильный контакт у нее обычно возникает с определенным акту, тогда и появляется знак. А по нашим правилам такая пара должна пожениться. Спутница, способная в любой момент остановить впавшего в безумство зверя, всегда должна быть рядом, — исчерпывающе отчитался Лёня, с большим удовольствием доедая сахарный рожок.
Бледные тени стали летать перед глазами. Обморок был очень кстати, во всяком случае, эта была прекрасная возможность НЕ ОБДУМЫВАТЬ то, что мне только что сказал Лёня и ЧЕМ мне это грозит. Последней мыслью было: "поймает Лёня свою жену, прежде чем она рухнет на землю, или даже не подумает оторваться от очередного сахарного рожка?"
Меня-таки поймали... Некоторое время тупо пялилась в странно знакомое лицо...
— О! Привет, Сеня... — узнавание шло медленно, но верно. Офигение от такой неожиданной встречи проходило еще дольше. Все это время я вольготно располагалась на руках у бывшего парня. И чего он меня раньше так не держал и столь обеспокоено в глаза не заглядывал? И глазки у него красивые — голубые, и лицо приятное, симпатичное... Вот только некая затравленность, отстраненность, словно тень, всегда была в этих глазах, что бесило меня со страшной силой и заставляло идти на "подвиги". Подвиги проявлялись в розыгрышах, которые страшно бесили Сеню. А я просто пыталась его расшевелить, добавить в совместную жизнь приключений и романтики... Вот дура-то! Теперь у меня приключений дофига, хоть роман пиши, а вместе с ними дикое желание о спокойной жизни. Интересно, у Сени со мной так же было? Он тоже периодически думал о том, чтоб я сквозь землю провалилась? Как же я его теперь понимаю!
— Лена?! Что с тобой? — сочувственно-умиленно смотрю на парня. Сочувственно — потому как теперь его понимаю; умиленно — от того, что он умудряется после того, что я с ним сделала, мне сочувствовать и переживать. Фантастика, а не парень!
— Обморок, — честно признаюсь я.
— Надо скорую? — испуганно спрашивает Сеня и паника затопляет голубые глаза... А вот действовать в экстренной ситуации он так и не научился, хотя я и "тренировала" беднягу. Что не дано, то не дано.
— Зачем? — дебильный диалог, но что еще сказать?
— Но тебе же плохо? — теряется парень.
— Мне? Ну так любому плохо станет, когда он узнает, что замужем... Или еще нет? — этот вопрос уже к Лёне. Скотина ушастая, подвида противного, как раз доела мороженное и теперь соизволила обратить внимание на меня.
— Чё? — ошарашено переспрашивает Сеня. Удивительное для его речи "чё", истинно петербуржский, интеллигентный мальчик никогда так не говорил. Сенина речь правильная, грамотная и выверенная... Обычно в экстренных ситуациях проскакивает нецензурная лексика и слова паразиты. Вообще из-за его удивительно правильной речи я обратила на него внимание. Возможно это звучит смешно, но когда я впервые услышала, как он говорит, то невольно заслушалась. Речь без слов-паразитов, без искаженных и коверкаемых слов, без мата и ругательств, грамотная и гармоничная звучала для меня как песнь соловья. Позже я узнала, что когда Сеню охватывает паника или он очень сильно удивлен, то в его речи проскакивает некая дисгармония. Но "чё" — это впервые.
— Остались лишь формальности, — спокойно отозвался Лёня, убирая руки в карманы и совершенно не торопясь забирать свою жену из рук другого мужика. Ну что ж, могу с уверенностью сказать, что мне попалась совершенно не ревнивая скотина. Пофигистического характера и по*уистического нрава. Вот только осталось понять — это хорошо или плохо?
— За кого? — ошалело интересуется Сеня. Да, для бедняги это быстро. Вот только недавно расстались вроде, а девушка уже себе мужа нашла. Молодец я, не долго страдала.
— А! Позволь представит тебе моего мужа! Это Лёня — муж, — тыкаю я пальцем в кошака, который мало того, что руки в карманы запихал, так теперь качается с пятки на носок и сладко зевает.
— Как? — таращится на кошака Сеня.
— Молча! — честно отвечаю я.
— Когда? — переводит на меня вылупленные глаза бывший парень.
— Да пару часиков назад, — весело сообщаю я. Тут нервы парня не выдерживают, а может просто иссякли силы держать мою бренную тушку на весу и я начинаю падать... Благо падать пришлось недалеко. Или вы действительно думали, что меня опять кто подхватит? Наивные. Я вот уже не надеялась. Лёне все равно, а Сеня слишком в шоке. Так что моя пятая точка весьма синякоутверждающе шлепнулась об землю.
— Лёнь! А ты ведь все же козел, — утверждаю я с земли непреложную истину. — Или ты не в курсе, что когда твоя жена падает в обморок, то ее надо хватать? А если она все же упала, то хотя бы поднять...
— Баловать жену с первых дней брака плохо сказывается на браке в целом. После таких знаков внимания, жена может слишком избаловаться. А для меня, как для мужа, правильное воспитание супруги — залог счастливой семейной жизни, — важно изрек брюнет.
— Сидя на холодной земле, жена может отморозить себе жизненно важные органы и тогда счастливой семейной жизни у супругов точно не выйдет, — в тон изрекаю я с земли.
— Ничего, — сочувственно, но уверенно отзывается кошак. — Я всегда смогу вылечить свою ненаглядную жёнушку от всего, кроме смерти, — нежно улыбается кошак. Скотина. Как же я его ненавижу.
— Что? — о, совсем забыла о Сене. А он стоит, слушает, медленно лишается рассудка.
— Сень! Ты хоть встать помоги! — тяну я руку. Сеня на автомате хватает ее и поднимает меня с земли. — Кстати, а ты чего здесь делаешь? — непонятно. Раньше вытащить его куда-либо было трудной задачкой, но я справлялась. Иногда. А вот парки Сеня не переваривал категорически. Скучно ему было в парках, не уютно. Так что увидеть Сеню в парке, да еще и одного...
