— Кто-то набирает "мясо"? — изобразил недоверие Сарутоби, задумчиво крутя трубку между пальцами, а затем прикусил её кончик и заявил: — Вряд ли это подготовка к нападению на нас. Нукенины, пусть в большинстве и не могут похвастаться здравомыслием, но инстинкт самосохранения у них развит. Нападение же на Великое Селение — самоубийство чистой воды. Это понимают они...
— ...это понимает тот, кто их собирает, — согласно кивнул руководитель разведки и контрразведки (пусть и лишь неофициальной их части). — А теперь вспомни Митараши... и подарок, который оставил ей твой ученик.
— Опять ты за своё, — устало вздохнул третий хокаге. — Даже если ты прав и Орочимару действительно собирается напасть на Коноху, хотя я и не вижу причин того, почему он должен сделать это сейчас, а не раньше или позже, у него нет никаких шансов добиться успеха. Весь этот сброд, который "он" собрал, разберут на органы даже бесклановые джонины; Проклятая Печать может дать силу... каждому десятому шиноби... в лучшем случае. Анко-чан так и не смогла обуздать печать, на что у неё было десять лет. Без опыта же, никакая сила не сможет помочь.
— Хирузен, — одним словом руководитель "Корня" заставил собеседника замолчать, а затем словно бы обмякнуть в кресле. — Я понимаю, что ты хочешь видеть в змеёныше хоть что-то хорошее и мечтаешь, что однажды он вернётся в Коноху, чтобы покаяться в грехах... Я уважаю тебя как сильного шиноби; я ценю тебя как умелого политика; я признаю твои навыки как учителя техникам шиноби, всё же все три твои ученика достигли немалых высот... Но вот воспитатель из тебя вышел отвратительный.
— Сказал человек, воспитанники которого превращаются в живое оружие, — недовольно отозвался старик, бездумно сжимающий в пальцах правой руки курительную трубку. — Думаешь, Данзо, я сам этого не понимаю? Я смог сделать учеников сильными, но не смог уберечь их от ошибок и научить оставаться собой, преодолевая их. Биджу... я даже с собственным сыном общий язык найти не могу.
В воздухе раздался хруст, а затем на стол осыпались остатки табака и труха, в которую превратился курительный инструмент. Впрочем, это событие позволило главе селения взять себя в руки, чтобы следующий вопрос был задан уже совершенно спокойным деловым тоном:
— Ты считаешь, что Орочимару доработал Проклятую Печать, в результате чего процент успешного применения выше? Ты ведь понимаешь, что даже если он приведёт с собой тысячу генинов, обладающих силой чунинов, а также сотню чунинов, считающих себя джонинами — это всё равно слишком мало?
— Аналитики предполагают, что "мясо" будет использовано как отвлекающий элемент, — отозвался второй старик, удобнее перехватывая навершие трости. — Высока вероятность того, что одно или два селения из приглашённых на экзамен, могут присоединиться к нападению. В конце концов, именно в этот момент мы будем наиболее уязвимы.
— Малые селения не смогут выставить достаточно шиноби, даже если выйдут против нас все вместе... да и Ханзо не станет так рисковать: его более чем устраивает длительный мир, — открыв ящик стола, где хранилась совсем новая трубка, заметил Хирузен. — Разве что... Песок?
— Агенты докладывают, что они завершают длительные миссии, а также резко сократили количество принимаемых заказов для высокоранговых шиноби на период экзамена, — подтвердил предположение старого друга Шимура, взгляд которого стал очень тяжёлым и опасным. — В делегации, которую казекаге готовится отправить в Коноху, с высокой вероятностью будет и его младший сын — джинчурики однохвостого.
— Само по себе, желание отправить сильного генина на экзамен можно оправдать попыткой показать силу селения, — прикусив мунштук, заметил третий хокаге. — Но... раз уж ты уверен в своих предположениях, я не буду отмахиваться от угрозы. Мои АНБУ будут следить за джинчурики, чтобы либо успокоить его, либо...
— Я рад, что ты не прячешь голову в листву, — изобразил намёк на улыбку глава "Корня".
— Выкладывай, — махнул свободной рукой Сарутоби, прекрасно зная своего старого друга и его манеру строить планы.
— Во-первых, недавно пришёл отчёт из страны Волн, — неспешно заговорил Шимура, откидываясь на спинку стула и делая паузу. — Джинчурики девятихвостого неплохо себя проявил: применил в сражении свою защитную технику и убил вражеского чунина... осознанно.
— Жаль... — выдохнул облачко дыма Хирузен, а на удивлённо приподнятую бровь собеседника пояснил: — Мне всегда нравились убеждения Наруто в том, что проблемы можно решать без насилия... если быть для этого достаточно сильным. Буду надеяться, что он не ожесточится и сможет достичь своей цели.
— Как бы желание решать проблемы мирными путями не вылились во что-нибудь... — Данзо неопределённо хмыкнул. — Сам знаешь, к чему обычно приводят подобные благие идеи. Чего стоит хотябы то, что Хаширама-сама раздал биджу скрытым селениям, тем самым подписав себе смертный приговор и начав эпоху великих войн.
— Да... — глава Конохи помрачнел, словно наяву возвращаясь в те далёкие годы, когда всё только начиналось, но усилием воли всё же не позволил себе отвлечься. — И как он? Первое осознанное убийство — это серьёзное испытание.
— Наблюдатели утверждают, что Узумаки проявил себя как настоящий шиноби, в сердце которого пылает Воля Огня, — увидев то, как удивлённо вытягивается лицо собеседника, Шимура слегка приподнял уголки губ в усмешке. — Одна из моих воспитанниц изобразила истерику, вызванную собственным первым убийством, из-за чего у мальчишки взыграли чувство долга и желание защищать. Так что, он и понять ничего не успел, как уже утешал молодую девушку, ну а потом истерить и рефлексировать было некогда.
— Харуно? — уточнил третий хокаге, а получив утвердительный кивок поморщился. — Кланы и без того не слишком довольны тем, что в команду джинчурики попала твоя воспитанница, а если они ещё и сблизятся, те же Хьюга мне покоя не дадут.
— Намекни Хиаши о том, что через Сакуру-чан он может сблизить свою старшую дочь с Узумаки, — пожав плечом, предложил Шимура. — Он ведь не хочет ставить печать побочной ветви на дочерей, так что это будет неплохой вариант. Тем более, девочки и без того дружат.
— Знаю я, как они дружат... — мечтательно пробормотал Сарутоби, но тут же взял себя в руки, а затем изобразил хитрый взгляд. — Данзо-кун... а не хочешь ли ты поносить модную треугольную шляпу? К ней прилагается стильная накидка, а также в комплекте идёт удобное кресло...
— Нет, — спокойно ответил глава "Корня". — Мне хватит и своих проблем. Тем более, только благодаря тому, что ты не даёшь мне добраться до власти, кланы готовы мириться со многими непопулярными решениями.
— Да знаю я, — обиженно буркнул старик. — Но хоть помечтать-то можно... Так... Что там по отчёту? Первое убийство Наруто-куна — это важно, но ты бы не стал его упоминать в контексте возможного нападения и предательства со стороны союзника.
Как бы Хирузену не хотелось обратного, но в чём-то старый друг был прав: у Конохи скопилось слишком много проблем и врагов, некоторые из которых притворяются друзьями. Та же Суна, из-за политики страны Огня и неблагоприятных для земледелия и скотоводства земель, пусть и сохраняла за собой статус Великой, но откровенно уступала четырём основным конкурентам. В таких условиях желание откусить кусок от соседа можно понять и объяснить, но не принять.
"Система скрытых селений изжила себя. Однако, попытка изменить положение дел приведёт к новой большой войне, сравниться с которой не смогут и три предыдущие вместе взятые", — промелькнула мысль на грани сознания главы Конохи.
— Во время миссии прошли последнюю проверку печати эвакуации, основанные на технике призыва, — перешёл к самой идее Данзо, внимательно следивший за эмоциями на лице друга, которые тот и не пытался от него скрывать. — Аналитики предлагают провести установку печатей призыва в убежищах, внеся в них всех гражданских, стариков и детей Конохи, чтобы в случае необходимости дежурный АНБУ просто активировал технику. Это позволит сэкономить время на вывод гражданских из опасной зоны, снизит уровень угрозы во время передвижений, ну и высвободит некоторое количество шиноби, которые должны заниматься этим. Забор крови и установку маячка предлагается провести во время обязательного медицинского обследования.
— Предлагаешь... провернуть это в обход остальных советников, кланов и совета джонинов? — подозрительно прищурился Хирузен.
— Чем меньше людей будут знать об этом способе эвакуации, тем выше шанс, что он сработает, — сохраняя внешнюю невозмутимость, заявил Шимура.
— Точно не хочешь поносить удобную шапку? — вновь откинувшись на спинку кресла, глубоко затянулся дымом глава Конохи. — Мне даже сложно представить, какой объём работы придётся провернуть... и сколько чакры вложить в печати призыва. Отвлекать для зарядки джонинов — значит объявить всем, что мы что-то планируем.
— Узумаки, — односложно напомнил Данзо.
— Хорошо, — согласился Сарутоби. — Но в операции вместе с твоими, будут участвовать мои люди. Что же касается зарядки техники... никого не удивит то, что хокаге время от времени тренируется, после чего возвращается с сильно опустевшим резервом. С Наруто-куном я поговорю лично: уверен, он не откажется помочь в защите жителей селения. Что-нибудь ещё?
Глава "Корня" медленно извлёк из своего одеяния свиток, который положил на край стола, а затем толкнул в сторону старого друга. Хокаге поймал бумагу и, подняв на уровень глаз, неторопливо развернул и стал с интересом вчитываться в ровные столбики символов. Чем дольше он читал, тем шире становились глаза, пока наконец не приняли форму правильных кругов.
— Это... — взгляд лидера селения метнулся к неподвижной фигуре собеседника, а затем вернулся к свитку, подписанному узнаваемым именем "Харуно Сакура".
— Заявка на звание специального джонина по ниндзюцу, — отчеканил Шимура. — Техника сырая и требует доработки, но потенциал...
— Кто ещё знает?.. — уточнил Хирузен, ощущая как дыхание перехватывает от перспектив и страха.
— Ты, я, сама создательница... и двое моих аналитиков, — отозвался Данзо. — Никого лишнего не привлекалось.
— В перспективе это... — зажмурив глаза и свернув свиток, старик откинул голову назад и глубоко вздохнул. — Я слишком стар для всего этого. И чего она хочет?..
— Просит о получении доступа в секцию библиотеки для джонинов, — последовал спокойный ответ. — Она его получит, когда вернётся с миссии.
— Что же, я рад видеть, что у древа Конохи растут столь крепкие корни, — неожиданно улыбнулся Хирузен, после чего посмотрел на своего друга по-новому. — Ты необычно благосклонен к этой девочке... У меня даже начинают появляться подозрения о том, что лет тринадцать назад...
— Оставь свои глупые фантазии при себе, — скривился Шимура. — Просто я забочусь о будущем Конохи, которое будет невозможно без сильных и верных шиноби.
— Хе-хе-хе... Считай, что убедил, — хитро подмигнул собеседнику третий хокаге, после чего вернул себе спокойный и уверенный вид. — Удивишь меня чем-нибудь ещё?
— Был раскрыт заговор мелкой банды, которая хотела использовать псевдоджинчурики девятихвостого для нападения на Коноху, — потерев переносицу, изрёк глава "Корня". — Члены банды допрошены и устранены, псевдоджинчурики доставлен в одно из убежищ за пределами селения. Рекомендую провести перезапечатывание...
...
Когда Данзо выходил из башни хокаге, на Коноху уже опустились сумерки: зажглись уличные фонари, в воздухе звучали голоса прогуливающихся людей, из распахнутых дверей развлекательных заведений слышалась музыка и тянуло ароматами еды. Благодаря одной простенькой технике, которая делала пользователя менее заметным, никто не обращал внимания на медленно бредущего по своим делам старика, внимательно осматривающегося по сторонам и прислушивающегося к каждому шороху.
"Когда всё началось?", — задавался вопросом Шимура, раз за разом возвращаясь к воспоминаниям о минувших войнах, где сотнями гибли друзья и враги, руки не отмывались от спёкшейся крови, а сердце холодело и черствело.
Никто и никогда не узнает, что нынешний глава "Корня" плакал в тот день, когда стал главой своего клана... Никому и в голову прийти не может сама та мысль, что он когда-то был молодым мальчишкой, умевшим плакать и искренне смеяться. Разве что такие же старики знали правду, но их можно было пересчитать по пальцам рук, да и те давно себя убедили в том, что этого попросту не могло быть.
"Когда всё изменилось?", — возник в голове новый вопрос, стоило Шимуре поймать себя на том, что он уже несколько секунд смотрит вслед семье из молодого чунина, его жены и малолетнего сына, азартно размахивающего руками...
Что же, на этот вопрос Данзо мог дать точный ответ, вплоть до минуты, при этом описав ещё и причину тех самых перемен. Впрочем, и об этом он никому и никогда не расскажет, так как мрачная тень главы "Корня" должна оставаться непоколебимой. Сарутоби Хирузен — мудрый и могучий хокаге, знающий если не всё обо всём, то о многом — точно, а он — его злая тень, заставляющая покрываться холодным потом предателей и врагов...
"Так было; так есть; так должно быть", — кивнув своим мыслям, старик продолжил путь по тёмным улочкам маленького уютного города убийц, воров, похитителей... и обычных работяг.
Харуно Сакура — эти два слова послужили причиной того, что Данзо пересмотрел часть своих взглядов на жизнь. Девочка, которая должна была умереть; девочка, которая не могла выжить по всем прогнозам аналитиков и ирьенинов; девочка, которая не только выжила, но стала шиноби, совладала с "подарком" Орочимару и продолжает удивлять всех своими изобретениями. А раз холодный расчёт ошибся в её отношении, то может ли быть, что есть другой путь?
Маленький камушек, что стал причиной лавины; соломинка, которая переломила хребет лошади... Одним своим существованием и фактом выживания, Харуно Сакура дала старику... надежду? Сарутоби был прав говоря о том, что у Шимуры к этой девочке особое отношение, но вот во всём остальном он ошибся...
Сейчас вспоминая тот день, когда глава "Корня" решал судьбу единственной подопытной, пережившей эксперимент сходящего с ума учёного, он и сам не смог бы сказать, что именно дало толчок к переменам. Но факт был очевиден: именно тогда Данзо сошёл с намеченного пути окончательно. И сейчас, глядя на Коноху, пусть призраки прошлого и не отступали ни на шаг, а тело было готово в любой момент уклониться от атаки и ударить в ответ, он ни о чём не жалел и был готов идти до конца.
"До самого конца. Как бы там ни было".
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Осмысление
"Мой сон — моя крепость", — мысленно повторяя эту истину, которую пыталась втолковать Сакуре её наставница из прошлой жизни, молодая куноичи не позволяла себе расслабляться, постоянно укрепляя бастионы разума, скрывая ядро личности и воспоминания (что обретает особую актуальность благодаря тому, что в мире шиноби нередко встречаются менталисты).
Вот и сейчас Харуно, в облике серой пони с чёрными гривой и хвостом, поджав под себя ноги лежала на небольшом белом облаке, зависшем среди тёмно-синего пространства с далёкими звёздочками. Здесь не было крепостей, стен и лабиринтов... в привычном понимании этих слов, зато имелся фальшивый слепок личности, принимающий на себя первый удар извне, изображающий классическую волевую борьбу с вторженцем (если не понять того, что бьёшься в стену, можно часами давить на "щит воли", ощущая скорую победу).
