Фёдоровича нынче нет, заправляет всем новенький, Геннадий Саныч. Мне бы лучше Нину Александровну, конечно, но главное, кабинет Главного мне открыли, есть, где расположиться.
Профсоюзная тётка отдыхает, пришлось из приёмного покоя троих человек позвать, обещал, что ненадолго. Пожалел уже, что такое наказание демонстративное устроил, сдал бы давно полицейским, и все дела.
Но собрал всех, усадил. Впустил бывшего зама с чемоданчиком.
— Вы готовы полностью рассчитаться с больницей?
— Да.
— В этом чемоданчике деньги, которые полностью гасят украденное?
— Да.
— Назовите сумму, пожалуйста.
— Если в рублях, то семь миллионов четыреста пятьдесят тысяч. Часть в Евро и долларах, по сегодняшнему курсу Центробанка.
— Хорошо, на этот раз вы сказали правду. После праздников коллектив решит как использовать эти деньги. Теперь все свободны, а мы с Михаилом Анатольевичем останемся проклятие снимать.
Как меня это достало! Снова три часа сидеть впустую, и не отойти никуда, главное. Усыпил воришку, линолеум расстелил, тело перетаскиваю.
"Командир, а может, залить тебе проклятья? Не знаю, что там ещё, ни разу никому эту базу не ставил, но ведь полезная, наверно? По крайней мере, время сэкономишь".
"Да на кой мне проклятья?"
"А как ты американцев к порядку призовёшь, если и дальше жульничать будут? А так, пожалуйста вам, проклял и забыл, потом сами приедут прощения просить".
"Звучит заманчиво, а как снимать?"
"Вот чего не знаю, того не знаю".
"Ладно, после подумаем. Забирай клиента".
"Его как, оздоровлять или нет?"
"Да всё равно, омоложение только не надо".
"Понял".
И опять я три часа придумывал себе занятие. Даже зомбоящика в кабинете нет!
Фёдоровичу кто-то сообщил, что я в его кабинете, пришлось по телефону успокаивать и объяснять, зачем приехал. Чемоданчик с деньгами обещал под его столом оставить.
Наконец, ожидание закончилось, Пьер клиента выдал.
"Я ему зубы поправил, командир. Так проще было".
"Ладно" — я вытащил из-под воришки коврик и убрал в стенной шкаф. Подождал, пока клиент очнётся.
Тот сел, прислушиваясь к себе.
— А где старуха?
— Ведьма больше не нужна, проклятие я снял. Заодно и зубы исправил, бонусом. Можете идти, претензий к вам у меня больше нет.
— Так может, обратно возьмёте?
— Ну что вы! То, что не имею претензий, не значит, что я идиот. — И выпроводил его, уфф! Надоел!
Раз уж приехал сюда без особых дел, пошёл посмотреть, что творится в закрытых корпусах.
Сначала заглянул в бывшую онкологию. Надо же, несмотря на каникулы, внутри работа кипит, свет и тепло подведены, на первом этаже черновая отделка, на второй подниматься не стал, очень грязно. На выходе встретил Виктора, тот прямо на улице распекал каких-то тёток. Не стал мешать, пошёл в бывшее инфекционное.
А там — батюшки-светы, уже и рамы новые стоят со стеклопакетами, внутри ещё суета и беспорядок, но почти готово! В коридоре светильники вешают, какое-то оборудование в коробках стоит. Новый лифт смонтирован, висит табличка "не пользоваться", но народ, конечно, её игнорирует, я тоже воспользовался. Кабина двухсторонняя, ход плавный, мне понравилось. Второй этаж, похоже, полностью готов, наливной пол прикрыт плёнкой, рядом с каждой дверью новые койки в коробках. Не ожидал!
Повернул к выходу, Виктор навстречу.
— Ну, как вам?
— Сногсшибательно! Раньше марта не ожидал, как вам удалось такое?
— Материальное стимулирование и волшебные пендали, вот и весь секрет — расплылся в улыбке мой строитель. — Пятнадцатого хотим этот корпус сдать, второй к концу месяца. Но если честно, с перекрытиями повезло, в хорошем состоянии оказались. И подвалы сухие, только хлам вывезли и прибрались. Фасады в конце апреля начнём, новые трубы летом положим.
— Просто блеск! Вы дома-то бываете?
— А! — махнул рукой прораб. — Там я не нужен, теперь здесь живу.
— Н-да, такие вот пироги. С одной стороны, для дела полезно, присмотр постоянный, с другой — боюсь, что из-за работы он из дома-то и ушёл. Но в душу лезть сейчас неуместно, потом поинтересуюсь.
— Спасибо, Виктор! — пожал ему руку — Родина вас не забудет.
Световой день в январе короткий, как стемнело, та вроде и день закончился. Домой поехал.
Весь следующий день провёл с Таисией на хуторе. В павильоне у Пьера прибрался, потом на пару с Василием поставили на индуктор новый материал — ткань типа лавсана с какой-то пропиткой. Затравку скотчем прилепил, как-то пятно поползёт? В перспективе может получиться портал на одного, который можно в дипломат сложить. Насчёт долговечности неизвестно, конечно, но почему не попробовать?
Посмотрел на снегоходы, но одному кататься неохота, да и холодно. Василию с Ниной они тоже без надобности, подарить кому-нибудь, что ли? С другой стороны, если совсем занесёт, могут пригодиться.
Потом Пьер уговорил жреческую базу залить, которая с проклятиями. Залили. Когда пробудился, ничего не почувствовал, но Пьер говорил, что они все по-разному распаковываются, так что подождём. Но на всякий случай со словами осторожнее буду.
Как стемнело, в Питер подался. Таисию дома оставил, нагулялась уже на морозе, сам к Маше в лавку поехал, посмотрю свежим взглядом, как охрана поставлена. Позвонил сперва, предупредил.
Большого ажиотажа в зале я не заметил. Охранник в зале, от входа его не увидел, но внимательный обшаривающий взгляд почувствовал. Равнодушный такой. Четверо потенциальных клиентов, трое с продавщицами беседуют, один по телефону говорит.
За стойкой теперь три девицы, одна из них ещё и на кассе, меня узнала, сразу нажала что-то. Вот как зовут её, хоть убей не помню!
"Света она, командир!"
"Спасибо!"
Но имя и не понадобилось, уже Маруся показалась. Вручил букет, в щёчку чмокнул. Маша мне проход открыла, внутрь провела.
Внутри — стабильность и надёжность, вообще никаких изменений. Подмастерьев нет сегодня, всероссийские каникулы, однако. Но такое ощущение, что тесновато стало, коробки какие-то в проходе составлены и пара стульев прибавилась. Им бы соседнее помещение выкупить, но не до того, наверно.
— У тебя дело ко мне?
— Да нет, соскучился просто. Скажи, вам тут не тесно?
— Тесновато, конечно, но уж очень место прикормленное. И дедушке удобно, да и традиции как-никак.
— А соседей подвинуть?
— Дедушка пробовал договориться, не захотели.
— Давно?
— Лет десять назад, примерно.
— Ну-у, у них ситуация десять раз измениться могла.
Тренькнул звоночек, Маша глянула на монитор и вышла. Большой сейф открыт, я подошёл посмотреть, что у них в продаже.
Свет в мастерской локальный, внутри сейфа темновато, но что-то мерцает. Руками не лезу, чтобы не нарушить неизвестный мне порядок, но подошёл почти вплотную. Так и есть, многие камни слабо подсвечиваются, большинство ровно светятся в разном спектре, но несколько ненавязчиво пульсируют, один заметно, два — если хорошенько присмотреться боковым зрением.
— Это что у вас за камни такие? — встретил вопросом вошедшую Машу.
— Подожди — она выбрала одну коробку и вышла.
Вернулась через пару минут.
— Оптовик приехал из Челябинска, пятьдесят изделий с амулетами заказал.
— Ты скажи, что за камни в шкафу светятся?
— Светятся? Нет у нас таких, они же радиоактивные.
— Ну вот же! — ткнул пальцем в кольцо с красным камнем, бросающим сиреневатый отблеск. — Видишь, сиреневый свет!
— Так это амулет так видится! И ты, значит, тоже их видишь, а заряжать сможешь?
— Не представляю, — растерялся я — вообще-то Пьер мне другое заливал, может ошибся, или мусор такой в базе.
"Не, командир, что не ошибся, это точно!"
— А хорошо бы, сумел заряжать, мог бы меня подменить иногда, а то, как привязанная к прилавку этому.
— А ты плюнь на всё, и поехали в отпуск.
— Да какой тут отпуск! И куда?
— А в Монако. Говорят, там лучшие ювелирные салоны Европы. И деда возьмём, ему тоже интересно будет. А клиенты несколько дней перебьются, имя ты себе уже сделала, денег хватает.
— А точно! Только с утра давай, у меня сегодня трое оптовиков, я одна их в лицо знаю. Мне нужно звонить, чтобы воду-свет-тепло подключили?
— Да нет, вроде. Давай, я сейчас туда смотаюсь, посмотрю, что к чему, всё равно собака в моей квартире осталась.
— Езжай, а я дедушке позвоню.
Так вот и оказались мы сначала в Ницце, а потом и в Монако. Шенген у нас открыт, а что отметки о въезде отсутствует, так полицейским и дела нет. У машины номера французские, полицейские просто рукой махнули, езжай, мол, не задерживай.
На этот раз чёс по музеям не устраивали, цель экскурсии — знакомство с уровнем ювелирных мастеров. Надо сказать, до чёрта здесь этих мастеров, в двух лавках я деда с внучкой сопровождал, они оживлённо лопочут о чём-то с персоналом, а мне тоска зелёная. Так что уже в третью не пошёл. Выбрал достаточно тихое место, пристроился с тётей Тасей за столиком на солнышке, тепло, градусов пятнадцать, хоть и ветерок с моря, но мы в заветрии.
Ювелиры мои ещё два салона перетряхнули, если и купили чего, то на Машину карту, от моей она отказалась. Я понемногу крепкий кофе прихлёбываю, ликёром каким-то оттеняю, Таисия у ног лежит, ей тоже здесь больше нравится, чем машину стеречь. Машина недалеко пристроена, да тут всё недалеко, целое княжество, понимаешь, а размером с Удельный парк.
Сижу так, не то, чтобы в полудрёме, но разомлел немного. Чувствую, внимание ко мне чьё-то, но ни агрессии, ни опасности не ощущаю. Я вон тоже на девушек смотрю, особо-то и смотреть не на что, говорят только — ах, француженки, ах, француженки. Фигня эти ваши француженки, даже если не арабки, фанаберии только много.
— Господин Николаев? — услышал я слева и чуть не подпрыгнул. Тётя Тася рыкнула, не вставая, так, обозначилась для порядка. Тоже опасности не чувствует. — Госпожа Таисия?
Это кто же нас тут нашёл? Повернулся, а солнце в глаза бьёт, вижу, что мужик, а больше не разобрать ничего. Ладошкой глаза прикрыл, на манер козырька, всё равно не вижу.
Незнакомец моё замешательство заметил, переместился на другую сторону, Таисия глубоко вздохнула и уселась.
— Пьер? — изумился я — вы как сюда попали?
— К маме приехал, она здесь живёт. А вы какими судьбами?
— А я с женой и тестем, они по магазинам, а я спрятался.
— Шопинг?
— Скорее, исследование или разведка. Они оба ювелиры, вот и шерстят, новые идеи ищут. Присядете? — чем-то он мне симпатичен.
— Спасибо! — он присел, стараясь не побеспокоить собаку. Тотчас возникла официантка с дежурным кофе. — Как вам здесь нравится?
— Красиво и намного теплее — вежливо ответил я.
— Если вы здесь, то, может быть, сможете посетить моего нанимателя? Это рядом, километров тридцать.
— Зачем? Всё равно здесь я ничего сделать не смогу. И потом, за лечение я возьму очень дорого, ваш наниматель может не согласиться.
— Но я могу сообщить ему, что случайно с вами встретился?
— Хорошо — я пожал плечами.
Пьер куда-то позвонил, лопотал опять что-то непонятное, потом долго ждал, потом опять говорил.
— Господин Гийом приглашает вас на обед в свой замок, если вы согласны, вашей супруге и тестю потом покажут коллекцию живописи, а вы побеседуете с хозяином. Он очень просит, — добавил Пьер после небольшой паузы — и я тоже прошу за него.
— Давайте, жену подождем, что она скажет.
С полчаса мы беседовали ни о чём, пару раз Пьер звонил куда-то, один раз позвонили ему. Но собеседник он оказался лёгкий, русским владел хорошо, вот только ужасающий акцент напоминал, что мы не дома.
Пришли оживлённые Маша с дедом, пришлось представить им Пьера. Тот повторил приглашение, Маша вопросительно посмотрела на меня. Я пожал плечами — делай, как хочешь.
Маруся захотела посмотреть замок, то есть приглашение мы приняли. Пока Пьер звонил хозяину, я отвёл жену в сторонку и предупредил, что мы приехали сюда на поезде, иначе по машине могут вычислить, где мы живём. А это лишнее.
— Поняла — кивнула Маша. — А мы ему зачем?
— Его хозяин в пациенты просился, но первая встреча закончилась нехорошо. Тася Пьера немного порвала, хоть его вины и не было.
— Какой ужас! — воскликнула Маруся. — Хорошая собачка!
Хорошая собачка уже не дремала, внимательно следила за присутствующими. Вообще забавно, если дома, как правило, ей улыбаются и спрашивают, нельзя ли погладить, то местные сторонятся, а уж насчёт погладить... один чёрт, не пойму.
Такси не понадобилось, за нами прислали микроавтобус. А может, это такси такое, кто их разберёт. Но автобус не уехал, высадив нас, а остался во дворе.
Сам замок... Ну, старинный, ну, каменный. Я в своё время с таким трудом на хуторе элементарные удобства организовал, представляю, с какими сложностями здесь столкнулись. Летом, наверно, здесь хорошо, а зимой, как сейчас, внутри сыро и неуютно. Хоть зима эта не такая суровая, где-то плюс пять по ощущениям. Да-да, а на побережье пятнадцать, что значит — горы.
На обеде присутствовал сам хозяин в каталке, Пьер и мы. Двое слуг подавали, лично я к такому не привык, но остальные держались невозмутимо.
Разговор вёлся, естественно, на французском, вроде, даже, оживлённый, но я как-то из общей беседы выпал, никто не догадался мне переводить. Так что смотрел по сторонам и ел.
Еда оказалась чужая и непривычная, хорошо хоть, лягушек и устриц не подали. Вино самое обычное, кислое, но хозяин что-то втирал про него деду, комментировал этикетку, по-моему. И вообще его всячески обхаживал, ну а Пьер развлекал Марусю.
Когда обед подошёл к концу, хозяин собрался уединиться с дедом, но вмешался Пьер, что-то объяснял, поглядывая в мою сторону. Определённо, перепутали нас, до меня донеслось изрядное смущение владельца замка. Как-то не складывается у нас с ним. А вот Марусе смешно стало.
В конце концов разобрались, кто есть кто, но возникла новая неожиданность — я почему-то не говорю по-французски! Дед с Машей ушли на экскурсию, Пьер пререкался с хозяином, пока мне не надоело.
— Пьер, переведи! — оборвал я их дискуссию — Скажи, ему, пусть ведёт в свою комнату и потом во всём слушается меня. А я посмотрю, что можно сделать с его болезнью. И хватит болтать, ей-ей!
Убедил, старик молча развернулся и покатил куда-то, я за ним, Таисия за мной.
В одной из комнат с письменным столом и диваном остановились, хозяин что-то сказал, я отмахнулся и жестами предложил лечь на диван. Пришлось помочь немного, очень слабый.
Потом усыпил его, вытащил из дипломата шлем и надел клиенту на голову, пусть наш Пьер его говорить по человечески научит, пока осматриваю.
Свет приглушать не понадобилось, и без того полумрак.
А картина интересная.
Дед, конечно, измождён, сил совсем мало, и почки и печень непонятно, за счёт чего работают. Но сердце для его возраста вполне приличное, и рака я не вижу, инородные опухоли всегда имеют серо-черное свечение, с таким, как бы металлическим, блеском. Есть следы изрядного хирургического вмешательства, возможно, и было что-то, но никаких метастаз. Эх, мне бы из докторов моих хоть кого-нибудь!
