Глава XV
Еще неизвестно, кто был изумлен больше — Эрик, предупрежденный всеми способами об опасности, или глубинная тварь, никогда в своей долгой жизни не видевшая живого человека.
Так или иначе, Эрик побежал первым, судорожными скачками избегая препятствий. Из ям вырывались клубы какого-то тумана, удушающе-едкого; от него слезились глаза и отчаянно саднило, словно растрескавшееся, горло.
Рокот усилился, наполнив пространство глубоким низким звуком с какими-то отдельными тревожно звенящими прожилками. В нем чудилась боль, ненависть, но главное — абсолютная, совершенная нечеловечность.
Эрик через каждые несколько секунд оглядывался назад, но испещренная провалами каменная поверхность оставалась безжизненной. Может, тхури выжидали, чтобы убить его в одно мгновение; может, за тысячи лет они забыли, что такое люди, и теперь совещались, что делать дальше.
Протиснувшись через сужение коридора, он очутился в другом гроте, сплошь заросшем буро-красным мхом, который словно шевелился. Ступив на этот багровый ковер, Эрик понял, что шевеление создавали стайки микроскопических бурых насекомых, поднявшихся клубами с земли при приближении чужака.
Смахивая с лица крошечных мошек, не пытавшихся кусать или пить кровь, но набивающихся в нос и глаза, он прорвался к загнутой крюком лестнице, показавшейся отдушиной в этом потустороннем мире.
Тяжело стучали сапоги, но сердце колотилось еще сильнее. Неожиданно Эрик понял, что бежит в тишине. Рокот стих: то ли тхури удовлетворились его отступлением, то ли приготовили что-то худшее. Он зажег фонарь, надеясь, что тот не погаснет в ближайшие минуты.
Лестница оказалась длинной, она вихляла из стороны в сторону, но поднималась все выше и выше. Округлые ступени были словно вытравлены в камне, верхний слой их был ломким, пористым и крошащимся. Эти крошки с тихим шелестом слетали вниз под ударами подошв; пару раз Эрик принимал этот шум за звуки преследования, но быстро убеждался, что ему лишь показалось.
Череп. Человеческий. Лежит прямо на ступенях, чуть поодаль — старинный бронзовый шлем, почти черный от времени.
Еще один пролет — и сразу гора костей и старого металла, белесых костей и ржавчины. Ребра и черепа сокрушены, тяжелые топоры и булавы погнуты. И никаких следов оружия или останков самих тхури. Возможно, те похоронили своих, не обращая внимания на павших врагов.
Все следующие пролеты несли на себе печать давних кровопролитных сражений. Костей становилось не меньше, а больше — судя по всему, тхури не защищались, а атаковали. Десятки, может быть, сотни истлевших тел.
Эрик чувствовал себя в склепе; мертвые в этих катакомбах были реальнее живых. Они все еще бились в той жуткой схватке, а он... Он просто хотел достигнуть Эскандара, невзирая на все эти зловещие препятствия. Дойти до цели, забыв о том, зачем ему эта цель. Горизонт вновь сузился до узкого пути вперед, как тогда посреди Азаррима, может, еще и из-за того, что он вновь чувствовал себя отравленным.
Лестница шла и шла вверх, непрестанно поворачивая, а потом вдруг оборвалась. Эрик оказался в недлинном коридоре — каменной коробке длиной в пятнадцать метров. Пол был покрыт останками защищавшихся всплошную, нельзя было сделать ни шагу, чтобы не раскрошить выбеленные временем кости.
Посередине коридора металлическая лестница вела к люку в потолке. Эрик даже не подошел к нему — он был уверен, что здесь отвергли своих обреченных точно так же, как и в других местах. Ему не под силу было взломать толстый металл или погнуть мощные петли.
Зато в дальнем конце почти до земли спускался длинный канат. Когда-то он был сделан из отборной пеньки, но от нее осталась лишь труха. Однако среди истлевших волокон уцелела металлическая проволока основы. Эрик ухватился двумя руками за канат и, повинуясь какому-то внутреннему позыву, раскачал его мощными рывками.
Где-то высоко вверху, быть может, почти у самой благословенной земли, освещаемой солнцем, раздался набат. Веками молчавший колокол гудел и гудел, тревожно и отчаянно, и его голос не остался неуслышанным.
Эрик с трудом потом мог вспомнить, как его вывели на поверхность. Он помнил острые пики эскандарских воинов, которыми ощетинился проем люка в коридоре. Собственный фонарь Эрика к тому времени потух, и сияние сверху ослепило его на некоторое время. Наверное, он что-то говорил гвардейцам, храбрейшим и достойнейшим, чтобы убедить их в том, что он не глубинный дьявол. Наверное, эти слова оказались достаточно убедительными и разумными, раз гвардейцы доставили его прямо в филиал Службы. Но пришел он в себя полностью, лишь очнувшись ото сна в комнате для гостей.
Через распахнутое окно косые струйки дождя достигали кровати; видимо, именно они и разбудили Эрика. Он стер воду со лба, приподнялся с уютной льняной постели и осмотрелся.
Никто не сидел и не ждал его пробуждения рядом с кроватью, но забота людей, которые приняли его, чувствовалась во всем: на низком столике у кровати стояли закуски и напитки, верхняя одежда, аккуратно сложенная и вычищенная, тоже находилась неподалеку. Простые деревянные стены наполняли воздух смолистой прохладной свежестью, в голове было ясно и спокойно.
Одевшись и побрившись перед удобно расположенным умывальником, Эрик нащупал в потайном кармане конверт от Пирсона. Выходить наружу он не спешил; очень хотелось насладиться этим неожиданным покоем.
Он встал около окна, подставив лицо мелкому дождю. Перед ним с высоты пятого или шестого этажа открывался вид на извилистые переулки, окружавшие невысокие кирпичные дома. Внутренние дворы почти везде были покрыты растительностью, часто среди деревьев устраивали и бассейны, оттого многие кварталы Эскандара представлялись неправильными шестиугольниками, белесо-желтыми или буроватыми по краям, зелеными ближе к центру и с сизо-серым пятном посередине.
До крепостных стен было неблизко; немногочисленные лучники виднелись отсюда блестящими точками на белых каменных грядах. Ощущения угрозы или скорой войны не было вовсе, хотя, конечно, не стоило основывать свои выводы только на виде из окна.
Эрик вышел в светлый коридор, где так же сильно пахло древесной смолой. Возле стены на табурете сидел стражник в кольчуге поверх длинного вязаного свитера и огромных очках, читавший еженедельную газету на грубой желтой бумаге. При виде Эрика он поднялся на ноги и произнес:
— Рад, что вам лучше. Лекари опасались за вашу жизнь, но Натан говорил, что его сородичи устойчивее к недугам, чем мы.
— Сколько я пролежал здесь?
— Почти сутки, я полагаю.
— Отведите меня к Натану и вашим старейшинам, у меня для них есть новости, — Эрик подумал, что письмо стоило отдать как можно быстрее.
— Да, конечно. Они вчера уже устроили собрание, и сейчас, наверное, продолжают свой разговор. Не представляйте, как все были перепуганы, когда на дозорном пункте зазвонил колокол. Этого не случалось никогда, — стражник задумался, словно что-то припоминая. — Да, вообще никогда за две тысячи лет. Натан сказал, что он ждал вашего прибытия. Вы обнаружили какой-то тайный путь из Тассура?
— Можно и так сказать, — подтвердил Эрик. — Вообще, на собрании я расскажу все в подробностях.
— Жаль, что я не смогу поприсутствовать, — флегматично заметил стражник, усаживаясь обратно на свой табурет. — Еще увидимся. А сейчас спускайтесь по лестнице, выходите на улицу, стража поможет вам добраться до палаты старейшин.
Крутые деревянные ступени привели Эрика к черному входу. Он оказался на обширной площадке, поросшей сероватой травой. К деревянному забору были привязаны две лошади, с другой стороны стояли велосипеды разнообразных конструкций. В тени разлапистого дерева два охранника играли за приземистым столом в какую-то игру наподобие домино. Увидев Эрика, один из них поднялся и жестом предложил следовать к одному из велосипедов
Стражник забрался на верхнее место водителя, сам Эрик устроился на месте пассажира почти у самой земли, так что колени оказались на уровне носа.
— И кольчугу не снимете? — участливо поинтересовался он у водителя.
— Я на посту, — ответил тот. — Доедем как-нибудь, здесь недалеко.
— Можно было бы и пешком, — предложил Эрик. — Я себя сейчас чувствую прекрасно.
— Мне поручено довезти человека из Службы до палаты старейшин, я должен выполнить приказ, — отрезал стражник и закрутил педали.
Эрик решил не возражать. Мало ли какие здесь должностные инструкции у охраны.
За пять минут поездки у него изрядно затекли ноги, и было очень приятно вновь ощутить под ногами землю. Смахнув с лица капли воды, он проследовал за стражником во внутренний двор небольшого кирпичного здания, увитого вьюнками. Его попросили подождать, прежде чем заходить внутрь, но мокнуть под дождем Эрику пришлось не более минуты.
Он ожидал увидеть огромный стол, высокие потолки и богатое убранство, но старейшины заседали в небольшом зале без малейших признаков роскоши. Кирпичный камин, деревянные стулья, бокалы мутного стекла и кувшины с напитками, ничего лишнего. Огромные окна, сквозь которые было видно затянутое облаками небо и гнущиеся под ветром деревья.
Помимо семерых старейшин в белых одеждах, в комнате присутствовали два стражника с топорами и двое землян: уже знакомый Эрику Натан и молодой мужчина латиноамериканского вида.
Один из старейшин, седовласый старец с загнутыми чуть вверх усами, при виде вошедшего хлопнул в ладоши. Эрик застыл на месте, не зная, что мог означать этот жест.
— Позвольте мне познакомить вас, Эрик, с нашим достопочтенным собранием, — заговорил стоящий старейшина. — В эти непростые времена мы ждем помощи от Службы. Натан и Жилберто согласились предоставить нам свои знания и способности, и мы надеемся, что вы не останетесь в стороне. Помимо них здесь присутствуют заслуженные граждане нашей земли, а руковожу собранием в качестве секретаря я, Ронфлад.
Эрик поочередно приветствовал поклоном каждого из семерых старейшин, которых одного за другим представил ему Ронфлад. Наконец, церемонии подошли к концу, и он смог занять свободный стул. Ронфлад собственноручно налил ему полный бокал сидра. Отхлебнув, Эрик начал говорить:
— У меня с собой письмо от князя Адена, которое Найджел Пирсон поручил передать почтенному совету.
Он протянул изрядно потрепанный конверт Ронфладу. Тот аккуратно срезал печать столовым ножом, достал зеленоватый листок бумаги и погрузился в чтение.
Вскоре Ронфлад издал некое междометие, выражавшее, по-видимому, недоумение, и пустил послание Пирсона по кругу. Наконец оно дошло до Урганда, самого молодого из старейшин (хотя ему на вид было лет семьдесят, а в действительности, возможно, и куда больше), который не смог сдержать возгласа:
— Но это же совершенная чушь!
— То есть? — удивленно произнес Эрик. — Вы думаете, послание подменили?
— Здесь не содержится ни слова правды! — сверкая глазами, прогремел Урганд, облокотившись на стол.
— Я бы не был так категоричен, — возразил Ронфлад. — Абзац по поводу воздуховодов на востоке имеет некоторое отношение к действительности. Но прочее...
— Вы не могли бы пересказать мне содержание этого послания? — тихо произнес Натан.
— Конечно. В этом письме князь — вернее, один из его второстепенных приближенных, так что с точки зрения дипломатии тут все очень обтекаемо — утверждает, что установил контакт с нашим человеком в гвардии Тассура, что нам следует ждать поставок оружия из Схонда, что, возможно, в нашу поддержку могут выступить отряды Дэуреда. И так далее. Все это — очевидная, заведомая ложь. Мне не понятно, какие цели мог преследовать господин Пирсон этим своим письмом.
— А могло ли оно ввести в заблуждение тассурцев, если бы они его перехватили? — еще тише произнес начальник филиала из своего угла.
— Да, я думаю, могло, — уверенно ответил Ронфлад. — Весть о нескольких изменниках на разных участках окружения добавила бы им массу хлопот. Не говоря уже о возможной угрозе с севера. Да и история эта с воздуховодами не так проста: вздумай они перекрыть их, и им пришлось бы отводить свои патрули с глубинных ярусов.
— Тогда, полагаю, логика Пирсона совершенно ясна, — заключил Натан. — Это письмо предназначалось исключительно для тассурцев. Найджел не допускал возможности того, что оно все-таки окажется в ваших руках.
Эрик покраснел. Не то чтобы он был сильно удивлен — предыдущее задание уже позволило ему составить некоторое представление о методах работы Пирсона, так что и в этом он чувствовал какой-то подвох. Просто очень неприятно было осознавать, что он в очередной раз не смог выполнить задание — пусть оно и заключалось в том, чтобы провалить возложенную на него миссию.
— Да, Эрик, я могу понять твои чувства, — продолжил Натан. — Во имя своих целей — зачастую весьма благих, должен я заметить — Найджел Пирсон совершает не самые красивые поступки. Могу сказать, что я возмущен таким использованием курьеров службы. Насколько я понял, тебе помогал пробраться в Эскандар Даймонд? С ним все в порядке?
— Его схватили стражники, — ответил Эрик. — У нас не получилось воспользоваться нашим планом.
— План был, конечно, отличный, но все же чрезвычайно опасный, — произнес Натан, беспокойно поглаживая бороду рукой. — Я ожидал самого худшего. Впрочем, в том, что один из лучших наших эмиссаров сейчас в тассурской тюрьме, тоже нет ничего хорошего. И я не знаю, как это может отразиться на отношении к Службе. Боюсь, карантином вокруг филиала мы можем не отделаться.
— Печально то, что Пирсон, который известен, как один из самых проницательных людей в городе, не поверил в возможность пробраться в Эскандар, — медленно зазвучал не очень внятный старческий голос однорукого старейшины по имени Ахар. — Значит ли это, что он решил перейти на сторону Тассура?
— Служба не участвует в политике, — возразил Натан. — И мы не можем перейти на сторону людей, нарушивших наши договоренности.
— Это вы не можете, Натан, — конец фразы Ахара повис в тишине.
Эрик отпил еще сидра.
— Впрочем, что бы мы не думали по поводу намерений и ожиданий Пирсона, — вступил в обсуждение иссохший старец с запавшими щеками и бледными глазами, — гораздо больший интерес представляет вопрос, как Эрик смог все-таки добраться до нас столь неожиданным путем. Гиблым, дьявольским путем, — какое-то злорадное возбуждение почудилось Эрику в этом скрипучем голосе.
— Да, Эрик, вы изрядно всполошили нашу стражу, — согласился Ронфлад. — Все переходы к глубинным ярусам были замурованы, пришлось ломать кладку, чтобы вызволить вас. Надо сказать, если бы не Натан, предположивший, что это может быть кто-то из Службы, мы бы предприняли совсем другие меры.
