Достигнуть Эскандара (без правки)

Глава I

Мир вокруг изменился даже не за один миг. Ни единой доли секунды не было затрачено на смену декораций. Пыльный серый асфальт вдруг стал почти черным и немного упругим, синее стекло и светлый бетон офисных зданий превратились в увитый плющом и диким виноградом камень теплого темно-красного цвета.

Позже Эрик пытался осознать, что почувствовал в тот момент. Можно было бы сказать, что он неожиданно проснулся во время очень живого и правдоподобного сна, но ведь глаза его оставались открытыми. К тому же вокруг неожиданно потеплело, холодный пронизывающий октябрьский ветер исчез, уступив место ленивому теплому бризу, несущему аромат незнакомых пряностей.

Он по инерции сделал несколько шагов вперед, потом остановился. На миг перехватило дыхание, Эрик прислонился к стене дома и крепко сжал веки. Он доверял собственным ощущениям — галлюцинаций у него никогда не было; по большому счету, Эрик не верил, что у людей вообще бывают галлюцинации. Он открыл глаза и внимательно осмотрел окрестности.

Эрик находился в узком переулке неподалеку от перекрестка, где сходились пять улиц. В центре этого перекрестка стоял маленький бронзовый фонтан, где, по-видимому, можно было утолить жажду. Здания казались очень старыми, стояли вплотную друг к другу и расширялись кверху, так что солнце почти не проникало на улицы. Высота их была около семи этажей, при этом на первых двух этажах окон не было вовсе, так что Эрик не мог даже заглянуть внутрь. Он обратил внимание на веревки, натянутые между домами, на которых висели разноцветные флажки, напомнившие ему что-то из детства.

Вокруг совершенно не было прохожих. В детстве Эрик бывал на юге Италии, где обосновался его дедушка, и ему было знакомо это прохладное умиротворение средиземноморского утра, когда дневное солнце еще не вступило в свои права, а люди видели самые приятные сны в уютных постелях. Не хватало только пения птиц и стрекота цикад, тишина вокруг стояла редкостная.

Из-за поворота появилась загадочная конструкция, в которой Эрик через пару секунд опознал большой трехколесный велосипед необычной формы. В мягком кресле сидел человек, мужчина вполне обычной наружности, черноволосый и несколько небритый, в плаще из грубой некрашеной ткани. Старательно крутя педали, он проехал мимо и скрылся в другом переулке, не обратив на чужестранца ни малейшего внимания. Несмотря на то, что абориген не имел рогов, копыт или других отличий от человека, Эрику неожиданно стало ясно, что это место вряд ли находится на Земле.

Он подошел к фонтану, поднялся по ступенькам и осторожно отпил, но не почувствовал ничего необычного. В чаше, куда стекала вода, лежала маленькая медная монетка; достав ее, Эрик разглядел угловатые буквы, напоминавшие иврит и замысловатые узоры из переплетенных веточек. Качество чеканки было отменным. Эрик положил монету в карман и присел на скамью у основания фонтана.

Нужно было что-то делать. Он все еще в глубине души надеялся, что это тщательно подготовленный розыгрыш, или, на худой конец, что он перенесся в какую-то странную азиатскую местность. Другой мир мог оказаться весьма неприветливым по отношению к чужаку. Эрик в свое время читал достаточно книг, где за героем немедленно начиналась охота. Он не мог быть уверенным, что ему подходит здешняя еда; даже воздух мог быть наполнен медленно действующим ядом. При Генрихе VIII в Англии бродяг клеймили, а иногда и казнили, и нельзя было исключать, что местные законы недалеко ушли от нравов тех времен. Оставалось надеяться, что даже без знания языка в этом мире можно было где-нибудь заработать себе на еду и кров.

Эрик ощупал свои карманы. Как назло, у него с собой не было ни любимого швейцарского ножа, ни зажигалки, оставшейся в другой куртке. Кредитная карточка вряд ли представляла здесь какую-то ценность, равно как и магнитный пропуск. Возможно, за неплохие деньги можно было продать саму куртку, но простудиться в незнакомом месте могло быть смерти подобно.

Пока он думал, на площади, где стоял фонтан, появился мальчик. Вполне обычный мальчик лет тринадцати, довольно европейского вида, с волосами рыжего оттенка, чуть более светлого, чем были волосы самого Эрика.

— Эй, привет! Здравствуй! Ты меня совсем не понимаешь?

Мальчик смущенно улыбнулся, пожал плечами и быстро исчез в сплетении улочек, не удостоив незнакомца ответом. Ничего другого, наверное, и не стоило ожидать. Эрик поднялся, расправил плечи и направился по самой широкой улице из тех, что смыкались на этом перекрестке.

Ничего откровенно неземного он не видел на своем пути. В традициях средневековья, улицы были кривыми, периодически заканчивались тупиками. Массивные двери домов, обитые железом, не внушали желания стучаться. Кое-где за каменными стенами виднелись настоящие дворцы, окруженные деревьями, но в основном здания представляли собой одинаковые массивы красного камня, основательные, сработанные на века, без каких-либо архитектурных излишеств.

Через некоторое время людей на улицах стало больше, равно как и педальных экипажей всевозможных форм и размеров. Похоже, о лошадях и тем более о паровых двигателях здесь и не слышали. Наряды встречных были весьма разнообразны: встречались и солидные мужчины в нелепых костюмах в духе барокко, и юноши в свободной одежде, выглядевшей вполне по-земному. Однажды Эрик встретил группу низкорослых загорелых блондинов в зеленых тогах, по виду туристов или паломников, разве что без фотокамер. Женщин было мало, лишь отдельные степенные пожилые дамы иногда попадались навстречу.

По ощущениям, он бродил уже около трех часов, когда наконец вышел на широкий проспект, где располагались разнообразные лавки. Большинство торговцев еще только открывали свои заведения. Эрик на миг остановился около сваленных на землю тюков с тканью, однотонных, но как на подбор, великолепных оттенков. Он прикоснулся к ткани — это был не совсем шелк, что-то более теплое, но такое же струистое. Из лавки вышел худой пожилой мужчина, облаченный в сложный костюм всех оттенков сиреневого, и грустно улыбнулся. Почувствовав неловкость, которую он обычно испытывал, когда находился в магазине без достаточной суммы денег, Эрик слегка поклонился и пошел дальше. Ему показалось, что продавец еще долго смотрел ему вслед, хотя, вернее всего, его больше интересовала необычная одежда, а не сам возможный покупатель.

Становилось жарче, солнце уже озаряло большую часть торговой улицы. Эрик снял куртку и остался в красной футболке своей бывшей музыкальной группы. Тогда они продавали их на концертах, но штук сорок так и осталось нераспроданными, их пришлось поделить между собой.

После лавок с тканями и посудой начались ряды, где продавали всевозможную еду. Эрик не ел весь день, и от густых запахов сводило челюсти. Пища здесь, вообще-то, сильно отличалась от земной. Один из лотков, похоже, специализировался на бурых водорослях, тут же рядом жарили на огне крупных белых крабов и безглазых рыб; хлеб напоминал земной, но был представлен в самых разнообразных расцветках, от угольно-черной до нежно-зеленой. Мясо почему-то продавалось в мешках из ткани. Торговцы поражали своим чуть ли не аристократическим спокойствием: они не кричали, зазывая покупателей, а в основном спокойно сидели в очень высоких креслах, словно на тронах.

В конце ряда Эрик увидел жаровню, где на металлическом листе поджаривался рубленый мясной фарш. Продавец ловко собирал его и заворачивал в кульки из тонкого бурого теста, обсыпав предварительно пряностями. Необыкновенный запах сводил с ума.

Хозяин местного фаст-фуда сильно отличался от прочих торговцев: холщовая одежда, длинная раздвоенная борода и толстые косы придавали ему вид потрепанного жизнью викинга. Он внимательно посмотрел на Эрика, тот вспомнил о найденной монете, достал ее из кармана и продемонстрировал торговцу.

Смех продавца был оглушительным. Он подбежал к Эрику, похлопал его по плечу и вернулся обратно, выбрал из груды кульков один и вручил его ничего не понимавшему чужестранцу. Эрик немедленно впился зубами в еду. Мясо было чуть сладковатым и слегка отдавало рыбой, тесто имело совершенно необычный привкус, да и имбирь жег горло, но в любом случае, ничего такого же вкусного он не ел уже давно. Стоило ему покончить со своим обедом, как продавец протянул ему деревянную кружку с подкисленной водой. Похоже, хотя бы один человек в этом мире сочувствовал чужакам.

Эрик почувствовал настоятельную необходимость поблагодарить торговца. Он вытащил из кармана свою кредитную карточку, на которой был изображен какой-то пейзаж, и протянул ее немолодому варвару. Тот явно был изумлен. Внимательно осмотрев подарок, продавец бережно завернул его в кусок грубой ткани и убрал куда-то под прилавок.

После этого Эрик решил задать своему благодетелю давно мучивший его вопрос. Посмотрев по сторонам, не идет ли кто, он попытался изобразить рукой струю. Продавец засмеялся еще громче, чем в прошлый раз, показав металлические вставные зубы, а затем указал на малозаметный восьмиугольный люк у стены соседнего дома.

Крышка люка легко сдвинулась, а под ней обнаружилась металлическая лестница, тускло подсвеченная снизу. Задвинув за собой крышку, Эрик защелкнул удачно придуманное крепление и спустился вниз. Он ожидал увидеть нечто средневеково грязное и приготовился к неистребимой вони, но местные общественные туалеты мало чем отличались от земных. Удивило лишь освещение. Из широкой настенной панели исходил яркий свет, куда более яркий, чем флуоресцентное свечение. Панель была совершенно холодной, электропроводка отсутствовала. Возможно, в этом мире существовала какая-то магия.

Вскоре Эрик услышал глухой рокот, подземная вибрация появилась и стихла. Было бы странно думать, что в этом мире изобрели метро, но ничего другого не приходило в голову. Закончив свои дела, он поднялся наверх, долго возился с металлической защелкой, но наконец оказался на той же залитой солнцем улице. Продавца не было видно, вместо него за грубым деревянным прилавком стоял мальчишка, вернее всего, сын или даже внук хозяина, такой же светловолосый и коренастый. Немного постояв и подождав пожилого викинга, Эрик все же пошел дальше.

Наступил полдень, затем солнце стало клониться к невидимому горизонту, а он все бродил по черным тротуарам, пытаясь найти что-то такое, что бы ему помогло. Пару раз Эрик возвращался в места, где уже проходил раньше, возможно, такое происходило чаще, но уж слишком мало различались между собой дома из красного камня. Несколько раз он встречал подземные переходы, которые заканчивались закрытыми дверями, питьевые фонтаны тоже были обычным явлением, но ни единого деревца или цветка не росло на этих улицах.

Самым необычным зданием, встретившимся на пути, был серый дворец, обнесенный все такой же темно-красной стеной. Он имел в высоту не более четырех этажей, но занимал площадь целого квартала. Острые несимметричные шпили производили странное впечатление, будто архитектор этого сооружения был психически не совсем здоров. Единственный узкий вход находился в нише стены и был перекрыт турникетом, а иссеченное шрамами лицо стражника не внушало желания выяснять, что же именно находится внутри.

Ближе к вечеру на улицах стали попадаться юные девушки, многие были одеты в одежду, которая на Земле была бы к месту разве что на подиуме. Часто попадались женщины в платьях, словно сошедших с изображений древнего Крита. Взгляды чужестранца их вовсе не смущали. Было заметно, что люди не гуляли и не прохаживались, нет, они целенаправленно куда-то спешили. Педальные экипажи проносились мимо с той же спокойной деловитостью. По большому счету, никому не было дела до Эрика, учитывая, что чужаки странного вида здесь не были редкостью. Рыжие волосы встречались на улицах чуть ли не чаще, чем любые другие; что же касается роста, то некоторые вооруженные люди достигали семи и более футов, чуть ли не на голову выше Эрика. Алебарды в их руках напоминали размерами деревья, но выглядели скорее устрашающими, чем смертоносными.

Он не особенно устал ходить, воздух давал гораздо больше сил, чем на Земле, но красно-черные городские ландшафты постепенно сливались в пеструю мглу. Надежда, что он кружит не напрасно, слабела, однако другие варианты казались еще менее перспективными. Возможно, стоило выйти к границе города, заночевать где-нибудь в стогу или у сердобольных крестьян, но на своем пути Эрик не встречал каких-либо признаков того, что он подобрался к предместьям.

Темнело, и в наступающей мгле город казался все менее и менее дружелюбным. Количество вооруженных солдат на улицах увеличилось, пару раз казалось даже, что среди них есть и не люди вовсе, больно уж уродливы были лица под капюшонами. Лавки запирались тяжелыми амбарными замками, аристократы в педальных экипажах теперь проносились мимо так быстро, как позволяла мускульная сила их водителя. Уличного освещения в этом районе не было, улицы озарял лишь слабый свет незнакомых звезд и двух лун, каждая в поперечнике раза в три больше земного. Тем не менее, было достаточно светло, чтобы различать лица встречных.

Постепенно в голову Эрика стали приходить разные неприятные мысли. Совершенно не хотелось ночевать прямо на улице; для гостиницы, даже если бы ему удалось ее найти, не хватало денег. Ему подумалось, что было бы неплохо угнать один из этих экипажей, отъехать подальше и поспать в нем. Он отогнал красочную картину средневековой расправы, немедленно возникшую в голове, и стал внимательно следить за пассажирскими велосипедами.

Однако крупные повозки не останавливались вовсе, а стоило ему проследить путь одного из экипажей, как стало понятно, что на улицах такие ценные транспортные средства не оставляют. На душе стало как-то тоскливо. Закапал редкий прохладный дождь, так что куртка опять пришлась к месту.

Все же ему улыбнулась удача. Огромная карета остановилась неподалеку, здоровенный водитель помог сойти своему хозяину, человеку невысокого роста и интеллигентного вида. Затем они оба направились в переулок; прижавшись к стене дома, Эрик следил, как они скрылись за следующим поворотом. Не теряя времени, он бросился к экипажу, забрался в высокое кожаное кресло водителя и попытался начать крутить педали. Однако, судя по всему, один из рычагов, расположенных около руля, оказался ручным тормозом, потому что колеса упорно отказывались проворачиваться. Торопливо подергав за все ручки подряд, он добился лишь того, что спинка кресла полностью откинулась назад. С другой стороны от руля обнаружилось еще несколько разнообразных переключателей, Эрик проверил, не помогут ли они ему угнать экипаж. Реакция машины была незамедлительной: стали открываться окна, прокручиваться педали, а после нажатия на ручку чудесного сиреневого оттенка раздался звук, более всего напоминающий волынку.

Хозяин экипажа, естественно, вернулся сильно раньше, чем Эрик рассчитывал. Он уже приготовился бежать: несмотря на свой рост, он не был готов драться с громилой-водителем, у которого наверняка где-нибудь был припрятан нож. Заметив его неловкие попытки вылезти, мужчина в плаще крикнул:

— Эй, постой! — Эрик не сразу сообразил, что к нему обратились по-английски, пусть и с гортанным акцентом, но все равно замер в неудобной позе.

— Слезай оттуда, все равно без ключа у тебя ничего не получится, — эту фразу произнес хозяин, но водитель, услышав её, достал из кармана металлический стержень на цепочке и помахал им. — Мы тебя ищем весь вечер, а ты, оказывается, захотел угнать нашу собственную карету. Редкая неблагодарность, правда, Киль?

Водитель покивал головой. Почувствовав, что в данный момент ему уже ничего не угрожает, Эрик спустился вниз. Двое остальных подошли к экипажу. Когда водитель увидел, что успел натворить угонщик, то схватился за голову и произнес несколько гневных неразборчивых фраз. Мужчина в плаще усмехнулся и протянул руку в тонкой перчатке:

— Меня зовут Мадс. Я был послан найти тебя и привезти в штаб-квартиру. И не говори мне теперь, что не понимаешь английского.

— Штаб-квартиру чего? — Эрик даже забыл представиться после рукопожатия.

— Знаешь, я не люблю это все рассказывать снова и снова, Когда ты приедешь, с тобой поговорит Гордон, он никогда не устает болтать языком. Залезай в карету, она двухместная.

— Но... а если я не захочу?

— То есть? — Мадс непонимающе посмотрел на него снизу вверх. — Чего не захочешь? Есть и спать? Не переживай, никто тебя тут убивать не собирается.

Водитель закончил возвращать ручки в исходное положение и уже восседал на своем законном месте. Мадс поправил редеющие волосы, открыл дверь экипажа и еще раз посмотрел на Эрика.

— Ну?

— Хорошо, я поеду с вами, — ответил тот.

Мадс произнес нечто невразумительное и через секунду уже сидел на низком диванчике внутри. Эрик последовал за ним. Внутри кареты было уютно и удобно, там оказался глиняный кувшин с каким-то травяным напитком, к которому Эрик жадно приник, не спрашивая разрешения.

— Как я вижу, ты в порядке, не ранен, по крайней мере, — проговорил Мадс, смотря при этом куда-то в сторону. — Мне даже сообщили, что ты смог найти на улицах туалет. Поверь, я говорю серьезно, это большое достижение для землянина. Местные жители рассказывают много злых историй про тех пришельцев из других миров, которые не смогли вовремя разобраться, к чему эти бронзовые люки на дорогах. Они и так установили их специально для чужестранцев.

Внутри педального экипажа Эрик почувствовал себя настолько хорошо, что ему вовсе не хотелось разговаривать со своим спасителем. Водитель крутил педали не спеша, так что вся машина двигалась лишь немногим быстрее пешехода.

Зато он, несомненно, знал, куда нужно ехать. Сквозь стекло дверцы Эрик не мог отличить одной улицы от другой, слишком темно было вокруг, а фонари освещали лишь небольшие круги на перекрестках. Случайные прохожие смотрели на экипаж со сдержанным любопытством; видимо, его владельцы были достаточно известны.

Мужчина в плаще вдруг неожиданно встрепенулся и произнес:

— У тебя есть что-нибудь оттуда?

— В каком смысле? — недоуменно отвечал Эрик.

— Из нашего мира. Напитки, сигареты, журналы? Что-нибудь такое, чего здесь найти нельзя. Я бы не пожалел денег, если бы у тебя была хотя бы листовка евангелистов. Очень скучаю по нашему алфавиту.

— Нет, я здесь с пустыми карманами, — произнес Эрик извиняющимся тоном.

— Очень, очень жаль. В свое время я оказался тут с калькулятором, работающим на солнечных батареях. Мы до сих пор его храним в штаб-квартире, как единственную действующую реликвию электронной эры.

— А "вы" — это кто? — задал интересовавший его вопрос Эрик.

— Мы — это люди Земли. Об остальном тебе расскажет Гордон, когда мы с тобой доберемся до места, у него своя методика. Я занимаюсь только тем, что отлавливаю на улицах таких, как ты. Хорошо хоть, что ты заблудился и ходил кругами. Некоторые умники идут напрямик в какую-нибудь сторону, надеясь выйти к границе города.

— Признаться, я тоже хотел так поступить. В конце концов, на окраине леса найти место для ночлега и пищу проще, чем на этих улицах.

— Возможно, только до леса ты бы сам не добрался. А разыскивать потом тебя, скажем, в западных дебрях — то еще развлечение. Многим поначалу этот мир кажется дружелюбным и спокойным, но, поверь уж мне, проблемы на свою голову здесь можно заработать очень быстро.

Собеседник Эрика замолк, явно не желая продолжать разговор. За окном не было ничего особенно интересного, лишь пару раз промелькнули роскошные здания, выстроенные из светлого камня. От нечего делать Эрик стал рассматривать интерьер экипажа и одежду соседа. Материал плаща представлял собой тонкую выделанную кожу, обработанную по какой-то особой технологии, так что на ней проступила мелкая фигурная сетка трещинок. Обивка сидений на ощупь напоминала ткань, но нитей в ней не было заметно.

От этого увлекательного занятия Эрика отвлек громкий зов водителя Киля, который, вытирая пот со лба, соскочил со своего сиденья и открыл дверь для Мадса. Эрик вышел вслед за ним. Оказалось, что они приехали к тому самому серому дворцу, который запомнился ему во время прогулки по городу. Сейчас здание еще больше контрастировало с окружающими домами: из многих окон лился свет, откуда-то сбоку шел дым; похоже, жизнь здесь ночью не замирала.

Охранник пропустил их во внутренний дворик. Дворец окружали великолепные газоны и цветочные клумбы, Эрик также успел заметить маленькие декоративные прудики и увитые плющом беседки. Дорожка вела к окованным бронзой дверям, казавшимся слишком маленькими для такого гигантского, по здешним масштабам, здания

Мадс позвонил в колокольчик, негромко щелкнул замок, и вот уже они были в просторном холле. Чем-то атмосфера внутри напоминала гостиницу. Одна из стен была целиком увешана гобеленами, с другой стороны располагалась длинная стойка, а в конце комнаты виднелась широкая лестница. В одном из огромных кожаных кресел в ближнем углу сидел подтянутый мужчина с испанской бородкой, который, увидев прибывших, радостно соскочил с места и поприветствовал их.

— Здравствуй, друг! Я Гордон. Ты понимаешь меня? — в первую очередь он обратился к незнакомцу, удостоив Мадса лишь легким поклоном.

— Да, конечно. Меня зовут Эрик, и я хорошо говорю по-английски.

— Замечательно, просто замечательно. Я буду обучать тебя местному языку и обычаям. Думаю, сейчас тебе больше хочется поесть и поспать, а завтра с утра мы начнем занятия. Через месяц ты уже станешь полноценным жителем этого города.

— И назад возврата нет?

— Конечно же, нет, друг. Конечно же, нет, — Гордон с каким-то странным удовлетворением повторил свою фразу, будто вынося приговор.

— Я вас оставлю, — произнес человек в плаще. — Мне еще нужно кое-что сделать перед сном.

— Хорошо, Мадс, спасибо за работу. А мы сейчас пойдем в столовую, — Гордон неумело подмигнул своему спутнику.

И они направились в разные стороны. За резными деревянными дверьми находился длинный коридор, по бокам которого располагались всевозможные помещения. Около каждого входа висело по пять табличек, где на четырех земных и местном языке объяснялось, что скрывается за соответствующей дверью. Столовая была в самом конце.

Вообще, это место скорее напоминало ресторан: черные столы и стулья с высокими спинками придавали ему благородный вид. Правда, официантов не было, но смуглый человек за стойкой, выслушав небольшой монолог Гордона, вскоре вернулся с шестью тарелками с едой, кувшином и двумя узкими стаканами. Расположившись около задрапированного серыми шторами окна, Эрик принялся за еду. Он не мог точно определить, что ест, но сейчас Эрику было все равно, что его насыщает.

— Как тебе мясо? — улыбнувшись, спросил Гордон.

— Какое мясо?

— Вот эти темные кубики. Это мясо. И довольно неплохое.

— Я думал, это грибы.

— Хм. Вообще-то ты недалек от истины, — чуть задумавшись, произнес Гордон.

— Что ты имеешь в виду? — Эрика весьма заинтриговала фраза собеседника.

— Ешь, ешь. Ничего особенного. Поверь мне, это вполне даже мясо. Получше того, что заворачивают в атфелы — может, ты их видел, на улицах часто продают такие вот кульки с фаршем.

Эти слова Эрик попытался пропустить мимо ушей. Он надеялся, что Гордон просто так подшучивает над новичком, узнав, чем тот питался на улицах города.

— Попробуй вот этот напиток. Я бы назвал его сидром, но он делается из водорослей. Вскоре ты поймешь, что водоросли и грибы — неотъемлемая часть здешней кухни. Слава богу, для людей она вполне подходит.

— То есть местные жители — это не люди?

— Скажем так, не совсем люди. Некоторые, конечно, вовсе на людей не похожи, но тебе в ближайшее время не придется иметь с ними дела. А те, кого ты видел на улицах, просто немного другие. У землян и местных жителей не может быть детей, в частности. Эту ценную способность здесь знают давно, и анекдотов по этому поводу придумано немало. Есть и другие отличия, но без патологоанатома их не увидеть.

— И много тут настоящих людей?

— Давай я тебе расскажу обо всем завтра, подробно и по порядку. Лучше доедай своих гигантских раков. Это местный деликатес. Почему они такие светлые? Это ты тоже скоро поймешь.

Гордон явно пытался поддеть новичка, с его лица не сходила улыбка. Присмотревшись внимательнее, Эрик понял, что его собеседнику уже немало лет, хотя точный возраст определить было сложно. Аккуратные, тонкие черты лица контрастировали с руками, покрытыми тонкой сеткой шрамов. Изящные механические часы явно прибыли когда-то с Земли. Создавалось впечатление, что Гордон находился на отдыхе после многих лет напряженной работы. Впрочем, сейчас действительно было неподходящее время вести продолжительные разговоры: мысли были затуманены и нестерпимо клонило в сон. Доев в молчании ужин и выпив большую часть зеленой кисловатой шипучей жидкости, Эрик задал единственный вопрос:

— Где я могу устроиться спать?

— Сейчас я покажу тебе твои апартаменты. В последнее время у нас освободилось несколько комнат, так что тебе достанется хорошее жилище. Следуй за мной.

Они вышли из кухни, прошли до конца коридора, где обнаружилась еще одна лестница, ведущая вниз. Эрик сбился со счета, считая пролеты, но выходило, что нужный им этаж был шестым или седьмым ниже уровня земли. Предвосхищая вопросы, Гордон произнес:

— Большинство наших людей живут на этих подземных этажах. Чтобы получить комнату над землей, к тому же, как у меня, с окном, тебе придется работать долго и с блеском. Но, поверь мне, здесь куда комфортнее, чем во многих гостиницах, в которых я когда-то бывал.

Он провел Эрика до двери с табличкой "606" и вручил ему ключ. Затем Гордон попрощался, оставив нового жильца исследовать комнату.

Беглый осмотр убедил Эрика, что жить в этом помещении можно с комфортом. За отодвигающейся ширмой располагался туалет и нечто наподобие душа. Отсутствие окон восполнялось светящейся панелью на одной из стен. Панель можно было закрыть плотно прилегающей крышкой, чтобы свет не мешал спать. Письменный стол, комод и гардероб были пусты, зато в нише обнаружился еще один кувшин с водорослевым сидром и небольшой кошелек с золотыми монетками размером с ноготь мизинца, почти без чеканки. Кровать была более чем приятной — ткань постельного белья напоминала шелк, а подушек ему полагалось не менее полудюжины. Эрик улегся среди этого великолепия и уже через минуту крепко спал, так и не успев поразмыслить над событиями дня.

Вообще-то ему нравилось просыпаться, когда за окном было еще темно. В такие моменты казалось, что утро будет бесконечно долгим, а всякие неприятные дела вроде работы лишь виднелись на горизонте. Сейчас же Эрик просто не знал, сколько времени он проспал. Наручных часов он никогда не носил, да и кто мог поручиться, что в этом мире они бы работали так, как полагается? В комнате часов тоже не было. Он открыл световую панель, оделся, выпил освежающего сидра и уселся в одно из двух кресел.

В данный момент Эрик понимал следующее: он был в другом мире, где было много выходцев с Земли, которые явно собирались ему помочь. Слова Гордона о том, что вернуться обратно нельзя, тоже следовало учитывать, хотя это могло оказаться неудачной шуткой. Судя по всему, здесь можно было работать и жить. Правда, он не вполне представлял, какую работу может выполнять в другом мире человек, плохо знающий язык и обычаи, вся работа которого ранее была связана только с компьютерами и издательским делом.

У него появился шанс начать свою жизнь заново, о чем мечтают многие после определенного возраста (а некоторые и раньше), в месте, где никто о нем ничего не знал, и свой образ можно было сформировать совсем иначе. Эта идея так захватила Эрика, что ему захотелось немедленно заняться каким-нибудь творческим делом. Когда-то он пытался писать стихи и немного играл в рок-группе, но не получил особой поддержки окружающих и постепенно устал от этих занятий. А в таком средневековом мире, должно быть, несложно стать выдающимся писателем или непревзойденным музыкантом — как-никак, за его плечами был опыт столетий развития искусства, и никто бы не упрекнул его при этом в подражательстве.

Но больше всего Эрику хотелось вдохнуть воздуха девственных лесов, ощутить прибой на берегу величественных океанов, взглянуть на нетронутый мир, свободный от спутниковой связи и автомобильных магистралей. Почти всю жизнь он провел в одном городе, далеко не самом интересном, надо сказать. Последние несколько лет Эрик собирался отдохнуть где-нибудь подальше, в глуши, даже пытался отправиться к Большому Каньону, но его остановило обилие бюрократических проволочек и жесткость правил для туристов. Инструкция гласила, в частности, что в оживленных местах маршрута располагаются туалеты и пункты медицинской помощи. Представив себе оживленное место у подножия Большого Каньона, Эрик разочаровался в туризме и остаток того лета провел за монитором своего компьютера.

Неожиданно прозвучал звонок, по звуку напоминавший велосипедный. Дождавшись возгласа "Открыто!", в комнату вошел вчерашний знакомый.

— Ты уже проснулся? — бодрым голосом проговорил Гордон. — Это замечательно. Думаю, сейчас мы можем поговорить здесь, а после обеда я препоручу тебя нашему преподавателю языка. Считай меня своим гидом, задавай мне любые вопросы по поводу устройства этого мира, я буду отвечать, насколько сумею.

Его тон и зеленая рубашка напомнили Эрику активистов-экологов, периодически устраивавших пикет рядом с издательством, где он работал еще вчера. Вроде бы они протестовали против использования бумаги из тропических деревьев, но, возможно, их собрания вовсе не были связаны с работой издательства. У Гордона был тот же подчеркнуто дружелюбный голос, выражающий готовность проинформировать всех окружающих о каких-то жизненно важных вещах. Эрик неожиданно для самого задал вопрос:

— Гордон, где ты работал раньше?

— На Земле? — казалось даже, что тот слегка был смущен. — Я был специалистом по связям с общественностью.

— В экологической организации?

— Нет, почему бы это... Я работал в разных местах. У Свидетелей Иеговы, в либеральной партии, в двух газетах...

— А, понятно теперь, почему именно тебя назначили заниматься новичками, — перебил его Эрик, поняв, что эту тему не стоит продолжать. — Просто мне показалось, что я видел тебя раньше. Не важно, впрочем. Расскажи мне лучше, что это за здание, где мы сейчас находимся и почему меня здесь кормят и предоставляют ночлег.

— Наконец-то ты задаешь правильные вопросы, — облегченно улыбнулся Гордон. — Но я начну рассказывать немного издалека. Ты, я надеюсь, уже понял, что это другой мир. Судя по всему, этих миров довольно много. По крайней мере, в окрестностях этого района периодически появляются существа самого разного облика, более или менее напоминающие людей. Такое ощущение, что их притягивает сюда, но механизм этого переноса и устройство этой Вселенной остаются непонятными.

По каким-то причинам в последние сто лет среди пришельцев преобладают земляне. Я думаю, дело просто в том, что нас очень много на нашей планете. Есть и некоторые другие соображения, но о них потом.

Однажды, лет так девяносто назад, здесь очутился Рихард Кубек, лингвист и антрополог. Я не знаю о судьбе его предшественников, но этот чех оказался весьма предприимчивым и сообразительным, моментально разобрался в языке и даже вошел в доверие к князю этого района. Говорят, он сумел спасти ему жизнь, хотя обстоятельства остаются покрытыми тайной. Так или иначе, через некоторое время Кубек смог собрать всех землян вместе и объявил о своем замечательном проекте.

Дело в том, что этот город куда больше, чем может показаться с первого взгляда. Я думаю, отсюда до городской черты не менее трехсот километров — это расстояние до северного океана, до других границ добираться нужно еще дольше. Население города мне неизвестно, думаю, оно никак не меньше миллиарда.

— Но это же невозможно! — воскликнул Эрик. — Как при отсутствии нормальной связи, транспорта и агрономических технологий можно прокормить столько народу?

— Секрет в том, что большая часть города скрыта под землей. Дома и улицы — это места обитания обеспеченных жителей, торговцев и аристократов. Как ты мог убедиться, это здание имеет десять подземных этажей, еще ниже располагаются подземные теплицы, где выращиваются водоросли и некоторые кормовые животные, не знаю, как их точнее назвать. Чуть глубже находятся системы канализации, здесь они развиты чуть ли не лучше, чем на Земле. Где-то на глубине двухсот метров будет литейная фабрика, а под ней — медная шахта. В других местах подземные катакомбы куда более разветвлены, количество ярусов может достигать нескольких десятков.

— Так в чем же состоял проект Кубека? — Эрик заметил, что мысли Гордона утекают в другом направлении.

— Как ты думаешь, легко ли в таком городе связаться с родственниками из другой его части? Учти, что районы зачастую находятся в состоянии вражды, кое-где попадаются заброшенные и разрушенные кварталы с дикими животными и прочими напастями, а картографов во многих местах принято убивать без предупреждения в целях собственной безопасности.

— Как-то все это звучит неутешительно. Думаю, к бабушке я бы без особого повода не поехал.

— В любом случае, добираться пришлось бы пешком или на велосипеде, задумайся над этим. Так вот, Кубек создал первую в этом городе службу доставки и, не мудрствуя, так ее и назвал. Он со своими помощниками старательно разыскивал в архивах старинные карты, с риском для жизни объезжал близлежащие районы, изучив огромные площади. В итоге курьеры Службы смогли доставлять ценные грузы и документы в места, куда раньше иначе как с ротой солдат путешествовать было не принято. Местные магнаты восприняли новую организацию с восторгом. Сыграло свою роль и происхождение курьеров — их трудно было заподозрить в пристрастности и лживой игре. Кубек поднял цены до астрономических пределов, но количество клиентов еще долго существенно превышало возможности его служащих. Он принципиально не брал местных людей на работу, лишь недавно мы стали использовать их в качестве подсобных рабочих — думаю, ты видел нашего водителя Киля.

Через несколько лет Кубек существенно снизил цены, потребовав взамен от гильдий и двора постоянной финансовой поддержки. К тому времени он уже мог позволить себе диктовать условия. Так что сейчас мы практически не ограничены в средствах. Позже появились филиалы Службы в других районах и разветвленная сеть наших помощников, которые предоставляют курьерам ночлег и деньги.

Гордон ненадолго замолчал и выразительно посмотрел на Эрика, оценивая эффект своей речи. Тот решил прервать свое молчание:

— Я правильно понимаю, что мне тоже придется работать курьером?

— Зачем же так грубо, — произнес Гордон. — Никто тебя не заставит работать, пока ты не выучишь язык и не овладеешь основными навыками. К работе будем подпускать постепенно. Впрочем, если у тебя есть какие-то особенные достоинства, которые могут пригодиться здесь, в нашей штаб-квартире, мы рассмотрим любые твои предложения. Нам бы не помешал, скажем, квалифицированный врач или механик.

— Вряд ли я могу чем-то помочь, — ответил Эрик. — Разве что вы надумаете устроить собственное издательство. Но у меня нет никакого опыта работы курьером. Я вообще почти всю жизнь провел в одном городе.

— Знаешь, Кубек давно еще заметил, что сюда может попасть далеко не каждый. Три четверти прибывших — мужчины, никого младше шестнадцати и старше пятидесяти. Почти все с хорошим образованием, подавляющее большинство владеет английским и живет в странах Запада. Он подозревал, что выбор этот далек от случайного, но объяснить причину переносов так и не смог. Поэтому, думаю, ты вполне справишься с этой работой. Если ты категорически против, мы можем дать тебе какую-то низкоквалифицированную должность здесь, водителей у нас не хватает, но это будет совсем другой общественный статус и достаток. А так ты сможешь лет через десять выбрать себе очаровательную местную жену и возглавить филиал где-нибудь в приятном месте у океана. Я когда-то сам хотел так поступить, но как-то не вышло. В конце концов, здесь я более необходим.

Эрик внимательно слушал своего ментора и одновременно изучал его внешность и одежду, заметил обручальное кольцо и старомодный медальон с фотографией. Он не решился спрашивать про семейное положение Гордона, но подозревал, дело обстоит далеко не благополучно. Вместо этого Эрик предпочел задать более естественный вопрос:

— Я правильно понимаю, что такая работа связана с риском?

— Еще бы, — усмехнулся Гордон. — Но я лично знаю людей, которые работали еще во времена зарождения организации, когда опасностей было значительно больше. Кстати, Кубек, скорее всего, тоже еще жив, но в последний раз вести о нем приходили где-то лет десять назад. Время здесь течет медленнее для землян, мы вообще имеем массу преимуществ в физическом плане над аборигенами. Скажем, для нас тут практически невозможно заболеть.

— Почему-то мне кажется, что все не так просто, — остановил Гордона Эрик. — Обязательно должен быть подвох, из-за которого разрушится вся идиллия, о которой ты мне так долго рассказываешь.

— У этого мира много секретов, — хитро посмотрел на него собеседник. — Он ведь не такой, как Земля. Сутки на полчаса длиннее, например. Но дело не только в численных параметрах. Через Аден — так называется район, где мы находимся, — проходят две важные линии, параллель и меридиан. Кубек назвал их осями нормальности. Так вот, чем дальше удаляешься от них, тем менее нормальным становится мир.

— Что это значит?

— Я не могу тебе это полностью объяснить. Это всегда происходит по-разному. Меняется даже геометрия мира, меняются иногда физические законы. Кое-где время течет по-другому, и каждый шаг занимает полгода. В других местах овощи умеют разговаривать, а люди питаются камнями. Кубек заявлял даже, что на достаточном удалении от осей перестают работать причинно-следственные связи, но я лично не могу себе этого представить. Думаю, ему просто нравились звучные выражения. Мы стараемся доставлять посылки лишь вдоль этих осей, цены многократно возрастают, если приходится удаляться от них хотя бы на сотню километров.

— То есть здесь все-таки существует магия?

— Этот вопрос задают почти все, — снисходительно произнес Гордон. — Могу сказать одно: в этом мире происходит много странных вещей, природа которых не вполне понятна. Никаких волшебных палочек или огненных заклятий я не встречал, но за пределами осей нормальности попадаются предметы и существа с удивительными способностями, которые обычно у них исчезают по мере приближения к осям. Можешь считать, что в тех местах существует рассеянная магия, если хочешь. Бывают и исключения. Светящиеся панели продолжают излучать свет неизвестного происхождения даже в этой комнате. Но магов тут нет, контролировать нормальность по своему желанию не умеет никто.

— А что я буду делать сейчас? — произнес Эрик, не особенно поняв смысл предыдущих слов своего наставника и надеясь, что позже разберется во всем самостоятельно.

— О, у тебя все дни будут заполнены, можешь мне поверить. Тебе уже выделена небольшая сумма, можешь приобрести себе местную одежду и что еще захочешь. Но времени на осмотр магазинов у тебя будет мало — предстоят усиленные занятия по языку. Как только ты освоишь основное местное наречие и алфавит, тебя ждут основы географии и культуры, придется также научиться обращаться со средствами передвижения и оружием. Затем тебе поручат несложное пробное задание: обычно новичка отправляют в один из ближайших филиалов забрать документы Службы. Перед каждым заданием у тебя будет время изучить имеющиеся материалы о районах, через которые придется добираться до цели. Потом, возможно, придется пройти дополнительные курсы языков и даже военного дела, если ты захочешь стать не просто курьером, а эмиссаром. — Гордон на секунду задумался, а потом добавил: — Думаю, пока я ограничусь этим, я и так описал распорядок твоей жизни на несколько месяцев вперед.

С этими словами гость поднялся с кресла и собрался уходить. Уже в дверях он развернулся и добавил:

— Кстати, можешь пока подняться поесть, в столовой как раз приготовили обед. И возьми вот эти часы, — он вынул из кармана наручные часы из красноватого металла. — Между прочим, они являются еще и опознавательным знаком работника Службы. На задней крышке — твой личный номер. Не забудь, в час у тебя занятия. Второй этаж, левое крыло, найдешь далее по табличке. Ты всем доволен?

— А почему бы и нет, — ответил Эрик, не задумываясь. — У меня ощущение, что моя жизнь наконец-то началась.

— Неплохое ощущение, не правда ли? — улыбнулся Гордон и направился прочь по коридору, освещенному желтоватым светом настенных панелей.

Глава II

Поднявшись на первый этаж, Эрик обнаружил, что столовая заполнилась людьми, так что свободных столов практически не осталось. Многие здесь были в странных костюмах, некоторые — при мечах. Эрик предпочел усесться за ближайший столик в углу, где сидели всего двое мужчин в обычной земной одежде. Широко улыбаясь, один из них, коротко стриженный круглолицый молодой человек в клетчатой рубашке, протянул руку для приветствия:

— Привет! Меня зовут Аттила.

— Эрик.

Повисла неловкая пауза, но третий сосед по столу явно не изъявлял желания знакомиться. Он старательно изучал взглядом потолок, чувствовалось, что будь у него сейчас газета в руках, он бы не преминул ей загородиться от всего остального мира.

— Я тут недавно, — такого жуткого немецкого акцента Эрик еще в жизни не слышал. — Я был на практике в школе, когда вдруг оказался здесь. Уже неделю тут живу. Ты тоже новичок?

Эрик сочувственно кивнул.

— Говорят, нам придется работать вместе. Профессор Пейчев сказал, что его методы становятся эффективнее, если работать в группе. Поэтому мне пришлось ждать, когда появится кто-то еще.

— Черт, я сижу тут уже два месяца, учу этот дурацкий язык, и все из-за этого старого болгарина, — глухо произнес другой сосед, мужчина за сорок со сломанным носом и густыми бровями. — Меня зовут Чак. Чарльз Фицджеральд Маккормик, если вам так больше нравится.

— Привет, Чак! — улыбка на лице Аттилы стала еще шире. Чак недоверчиво посмотрел на него, но протянутую руку пожал.

— Ты похож на моего сына, — проговорил он, обращаясь к Эрику. — Он у меня регбист. Тоже спортсмен?

— Нет, давно уже как ничем не занимаюсь.

— Зря ты так. Покажи кулаки, — Чак взял его руку. — У, да с такими руками только в боксеры идти.... Хотя чего это я, в самом деле... Мы же теперь в Адене, нет тут никакого тебе бокса и никакого регби. Как тебе эта дыра?

— Здесь красиво, свежо, таким воздухом я с детства не дышал. Да и работу сменить давно хотелось.

— Не был ты у меня дома в Кайлэйкине, вот что я тебе скажу, не знаешь ты, что такое свежий воздух. Это же муравейник каменный, ни тебе деревца, ни кустика, — Чак что-то еще добавил после этих слов, но уже беззвучно. Аттила все еще улыбался, но особой радости в его улыбке не чувствовалось. К облегчению Эрика, в этот момент на стол подали обед, и разговор был на время приостановлен.

В этот раз трапеза состояла из жареной рыбы, каких-то бобовых, смешанных с мясным фаршем, и куска фруктового пирога. Аттила с Эриком жадно набросились на еду, тогда как Чак, поковыряв рыбу, отодвинул остальное в сторону.

— У них же нет картошки, — грустным голосом произнес шотландец. — И мяса. Разве вот это — мясо? Да только одного этого достаточно, чтобы возненавидеть это место.

Лицо его вдруг стало сентиментальным, суровость на мгновение исчезла. Чак продолжил:

— Только заработаю тут на домик и безбедную старость, уеду прочь из города, на северные острова. Говорят, там все как у нас дома. Черта с два останусь в этом крысятнике. Ты знаешь, кто тут командует?

Эрик отрицательно помотал головой, не переставая жевать.

— Тогда я тебе скажу. Я тут давно просиживаю штаны в штаб-квартире, понял уже, что к чему. Видишь — в том углу сидит такой седой господин, у него еще железяка на поясе болтается? Это Альфред Скотт, глава этой конторы. Хоть вроде и мой земляк, а с головой у него плохо. Рыцарем себя возомнил. Говорят, что его потому и отстранили от курьерской работы, что он много раз влезал не в свое дело. В итоге теперь сидит в кольчуге и с мечом в своем кабинете на верхнем этаже, боится на улицу выйти. И правильно делает, тут кровные обиды долго не прощают. Он передоверил дела четверым своим заместителям, видишь, они все около него расселись.

Может, если бы это толковые люди были, все бы в порядке было. Но Скотт их сам выбирал, так что они ему под стать. Лекруа здесь не появляется, где он, никто и не знает. Иногда говорят, что погиб где-то, потом письма с опровержениями приходят. Адам Гросс, вон тот, в смокинге, только и умеет, что языком молоть. Выступает иногда, речи произносит. Филиалы ездит открывать. Пшик, а не человек, ему бы в парламент избираться, а не людьми руководить. Ну и Пирсон с женой. Найджел еще ничего так, а Ванда — вообще стерва. Пирсону лет уже под сто, не смотри, что он больше, чем на сорок, не выглядит, здесь почти все стареют медленнее. А вот она тут недавно, но разобралась во всем быстро. Теперь, считай, всеми финансами заведует, огромными деньгами ворочает.

— Ванда — очень милая женщина, — неожиданно перебил его Аттила, который в ходе монолога перестал улыбаться. — И со своими обязанностями отлично справляется.

— Да что ты понимаешь, — махнул рукой Чак, но все же замолк.

Эрик предпочел перевести разговор на другую тему:

— У тебя, наверное, многое, что тебе важно, осталось дома, Чак?

— Да уж, многое, — с горечью ответил шотландец. — Мой сын, мой дом, и моя матушка. Жена меня давно бросила, может, и было за что. Но там я твердо стоял на ногах. Меня соседи уважали, и весь поселок меня знал. А здесь я торчу, словно в доме престарелых.

Он отхлебнул зеленого напитка и поморщился.

— Меня сын все в Лондон звал, он там обосновался, за команду местную играет. "Сколарз" называется, не слышали? Хотя откуда вам про нее знать... А что мне в Лондоне делать? Кому я там нужен? Гордость у меня еще осталась, чтобы у сына на иждивении не жить.

И что же получилось? Иду из паба, никого не трогаю, как вдруг раз — и здесь. В Лондон не хотел, так теперь в город побольше попал. Курьер... какой из меня курьер?

— Я тебе сочувствую, Чак, — искренне произнес Аттила. — Но мне кажется, у тебя все получится. Поработаешь немного и уедешь на свои северные острова, заживешь там так, как нравится.

— Не мои это острова. Ничто не сравнится с островом Скайе, — Чак вздохнул и замолчал.

Эрик понял, что немолодому шотландцу пришлось куда хуже, чем ему. Отца Эрик никогда не видел, мать растила его в одиночку. Он был поздним ребенком, она работала в двух местах, чтобы дать ему образование, да так и угасла от усталости. Эрик часто вспоминал, как на ее лице разглаживались морщины, когда он возвращался из школы; даже вечная складка между бровей почти исчезала, будто какой-то груз спадал с души. С тех пор, как мать умерла, он ни к кому не ощущал привязанности. У него были какие-то девушки, но ни одна из них не оставила заметного следа в его памяти. Аттила, судя по всему, тоже воспринимал случившееся с ним как приключение. А для Чака это стало насмешкой судьбы, лишившей его опоры под ногами тогда, когда он считал свою жизнь состоявшейся.

— Чак, ты справишься с этим. Станешь богачом, построишь еще один дом, найдешь еще одну жену, вырастишь еще сыновей, — Эрик не был уверен, стоило ли говорить это, но все же произнес свою мысль вслух.

— Да где уж мне..., — похоже, шотландец был даже польщен этой фразой. — Эти местные женщины не могут родить сына от землянина, как не пытайся.

Аттила засмеялся неуклюжей шутке, Эрик тоже слегка улыбнулся.

— Только за матушку беспокоюсь, — опять посерьезнел Чак. — Чарли-младший про нее не забывает, но он же все время занят, а ей поговорить с кем-нибудь хочется. Вечно по вечерам мне звонила. Если я пропаду, это для нее серьезным ударом станет.

— Может, и не пропадешь, — заметил Эрик. — Я много книг читал, там часто оказывается, что пока в одном мире тысяча лет пройдет, в другом и минуты не пройдет.

— Так никто же назад не возвращался?

— Зато некоторые погибали, наверное. Кто знает, может, после смерти здесь человек опять в своем мире оказывается.

— Тогда, может, стоит сразу себе горло перерезать? — похоже, Чак воспринял это предположение чересчур серьезно.

— Знать бы точно, может, и стоило бы. Но тут лучше не рисковать, а то еще окажешься в месте похуже, чем это.

— Куда уж хуже, — пробормотал шотландец, но выглядел он теперь значительно менее недовольным, чем несколько минут назад.

Аттила, опустошив все свои тарелки, попрощался и быстро убежал куда-то. Эрик посмотрел на часы — действительно, было без десяти час. Допив сидр из водорослей, он вышел из столовой, нашел лестницу и после недолгих блужданий по застеленным густым ковром коридорам второго этажа обнаружил кабинет с недвусмысленным названием "Обучение языкам".

Помещение представляло собой нечто вроде приемной, с дальней стороны находилось пять дверей с табличками; видимо, занятия проходили именно за ними. Здесь же стояли массивные кожаные кресла и черные книжные шкафы не менее монументального вида. Никто не встретил Эрика, так что у него было время прогуляться по комнате.

Его внимание привлекла карта, висевшая в укромном месте между шкафами. Похоже, на ней был изображен весь известный обитаемый мир. Город занимал не меньше половины всей карты; на севере находились океан и мелкие прибрежные острова, с запада территорию города ограждали горные массивы, юг терялся в песках. Лишь с востока за пределами черты города были какие-то мелкие государства. Оси нормальности были заметны без дополнительных обозначений — именно по ним шли две крупные дороги. По городу протекала крупная река; в юго-восточном углу карты, по-видимому, менее всего изученном, пунктиром были обозначены несколько озер. Эрику пришло в голову, что так далеко от осей карта может не давать адекватного представления о географии местности.

От размышлений об устройстве мира его отвлекли торопливые шаги. В кабинет ворвался человек удивительного вида. Растрепанные волосы его торчали в разные стороны, усы были завиты, костюм поражал пестротой. Впервые Эрик видел, чтобы кто-то одновременно одевал к белому пиджаку ярко-красный галстук и традиционную черную бабочку.

— Здравствуйте, господин Эрик, — голос вошедшего был деловит и громок. — Сейчас мы с вами будем учить аденское наречие вон в том кабинете. Меня зовут Фиэрр. С двойным "р", не забывайте это. Можете называть меня доктором Фиэрром. Идите туда и усаживайтесь, я сейчас возьму книги и приду.

Сочетание нелепого внешнего вида и странного имени показалось Эрику подозрительным, но он решил задать возникший вопрос чуть попозже. Кабинет был невелик размером, впрочем, мебели там было немного, для учителя и ученика места хватало с избытком. Он обратил внимание на материал стен, явно способствующий звукоизоляции. Вскоре подошел Фиэрр с несколькими книгами. Учитель извлек из недр полукруглого стола две тонких светлых плиты и приличных размеров карандаши.

— Да, господин Эрик, бумага здесь чересчур дорога, чтобы тратить ее на обучение языку. Я думаю, вы быстро освоитесь с грифельными досками. Впрочем, как только вы изучите алфавит и правила орфографии, мы будем заниматься языками исключительно в устной форме. Мой метод позволит вам через два месяца бегло общаться почти без акцента.

— Доктор Фиэрр, можно задать вам один вопрос?

— Спрашивайте, молодой человек, — Фиэрр выглядел самодовольно до карикатурности.

— Вы ведь родились здесь, в Адене?

— Даже если и так?

— Просто мне говорили, что в Службе работают только земляне, а местных жителей берут только на черную работу.

— Поверьте мне, я не менее землянин, чем вы. Моя мать оказалась здесь, будучи в положении. К несчастью, она умерла при родах, но обо мне позаботился лично князь Адена, дал мне превосходное образование. Именно поэтому впоследствии, при создании своей организации, господин Кубек лично пригласил меня работать здесь. Вы выяснили обо мне все, что хотели?

— Так сколько же вам лет? — ответил Эрик вопросом на вопрос.

— Сто четырнадцать, из которых восемьдесят я работаю здесь, обучая прибывших в Аден землян, каждый из которых рано или поздно выясняет у меня подробности моего происхождения.

— Я не думал, что этот вопрос окажется для вас неприятен, — слегка извиняющимся тоном произнес Эрик.

— Довольно об этом. Для начала я покажу вам символы местного алфавита.

С этими словами Фиэрр принялся рисовать значки на грифельной доске. Занятие длилось шесть часов, в ходе которых им приносили питье и легкие закуски, и к его окончанию Эрик уже был способен читать простые фразы на аденском наречии. Оказалось, что оно наиболее распространено вдоль осей нормальности, в других районах тоже говорили на похожих языках с тем же алфавитом. Лишь на окраинах, в горах Запада или на крайнем юге можно было встретить народы, говорящие на совершенно иных языках. Аденское наречие было в свое время разработано как простой торговый язык с упрощенной орфографией, местный аналог эсперанто. Эрик уже знал три языка, так что четвертый давался ему легко.

После окончания занятия учитель с учеником чувствовали себя чрезвычайно вымотанными. Доктор Фиэрр произнес, что ему немедленно требуется пара бокалов вина, чтобы восполнить кровь, которую из него выпил Эрик, после чего отбыл куда-то вглубь левого крыла этажа. Эрик вспомнил о том, что у него в кармане лежат золотые монеты, но не рискнул сразу идти на улицу, где его мог надуть любой торговец. Вместо этого он спустился в холл, где обнаружил Гордона.

— Здравствуй, Эрик. Как твои занятия?

— Все замечательно, Гордон. У меня к тебе один вопрос. Понимаешь, я уже два дня хожу в одной и той же одежде...

— Можешь не продолжать, — перебил его наставник. — Ты еще недостаточно знаешь район и язык, чтобы пытаться найти здесь магазин. Ну что же, пойдем вместе. Вряд ли Мадс привезет кого-нибудь еще в ближайшие полчаса.

С Гордоном гулять по Адену было значительно приятнее. Он в совершенстве знал эти улицы, рассказывал почти про каждый дом любопытные истории, так что Эрик даже пожалел, что лавка портного находилась всего в нескольких кварталах от штаб-квартиры. Торговец, судя по всему, хорошо знал Гордона, так что всего за несколько монет Эрик приобрел себе целый тюк разнообразной одежды, не особенно выбирая.

Переодевшись в своей комнате в серо-синее, он опять посетил столовую, где на этот раз было совершенно безлюдно. Возвращаться в пустое помещение, где не было даже телевизора, не хотелось, так что Эрик принялся бродить по этажам штаб-квартиры. Он обнаружил библиотеку, однако одного занятия было явно недостаточно, чтобы начать читать книги на аденском. В самом дальнем углу коридора Эрик нашел нишу подъемника, который привел его на четвертый этаж. Медленный подъем сопровождался совершенно жутким шумом и скрипом, и Эрик понял причину этого, только попытавшись выйти в открывшийся проход.

К его горлу было незамедлительно приставлено холодное лезвие, а хриплый голос отчетливо произнес:

— Представься, и побыстрее.

— Я Эрик. Я случайно нашел этот подъемник.

— Тьфу ты, я же тебя видел сегодня в столовой, — после этих слов Эрик увидел, как из-за угла вышел старик, длинноволосый и седой, в котором легко было узнать главу Службы Альфреда Скотта. — Меня сбила с толку твоя одежда. Серый и синий — это цвета клана Хиорлад, будь они прокляты.

Убрав кинжал в ножны, Скотт добавил:

— Это единственный путь в эту башню. Ко мне невозможно проникнуть незамеченным. Десять лет назад трое убийц смогли пробраться в здание Службы, но мне было несложно прикончить их, пока они пытались найти вход в мой кабинет. Извини, если напугал тебя, но поверь, меня ты тоже изрядно побеспокоил. Не пользуйся подъемником без крайней необходимости.

Глава не дал ему возможности что-то ответить, с силой дернув за рычаг. Подъемник опустился вниз значительно быстрее и тише, чем ехал вверх. У Эрика остался неприятный осадок от происшествия, поэтому он предпочел больше не рисковать и спустился к себе на шестой подземный этаж. В коридоре навстречу ему шел Аттила. Жизнерадостный немец приветствовал его заманчиво звучащей фразой:

— Ты умеешь играть в настольный теннис?

Вообще-то Эрик никогда в жизни не играл в настольный теннис, даже желания поиграть у него не возникало, но сейчас ему очень хотелось как-нибудь развлечься. Аттила привел его в ярко освещенный зал, где в ряд стояли три или четыре стола для игры. Деревянные столы, деревянные же ракетки и непонятно из чего изготовленные пружинящие шарики придавали игре совершенно новый колорит. Аттила, похоже, упорно практиковался всю неделю, да и габариты у него были более подходящими для такой игры. Так или иначе, немец выиграл всухую несколько партий, затем Эрик пару раз сумел набрать очки, но на победу у него не было шансов. Зато Аттила его забавлял своим неправильным английским и смешными историями из жизни, они быстро нашли общий язык, и вечер прошел вполне приятным образом.

Две следующие недели пролетели, как один день. Фиэрр сдержал свое обещание — к концу этого срока Эрик уже мог читать книги с помощью толкового словаря. На одном из занятий в кабинет зашел сурового вида худой мужчина, оказавшийся тем самым профессором Пейчевым. Он некоторое время следил за ходом занятия, а потом неожиданно ушел, не попрощавшись. Гордон в тот же день сообщил Эрику, что Пейчев посчитал, что уже можно начинать занятия по культуре этого мира. Как выяснилось, болгарин действительно был профессором на родине, но занимался биофизикой или чем-то еще более странным. В настоящее время он был крупным специалистом по истории и культуре города в целом и Адена в частности, но преподавать не любил, хотя к работе относился очень ответственно.

Занятия Пейчев назначил на утро, разрушив новичкам сложившийся режим. Эрик уже успел узнать, где рядом с штаб-квартирой продавали вино, так что вечера они с Аттилой проводили весело. Пару раз к ним присоединялись другие обитатели шестого этажа, рассказывали всякие любопытные истории из жизни курьеров, иногда забавные, иногда довольно-таки жуткие. Аттила раздобыл где-то музыкальный инструмент наподобие банджо и научился играть на нем пару простых песенок, Эрик тоже вспомнил свои музыкальные навыки, так что люди вскоре стали специально собираться в комнате отдыха на пятом подземном этаже, чтобы их послушать. Иногда он выбирался в город, но все еще боялся отходить далеко от дворца Службы. Местные жительницы, с которыми он периодически пытался заговорить, чтобы попрактиковаться в языке, были вежливы, но не более того. Эрик замечал, что интерес в глазах девушек быстро исчезал, как только они понимали, что он работает в Службе Доставки, но ничего не мог с этим поделать.

В назначенный час Эрик поднялся на третий этаж и вошел в двери кабинета Пейчева. Это была хотя и довольно большая комната, но настолько заставленная стеллажами с книгами и какими-то ящиками, что там с трудом помещались пятеро стоящих человек. Именно столько там и стало с приходом Эрика. Пейчев велел всем выйти в коридор, после чего закрыл кабинет на ключ.

— Если вы, господа, думаете, что вам придется сейчас что-то писать и учить наизусть, вы глубоко ошибаетесь. Ни мне, ни вам это совершенно ни к чему, — болгарин говорил в немного агрессивной манере, хотя и очень спокойно. — Вы все четверо уже здесь. Не возражаете, если я буду называть вас по именам? Чак, Эдвард, Аттила и Эрик, я правильно запомнил?

Эти вопросы были чисто риторическими, преподаватель даже не выделил их вопросительной интонацией.

— Любопытно, что среди вас нет дам. В прошлый раз моя группа состояла из трех очаровательных девушек. У законов переноса своеобразное чувство юмора, — Пейчев и не думал улыбаться, говоря это. — Впрочем, это не так существенно. Скажите, что вы хотите от меня узнать?

— Как мне побыстрее заработать себе на пенсию? — подал голос Чак, с издевкой смотрящий на болгарина.

— Это зависит от того, как ты хочешь провести остаток жизни. На дом ты можешь заработать уже после первого успешно выполненного задания. Еще вопросы?

— Чем мы будем заниматься сегодня? — спросил Эрик.

— А мне все равно, — отвечал Пейчев. — Что тебе интересно узнать о этом мире?

— Гордон рассказывал, что под этим дворцом находятся разнообразные подземные сооружения: фабрики, шахты, теплицы. Интересно было бы осмотреть эти катакомбы.

— Хорошая идея, — произнес болгарин. — Это действительно будет для вас очень поучительно. Рано или поздно нужно узнать, откуда берется вся эта еда в столовой и за счет чего работает отопление и канализация. А под штаб-квартирой располагаются довольно любопытные места. Вам вряд ли рассказывали, что на уровне девяносто метров под землей протекает крупная подземная река. У нее даже есть свое название: западные горцы называют ее Ар-Анзог. Она берет начало из горько-соленого озера высоко в горах и вскоре уходит под землю, где ее вода становится пресной. Воды ее широко используются местными агрономами. На месте этого дворца тоже когда-то располагались дома семейства купцов, занимавшихся всякими продуктами, мы используем многие их сооружения, включая теплицы и рыбные пруды. Впрочем, я уже мог утомить вас разговорами. Мы немедленно спускаемся, сначала на десятый подземный этаж, а потом вглубь.

Преподаватель стремительно направился к лестнице, за ним последовали его ученики. Десятый подземный этаж представлял из себя подвал, заполненный какими-то ящиками и мешками. От лестницы были видны тускло освещенные настенными панелями двери, к ним и поспешил Пейчев.

В полукруглой комнате по бокам располагалось несколько ниш подъемников. Впятером они как раз поместились в одной такой нише. Пейчев посмотрел на своих учеников и произнес:

— Эти лифты устроены довольно просто. С помощью силы течения реки кабины медленно поднимаются на самый верх, а чтобы спускаться вниз, нужно отжимать вот этот рычаг. Это требует физической силы.

Эрик, стоявший ближе прочих к рычагу, понял намек и потянул за рычаг. Одной рукой у него не получилось даже сдвинуть его с места. Он навалился всем телом, и кабина медленно поползла вниз.

— Мы спустимся на самый нижний уровень, — произнес болгарин, — а затем будем медленно подниматься вверх по ярусам.

В проеме подъемника иногда проплывали другие полукруглые комнаты, похожие на ту, откуда они спускались. Через пару минут подъемник достиг своей низшей точки. Когда Эрик перестал давить на рычаг, кабина действительно начала подниматься вверх, примерно с той же скоростью, что и опускалась. Такое путешествие пока не особенно нравилось Эрику, он чувствовал себя совсем измотанным.

За пределами ярко освещенного полукруга оказался просторный коридор с каменными стенами, освещенный все теми же панелями. Коридор, извиваясь, уходил куда-то вдаль. Под ногами было много пыли; в ближнем углу стояла пустая металлическая тележка.

— Здесь с давних пор находится шахта, где добывают медную руду. Она уходит в сторону на несколько километров, — вновь заговорил Пейчев. — Шахта почти истощилась, но ее по-прежнему разрабатывают. Она досталась Службе вместе с территорией, и мы не могли от нее отказаться: в Адене очень трепетно относятся к полезным ископаемым. Периодически бродячие шахтеры проводят здесь пару недель; впрочем, у них редко получается наскрести приемлемое количество руды. Мы им платим, чтобы поддерживать традиции. Если пройти чуть дальше, можно увидеть временные жилища рабочих и склад с инструментами.

— Ниже этого уровня ничего нет? — спросил Эдвард, кудрявый парень, маленького роста и в очках. — Или туда просто нельзя спуститься на подъемнике?

— Мнения расходятся, — Пейчев улыбнулся почти зловеще. — Дело в том, что Аден не всегда был населен людьми. Шахтеры верят, что на определенной глубине пролегают ходы древних существ, ушедших туда после появления людей, и очень боятся их потревожить. Я, впрочем, за все эти годы не обнаружил каких-либо фактических сведений об этих ходах и их обитателях. Зато я успел понять, что ко всем местным легендам и слухам стоит относиться достаточно серьезно.

— Но ведь это можно проверить? — заметил Эрик. — Камень вокруг не особенно твердый, можно быстро прорыть ход вглубь.

— Местные жители не возьмутся за это ни за какие деньги. Если среди вас есть специалисты в горном деле, можете вчетвером заняться бурением. Но я в таком случае предпочел бы оказаться подальше от этих катакомб. Мало ли что произойдет.

Эрик никак не мог понять, то ли Пейчев так шутит, пытаясь их испугать, то ли профессор действительно что-то знает о подземной опасности, но не хочет, чтобы его ученики придавали ей много значения.

— Идем дальше, это место не представляет особенного интереса, — после эти слов Пейчев развернулся и направился к подъемнику.

В этот раз на рычаг жал Аттила, и вскоре они уже поднимались вверх. Эрик пожалел, что внутри кабины лифта не было сидений, слишком уж медленно он двигался вверх. Профессор показал рукой в направлении следующей остановки, объяснив, что там находится литейная фабрика, где обрабатывают медную руду из шахты, но выходить не разрешил. Следующего уровня пришлось ждать минут десять.

— А вот здесь стоит выйти. Это перевалочная станция.

Пейчеву не пришлось объяснять, для чего предназначалось это место — густой запах ударил в нос при выходе из подъемника. При этом непосредственно к канализации доступа не было — путь преграждала массивная круглая металлическая дверь. Вонь проникала сквозь решетки у потолка, назначение которых оставалось непонятным.

— Никто не знает, что находится за этими дверями. Этот уровень принадлежит Гильдии Земли, так поэтично себя называют местные ассенизаторы. Они самостоятельно прокладывают все трубы, а здесь лишь получают деньги за работу. Отказаться платить им подобно смерти.

— А что они могут сделать? — поинтересовался Чак.

— Ну, например, представь, что они направят поток из труб в обратную сторону..., — Пейчев не стал продолжать фразу, предоставив воображению учеников самостоятельно дополнить картину подобного апокалипсиса. — Если же и это не поможет, то у них есть и другие методы. В конце концов, здесь работают далеко не только люди. Да и какой человек согласится постоянно жить под землей в такой обстановке? Члены Гильдии редко появляются на поверхности, разве что закупают иногда инструменты и оружие. Ни в коем случае не стоит как-либо их оскорблять. Более могущественной организации в городе нет, запомните это раз и навсегда. И не рекомендую пытаться наладить с ними контакт, они не терпят назойливости.

— Профессор, и что же мы тут стоим? — опять заговорил Чак. — Вы все это могли рассказать нам и в менее вонючем месте.

— Возможно, вам придется работать и в более вонючих местах, — невозмутимо отвечал Пейчев. — Не забывайте, я вам рассказываю все это не в развлекательных целях. Думаю, мои слова запомнятся значительно лучше, если они будут сопряжены с какими-то другими раздражителями вроде этой вони.

Чак не нашелся, что ответить. Впрочем, профессор не стал медлить, и они вернулись к подъемнику. В этот раз лифт не успел далеко отъехать, так что Пейчев самостоятельно вернул его на остановку.

Следующий уровень выглядел совсем иначе: коридоры были облицованы узорной плиткой, красный свет освещал просторное помещение, придавая ему мистический вид.

— Фамильный склеп клана Хэарден, — произнес болгарин. — За плитами на стенах — тела сотен представителей этого некогда процветающего семейства купцов. Некоторые из плит поддельные, за ними находится тайный проход на случай опасности.

— Профессор, вы уже не в первый раз упоминаете о купцах, которым принадлежала эта территория раньше. Что же с ними случилось? — задал вопрос Эдвард.

— Вы, наверное, догадались, что они тут больше не живут, — на лице Пейчева появилась тень улыбки. — Рихард Кубек получил эту землю в награду от князя Адена за то, что вовремя предупредил того о готовящемся заговоре. Подозреваю, клан готовил этот заговор не один десяток лет, но до сих пор не понятно, как Кубек сумел что-то разузнать. Эти древние дома в Адене сродни крепостям, человек не из клана не сможет проникнуть дальше гостевой комнаты. Так или иначе, люди клана Хэарден были изгнаны из Адена, а их фамильное гнездо — срыто до основания. Кубек нашел архитектора и строителей где-то в отдаленной местности: здесь уже и забыть успели, когда в последний раз строилось что-то новое.

Пейчев прошел к дальнему концу комнаты и указал своим ученикам на пол. В терракотовой плите, присмотревшись, можно было увидеть небольшое отверстие.

— А вот от этого хода нам ключей не досталось. Там вроде бы находится еще один этаж склепа, более старый. Может, даже и не один. Только старший в клане владел ключами от этих святынь. В свое время мне очень хотелось проломать эти плиты, чтобы спуститься вниз, но Кубек меня отговорил. Здесь слишком любят устраивать ловушки для непрошеных гостей. Имейте это в виду и не пытайтесь в чужих домах лезть куда-то, куда вас не приглашали.

Профессор ответил еще на несколько вопросов по поводу тайных ловушек и судьбы клана Хэарден, после чего, перебив очередного ученика, пошел назад к лифтам. После нескольких минут ожидания группа очутилась на следующем этаже, который существенно отличался от предыдущих присутствием людей. Несколько рабочих в серых комбинезонах стояли в лифтовой комнате, наблюдая, как один из них жал на рычаг подъемника. Они не удостоили прибывших даже взглядом, Эрику показалось, что он чувствует их высокомерное презрение. Пейчев же продолжил свою лекцию:

— Это вспомогательный этаж наших ферм. В силу понятных причин разместить все агрономические сооружения на одном уровне не получается. За этими дверями — нечто наподобие теплиц, в этой терминологии я не силен. Идите за мной.

Они вошли в следующее помещение, и профессор закрыл дверь. Эрику чуть не стало дурно от навалившейся жары. Густой запах зелени и мокрого камня чуть отдавал гниением. Место это напоминало джунгли, только листья вокруг были почти белыми. Корни деревьев были погружены в полужидкую смесь грязи и опавшей листвы; там же росли невысокие кусты, отягощенные крупными плодами почти черного цвета. Узкая каменная тропа возвышалась над грунтом фута на два, казалось, что на ней не могут разминуться даже двое. Профессор бодро зашагал в глубь зарослей, отодвигая ветки.

— Этого света, конечно же, недостаточно, чтобы здесь могли расти наземные растения, — проговорил Пейчев, сорвав с куста продолговатый темный фрукт. — Однако в этом мире сумели создать другие пищевые цепочки. В некоторых районах используют подземное тепло, а в Адене культивируют специальные мелкие красные водоросли, которые медленно поедают камень. Вообще, это все довольно сложный процесс, но местные жители освоили его в совершенстве. Поэтому у тех рабочих, которых мы встретили у лифтов, есть причины смотреть на нас свысока.

Болгарин откусил приличный кусок, поморщился, но все же прожевал его и проглотил, а остальную часть бросил куда-то в заросли.

— Не поспели еще. У подземных фруктов дурной характер. Эти вот могут три месяца висеть на ветке кислыми, затем за день становятся сладкими, а еще через день сгнивают.

Группа прошла еще немного вперед. Заросли закончились, зато по бокам от тропинки располагались теперь пруды, полные густой красной жидкости. Из отверстий в потолке тихо капала вода. От прудов пахло горьким миндалем. Тусклое освещение придавало этой картине сюрреалистический вид.

— Вот они, эти красные водоросли. Они практически не встречаются в природе, за попытку выкрасть их почти везде казнят на месте. За металлической дверью находится компостный склад. Я не рекомендую вам туда заходить. Там готовят удобрения, благодаря которым могут расти все эти фрукты и овощи. С другой стороны от склада выращивают рассаду, а также всякие корешки и травки. Еще там есть грузовой подъемник и временные жилища рабочих. Но самое интересное находится на основном уровне ферм, куда мы сейчас и направимся.

Эрику было приятно выйти из этих джунглей на свежий воздух. Только сейчас ему пришло в голову, что здесь под землей вентиляция была идеальной. Он задал соответствующий вопрос Пейчеву, но тот уклонился от ответа, объяснив, что свои секреты строители города не стремятся разбалтывать первому встречному пришельцу.

На следующем этаже профессор предупредил:

— Здесь находятся фермы, где выращивается мясо, которое вы едите. Если кому-то не хочется смотреть на подробности этого процесса, можете подниматься вверх немедленно.

Забавно было наблюдать, как Эдвард изменился в лице после этих слов. Заикаясь, он проговорил что-то насчет того, что ему нужно в свою комнату, и вскочил на платформу лифта, уже успевшую изрядно приподняться.

— Ну и зря, — сказал Пейчев остальным. — Подозреваю, что в его голове возникли картины куда более неприятные, чем действительность.

Первая комната яруса мало чем отличалась от увиденного ранее. Узкая тропа среди красных прудов вела к двери следующего помещения. Однако профессор велел присмотреться к прудам повнимательнее. Несколько минут трое его подопечных вглядывались в красную воду, а потом Аттила издал радостный крик:

— Рыба! Там была рыба! Большая белая рыба!

— Правильно, — произнес Пейчев. — А на дне живут крабы и прочие ракообразные, иногда весьма причудливого вида. Хотите, выловлю кого-нибудь?

Профессор уже схватил сачок, оставленный кем-то из рабочих около двери, однако Эрик его остановил:

— Мы верим вам на слово, профессор.

— Как хотите, — пожал плечами болгарин.

За дверью находилось просторное помещение, где было довольно многолюдно. Один рабочий тащил куда-то ведро с мелкими белыми рыбинами, двое других переговаривались в стороне. Однако внимание привлекали не они, а обитатели закрытых проволочной сеткой вольеров.

— Улитки? — недоуменно произнес Чак, смотря на обитателя ближайшей клетки.

— Хорошие такие улитки, — подтвердил Эрик. — С корову размером.

— Ну и гадость, — добавил Аттила, разглядывая полупрозрачных тварей, медлительно поглощавших корм.

— Зато очень удобно, — резонно заметил Пейчев. — Никаких тебе костей, одно мясо. Деликатес, можно сказать. Но здесь не только они разводятся, посмотрите в ту сторону.

Аттила подошел к клетке, на которую указывал профессор, за ним пришли остальные. На грунте внутри вольера были в беспорядке разбросаны старые ветки, среди которых выделялись огромные белые выпуклости.

— Это грибы? — спросил немец.

Пейчев покачал головой, затем подошел к рабочему с ведром, вытащил оттуда двумя пальцами мелкую рыбешку и вернулся к вольеру. Эрик завороженно смотрел, как на поверхности одной из выпуклостей возник отросток, схвативший брошенную рыбину, которая моментально исчезла внутри этого создания.

— Что это, черт побери? — сипло промолвил Чак.

— Мы их едим, — у Пейчева было веселое настроение. — По-видимому, это все-таки грибы, хотя и способные перемещаться. Некоторые земные грибы умеют нечто подобное, но только микроскопические формы, а здесь вот появились настоящие хищники. И вкус у них более насыщенный.

— Если честно, — произнес Эрик, — мне приятнее есть таких вот тварей, чем свиней. Свиньи все-таки более симпатичные животные.

— Н-да? — недоверчиво хмыкнул Пейчев. — Может, пройдем в соседнее помещение? Там есть некоторые другие экспонаты.

— Да нет, не стоит, профессор. Я уже достаточно узнал о местной кухне.

— Запомни, Эрик, местная кухня может преподнести сюрпризы даже человеку вроде Кубека, изъездившему половину города. На самом деле, я вел вас сюда не для того, чтобы показать ферму. Мне куда больше нравится то, что находится за этой стеной.

Профессор отворил тяжелую металлическую дверь. Аттила даже присвистнул, увидев, какой пейзаж открылся перед его глазами. Высокий грот был освещен светящимися шарами, словно лунное сияние разливалось вокруг. Каменная набережная покато спускалась к темным водам реки, появлявшейся из темного провала стены и исчезавшей с другой стороны грота. Причудливо свисавшие с потолка сталактиты завершали картину. Трубы были аккуратно скрыты по бокам, чтобы не портить вид.

— Ар-Анзог, великая река, — голос профессора вдруг стал задумчивым. — Подземные реки здесь в почете куда более, чем те, что текут на поверхности. В них — основа жизни города, источник его процветания.

Эрик спустился к воде, но тут же услышал оклик сзади:

— Не опускай туда руки, ради Бога!

— Она настолько священна? — обернувшись, спросил Эрик у Пейчева.

— Нет, но она течет по всяким разным неприятным местам, — ответил профессор. — Мало ли что может обитать в этой воде. Недаром ее тщательно фильтруют перед использованием. Слышал когда-нибудь о пираньях?

— Здесь водятся пираньи? — удивленно воскликнул Аттила, пытавшийся рассмотреть свое отражение в воде.

— Я говорю о них лишь в качестве примера, — голос Пейчева стал раздраженным. — Тебе ничего не скажут местные названия разных зубатых существ. А многие даже названий-то не имеют. Между прочим, в этом помещении полагается выставлять караул. Это древний обычай, раньше воины враждующих кланов любили переплывать по реке в подвалы соседних домов, невзирая на опасность. По-моему, караульного я видел в предыдущем зале, он там с кем-то болтал.

— А это что еще такое? — Аттила показывал куда-то в темноту, откуда текла вода.

Пейчев сделал несколько шагов вниз, лицо его исказилось от ужаса, и он закричал в полный голос:

— Прочь оттуда! Сюда, бегом!

Чак скрылся за дверью, рядом с которой стоял, даже не поняв, что происходит. Аттила от изумления остолбенел, переводя взгляд то на Пейчева, то на нечто странное, плывшее по воде. Эрик, находившийся ближе прочих к причине тревоги, сначала подумал, что это просто трухлявое бревно или что-то еще в этом роде. Но после окрика профессора он различил под водой какие-то шипы и клешни, а главное, понял, что размеры этого объекта куда больше, чем могло показаться с первого взгляда. На мгновение холод пробежал по спине Эрика , когда ему показалось, что неведомое существо пошевелилось. В этом тусклом свете оно представлялось истинным демоном, готовым наброситься на опрометчиво спустившихся к воде людей.

Впрочем, через долю секунды он заметил одну деталь, которая его успокоила. Пока Пейчев пытался оттащить Аттилу от воды, Эрик схватил длинный шест с крюком, предусмотрительно оставленный на ступенях, и попробовал подтащить чудище к себе. Профессор сзади демонстрировал неплохое владение английской непечатной лексикой, перемежая ее с незнакомыми словами, вероятно, болгарскими.

С большим трудом Эрику удалось повернуть тело существа на бок, превозмогая течение, и тут все смогли увидеть, что из уродливой рогатой головы с выпирающими клыками торчит короткое копье. Пейчев затих. Караульный, явившийся на шум, в недоумении смотрел на то, как Эрик подтягивает труп к берегу.

— Это же настоящий динозавр! — воскликнул Аттила.

— Нет, Аттила, это штар-эзхат, чудовище западных гор, — резко произнес профессор. — Они изредка спускаются по рекам, неся с собой смерть. Тебе очень повезло, Эрик, что этого уже успели убить.

— Думаю, я бы успел убежать, — спокойно заметил Эрик.

— Эти существа куда умнее и проворнее, чем могут показаться. Это не просто гора мяса, облаченная в жесткий панцирь, нет, это умнейший хищник, убивающий первым ударом. Горцы почти истребили их, вот они и уходят под землю.

Около караульного уже собралось несколько других рабочих, оживленно обсуждавших случившееся. Над водой виднелась только уродливая голова, однако тень в воде позволяла оценить истинные размеры чудища — не менее шести-семи метров в длину.

— Я сообщу Пирсону, что караульные не исполняют своих обязанностей, — жестко проговорил Пейчев. — Занятие на сегодня окончено.

Он уже было поднялся к двери, но обернулся и добавил:

— Хладнокровие — это ценное качество, Эрик. Тебе оно не раз пригодится в работе. Однако в первую очередь тебе понадобятся надежные знания. Понимаешь ли, даже копье в голове не обязательно убивает штар-эзхата. У него большая часть мозга находится в шее и ниже вдоль позвоночника. Ему ничего не стоило прикинуться мертвым, чтобы напасть на нас.

Аттила поежился и посмотрел назад на тушу, словно оценивая, не оживет ли вдруг чудовище, чтобы наброситься на него. Эрик молча пошел за профессором к выходу. Он не был расстроен или испуган, в конце концов, интуиция его не подвела. Однако теперь Эрик ясно осознавал, что в этом мире ему придется совсем не так просто, как казалось до этого.

Глава III

Следующие занятия Пейчева проходили так же оживленно. Болгарин обошел со своими подопечными половину Адена, познакомил с работой разных ремесленников и торговцев, научил более-менее разбираться в ценах на товары. О невиданных чудовищах и нравах жителей дальних областей города профессор предпочитал рассказывать за обедом в каком-нибудь трактире. Скучать с ним определенно не приходилось.

Правда, Чак все реже приходил на эти занятия: в конце концов, никто не принуждал новичков что-то делать. Чем он занимался в освободившееся время, было толком не известно, но Эрик пару раз видел шотландца на улицах Адена.

Географию и прикладную картографию им преподавала почтенная женщина, фрау Кюнцль. Это был не самый интересный курс, но, тем не менее, жизненно важный для курьеров. Некоторые районы города, как выяснилось, были обнесены стенами; если граница проходила посреди улицы, в этом месте зачастую располагались укрепленные заставы. Отдельные части города были разрушены или заброшены, держать путь через них не рекомендовалось. Новички учили наизусть пути, по которым можно было безопасно добраться до отдаленных районов, названия трактиров, где можно было остановиться и имена людей, готовых помочь курьерам.

Однако вся эта информация носила довольно общий характер; чувствовалось, что фрау Кюнцль никогда не была за пределами Адена и лишь пересказывала содержание путевых заметок других курьеров Службы. Для Эрика эти занятия представляли интерес по другой причине.

С первого занятия он обратил внимание на девушку с волосами цвета меда, внимательно записывавшую услышанное бисерным почерком на листы бумаги. Эрик представлял себе стоимость бумаги в Адене — получалось, что девушка тратила все свои деньги только на учебу.

Он вспомнил, что видел ее пару раз среди тех, кто приходил слушать их с Аттилой импровизированные концерты. Привлекательные девушки были редкостью среди обитателей штаб-квартиры: их в равной степени ценили как способных агентов и жен. Однако Дэйзи (ее имя подсказал ему Аттила) не так давно появилась в Адене, держалась она довольно замкнуто; несколько раз Эрик видел её глубокой ночью в столовой, видимо, девушка избегала больших скоплений людей.

Он подолгу рассматривал ее волосы, следил за движениями ее рук во время занятий; не то чтобы мысли о девушке не выходили из его головы, просто на нее было куда приятнее смотреть, чем на пожилую фрау Кюнцль или кого-либо еще в кабинете. Впрочем, в этом Эрик был не одинок: Аттила с Эдвардом тоже редко отводили взгляд от Дэйзи. Девушка, как правило, была достаточно увлечена записями, чтобы не обращать внимания на поклонников своей красоты.

Через некоторое время Эрик познакомился с ней поближе, когда они вместе остались в библиотеке и чуть не поспорили из-за одного фолианта. Она почувствовала его расположение и регулярно приходила к нему в комнату по вечерам, слушая истории из его жизни и делясь впечатлениями по поводу занятий. Аттила тоже стал частым гостем в этой комнате, так что через некоторое время Эрик почувствовал недостаток свободного времени.

Он часто уходил вечерами гулять по улицам Адена, которые теперь казались совсем родными. У него появились знакомые среди торговцев; Эрик нашел того приветливого викинга, который помог ему в первый день пребывания в новом мире, и преподнес продавцу атфел приличных размеров бутыль с дорогим вином. Тот, в свою очередь, угощал его своими лучшими блюдами каждый раз, когда Эрик добирался до торгового проспекта.

Культурная жизнь Адена была довольно замкнутой: представители богатых семей крайне неохотно знакомились с людьми из Службы, так что попасть на представления домашних театров или в личные картинные галереи было делом практически невозможным. Начинающему курьеру оставалось лишь тратить заработанные деньги в лавках, трактирах и ресторанах. Гордон периодически организовывал развлекательные мероприятия в штаб-квартире, но они проходили с переменным успехом.

Во время четвертого месяца жизни в Адене Эрик вдруг с удивлением ощутил знакомое чувство скуки, словно он по-прежнему жил в своем небольшом городе и занимался привычной рутиной в издательстве. Он собирался уже попросить Гордона побыстрее допустить его к настоящей работе, но тот его опередил.

Надо сказать, что у Гордона было достаточно обязанностей: обо всех событиях он стремился сообщать самостоятельно, регулярно обходя жилые этажи штаб-квартиры сверху донизу. Вот и в этот раз наставник разбудил Эрика рано утром энергичным стуком в дверь.

— Хочу тебя обрадовать, — произнес Гордон, не дожидаясь ответа хозяина комнаты, благо что дверь была не заперта. — Твои занятия по картографии окончены. Вместо них назначен ускоренный курс подготовки курьеров.

— Что это такое? — Эрик задала вопрос, не открывая глаз.

— Будешь изучать основные приемы работы. Навыки конспирации, взаимодействия с нашими людьми на местах, возможно, владения оружием. У вас будет хороший преподаватель.

— Я его знаю? — Эрик перевернулся лицом вниз, так как Гордон без разрешения открыл световую панель.

— Возможно. Сегодня в четыре познакомишься поближе. Третий этаж, вспомогательное крыло. Стой в коридоре, преподаватель сам вас найдет.

Эрик пробормотал что-то невразумительное, надеясь, что его оставят в покое.

— Учти, курс действительно ускоренный, — добавил Гордон, уже стоя в дверях. — Примерно через две недели или даже раньше тебе дадут пробное задание и по его результатам допустят до настоящей работы. Не все же время тебе учиться, правда?

Этот вопрос остался без ответа. Гордон пожал плечами и пошел будить остальных, а Эрик даже и не сразу вспомнил об этой новости, проснувшись через несколько часов.

Тем не менее, в назначенное время он вместе с четырьмя другими новичками поднялся на третий этаж штаб-квартиры. Вспомогательное крыло было тяжело найти; к счастью, Найджел Пирсон, проходивший мимо, помог им обнаружить проход за одним из гобеленов на стене. По бокам открывшегося широкого коридора было несколько дверей, но все они были заперты, оставалось ждать преподавателя ускоренного курса.

Ровно в четыре из угла коридора раздался скрежет, словно кто-то не мог провернуть ключ в замке. Скучающие новички несколько минут напряженно ждали, пока их преподаватель справится с дверью, но она по-прежнему не открывалась. В конце концов Аттила засмеялся в полный голос, а Эрик подумал, что человек, не способный открыть дверь, которую сам же закрыл, вряд ли может научить их чему-то полезному.

— Позвольте представиться, Альфред Скотт, рыцарь Адена.

Хриплый, но тем не менее благородный голос прозвучал вовсе не из-за двери. Глава Службы стоял прямо за спиной Эрика. Кольчуга и красный плащ придавали ему вид древнеримского воина; длинный меч и потертые кожаные ножны, судя по всему, когда-то были в употреблении. Светлые голубые глаза горели; Эрик не мог понять, не скрывается ли за этим внутренним огнем сумасшествие.

— Вашим учителем буду я. Не сказал бы, что мне привычно это занятие. Однако в силу ряда причин я предпочитаю не покидать пределы штаб-квартиры В связи с этим Найджел подал мне недавно разумный совет. Он считает, что мой опыт стоит того, чтобы передать его новым курьерам Службы.

— Откуда же вы взялись, господин Скотт? — задал вопрос Аттила, как только Глава замолк.

— Вообще-то с потолка. Удивлен, что вы не заметили люк. И прошу называть меня сэром, это будет подобающим обращением.

— А кто поворачивал ключ в том кабинете? — Аттила проигнорировал предыдущий ответ.

— Тоже я.

— Сэр Альфред, зачем вам нужны эти дешевые фокусы? — вызывающе спросил Чак, стоявший около узкого окна в конце коридора.

— Я хотел проиллюстрировать основную идею моего курса, — Скотт, казалось, ждал этого вопроса. — Из вас не получится блестяще владеющих мечом воинов или скрытных и незаметных убийц. Более того, если вы не будете отклоняться от цели ваших поручений, вам вряд ли придется иметь дело с настоящими бойцами и убийцами-тенями. Однако элементарной предусмотрительности и здравого смысла должно быть достаточно, чтобы справиться с теми препятствиями, которые встретятся на вашем пути.

— Кто-то будет пытаться убить нас, спустившись с потолка? — в голосе Чака чувствовалось недоверие.

— Зачем же вас убивать? Те, кто убьют курьера, будут иметь большие неприятности. Вряд ли кто-то пойдет на это из-за незначительного повода. Зато вот ваш груз... он будет интересен многим. Даже если вы будете спать вместе со своим свертком, хозяин трактира, постучавшись в дверь, может отвлечь ваше внимание как раз на такой срок, чтобы вор, высунувшись из люка на потолке, стянул ценную добычу. Бдительность — вот главное в нашей работе.

— А что мешает этим людям ограбить меня где-нибудь в дороге? — спросила Дэйзи.

— С тридцатью районами и княжествами у Службы заключен договор о сотрудничестве. Нападение на курьера в этих местах приравнивается к государственной измене, и карается даже более жестоко, чем убийство. На деле все не так безоблачно: к примеру, ограбления иногда маскируют под несчастные случаи вроде нападения диких животных. Есть достаточно способов перехватить курьера, поверьте мне. Так что первое правило безопасности — сохранять инкогнито. Вообще, в этом мире путешественники всегда вызывают нездоровый интерес, но во время выполнения задания лучше, чтобы вас считали беглым преступником, нежели курьером.

Аттила открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, однако сэр Альфред остановил его.

— Я бы не хотел разговаривать с вами здесь. Думаю, стоит подняться в мой кабинет. Не знаю, правда, насколько вам будет удобно подниматься отсюда... — Глава слегка растерянно посмотрел на открытый прямоугольный люк в потолке.

— Мы поднимемся сами, — пришел ему на помощь Эрик. — Я знаю, где находится лифт на четвертый этаж.

— Очень удачно, — пробормотал под нос сэр Альфред. — Буду вас там ждать.

И он, высоко подпрыгнув, зацепился руками за край люка, резко подтянулся и неуловимым движением просунулся в отверстие. Этот акробатический этюд отнял у седовласого рыцаря буквально пару секунд, приведя его учеников в восхищение. Аттила попробовал повторить прыжок сэра Альфреда, но не смог даже достать рукой до потолка. Эрик похлопал его по плечу и повел группу к тому месту, где находился подъемник.

Занятия Главы Службы, хотя и продолжались до глубокой ночи, были не особенно насыщены. Большую часть времени сэр Альфред рассказывал о собственных подвигах, не отличавшихся разнообразием. Создавалось впечатление, что он собственноручно спас всех женщин Адена и окрестностей от мошенников и бандитов. Неоднократные попытки Эрика перевести разговор к более прикладным вещам заканчивались лишь тем, что Глава вспоминал еще одну историю из своей практики. Своеобразный колорит занятиям придавала манера сэра Альфреда неожиданно озираться и быстро переходить тайными путями в другие помещения.

Поэтому, когда через две недели курс подготовки наконец закончился, все почувствовали облегчение. Гордон сообщил Эрику, что его вызывает к себе Найджел Пирсон, чтобы дать задание. Аттила, побывавший у заместителя Главы днем ранее, вернулся в весьма воодушевленном настроении. Подробности, впрочем, не сообщил, сказав лишь, что его посылают на восток. Дейзи была чуть более разговорчива, нарушив таким образом правила Службы. Ее отправили забрать финансовые отчеты из филиала в Хемиоре, располагавшегося почти у самых гор на западе города. Аттила ушел ночью, девушка покинула штаб-квартиру с рассветом, а Эрик предпочел хорошо выспаться, чтобы приступить к заданию сразу после беседы с Пирсоном.

Он чуть было не проспал встречу, но в надлежащее время все же постучал в дверь огромного кабинета на третьем этаже. Никто не ответил, и Эрик сам заглянул внутрь. К его удивлению, вместо Найджела он увидел его жену Ванду, перебиравшую украшения на комоде в углу.

— Да, Эрик? — спросила она своим низким вкрадчивым голосом.

Сообразив, что в спешке он ошибся кабинетом, Эрик хотел быстро извиниться и уйти, однако Ванда не дала ему произнести и слова:

— Заходи же, я как раз скучаю в одиночестве.

— Меня ждет Найджел, я просто ошибся кабинетом, — ответил Эрик, поворачиваясь.

— Найджел... — поморщилась Ванда. — Он подождет. Хочешь вина?

— Да нет же, мне действительно пора, — продолжал настаивать на своем Эрик, хотя природная вежливость не позволяла ему просто закрыть за собой дверь.

— Нравится мое платье?

Эрик поднял взгляд — красное с черным платье очень шло Ванде, подчеркивая женственную фигуру в нужных местах. Черные глаза, черные волосы, ведьминская полуулыбка — миссис Пирсон действительно была красива. Он не мог понять, сколько ей было лет, но что-то подсказывало, что она могла годиться ему в бабушки. Такие женщины никогда ему не нравились, слишком хорошо чувствовалась внутренняя ярость, которая при неблагоприятном стечении обстоятельств могла вылиться и на него.

— Извините, но мне пора, — уже более уверенно произнес Эрик.

— Ладно, иди, — голос Ванды потускнел, хотя это, вернее всего, был лишь театральный прием, чтобы скрыть разочарование. — Можешь передать привет Найджелу.

Злясь на собственную невнимательность, Эрик дошел до следующей двери и вошел без стука. Пирсон сидел в огромном кожаном кресле, закинув ноги на подоконник, и смотрел в прозрачно-синее небо Адена через открытое окно.

— Чудесное утро, не правда ли, Эрик? — Найджел даже не повернул головы. — Великолепный день для пешей прогулки, на мой взгляд. Если бы не дела, я бы с удовольствием сам доставил какое-нибудь завещание, скажем, в прибрежный Эргедреф. Недалеко и относительно безопасно. А какие виды...

Эрик терпеливо ждал, когда заместитель Главы перейдет к делу.

— Только вот заказов доставить завещание в последнее время почему-то маловато, — продолжил Найджел после паузы, повернувшись в кресле. — Поэтому тебе придется везти в Эргедреф пакет с собственными бумагами Службы.

Увидев, что посетитель собирается задать вопрос, Пирсон добавил:

— Тебе не стоит знать, что это за бумаги. Поменьше интересуйся содержимым доставляемых пакетов — будешь лучше спать и дольше жить. Не забывай лишь, что это достаточно ценные документы, их утрата приведет к существенным убыткам для Службы. Особенно недоволен будет Алекс Комаров, глава филиала в Эргедрефе, потому что вполне может лишиться своего жалованья, если ты не сможешь доставить свой груз. Можешь освежить память в библиотеке и отправляться в путь немедленно.

Найджел достал из ящика стола два пакета из грубой синей ткани, один из которых был запечатан сургучом с печатью Службы, и подкатился на кресле поближе к Эрику.

— Во втором пакете деньги. Столько же получишь на месте. Сумма приличная, обращайся с ней аккуратно. Желаю удачи.

Пирсон отъехал обратно на свое рабочее место, а Эрик, оценив вес пакета с деньгами, попрощался и направился к выходу. Не было необходимости заходить в библиотеку — он достаточно хорошо знал пути по близлежащим районам. Перед встречей он надеялся, что инструкции будут более подробными, но задание в любом случае представлялось очень простым.

В своей комнате Эрик тщательно уложил одежду в походную сумку. Он предполагал путешествовать под видом мелкого торговца из Тассура, так что переоделся в соответствующий костюм с широким поясом и перевязью, под которой можно было удобно закрепить пакет с документами. Деньги, безопасную бритву и прочие мелочи он уложил на дно сумки, переложив на всякий случай часть монет в потайной карман на поясе. Внимательно посмотрев в зеркало, Эрик пришел к выводу, что он достаточно хорошо замаскировался; что же касается акцента, приходилось надеяться, что жители северных районов не особенно разбираются в особенностях говора настоящих тассурцев.

Он закрыл за собой дверь и поднялся на первый этаж. Гордон, как обычно, сидел в холле; правда, в этот раз он был занят разговором со светловолосой девушкой совершенно изумительного вида. Эрик отдал ему ключи, преимущественно для того, чтобы поближе рассмотреть собеседницу наставника. Она тепло ему улыбнулась и продолжила что-то рассказывать Гордону на аденском.

Перед выходом Эрик еще раз обернулся, и вновь незнакомка показалась ему самой красивой женщиной, которую он когда-либо видел. Впрочем, стоило ступить за порог и ощутить свежий воздух города, как ее образ ушел в тень памяти, а на передний план выступил азарт путешествия. Несколько десятков шагов — и Эрик опять стоял в одиночестве на черном тротуаре Адена, как тогда, когда только очутился в этом мире. Он вздохнул полной грудью и направился вдоль по улице князя Арреила в сторону переулка Старых Кузнецов.

Эрик шел неторопливо и достиг северной границы Адена ближе к вечеру. Лишь белый каменный столб посреди улицы обозначал здесь начало другого района, подчеркивая теплоту отношений с Лафрадом. Тем не менее, это было уже иное государство, и вскоре Эрик ощутил это самым непосредственным образом.

Он шел, разглядывая окрестности и вспоминая, где же именно здесь находится трактир Всех Князей. Пейчев как-то упоминал это заведение, объяснив, что оно находится прямо на площади Всех Князей, которую легко будет узнать по расположенным на ней бронзовым фигурам всех правителей Лафрада за последние две с половиной тысячи лет. Эрику уже достаточно сильно хотелось есть, так что он решил обратиться к первому встречному аборигену за помощью. Им оказался невысокий молодой человек с нелепыми маленькими усиками.

— Не подскажете, где здесь находится площадь Всех Князей?

— Как? — давно Эрик не видел столь неподдельного изумления, смешанного с искренним сочувствием. — Что с вами? Почему вы не помните таких основополагающих вещей?

— Я нездешний.

Выражение лица лафрадца моментально сменилось на недружелюбно официальное:

— Разрешите представиться, офицер княжеской гвардии Хог Фармед, — он характерным жестом распахнул полы одежды, продемонстрировав инкрустированную топазами рукоять меча на поясе. — Будьте добры, сообщите, ради чего прибыли в наше княжество.

— Я торговец, а здесь проездом в Эргедреф.

— Тогда, по указу князя Иммолада, успеха ему во всех начинаниях, вы не имеете права находиться на улицах Лафрада. Я обязан немедленно препроводить вас к ближайшему спуску к подземному тракту. На будущее запомните, что через нашу территорию следует путешествовать именно таким образом. Идите за мной.

Эрик, проклиная в душе князя Иммолада, офицера княжеской гвардии Хога Фармеда и собственную глупость, последовал за лафрадцем. Тот довел его до ближайшего перекрестка, где располагался небольшой павильон из красного кирпича. Внутри здания находилась крутая лестница, ведущая в почти не освещенные глубины.

— Я бы порекомендовал вам купить себе факел, — проговорил офицер, — но вряд ли у вас есть разрешение на торговлю на территории Лафрада.

— Может быть, вы можете купить для меня факел? — Эрик пытался хоть как-то облегчить свою участь.

— Офицерам гвардии запрещено держать в руках деньги во время несения караула, — тень сочувствия мелькнула на лице лафрадца. — Держитесь стен, никуда не сворачивайте. Если повезет, вскоре встретите других торговцев. В часе ходьбы отсюда наткнетесь на подземный трактир старого Руршаха, там уже разберетесь.

Эрик умоляюще посмотрел на офицера, но тот выглядел непоколебимым в своем следовании уставу. Вступать в конфликт с княжеской гвардией было очень рискованно. По скользким каменным ступенькам он медленно спустился в темный туннель; лафрадец проследил за тем, чтобы чужестранец скрылся из виду, а затем закрыл двери павильона.

Вокруг стало совершенно темно. Эрик прислонился к шершавой каменной стене. К счастью, пол туннеля был сухим и ровным, и вдоль стены можно было идти, не опасаясь вступить в лужу или яму. По крайней мере, Эрику хотелось думать, что дело обстоит именно так.

Под землей не было мертвой тишины, время от времени можно было услышать звук льющейся воды или металлический скрежет. Иногда ощущалась легкая вибрация. Эрик продолжал идти вдоль стены, то и дело проверяя, на месте ли пакет.

Через несколько минут он привык к темноте, опасности пока не ощущалось. Это было удивительно, учитывая, как удобно разбойникам было здесь нападать на торговцев, которые не были защищены силами гвардии Лафрада. Эрик не был вооружен, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания, но в такой темноте оружие в любом случае было почти бесполезно. Он отгонял от себя нехорошие мысли, продолжая быстрым шагом идти на север.

Однако не думать об опасностях, скрывающихся во мраке, когда вокруг нет иных раздражителей, очень тяжело. Постепенно ему стали чудиться в окрестной черноте очертания крыс, и пару раз Эрик задерживал шаг, боясь наткнуться ботинком на шерстяную тушку. В глубине души он понимал, что в таких сухих каменных катакомбах неоткуда взяться животным, но вокруг было слишком много оттенков черного, чтобы мыслить логически.

Однажды его рука, скользящая по стене, наткнулась на провал; это случилось неожиданно и было довольно неприятно. Эрик аккуратно прошел несколько шагов вперед, вновь ощутил пальцами камень и пошел дальше по туннелю. То и дело ему чудилось, что вдали светлеет, но это вновь и вновь оказывалось лишь обманом зрения. Несколько раз Эрик надолго закрывал глаза, уставшие вглядываться во мрак.

Избавление пришло, можно сказать, внезапно. Очередной крутой поворот привел его к дверям, сквозь небольшие щели которых лился яркий свет. Эрик устало постучал — через минуту или около того на него обратили внимание и дверь отворилась.

— Вы один? — обратилась к нему упитанная черноволосая девушка в переднике.

— Один, только один, — отвечал Эрик, щурясь от света ламп в коридоре.

— Неужели так и шли в темноте? Не вижу при вас факелов, — озабоченно спросила девушка.

— Не успел запастись.

— Неприятность-то какая... — покачала она головой. — Ладно, господин, вы, наверное, хотите поужинать. Идите по коридору дальше. Комнату брать будете?

— Да, до утра. Возьмите сразу деньги.

— Хозяину отдадите, когда ужин заказывать будете, я ему о вас расскажу. Поторопитесь, сегодня подают мясо с травами в горшочках, люди издалека специально приезжают, чтобы этого поесть.

— Буду иметь в виду, — устало улыбнулся Эрик.

Девушка быстро убежала куда-то вглубь узких коридоров трактира, а он, сделав пару кругов по незнакомым переходам, нашел нужную дверь и спустился по ступеням в трапезную.

Эрик бывал в большей части заведений Адена, однако трактир старого Руршаха выглядел совсем по-особенному, напомнив ему какие-то исторические романы, которые он читал в детстве. Горел огонь в огромном камине, с закопченного потолка свисали окорока и связки лука, а что касается людей за столами, то они легко могли сойти за разбойников с большой дороги. За покрытой жирными пятнами стойкой в углу разливал по кружкам вино здоровенный дед в меховой шапке, окладистая борода которого была аккуратно заплетена в три косы.

— Вы Руршах? — обратился Эрик к хозяину.

— Не слышу! — громогласно заявил дед, раздав кружки двум посетителям и вылив остатки себе в глотку. — Я Руршах, хозяин этого трактира. Нужен ужин?

— Да, и комната, — прокричал Эрик чуть ли не на ухо Руршаху.

— Ты из туннеля? Внучка прибегала, рассказывала, — эти фразы прозвучали гораздо тише предыдущих, а затем трактирщик показал ему ладонь с пятью растопыренными пальцами.

Сообразив, что от него требуется, Эрик вытащил пять золотых монет и положил на стойку. Руршах сгреб короткими толстыми пальцами деньги и мотнул головой по направлению к свободному столу в дальнем углу. Эрик был рад наконец-то удобно сесть и откинуться на спинку кожаного диванчика.

Пока не принесли еду, было время рассмотреть посетителей. Многие из них прибыли сюда вовсе не с целью поесть: кто-то внимательно вглядывался в окружающие лица, где-то под столом передавали деньги. Эрик пока еще не сталкивался с теневой стороной жизни города, но в этом месте определенно происходили нечистые дела.

Хлопнула тяжелая входная дверь, и в трапезной появился высокий мужчина, полностью одетый в черное, включая черные солнцезащитные очки. Осмотрев с недовольным видом столы, посетитель заметил Эрика и незамедлительно направился к нему.

— Не удивляйся, я ожидал найти тебя здесь, — прошептал незнакомец, придвинув стул и усевшись за стол. — Меня послал Алекс, до него дошли слухи, что кое-кому было бы выгодно перехватить тебя по дороге.

— Откуда вы узнали, что я буду в это время в этом трактире? — недоверчиво спросил Эрик.

— На самом деле меня послали, чтобы я доставил эти документы вместо тебя, — он словно невзначай поднял руку, чтобы Эрик мог увидеть медного оттенка часы на руке. — Слишком опасно поручать такое задание неопытному человеку, прости за откровенность. Однако я опоздал, пришлось пуститься за тобой в погоню. Мне чуть-чуть не хватило времени, чтобы перехватить тебя до того, как ты наткнулся на гвардейца. Надо сказать, ты шел исключительно быстро, я не успел добраться до трактира раньше тебя.

— И что я должен делать теперь?

— То же, что и собирался. Я всего лишь буду сопровождать тебя. Причем постараюсь делать это не особенно назойливо, двое путешествующих мужчин вызовут совершенно нездоровый интерес местных жителей. Нас сочтут чуть ли не армией захватчиков, будь уверен.

— А здесь мы не привлекаем к себе внимания?

— В трактире старого Руршаха часто назначают деловые ужины. Купцы договариваются о разделе рынка, здесь же совершают сделки с наемными убийцами и сбывают награбленное. Не самое приятное место, и мошенников здесь достаточно. Надеюсь, твой пакет при тебе? Ты не оставил его в комнате?

— Вообще-то я еще даже не видел своей комнаты.

— Ну ладно тогда, — незнакомец успокоился, немного посидел в задумчивости, а потом добавил: — Чуть не забыл. Меня зовут Марк.

Эрик представился, и тут же к столу подошла внучка Руршаха с гигантским подносом в руках. Еды для посетителей здесь не жалели, а горьковатое темное пиво с крепким ароматом дыма было превосходным. Заодно девушка передала изогнутый ключ от двери и объяснила, как добраться до комнаты.

Поужинав, Эрик побрел по направлению к своей кровати, а Марк остался, чтобы договориться с Руршахом о ночлеге. Человек, планировавший трактир, скорее всего, страдал от мании преследования или просто терпеть не мог прямых линий; так или иначе, Эрик пожалел, что девушка не снабдила его подробной картой этажа. Пробравшись через несколько минут к нужной комнате, он внимательно осмотрел пол и потолок, но не обнаружил ничего подозрительного. Номер был прилично обставлен — мощные деревянные шкафы, регулируемая световая панель, огромная кровать. Закрыв дверь на замок, защелку и засов, Эрик выгреб из сумки свежую одежду и с удовольствием снял с себя неуклюжий тассурский костюм. Переодевшись, он положил пакет с бумагами на полку шкафа так, чтобы он все время находился в его поле зрения, а затем решил побриться.

Он успел выбрить только половину лица, как раздался громкий стук в дверь. Решив не торопиться, Эрик закончил важный процесс, вытерся и лишь после этого спросил, кто там. Услышав голос Марка, он впустил гостя.

— Ты уже успел заснуть? — произнес вошедший, обыскивая глазами комнату.

— Нет, просто был немного занят, — спокойно ответил Эрик. — Что-то не так?

— Конечно, что-то не так, — повысил голос Марк. — Нашел, куда класть груз!

С этими словами гость подошел к шкафу и резким ударом руки выбил заднюю стенку полки, на которой лежал пакет с бумагами, в результате чего открылся темный провал.

— Забери пакет, держи при себе и старайся не выпускать из рук, — добавил Марк.

Эрик последовал этому совету. Заглянув в нишу, он убедился, что через потайной ход вор мог спокойно подползти и стащить ценные документы. Скорее всего, стенки других полок шкафа тоже вынимались.

— Куда ведет этот лаз?

— Не знаю. Подозреваю, что о многих ходах не знает даже сам Руршах. Это здание невероятно старое и спланировано, как настоящая крепость. Сто человек могут оборонять его от десятитысячной армии. Но если те, о ком я думаю, проследили за тобой, то для них не составило труда выяснить, каким путем можно попасть в эту комнату.

— Неужели здесь все комнаты с секретами? Почему же люди останавливаются в столь небезопасном месте?

— Большого выбора у них нет. В Лафраде есть лишь три или четыре трактира, где разрешено останавливаться чужестранцам. А все эти лазы и люки — своеобразная мера предосторожности. Здесь совсем не доверяют иноземцам, ты мог успеть это заметить.

— Ты так и будешь следовать за мной по пятам? — Эрик и не пытался скрыть недовольство.

— Я буду в соседней комнате, — Марк проигнорировал тон, которым был задан вопрос. — Утром тебе стоит идти по туннелю, гвардейцы патрулируют окрестности трактира и у тебя вряд ли получится не попасться им на глаза. Под землей до границы с Аитдангом идти не более часа. Возможно, я буду следить за тобой до самого Эргедрефа, но вряд ли ты заметишь меня. Если возникнет необходимость, кричи, я помогу.

Он повернулся и добавил:

— А стенку шкафа вставь на место, если я ее не сломал. Спокойнее спать будешь.

И, не дожидаясь дальнейших вопросов, Марк закрыл за собой дверь. Эрик последовал его совету и приладил деревянную плиту на место. Как-то все происходящее ему не нравилось. Конечно, это было только первое задание, но в Службе могли бы и поменьше контролировать новичков. Постоянные предупреждения об опасностях и затаившихся врагах все больше напоминали всеобщую паранойю, в случае сэра Альфреда достигшую своего апогея.

Он оставил пакет с документами под нательной рубахой: просторный внутренний карман предназначался именно для таких случаев. Выключив свет, Эрик еще некоторое время лежал в кровати, прислушиваясь к шорохам. Сквозь стены доносились глухие отзвуки разговоров, редкие шаги и скрипы. Затем он различил среди шумов равномерные мягкие шлепки, словно какое-то существо несло караул поблизости. Марк ничего не говорил о том, что за враги могли так здорово пробираться по подземным лазам, однако воображение Эрика рисовало ему неприятных тварей, смотрящих большими глазами сквозь щели шкафа прямо на него, дожидаясь подходящего момента. Он стиснул рукоятку ножа, короткого и не предназначенного для сражения, но все же достаточно острого, чтобы чувствовать некоторую защиту.

"Те, кто убьют курьера, будут иметь большие неприятности. Вряд ли кто-то пойдет на это из-за незначительного повода". Слова сэра Альфреда звучали в его голове охранительной молитвой. Постепенно усталость взяла верх над страхом, и он уснул чутким тревожным сном без сновидений.

Марк сдержал свое слово и на глаза более не попадался. Во время завтрака Эрик осмотрел трапезную, но не обнаружил его среди тех, кто рано утром прятался в темноте закопченных углов. Руршах продал ему пару негасимых дорожных факелов; сначала Эрику показалось, что торговец взял за них непомерно дорого, но в туннеле он убедился, что факелы того стоили. Ровное голубоватое пламя заливало каменный коридор ярким светом, не слепя при этом глаза. Теперь можно было разглядеть надписи на грубо обтесанных стенах — власти Лафрада не скупились на информацию для путешественников. Выдержки из свода законов и указов князя чередовались с рекламными объявлениями лафрадских купцов. Неизвестные художники позаботились и о красочных картинах: здесь преобладали портреты предков князя, запечатленных в исторически важных позах. У Эрика создалось впечатление, что он читает какую-то длинную книгу, бессвязную и не особенно интересную.

Дважды навстречу попались торговцы с грузовыми велосипедами; завидев незнакомца без товара, они торопились проехать мимо. Через некоторое время туннель стал плавно подниматься, и наконец Эрик вышел из кирпичного павильона на свет. Два стражника внимательно следили за ним на поверхности. Лафрадцы забрали у него факел, чтобы потушить, и рассказали, где находится проход на территорию Аитданга.

Впрочем, в их объяснениях здесь не было необходимости. Огромные разлапистые деревья с невероятно густыми кронами, каких не было на Земле, окружали Аитданг темно-зеленым кольцом. Сквозь сплетение веток невозможно было пробраться иначе как через охраняемые просеки. Контраст между красным камнем многоэтажных домов Лафрада и буйной порослью пограничных джунглей был потрясающий. Гвардейцы побаивались живой изгороди и смотрели за тем, как Эрик углубляется в заросли, на приличном расстоянии.

Для него же было истинным удовольствием ощутить под ногами траву, прикоснуться к живым веткам, услышать щебетание птиц и стрекот кузнечиков. Аитданг был своеобразным оазисом в каменном муравейнике окружающих его районов, но и у этого великолепия была своя оборотная сторона.

Пейчев в свое время подробно рассказал, за счет чего жители района смогли избежать перенаселения. Еще в незапамятные времена, несколько тысяч лет назад, старейшины Аитданга осознали, к чему ведет расцвет торговли и строительства в городе, и установили строжайшее ограничение на число жителей района. Люди этих мест издавна были тесно связаны с лесами; а после того запрета Аитданг совсем отгородился от остального города густыми, гибельными для чужеземцев зарослями, скрыв уютные двухэтажные домики в зелени деревьев.

Здесь жили искусные ремесленники, своих товаров вполне хватало, чтобы не зависеть от торговли. Может, именно поэтому Аитданг сохранил нейтралитет во времена многовековых распрей, когда устанавливались границы между некогда обособленными княжествами, превратившимися в районы огромного города. Однако даже самые жестокие воины Лафрада или Эргедрефа суеверно понижали голос, говоря о нравах местных жителей.

Запрет на увеличение численности населения не терпел исключений. Повседневная жизнь Аитданга пестрела преступлениями и трагедиями, когда люди травили зажившихся на этом свете родителей, чтобы спасти беременную жену и будущего ребенка. Даже если молодая семья получала право на ребенка законным путем, то невероятные драмы разворачивались, когда вместо первенца на свет появлялась двойня: ведь старейшины позволяли выбирать, кто из членов семьи должен умереть. Хотя людей в Аитданге было не в пример меньше, чем в иных местах, цена жизни была значительно ниже — здесь казнили за любую кражу или прочие мелкие преступления.

Однако чистый, живительный воздух манил обитателей других частей города, несмотря на бесчеловечные нравы. Этому способствовал и обычай проводить турниры за руку и сердце молодых вдов или осиротевших девушек. Если на таком турнире были убитые из числа местных, то молодожены могли рассчитывать на право завести детей. Это был единственный способ стать жителем Аитданга — старейшины заботились о том, чтобы кровь не вырождалась, но и не разбавлялась сверх меры.

Эрик прошел уже около полумили по узкой тропе, прорубленной сквозь сплетение веток, но никто не встречал его. Это было недоброй вестью — сквозь лабиринт извилистых путей пробраться самостоятельно было тяжело. Дорога все сужалась, длинные плети вьюнков, лиан и каких-то колючек то и дело перегораживали проход. Здесь-то и пригодился походный нож.

Даже в полдень среди ветвей было темно, под ногами сновали ящерицы и мелкие зверьки вроде мышей. Схватившись за очередную ветку, Эрик с отвращением почувствовал в руке холодную гладкую змеиную кожу. Змее не хватило проворства, чтобы извернуться и укусить его, с тихим шипением рептилия ускользнула в сумрак чащи.

Далее Эрик пробирался осторожнее и наконец был вознагражден за свое старание. Его взору открылся светлый лес, где стройные высокие деревья стояли свободно, а мягкая трава покрывала землю сплошным ковром. С удивлением Эрик смотрел на кустики земляники и разглядывал плотные крепкие белые грибы с коричневой шляпкой. Он жалел, что плохо разбирался в лесной природе — ему казалось, что здесь было много земных растений. Например, деревья вокруг могли оказаться обычными ясенями или вязами.

Словно опьянев от этого живительного воздуха, от этого раздолья свободы и одиночества, Эрик остановился, прислонившись к теплому стволу. Послышался шорох шагов, и его окликнули приятным голосом:

— Странник! Странник! Ты там в порядке? Здоров?

— Спасибо, добрая женщина, я... — Эрик обернулся и осекся на полуслове.

— Никто меня так не звал еще, — рассмеялась молодая девушка; точнее, не просто молодая, а на вид — так почти ребенок, невысокая и худенькая. — Ты, верно, в Эргедреф идешь?

— По мне это так хорошо видно? — улыбнулся Эрик.

— А куда еще тебе идти через наши земли? Только если один сквозь лес пойдешь, заплутаешь и не выберешься. Это здесь лес светлый и еды вдоволь, а дальше сложнее будет.

— Может, ты меня доведешь до Эргедрефа?

— Доведу, если попросишь. Дел у меня нет, дорогу я знаю. Можешь в дом зайти пока, если голоден.

— В какой дом?

— Да вот же, за склоном прямо мой дом. Я там одна живу.

— Такая молодая и одна в доме?

— А что тут такого? В большом особняке на востоке Аитданга муж обосновался, а мне здесь домик оставил перед разводом, — заметив недоумение на лице Эрика, девушка добавила. — Да не муж он мне был. Просто назывался так, поскольку в турнире меня выиграл. Когда мы с домами разобрались, то и разошлись тут же. Турнир старейшины затеяли, когда папа скончался, чтобы мой фамильный особняк без хозяина не остался. А мне он зачем? Лучше одна свободно жить здесь буду.

— Что у тебя сегодня на обед? — улыбнулся Эрик в ответ.

— Идем, странник, на месте разберемся. С тебя — несколько интересных историй. Если понравится, то после еды пойдем вместе к границе.

— Договорились, — Эрик закинул походный мешок на плечо и пошел вслед за приветливой девушкой. — Историй у меня с собой достаточно.

Его накормили запеченными под сыром грибами, сыроватым теплым хлебом и морсом из ягод. Денег у девушки было не особенно много, лишь установленное законом содержание от бывшего мужа, зато она хорошо знала этот лес и умело пользовалось его богатствами. Эрик пересказал несколько баек Пейчева и сэра Альфреда, ни словом не упоминая о Службе Доставки. Ему досталась благодарная слушательница; было немного забавно наблюдать, как неподдельный испуг на ее лице переходит в искренний смех, следуя поворотам сюжета в рассказываемой истории.

Покинув уютный деревянный домик, они направились по лесу к границе. Со стороны смотрелось забавно, как эта маленькая жительница леса вела за собой рослого мужчину с увесистым рюкзаком. Эрик то и дело запинался о коряги, пытаясь успеть за девушкой, а она со смехом убегала вперед, словно летя над землей.

Надо признать, эта неожиданная помощь сильно облегчила его путь. Девушка не только знала кратчайшие дороги сквозь дремучие чащи центрального Аитданга, она еще и вела его вдали от обжитых домов. Правда, однажды им встретился дряхлый лесник, но увидев, что Эрик идет в сопровождении местной, старик даже не стал с ним разговаривать.

Когда солнце уже клонилось к закату, они подошли к северной оконечности района — того же невероятного сплетения висячих корней и ветвей, искривленных в борьбе за жизнь. К счастью, здесь недавно кто-то уже шел, и дорога была расчищена достаточно, чтобы не пришлось махать ножом снова.

Тепло попрощавшись со своей проводницей, Эрик побрел по вытоптанной траве на север. Он шел в задумчивости, вспоминая, где именно в Эргедрефе находится филиал Службы. Вроде бы где-то на побережье, но это был весьма неточный адрес, учитывая, что район тонкой полосой расстилался на берегу океана.

Когда тропа неожиданно оборвалась у края обрыва, он чуть не потерял равновесие. Лишь песчаная дорожка шириной не более двух метров отделяла зеленую стену ограды от отвесного склона, выглядевшего, словно кто-то рассек холм пополам. Конечно, такое оригинальное место было выбрано не случайно: можно было великолепно проследить, кто и когда пересекал границу Эргедрефа.

Однако и для чужестранцев такое расположение перехода имело свою ценность. Вид отсюда открывался потрясающий. Белокаменные виллы тянулись на восток и запад до горизонта, перемежаемые черными площадями и редкими зелеными островками парков. За ними пестрел красками порт, наливался синевой океан и далеко вдавались в воду каменные волнорезы. Гигантские суда с алыми и оранжевыми парусами, исполинские фрегаты и невиданные пятимачтовые суда стояли у берега, хорошо различимые даже с такого расстояния. И совсем вдалеке, в неясной дымке, скрывалась Ближняя Коса — цепь мелких островов, где обитали свободные рыбаки и овцеводы. Густо-красное закатное солнце окрашивало пейзаж в ирреальные тона, подчеркивая это великолепие. Несколько минут Эрик не мог отвести глаз, затем собрался с силами и начал спускаться по пологому восточному склону к городским улицам.

Люди вокруг сильно отличались от аденцев. Жители Эргедрефа были выше, как правило, стройнее; многие, как мужчины, так и женщины, носили волосы до пояса, удерживаемые лентами на лбу и специальными бронзовыми заколками сзади. Нередка здесь была чужеземная речь, Эрик различал разные островные языки и диалекты; пару раз видел и узкоглазых скуластых торговцев, прибывших из отдаленных северных земель, покрытых льдами. Были тут и настоящие торговцы из Тассура, их он в особенности старался избегать.

Когда Эрик выбрался на широкую набережную, почти стемнело. Впрочем, Эргедреф, в отличие от Адена, не погружался в черноту после заката — продолжали гореть огни многочисленных трактиров, не переставал работать порт, да и во многих окнах жилых домов виднелось зеленоватое сияние световых панелей. Убедившись наконец в своей неспособности вспомнить дорогу к филиалу, он обратился к скучающему трактирщику, вышедшему на набережную в ожидании посетителей. Тот охотно объяснил, что Эрик был на верном пути, и всего-то пять кварталов отделяли его от пятиэтажной резиденции Комарова. Попутно трактирщик поведал, что Алекс — постоянный посетитель этого заведения, проинформировал о своих лучших блюдах и напитках, а также рассказал две истории о своем двоюродном брате, получавшем завещание отца через Службу Доставки.

Отвязавшись наконец от разговорившегося хозяина трактира, Эрик почти бегом проследовал в указанном направлении. Здание филиала резко отличалось от окружающих домов: судя по всему, его проектировал тот же архитектор, который возвел дворец штаб-квартиры. Привратник, услышав, что Эрик прибыл с пакетом для Комарова, не стал задавать других вопросов и препроводил посетителя к широким деревянным дверям на втором этаже.

Глава филиала оказался массивным мужчиной с невыразительным, даже некрасивым лицом, глубоко посаженными голубыми глазами и длинным шрамом на шее. Не улучшала впечатление несимметричная борода, призванная скрыть родимое пятно. Комаров заговорил первым, встав из-за резного полукруглого стола и протянув руку для приветствия:

— Алексей Игоревич. Зовите меня просто Алекс, я понимаю, что мое полное имя не так легко произнести.

— Эрик, — представился вошедший. — Я — новый курьер Службы, мне дали задание доставить к вам пакет с бумагами.

— Найджел обещал передать мне торговые векселя, думаю, речь идет о них. Давайте их сюда, Эрик.

Пакет был аккуратно извлечен из потайного кармана на свет и передан главе филиала. Срезав печать, Комаров вытряхнул на стол пачку желтоватых бумаг с водяными знаками, покрытых узорным каллиграфическим текстом, взял один из векселей и принялся его изучать под светом настольной лампы. Через пару секунд он произнес несколько незнакомых Эрику слов, а затем добавил по-английски:

— Не хочу тебя огорчать, но меня не особенно интересуют векселя, срок действия которых истек в позапрошлом году. Я не думаю, что Пирсон мог что-то перепутать, с ним такого не бывает. Давай разбираться, что произошло с тобой по пути в Эргедреф.

Глава IV

Эрик согласился, что в случившемся стоит разобраться, и начал подробно рассказывать о том, как добирался до филиала. Как только он упомянул имя Марка, Комаров развел руками и произнес:

— Ну, тогда все понятно становится. Я не знаю никого из Службы Доставки по имени Марк. И уж конечно, я бы не стал посылать человека по такому поводу.

— А кто это мог быть?

— Сумма немаленькая, а мошенников в Эргедрефе хватает. Узнать несколько имен, подделать часы и притвориться курьером мог любой из профессиональных воров. Если он смог обмануть тебя, ему ничего не стоит обмануть и купцов, чтобы обналичить векселя. Скорее всего, этот Марк уже отплыл на корабле с таким мешком золота, которого ему хватит, чтобы с удовольствием провести остаток своей жизни. Вопрос лишь в том, откуда он узнал, что пакет будет у тебя... но я уже не раз поражался их хитроумию.

— Но ведь он даже не прикасался к пакету! — воскликнул Эрик. — Пакет постоянно был при мне или прямо перед моими глазами!

— Вспомни точнее. Он был в твоей комнате? Прикасался к тебе?

— Нет, он меня не трогал. Черт... — Эрик вспомнил о том, как Марк выбил стенку шкафа. Искусному вору хватило мгновения, чтобы подменить пакет другим, скрытым в широком рукаве плаща. Комаров лишь поморщился, услышав об этом.

— Расчет был верный, — устало проговорил глава филиала, возвращаясь на свое место за столом. — Он отвлек твое внимание на мелочи и заодно легко вошел в доверие. Признаюсь, таких случаев я не припомню. На всякий случай пошлю сейчас ребят к местным купцам, хотя на месте вора я бы постарался получить деньги не в Эргедрефе, а где-нибудь подальше. А завтра уже буду думать, что теперь делать.

— Это действительно было ваше жалованье? — осторожно спросил Эрик.

— Отчасти. Впрочем, денег у меня хватает, дело в принципе. Нельзя же оставлять такое безнаказанным. В городе много богатых людей, которых воры не трогают, потому что знают, что их рано или поздно настигнет возмездие.

А еще ведь проблема возникает, что с тобой делать, — после некоторой паузы добавил Комаров, скрестив руки на груди. — Задание-то было чисто символическим, а ты его провалил. Учиться дальше тебе уже не стоит.

— Устроюсь водителем, — произнес Эрик с деланной усмешкой, хотя и ощутил при этом неприятный холодок внутри.

— С твоей-то фактурой — и водителем... — в голосе Комарова почувствовалось искреннее сожаление. — У твоей доверчивости две стороны. Наивность пройдет, а вот доброту люди всегда почувствуют. Ты легко сходишься с местными?

Эрик рассказал о встрече с милой жительнице Аитданга.

— Со мной она бы не была так любезна, это уж точно. Тебе говорили, что здесь считают, что рыжие приносят удачу?

— Нет, — удивленно ответил Эрик.

— О таком редко услышишь, это одно из мелких суеверий, которые кажутся слишком незначительными, чтобы рассказывать о них. Однако тебе это еще принесет свою пользу. И если это понимаю я, то Пирсон понимает это значительно лучше.

— Я думал, кадрами занимается Адам Гросс.

— Адам? Ему это совершенно не интересно. Я немного знаю его, мы когда-то работали вместе. Он все-таки сын сенатора, у него специфические амбиции. Ждет, когда же Скотт совсем разум потеряет, чтобы его кабинет занять, больше ему ничего не нужно. Действительно важными делами занимается Найджел. На нем держится вся Служба, благодаря ему все прочие могут вести себя, как им нравится. Так что, я думаю, он даст тебе еще один шанс исправиться: Пирсон знает толк в людях.

— А что мне делать сейчас? Немедленно возвращаться в Аден?

— Переночуй здесь. На пятом этаже есть две гостевые спальни, выбирай любую. Кстати, там есть замечательные душевые, их перестроили по моей просьбе. С утра езжай домой и немедленно расскажи Пирсону, что произошло. Очень рекомендую двигаться западной дорогой, через Хемсфольд, в лесах потратишь слишком много времени. К тому же там внедрили чудесное новшество — на северной и южной границах теперь есть прокат велосипедов. Платишь, проезжаешь через район и возвращаешь велосипед на другой стороне. Лучше не придумаешь.

Эрик знал, что в городе с опаской относились к быстроходным средствам передвижения. Купцам с неохотой разрешалось перевозить на грузовых машинах ценные товары, но любые легкие велосипеды нельзя было использовать вне своего района. Поэтому инициатива правителей Хемсфольда выглядела революционной.

— Вот, — добавил Комаров после некоторой паузы. — Тогда ты сейчас иди наверх, а я пошлю людей к купцам, пусть оповестят, может, что и получится.

Попрощавшись, Эрик вышел из комнаты и медленно поднялся на пятый этаж. Двери гостевых комнат были приоткрыты, ключи торчали в замках. Обе спальни выглядели исключительно роскошно, он выбрал правую просто потому, что стало лень возвращаться в левую.

Насчет душевых Комаров не обманул. В штаб-квартире тоже был нагреватель для воды и ванны, но здесь, в филиале, все было сделано с истинно королевским размахом. Десятки струй били со всех сторон, целый ряд кранов отвечал за подачу воды подходящей температуры, с соответствующим ароматом или моющим веществом. Механики Эргедрефа проявили здесь все свое мастерство. В ванной комнате Эрик смог также найти новую безопасную бритву и батарею всевозможных средств для ухода за кожей. Покинув наконец это райское помещение, он с удивлением обнаружил на маленьком столике горячий обед из шести блюд. Судя по всему, филиал действительно не слишком обеднел из-за его промашки.

Эта неумеренная роскошь вызывала у Эрика противоречивые чувства. Никто не против работать в красивом месте, где отлично кормят и щедро платят, однако богатство Службы было просто удивительным. При этом те из действующих курьеров, с кем Эрик успел пообщаться в штаб-квартире, не делали ничего особенно сложного, да и задания получали не чаще, чем раз в месяц. Правда, он не был в курсе, чем занимаются эмиссары; возможно, вся эта курьерская деятельность была лишь дополнением к основной работе Службы, своеобразной социальной помощью Кубека для соотечественников.

Так или иначе, результат первого задания вряд ли повысил его шансы стать эмиссаром. За едой Эрик еще смог ненадолго отвлечься от неприятных мыслей, зато потом они вновь нахлынули холодной волной. Раньше ему не приходилось браться за столь ответственные дела; более того, Эрик предпочитал не заниматься теми вещами, где существовал риск провала. Надо признать, в ходе этой поездки он пренебрег советами своих учителей и продемонстрировал в Лафраде редкостную невнимательность. Даже думать не хотелось о том, что придется еще раз рассказывать Пирсону (а, скорее всего, и не только ему) о своих ошибках.

У Эрика была привычка во время размышлений бродить кругами по комнате, и во время этой прогулки он вдруг обратил внимание на бурые шторы на половину стены, не привлекавшие до этого его взгляда. За ними оказалось кристально прозрачное окно, откуда открывался вид на море. Было уже довольно темно, на серо-синем небе появились первые звезды.

Он залез с ногами на широкий подоконник. Густой, влажный морской воздух окутал его теплыми волнами. Где-то кричали невидимые чайки, а какие-то незнакомые птицы издавали низкие протяжные трубные звуки. В домах горели огни, и Эрик подумал, что среди ремесленников, живущих у моря, должно быть много счастливых людей. Во всяком случае, для себя он решил, что рано или поздно уедет сюда, на север, чтобы просыпаться под шум прибоя.

Он все сидел и сидел так, смотря сквозь сумерки на алые паруса ближних кораблей, словно пытаясь надышаться вечерним бризом, чтобы потом вспоминать о нем среди каменных лабиринтов других частей города. В доме напротив кто-то играл на флейте, и эта тревожная мелодия сплеталась со звуками порта, образуя чудесный фон для раздумий. Возможно, стоило попросить Комарова, чтобы остаться работать здесь, не возвращаясь в Аден. Эрик отогнал эту мысль, было в ней что-то нехорошее, недостойное.

Наконец он почувствовал, что глаза его уже сами закрываются, устав вглядываться в темноту сквозь ветер, добрался кое-как до постели, невзирая на затекшие ноги, и вскоре заснул глубоким сном.

Солнце разбудило Эрика существенно раньше, чем ему этого хотелось. Пронзительно яркие лучи светили точно в глаза, так что ему пришлось подняться и задернуть плотные шторы. Но даже сквозь закрытые окна в комнату проникали разнообразные звуки торговой улицы и порта, так что после часа полудремы он вконец отчаялся уснуть и решил встать.

Залитое светом здание было совершенно пусто; Эрик спустился на первый этаж, но и там лишь привратник зевал на своем рабочем месте. Кабинет Комарова был заперт. Эрик подумал, что стоило бы дождаться возвращения главы филиала и забрать поддельный пакет с собой, но прекрасная погода не располагала к нудному ожиданию.

Через несколько минут он уже шагал по набережной на запад. Дорогу через Хемсфольд он не знал совсем, и на это были свои причины. Если те районы, где он успел побывать, располагались точно на осях нормальности, то Хемсфольд лежал чуть в стороне. Ничего особенно странного или опасного там не происходило, но курьеры предпочитали идти через леса Аитданга, чтобы избежать неожиданностей. Хемсфольд славился своими полезными ископаемыми, когда-то там добывали особый мрамор, светящийся в темноте, но те месторождения давно иссякли, и теперь светильники изготавливали более сложным образом в куда более далеких местах. Сейчас в глубочайших копях изредка находили драгоценные камни, причем такие, каких больше нигде и не было, вроде иммервиндов, подобных алмазам, но светящихся изнутри красноватым сиянием. Поговаривали, что каждый найденный камень забирает с собой жизнь одного шахтера, и легенда эта выглядела вполне правдоподобной.

Однако кроме поэтических историй, Эрик мало что знал про район, через который собирался держать путь. Солнце поднималось все выше, и чем ближе к полудню, тем все более оживленными становились улицы, так что идти становилось все сложнее. То и дело дорогу перегораживали повозки, с которых выгружали товары, а сквозь торговые ряды и вовсе приходилось прорываться, очень уж настойчивы были продавцы в Эргедрефе.

Наконец он вышел к огромной площади, выложенной мелкой белой плиткой. Площадь частично располагалась на утесе, нависавшем над водой, вид отсюда был чудесный. Посередине стоял обелиск, обрамленный полукругом небольших фонтанов и нежно-синими цветами, росшими, казалось, чуть ли не из камня. Эрика же интересовал проспект, ведущий от площади вверх, на юг; ему не хотелось уходить слишком далеко на запад, где ревели штормы и лили дожди, даже когда в нескольких милях к востоку было тихо и безоблачно.

Он шел в тени стен среди увитых диким виноградом кирпичных домов, а бриз ласково подталкивал в спину. Идти было на редкость приятно, ноги не уставали, даже есть не особенно хотелось. С попутным ветром Эрик быстро добрался до границы. Хемсфольд не стремился отгородиться от всех своих соседей, подобно лесным жителям Аитданга, граница была отмечена только красной полосой поперек тротуара. Однако Эрика интересовал в первую очередь пункт проката велосипедов, поэтому он побрел вдоль этой красной полосы в поисках транспорта.

Прокат велосипедов выглядел ровно так, как ему полагалось выглядеть в представлении Эрика. Пыльный навес, десяток велосипедов, сваленных в кучу, и молодой скучающий парень на табуретке, внимательно изучающий собственные ногти. Цена оказалась явно завышенной — похоже, хозяева велосипедов подстраховывались на случай угона.

Конструкция этого транспортного средства была не вполне обычной. Сдвоенные задние колеса придавали необходимую устойчивость, сиденье было достаточно удобным, а жесткость цельных шин из каучука или чего-то в этом роде компенсировалась хитроумным пружинным механизмом. В целом велосипед был не особенно хорошо управляем, так что Эрик опасался ехать быстро. Впрочем, пешеходов он обгонял, так что можно было надеяться успеть добраться до штаб-квартиры до ночи.

Вскоре белый кирпич приморских окраин сменился на пестрый неоднородный гранит и черный с белыми прожилками мрамор, побочный продукт глубинных раскопок. Здания здесь не обрывались плоскими крышами, а возносились к небу острыми коническими шпилями. Люди выглядели суровее и одевались проще, зато совершенно не обращали внимания на странника в тассурской одежде.

Эрик спокойно крутил педали, успевая не только объезжать препятствия, но и разглядывать здания вокруг, как вдруг неожиданно его окутала пелена красноватого тумана, словно поднявшаяся с земли. Соскочив с велосипеда, он сделал несколько шагов назад и вышел за границу плотной завесы, в которой можно было видеть вокруг не далее, чем на пару метров. Неподалеку из тумана вышел мужчина в запыленном кожаном переднике, и Эрик немедленно к нему обратился:

— Здравствуй, друг. Я здесь проездом, хотел побыстрее добраться до границы с Лафрадом, а тут такая напасть. Туман скоро рассеется?

— А кто ж его знает. Если появился, может и неделю так висеть, — в голосе встречного не было ни капли сочувствия. — Это же еще не самое плохое. Намедни вот красными облаками небо закрыло, да так густо, что темно стало, словно ночью.

— Как же мне добраться до Лафрада?

— Ты это, свою колымагу брось для начала. Кто-нибудь да подберет и хозяевам вернет, мы люди честные, такое добро нам без надобности. Иди на ощупь, держись стен. Лучше перейди на соседнюю улицу, она прямая и насквозь идет, — ремесленник достал из кармана холщовых штанов деревянную расческу и парой взмахов переложил пробор на другую сторону. — Как думаешь, налево волосы ведь лучше будут? Подмастерье мне все бубнит, что так я похож на цехового старшину, который лысину прячет.

— По-моему, так вовсе не похож, — сдерживая улыбку, ответил ему Эрик.

— И я так думаю, а он все мне перечит, мерзкий мальчишка, — удовлетворенный ответом, проговорил мужчина. — Иди, словом, прямо. Авось туман не очень далеко тянется. И смотри, чтобы из него на тебя ничего не вылезло, там всякий гнус встречается.

— Это из-за того, что вы в стороне от осей живете? — поинтересовался Эрик.

— Ты про Счастливый Крест? Видать, из-за этого. Хотя жаловаться грех, вон на западе, у гор, камни сквозь пол в дома прорастают. А у нас тут лишь погода пошаливает. Ладно, удачи тебе, добрый человек, меня еще точильные камни ждут.

Попрощавшись, Эрик смело вступил в красновато-белесое марево, оставив свой велосипед около ближайшего дома. Это был не совсем туман, в воздухе не чувствовалось влажности. Зато отчетливо ощущался запах озона, смешанный с тонким цветочным ароматом. Пройдя пару кварталов вдоль стен, Эрик ощутил легкое опьянение, запах дурманил голову и клонил в сон. Отсюда стоило выбираться поскорее, и он поспешил вперед, вскоре пожалев, что не последовал совету ремесленника. Улица изогнулась и почти сразу же оборвалась тупиком, сквозь туман сложно было следить за поворотами, оставалось лишь надеяться на собственную память.

Когда пелена наконец спала, Эрик чувствовал себя совсем нехорошо, сильно кружилась голова и плохо слушались ноги. Злясь на собственное решение проехать быстрым путем, он кое-как добрел в сгущавшихся сумерках до границы Лафрада, постарался быстро пройти мимо пункта проката велосипедов и вступил на более знакомую территорию с облегчением.

Однако до Адена было еще несколько часов пути, и это бодрым быстрым шагом, а сейчас Эрик шел вполовину медленнее, чем обычно. Однако, превозмогая усталость, он продолжал идти дальше. Миновала площадь Всех Князей с ее тремя огромными кругами бронзовых изваяний, остался позади ночной рынок, где Эрик перекусил под тентом жареными пирогами с рыбой. Его все еще слегка мутило после прогулки в красном тумане, но будучи от природы достаточно выносливым, Эрик шел и шел по безликим кварталам, избегая по возможности людей в форме, которых с наступлением ночи стало только больше.

К счастью, никто из них не обратил излишнего внимания на бредущего в ночи человека с рюкзаком, и после полуночи Эрик ступил на улицы Адена, казавшиеся теперь такими родными. Здесь он знал все кратчайшие пути, так что вскоре вышел к серому дворцу штаб-квартиры. Дремавший охранник слегка удивился его прибытию, но ничего не сказал. Холл тоже был пуст. Проблема была налицо: ключи остались у Гордона, идти сразу к Пирсону очень не хотелось, да и вообще у Эрика сейчас не было настроения с кем-либо разговаривать. Он наудачу зашел за деревянную стойку и порылся в шкафчиках. В одном из них действительно оказались запасные ключи от комнат подземной части здания, так что можно было вздохнуть с облегчением. Озираясь, Эрик быстро спустился по лестнице на свой этаж, проскочил к двери и немедленно запер ее за собой. Не включая света, сбросил одежду на пол и улегся в постель, которую заботливые работники штаб-квартиры не преминули застелить чистыми простынями. У него не осталось сил на какие-то размышления, и тягостная давящая пустота усталости вскоре сменилась забытьем сна.

Поутру Эрику снился какой-то необычайно правдоподобный сон, будто он вовсе не в Адене, а где-то в полузабытом уголке города, в уютном маленьком трактире, где стены поросли мхом, а трава пробивалась сквозь доски пола. Он уже собрался спускаться в трапезную для завтрака, как неожиданно осознал, что находится в своем подземном жилище. Через секунду нахлынули мысли о том, что придется сейчас подниматься к Пирсону и еще раз рассказывать свою историю. Делать этого немедленно не хотелось, поэтому Эрик решил дать себе время прийти в себя и поразмыслить.

Он разжег маленькую печку в стене, высыпал в специальный грушевидный сосуд остатки аденского бурого чая и залил водой. Как только вода вскипела, слил сквозь тканевое сито мутный напиток в литровую кружку и загасил огонь. Бурый чай представлял собой смесь жестких листьев-иголочек и тонких зеленоватых побегов какого-то кустарника. На вкус жидкость отдавала землей и сильно горчила, однако бодрила не хуже кофе и согревала почти как алкоголь. Пили бурый чай лишь в Адене; еще его потребляли некоторые горцы, но лишь в смеси с жирным молоком овцебыков, острыми пряностями и самогоном.

Эрику же почему-то приглянулся этот напиток, возможно, из-за того, что его можно было с комфортом готовить, не покидая комнаты. Цена на него была бросовой, но доставляли купцы чай редко, так что в шкафу у Эрика был припасен целый сорокафунтовый мешок.

После первого глотка теплота побежала по телу, слегка притупилось чувственное восприятие и освежился разум. Пришла спокойная уверенность, особое ощущение легкости, которое бывает, когда чувствуешь себя в силах сделать правильный выбор в любой сложной ситуации. Заготовив в уме подходящие слова, Эрик вскоре был готов идти; однако чай следовало выпить до дна, и он некоторое время просидел на краю кровати, разглядывая подробную настенную карту города, которую поместили здесь по его особой просьбе.

Наконец он уверенно поднялся и направился на третий этаж здания. В этот раз Эрик внимательно посмотрел на дверную табличку, чтобы не зайти по ошибке к Ванде. Впрочем, в кабинете Пирсона его тоже ожидал сюрприз.

Заместитель сидел в кресле в привычной позе, задрав ноги на подоконник. Найджел разговаривал с каким-то мужчиной, лицо собеседника было закрыто от Эрика высокой спинкой кресла. Заметив курьера, Пирсон жестом пригласил его сесть в соседнее кресло. Как только тот сел, первый посетитель слегка поклонился и удалился восвояси. Лицо его показалось Эрику до странности знакомым, хотя он увидел его только в профиль.

— Не узнал? — спросил Пирсон, только хлопнула дверь. — Плохо, что не узнал. Ну да, ты его видел в темных очках и основательно небритым, волосы по-другому выглядели, но все же это непростительная невнимательность.

— Марк? — не веря своим ушам, произнес Эрик.

— Он так представился? Значит, Марк. Временами я забываю, как его зовут на самом деле.

— Неужели он испугался и вернул украденное?

— Даймонд никого не боится. Даже меня, — Пирсон с улыбкой сплел пальцы на груди. — Я всего лишь попросил его об услуге, и он великолепно все сделал.

— Но зачем вам красть векселя?

— Векселя на месте. Вчера утром Даймонд поговорил с Комаровым, тот был не в восторге, но все же оценил мою изобретательность, — заместитель сделал театральную паузу, а затем пояснил: — В конец концов, я не сомневался, что любой из новичков способен проехать спокойными землями до пункта назначения. Нужно же было хоть как-то вас проверить.

— То есть он действительно был своим, хотя бы в этом я не ошибся... — проговорил Эрик.

— Можно и так сказать. Конечно, стоило бы найти местного, но у меня нет на примете надежных людей достаточно высокого класса. А Даймонд, наверное, лучший на сегодняшний день эмиссар Службы.

— И что теперь? — Эрик был обескуражен, но в первую очередь его интересовали последствия всего произошедшего.

— Ничего особенного. Я свое мнение о тебе составил до поездки, и оно не особенно с тех пор изменилось. Возможно, ты теперь будешь осторожнее при общении с незнакомцами. Но в целом мои предположения подтвердились. Ты нам подходишь.

— Но я же не выполнил задание!

— По-моему, ты не совсем понял, — Пирсон отхлебнул из металлической фляжки. — Мы не герои саг и не диверсанты в тылу врага. Мы занимаемся доставкой ценных вещей, писем и документов. Нам платят не столько за скорость или какие-то особые навыки, хотя благодаря Кубеку у землян и в этом есть преимущество, сколько за то, что мы не связаны ни с одним кланом, семейством или гильдией. Нам платят ежемесячно тридцать районов, богатых и бедных, а мы всего лишь гарантируем, что не принимаем чью-либо сторону и не интересуемся содержимым того, что доставляем. Договор о непричастности позволяет нам быть над войнами.

Светло-голубые глаза Пирсона блестели, он явно наслаждался собственными словами.

— Да, есть дикие места, есть горделивые народы, которые не приняли этот договор. Они боятся быть вплетенными в новый, объединенный город. В таких местах мы тоже работаем, на свой страх и риск и за особую плату. Но для меня курьеры остаются более важными, чем деньги или любой доставляемый груз. Ты не ввязался в драку с гвардейцем, не попался разбойникам в тоннеле, смог за несколько часов пересечь Аитданг. Это главное. Я терпеть не могу тех, кто воображает себя героями, вроде нашего Главы, в свое время не раз подвергавшего угрозе само существование Службы. Нужно действовать аккуратно, и эффективность придет сама собой.

— Мне кажется, я понял, — на всякий случай произнес Эрик.

— Надеюсь. Кстати, у меня есть для тебя новое задание. Ты сегодня не занят в семь вечера?

— Вроде бы нет.

— Чудесно, — Пирсон хрустнул ладонями. — Тогда спускайся в холл в половину седьмого, поедем на аудиенцию с князем.

— Куда? — Эрик подумал, что неправильно расслышал конец предложения.

— В княжеские палаты.

— А зачем?

— Так полагается. Если дело имеет отношение к княжескому двору, князь Уимбри сам напутствует курьера. По-моему, ему просто нечем заняться.

— И что это за дело?

— Ну к чему столько вопросов... Князь все равно будет все это рассказывать тебе лично, и ему будет приятнее, если твое выражение лица будет менее скучающим.

— А как мне одеться?

— Да как хочешь. Это князю полагается таскать на себе мантию и золотой пояс, а у Службы нет униформы. В общем, я тебя буду ждать в холле и по дороге расскажу то, что тебе стоит знать о княжеском дворе. Пока можешь отдыхать и подкрепляться. До встречи.

Пирсон начал с нарочитой внимательностью листать стопку подшитых бумаг. Поняв, что заместитель не настроен сейчас продолжать разговор, Эрик спокойно вышел в коридор, дошел до окна и остановился, чтобы решить, что делать дальше.

Подумать у него не получилось: чья-то рука с размахом опустилась на его плечо. Обернувшись, Эрик увидел Аттилу. Круглое лицо приятеля украшал свежий синяк под левым глазом.

— Что такое с тобой случилось?

— Это? — Аттила показал пальцем на лицо. — Ничего особенного. Гонялся за вором, налетел на шкаф. Представляешь, просыпаюсь я ночью и вижу, что по комнате кто-то ходит и во все углы заглядывает. Под рукой только фляжка была, я в него кинул, он побежал, а я за ним с табуреткой. Он шустрый был, куда-то по коридорам умчался, а я вот спросонья врезался. Зато пакет при мне остался.

— И дальше все в порядке было? — осторожно спросил Эрик.

— Ну, задание я выполнил. Правда, в филиал меня под конвоем доставили, но все обошлось, как видишь.

Лицо немца сияло от радости, а Эрик немного огорчился из-за того, что непутевый Аттила смог справиться с заданием. Дейзи в принципе была недоверчивой и совершенно не склонной к разговорам с незнакомцами, за нее можно было не беспокоиться. Что же касается Чака, то тому, кто захотел бы помешать шотландцу, можно было бы лишь посочувствовать. Ночной вор точно бы не отделался бы одним попаданием фляжки.

Аттила чуть ли не вприпрыжку отправился в кабинет Пирсона, а Эрик, не торопясь, побрел на первый этаж в столовую. В это время там было мало людей, он так и просидел один за столом, неспешно поедая жареных креветок и потягивая сидр.

Спустившись после завтрака в комнату, он не мог придумать, чем бы заняться. Эрик упорядочил книги на полке по алфавиту, еще дважды приготовил и выпил бурый чай, тщательно побрился и расчесал ставшие достаточно длинными волосы. Некоторое время он просто пролежал на кровати в полудреме. Странные мысли приходили в голову, вовсе не связанные с визитом к князю, да и со всем этим миром тоже. Вспоминались любимые песни, оставшиеся лишь в памяти, хоккейные команды, продолжающие вести свою вечную борьбу где-то невообразимо далеко, продавцы хот-догов, почтальоны и та милая девушка в очках, продававшая цветы недалеко от издательства, с вечно взъерошенными непослушными волосами.

Он даже заснул на некоторое время, но все же проснулся достаточно рано, чтобы переодеться в дорожный серый костюм, выглядевший лучше прочей одежды. Пирсон действительно уже ждал снизу. Заместитель тоже переоделся, теперь он был с ног до головы в черном. Эрику показалось, что этот цвет сильно старит Пирсона, выставляя на свет добрую половину от его ста лет. Возможно, что тот нарочно так одевался, чтобы выглядеть солиднее перед князем. Однако своей привычной манере общения заместитель не изменил:

— Нас повезет Киль. Я как раз на днях повысил его жалованье, так что ехать мы будем быстро. Впрочем, до дворца не особенно далеко. Пойдем.

Во дворе Эрик увидел роскошную легкую карету с затемненными стеклами, предназначенную специально для официальных визитов. Киль помахал ему своей здоровенной лапищей, и вскоре они уже катились по улицам вечернего Адена.

— Я обещал тебе рассказать немного о княжеском дворе, — произнес Пирсон, раскинувшись на своем диванчике внутри кареты. — Для начала запомни, что никакого особенного трепета перед князем Уимбри испытывать не стоит. Он человек достаточно умный, с чувством юмора, который хорошо понимает свою роль.

Понимаешь ли, хотя княжеская династия Адена уважается во всем городе, в самом районе князья давно лишь выполняют только представительские функции. Да, за князем сохраняется его дворец, не особенно большой и роскошный в сравнении с нашей штаб-квартирой. Совет гильдий Адена выплачивает определенную сумму на содержание двора, а монарх, в свою очередь, занимается разной бумажной работой. Подписывает указы, которые для него составляет Совет, общается иногда с приезжими монархами. Еще он дарует подданство и рыцарские звания, это одна из немногих княжеских привилегий.

— А кто же здесь собирает налоги?

— Для этого есть специальные конторы, подчиняющиеся непосредственно Совету. Деньги идут на поддержание в порядке улиц, а также на оплату труда врачей, ассенизаторов и некоторых других полезных людей вроде курьеров Службы.

— Армия, наверное, тоже подчиняется Совету, — предположил Эрик.

— Да нет в Адене никакой армии, — улыбнулся Пирсон. — Даже гвардии нет, как в Лафраде. Несколько княжеских охранников, и все тут. Войн здесь не было уже лет пятьсот; а если понадобится, купцы и ремесленники неплохо владеют луками и кинжалами.

— Есть какие-нибудь правила обращения при дворе?

— Обращения вроде "ваше величество" тут нет. Князь — это достаточно почетный титул сам по себе, наподобие нашего "доктор". Так и говори: "Приветствую вас, князь Уимбри". Если князь стоит, нужно вставать. И во время ужина князь первым начинает трапезу. Это все правила, о которых я знаю.

— А задание предполагается сложным?

— Если бы оно было действительно сложным или опасным, не было бы никакой аудиенции и занимался им кто-нибудь вроде Даймонда. Такое поручение может быть весьма почетным, но проблемой может стать лишь чрезмерное число званых обедов.

— Хорошо, — промолвил Эрик и откинулся на спинку дивана. Он узнал все, что хотел, да и Пирсон почему-то был неразговорчив.

Вскоре Киль своим басом оповестил пассажиров о том, что они подъехали к княжескому дворцу. Здание выглядело довольно скромно даже по сравнению с соседними домами, не говоря уже о штаб-квартире. Четырехэтажный дворец был выстроен из белого камня, выделяясь этим среди окружающих зданий. Широкая арка открывала проезд во двор, где уже стояли две другие кареты. Стражник, явно уставший от тяжелой кольчуги и вынужденного безделья, не спеша отворил решетку и пропустил делегацию Службы во дворец.

Пирсон спрыгнул первым и уверенно направился к окованным бронзой дверям. Темный коридор привел их к каменной лестнице. Тускло горели факелы, закопченные низкие потолки напоминали о настоящем, земном средневековье. Густой запах жареного мяса стоял в воздухе.

Лестница заканчивалась небольшой площадкой, где сидел на высоком табурете второй стражник. Поздоровавшись с Пирсоном, стражник пропустил гостей в тронный зал.

Это помещение когда-то могло выглядеть роскошным, но многоцветные витражи поблекли, кое-где в них не хватало кусочков стекла, потрескались росписи на потолке, поистерся иссиня-черный паркет. Трон располагался в нише на возвышении вроде сцены, однако князя там не было. Князь Уимбри стоял около распахнутого окна рядом с накрытым столом и меланхолично смотрел на облака. Услышав звук открывающейся двери, монарх повернулся к вошедшим.

Он был еще довольно молод, хотя две резкие морщины на лбу придавали лицу зрелый вид. Аккуратная черная борода, мелкие черты лица и грустные ярко-синие глаза создавали образ человека вдумчивого, неглупого, но при этом не особенно счастливого.

— Здравствуйте, князь Уимбри, — деловито произнес Пирсон.

— Приветствую вас, князь, — вторил ему Эрик.

— Присаживайтесь, — промолвил правитель Адена, вздохнув. — Во время еды важные вопросы обсуждать приятнее.

Эрик подождал, пока князь Уимбри наконец дойдет до стола и сядет на мягкий стул с высокой спинкой, а затем занял место с другой стороны. Несколько мясных блюд, мелкая тушеная фасоль, свежие фрукты и вино составляли всю трапезу князя. Вокруг не было даже слуг, князь самолично накладывал себе еду на тарелку. Пирсон шепнул Эрику на ухо, что званые обеды проходят в другом зале и совершенно иначе, а это был всего лишь дружеский совместный ужин.

— Дело, благодаря которому мы здесь собрались, — проговорил князь Уимбри, пригубив вино из высокого кубка, — связано с большой печалью. Скончался мой верный союзник и друг, советник по внешней политике Ксанфельд. Долгие годы он служил мне и Адену, способствовал улучшению наших отношений со многими дворами и государствами. Надо сказать, что даже я не знал подробностей его биографии. Ксанфельд прибыл в Аден уже в немолодом возрасте, приобрел часть дома рядом с дворцом и мирно жил там, практически на чердаке, не распространяясь о своем богатстве и происхождении. После его смерти обнаружилось завещание. Достаточно большая сумма денег досталась княжескому двору, надеюсь, вскоре в здании наконец проведут необходимый ремонт. Однако было и еще кое-что поважнее денег.

Ксанфельд умолчал о своем титуле ярла Северного Файрдена. Некогда он покинул свое обширное владение к востоку от города, оставив наместником старшего сына. Я не знаю, что побудило его к этому поступку, но он еще долго скитался по городу, пока не обосновался при дворе в Адене.

В его сундуке был обнаружен запечатанный сверток. Из завещания стало ясно, что внутри него — корона владетелей объединенного Файрдена, древняя реликвия династии великих ярлов. Ксанфельд своей последней волей просит доставить корону на свою родину и вручить ее своему наследнику. Собственно, я позвал вас именно с целью выполнить просьбу моего почившего друга.

Не дожидаясь вопросов, князь принялся за еду, продемонстрировав хороший аппетит. Некоторое время собравшиеся в тронном зале посвятили молчаливому изучению достоинств княжеской кухни. Надо сказать, она того стоила.

Через несколько минут Пирсон, подливая себе вина, произнес:

— Я неплохо знал Ксанфельда. Это был человек непревзойденного ума и честности. Довольно странно, что он выбрал такую судьбу. Конечно, на дальнем востоке происходит всякое...

— Действительно, чего ожидать от людей, живущих за пределами города, — произнес князь, обгладывая ногу какой-то птицы. — Однако Файрден — хорошо известное, сильное и богатое государство, пусть и разделенное надвое из-за династических распрей. Более того, ярлы имеют отдаленное родство с княжеским домом Адена.

— Я не хотел потревожить память о покойном. Дело в другом, — невозмутимо продолжал Пирсон. — Наши люди регулярно путешествуют в восточные пределы, в том числе и в Файрден. Я должен был бы знать о любых серьезных происшествиях, но на востоке было тихо и спокойно последние пятьдесят лет.

— Быть может, я тоже захочу уйти на покой через несколько десятилетий, — промолвил князь Уимбри. — Возьмете меня к себе? Мне часто хочется повидать мир.

— Вы отлично знаете, князь, почему это невозможно, — вежливо отвечал заместитель. — Наша работа основана на непричастности к любой власти. И даже сейчас мы с вами разговариваем, как друг с другом и покупатель с купцом, но не как князь и его подданный.

— Все время ты меня ставишь на место, Найджел, — в голосе князя чувствовалась неподдельная грусть. — Из нас двоих ты — настоящий властитель, а не я.

Эрик слушал этот диалог, все более и более изумляясь. Ему не раз говорили о том, что Пирсон — весьма могущественный человек, держащий под своим контролем всю разветвленную сеть Службы. Однако услышать подтверждение этих слов от правителя одного из самых влиятельных районов города было достаточно неожиданно. Впрочем, князь Уимбри совсем не напоминал настоящих монархов, как их представлял себе Эрик. Разве что какой-никакой дворец у него был, да тяжелый трон, обитый серебром, тускло блестел на возвышении, напоминая о временах, когда князи держали в своих руках всю власть в округе.

— До Файрдена неблизко, — вновь заговорил князь Уимбри. — Неделя пути, если повезет.

— Торопиться некуда, — заметил Пирсон. — Наследники ждали тридцать лет, подождут и еще месяц, если будет нужно.

Эрик знал, почему дорога была столь длинной. Восточный тракт шел напрямик к границе города, однако на этом пути лежали недружелюбные земли. Выжженные пустоши Схарта, где медленно отстраивались высокие черные башни среди пепелищ прежних войн. Запретный Иртис, через который могли пройти лишь немногие, прошедшие долгий допрос и особые испытания. Другие районы, где разгуливали бандиты и работорговцы, а купцы могли путешествовать разве что с ротой солдат. Приходилось делать изрядный крюк к северу, теряя много времени.

Эрик вспомнил, что Аттила возвращался как раз откуда-то с востока, стоило расспросить немца хотя бы о первых этапах пути. Сейчас же он задал единственный вопрос:

— А где сейчас этот сверток с короной?

— Да вот же, лежит на подоконнике, — беззаботно ответил князь. — Я не знал, где его оставить, забрал с собой. Постарайся пореже говорить вслух, что находится там внутри.

— Ага, — добавил Пирсон. — Ты удивишься, сколько людей в мире испытывают нездоровый интерес к древним коронам. При этом многие из них даже никогда не слышали о Файрдене и его ярлах. Возьмешь сверток с собой, в штаб-квартире он будет в безопасности.

Князь опять погрузился в размышления. Последний луч заходящего солнца коснулся его бокала, и эта вспышка словно бы привела монарха в чувство.

— Найджел говорил мне, что ты только-только начинаешь свою работу, — произнес князь Уимбри, делая до странности большие паузы между словами. — Как видишь, мы не поручаем тебе ничего сложного. Это не секретные письма, от свертка не зависят чьи-то судьбы... по крайней мере, непосредственно. Мы посылаем тебя, потому что твое лицо еще не примелькалось внимательным людям.

— Не знаю, говорил ли об этом сэр Альфред, — дополнил Пирсон, — но в последнее время все больше разного народу интересуется нашими делами. Постарайся остаться незамеченным, если это возможно.

— Да, и еще, — вновь перебил Пирсона князь. — Не называй мест и имен. Я не хочу вдаваться в подробности, но по ряду причин было бы нежелательно как-то связывать Аден и Северный Файрден.

— Вы все еще поддерживаете южан, князь Уимбри?

— Не будем об этом говорить, Найджел. Не говори, откуда у тебя корона и где Ксанфельд провел последние годы жизни. В крайнем случае, скажешь, что прибыл с северных островов, это будет воспринято нейтрально.

— Я приму к сведению, — кивнул Эрик. — Не хочу ввязываться в политику.

— Я вот тоже не хочу, — буркнул князь. — Только у меня, в отличие от тебя, нет никакого выбора. Мне платят, лишь пока я занимаюсь тем, что выгодно всем этим деловым людям Адена.

— По-моему, князь, вы преувеличиваете, — осторожно произнес Эрик.

— Не обращай внимания, — ответил правитель Адена, методично очищая здоровенную кисть черного винограда от тугих ягод. — Знаешь, у князей все-таки есть одно преимущество, хотя и не всегда уместное. Все, что я говорю, воспринимается всерьез, даже если это очевидная глупость. Угощайся, пока здесь еще много еды.

После ужина Пирсон намекнул, что у него еще много дел запланировано на вечер, князь согласился с его доводами и отпустил людей из Службы домой. Эрик аккуратно поместил сверток в холщовый мешок и нес его очень бережно, стараясь не повредить корону.

В штаб-квартире Пирсон поднялся в свой кабинет, не попрощавшись, а Эрик, захватив несколько листов бумаги, поднялся в библиотеку, чтобы составить подробный план своего путешествия. Этот вечер обещал быть достаточно насыщенным; в этот раз он не хотел допускать ошибок только из-за того, что нетвердо помнил, по какой дороге следует двигаться. Он внимательно листал старые путевые записки на английском, немецком и аденском, проглядывал существовавшие в единственном экземпляре справочники Службы, стараясь не упустить чего-то важного. Уже занималась заря, когда он с толстой пачкой густо исчерченных листков спустился вниз в свою комнату, допил без особого удовольствия холодный бурый чай, покрывшийся маслянистым налетом, и завалился спать с намерением выступить в путь сразу после пробуждения.

Глава V

Впрочем, это похвальное намерение так и не воплотилось в действительность. Проснувшись, Эрик ощутил сильный голод; здраво рассудив, что не стоит отправляться в путь голодным, он спустился вниз, чтобы пообедать. Естественно, среди людей в столовой обнаружились и его знакомые, и если Аттила был занят описыванием своих подвигов перед Дейзи, то Гордон не успокоился, пока Эрик не рассказал в подробностях о своем предыдущем и нынешнем заданиях.

— Не нравится мне все это, — встревоженно произнес распорядитель. — Слишком темное дело, ничего не ясно. Князь, похоже, сам понимает, что что-то тут нечисто; Пирсон, скорее всего, знает куда больше, но почему-то не говорит. Будь предельно осторожен, старайся вести себя непредсказуемо для врагов. Надеюсь, история с поддельными векселями тебя чему-то да научила. Пирсон, конечно, по-свински поступил, раньше так никогда не делали; но он очень часто выбирает самые эффективные средства для достижения своих целей, надо отдать ему должное.

Про Чака Гордон не знал ничего, хотя шотландец и отправился в путь на день раньше всех прочих. Впрочем, пункт его назначения мог быть далеко от Адена, так что оставалось лишь ждать.

Дождавшись, пока Дейзи под благовидным предлогом сбежит от Аттилы, Эрик решил расспросить немца о его путешествии. Тот рассказал все в деталях, и получившаяся картина не вызывала положительных эмоций.

Начиная от соседнего с Аденом Атальдрефа, на востоке было очень неспокойно. Из выгоревшего дотла Схарта в соседние области осуществляли набеги как сами обитатели черных башен, медленно погибающие от голода и жажды, так и разнообразные подземные твари, разбуженные страшными пожарами. Лучники Иртиса стреляли на поражение в каждого подозрительного человека, подошедшего слишком близко к зубчатым стенам запретного княжества. В тех местах, где проходил сам Аттила, что-то странное творилось с погодой: валил снег крупными хлопьями, временами шквальный ветер выбивал окна и гнул флюгера, а однажды, если верить немцу, так и вовсе солнце забыло взойти, лишь под вечер показавшись на пару часов сквозь густую черную завесу облаков.

Слушавший этот рассказ Гордон порекомендовал Эрику идти проверенной дорогой на Эргедреф и найти там попутное судно, плывущее к устью реки Серой, откуда уже недолго было и до Файрдена. Впрочем, корабли редко отправлялись настолько далеко на восток, где вода уже не всегда была водой; могло случиться так, что подходящего случая пришлось бы ждать несколько месяцев.

Оба собеседника Эрика сходились в одном — следовало тщательно позаботиться о личной безопасности, запастись оружием и не появляться на улице после наступления темноты. Гордон предположил, что за пределами города станет гораздо спокойнее, так что все силы нужно было приложить к тому, чтобы быстрее выбраться к границе. На резонное возражение Эрика, что хорошо он умеет управляться разве что с кухонными ножами, да и вообще оружие в Адене иноземцам не продают, Гордон понимающе кивнул, а затем вышел из столовой и направился дальше по коридору. Удивленный, Эрик последовал за распорядителем.

Достав свою огромную связку ключей, Гордон отпер два замка на неприметной двери в конце коридора и перед глазами Эрика предстал арсенал Службы Доставки, напомнивший ему склад инструментов в подвале дома его дедушки. Только здесь вместо пил, лопат и молотков на стенах помещения были развешены алебарды и двуглавые секиры, а на специальных стойках располагались ровные ряды кинжалов и ножей.

— Здесь, конечно, нет ничего стоящего, — заметил Гордон. — Кто умеет обращаться с мечом или шпагой, найдет способ приобрести добротное оружие. А с такой двухметровой алебардой разве что в театре играть. Набери себе ножиков, какие нравятся, да и пойдем отсюда.

— Мне никто не предлагал взять с собой несколько ножиков, — недовольно прокомментировал Аттила, увязавшийся за Эриком. — Будь у меня хороший кинжал, я бы прибил того вора, это точно.

Эрик подумал, что Пирсон был бы недоволен, лишившись кого-то из эмиссаров Службы из-за расторопности Аттилы, но ничего не сказал по этому поводу.

— Возьми вот эти, — Гордон протянул Эрику два одинаковых кинжала с черными деревянными рукоятками. — Хорошая сталь, удобно держать. Мне говорили, что всю эту партию Ванда Пирсон за бесценок купила у местного торговца, так что здесь много хлама, которым ни один разумный человек пользоваться не станет. Однако есть и кое-что поприличнее. Эти два — нездешней работы, откуда-то далеко с юга, да и пользовались ими, как я погляжу, не для того, чтобы хлеб резать.

Кинжалы оказались куда тяжелее, чем казалось на первый взгляд. Присмотревшись, Эрик различил царапины на металле, однако дерево осталось блестящим и чуть шершавым, чтобы рука не скользила.

— Броню ими протыкали, точно тебе говорю, — Гордон выглядел непривычно суровым, даже перестал улыбаться. — А рукояти эти из каменного дуба, из древних стволов, которые в шахтах иногда находят.

Аттила выбрал себе жуткого вида кистень, лежащий в коробке в углу вместе с прочим экзотическим оружием. Покачав головой, Гордон закрыл дверь в арсенал и быстро ускользнул прочь, поскольку потомок гуннов решил проявить свои боевые навыки и с угрожающими звуками махал кистенем над головой. Эрик счел благоразумным не вызывать Аттилу на бой, сунул кинжалы за пояс и, сославшись на занятость, устремился вниз по лестнице в свою комнату.

Еще несколько часов ушло на сбор вещей, питье чая и разговоры с другими курьерами, то и дело стучавшимися в дверь по разным поводам. В общем, в путь Эрик отправился ближе к ночи, вновь нарушив заповеди своих учителей.

Гордон привычно сидел в своем кресле в холле. Более того, он разговаривал с той же очаровательной девушкой, что и в прошлый раз, когда Эрик отправлялся на задание. Правда, в этот раз этот разговор завершился быстро — не успел Эрик подойти к Гордону, как незнакомка попрощалась и стремительным шагом исчезла за дверями штаб-квартиры.

— Что-то вы все неподходящее время выбираете для начала путешествия, — произнес распорядитель вместо приветствия. — Полчаса назад я попрощался с Аттилой, теперь вот с тобой.

— А девушка? — неловко спросил Эрик.

— Мелинда? Мне кажется, что ей все равно, когда отправляться в путь, — улыбнулся Гордон. — Забавно, кстати, что вы втроем направились на восток. Старайся идти отдельно от Аттилы, вместе вы будете выглядеть исключительно подозрительно.

— Он успел получить задание?

— Не все так много спят, как ты, — ехидно ответил Гордон. — Пирсон вызвал его, вручил Аттиле какую-то шкатулку и велел отправляться к некому ученому мужу за тридевять земель. Тот, недолго думая, собрался и уже, я думаю, мог пересечь границу Адена, если нигде не заблудился. Кистень, кстати, у него с собой; надеюсь, Аттила не будет пользоваться им без особой надобности.

Приняв к сведению все, что сообщил распорядитель, Эрик тепло попрощался с Гордоном и покинул дворец Службы.

Вечер был промозглым, если не сказать хуже. Дул такой ветер, что в воздухе кружились листья, несмотря на то, что дворец окружали вечнозеленые деревья. От этого ветра глаза быстро начинали слезиться, так что в наступивших сумерках приходилось идти почти наугад.

Тем не менее дорогу Эрик знал хорошо, и даже мелкий косой дождь, секущий по лицу, не мешал ему пробираться по переулкам Адена в сторону восточной границы. Непромокаемый плащ с капюшоном служил на совесть, прочая экипировка тоже не подвела, а на мелочи Эрик привык не обращать внимания.

Зато его внимание привлекли двое незнакомцев, упорно следовавших за ним. Точнее, один из них шел сзади, то и дело появляясь в зоне видимости, когда Эрик немного замедлял шаг, а другой пытался предугадать его путь, мелькая где-то вдали.

Надо сказать, Эрик нисколько не поверил словам Пирсона о загадочных врагах, интересующихся деятельностью Службы. Вернее всего, этих двоих послали следить за ним, чтобы пресечь все глупости, которые он надумает сотворить по пути. От этой мысли Эрику стало особенно неприятно. Пирсон даже не удосужился поручить такое дело кому-нибудь действительно умелому — такую слежку мог обнаружить любой ребенок.

Минули пограничные столбы Атальдрефа, а эти две фигуры продолжали маячить на горизонте. Вскоре нужно было поворачивать на север, однако Эрик убыстрил шаг и попытался запутать следы, сделав несколько бессмысленных кругов по ночным кварталам. Эта мера привела лишь к тому, что передний наблюдатель окончательно потерялся и, в конце концов, присоединился к другому. Теперь они шли сзади вдвоем, не особенно таясь.

Поняв, что просто так соглядатаи от него не отвяжутся, Эрик решился на отчаянный шаг. Он продолжал идти на восток, пока впереди не показалась кирпичная стена. И в былые годы она скорее служила символом границы, нежели реальным укреплением, а сейчас многочисленные проломы, заросшие бурьяном, и вовсе превратили крепостную стену в памятник прежним войнам. Около проломов полагалось устраивать заставы или хотя бы назначать часовых, однако людей не хватало и на более насущные нужды.

Как и надеялся Эрик, его спутники предпочли срезать дорогу, предполагая, что он будет вынужден хотя бы здесь свернуть к северу. Он же поступил в соответствии с советом Гордона — то есть абсолютно неожиданно для своих врагов, коими он считал шпионов Пирсона. Осмотревшись вокруг и убедившись в отсутствии свидетелей, Эрик перебежал через широкую дорогу, раздвинул колючие ветки незнакомых кустарников и пробрался за крепостную стену на территорию Схарта, куда осмеливались заходить очень немногие.

Густые заросли бурьяна, скрывавшие с головой человека, вскоре сменились жесткими изломанными ветками карликовых деревьев, а затем — редкой бурой травой, то и дело перемежавшейся с пятнами растрескавшегося такыра или голого песка. Это были остатки зеленого пояса, когда-то окружавшего Схарт со всех сторон, где выращивали чудесные фрукты, слушали лесных птиц и просто гуляли по вечерам. Эрику показалось, что он видит вдали чудом сохранившуюся беседку, где горел огонь, но чутье подсказало ему держаться подальше от обитателей того места.

Конечно, идти вдоль границы было бы безопаснее, однако пришлось бы петлять, поворачивая сначала на запад, а потом на север, чтобы вновь направиться к востоку. Более того, обнаружив, что Эрик скрылся, те двое наверняка пошли вдоль крепостной стены, ожидая, когда ему надоест скрываться в Схарте и он вернется в спокойные части города. Таким образом, ему стоило пересечь наискосок выжженную центральную часть района, чтобы выйти к северной границе Схарта и опередить своих преследователей. По хорошей дороге он бы шел не более часа, однако здесь следовало быть осторожным и не спешить понапрасну.

Попытавшись как можно точнее вспомнить карту этих мест, Эрик внимательно осмотрел окрестности и определил наиболее подходящее направление пути. Стало уже совсем темно, так что он зажег факел, рискуя привлечь внимание аборигенов или еще кого похуже. Красноватый песок под ногами быстро перешел в серо-черную гарь, смесь пепла и сажи. Кое-где, словно гигантские скелеты, возвышались белокаменные остовы зданий; вообще, в Схарте дома издавна строили из цельных бревен, кирпич или камень здесь был редкостью, так что после опустошивших землю пожаров мало что осталось.

История тех бедствий была запутанной, точная причина подземного огня так и не была установлена. Известно было лишь, что однажды ночью пламя из глубинных ярусов перекинулось на дома, пожар начался внезапно, а огонь двигался так быстро, что мало кто смог уцелеть. По признанию очевидцев, горела даже вода в колодцах, и лишь зеленые луга и леса окраинного пояса остановили огонь. Если где-то на окраинах города, вдали от осей, такое воспринимали без удивления, то для Схарта, опорного пункта Восточного тракта, подобное происшествие было совершенно неожиданным.

Впрочем, разного рода катаклизмы происходили в районах города регулярно; может быть, и здесь уцелевшие жители окраин отстроили бы заново свой цветущий край, однако вместе с огнем на поверхность прорвались всякие чудища, видом напоминавшие ожившие камни, а яростью и аппетитом — самых свирепых хищников западных гор. Говорят, немногочисленные рудокопы Схарта испокон веков знали об этих тварях и умели с ними бороться, однако после гибели в огне этих знающих людей набеги подземных созданий стали огромным бедствием для всех в округе. Поразмыслив, правители окрестных районов укрепили стены или наспех возвели новые и запретили жителям Схарта появляться вне своей спаленной дотла родины. Сбившись в стаи, погорельцы возвели несколько черных башен, где только и спасались от хищников. Однако прогоревшая земля была бесплодна, так что выжившие на свой страх и риск собирали расплавленное золото и серебро, чтобы обменять на любую еду, а то и занимались откровенным разбоем в примыкающих районах.

В общем, у Эрика было достаточно причин желать поскорее добраться до границы. Он спешил вперед, надеясь, что не придется пускать в ход свои кинжалы. В любом случае, против подземных хищников шансов у него не было.

Под ногами скрипела зола, то и дело приходилось обходить кучи рассыпавшегося от жара кирпича. Он боялся увидеть под ногами человеческие кости, однако огонь был столь силен, что даже никаких костей от погибших не осталось. Однажды он увидел вдалеке то ли причудливой формы камень, то ли подземную тварь, однако все обошлось благополучно. С нетерпением Эрик следил, как растет впереди стена, окруженная растительностью, и с облегчением вновь ощутил под ногами шелестящую сухую траву.

Даже во мраке ночи идти вдоль крепостной стены было несложно, так что он загасил факел и ощутил вдруг неимоверную усталость, незаметную до этого из-за напряжения опасности. Пренебрегая всякой осторожностью, Эрик нашел в бурьяне удобную впадину, накидал туда побольше мясистых листьев и устроился на ночлег, завернувшись в свой плащ.

— Эй, странник! — кто-то тряс Эрика за плечо, пытаясь кричать шепотом. — Проснись, пожалуйста!

Открыв глаза, Эрик увидел перед собой склонившегося мужчину благородного вида, с тонкими чертами лица и седеющими волосами. На поясе неизвестного висел короткий меч.

— Я не хочу, чтобы тебя обнаружили мои собратья, — пояснил незнакомец. — Мы прочесываем эти заросли в поисках еды.

— Они захотят меня съесть? — с изумлением произнес Эрик.

— Это вряд ли, но сумку твою выпотрошат наверняка. Идем за мной, пока они не добрались сюда. Ты ведь шел на восток, верно?

Эрик попытался рассказать, не вдаваясь в подробности, о двоих преследователях, от которых он оторвался на границе. Незнакомец в это время вывел его почти к самой стене, где обнаружилась прорубленная в бурьяне тропа.

— Я проведу тебя на восток, так и быть. Если что — ты мой племянник. Постарайся поплотнее запахивать плащ, чтобы не привлекать внимание своей одеждой. Ты, верно, из Адена?

— Только проездом, — начал врать Эрик. — Вообще, я с островов Дальней Косы в северных морях.

— Знаю я, откуда ты, — произнес незнакомец. — Когда-то я был богат и известен, поставлял свежие фрукты и разные соленья во многие районы города. Может, пробовал схальдовские маринованные грибы в бочонках? Так вот, Схальд — это я.

Эрик признал, что не настолько разбирается в местной еде.

— Я и вам ведь поставлял припасы, причем большими партиями, — продолжал Схальд. — Да и дела с вами вел, когда нужно было договориться с княжеским домом Лафрада о поставках. Если ты думаешь, что я не могу узнать по выговору кого-то из Службы Доставки, ты меня очень недооцениваешь.

Эрик не нашелся, что ответить на это.

— Поэтому сейчас я помогу тебе, но попрошу взамен определенную сумму. Мои дети давно не видели хорошей еды. Корневища лопухов очень приедаются, могу тебе сказать.

Поискав в сумке, Эрик вытащил связку сухого мяса, хлеб и мешочек с орехами. Схальд охотно принял в дар эту еду, но вместо благодарности произнес:

— Не думай, что я не знаю, сколько у Службы денег. Двадцать золотых монет — и я буду полностью счастлив.

Согласившись, что предложение купца было вполне разумным, Эрик отсчитал деньги, которые Схальд с поклоном запрятал куда-то под полу своего плаща.

— Теперь можно идти дальше. Поверь мне, эти деньги вскоре себя окупят.

Тропа виляла и петляла, иногда и вовсе пропадая. Здесь оказались очень кстати черные кинжалы, с легкостью рубившие стебли и сухие будылья. Пару раз Схальд велел Эрику забраться поглубже в заросли, а сам властно разговаривал с какими-то встречными людьми. Похоже, в нынешнем Схарте у купца был большой авторитет.

Шли они долго и наконец устроили привал, но Схальд не стал есть еду, взятую у Эрика, ее он берег для своих детей. С помощью кинжалов они изрыли каменистую землю, накопав несколько изогнутых корневищ гигантских лопухов. Умело очистив белые коренья, Схальд разжег огонь длинной зажигалкой, которых Эрик еще не видел в Адене.

— В ней горючая бурая вода, — прокомментировал купец, заметив направление взгляда Эрика. — У нас ее всегда было много. Говорят, именно из-за нее и случился весь этот пожар.

— Очень на то похоже, — согласился Эрик. — А как устроены обычные зажигалки, которые дают крупные искры?

— Все дело в особом кремне, который добывают где-то в западных горах. Там много разных удивительных камней.

Схальд, казалось, знал все области города, с легкостью называя производителей разных товаров. Лишь кинжалы вызвали его недоумение.

— Далеко с юга, говоришь? Форма похожа, но не делают там оружие из каменного дуба, просто потому, что там его нет. Ни клейма, ни печати, никаких следов изготовителя, — Схальд вертел кинжал в руках, внимательно рассматривая лезвие и рукоять. — Может, конечно, остались с древних времен, но ведь выглядят-то как новенькие... Не знаю. Впрочем, вещь хорошая, тебе еще пригодится.

Пожевав печеных кореньев, напоминавших по вкусу брюкву для корма скота, они пошли дальше на восток. Сильно хотелось пить, но Схальд уверил, что до самой восточной границы источников нет. Они разделили между собой подкисленную воду из фляжки, однако солнце припекало, несмотря на густые заросли, и идти становилось все труднее.

— Стой, — неожиданно произнес купец все тем же громким шепотом. — Возможно, придется бежать или обходить далеко стороной. Видишь в сотне ярдов отсюда серую шкуру?

Эрик внимательно всматривался в сплетение веток, но смог увидеть сквозь них лишь какое-то серое пятно.

— Это ахаргор, одна из подземных тварей. Днем, да и большую часть ночи, они спят беспробудным сном, и это может оказать нам большую услугу. Подожди, я посмотрю поближе.

Эрик удивился, как Схальд мог так бесшумно двигаться сквозь заросли по опавшей листве. Через минуту тот вернулся.

— Все в порядке, тварь издохла. Кто-то очень постарался, чтобы ее изничтожить. Пойдем, ты поймешь, о чем это я.

Труп ахаргора лежал на вытоптанной поляне, занимая большую ее часть. Угловатое серое туловище и короткие ноги с длинными когтями напоминали карикатурного крокодила. Огромная голова со странными наростами на лбу носила на себе следы тяжелых повреждений.

— Ему распилили череп, — объяснил Схальд. — Окружили, придавили рогатинами и веревками, а потом поработали пилами по камню. Иначе эту тварь не взять. Они и от рождения обладают невероятно прочной шкурой, а под землей постепенно обрастают слоями камня, и такую броню оружием не возьмешь. А зубы у них перекусывают металл.

Эрик заметил, что в приоткрытой пасти зубов явно не хватало.

— Забрали клыки на трофеи. У него этих клыков четыре пары, могло всем хватить. Главное, что люди не пострадали. Такое редко бывает. Сила у гада большая, нужно много людей, чтобы его прижать, а до этого ахаргор успевает убить или ранить нескольких. Хотя по сравнению с другими каменными чудищами он достаточно безобиден.

Представив себе более крупную, умную и подвижную тварь наподобие ахаргора, Эрик еще раз вспомнил о причудливой каменной горе, что он видел ночью, и внутренне поежился.

— Пойдем быстрее, — поторопил его Схальд. — Мне еще назад возвращаться нужно, пока меня убитым не сочли и нового предводителя не выбрали.

Они продолжили свое путешествие сквозь дикие заросли. Солнце палило нещадно, очень хотелось пить. Эрик сорвал сочный мясистый лист какого-то дерева, попробовал прозрачный сок, стекавший с разломленного черешка, но тут же принялся плеваться, ощутив жгучий вкус растения. Схальд, заметивший это, даже не улыбнулся, лишь предложил пожевать какой-то травы наподобие укропа, чтобы избавиться от едкой горечи во рту.

Через час или около того они подошли к северо-восточному углу Схарта. Это место было примечательно тем, что тут сходились две крепостные стены, и у Эрика был выбор, куда направиться дальше.

— Если хочешь, я могу тебе оказать еще одну услугу, причем совершенно бесплатно. Думаю, на севере тебя уже ждут те двое, по ровной дороге они должны были идти куда быстрее.

Эрик посмотрел на полуразрушенную кирпичную гряду, за которой начинался торговый район, и перевел взгляд на двойную каменную стену на востоке.

— Я могу помочь тебе попасть в Запретный Иртис, — сказал Схальд. — Я знаю, как пройти за первую стену и могу сделать так, чтобы тебя не убили при подходе ко второй. Дальше все будет зависеть только от тебя самого, предсказать, что случится за стенами Иртиса, я не могу.

Подумав, что опасности запретного района могли быть не менее преувеличены, чем опасности Схарта, Эрик немедленно согласился.

— Тогда слушай внимательно. Возьми оружие в руки, включая свой охотничий нож, и подними их высоко над головой. Лучники должны видеть, чем ты вооружен. Иди за мной, не сворачивая, не наклоняясь и не останавливаясь. Когда тебя спросят, назовешь свое имя. Честно говори, что ты из Адена, не пытайся никого обмануть, здесь этого не любят. Затем спокойно проходи в ворота, там тебе уже объяснят, что к чему.

Эрик кивнул, взял в руку два кинжала и нож, после чего последовал за Схальдом. Тот направился прямо к крепостной стене и нащупал там какой-то камень, после чего огромный каменный блок чуть отъехал в сторону, образовав низкий и очень узкий проход. Схальд без особого труда пробрался через щель, а Эрику пришлось снять плащ и рюкзак, и то он чуть не застрял в проеме.

Они оказались в песчаном кольце между двумя стенами. Лучников не было видно, но их присутствие чувствовалось, из узких бойниц над головой внимательно наблюдали за пришедшими.

— Здравствуй, Схальд! — прогремел усиленный чем-то голос сверху. — Какие дела привели тебя в Иртис?

— Я привел достойного человека, — закричал в ответ купец. — Он хочет пройти через ваше сказочное княжество, чтобы направиться дальше на восток.

— Как тебя зовут, чужеземец, и откуда ты пришел к нам? — пророкотал утробный бас.

— Я Эрик, — голос его слегка сорвался во время крика, — иду из Адена.

— Знай же, что мы не терпим недобрых людей. Ты можешь остаться здесь навсегда.

— Мои помыслы чисты, — Эрик старался следовать принятой в Иртисе манере разговора.

— Если осмеливаешься, проходи.

Металлическая решетка приподнялась. Эрик, не переставая держать оружие над головой, побрел по песку на территорию Иртиса, а Схальд немедленно вернулся в свои выжженные земли, и плиты сомкнулись за его спиной.

Темнота каменного мешка сменилась светом, настолько ярким, что все вокруг слилось в режущей глаза белой мгле. Ослепленный, Эрик попробовал зажмуриться и двигаться вперед, но вскоре голова его закружилась и он потерял всякие ориентиры в пространстве. Острый цветочный запах окружал его; ветер, теплый и одновременно холодный, дул сразу с нескольких сторон. В голове стало легко, словно разум ненадолго покинул тело, паря над ним подобно воздушному змею.

Цвета вокруг заиграли переливами, будто он путешествовал внутри радуги. На сотни голосов зазвучала музыка, подобная хору ангелов. Невообразимая сладость и святость окутали Эрика, и он понял, что же чувствуют праведники, попадая в рай. Кто-то звал из вышины, и казалось, что там, куда его зовут, находится единственный настоящий дом, оплот радости и благодати. Сердце замерло в груди, и Эрик потерял сознание.

Помещение, в котором он очнулся, более всего напоминало палату в благотворительной клинике. Белые стены, добротная деревянная кровать, узкий шкаф, пара стульев и огромное распятие на всю высоту стены. Иисус смотрел куда-то в сторону, не желая замечать смертного.

Ну вот все и разрешилось, подумал Эрик. Он дома, на Земле, в больнице. Возможно, он был в коме или впал в летаргию, но теперь все уже в порядке. Ничего не болело, только в голове было на редкость мутно.

Немного сбивало с толку, что все эти мысли в его голове звучали на аденском наречии. Впрочем, мало ли какие вещи может создать сознание во время долгого сна. Да и одежда... он был все в том же нательном белье, которое надел перед выходом на задание.

Превозмогая слабость, Эрик поднялся, ощутил босыми ногами холодные доски и неловко доковылял до окна. Если это место и находилось на Земле, то в какой-то очень странной местности. Высокие белые башни, угловатые шпили и полукруглые длинные арки, словно повисшие в воздухе, создавали совершенно сюрреалистическую картину, словно ожили какие-то иллюстрации к фантастическим романам. Вдалеке виднелась высокая каменная стена, напомнившая Эрику, где он сейчас. Он ощутил огромное облегчение, что все еще находится в Иртисе.

В шкафу обнаружилась вся его одежда, сумка, а также небольшой кусок дешевого пергамента. В коротком каллиграфическом тексте Эрик с удивлением узнал "Отче наш" в переложении на аденское наречие. Видимо, он попал к своим, а руководитель этого филиала вместо обустройства душевых комнат предпочитал заниматься спасением души гостей. Главное, пакет с короной был на месте, а печать не была сломана.

Наскоро одевшись, Эрик только собрался выйти в коридор, как в помещение быстрым шагом вошел священник. По внешнему виду это был обычный пастор, довольно молодой, с худым бледным лицом, в черном аккуратном костюме с обязательным подкладным белом воротничком. Он внимательно посмотрел на Эрика, шевельнул крупными четками в аккуратных руках, а затем произнес:

— Все в порядке? У вас была какая-то особенная реакция на дым правды, я уже начал бояться, как бы эта процедура не повредила здоровью.

— Нормально, — ответил Эрик, прислушавшись к собственным ощущениям. — Но мне исключительно интересно, где я и что со мной произошло.

— Не возражаете, если я присяду? Разговор может получиться долгим.

— Да, конечно, — проговорил Эрик, усаживаясь обратно на кровать. — Я правильно понимаю, что я в филиале Службы?

— Нет, неправильно, — улыбнулся пастор. — Хотя доля правды в вашем предположении есть. Я действительно должен был основать в Иртисе филиал, однако вместо этого построил церковь, в которой мы сейчас находимся.

— Церковь? — переспросил Эрик.

— Да, церковь, христианский храм. Почему это вас так удивляет?

— Как это могло получиться? Я не слышал, чтобы местные жители принимали христианство, а без их поддержки у вас бы ничего не получилось.

— Все верно. Вы не слышали. Новости из Иртиса редко становятся известны за его пределами. Я некоторое время работал здесь учителем математики и много общался с высокопоставленными людьми на разные темы. Некоторых мне удалось обратить в веру.

— Не совсем понимаю, — честно признался Эрик. — Без Библии, без отсылок к истории они же просто не могли вас понять.

— Не нужно недооценивать жителей Иртиса, — священник посмотрел из окна на дивные белые кварталы. — Эти люди очень хорошо отличают добро от зла и истину ото лжи. И потом, обращали же миссионеры в христианство не слышавших об Израиле или Римской империи туземцев, для которых, казалось бы, тринитарность — невероятно сложное понятие. Слово Божие истинно и поэтому понятно каждому.

Эрик почувствовал, что не готов к теологическим спорам, и не стал возражать своему собеседнику. Священник, словно спохватившись, произнес:

— Я же забыл представиться, ваше-то имя мне известно. Меня зовут Элайджа. Скажу честно, родители назвали меня по-другому, просто я предпочел принять библейское имя. Возможно, в этом есть доля тщеславия.

— Следуете примеру Пап Римских?

— Вы уловили идею.

— На самом деле меня интересует совсем другое, — сказал Эрик. — Что произошло с тех пор, как я вошел в пределы Иртиса? Почему я лежу здесь, в церкви, и как скоро я смогу идти дальше?

— Очень много вопросов, но я попытаюсь ответить, — священник откинулся на спинку стула. — Начну издалека. Вы — второй человек с Земли, оказавшийся в пределах Запретного Иртиса. Более того, вы будете первым, кто сможет покинуть это княжество. У меня такой возможности нет.

Многие совершенно неверно понимают фразу привратника "можешь остаться здесь навсегда". Тех, кто заслуживает смерти, легко могут застрелить лучники еще на подходе. На территории Иртиса не убивают и не казнят. Да, пришедших подвергают испытанию. Когда-то оно включало долгий допрос, сейчас, с появлением дыма правды, все обстоит по-другому.

Вам могло показаться, что вы были во сне; более того, вам могли являться чудесные видения, однако на самом деле вы находились в комнате для допроса и отвечали на вопросы стражей Иртиса. Я тоже присутствовал при этом. Они задают странные вопросы. Их не интересует, убиваете ли вы людей, для чего пришли и как скоро уйдете. Они стараются понять, опасны ли вы для этого мира или нет.

В свое время я, подающий надежды эмиссар Службы, приехавший, чтобы основать филиал и заключить договор с княжеством, тоже прошел эту процедуру. Стражи единодушно решили, что я исключительно опасен для судьбы города. Мне было объявлено, что я приговариваюсь к вечному поселению в черте Иртиса. Это решение никогда не пересматривается, стражи не могут ошибиться.

Конечно же, я сопротивлялся, я пытался бежать, подкупить лучников, пробраться в глубокие катакомбы. Все было безуспешно. Меня останавливали, однако не наказывали, лишь уговаривали. Постепенно меня охватила глубокая скорбь, я самым греховным образом предался унынию. Однако эти страдания постепенно изменили самую суть меня. Я осознал, что стражи Иртиса были правы, и я действительно опасен. Тогда же я осознал, что единственный путь к спасению лежит через усердное служение Богу. Много лет и много труда понадобилось мне, чтобы осуществить свою мечту. Однако сейчас она исполнилась. Я провожу службы, венчаю новобрачных, крещу детей и молю Бога, чтобы на своем веку увидеть, как весь Иртис станет христианским.

Эрик завороженно слушал историю священника. Сама идея места, где могут жить лишь недостойные остального мира, была удивительна. Белокаменная тюрьма неземной красоты, где сами заключенные следят, чтобы никто ее не покинул. Однако в первую очередь следовало узнать самое важное:

— А что же решили стражи по поводу меня?

— Я первый раз видел, чтобы они оказались в замешательстве. Один твердо говорил, что вы невероятно опасны и следует приложить все усилия, чтобы оставить вас здесь. Другой говорил, что вы можете принести миру огромную пользу и будет огромной ошибкой заточать вас с пределах Иртиса. Еще трое даже не могли сформулировать свой вердикт. Я на правах советника объяснил, как мог, что вы исполняете важное задание Службы. С неохотой стражи согласились передоверить вас мне, заметив, что вы слишком долго не приходите в себя.

— То есть я смогу скоро ехать дальше?

— Сможете. Однако с одним условием. Стражам так не понравилось проверять вас, что они запрещают вам когда-либо появляться вновь на территории Иртиса без личного приглашения от князя. Не совсем понимаю смысл этого запрета, но судя по тому, что они оставили возможную лазейку, что-то в вас есть такое, что их очень интересует.

Эрик не нашелся, что ответить на эти слова. Священник помог ему:

— Я думаю, после обеда вы поедете дальше. А сейчас мне было бы исключительно приятно узнать, что случилось со Службой за те восемнадцать лет, что я провел здесь. Часто вспоминаю те годы, что провел, работая курьером и эмиссаром. Постарайтесь избегать непоправимых ошибок, мой друг. Судя по тому, что вы без сомнения вторглись в Схарт и Иртис, склонность к рискованным поступкам у вас есть.

Оставив без внимания последние слова пастора, Эрик начал рассказывать о том, что происходило в штаб-квартире. Элайджа слушал очень внимательно, часто перебивал, рассказывая свои истории о тех или иных людях из Службы. Наибольший его интерес вызвал Найджел Пирсон; священник помнил еще времена, когда Кубек изредка появлялся в Адене, и рассказывал, что между основателем Службы и Пирсоном была сильная антипатия. В то время сэр Альфред еще не выжил из ума, более того, был заметной фигурой, и никто не мог предположить, что вскоре он станет лишь тенью, этаким свадебным генералом.

Разговор продолжился за едой в тихой дощатой столовой. С удовольствием Эрик заметил, что в церкви готовили лишь земную еду: мясо было мясом, грибы — грибами, а пиво, как ему и было положено, ощутимо отдавало хмелем. Столь похожего на родной мир места не было, наверное, во всем городе. Священник, как выяснилось, более всего мечтал сейчас о Евангелии; он попросил Эрика немедленно, под любым предлогом направить в Иртис человека, у которого окажется при себе Библия или который будет хорошо знать ее наизусть. Элайджа показал тетрадь, в которую он записывал все библейские цитаты, которые мог вспомнить, а также всевозможные истории из священной книги. Эрик даже смог добавить в коллекцию пастора несколько новых выражений, чему тот был несказанно рад.

Наконец, они решили, что пора бы уже и заняться делом. Священник нагрузил походную сумку Эрика отборной снедью, а потом тайком достал из-под полы свернутый в несколько раз лист серой бумаги.

— Спрячьте его подальше, — шепотом добавил Элайджа. — Ему воистину нет цены. Долгие годы я бродил по Иртису, рассматривая и запоминая. Здесь изображена очень подробная карта княжества, помечены тайные подземные ходы. Другой такой нет. Даже сам Кубек поостерегся проникать в запретный район, понимая, что вряд ли сможет выбраться отсюда.

Эрик, не разворачивая, убрал карту в один из потайных карманов одежды. Осмотревшись, священник произнес совсем уж еле слышно, выразительно шевеля губами:

— А еще здесь отмечен узкий лаз, проходящий под речным ложем. Он идет из подвала оружейного арсенала около княжеских хоромов и выходит куда-то в запасной уровень канализации Теафольда. Многие его участки залиты водой, но это единственный известный мне путь, которым можно выбраться из Иртиса. Я набросал на полях краткие инструкции, как можно преодолеть некоторые препятствия. Возможно, вам или кому-то еще это пригодится.

— Жаль, что я не могу отблагодарить вас, — произнес Эрик.

— Ничего страшного, — вновь заулыбался Элайджа. — Мне было очень приятно встретить соотечественника. Помните о моей просьбе и расскажите в Адене, каких успехов я здесь добился.

После этого священник рассказал, как будет проще добраться до границы, они распрощались и Эрик отправился в путь.

Улицы Иртиса изгибались причудливыми зигзагами, то поднимаясь над землей ажурными, словно невесомыми мостами, то уходя вглубь ярко освещенными туннелями. Повсюду, под самыми невероятными углами, били струи фонтанов; оставалось лишь догадываться, как было устроено такое великолепие.

Широкая набережная плавно спускалась к водам Ирта — могучей реки, давшей когда-то название всему княжеству. Это была единственная крупная река на территории города, начинавшаяся в заболоченных низинах у окраинных восточных лесов и несшая свои потоки в северный океан. По старому соглашению, заключенному уже давно не существующими странами, середина течения не принадлежала никому, и суда могли свободно плыть по реке, не приближаясь к берегам более чем на пятьдесят ярдов. В городе чтили мудрые традиции — вот и сейчас лучники Иртиса, славящиеся своим идеальным глазомером, следили, чтобы галеры с юга и легкие парусники с севера не пересекали невидимую границу.

Эрик поднялся на самый верх полукруглого моста, изгибавшегося огромной дугой над руслом Ирта. Отсюда княжество представало как на ладони; гигантский неправильный восьмиугольник двойных стен отделял светлый камень улиц Иртиса от темной мути Схарта, красной черепицы Теафольда и яркой пестроты крашеных крыш в Западном Эрранге. Лишь шпиль дворца князя возвышался до самых облаков, превосходя собой любое сооружение во всем известном городе. Ветра даже на такой высоте почему-то не было, полуденная сонная жара всецело охватила Запретный Иртис.

Он постоял немного, смотря на город с высоты птичьего полета, но неожиданно вернулись мысли о работе, и Эрик поспешил дальше на восток. Ему хотелось как можно быстрее избавиться от доверенных ему сокровищ. Казалось странным, что стражи и священник ни словом не упомянули о таком необычном грузе курьера; оставалось надеяться, что им не пришло в голову подменить сверток, как это проделал в лафрадском трактире Марк или как его там зовут на самом деле.

Вскоре Эрик выбрался к крепостной стене и нашел ближайший охранный пункт. Лучники слегка всполошились, когда узнали, что он хочет уйти из Иртиса; часовой побежал за комендантом, который явился в сопровождении седобородого старца с белым посохом — по-видимому, одного из стражей. Подтвердив, что Эрик действительно тот, за кого себя выдает, комендант со своим спутником степенно удалились. Лучники приняли боевую готовность, заняв на милю в обе стороны все места за бойницами. Четверо охранников с топорами окружили гостя крестом, и медленным шагом они вышли по песку к внешней стене. Открылся узкий проход в камне, и Эрик покинул Иртис, как предполагалось, навсегда.

Он выбрал дорогу через Теафольд, поскольку между двумя независимыми частями Эрранга прохода не было. Люди здесь были на удивление приветливы и разговорчивы; несколько раз Эрик с трудом смог отбиться от приглашений зайти в дом на обед. Он опасался, что гостеприимные хозяева не выпустят его еще несколько дней, стоит только пересечь порог. Рынок на огромной площади Эрик тоже предпочел обойти стороной, но даже несмотря на это несколько мальчишек, помощников торговцев, со всех ног прибежали к нему, увидев возможного покупателя за несколько кварталов. Он смог откупиться от них несколькими медными монетками, не желая тратить лишнее время на споры.

Впрочем, препятствия эти были вполне преодолимы, и к вечеру он дошел до Восточного Эрранга. Ноги ломило от усталости, манили огни многочисленных трактиров, однако Эрик дал себе зарок, что остановится на ночлег лишь за пределами городской черты. Места здесь были странные, причудливые, а особенно необычными были люди, встречавшиеся на пути. И если о коренастых малорослых жителях истоков Ирта он еще слышал раньше, то о происхождении худых чернокожих людей в белых хитонах или прячущих лицо за вуалью латников в сияющей броне Эрик не знал ничего.

Дороги во многих местах были перегорожены вереницами фур, нагруженных разнообразными товарами из ближайших земель. Несколько раз Эрик видел лошадей, которых ближе к сердцу города не бывало тысячелетиями. Здесь же приземистые мохноногие лошадки тащили за собой тяжелые телеги, заменяя сразу несколько сильных водителей.

Он старался идти побыстрее и поближе к скоплениям людей; в этих темных переулках было достаточно воров и грабителей, поджидавших случайного купца, идущего навеселе из трактира. Более всего досаждала грязь на дорогах; мостовая, похоже, не чинилась уже много лет и огромные лужи то и дело мешали движению. К тому же вскоре начался дождь, из-за чего некоторые улицы стали и вовсе непроходимы.

Он купил кружку горячего черного портера под навесом очередного трактира и не спеша выпил ее, сидя на старой деревянной скамье и смотря сквозь плети плюща на потоки воды. Хозяин заведения неторопливо жарил маленькие колбаски на огне, а затем так же неторопливо их съедал, не предлагая случайному посетителю. Казалось, само время остановилось в этих восточных пределах города, настолько статичными были немногочисленные люди на улицах.

Расплатившись, Эрик пошел дальше. Крепостной вал, ограничивающий черту города, был виден издалека. Стена высотой почти в двести футов и вдвое большей ширины была построена союзом княжеств около тысячи лет назад, чтобы раз и навсегда разрешить межевые споры и оградиться от бедных владений на востоке, откуда предприимчивые рыцари совершали набеги на процветающие земли запада. С тех пор сменилось многое: рухнула империя, соединявшая мелкие островки баронств воедино, ставшие частями города княжества выставили гарнизоны и обнеслись собственными стенами поменьше, однако вал поддерживали в хорошем состоянии, скорее как памятник былому величию, нежели как оборонительное сооружение.

Широкие ворота были открыты, однако пройти незаметно было нельзя — четверо стражников с длинными пиками собирали пошлину с купцов. Эрик думал, что одинокий странник не вызовет их интереса, однако дело обстояло по-другому.

— С тебя золотой, странствующий купец, — с усмешкой произнес самый крупный из стражников, придвинув острие пики к груди Эрика. — Разве не знаешь правил?

— Я не купец, я еду по личному делу, — ответил Эрик, стараясь сохранить достоинство.

— Конечно-конечно, все вы едете к заболевшей бабушке, — проговорил другой стражник, с хрустом жевавший какой-то овощ наподобие морковки. — Бабушка эта вам во сне является и помощи просит, не иначе. Поражаюсь иногда, сколько провидцев пытаются пройти мимо нашей заставы через эти ворота.

— Хотя, наверное, мы можем поверить тебе, купец, — вновь заговорил первый, по виду, начальник среди стражи. — Но не на слово, нас слишком много раз обманывали. Если хочешь, пройдем в караульную, там мы осмотрим твою сумку на предмет товаров на продажу, да и карманы твои заодно. Убедимся, что ты по другому поводу город покидаешь — так и пойдешь дальше свободно.

Поняв, что просто так от стражи не отвяжешься, Эрик отсчитал четыре серебряные монеты и вручил их ближайшему стражнику.

— Вот и чудесно, — проговорил тот вслед. — Возвращайся, купец, удачи тебе в твоем деле. Будем ждать с нетерпением.

Эрик не удостоил его ответом и направился сквозь открытые ворота. Сырой темный коридор закончился короткой каменной лестницей. Спустившись, он увидел освещенную луной длинную дорогу, выложенную светлым камнем, по обеим сторонам ее — деревянные дома, а за ними перелески и луга до самого горизонта. Город закончился, исчезнув из вида за этой огромной крепостной стеной.

Глава VI

В большом доме на холме неподалеку горели огни на всех этажах; вернее всего, это был трактир, и Эрик решил направиться именно туда по вытоптанной тропе рядом с раскисшей колеей. Шум голосов и звон посуды, слышный издалека, убедил его в правильности этого решения, и вскоре он очутился на просторном деревянном крыльце, опутанном какими-то веревками.

Место это было, без преувеличения, легендарное. Трактир основал в незапамятные времена беглый убийца из Схонда, скрывшийся в тогда еще дремучих восточных лесах от преследователей. Будучи неграмотным, он так и не смог определиться с названием для своего придорожного заведения, поэтому оно стало известно просто как "Холм".

Потомки основателя оказались людьми серьезными; шутка ли, один из трактирщиков со слугами отбил наступление лучших рыцарей двора Эрранга, в результате чего восточный вал пришлось перенести на полмили к западу. Его внук отказался от звания барона, чтобы только не подчиняться соседней империи. Стремление к свободе было в крови у жителей приграничных земель; казалось, они нарочно жили так близко к стенам, чтобы лишний раз продемонстрировать обитателям каменных улиц, чего те были лишены.

Редкий путник не останавливался здесь, начиная свой поход. Один столик в углу трапезной навсегда был оставлен за сэром Хааром Смелым, ушедшим шестьсот лет назад на борьбу с лесной нечистью и сгинувшим где-то на бескрайних просторах восточных дебрей. В другом углу висел корабельный штурвал с прикрепленной к нему долговой распиской, напоминая о Тредегаре Мореплавателе, который именно отсюда отправился в путь к устью Серой Реки и далее до самой утренней зари. Говорили, что они оба всего лишь потерялись в дальних землях и когда-нибудь обязательно вернутся.

Здесь не действовали никакие законы, кроме тех, что устанавливал сам трактирщик; однако воров наказывали плетьми без пощады, так что за сохранность жизни и имущества можно было не волноваться. При трактире жили потомственные кузнецы, сапожники и музыканты; когда-то их предки, устав от кочевой жизни, получили здесь угол, став со временем неотъемлемой частью заведения. Другие мастера, жившие неподалеку, тоже предпочитали находить клиентов в трактире, так что столы трапезной никогда не пустовали. Пейчев в свое время потратил целое занятие на восточные приграничные территории, и сейчас Эрик слегка пожалел, что мало что запомнил из рассказанного.

Он открыл тяжелую дверь из цельного куска дерева и осторожно зашел внутрь. Никто, казалось, не обратил внимания на вошедшего, хотя сведущие люди быстро оценили его достаток по костюму. Бородатые ремесленники мерно попивали невесть какую кружку эля за вечер, предпочитая дождаться, пока гость захмелеет и сам расскажет, что ему надобно.

Трактирщик протирал старые бутылки из толстого стекла, в которых содержались крепкие напитки всевозможных цветов. Впрочем, только Эрик подошел к полукруглой стойке, как хозяин немедленно обернулся и заговорил первым:

— Приветствую тебя в "Холме", путник. Чем могу услужить? У меня тут есть почти все, что ты можешь пожелать. Вот, например, — он покосился на бутылку в своей руке, — зеленая шипучая настойка "Хмельной дикобраз". Светится в темноте, растворяет серебро. Любимый напиток стражи Эрранга, между прочим. Мало того, что пинты хватает, чтобы весь караул мог напиться, так они еще потом могут два дня изобретательно шутить, справляя нужду.

— Нет, спасибо, — пробормотал Эрик, предпочитая не пробовать алкогольные напитки крепче чистого спирта. — Мне бы чего-нибудь горячего и не хмельного, потом вдоволь вкусного мяса и хорошую комнату на свежем воздухе.

— Не хмельного? — хозяин изобразил удивление. — Даже пунш пить не будешь? Не знаю, не знаю... разве что лежит у меня где-то в кладовке мешок с бурым чаем. Сам я такое не пью, но для тебя могу попробовать приготовить. Что касается комнаты на свежем воздухе, будешь ночевать на третьем этаже северо-западного флигеля. Платить будешь, когда уезжать соберешься, память у меня хорошая.

— Замечательно, бурый чай — это самое то, что нужно, — подтвердил Эрик. — Готовьте сразу кувшин, я все выпью.

Трактирщик кивнул, затем трижды коротко свистнул. На зов примчался мальчишка в переднике, выслушал указания и исчез столь же быстро, как и явился.

— Сын мой младший, — пояснил хозяин, продолжив протирать бутылки. — Толковый парень. Вот с этим вашим бурым чаем я совершенно не знаю, что делать нужно, а сын пробежится по людям, авось кто и расскажет, как его готовить.

— Могли бы и у меня спросить, — резонно заметил Эрик.

— Действительно, — слегка огорчился трактирщик, но тут же вновь повеселел: — А ты откуда путь держишь и куда собираешься?

— Я издалека, с северных остров, — принялся рассказывать Эрик. — Иду по личному делу в Северный Файрден.

— Ничего у тебя не получится, — раздался глухой хриплый голос из-за ближайшего столика. — По крайней мере, в ближайшее время.

— В чем дело? — забеспокоился Эрик.

— Азаррим разлился на многие мили. Там сплошные хляби, ни пешком не пройти, ни на лодке. Говорят, Серую реку так же запрудило чуть не до самого устья. А в обход добираться совсем не близко.

— Старый Флейд дело говорит, — подтвердил трактирщик. — Сегодня с утра купцы вернулись, которые пытались на восток проехать. Говорят, что еле ноги унесли — вода прибывает, и никто не понимает, почему. Дожди идут, конечно, но такие дожди здесь каждый год бывают, а Азаррим на моей памяти всегда вел себя смирно.

— Я не могу долго ждать, — ответил на это Эрик. — Если будет быстрее добираться в обход, значит, я пойду до самого северного океана.

— До океана он пойдет... — хмыкнул трактирщик. — Пережди лучше здесь, в "Холме". Река стихнет, и все скоро образуется.

— А может, и не стихнет, — произнес чернобородый мужчина из-за другого стола. — Мои ребята говорят, что вода стала прибывать задолго до дождей, будто из-под земли. Я бывал когда-то около истока Азаррима — река прямо из камней течет, хотя вокруг на многие мили сушь и пески. Вот тут то же самое творится.

— Чушь-то не мели, Блом, — пробурчал старый Флейд из своего угла. — Там места дикие, от Счастливого Креста далекие. Небось, это там ты видел, как пни бегают?

— Бегают, да еще как! — завелся Блом. — Помню, хотел костер развести, а дерева или хвороста кругом не было, только два высоких пня торчало. Я пока топор брал из мешка, один пень из земли выбрался и бегом пустился на своих корнях. Ну, думаю, со вторым такого не выйдет. Подкрался я к нему незаметно, только топором хватить хотел, а он меня за ногу как дернет! Я на зад грохнулся, а деревяшка эта — наутек!

Смех в трапезной был сдержанным; похоже, чернобородый успел уже много раз рассказать свою историю, так что завсегдатаи трактира знали все подробности. Лысый Флейд продолжил свою мысль:

— Так где пни бегают, там и вода из камня течет. А у нас тут все чин чином: земля спокойная, люди честные, ни тебе тварей хищных, ни гадостей прочих. Потому думаю, кузнец, что ребята твои что-то не то увидели. Дожди кончатся — и вода мигом спадет.

Блом что-то неразборчиво произнес себе под нос, всем видом показывая, что не доверяет мнению старика. Тут вернулся сын трактирщика с продолговатым глиняным сосудом, из-под крышки которого пробивался пар. Эрик присел на свободную лавку, и ему вскоре принесли горшок с тушеным мясом, чечевицу и большую кружку для чая. Закончив со своими прямыми обязанностями, хозяин "Холма" заговорил вновь:

— Пожалуй, можно тебе помочь. Поговори с Кэлханом-лесником, он про здешние леса и реки больше всех знает, наверное. Если же и он скажет, что дело гиблое, ничего не поделаешь, придется тебе оставаться и ждать.

— Так нет же Кэлхана сегодня? — неуверенно произнес кузнец. — Он же вроде медведей отгоняет, которые из-за разлива к домам приблизились?

— Да здесь я, здесь, — недовольно произнес кто-то из-за перегородки. — Сейчас подойду.

Лесник был невысок и худощав, бороды не носил, зато на кожаном ремне напоказ висел здоровенный тесак без ножен. Взгляд его светлых глаз был на редкость колючим, словно он просматривал насквозь собеседника. Кэлхан уселся возле Эрика, громыхнув об стол своей металлической кружкой с горячим элем.

— Какие еще медведи, Блом? Кого ты только слушаешь... — говорил лесник довольно тихо, чуть ли не шепотом, но очень убедительно. — Слышал я ваш разговор и скажу вот что. Я возьмусь попробовать перевести тебя через разлившийся Азаррим, но дальше не пойду. Через Серую переплывай без меня, я те края толком и не знаю, где ярлы правят

— Еще б ты знал их, — саркастически заметил сосед кузнеца по столу, тучный бородач с нездоровым красным лицом. — Слышал я, что за твою голову там награда назначена. Дескать, увел из лесов всех оленей на север, лишив молодого ярла развлечения.

— Не ты ли хочешь получить награду, Коблен? — лесник говорил все так же негромко, лишь глаза выдавали злость. — Может, попробуешь со мной справиться, если получится из-за стола встать?

— Что же вы, друзья, успокойтесь, пожалуйста, — у трактирщика был очень взволнованный вид. — Мы здесь далеко от Файрдена, не стоит и вести таких разговоров.

— Пусть не пытается меня оскорблять, — огонь в глазах Кэлхана погас, и он вернулся к прежней теме. — Словом, пойдем сначала сухими тропами, дальше попробуем плыть на моей плоскодонке. За успех не ручаюсь, но и денег в случае неудачи не возьму.

— Хорошо, — проговорил Эрик.

— Десять золотых.

— Хорошо, — повторил Эрик после небольшой паузы.

— Что ж ты не торгуешься, странник! — воскликнул трактирщик. — Где же это видано — столько денег брать за такую малость? Мог бы здесь в "Холме" без забот месяц жить!

— Без забот я жить буду, когда дело свое выполню, -— объяснил Эрик. — Сейчас же мне нужно поскорее добраться до замка ярлов, и за деньгами я не постою.

Хозяин вроде бы и скривился, все видом выражая неудовольствие такой тратой денег, однако в уме уже повысил цену за номера вдвое, раз гость был готов платить назначенную цену. Кэлхан неожиданно поднялся и бросил вслед, уходя вместе с кружкой в дальний конец комнаты:

— Заходи завтра с утра, как проснешься, в мою комнату — она внизу в северном флигеле.

— До чего же он нас не любит, — прогудел из своего угла краснорожий толстяк. — Даже пить с нами не может, говорит, что пиво в глотку не лезет, когда он меня перед собой видит.

— Полно уж, Коблен, — одернул его кузнец. — Лесник-то, может быть, угрюм и вспыльчив, однако что ты к нему лезешь каждый раз?

— Привычка, — пожал широченными плечами Коблен. — Мы же вместе выросли. Я его и тогда дразнил, а он бесился от злости и так же глазами своими зыркал. Было, что и дрались, только куда ему было против меня. Навалюсь, бывало, всем телом, так его и не видно из-под меня, а он все кричит с пола не своим голосом.

Мастеровые и трактирщик продолжали вести свои застольные разговоры, а Эрик, покончив с поздним ужином, распрощался и поспешил в свой флигель. Хозяин не обманул — в комнате было очень свежо, сквозь раскрытое настежь окно дул резкий ветер, и дощатый пол изрядно намок с одной стороны. Впрочем, в кровати было тепло и уютно, так что Эрик даже не стал полностью закрывать окно, занимавшее почти всю противоположную стену, лишь прикрыл его тяжелыми белыми шторами. На грубой ткани отчетливо виднелись контуры деревьев во дворе, раскачивавшихся под порывами ветра. Уютно барабанил дождь по покатой крыше, поскрипывали старые ветки, но это был такой шум, который не отвлекает и не мешает спать, а напротив, занимает в голове место беспокойных раздумий и быстро клонит в глубокий спокойный сон.

К утру ненастье не стихло; напротив, небо заволокло такими густыми тучами, что Эрику немедленно вспомнился рассказ Аттилы по поводу невзошедшего солнца. Пообедав в пустынной трапезной, где трактирщика замещал кто-то из его сыновей, он перешел в северный флигель. Судя по подробным табличкам и рисункам, как раз здесь и обитали разного рода ремесленники. На одной из дверей надписей не было, туда-то и постучался Эрик.

— Входи, странник, — глухо произнес голос из-за двери.

Комната лесника была не больше того номера, который был выделен Эрику в штаб-квартире. Здесь не было водопровода и некоторых других удобств цивилизации, зато вместо световой панели располагалось широкое окно, а напротив него уютно потрескивал камин. Обстановка была спартанской: голые доски кровати были накрыты лишь тонким шерстяным покрывалом, в углу стоял потрескавшийся сундук со сбитым замком, а рядом была свалена в беспорядке грубая одежда. Сам Кэлхан стоял у окна, держа в руке полупустую бутылку с желтоватой жидкостью.

— Погода, конечно, та еще... — решил начать разговор Эрик.

— Да черт с ней, с погодой, — произнес Кэлхан. — У меня голову ломит, будто сверлят ее...

— В чем дело-то?

— Пью слишком много, — честно признался лесник. — Вечером кружку за кружкой в себя выливаю и не пьянею, лишь мрачнею. А поутру себя как старик немощный чувствую.

— По-моему, у трактирщика есть одно средство получше твоей бутылки.

Заинтригованный, лесник пошел в трапезную вслед за Эриком. Тот заказал сыну трактирщика кувшин бурого чая, который приволок совсем уж мелкий мальчишка, лет восьми, не более. Кэлхан пил этот напиток морщась и ругаясь, но вскоре его взгляд прояснился и он даже поблагодарил Эрика:

— Твое пойло, надо сказать, хорошо лечит. Между Азарримом и Серой есть колючий кустарник, его так же заваривают и пьют против похмелья. У него вкус поприятнее, зато твой чай гораздо сильнее действует. Прямо голова прочистилась.

— Теперь пойдем? Или тебе нужно какие-то вещи захватить?

— Какие еще вещи, — скривился лесник. — Я и дверь свою не запираю, там и воровать-то нечего. Нож, зажигалка, — все при мне.

Эрик подозвал сына трактирщика, уплатил ему, сколько причиталось, и они с лесником вышли на крыльцо.

— Смотри, пока мы на холме и деревьев вокруг мало. Торный тракт идет отсюда к югу, к деревянным мостам через Азаррим. Был я в тех местах на днях: мосты почти целиком смыло, одни опоры стоят. К тому же земля заболотилась, топи непролазные, ходить там не стоит. Можно идти через лес, забирая на север, до тех мест, где реки сливаются, и дальше к Радужному мосту. Самому этому мосту ничего не грозит, но там сейчас метели, кругом снежная каша.

Так что мы сейчас направимся вон той тропой среди вязов. Она идет мимо старой фермы, спускается в лощину, затем мы оставим по левую руку ветряные мельницы и придем в деревеньку Ханенхуд. Дальше на восток дороги не будет, придется идти через глухой сосновый бор. Следуй за мной по пятам, и сложностей не возникнет.

Не дожидаясь ответа от Эрика, лесник поправил на поясе тесак и быстрым шагом начал спускаться с холма.

Места вдоль пути были исключительно пустынны, ни домов, ни людей. Лесник предпочитал молчать, однако на отдельные вопросы отвечал без промедления. Кэлхан рассказал, что когда-то эти леса и низины принадлежали баронам, однако с тех пор, как рассыпалась восточная империя, владения одно за другим приходили в упадок, старинные аристократические роды захиревали в безвестности, а немногочисленные земледельцы и ремесленники не особенно стремились создавать свое новое государство. Ярлы Файрдена когда-то пытались распространить свое влияние на запад, однако часть дружины сгинула в лесах, а остальных успешно выгнали со своей земли вооружившиеся поселяне.

Кэлхан то и дело отклонялся от полузаросшей тропы, объясняя, что знает более быстрые пути. Они обошли стороной заброшенную ферму: лесник издали увидел дымок над полуразрушенным домом и посчитал, что там могли устроиться на ночлег разбойники. Вообще, в последнее время в округе было спокойно, но из-за дождей всякий сброд мог подобраться ближе к благополучным местам.

Дождь шел не переставая, иногда усиливаясь, иногда превращаясь в редкую морось. Тропа окончательно раскисла, так что далее Кэлхан вел Эрика по густой траве среди сосен. На некоторое время они вышли на открытую местность, потом обошли небольшую возвышенность, где стояли гигантские ветряные мельницы, скрежещущие своими жерновами. На склонах паслись промокшие насквозь козы, печально сбившиеся в кучу. Хозяев не было видно. Лесник предположил, что мельник со своими сыновьями занимается мукой, забыв про свой скот, после чего открыл двери какого-то сарая, куда без промедления поспешили козы.

— Не знаю, что у него там, и знать не хочу, — объяснил он Эрику. — Пусть думает, что скотина сама догадалась дверь открыть. Если и пожуют его зерно, все равно не разорится.

Через некоторое время дождь почти совершенно стих, зато добавилась другая неприятность. Появились комары и какие-то мелкие кусачие мошки, сначала по одной, а затем небольшими тучками. Эрик опустил сетку капюшона, став похожим на рыцаря в шлеме; от насекомых этот наряд защищал, зато видимость сузилась чрезвычайно. Лесник только махнул рукой, увидев такую картину; на него самого мошкара почему-то не садилась вовсе.

Они шли довольно медленно, в основном из-за того, что из земли то и дело торчали корни, о которые можно было запнуться. В одной ложбине лесник попросил Эрика убрать руки в карманы, ступать аккуратно и не трогать ветки. Там рос кустарник с листьями, края которых резали, как бритвы. Крупные темно красные плоды манили взгляд, но лесник объяснил, что собирать их можно лишь в специальной одежде, к тому же сейчас они были ядовиты, следовало подождать пару месяцев, чтобы отрава выветрилась.

— Слушай, Кэлхан, а что за история случилась с оленями в Файрдене? — осторожно задал вопрос Эрик.

— Слова толстяка вспомнил? Он, вообще-то, не соврал. Я увел оттуда оленей в густые северные леса. А то молодые господа повадились чуть ли не каждый день на охоту ездить. Теперь, если и захотят, то любой поселянин может их без суда застрелить.

— А почему ты это сделал?

— Жалко мне их, — сухо сказал Кэлхан. — Олени здесь славные, добрые, из рук едят, если не обижать. Фермеры никогда их не убивали, даже когда те их фруктовые деревья объедали. Олени в Файрдене, конечно, сначала убегали от меня, потом поверили. Так и повел их, будто пастух, через границу. Не знаю уж, кто меня увидел и наместнику доложил, однако в следующий раз пришлось от бейлифа тесаком отмахиваться. Он-то и рассказал, что наместник положил сто золотых за мою голову. Дорого же он свои развлечения ценит. Ничего, пусть теперь на клопов с блохами поохотится.

— Хорошо ты это придумал, Кэлхан, — промолвил Эрик. — А что за человек наместник? Меня послали ко двору ярлов, хотелось бы знать, как с ними себя вести.

— Хастван? По мне, так он лучший из двоих братьев. Гордый до глупости, завистливый, мелочный, но окончательно еще не испорченный, если ты понимаешь, о чем я говорю. Зато Тар-Легвен — это человек, которого действительно стоит опасаться. Он дьявольски проницателен, расчетлив, сведущ во многом и совершенно лишен какой-либо человечности.

— И в чем же это проявляется?

— Не думай, что он изверг и убийца. Он не настолько глуп, да и бесцельной жестокости в нем нет. Просто Тар-Легвен мыслит совершенно холодно, оценивая собственную выгоду и забывая обо всем остальном. Скажем, он построил железные машины, куда можно кидать деньги и крутить ручку, а та в ответ тебе показывает три герба. Если гербы одинаковые, получаешь много денег, если разные, пропала твоя монета. Тар-Легвен установил такие штуки в нескольких селениях и приставил к ним стражников, чтобы вместо монет камни не бросали. И что ты думаешь? Уже половина поселян в Северном Файрдене ему в кабалу перешла, заигравшись.

— И никто не противится?

— А что ты тут сделаешь? Иная жена мужа на пять минут за водой отпустит, а он воровато домой возвращается и говорит, что в долг непомерный влез. В Серых Заводях старейшины стражника побили и машину в озеро скинули, так потом дружина примчалась, двоих в темницу забрали, прочим пригрозили и за машину стрясли с каждого в двойном размере. И ведь не попрекнешь — не спускать же порчу имущества двора, да и не принуждает никто никого играть. Другое дело, когда дружинники такую штуку в "Холм" привезли в прошлом году, думали, трактирщик с радостью возьмется за прибыльное дело. В общем, больше они по такому поводу через Азаррим не сунутся, так я думаю.

— Помочь бы этим крестьянам... — как бы между прочим произнес Эрик.

— Верно говоришь. Я бы сам взялся, да из-за этой награды за мою голову опасно мне будет в Файрдене. Мало ли, старейшины решат, что ста золотых как раз хватит, чтобы долги вернуть и заодно перед наместником выслужиться. Если будет возможность, попробуй крестьян вразумить, среди них много разумных людей.

Эрик ответил согласием, хотя вовсе не представлял, как нужно вразумлять крестьян. Тем временем они опять вернулись на тропу, которая, вильнув напоследок, оборвалась у поля, заросшего высокими желтыми и бурыми колосьями, скрывающими человека с головой. Лесник, не останавливаясь, пошел прямиком через заросли, и Эрику ничего не оставалось, как последовать за ним.

Пряный аромат пашни сменился крепким запахом дыма. Они добрались до селения Ханенхуд, со всех сторон окруженного тучными полями. Пара десятков высоких бревенчатых домов стояли по кругу, в центре находилось небольшое озерцо, откуда вытекал ручей. Узкие дорожки между грядками были выложены мелкой галькой. Путников встретил дружелюбным лаем пес, ярко-рыжий, чуть ли не красный. На шум из ближайшего дома вышел хозяин, не особенно взволнованный, но все же с коротким луком в руках.

— Кто пожаловал? — ворчливо произнес пожилой поселянин.

— Неужто не узнаешь, Гормби? — Кэлхан подошел к старику и приветственно приобнял его, махнув Эрику рукой, чтобы тот подошел поближе. — Веду вот странника на восток, ему нужно ко двору ярлов, а реки разлились.

— Реки, они разлились, это так, конечно, — проговорил местный, подслеповато щурясь на Эрика. — Еще неделя дождей, и вода до наших пашен доберется. Ты вот что скажи...

— Что? — нетерпеливо произнес лесник.

— Не торопи старого, — старик почесал затылок. — Скажи мне, свинью сейчас забивать или нет? Гости у нас редкость, надо бы встретить, как полагается.

— Не хочу медлить. Вода все прибывает, скоро и до моих лодок будет не добраться. Если есть какая еда сейчас, буду рад. Если нет — то мы сразу пойдем, не задерживаясь.

Конечно же, еда у старика нашлась в изобилии. Вскоре они уже обедали за длинным столом рядом с двумя сыновьями и четырьмя зятьями главы семейства, а так же с их женами и старшими детьми. Жили они все порознь, но кухня и трапезная были общими. Больше всего было мучного: булок, пирогов, мягкой лапши в бульоне и жареного теста с мясом; подали также огромное блюдо мелкой рыбы, целиком обжаренной с сельдереем, затем пахнущие полынью соленья и молочный сыр, тающий во рту. Густо-черный квас вдоволь разливался по огромным деревянным кружкам, а в завершение обеда старик откупорил приличных размеров бутыль с крепким хлебным напитком, вроде пива, но совершенно не пенящегося и острого на вкус.

Встать из-за стола было тяжело. Уже будучи полностью сытым, Эрик продолжал жевать кусок жареного пирога с мясом и кореньями. Такой вкусной еды не было и за княжеским столом, о чем он не преминул сообщить гостеприимным селянам. Старик раскраснелся и рассказал, что многие эти блюда он сам изобрел и сыновей научил их готовить. Они выпили еще по стаканчику за здоровье хозяина, после чего все-таки поднялись, чтобы идти дальше.

Кэлхан заметно подобрел после обеда, даже начал рассказывать какие-то забавные истории из своей жизни. Эрик почти его не слушал, думая о чем-то своем, но лесник, похоже, не обращал на это внимания. Показалось, что он упомянул чуть ли не каждого обитателя "Холма", причем большинство выставил далеко не в самом лучшем виде. Особенно досталось толстому Коблену, который оказался виновен чуть ли не во всех человеческих грехах.

Полный желудок давал о себе знать, и вскоре лесник захотел устроить привал. Он собрал охапку веток посуше и принялся разводить костер. Получалось у него это не особенно хорошо: изредка поднимался густой черный дым, но тут же огонь вновь угасал.

Тем временем Эрик расстелил на траве отрез непромокаемой ткани и начал выкладывать туда еду из мешка. Не то чтобы он был особенно голоден, однако выпить травяного чая и закусить свежим беконом из деревни был вовсе не прочь.

За этим нехитрым занятием Эрик краем глаза заметил большое темное пятно на окраине поляны. Он поднял голову и увидел крупного медведя, замершего на месте и внимательно разглядывающего гостей. Зверь не выражал никакой неприязни, в его блестящих черных глазах, окруженных белой каймой шерсти, было лишь любопытство. Похоже, медведь помнил лесника и пришел, заслышав шаги старого знакомого. Медленно переступая лапами, зверь подобрался поближе к Кэлхану, чертыхавшемуся над грудой хвороста.

— Красавец, правда? — спросил Эрик у лесника.

— Кто? — недоуменно спросил Кэлхан, после чего обернулся и увидел медведя. Зверь чуть привстал и находился совсем близко, разве что не положил лапу на плечо лесника. На лице Кэлхана отразилось сразу несколько эмоций с преобладанием ужаса. Он замер и стал тихо отходить в сторону.

— Зажигалку-то возьми, — уже не так уверенно промолвил Эрик.

Кэлхан продолжал пятиться прочь, сигнализируя Эрику, чтобы тот уходил подальше от медведя. Зверь тем временем убедился, что в куче хвороста нет ничего хорошего, фыркнул от едкого дыма и затрусил в направлении Эрика. Тот не нашел ничего лучше, как кинуть в сторону приличный кусок бекона, лежащий на ткани. Медведь оценил этот жест и немедленно принялся за еду. За эти несколько секунд Эрик успел схватить отрез вместе с прочей снедью, подхватить зажигалку Кэлхана и быстрым шагом добраться до лесника. Покончив с беконом, медведь грустно посмотрел на людей, скрывающихся от него в лесу, и побежал куда-то по своим делам.

— Сытый, — только и сказал Кэлхан поначалу, когда они уже отошли на безопасное расстояние. — Был бы голодный, так просто б не отвязался. Шел бы за нами до самой реки. Понимаешь, не водятся они здесь. Из-за ливней медведь сюда добрался, не иначе. И хорошо, что спокойный попался. Они, медведи, если однажды крови человеческой попробуют, потом все норовят опять людьми полакомиться.

— Да ладно тебе, — возразил Эрик. — Зверь как зверь. Все же понял: свое получил и дальше оставил нас в покое.

— Безрассудный ты малый, как я погляжу, — недовольно произнес лесник. — Думаешь, не знаю я этих медведей? Они же как распоясавшиеся малые дети в этих лесах, где на них никто не нападает. В дома залезают, скотину дерут. Путников одиноких прямо-таки грабят, пока те всю еду им не отдадут. Этот еще помоложе и не такой наглый. А так им ничего не стоит тебе голову оторвать, если изо рта медом слишком сильно пахнет.

— Плохо ты лесник, про медведей думаешь, а про людей и того хуже, — Эрик был слегка уязвлен интонацией собеседника. — Все же видят, как ты к ним относишься. И тесак тебе твой не всегда поможет.

— Много ты знаешь, — бросил в ответ Кэлхан, однако видно было, что слова Эрика основательно его задели.

Далее они шли молча, лесник даже перестал предупреждать о препятствиях, так что однажды Эрик чуть не угодил в липкую тягучую черную грязь, пятнами проступавшую из-под земли. Постепенно темнело, и все ближе чувствовалось присутствие разлившегося Азаррима. Кэлхан шел по гряде холмов, так что под ногами еще было сухо, однако в ложбинах уже стояла вода. Похоже, кузнец в трактире не обманывал: вода действительно поднималась словно из-под земли.

Сосны вокруг сменились какими-то неизвестными Эрику хвойными исполинами, разлапистыми, с темной, почти черной хвоей. Мелкие голубые цветы росли там и тут целыми коврами; лесник нехотя объяснил, что цветы эти зовутся в народе могильными, потому что часто скрывают под собой трясины, ступать на них ни в коем случае нельзя. Густо пахло сырой землей и преющей травой. Голые колючие ветки кустарника-сухостоя торчали из затопленных низин, будто костяные пальцы.

Потом идти стало совсем тяжело. Кэлхан долго отыскивал цепи кочек, ведущие в сторону реки. Они брели среди бурой непрозрачной прибылой воды, под которой недобро шевелилась погибшая трава. Деревья стояли чуть пореже, и тем сложнее было идти без возможности цепляться за стволы и ветки. Лесник пару раз останавливался, пытаясь обнаружить какие-то приметы, известные ему одному. В воде скользили змеи, оставалось надеяться, что это были всего лишь безобидные ужи.

— Мы идем на всхолмье, — произнес Кэлхан, взбираясь на склон по скользкой траве. Там наверху у меня две лодки, а у подножия, надеюсь, вода уже достаточно глубока, чтобы переплыть на другую сторону. Перевезу тебя, там и рассчитаемся.

Эрик кивнул в ответ, тщетно пытаясь нащупать ногой устойчивую поверхность на склоне. Лесник помог ему, и вскоре они оказались на вершине холма, обрывавшегося с одной стороны каменной скалой. Здесь густо цвели красные с желтой сердцевиной ромашки, ярким пятном выделяясь среди грязных красок затопленного приречья. Перевернутые грубо сколоченные лодки лежали на самом виду, под ними обнаружились весла, веревки и пригревшийся сурок, сначала замерший в удивлении, а потом с поразительным проворством ускользнувший в соседние кусты.

— А мы отсюда прыгать, что ли, будем? — задал резонный вопрос Эрик.

— Я бы не стал, — просто сказал лесник. — Напорешься в воде на корягу, я тебя оттуда и вытащить не смогу. Смотри внимательнее — сбоку вьется тропка, там и спустимся.

— Смело сказано — тропка, — пробормотал Эрик, окинув взглядом предполагаемый спуск, немногим отличающийся от отвесной стены.

Впрочем, у него получилось добраться до воды без особенных сложностей. Лесник сначала решил спускаться вместе с лодкой, но быстро передумал и скинул ее вниз. Покачавшись, лодка замерла у самого берега. Подтянув ее к себе веслом, Кэлхан закинул вещи на дно.

— Грести я буду сам, а ты пока готовь деньги, — произнес лесник. — Тут умение нужно, чтобы не застрять нигде.

Лодка плыла среди ив, опускавших свои ветви до самой воды, лавируя между отмелями и корягами. Еще не так давно это была полная жизни долина, а сейчас лишь лягушки оглашали окрестность громкими звуками. Птицы, и те покинули эти края.

Вода стояла очень высоко. Среди деревьев Эрик увидел почерневшую деревянную крышу какой-то временной постройки. По всему выходило, что затопленная заводь достигала здесь глубины не менее двух метров.

Деревья расступились, и вот они уже плыли по быстрому потоку в сторону реки. Скорее всего, раньше это была пересыхающая в жару речка или вовсе незаметный ручеек.

— Течение сильное, дьявол его возьми, — ругнулся проводник, пытаясь рукавом стереть пот со лба и не выпустить при этом весел из рук. — Нам нельзя отклоняться сильно к северу, там с того берега такие же топи, как везде.

— Помочь? — предложил Эрик.

— Да что ты сделаешь, — отмахнулся Кэлхан. — Весла всего два, мне одному грести сподручнее, а дороги ты все равно не знаешь.

Азаррим предстал перед глазами во всем своем холодном великолепии, постепенно и при этом все равно неожиданно. Серо-стальная гладь воды, чуть омрачаемая рябью от ветра, простиралась во все стороны, разлившаяся река охватывала собой территорию до самого горизонта. На первый взгляд казалось, что вода спокойна, однако стволы деревьев проносились по середине с изрядной скоростью.

— Смотри туда, странник! — повысил голос лесник. — Видишь те камни на противоположном берегу? Нам туда. Оттуда начинается удобный путь через лес во владения ярлов. Не скажу, что им часто ходят, но сейчас это единственная надежная дорога.

Кэлхан продолжал грести, но течение стало мощнее, и сил ему уже не хватало. Эрик чуть ли не силой выхватил весла у лесника, тот для вида поругался, но все же уступил. Грести Эрик не умел, однако очень старался, да и Кэлхан ему подсказывал.

— Сносит, сносит! — то и дело кричал лесник, и Эрик прилагал все усилия, чтобы выправить лодку ближе к берегу.

Он почти обессилел, когда они наконец причалили к изломанной каменной гряде. Кэлхан затащил лодку повыше, чтобы не унесло, а затем провел Эрика вверх по проложенным самой природой ступенькам, после чего они уселись отдыхать на редкой траве вершины утеса.

— Десять золотых, — произнес лесник, отдышавшись.

— Бери, заслужил, — Эрик протянул ему стопку монет.

— Обратно иди через север, — добавил Кэлхан, убирая золото в карман кожаного жилета. — Может, конечно, к тому времени вода уже спадет, но если нет, то через Азаррим тебя уже никто не переведет. Сейчас же иди по камням, эта дорога верная. Глядишь, и встретишь где-нибудь крестьян, они уже и объяснят, как до замка добираться.

— Спасибо, Кэлхан.

— Будешь возвращаться через "Холм", заглядывай, расскажешь, как добрался.

— Хорошо, — Эрик пожал леснику руку на прощание и они расстались.

По камням идти было несколько неудобно, а стемнело уже изрядно, так что Эрик зажег факел. Леса здесь были совсем другие, нежели по ту сторону Азаррима; между двух больших рек росло немало таких деревьев, о которых больше нигде и не слышали: черный орешник с крупными желтоватыми листьями, тонкие острые медвяные клены с резными листочками, да и прочие деревья здесь выглядели совсем иначе. Подлесок был полон разнообразными ягодными кустами, пестро разбросанными по голубоватой зелени мягкой травы. Не было того гнетущего впечатления, как на западе, однако и спокойствия не было тоже, слишком уж странными были здесь запахи и звуки.

Крестьяне сами его встретили; это были пастухи, возвращавшиеся со стадом овец с лесных полян. Вопросов Эрику задали на удивление мало, хотя гости в этих краях были редкостью необычайной. Деревенский голова, сухонький старичок с длинными седыми усами, соображал, наверное, минут десять, прежде чем показать нужную Эрику дорогу. Когда же тот дал ему в награду серебряную монету, голова и вовсе не захотел отпускать гостя, объясняя это сгустившимися сумерками.

Несмотря на усталость, Эрик твердо решил добраться до более крупного селения; если уж в эти края не привезли даже игральную машину, большего захолустья в Файрдене, наверное, и не было. До торного пути пришлось идти по темному лесу почти час. Тропинка то и дело терялась, и в полутьме приходилось долго искать, где она начинается вновь. В отдалении тревожно выли волки и размеренно гудели выпи. Возможно, это были вовсе и не волки и выпи, однако Эрик предпочитал не задумываться о фауне местных лесов.

Вскоре он выбрался на просеку, обозначавшую собой главную дорогу. К счастью, здесь последние несколько дней дожди не шли, так что утоптанная земля тракта была вполне пригодна для пешей прогулки. Навстречу еще несколько раз попались пастухи, ведущие свои отары домой, однако они даже не пытались заговорить с Эриком, лишь кидали косые взгляды на одетого не по-здешнему путника. Он оставил по левую руку еще две деревни и наконец увидел впереди огни.

Это оказалась придорожная корчма на подступах к городку Турми, совсем не такая богатая и обустроенная, как "Холм", но все же теплая и спокойная. Народу внутри почти не было, однако толстенький коротышка, по-видимому, хозяин этого места, обратился к Эрику с такими словами:

— Здравствуйте, здравствуйте, господин! Какой чудесный день сегодня, столько славных гостей посещают мое скромное предприятие! Чем могу помочь? Ночлег, ужин, горячий пунш?

— Подогрейте портер, — устало отвечал Эрик. — Мне нужно в замок ярлов, как туда добраться?

— До замка так неблизко, — проговорил хозяин. — Как же вы через Серую реку переберетесь ночью? Оставайтесь, отдыхайте, пейте наш замечательный пунш...

— Может, и останусь, если другого выхода не будет.

— А ты кто таков, незнакомец? — раздался низкий властный голос из угла.

— Помолчи уже, Хьярт, будь так добр! — недовольно прервал его хозяин. — Не видишь, у меня посетитель. Тебе, наверное, не нужно детей кормить, а если бы и нужно было, наместник тебе щедро платит...

— Пускай ответит, — человек в углу был настойчив.

— Я из Службы Доставки, — Эрик решил, что здесь не стоит что-то придумывать. — У меня есть важные новости для наместника, а также особая посылка.

— Важные, говоришь... И какого же рода эти новости?

— Я буду говорить только с наместником. Он первый должен услышать об этом.

— Темнишь, незнакомец, — с придыханием произнес человек в углу. — Чтобы кто-то ехал в такую даль, новость должна быть поистине важной... Не лазутчик ли ты с юга?

— Мне до ваших распрей дела нет, — отвечал Эрик. — Я не для того проделал путь от северных островов до Файрдена, чтобы невесть кто обвинял меня в недостойных делах.

— Хороший ответ, незнакомец. Если это правда, конечно...

Эрик пригляделся к говорившему. Это был плечистый мужчина, еще не старый, с некрасивым несимметричным лицом, изрядно горбившийся. Спутанные длинные волосы спускались до самого стола, а глаза тяжело смотрели из-под сросшихся черных бровей. Однако одежда его была новой, а легкая кираса блестела.

— Что разглядываешь-то меня? — насупился человек в углу.

— Хочу знать, с кем дело имею.

— Хьярт это, — произнес хозяин, подавая глиняную кружку с горячим черным напитком. — Был когда-то дружинником, теперь вот по-другому служит наместнику. Ездит по трактирам, вроде бы для того, чтобы лазутчиков выискивать, а на деле — чтобы бесплатно пиво пить.

— Да ну тебя, — отмахнулся Хьярт, словно от мухи. — Не только лазутчиков я ищу. Смотрю, где какие нужды у людей, где чем недовольны. Советник я у наместника по внутренним делам.

— Толку-то от тебя... — неуверенно проговорил хозяин таверны. — Лучше бы привез сюда мне в трактир игральную машину, сразу бы посетителей прибавилось.

— Молчи лучше, — с презрением посмотрел на него Хьярт. — Не мое дело этой мерзостью заниматься. Я наместнику служу, а не брату его; будь моя воля, утопил бы все эти машины в Серой реке, чтобы народ не смущали.

— Так что же, советник Хьярт, скажешь мне, как до двора наместника добраться? — Эрик решил вернуться к самому важному.

— Не нужно званий, зови меня по имени, — промолвил Хьярт. — У меня к тебе такое вот предложение. Поедешь со мной, в моей карете, прямиком ко двору. Сейчас поздно, вряд ли тебя примут в замке, переночуешь в моем доме. Я с тебя глаз не спущу, уж поверь мне. Если выяснится, что у тебя действительно важное дело к наместнику, с тобой обойдутся, как подобает. Ну а если окажешься не тем, за кого себя выдаешь... не обессудь. Если тебя это все не устраивает, то лучше уходи отсюда немедленно и второй раз мне не попадайся навстречу.

— Замечательно! — Эрик был очень рад возможности доехать до своей цели, не натружая ноги, этой же ночью. — Едем прямо сейчас, Хьярт.

— Подожди уж, — недовольно ответил советник. — Присаживайся и пей свой портер, пока мой кучер не явится, никуда не поедем.

Согласившись с этим доводом, Эрик присел напротив Хьярта. Тот молчал, но костюм Эрика осмотрел внимательно и похоже, ничего определенного для себя пока не решил.

Кучера пришлось ждать не особенно долго. Долговязый тощий парень явился, таща за плечами какой-то большой мешок, с энтузиазмом выслушал распоряжения Хьярта, после чего отправился запрягать лошадей.

На заднем дворе стояло сразу три кареты, причем советнику принадлежала далеко не самая роскошная. Кучер уже сидел на своем месте, держа в руках поводья. Хьярт пропустил Эрика вперед, затем и сам залез внутрь деревянной кабины. Раздался истошный вопль кучера, и они помчались по проселочной дороге в обход города к трем арочным мостам, видневшимся в отдалении как дуги красных огней в темноте.

Глава VII

Окна в карете были открыты, и ветер свистел в ушах, настолько быстро две черные лошади несли экипаж на восток. Хьярт достал сдвоенную трубку, заправил ее почерневшими сухими листьями двух сортов и закурил. Табака в этом мире Эрик не встречал, однако на юге и востоке люди курили самые разные душистые растения. Распространившийся по карете аромат был удушающе пряным, и у него заслезились глаза, даже несмотря на настежь раскрытые окна.

— Не привык к файрденскому куреву? — усмехнулся советник. — Ничего, скоро привыкнешь. Дым этот сон гонит, тебе полезно будет.

— Наместник меня сегодня ночью примет?

— А кто его знает, — пожал плечами Хьярт. — Хастван редко когда в замке бывает, не любит он родовое поместье. Тар-Легвен, скорее всего, будет, но если у тебя дело лично к наместнику, может и не стоит с братом общаться. С чем пожаловал, странник, не намекнешь? Я тебе тогда точнее скажу, к кому на прием идти.

— Ты человек вроде бы честный, — решил прямо сказать Эрик. — В общем, теперь наместник ваш может титул ярла принять.

— Ксанфельд умер? — слегка удивился Хьярт. — Но слова твои ничего не стоят без доказательства. Слухи-то о его смерти давно идут.

— Он совсем недавно умер, — ответил Эрик. — И у меня при себе есть то, что наверняка убедит наместника.

— Вообще, Хастван спит и видит, как бы стать ярлом. Он сам понимает, что недостойно зваться наместником, если и кровь благородная, да и обязанности ярла все на нем, — Хьярт шумно затянулся крепким дымом. — История с его отцом темная, я в то время был в отлучке и насчет подробностей не осведомлен. Говорят, сильно они тогда поссорились, так что кому-то из них нужно было покинуть Файрден. Почему уехал ярл, а не наследник, я не знаю. Он умчался ночью, и никто не знал даже, в какую сторону поехал Ксанфельд. С тех пор все здесь наперекосяк пошло, люди беднеют, южане подлости затевают, да еще и с востока иногда всякая нечисть вылазит. Нехорошее место этот двор ярлов, помяни мои слова. Древнее и прогнившее насквозь.

— Я здесь долго задерживаться не собираюсь.

— Завтра и уедешь, если новости твои понравятся.

Эрик предпочел пока не задумываться о смысле этих слов Хьярта. Карета как раз подъезжала к мостам, так что он воспользовался паузой в разговоре, чтобы посмотреть на ночную Серую реку. Здесь вода тоже поднялась высоко, последние полмили до моста они проехали по настилам, недавно поднятым на сваях.

Красные фонари, подвешенные вдоль резных деревянных ограждений изогнутого моста, светили каким-то не вполне реальным светом, берега реки были погружены в туман, так что картина создавалась довольно зловещая. Над водой в поисках рыбы кружили крупные летучие мыши, похожие в багровом свете на порождения ада.

Арадварт, древний замок ярлов Файрдена, оставался последней действующей крепостью к востоку от Серой реки. Когда-то энергичные принцы, младшие сыновья могучих королей, основали здесь несколько государств, расчистили глухомань черных лесов и воздвигли себе там величественные замки. Однако лес так и не простил их, и одна за одной династии пришли в упадок, а вьюнки и корни оплели каменные стены заброшенных дворцов. Хищники постоянно нападали на фермы и деревни, так что в настоящее время мало кто рисковал селиться на правом берегу реки.

Дорога к Арадварту считалась весьма небезопасной для одиноких путников, даже дружинники не ездили здесь иначе как по четверо. Ехать от моста было не особенно далеко, но среди лесных тварей попадались и такие, которым ничего не стоило догнать лошадь. Лишь толстые внешние стены крепости могли служить достаточной защитой.

Впрочем, Хьярт был умелым бойцом, за свою жизнь научился справляться с самыми разными порождениями восточных дебрей, так что на его лице не отражалось ни малейшего беспокойства.

Черные леса вокруг расступились, дорога пошла под уклон и вскоре карета подъехала к тяжелым металлическим дверям старой крепости.

— Просыпайтесь, сурки драные! — хрипло закричал Хьярт, высунув голову из кареты.

Из бойницы стены высунулась чья-то голова и взглянула на прибывших. Через минуту двери со скрипом отворились, а двое стражников в блестящих кирасах принялись сбивчиво извиняться, пока карета проезжала через ворота. Хьярт лишь махнул рукой.

— Ничего же не делают, лодыри, — произнес советник. — Эти стражники весь день пьют, а потом всю ночь спят. Попадутся как-нибудь Хаствану, нрав у него тяжелый, так хорошо, если он их просто из замка выгонит.

Карета тем временем пару раз повернула и остановилась около двухэтажного кирпичного дома у самой крепостной стены. Хьярт соскочил с подножки, Эрик спустился за ним, после чего кучер поехал куда-то дальше.

— Иди передо мной, — промолвил Хьярт. — Не пытайся бежать, я не таких ловил.

— Да я, собственно, не собирался, — начал оправдываться Эрик. — Мне бы поспать где-нибудь. Голова уже кружится от путешествий.

— В гостевую спальню я тебя, положим, не пущу пока что, — после некоторой паузы произнес советник. — Слишком там дверей и окон много, меня и самого в сон клонит, не до охраны. Будешь в погребе ночевать. Кучер мой там раньше жил, пока на собственный домик денег не накопил. Можешь кружку-другую вина из бочки налить, крепче спать будешь.

Эрик и не думал спорить с этим решением. Хьярт отворил огромный амбарный замок на кованом люке в передней, и по косой лестнице Эрик смог спуститься в погреб. Тусклый свет крошечной световой панели не позволял разглядеть что-то кроме бутылок в противоположном углу, но на лежанку с грудой одеял он наткнулся почти сразу же. Хьярт пожелал ему спокойной ночи и с грохотом закрыл люк.

Наутро Эрика разбудил хозяин, бесцеремонно впустивший в погреб яркие лучи солнца. Зевнув, гость достал из-под подушки свои пожитки, поднялся и взобрался наверх. Даже при свете дня замок ярлов выглядел зловеще, словно гигантский каменный ворон навис над крепостью. Округа была пустынной, хотя над некоторыми зданиями и курился дым.

— Кормить тебя я, пожалуй, не буду, — задумчиво произнес Хьярт. — Если ты действительно гонец с вестями, для тебя устроят обед в замке. А если нет, то...

— Ничего страшного, — не дал договорить советнику Эрик. — Я бы действительно хотел попасть побыстрее во дворец.

Хьярт пожал плечами и предложил идти прямо перед ним, Эрик с готовностью подчинился. По влажной грунтовой дороге, петляющей среди кирпичных домов, они добрались до широкого рва, окружавшего крепость. Впрочем, мост был опущен, а его охрана даже не стала смотреть на пришедших. Зато перед черным входом, куда Хьярт отвел гонца, дотошный стражник отобрал у них все оружие, включая боевой меч советника. Сверток с короной он по просьбе Эрика открывать не стал, но на всякий случай прощупал, не спрятан ли в нем кинжал.

За дверью оказался темный коридор, опоясывающий здание. Они поднялись на второй этаж по скрытой в нише лестнице. Там было немного светлее, стены задрапированы тканью, а пол покрыт вытертым узорным ковром. Их тут же заметил человек в кожаной одежде, судя по виду и мечу на поясе — один из стражников.

— Хьярт, кто это с тобой? — окликнул их неизвестный, подходя ближе.

— Этот? Говорит, что гонец с важной новостью для наместника.

— Для наместника, значит? — тонкие черты лица говорившего чуть исказились. — Кто это мог послать гонцов к наместнику? Южане хорошо знают, что говорить нужно со мной, если они надеются на какое-то соглашение; Хастван слишком резок в своих поступках.

— Я прибыл с Дальней Косы, чтобы выполнить последнюю волю вашего отца, — Эрик уже догадался, кого они здесь повстречали.

Тар-Легвен внимательно посмотрел на Эрика глубоким взглядом темно-синих глаз, но не произнес ни слова, предоставляя гонцу возможность самому объяснить суть дела.

— Ксанфельд скончался около месяца назад и в своем завещании поручил доставить сюда династическую реликвию — корону ярлов Файрдена.

— Кому он передал корону? — жестко спросил Тар-Легвен.

— Законному наследнику, — коротко ответил Эрик.

— Законность — это не про Хаствана, — усмехнулся брат будущего ярла. — Признаться, я удивлен, что отец его простить. Впрочем, это дела давно минувших дней. Сейчас же разреши мне взглянуть на корону хотя бы мельком и в твоих руках, чтобы я мог поверить, что ты говоришь правду.

Эрик посчитал это желание естественным, раскрыл мешок и принялся разворачивать сверток. Впрочем, Тар-Легвен, только увидев блеск красноватого металла, махнул рукой и проговорил:

— Оставь ее. Хастван возвращается с охоты сегодня вечером, будет большой ужин, где он и наденет на себя корону. Мне она ни к чему. Официальную коронацию мы проводить не станем, пока Файрден не будет восстановлен.

Не говоря более ни слова, Тар-Легвен развернулся и ушел вдаль по коридору, странным жестом соединив руки за спиной. Хьярт недоверчиво покачал головой:

— Он взволнован, поверь мне. И это очень, очень странно. Тар-Легвен замечательно умеет держать себя в руках, так что должно было произойти что-то очень для него важное.

— Разве известие о смерти отца и возвращении короны недостаточно важно?

— Недостаточно, — отрезал Хьярт. — Отца давно считали погибшим, и никакой любви к нему сыновья не испытывали. Да и корона эта последние триста лет лишь лежала в сокровищнице, ее не надевали из-за разделения Файрдена на две враждующие области. Нет, здесь дело нечисто. Недаром каждый раз после общения с Тар-Легвеном мне хочется помыть руки.

Эрик лишь пожал плечами. Брат наместника не произвел на него тягостного впечатления, скорее, удивил скромностью облачения. С другой стороны, Хьярт жил здесь очень давно и куда лучше знал хозяев замка.

— Не знаю, что тебе делать сейчас, — вновь заговорил советник после некоторой паузы. — Отпускать тебя на все четыре стороны я не хочу, да и куда ты пойдешь в замке. С другой стороны, Хастван приедет еще ох как нескоро. Давай сделаем так. Могу отправить тебя куда-нибудь под надзор. Сам выбирай куда — на кухню, в конюшню или, на худой конец, в подвальную библиотеку.

— Лучше уж в библиотеку, — хмуро отозвался Эрик, представив себе духоту около печей или запах стойла.

— Ладно, как хочешь. Попрошу стражника следить за выходом, другого там вроде и нет. Я сам за тобой приду, когда время настанет.

Эрику ничего не оставалось, кроме как согласиться с решением Хьярта. Понуро опустив голову, он побрел вслед за ним к лестнице, в душе ощущая себя арестантом.

В библиотеке был лишь архивариус, смуглый седой старик, говоривший с сильным акцентом. Он занимался тем, что заново переплетал большие полуистлевшие фолианты, орудуя шилом и ножом. На Эрика он взглянул как-то мимоходом, произнес какое-то утвердительное высказывание, после чего вновь принялся за работу. Хьярт попрощался и захлопнул за собой дверь. Предоставленный самому себе, Эрик осмотрелся вокруг, а затем медленно пошел вдоль деревянных полок в глубины библиотеки.

Книг здесь было не особенно много, куда меньше, чем в штаб-квартире Службы, однако большинство из них имели весьма древний вид. Скорее всего, это объяснялось тем, что хозяева замка уже много поколений не проявляли большого интереса к литературе. Один из длинных шкафов был целиком занят амбарными книгами, генеалогическими деревьями и старыми хрониками. Открыв одну из них на первой попавшейся странице, Эрик прочитал следующее: "...Кроме того, ярл Хлемверт приказал выращивать на поляне, что промеж реки и Бурых Валунов, горький хмель из южных земель, чтобы сдобрить им осенний эль. Впрочем, Ваш скромный слуга, летописец Дмунд, пробовал то хмельное пиво, но особо не впечатлился: горечь у хмеля едкая и голова после него гудит вчетверо обычного. Помнится, был я в Теафольде, так теперь каждому, кто туда соберется, посоветую брать путь через трактир братьев Хлеппа и Аследия, которые пиво варят негорькое и некислое, зато пьяное, словно...". Захлопнув книгу, Эрик перешел к стеллажу напротив, где печатные книги перемежались с рукописными копиями.

Тут, впрочем, не оказалось ничего особенно интересного. Несколько десятков классических трудов по архитектуре и древней истории, пара антологий неизвестных философов и старинные месяцесловы с "презабавными историями" на каждый день года. В дальнем конце несколько книг обратились уже в совершенную труху, и Эрик не рискнул к ним прикасаться. Среди прочего там был и труд кого-то из первых ярлов, в толстом переплете с золотым шитьем. Фолиант была заперт на замок, а тревожить понапрасну занятого тонкой работой архивариуса не хотелось.

Обойдя помещение кругом, Эрик заметил небольшую дверь у самого входа. За дверью располагалась клетушка метра два в поперечнике с еще тремя приоткрытыми дверями, которые вели в спальню библиотекаря, на кухню и в уборную. Налив себе воды из тяжелого кувшина в одну из многочисленных кружек, Эрик вернулся в основной зал. Архивариус поднял взгляд, на секунду задумался, но не сказал ни слова.

Найдя среди исторических трудов недочитанный в свое время второй том "Аденского бестиария", Эрик присел на укромно спрятанный в углу помещения мягкий диванчик и погрузился в чтение. Книга была не слишком хорошо написана, но все же достаточно увлекательна и полезна.

К тому времени, как Хьярт наконец вернулся, Эрик уже не мог найти себе места от безделья. Архивариус разделил с ним свой скромный обед из черной фасоли с куском копченого мяса и сидром, но разговаривать отказывался напрочь, не отвечая даже на самые простые вопросы. Если бы Эрик собственными ушами не слышал, как тот что-то произнес в ответ на слова Хьярта, то решил бы, что старик нем или глух. "Аденский бестиарий" был дочитан за какие-то полчаса, а среди остальных книг так и не нашлось чего-то настолько же приятного для чтения.

Выбравшись из подвального помещения на основной этаж замка, Эрик немедленно ощутил атмосферу грядущего пиршества. Повсюду бегали слуги, где-то снаружи ржали лошади, а в воздухе распространился крепкий запах жареного мяса. Хьярт быстрым шагом вел его к черному ходу в главную трапезную, служившую по совместительству тронным залом.

Было довольно темно; огромные окна, выходившие во внутренний двор, были задрапированы тяжелой черной тканью, и лишь факелы и крупные масляные лампы освещали помещение. Столы были установлены полукругом; трон, находившийся на возвышении, был скрыт вычурным занавесом, вышитым серебром. Церемония еще не началась, стражники и придворные стояли по сторонам, поскольку не могли сесть за стол раньше наместника.

Среди присутствующих большинство составляли старые солдаты, некоторые со следами жестоких битв на лице. Здесь, в суровых восточных землях, почти не было потомственной аристократии и профессиональных придворных, кроме разве что отдельных дальних родственников династии. Хьярт перекинулся короткими фразами с несколькими людьми; на Эрика, казалось, намеренно не обращали внимания.

Слуги принесли первую перемену блюд: вино и закуски. Где-то за занавесом на три голоса заиграли смычковые музыкальные инструменты вроде виолончелей. Широкие двери распахнулись, и в зал вошли главные лица двора: высокий плечистый Хастван в охотничьем костюме, чуть поодаль по правую руку двигался Тар-Легвен, за ними две красавицы в струящихся одеяниях, потом советники с женами, их помощники и простые дружинники.

Наместник отыскал глазами среди присутствующих незнакомца и кивнул Эрику, который ответил тем же. Не произнося громких слов, Хастван уселся во главе стола, справа от него села высокая рыжеволосая женщина в сером, а слева — младший брат. Хьярт жестом показал Эрику, что его место — напротив наместника, спиной к большей части двора. Когда все присутствующие расселись по своим местам, наместник заговорил, жестко и отрывисто:

— Мне доложили удивительную весть. Для некоторых из вас она окажется скорбной. Мой отец, покинувший нашу страну много лет назад, недавно скончался вдали от дома. Этот человек, — он махнул рукой в сторону Эрика, — прибыл сюда, выполняя его последнюю волю. Слово гонцу.

Эрик не знал, приличествует ли ему вставать, обращаясь к наместнику, но Хьярт без лишних подтолкнул его в бок.

— Я прибыл с северных островов с посылкой для наместника Хаствана. То есть, я думаю, теперь ему подобает называться ярлом Хастваном...

— Великим ярлом Хастваном! — прогремел голос Хьярта, поспешившего исправить ошибку в титуле монарха.

— Думаю, гонцу из дальних земель, прибывшему с такой вестью, позволительно упустить один эпитет, — тихо, но отчетливо проговорил Тар-Легвен.

Широкое лицо наместника чуть потемнело от неудовольствия, и он чуть ли не выхватил сверток из рук Эрика, не дожидаясь, когда тот закончит свою маленькую речь.

— Ему на первый раз позволительно, однако отныне всем моим подданным не стоит искажать мой титул. И пусть это будет вам напоминанием о величии престола Файрдена!

Хастван поднял корону над головой. Темно-красный металл двойного обруча в его мощных руках выглядел просто, не было ни ажурных узоров, ни драгоценных камней, однако Эрик знал, что материал этот сам по себе стоил больше, чем весь замок с его сокровищницей. Происхождение призрачной меди оставалось тайной, ее привозили когда из юго-западных районов города через нескольких перекупщиков, но сообщение с теми местами прекратилось более чем двести лет тому назад. Помимо редкого насыщенного цвета, металл обладал и другими удивительными свойствами; он не плавился в огне горнил кузнецов, лишь слегка размягчался, а прочность его была поистине невиданной. Тонкий прут из такой меди могли согнуть разве что каменной глыбой, легендарные призрачные мечи рассекали кирпичную кладку, словно стебли растений. Впрочем, владельцы изделий из такого металла предпочитали скрывать свои сокровища, да и не так много их было во всем огромном городе.

Дав присутствующим возможность вволю насладиться зрелищем династической реликвии, Хастван без лишних церемоний короновал сам себя. Лицо его светилось счастьем и достоинством; и без того широкие плечи расправились еще свободнее.

Впрочем, в торжественных случаях у Эрика была привычка смотреть не на главный объект внимания, а по сторонам. Вот и сейчас его поразило выражение усталого безразличия на лице красивой женщины, сидевшей рядом с ярлом. Похоже, первая женщина государства понимала, что происходящее никак не изменит ее жизнь к лучшему.

— Да здравствует великий ярл Хастван! — первым прокричал Тар-Легвен, вставая со своего места.

— Да здравствует великий ярл Хастван! — повторил слаженный хор десятков голосов вслед за грохотом падающих стульев, приумноженным великолепной акустикой тронного зала.

Эрик, оставаясь на ногах, предпочел промолчать. Не то чтобы он чувствовал какую-то антипатию по отношению к новоявленному ярлу, просто его учителя в Службе подчеркивали, что курьеры должны дистанцироваться от любой власти, особенно на публике.

Хастван немного по-детски упивался собственным неожиданным триумфом, чуть ли не дирижируя своими верными подданными. Когда крики и аплодисменты стихли, слово вновь взял его брат.

— Думаю, что выражу мнение всех собравшихся, верных воинов дома Файрдена, если скажу, что эта коронация подтверждает справедливость нашей борьбы за восстановление государства.

Дождавшись одобрительного гула, Тар-Легвен продолжил:

— Южане причинили нам много горя, упорствуя в своем беззаконии. Они не брезгуют никакими средствами; на днях я самолично перехватил их шпиона, собиравшегося отравить колодец около селения Песчаное.

— Да уж, перехватил, — прошептал Хьярт на ухо Эрику. — Скорее, сначала нанял какого-то безродного бродягу, а потом сам же его и прирезал.

— Если раньше южане могли заявлять, что мой благородный брат неправомерно занял престол, и их не останавливало даже то, что он из уважения к традициям так и не принял титул великого ярла, то теперь им остается покориться или погибнуть.

— Думаю, нам стоит выступить в поход, — произнес Хастван, когда стихли аплодисменты после слов брата. — Не сомневаюсь, что мирные жители с восторгом будут приветствовать своего законного правителя и окажут нам всяческую поддержку в борьбе с южанами.

— По-моему, он слегка поглупел от такой радости, — вновь зашептал Хьярт. — К тому же южане всегда боролись не столько против незаконного правителя, сколько против наших налогов. Думаю, Тар-Легвен смог бы с ними договориться, он и сейчас проворачивает какие-то торговые сделки на юге.

Эрику было не по себе от всей этой средневековой политики. Он вообще предпочитал избегать разнообразных интриг, не желая нажить себе врагов, но в этом мире у людей было слишком мало других развлечений. Волей-неволей он оказался виновником каких-то потрясений в Файрдене, оставалось надеяться, что его поручение не приведет к новым смертям и разрушениям.

Речей в этот вечер было сказано множество. Когда пыл самого ярла и его брата иссяк, заговорили другие. Большинство ограничивались поздравлениями, другие повторяли иными словами суть сказанного правителем. Все это время слуги не уставали менять блюда и подливать вино в кубки. Поскольку Эрику наскучили торжественные заявления, он налег на выпивку и закуску и вскоре уже с трудом воспринимал происходящее. Дело было еще и в том, что местные вина отличались известным коварством: напоминая на вкус разбавленный сок, они пьянили сильнее обычного.

Заметив, что гость изрядно захмелел, Хьярт в перерыве между трапезами откланялся и потащил Эрика к себе домой. В этот раз советник не стал запирать курьера в подвале, а оставил его отсыпаться на кровати для гостей на первом этаже. Сам же Хьярт вернулся назад, не желая пропускать редкостное торжество.

— Вставай немедленно! Вставай! — тревожный шепот был очень настойчив.

Ощутив хлопок по щеке, Эрик попробовал открыть глаза, но вокруг была лишь темнота. Тяжелая боль давила на лоб изнутри, и он не сразу смог понять, где находится. Однако голос не узнать было невозможно, это был советник Хьярт. Непонятным оставалось, почему тот хочет его разбудить и почему при этом избегает шума и света.

— Что-то случилось?

— Случилось, — Хьярт вздохнул, а затем добавил: — Хастван умер.

— Как?

— Отравлен. И, по-моему, я знаю, как.

— То есть? — Эрик присел и потер рукой глаза. — Еда была отравлена?

— Вот именно, что никто больше не пострадал.

— И что? — Эрик по-прежнему ничего не понимал.

— Если до этого догадался я, то может догадаться и кто-то другой. Я верю, что ты ничего не знал, но оставаться в Арадварте тебе нельзя. Ты умеешь ездить верхом?

— Постой..., — Эрик, чуть пошатываясь, встал на ноги. — Неужели корона была отравлена?

— Скорее всего, дело в этом. Я могу дать тебе лошадей.

— Нет, нет, я в жизни не ехал верхом, свалюсь на первом же повороте.

— Дьявол, это очень неудачно. Сейчас подумаю, что можно сделать...

Хьярт схватил Эрика за руку и бесцеремонно увлек за собой на улицу. Еще только начинало светать, но в замке уже горели огни, и это не означало ничего хорошего. За домом под дощатым навесом лежал велосипед довольно странного устройства, местами ржавый, но, как выяснилось, еще в рабочем состоянии.

— Вообще, он не мой, а моего кучера, но уж ладно..., — Хьярт резким движением ладоней сломал замок на велосипеде. — В любом случае, я собирался сказать, что хотел тебя схватить, но обнаружил, что ты уже бежал. Слушай внимательно. Стражники напились на празднестве и спят, тебе не составит труда открыть ворота, даже если они заперты. Поезжай по дороге, переправься через Серую, а дальше скрывайся в лесах, пока не станет возможно двигаться дальше на запад. За Азарримом даже Тар-Легвен не осмелится никого преследовать. Быстрее!

— Прощай, Хьярт, и спасибо тебе за помощь! — крикнул Эрик напоследок, взобравшись на велосипед, после чего что есть силы закрутил педали.

Сдвоенные задние колеса обеспечивали средству передвижения устойчивость, однако трясло на каменистой дороге изрядно, несмотря на мягкое сиденье. Он то и дело оглядывался на замок, старался объезжать дома, из труб которых уже поднимался дым, но пока что погони не было.

Вскоре Эрик подъехал к внешним воротам. Стражников действительно не было видно. Зато все засовы оказались задвинуты. Постаравшись не греметь металлическими стержнями, Эрик потратил пару минут, чтобы приотворить кованые ворота и протащить в образовавшуюся щель свой велосипед.

По тракту он ехал быстро, сил почему-то было много, однако при этом не вполне соображал, что ему стоит делать дальше. Хьярт посоветовал перебраться через Серую реку, потому Эрик и ехал вперед среди промозглого утреннего леса. Опасность пока была неосязаемой, словно все еще продолжался плохой сон.

Вскоре пошел мелкий дождь, небо заволокло тучами и рассвет растворился в этой мгле. Мокрый ветер постепенно освежил Эрика, и его мысли начали складываться во что-то разумное.

Скорее всего, Хастван действительно был отравлен. Подмешать что-то в еду так, чтобы яд попал только в порцию ярла, было очень сложно. Могли отравить его кубок, но при дворе должны были предприниматься какие-то меры предосторожности. При этом, вряд ли кто-то мог ожидать, что отравленной окажется сама корона. Эрик, по крайней мере, не слышал о ядах, которые просачивались сквозь кожу и убивали через несколько часов.

Оставалось непонятным, зачем нужно было убивать Хаствана. Самой очевидной идеей было то, что отправившийся в изгнание Ксанфельд отомстил таким образом своему сыну. Но сколько же злости должно было скопиться в нем за эти двадцать с лишним лет, чтобы все это время вынашивать план посмертной мести... Впрочем, правитель, вынужденный отказаться от своего трона и жить в изгнании, мог быть способным на все что угодно.

Конечно, такую ситуацию Тар-Легвен должен был использовать для собственных целей, объявив Эрика шпионом южан или кого-то еще, в зависимости от своих дальнейших планов. Хьярт позаботился, чтобы его не смогли заподозрить в помощи убийце, и должен был оповестить стражу, что гость бежал, поэтому скоро за Эриком должны были устремиться конные дружинники. Возможно, среди них окажется и сам Тар-Легвен, по рассказам Хьярта, не брезговавший самолично убивать неудобных людей. Надеяться на какое-либо правосудие в этом случае не приходилось, нужно было бежать отсюда как можно быстрее.

Однако одна фраза брата ярла не выходила у Эрика из головы. "Мельком и в твоих руках", произнес Тар-Легвен, когда просил взглянуть на старинную корону. Мог ли он знать, что прикасаться к ней — опасно для жизни? В конце концов, свойства призрачной меди были плохо известны, Эрик встречал лишь отдельные упоминания об этом древнем материале. При дворе ярлов, в Арадварте, корону не носили несколько сотен лет. Если младший сын Ксанфельда уделял больше внимания библиотеке, чем старший, то мог давно узнать об опасных свойствах редкого металла.

Эрик вспомнил, как Тар-Легвен участвовал в торжественной коронации, и ему стало противно. В этой притворной радости и скрытом за ней холодном невмешательстве было больше гнусного, чем если бы тот вонзил своему брату кинжал в спину. А Ксанфельд, похоже, просто проверял, достойны ли его наследники своего престола. Без сомнения, младший брат был способнее старшего во многих отношениях, однако Эрик не хотел бы оказаться среди его подданных.

Дорога шла под уклон к реке, и вскоре среди тумана показались освещенные красными фонарями арочные мосты. Узкие деревянные мостки кое-где были залиты водой, которая, похоже, продолжала прибывать. Можно было даже видеть, как среди оголившихся корней прибрежных деревьев плавают крупные красные рыбины.

Дважды колеса велосипеда застревали между неплотно скрепленными досками и некоторую часть пути Эрик предпочел преодолеть пешком. На мосту он разминулся с крестьянином на телеге, полной овощей. Естественно, тот сообщит дружинникам о встреченном незнакомце. От этой мысли Эрику вновь стало не по себе, он вскочил на велосипед и помчался дальше что есть мочи.

Городок Турми был виден издалека. Высокая водонапорная башня возвышалась белой иглой над верхушками хвойных деревьев. Доехав до развилки, Эрик предпочел свернуть на прямой путь, шедший в обход города.

Дорога была узкой, два экипажа могли проехать тут с большим трудом. Поросшую жесткой грязно-бурой травой просеку окружали плотной стеной необычные высокие деревья, изогнутые ветки которых начинали расти чуть ли не с высоты корней. Древесные сплетения не оставляли возможности ехать на велосипеде, однако пробраться сквозь чащу все-таки можно было. Эрик подумал было свернуть с пути и попытаться выбраться из Файрдена лесом, но все же не решился на это. Если по его следу пустят собак, то пешком он далеко не уйдет.

Вскоре лес стал посветлее, то и дело по сторонам появлялись травяные поляны, и наконец Эрик выехал к месту, где две дороги встречались вновь. Чуть поодаль находился трактир, где два дня назад он повстречал Хьярта. На заднем дворе в ряд стояли экипажи, а конюх выводил лошадей из стойла. Воспоминания смешались в голове Эрика, и у него появилась идея.

— Парень, тихо!

Конечно, стоило бы захватить его за шею и приставить лезвие к горлу, однако в таких делах у Эрика было недостаточно опыта. Кто-нибудь поумнее смог бы быстро сообразить, что с расстояния в десять метров кинжал сразу в человека не воткнешь, но долговязый парень не собирался бежать и покорно застыл, ожидая приказаний.

— Мне нужно как можно быстрее выбраться из Файрдена. Неважно, кто твой хозяин, ты довезешь меня до границы. Как можно быстрее! — произнес Эрик, стараясь выглядеть достаточно грозным.

— Так куда ехать-то, господин? — заискивающе спросил конюх, не обнаруживая, впрочем, особого страха.

— За пределы Файрдена, я же сказал!

— На юг, что ли?

— Почему на юг? На север!

— Никак не получится, думаю. На севере единственный мост смыло у Бобровой запруды. Теперь только если через Серую переправиться и вдоль берега к северу ехать. Не знаю, есть ли там дорога.

— Вези тогда на юг, только поторопись!

— Слушай, ты от дружинников бежишь, господин? — почесав макушку, задал вопрос парень.

— Да, — Эрик не счел необходимым скрывать очевидное.

— Тогда и к югу тебе плохо ехать. Заставы там. Война же, как-никак. Никто чужестранца не пропустит. Может, все-таки попробовать вдоль Серой поехать?

— Брось кинжал! — прозвучал женский голос за спиной Эрика. — Затем медленно повернись. Что тебе нужно от моего кучера?

Эрик почувствовал давление лезвия под лопаткой и тут же опустил кинжал на деревянный столик. Обернувшись, он был весьма изумлен и не сразу нашелся, что сказать. Серый плащ с капюшоном почти целиком скрывал девушку с коротким мечом в руке, однако это лицо и эти золотистые волосы он не мог не узнать. Несколько секунд Эрик лихорадочно вспоминал ее имя, но тщетно.

— Эрик? Чем ты занимаешься здесь? — голос девушки прозвучал слегка брезгливо.

— У меня большие проблемы... — он сделал паузу, которая не осталась незамеченной

— Мелинда. Меня зовут Мелинда, и мы вообще-то не знакомы. В чем дело? — Эрик не мог не восхититься этой резкостью, сулящей ему возможность спастись от дружинников ярла.

— Э... в общем, я тут оказался в неприятной ситуации. Меня хочет убить ярл Тар-Легвен. Его дружинники, скорее всего, уже выехали из Арадварта следом за мной.

— Постой. Я думала, там правит наместник Хастван, — девушка наконец-то опустила меч.

— Он мертв, — коротко объяснил Эрик.

— Ты его убил? Зачем?

— Я его не убивал. Более того, я не знаю, кто виновен в его смерти.

— Тело-то хотя бы видел?

— Нет, — с тенью смущения признался Эрик. — Но если дело обстоит действительно так, как мне рассказал один человек, то мне стоит очень быстро выбираться из Файрдена.

— Я слышала, что говорил тебе Мерхи. Он очень неглупый парень, скажу тебе.

Эрик почувствовал легкий стыд, но постарался это скрыть. Наблюдавший эту сцену кучер неловко ухмыльнулся.

— У тебя есть какие-нибудь еще идеи? — спросила Мелинда.

— Только одна. Едем на запад, к Азарриму. Я по дороге расскажу, что можно попытаться сделать.

— Не стой как истукан, Мерхи. Нужно торопиться, — произнесла девушка в сторону кучера, усаживаясь в открытый двухместный экипаж.

— А я думал, поедем в карете, — произнес себе под нос Эрик, присоединившись к Мелинде.

Вскоре обе лошади были запряжены, и повозка понеслась по грунтовой дороге. Эрик обернулся, ожидая увидеть вдалеке отряд дружинников, однако пока что погони не было видно.

— Теперь, надеюсь, ты объяснишь мне, куда мы едем. Я однажды переплывала Азаррим, но тогда он был раза в два уже. И я сомневаюсь, что у тебя хватит на это сил.

— На берегу должна быть лодка. То есть ее может и не быть, но я надеюсь на лучшее. Возможно, там их две.

— Ты помнишь как добираться до того места?

— Приблизительно. Я шел от реки по каменной гряде, пока не вышел к деревне.

— Как называлась деревня? — красивый голос Мелинды звучал довольно резко.

— Не помню, — через несколько секунд ответил Эрик.

— Хоть что-нибудь помнишь?

— Был там довольно примечательный деревенский голова, ветхого вида старичок с длинными загнутыми усами. Соображал очень долго, что к чему, пока монету не получил.

— Тут все старосты — такие старички, что-нибудь более существенное помнишь?

— Простите великодушно, что прерываю, — подал голос кучер. — Только я догадываюсь, что это за деревня. По описанию господина, это селение Сухобезводное. И каменная гряда там есть, и голова деревенский как раз такой.

— Точно знаешь? — недоверчиво спросила Мелинда.

— Родился я там, госпожа. А голова деревенский — это Бо Кранден, он дедом мне приходится.

— Это хорошая новость, — девушка на некоторое время задумалась. — До Сухобезводного дорога идет, нужно будет свернуть на второй развилке.

— Осмелюсь еще раз вмешаться, — произнес Мерхи. — Дорога туда идет, конечно, только ехать по ней тяжело. Да и петляет изрядно. А наш экипаж, поверьте, многие видели и в трактире, и вдоль дороги.

— И что ты предлагаешь? — недоверчиво спросил Эрик, не заметивший в пути ни единого человека.

— Сворачивайте вдвоем через милю, выходите к лесной тропе, она вас быстрее до деревни доведет. А я поеду дальше не спеша. Пока дружинники меня догонят, пока разберутся, что к чему... Только деньги мне понадобятся, чтобы откупиться от них, если неприятность какая случится.

Мелинда ничего не ответила, зато отсчитала кучеру десять больших золотых монет аденской чеканки. Глаза Мерхи заблестели.

— Объяснишь получше, как идти до твоей деревни? — задал вопрос Эрик.

— Да, конечно, господин. Это совсем просто.

Молодой кучер назвал несколько ориентиров, и посоветовал заплатить еще немного деревенскому голове, чтобы тот сбил погоню с толку. Мелинда внимательно выслушала его, и вскоре они с Эриком соскочили на землю и направились в глубь леса.

— Иду и думаю, что же этот молодой человек собирается предпринять, — поделилась девушка своими сомнениями. — Я эту породу знаю. Они обожают деньги и не особенно обременены моралью, но откровенную подлость им делать что-то не позволяет. В итоге такие люди выбирают полумеры. Дорогу он показал правильно, я эту деревню знаю. Но ярла он боится больше, чем нас. Поедет сейчас назад и направит погоню по кратчайшему пути. И правильно сделает, в противном случае никакие деньги ему не помогут.

— И что теперь нам делать?

— Идти напрямик. В деревню заходить не будем, выйдем к каменной гряде чуть западнее. По этому лесу бежать не получится, но к дружинникам это тоже относится. При удаче мы их и не увидим вовсе.

— Хотелось бы.

Мелинда шла по лесной глуши очень уверенно, как будто родилась в этих краях. Эрик подумал, что вряд ли она работает курьером дольше пяти лет. Хотя Найджел Пирсон, скажем, вовсе не производил впечатление столетнего старика, так что эти пять лет могли на деле оказаться двадцатью. Так или иначе, Эрику предстояло еще очень многому научиться, прежде чем он смог бы в должной мере ориентироваться в этом мире.

Он шел след в след за девушкой, смотря то себе под ноги, то на ее темно-золотые волосы, выбивавшиеся из-под капюшона. За последнюю неделю Эрик уже привык к тому, что его ведет за собой кто-то более опытный, более уверенный. Трезво оценивая собственные силы, он и не стремился пока к самостоятельности. Слишком много ошибок Эрик успел совершить, чтобы доверять самому себе.

Почти не разговаривая, они вышли к каменным валунам, обозначавшим начало каменной гряды, ведущей к руслу Азаррима. Погони по-прежнему не было. На минуту в голову пришла мысль, что никакой погони на самом деле и не будет, что Хьярт так нелепо пошутил, но Эрик тут же ее отбросил, представив, что будет, если Тар-Легвен все же сможет его схватить.

Шагали они быстро, но не бежали, хватало времени, чтобы рассмотреть пейзажи вокруг. При полуденном солнце лес не производил того таинственного впечатления, как при свете факела в сумерках. Обычный лес, в меру светлый и безопасный. По мере приближения к реке вокруг становилось все больше скал и мелких камней. Дорога к берегу была прямой и понятной, не хуже, чем если бы в лесу были установлены указатели.

Наконец лес стал редеть, воздух стал прохладным и влажным. Азаррим был совсем близко. Подножие каменной стены, на которой они находились, омывалось мутной водой затопленных берегов. Свернуть уже было невозможно, оставалось лишь дойти до конца гряды. Эрик никак не мог вспомнить, была ли там еще одна лодка; вполне могло оказаться, что Кэлхан вернулся назад на той, на которой они перебрались на эту сторону.

— Слышишь? — шепнула ему Мелинда, неожиданно остановившись.

Эрик старательно прислушался, но не смог различить ничего необычного среди шелеста листвы и звуков насекомых.

— Идем тише. Здесь люди, не особенно близко, но они приближаются.

До конца гряды оставалось не более ста метров. На вершине утеса было пустынно, однако Эрик не успел огорчиться, вовремя вспомнив, что Кэлхан затаскивал лодки ниже, куда-то на выступ скалы. Он подошел к краю, а затем торжествующе обернулся, увидев внизу, всего в нескольких футах от водной глади, деревянную лодку. Впрочем, восторг тут же сменился ужасом. Вдалеке, среди деревьев, Эрик увидел несколько темных движущихся фигур. И похоже, преследователи тоже его увидели, поскольку стали перемещаться значительно быстрее.

Мелинда подтолкнула его к каменным ступенькам. В голове Эрика образовался какой-то туман, не позволявший ему мыслить четко. Впрочем, он достаточно контролировал себя, чтобы спуститься по выступам скалы и спихнуть лодку на воду. Девушка некоторое время рассчитывала прыжок, чтобы попасть точно на лодку, а сам Эрик с веслами в руке прыгнул прямо в воду, предпочитая не медлить.

Раньше он не думал, что в кожаной одежде с рюкзаком за плечами плыть достаточно тяжело. Он ушел под воду на полтора метра, отпустил весла, и понадобилось с десяток мощных рывков, чтобы подняться на поверхность. Залезть в лодку из воды тоже оказалось сложнее, чем Эрик предполагал; даже с помощью Мелинды он еле-еле смог перелезть через борт, чуть не перевернув легкую плоскодонку.

Еще несколько секунд ушло на то чтобы выловить из воды весла. За это время дружинники успели добраться до края утеса, стали слышны короткие фразы, которыми они перекликались. Впрочем, грести у Эрика получалось хорошо, и он повел лодку к противоположному берегу, преодолевая сильное течение.

Отплыв футов на сто от берега, Эрик наконец смог увидеть своих преследователей, которые еще недавно казались ему несуществующими. Трое бородатых дружинников в кольчугах смотрели с утеса, как лодка отдаляется от них, потом к ним подбежал четвертый, повыше и помоложе. Лица их были не столько злы, сколько озадачены.

А затем, в полном соответствии с предположениями Эрика, на утесе появился и сам Тар-Легвен. Не узнать его было невозможно. Более того, на голове ярла была надета та самая корона, правда, поверх кожаной повязки. Монарх был в ярости и не считал нужным ее сдерживать. Эрику очень хотелось показать ему что-нибудь оскорбительное, но он сдержался, в душе ликуя, что они смогли так ловко убежать от файрденского отряда.

Однако Тар-Легвен все еще не сдавался. Выхватив у одного из дружинников лук, ярл выпустил пару стрел в направлении лодки. Первая булькнула в нескольких футах, вторая воткнулась в деревянный борт. Мелинда крикнула, чтобы он греб быстрее, но Эрик и так уже делал это в полную силу.

К счастью, других лучников в отряде не нашлось, но и сам Тар-Легвен оказался достаточно хорошим стрелком. Следующая стрела воткнулась в пол лодки. Две других были выпущены в воду, и Эрик уже начал надеяться, что у них получится добраться до противоположного берега без проблем.

Стоило ему повернуть голову, как очередная стрела ярла воткнулась в весло. Эрик на секунду перестал грести, чтобы вытащить стрелу и тут же ощутил сильный толчок в плечо. Через мгновение пришла боль, сначала не особенно сильная, но стоило ему по инерции продолжить гребок, как в глазах почернело. Мелинда что-то кричала, но Эрик уже пребывал в каком-то тумане, глушащем все звуки.

Он продолжил грести одной рукой, течение сносило нос лодки, и девушка выхватила у него второе весло.

Гребок. Еще один. Лодка медленно двигалась наперерез водам Азаррима, а стрелы одна за другой продолжали падать вокруг. Облачное небо и речная гладь стали для Эрика совершенно темными. Горизонт сузился до пологого песчаного откоса на противоположном берегу.

Каждое движение руками отдавалось во всем теле болью. Время замедлилось, разделившись на отдельные гребки. Мысли растворились в тягостном мареве.

Он потерял сознание за пару секунд до того, как нос лодки уткнулся в берег.

Глава VIII

Очнувшись, Эрик увидел перед собой лишь отливающую красным темноту. Впрочем, он тут же сообразил, что просто лежит с закрытыми глазами. Мысли неторопливо текли где-то на задворках головы. Было немного неудобно, он повернулся и тут же ощутил резкую боль в плече. Воспоминания вернулись незамедлительно.

— Ты меня слышишь? — женский голос был очень знакомым.

— Дэйзи! — Эрик наконец открыл глаза. — Что со мной было?

— Я так рада, что ты очнулся! Мы же сидели здесь несколько дней — я, Аттила, Мелинда и Гордон. Ты так исхудал... Хочешь поесть? Я, правда, не знаю, можно ли тебе, сейчас сбегаю и спрошу.

Эрик не успел ее остановить, и девушка ускользнула в коридор. Попробовав подняться, он обнаружил, что совсем ослаб, и ограничился тем, что сел, прислонившись к стене.

Он находился в собственной комнате, но чувствовалось, что здесь в большом числе бывали незнакомые люди. Кровать была переставлена в угол, кресло придвинуто ближе к ней. В углу стояли три стула, которых раньше не было. На тумбочке стоял кувшин для сидра, Эрик подтащил его поближе и немного отпил. Похоже, Дэйзи добавляла в сидр сахар.

Усилием воли Эрик заставил-таки себя встать на ноги. Из одежды на нем были только длинный халат без рукавов и нечто вроде тряпичного подгузника. Захватив штаны и рубашку из своего шкафа, Эрик быстро перебрался в ванную.

Сквозь шум воды он слышал, как кто-то переговаривается в его комнате, но выходить к гостям не торопился. Перед зеркалом Эрик наконец смог рассмотреть рану на плече — она была зашита какими-то блестящими нитками и выглядела вполне сносно. Разве что слегка беспокоила мысль о том, что эти швы еще придется снимать.

Он долго стоял под душем, очень хотелось смыть с себя все пережитое. События, произошедшие с ним в Файрдене, нужно было выбросить из головы, превратить в далекое прошлое. Здесь, в штаб-квартире, Эрик был далеко от тех мрачных лесов, но в памяти против воли возникали картинки Азаррима и каменной гряды, по которой они с Мелиндой убегали от погони. От этих мыслей становилось не по себе, он даже умудрился слегка порезаться безопасной бритвой.

Когда Эрик вышел из ванной, комната оказалась полна людей. В кресле расположился Найджел Пирсон, Аттила и Дейзи присели на кровать, на стульях сидели Гордон и Мелинда. Около самой двери стоял мужчина в черных очках — Эрик не смог вспомнить его настоящее имя.

— Похоже, за твою жизнь можно больше не опасаться, — произнес Пирсон. — Признаться, я очень рад. Кстати, князь Уимбри передал тебе свои извинения и соболезнования, он надеется, что с тобой все будет в порядке.

Эрик присел на свободный стул, слегка смущенный таким вниманием.

— Я почти ничего не помню, — проговорил он после некоторой паузы. — Мы с Мелиндой переплывали Азаррим на лодке, а Тар-Легвен стрелял по нам из лука. Одна стрела воткнулась в мое плечо, и мне стало очень плохо. Кажется, мы все-таки смогли добраться до берега. Дальше я не помню ничего, а от тех мест то Адена совсем не близко.

— Примерно так и было, — Мелинда совсем не улыбалась, в отличие от остальных. — Ты потерял сознание на заболоченном берегу Азаррима, вдали от поселений. Нести тебя я не могла, уходить далеко — боялась. Пока можно было, плыла на лодке вглубь леса. К счастью, встретился крестьянин, собиравший грибы. По-моему, он был слабоумным, но все-таки смог привести помощь. Местный лекарь, только понюхав рану, сказал, что ты уже мертв.

— То есть? — Эрик не смог удержаться от восклицания.

— Я не знаю, кто тебя обучал, но мог бы уже и сам выяснить, что стрелы здесь почти всегда отравлены. Иногда эти яды лишь усыпляют, если кого-то нужно захватить живым, но дружинники Файрдена не собирались с нами церемониться. Наконечник стрелы, попавшей в твое плечо, был смазан соком черноцвета. Ты должен был умереть в течение часа. К счастью, у людей с Земли есть свои преимущества.

Так или иначе, в деревне тебя погрузили на телегу и повезли к городу. Сделать мы ничего не могли — даже извлекать стрелу было слишком опасно, в Файрдене распространены наконечники со специальными зазубринами. В Восточном Эрранге я нашла Даймонда. Он всегда сообщает мне, где будет останавливаться во время своих путешествий. Его связей оказалось достаточно, чтобы наш экипаж пропустили через все границы. Здесь, в штаб-квартире, тебе сделали небольшую операцию. Оставалось лишь ждать, когда ты придешь в себя.

— Пришлось вспомнить старое ремесло, — добавил Пирсон. — На Земле я некоторое время работал хирургом. Может, с тех пор и изобрели много нового — пенициллин или как его там, — но уж удалять пули и осколки мне приходилось регулярно. Это не забывается даже за семьдесят лет. Медицинских инструментов, правда, не нашлось, просто прокипятили серебряные ножи и иглы. Чтобы извлечь наконечник, пришлось сделать дополнительный разрез. Воспаления почти не было, заживала рана быстро. Правда, яд проникал в кровь слишком долгое время, я не мог знать, какие будут последствия этого. Мы перенесли тебя сюда и установили добровольное дежурство.

— На самом деле здесь почти все время сидела одна Дейзи, — произнес из своего угла Аттила. — Я советовал ей хотя бы иногда отдыхать, но она не хотела уходить.

— Да ладно тебе, вы же все постоянно были заняты... Кто-то ведь должен был за ним следить? — Дейзи, похоже, была смущена словами немца.

Эрик решил перевести разговор на другую тему:

— Я всем вам благодарен. Даже не знаю, что еще сказать.

— Меня можешь не благодарить, — усмехнулся Пирсон. — Я сам частично виноват в произошедшем. Но, по крайней мере, я не зря послал Мелинду в Файрден. У меня было определенное предчувствие, что там что-то произойдет. В частности, я не сомневался, что Хастван вновь попробует вернуть южную часть государства под власть ярлов. Конечно, такого печального исхода я не мог ожидать.

— А что там все-таки произошло? — поинтересовался Эрик. — Я же ничего толком не видел. Советник Хаствана сказал мне, что тот утром погиб от отравления. Убедиться в этом мне не довелось, но дружинники под предводительством самого Тар-Легвена вряд ли стали бы отправляться по моим следам без веского повода. Опять же, я видел корону на его голове.

— Новости идут медленно, — отвечал Пирсон. — Пока я знаю только, что Тар-Легвен начал переговоры с южанами. У него всегда было достаточно сторонников среди старейшин Южного Файрдена, может, хотя бы теперь война закончится.

— Я не совсем об этом. Мне непонятно, почему решили, что отравлена была именно корона. И, что самое главное, кто мог это сделать? Помнится, у меня возникла идея, что призрачная медь ядовита сама по себе.

— Это не так, — веско проговорил Даймонд. — Обычный металл. Вообще, такие яды — не редкость, и история того же Файрдена знает много примеров, как отравляли боевые доспехи правителей. Видимо, Хастван просто забыл об этом. Думаю, постарался его отец. Мерзкая история, но постарайся больше о ней не думать. Жив — и то ладно. Ну и путь в Файрден тебе закрыт навсегда, наверное. Невелика потеря, я полагаю.

— Лучше и не скажешь, — прокомментировал Пирсон, вставая с кресла. — Приходи в себя, отъедайся и отсыпайся. Швы я скоро сниму. В целом, поручение твое считаю выполненным. Когда я посчитаю, что ты готов к следующим заданиям, то сообщу об этом.

Вместе с заместителем комнату покинули почти все присутствовавшие, остался один Гордон, не проронивший до этого ни слова.

— Я понимаю, что ты устал, — произнес наставник Эрика, пересаживаясь в кресло, где до этого сидел Пирсон, — но мне бы хотелось побольше узнать о том, что произошло. Ты знаешь, что за тобой следили? После того, как Чак где-то пропал, Пирсон решил усилить наблюдение за новичками. Он был обеспокоен, когда эмиссары сообщили, что ты решил идти через Иртис. Это было исключительно безрассудным решением, ты понимаешь?

— Я не мог знать, чья эта слежка, — ответил Эрик, располагаясь поудобнее на своей кровати. — Пирсон хочет, чтобы курьеры были параноиками, и я вел себя соответственно.

— Параноик не стал бы соваться в Схарт. И тем более — в Иртис.

— Там не было ничего страшного. Лишь очень милые люди, которые обо мне позаботились.

— Тебе пока везет, Эрик, — Гордон выглядел уставшим. — Очень везет, как я посмотрю. Мне немало лет, ты ведь знаешь. И за эти годы мне довелось похоронить многих молодых людей, которые считали себя удачливыми. Иногда я чувствую себя врачом, который принимает роды и констатирует смерти. Или священником, который крестит и отпевает. Впрочем, я сам выбрал для себя эту работу.

— Я могу это понять. Но что ты предлагаешь мне делать?

— Я и сам уже не знаю, — Гордон поморщился, будто у него болел зуб. — Понимаешь, когда я только начинал работать в Службе, то был полон энтузиазма. В то время как раз достроили это здание, появились филиалы в Эргедрефе и Тассуре. Люди продолжали прибывать, а я помогал им освоиться. Видел Даймонда? Ты не поверишь, но на Земле он был студентом консерватории. Правда, по классу контрабаса, но все-таки. Сейчас он — один из самых ценных людей в Службе, и я думаю, что в этом есть и моя заслуга.

Но время не остановить. Мы можем выглядеть молодо, но возраст проявляется не только морщинами. Мне семьдесят шесть лет, тому же Пирсону — более ста; сколько на самом деле лет сэру Альфреду, я даже не представляю. Наша работа въелась нам под кожу и исказила наше представление о жизни. В этом тысячелетнем городе поддерживают традиции; вот и Служба Доставки уже стала такой традицией. Нам платят большие деньги, но больше по привычке, мода на наши услуги давно прошла. Я думаю, ты понимаешь, что это положение может устроить лишь очень ограниченных людей. А в этот мир такие почему-то не попадают.

— Ты считаешь, что мне не стоит заниматься доставкой? — задал вопрос Эрик.

— Тебе стоит думать, что и для чего ты делаешь, — произнес Гордон. — Понимать, чего ты хочешь добиться в конечном итоге. Представь, что ты работаешь в родном городе почтальоном. Станешь ли ты бежать через шоссе, где потоком несутся машины, чтобы быстрее донести письмо? Станешь ли ты сражаться с уличными бандами, чтобы доставить кому-то счет? Никто ведь и не оценит твое геройство. Оно неуместно.

— Что-то похожее говорил мне в свое время Пирсон.

— У нас с ним немного разные мотивы. Ему нужны хорошие живые работники. А мне просто не хочется видеть, как гибнут молодые люди.

— Гордон, я бы дал тебе слово, что буду осторожнее, — проговорил Эрик, — но ведь я не мог предугадать, что все так получится. Я не собирался идти через весь Схарт, я не собирался попадать в Иртис. Я всего лишь хотел оторваться от своих преследователей. Мне не нравится, когда за мной следят, даже если это делается для моей собственной безопасности.

— Наверное, я что-то не так говорю, — вздохнул Гордон. — Дело не совсем в осторожности. Просто ты не рожден быть странствующим героем, и не стоит об этом забывать. Думай о последствиях своих шагов. У меня есть ощущение, что этот мир потихоньку меняется из-за нас, людей с Земли, и вряд ли к лучшему. Правда, это ощущение у меня возникло не сегодня и не вчера, может, это всего лишь моя внутренняя тревога так проявляется. Или попросту старость.

— Ну не каждый же раз мне будут давать такие задания? — Эрик сделал вид, что не услышал последние слова Гордона.

— Не каждый. Я вообще был удивлен, когда Пирсон послал туда тебя. Для того, чтобы правильно разговаривать с коронованными особами, нужно иметь уже какой-то опыт. Думаю, он полагал, что такая радостная новость затмит любые твои ошибки.

— Примерно так и было, — подтвердил Эрик.

— Кстати, ты ведь еще не знаешь других новостей. Аттиле Найджел поручил доставить сундук с драгоценностями одному эксцентричному пожилому господину, проживающему в усадьбе где-то между Файрденом и северным океаном. Этот господин оставил сундук в нашем филиале в Эргедрефе с просьбой передать его ему в руки через месяц, поскольку сам он опасается грабителей.

— И чем закончилось? Судя по тому, что Аттила невредим, ему не пришлось пускать в ход свой кистень.

— Зато корабль, на котором он плыл из Эргедрефа, наткнулся на подводные скалы в устье Серой реки. Дело, в общем-то, обычное, учитывая, что те края далеко от осей нормальности. С сундуком ничего не сделалось, но он потерял целый день. Добираться вдоль реки ему пришлось на санях, там продолжает идти снег. И вот после этих приключений Аттила прибывает в нужную усадьбу, только чтобы узнать от мальчишки-конюха, что хозяин поместья недавно уехал куда-то, не сообщив слугам, когда вернется.

— Оставил бы сундук и возвращался, не вижу в этом проблемы, — сказал Эрик.

— В контракте было сказано, что сундук нужно передать лично господину Тафхерту, где бы он ни находился. В филиале он заявил, что наверняка будет дома, разве что может отлучиться в Нижний Эрдин, это небольшой поселок на берегу Серой реки. Аттила съездил туда, но там лишь подтвердили, что богатый седой мужчина отплыл на север. В порту удалось узнать, что Тафхерт направился на небольшом быстром судне куда-то на запад, скорее всего, в Эргедреф.

— И что теперь?

— Да ничего. В Эргедрефе найти его практически невозможно, туда ежедневно прибывают десятки таких кораблей. Если заказчик будет достаточно сообразителен, то сам обратится в филиал. Но контракт-то нужно выполнять в любом случае! Боюсь, Аттиле придется ездить за этим господином еще долго. Пирсон разрешил ему отдохнуть сутки в штаб-квартире, но через пару часов наш немецкий друг опять поедет в Эргедреф. А потом, может быть, опять к Серой реке. Так и будет ездить кругами, пока господин Тафхерт не соизволит где-нибудь задержаться.

— Забавно получилось. По-моему, для Аттилы это самое подходящее задание, — усмехнулся Эрик.

— Я думаю, если бы ему досталось твое поручение, он бы просто потерял корону где-нибудь по дороге. Может, Аттиле и не везет так, как тебе, но больших последствий казусы, которые с ним случаются, не имеют.

— А что известно по поводу Чака?

— В последний раз его видели около западных гор дня три тому назад. Свое задание он выполнил, но обратно в Аден возвращаться почему-то не стал. Подробностей я не знаю, лишь надеюсь, что с ним все будет в порядке.

После этих слов Гордон встал с кресла, подошел к зеркалу и некоторое время потратил на то, чтобы поправить свой галстук.

— Если ты себя уже хорошо чувствуешь, Эрик, — произнес он на прощание, — то можешь через некоторое время подниматься наверх. Повар обещал приготовить твои любимые слоеные пирожки с настоящим мясом, я ему сейчас об этом напомнить.

— Да уж, приятно вернуться домой, — Эрик вновь разлегся на кровати.

Гордон аккуратно закрыл за собой дверь, и Эрик остался в комнате совершенно один. Он не мог понять, хочется ли ему сейчас идти в столовую, преодолевая шесть лестничных пролетов. Особенного голода Эрик не ощущал, но и оставаться здесь в одиночестве не хотел. По крайней мере, стоило зайти в библиотеку за новыми книгами — те, что лежали на полках, были прочитаны не по одному разу каждая.

Особенно ему хотелось поговорить с Мелиндой, желательно наедине. В конце концов, она спасла ему жизнь, а возможно, и не один раз. Эрик чувствовал, что нужно как-то выразить свою признательность, но не представлял, как это можно сделать. Мелинда была из тех людей, которые не скрывают своего недовольства, и к нему она относилась не особенно хорошо.

С другой стороны, уж больно нарочитой выглядела эта неприязнь. Может, она просто скрывала какие-то другие чувства за этим? "Ага, она просто не хочет показывать, что считает тебя идиотом", подсказал внутренний голос. Да, что-то подобное тоже нельзя было исключать. Он действительно вел себя не самым разумным образом. Но разве это могло быть настолько существенным? Просто необходимо было пообщаться с Мелиндой поближе. Эрик не сомневался, что во время разговора сможет почувствовать, как она на самом деле к нему относится.

Во время своих раздумий он привычными движениями готовил бурый чай. Напиток получился, пожалуй, чересчур крепким для пустого желудка, Эрик даже поначалу почувствовал боль в животе. Однако после нескольких глотков стало получше, постепенно исчезла болезненная сонливость и появилась уверенность в движениях. Эрик надеялся, что у аденского чая нет вредных побочных эффектов, потому что он уже не представлял себе, как можно обходиться без этой мутной жидкости со слабым запахом смолы.

Почувствовав себя достаточно окрепшим, Эрик поднялся с кровати и нашел под тумбочкой свои сандалии. Прикрыв за собой дверь, он направился по коридору к лестнице. Навстречу ему вдоль стены семенил Хиро Ямикото, один из преданных почитателей пения Эрика. Поболтав некоторое время с забавным японцем, Эрик ощутил, что полностью пришел в порядок. По ступеням он взбежал с легкостью, даже не запыхавшись после подъема.

В столовой почти не было людей, за исключением нескольких крайних столов. Эти места пользовались особенной популярностью благодаря мягким диванчикам возле стены. Сначала Эрик заметил слева светлые волосы Мелинды и уже успел обрадоваться удаче, как обнаружил, что она не одна. Напротив девушки сидел Даймонд. Хотя в помещении столовой было довольно темно, эмиссар не снимал своих темных очков. Они переговаривались, пусть и не особенно оживленно, не замечая Эрика.

Смуглый повар встретил его широкой улыбкой, демонстрируя свои золотые зубы. Шаэрт был родом из Хазраэта, с крайнего юга города; когда-то он, рискуя жизнью, выручил из беды сэра Альфреда, приговоренного к казни. Обстоятельства сложились так, что Шаэрт не мог более оставаться в своем районе. Будущий глава Службы взял его с собой в Аден, где быстро проявились кулинарные способности южанина. Последние двадцать пять лет Шаэрт трудился в столовой штаб-квартиры, ему помогали двое сыновей и жена. Как и другие местные работники, он отличался исключительным добродушием, всегда помнил о днях рождения каждого из Службы и не забывал готовить специальные блюда по значимым поводам.

— Гордон сказал, что у тебя есть для меня что-то особенное?

— Да-да, Эрик, просто взгляни на этот противень. Правда, они чудесно выглядят?

— Самые замечательные слоеные пирожки, которые я видел, — искренне произнес Эрик. — Положи мне вот этой фасоли с овощами, и кувшин сидра к этому всему.

— Сейчас принесу, — и Шаэрт удалился куда-то в глубины кухни.

Эрик уселся за отдельный стол на одного так, чтобы видеть Мелинду, но не обращать на себя слишком много внимания. Еда была отменной, сидр — свежим, однако ему все равно было как-то не по себе. Он старался не смотреть слишком часто на девушку, но это получалось с трудом, слишком сильно его задевало то, как Мелинда разговаривала с Даймондом. Длинноволосый эмиссар вел себя так уверенно, будто у них отношения продолжались уже довольно долго.

Доев свой обед и поблагодарив повара, Эрик поторопился к выходу, однако Мелинда сама его окликнула:

— Эрик! У меня осталась твоя одежда, она теперь чистая. Я даже зашила дырку от стрелы. Там был сложенный серый лист, я не удержалась и развернула. Скажи мне, что это за схема?

— Это карта Иртиса, — ответил Эрик, остановившись в проходе.

— Иртиса? Откуда она у тебя? — изумился Даймонд.

Эрику ничего не оставалось, кроме как присесть на соседний стул и рассказать об отце Элайдже и его церкви в запретном княжестве. Даймонд посоветовал как можно быстрее отнести бумагу картографам в библиотеку, Эрик с ним согласился. Мелинда сказала, что дверь в ее комнату не заперта, одежда и прочие вещи Эрика лежат на видном месте, а сама она сейчас пойдет выяснить один маленький вопрос у князя Уимбри. Эрик улыбался и вообще вел себя самым дружелюбным образом.

Сначала он не хотел заходить в комнату Мелинды в ее отсутствие, но на четвертом подземном этаже ноги сами свернули в сторону коридора. За первой дверью с левой стороны оказалось довольно просторное помещение. При входе его поразил слабый запах парфюмерии, причем не здешних пряных ароматических веществ, а легких оттенков чего-то совершенно земного.

Его одежда, аккуратно свернутая, лежала на полке возле двери, там же Эрик нашел один из своих кошельков, пояс с вложенным внутрь ножом, зажигалку, два черных кинжала и немного смятый лист серой бумаги. Остальные вещи, включая часы, должны были быть в кожаном рюкзаке, который остался у него под кроватью.

Собрав все в охапку, Эрик уже собирался уходить, как вдруг заметил то, что его весьма расстроило. На вешалке в углу комнаты висел черный мужской плащ. Эрик уже видел его раньше, отделка была достаточно узнаваемой. Именно в нем Марк, он же Даймонд, впервые заговорил с ним в лафрадском трактире. Было бы наивно предполагать, что Мелинда в свободное время занимается тем, что ремонтирует одежду всем своим знакомым. Как правило, люди оставляют плащи там, куда собираются вернуться. С этой неутешительной мыслью Эрик погасил свет в комнате и побрел к себе на шестой подземный этаж.

Он так и не успел поговорить с Мелиндой — девушка той же ночью отправилась в Тассур. Даймонд также больше не появлялся в штаб-квартире. На юге возникли какие-то неприятности, и лучших работников Службы одного за другим отсылали в том направлении.

Через несколько дней здание совсем опустело, но Пирсон не торопился давать новое задание Эрику. В ходе одного из разговоров заместитель дал понять, что положение в южной части города очень сложное и он не хотел бы, чтобы Службу представлял неопытный в политике человек. Эрик больше не задавал вопросов, решив немного отдохнуть от дел.

Вечерами он гулял по красно-черным улицам Адена, добираясь иногда до соседних районов. Ему понравились полупустые трактиры Хемсфольда, где не было знакомых лиц и к незнакомцам относились с безразличием. Приходилось тратить несколько часов, чтобы добраться до тех мест, но у Эрика все равно оставалось слишком много свободного времени.

Как-то в штаб-квартиру заглянул Аттила, но более чем на час не задержался, стремясь настигнуть-таки зловредного заказчика. Эрик даже прогулялся с ним до южной границы, настолько тоскливо было сидеть в подземельях здания Службы.

Одним дождливым вечером Эрик решил для разнообразия посетить какой-нибудь другой трактир в Хемсфольде, в двух привычных заведениях стало слишком скучно. Понадобилось всего полчаса, чтобы среди остроконечных шпилей жилых домов обнаружить питейное заведение "Дым и пепел". Приземистое серое здание, облицованное мелкой квадратной плиткой, выглядело совершенно чужеродным среди здешних каменных строений.

Хозяин трактира тоже выглядел по-особенному; Эрик даже вздрогнул от неожиданности, увидев, кто стоит за стойкой. Он не раз слышал, что в городе обитают не только люди, но представителя другого вида увидел впервые. Из книг Эрик знал, что такие существа родом с крайнего запада, где они тысячелетиями сосуществовали вместе с горцами. Кайо были лишены выступающих носа и ушей, их ноздри и слуховые отверстия закрывались дополнительными веками, редкие жесткие светлые волосы обычно заплетались в косы. Смуглая, чуть синеватая кожа была плотнее человеческой, довершали картину полупрозрачные перепонки между пальцами.

Возможно, другие кайо обладали нечеловеческой красотой и грацией, но этот трактирщик был невысок, грузен и явно немолод. Разговаривал он с легкой одышкой, Эрик не знал, была ли такая манера присуща всем кайо.

— Что будете пить, сударь?

— Что-нибудь необычное, на ваш вкус, — Эрик надеялся, что кухня кайо достаточно подходит для людей. — И какое-нибудь сытное мясное блюдо, я изрядно проголодался.

— Интересуетесь нашей кухней? — трактирщик улыбнулся, демонстрируя четыре пары клыков.

— Вроде того. Если можно, хотелось бы обойтись без насекомых и прочей ползучей гадости.

— Как насчет печеного рыбоеда?

— Что угодно, я не разбираюсь в кулинарии кайо.

— Тогда за шесть серебряных лепестков я подам вам рыбоеда с зеленью и кружку нашего красного эля, — хозяин заведения что-то записал графитовым стержнем на глиняной дощечке. — Обычно я варю его для себя и родственников, но знаю и нескольких ценителей среди людей. Присаживайтесь, скоро все принесут.

Эрик успел облюбовать для себя столик около окна, располагавшийся на некотором возвышении. Он уселся на грубо сколоченный стул с шестью ножками и тут же ощутил на себе пристальный взгляд человека в капюшоне, который сидел чуть поодаль.

— Ты этого рыбоеда раньше пробовал? — сипло пробурчал наблюдатель.

— Чак? — Эрик до глубины души обрадовался тому, что странный посетитель оказался хорошим знакомым. — Тебя же ищут в Службе!

— Если ты не проговоришься, еще долго искать будут, — произнес шотландец. — Мне эта Служба вот совсем сейчас не нужна. Не вернусь я в Аден, и не упрашивай. Лучше ответь на вопрос, который я тебе задал.

— Нет, не пробовал, — Эрик не сразу вспомнил, о чем была речь.

— Специфическое блюдо, поверь мне. Зато красный эль пить можно, хотя здесь можно найти пойло и получше.

— Ты, Чак, умеешь обрадовать. Расскажи хотя бы мне, что произошло, тогда я и решу, стоит ли сообщать остальным о том, где я тебя видел.

— Что произошло? — Чак пересел за столик Эрика, захватив с собой высокую глиняную кружку. — Я остановился на постоялом дворе, шел к себе во флигель и вдруг вижу: парень на земле в припадке дергается. Я хотел ему помочь, отвел к себе, перечной настойкой напоил и уложил на вторую кровать. Он еще так благодарил, спасителем называл. А ночью — сплю я сейчас паршиво — вижу, как он начал по моим карманам шарить. Ну, я его мигом скрутил и по морде надавал. Тут он и выдал, что работает на Службу, а Пирсон его подослал меня проверить. Противно так стало сразу... Парня я отослал обратно, но бумажки все-таки довез, раз обещал. Возвращаться в Аден я уже не собирался.

— И где ты сейчас живешь? Гордон мне рассказывал, что чужаков в городе не любят.

— В Адене — наверное, — Чак закашлялся, а потом продолжил: — Около гор мне самому не понравилось, вернулся сюда, в Хемсфольд. Побродил по улицам, потом в этом трактире заночевал, благо курьерских денег хватало. Ну и предлагал свою помощь всем подряд. Может, я мало что умею, но человек честный. В магазинах и ремесленных цехах сразу отказывались, а здесь хозяин быстро согласился. Жалованье небольшое, но и работы немного. Да еще и эль наливают бесплатно.

— Ты в этом трактире работаешь? — изумился Эрик.

— Вроде того. Слежу, чтобы воры и бродяги ничего не вытворяли, с поставщиками ругаюсь, телеги разгружать помогаю. Мастер на все руки, в общем. Йокви, хозяин мой, порядочный человек, мы с ним вроде как подружились. То есть, конечно, не человек он вовсе, но уж лучше я с безносыми якшаться буду, чем с этими лгунами из Службы. Йокви ведь сам здесь чужак, ему со мной проще, чем с этими ремесленниками, которые свою родословную от основателей города провести могут.

— Да ты неплохо устроился, Чак, — произнес Эрик. — Трактир-то процветает?

— Не скажу, что в деньгах купаемся, но жить можно. Раньше здесь много всякого мелкого жулья было, но я их быстро в шею погнал. Теперь и приличные люди заходят, чтобы диковинками побаловаться. Смотри, кстати, вот и твой ужин.

Эрик повернул голову — на длинном подносе несли две тарелки и приличных размеров кружку. Еду подал не сам хозяин, а кто-то из его помощников; судя по всем, это была женщина, молодая и стройная. Эрик с удивлением отметил, что эта кайо была исключительно привлекательной, причем, скорее, не в сексуальном плане, а как творение выдающегося скульптора. Он некоторое время смотрел ей вслед, а затем обратил свое внимание на еду.

Рыбоед, как ни странно, оказался рыбой, занимавшей чуть ли не всю тарелку, почти круглой формы и с блестящей чешуей. От блюда шел горьковатый аромат хвои. На соседней тарелке вперемешку лежали свежие и маринованные пряные травки и молодые побеги.

— Давай я лучше тебе сразу объясню, что это за лакомство, — сказал Чак. — Рыбоед — хищная тварь, разводят его в подземных прудах и кормят рыбешками помельче. Кайо предпочитают запекать его целиком в сосновых ветках непосредственно после кормления. Фаршированная рыба получается.

Эрик с подозрением посмотрел на рыбину у себя на тарелке.

— Да не волнуйся ты так. Объешь с краев, делов-то. Кайо решат, конечно, что ты оставил самое вкусное, но у тебя-то уши и нос на месте, значит, и еда такая тебе не подходит.

— Что бы я без тебя делал, Чак, — с легкой иронией проговорил Эрик.

— Не благодари, не за что. Главное, не говори в Службе, где я.

— Без вопросов, Чак.

Поковыряв рыбу и расправившись с зеленью, Эрик допил кисловатый эль и попрощался с шотландцем. К тому времени основательно стемнело, можно было остаться ночевать в трактире, но Эрик все же предпочитал собственную кровать. Снаружи его встретил привычный мелкий дождь и плотный туман. Запахнув непромокаемый плащ, приобретенный специально для таких прогулок, Эрик зашагал по каменной мостовой по направлению к штаб-квартире.

Добрался до дома он глубоко за полночь, но в холле здания было довольно-таки многолюдно. И если Гордон любил проводить ночи в кресле возле входа, то остальные выглядели так, будто только что выбрались из постели. В центре комнаты стоял незнакомый курьер в мокрой одежде и что-то рассказывал остальным, на Эрика никто не обращал внимания.

Из сбивчивого монолога и подсказок Гордона Эрик смог уяснить для себя следующее: на юге произошел некий конфликт между Тассуром и Эскандаром. В результате Тассур договорился с союзным Схондом об объявлении бессрочной блокады Эскандара, зажатого между этими двумя районами. Союзники разрешили доставку еды в окруженную часть города, однако прочая связь с Эскандаром отсутствует, а жителям запрещено покидать район. Когда гонец Службы уезжал из Тассура, Эскандар обносили деревянной стеной, чтобы пресечь любое сообщение с осажденными.

Сами по себе эти новости не представляли бы такого интереса, но в Эскандаре действовал небольшой филиал Службы, и восемь человек не могли покинуть район. Более того, людей Службы не пропускали на осажденную территорию, поскольку тассурцы опасались, что с помощью курьеров эскандарцы смогут согласовывать свои действия со своими союзниками в других районах. При этом даже не нарушался договор о непричастности, по которому работа курьеров не зависела от военных действий, — официально никакого объявления войны не было. Тассурцы предупредили представителя Службы, что блокада приравнивается к карантину, и никаких исключений быть не может.

Но и это не было достаточным поводом для того, чтобы будить руководство Службы среди ночи. Еще два дня назад ситуация считалась стабильной и южные филиалы самостоятельно искали выход из положения. Но потом тассурцы перехватили в катакомбах двух эмиссаров Службы и обнаружили при них обращения эскандарского совета старейшин к правителям Адена и других союзных княжеств. После этого события верховное собрание Тассура постановило изолировать здание местного филиала, а пойманных эмиссаров взяли под стражу. Собрание также единогласно высказалось за временное приостановление действия договора о невмешательстве, пока не будет снята блокада Эскандара.

Если для Пирсона и Гросса шоком стало это заявление тассурцев, то Эрик был больше обеспокоен другим. Одним из двух перехваченных эмиссаров оказалась Мелинда. К некоторому облегчению Эрика, Даймонд оставался на свободе и не сидел в заточении вместе с девушкой.

Вскоре шум в холле утих: руководители Службы удалились на отдельное совещание, а остальные постепенно разошлись по своим комнатам. Лишь Гордон остался сидеть все в том же кожаном кресле, уставившись невидящим взглядом во входную дверь.

Наутро Эрик проснулся с ощущением, что должен поступить единственным образом. Наспех умывшись и одевшись, он взбежал по длинной лестнице на третий этаж и постучал в черную дверь кабинета заместителя. Не дождавшись отклика, Эрик потянул ручку — дверь была заперта. Он поспешил вниз в столовую, где проще всего было найти кого-то из Службы.

Повар сообщил, что Пирсон сегодня не еще появлялся. Добежав до холла, Эрик обнаружил, что и Гордона не было на привычном месте. Вернувшись на третий этаж, он собрался с духом и постучался в другую дверь.

— У тебя какой-то вопрос ко мне? — лучезарно улыбаясь, проговорила Ванда Пирсон.

— Не совсем к вам, — Эрик не проходил в кабинет, оставаясь у самой двери. — Меня интересует, где можно найти Найджела.

— По-моему, ты боишься наступить на этот ковер, — Ванда вскинула голову, поправив локоны. — Проходи, у меня есть время для разговоров.

Эрик невольно посмотрел вниз: на полу перед ним лежало несколько светлых звериных шкур, сшитых воедино.

— Не понимаю, почему люди постоянно спрашивают у меня о моем муже, — меланхолично продолжила Ванда. — Я знаю, где он находится, только когда мы рядом.

— Может, вы знаете, кто может мне подсказать его местонахождение? — с надеждой спросил Эрик. — Должен же кто-то знать, где найти заместителя Главы Службы.

— Я не видела мужа с того момента, как он поднялся с кровати вчера ночью, — недовольно произнесла Ванда. — Не знаю, что у него стряслось, но в постель он так и не вернулся. Я была очень разочарована этим. Посмотри в заведении Практа, что на улице Последнего Приюта. Он часто уходит туда, когда хочет подумать. Я надеюсь, что это именно такой случай.

— Спасибо, — Эрик исчез за дверью, не дождавшись ответа.

Он знал, где находится эта пивная, но ни разу там не был. Это было не совсем обычное питейное заведение с особым аденским колоритом, когда общего зала не было, а здание разделялось перегородками на множество закутков так, чтобы других посетителей не было видно вовсе.

Улица Последнего Приюта находилась недалеко от штаб-квартиры. Когда-то здесь располагались многочисленные открытые кладбища, но вскоре места стало не хватать, и могилы постепенно перенесли в подземные фамильные склепы. Улица по-прежнему начиналась как кипарисовая аллея с гробницами князей предыдущих династий, но дальше представляла собой оживленный торговый проспект.

Отыскав вход в заведение Практа, Эрик отворил обитую железом дверь, ускользнул от официанта и направился вниз по деревянной лестнице. Лучшие места в таких пивных находились в подвальных помещениях. Он старался как можно меньше мешать уединившимся посетителям, пробираясь по лабиринту узких проходов.

Пирсон сидел в кресле у камина в самом дальнем отделении зала. Рядом, на каменном столике, стояла бутылка крепленого вина и глиняный стакан. Заместитель был одет в длинный плащ поверх халата, его губы чуть шевелились.

Заметив Эрика, Пирсон не стал скрывать своего раздражения:

— Если ты думаешь, что я сижу в таком месте, чтобы принимать посетителей, то сильно ошибаешься.

— Извините. Я не надолго, — Эрик попытался быть любезным. — Я прошу послать меня поближе к Тассуру, мне небезразлично то, что там происходит.

— Садись, — Пирсон отхлебнул из стакана. — Я тоже думаю только об этом. Чем ты можешь мне помочь, Эрик?

— Не знаю. Мне подойдет любое задание.

— Не подойдет тебе любое задание, и ты сам это отлично знаешь, — Пирсон сделал второй глоток. — Курьеры не работают в тех местах, где не действует договор о непричастности. Эти правила придумал не я, но в них есть свой резон.

— Может быть, я могу поехать хотя бы в Схонд?

— Там тоже собираются приостановить действие договора. Знаешь, с этими республиками одни хлопоты. Ни один князь не позволил бы себе такого.

— Я могу, например, доставить кому-нибудь ваши указания, — предложил Эрик. — Я слышал, тот же Даймонд на свободе.

— Даймонду не нужны мои указания, — заместитель вдруг разгорячился. — К дьяволу, зачем тебе это? Рано или поздно там все успокоится. У тебя там родственники, что ли, обнаружились? Это мне нужно думать, как восстанавливать авторитет Службы. Мы же не еду доставляем, нам платят, пока от нас есть толк.

— Родственников нет, но есть люди, за которых я беспокоюсь, — Эрик решил, что лучше быть честным. — Мелинда спасла мне жизнь, и я в некотором роде чувствую себя обязанным ей помочь.

— Женщина, значит, — Пирсон покачал головой. — Знаешь, я могу это понять. Но ты уверен, что тебе будет проще находиться с ней по разные стороны стены, чем на таком расстоянии? Поверь, ее и Гленна Мюррея охраняют так, что ты и с пулеметом не сможешь ничего поделать.

— По крайней мере, я буду чувствовать, что что-то делаю, — произнес Эрик.

Пирсон ничего не ответил, углубившись в размышления. Эрик не стал ему мешать, но и уходить не собирался, пока заместитель не озвучит свое решение. Это молчание продолжалось несколько минут.

— Ладно, — вздохнул Пирсон. — Я кое-что могу сделать для тебя. Сейчас оставь меня в покое, я еще о многом должен поразмыслить. Заходи ближе к вечеру, а лучше ночью, мне еще нужно будет выспаться. Впредь не приходи сюда и другим об этом месте не рассказывай.

Попрощавшись, Эрик выбрался из узких проходов на солнечный свет. Особого ликования он не чувствовал, скорее это было ощущение выполненного долга. Конечно, ничего конкретного он еще не предпринял, но по всему выходило, что скоро придется отправиться на юг, где можно будет оценить ситуацию своими глазами.

Время тянулось невыносимо медленно, но Эрик решил, что не будет тревожить заместителя до полуночи. Ожидание несколько скрасил его старый знакомый Эдвард, которого все теперь называли не иначе как Малыш Эдди. Посылать на задания щуплого боязливого Эдди никто не собирался, вот он и сидел в штаб-квартире, пытаясь придумать себе достойное занятие. Последней идеей Эдди была стенгазета Службы Доставки, которую он разместил в коридоре на деревянном стенде. Со статьями у Малыша возникли большие проблемы, зато на серых листках красовались сразу четыре кроссворда.

Эрик был одним из тех, кто оценил работу Эдди, он даже попросил парня делать для него копии всех новых кроссвордов — естественно, за плату. Эрик уже успел слегка подзабыть об этой просьбе, но этим вечером Малыш принес несколько исчерченных листков бумаги. Развлечения этого хватило всего часа на три, кроссворды оказались довольно простыми. Впрочем, жаловаться было не на что, свои деньги Эдди отработал вполне.

До полуночи Эрик так и не смог высидеть, к Пирсону он направился без четверти одиннадцать по часам Службы. Гордон когда-то говорил, что в этом мире сутки длиннее, чем на Земле, но только сейчас Эрик ощутил это на себе.

Пирсон был в кабинете, теперь он выглядел куда более собранным и энергичным, чем в заведении на улице Последнего Приюта. Заместитель, как обычно, полулежал в кресле с ногами на подоконнике.

— Полагаю, Эрик, мое задание станет для тебя несколько неожиданным, — Пирсон даже не посмотрел на вошедшего, он умел узнавать людей по звуку шагов. — Я не хочу нарушать правила Службы, отправляя тебя в Тассур или Схонд. Я поступлю проще.

Эрик решил, что не стоит перебивать продуманную речь своего руководителя.

— На столе лежит конверт, в нем — послание для старейшин Эскандара. Я поделился с ними своими планами по разрешению конфликта. В конце концов, наш филиал в Эскандаре все еще действует. Конечно, тебе придется что-то придумать, однако по сравнению с путешествием по Схарту это задание не представляет большой опасности.

— Как я могу пробраться в окруженный район?

— Не знаю, — беззаботно произнес Пирсон. — Найди Даймонда, он может что-то подсказать. Вообще, в тех местах очень глубокие катакомбы, я когда-то в них бывал; мне кажется сомнительным, чтобы тассурцы смогли перекрыть все выходы. Ты же смог пробраться в Иртис и выйти оттуда.

— Только теперь мне запрещен доступ в запретное княжество, — сказал Эрик.

— Правда? — удивился Пирсон. — Жаль, я думал, что тебя можно будет использовать как специалиста по Иртису. Впрочем, это подождет. Пока займись этим поручением.

— Но если меня схватят, что мне грозит? Если выяснится, что Служба старается помочь эскандарцам, это приведет к большому скандалу.

— Я не так глуп, чтобы писать письмо от собственного имени, — Пирсон наконец развернулся лицом к Эрику. — И мне, по большому счету, все равно, чем там все закончится. Я хочу лишь, чтобы все закончилось побыстрее. Письмо мы составляли вместе с князем Уимбри, про его дружбу с Эскандаром и так всем известно. Тебе ничего не грозит, в Тассуре решили лишь приостановить наш договор. Посидишь под стражей вместе со своей девушкой, если что.

— Она не моя девушка, — машинально выговорил Эрик.

— Неважно, — отмахнулся заместитель. — Но имей в виду, что план, который изложен этом послании, долго готовился. Если найдется возможность прорвать блокаду, Тассур отступит. Они никогда не решатся на активные военные действия.

— Понял, — произнес Эрик. — Мне просто нужно пробраться в Эскандар.

— Ага, — подтвердил Пирсон. — Именно. О Даймонде сможешь узнать у наших людей в Тассуре. Если думаешь, что тебе понадобятся деньги, спроси у Ванды. А вообще, не стесняйся просить денег у торговцев, которые работают на Службу. Удачи.

Пирсон вновь отвернулся лицом к темному аденскому небу, видневшемуся через распахнутое окно. Эрик забрал конверт со стола, закрыл за собой дверь и начал неторопливо спускаться по лестнице. Он собирался отправиться в путь немедленно.

Глава IX

По ночам лишь главные улицы Адена освещались тусклыми фонарями; в южной, более бедной части, где сейчас шел Эрик, было почти совершенно темно. Впрочем, он различал контуры домов, этого было достаточно, чтобы не зажигать факел.

Между Аденом и его южным соседом Шэррадом границы, как таковой, не было вовсе, лишь широкий бульвар с цитрусовыми деревьями обозначал место, где одно княжество переходило в другое. Эрик сорвал парочку созревших плодов с нижних веток — они оказались превосходными на вкус.

В Шэрраде вообще было куда больше зелени, чем на улицах Адена, да и население было не в пример меньше. Правда, и жили люди значительно беднее: достаточно надежных способов выращивания пищи под землей здесь не знали, поэтому основной пищей оставались различные корнеплоды и рыба из глубинных озер. Зерно и мясо завозили преимущественно с дальнего юга; кое-что покупалось и в Адене, однако в целом цены центрального княжества были слишком велики для рядовых шэррадцев.

Узкие переулки то и дело освещались красноватым огнем факелов прохожих, а когда Эрик вышел к одному из основных проспектов, стало совсем светло. Это был совершенно огромный по своим размерам проезд, почти с тысячу футов шириной. Центральная часть улицы была скрыта за деревьями, а по сторонам то и дело проносились быстрые педальные экипажи. Под многочисленными навесами возле домов сидели и пили горожане, где-то в отдалении играли приятные легкие песни под аккомпанемент низко звучащих струнных.

Эрик не знал, то ли здесь проходил какой-то праздник, то ли жители Шэррада всегда предпочитали отдыхать ночью. Даже когда начался дождь, люди на улицах не разошлись по домам, лишь перебрались под навесы и в беседки на аллеях. Он пожалел, что раньше не добирался до этих мест, столь не похожих на унылые пустынные лабиринты Адена, Лафрада и Атальдрефа. Ему несколько раз предлагали присоединиться к отдыхающим компаниям, однако он помнил о своем задании и вежливо отказывался.

Чем дальше к югу, тем ниже и проще становились дома. Закончилась мостовая, дороги стали покрыты щебнем и песком. Даже в ночной темноте была видна высокая крепостная стена, защищавщая княжество от недружелюбных южных соседей. Путь Эрика лежал к центральным воротам, возле которых располагался северный выход Торгового Коридора — широкого подземного туннеля, ведущего из Шэррада напрямик в Тассур.

Торговый Коридор на всем протяжении охранялся тассурскими стражниками; более того, у него было лишь два выхода на поверхность, чтобы обеспечить наибольшую безопасность купцам и их товарам. Под землей находилось несколько трактиров и торговых складов, представительства нескольких крупных торговых гильдий и даже храм Неведомого для гостей с крайнего севера. Конечно, тассурцы собирали подорожную с проезжих торговцев, но для одиноких пеших путешественников плата была невысока.

Вход в туннель был заметен издалека: десятки нагруженных повозок загромождали окрестные улицы, а их владельцы спокойно переругивались, пытаясь занять место поудобнее. Пробираясь мимо фур с тканями и фруктами, Эрик вышел к торговой площади, забитой почти вплотную. Отряд вооруженных стражников охранял открытые деревянные ворота невысокого кирпичного помещения, где располагался спуск в туннель. Уже начало рассветать.

Эрик был заранее предупрежден, что дороги окажутся плохими, но эта грязь на площади живо напомнила ему топи возле разлившегося Азаррима. Кое-где сапоги вязли по щиколотку. Приходилось только догадываться, какие усилия должны были прикладывать водители этих повозок, чтобы ехать по такой земле.

Дождавшись, пока стражники закончат с очередной повозкой, Эрик вынул две мелких золотых монеты и подошел к воротам.

— Грамота есть? — отрывисто спросил тассурский офицер, краснолицый коренастый мужчина с глубокими морщинами на лбу.

— Я по личному делу. Я уплачу подорожную, — ответил Эрик, протягивая деньги.

— Убери золото, — хмуро ответил офицер. — У меня приказ от верховного собрания, с красной печатью. Если у тебя нет торговой грамоты или приглашения от самого собрания, в Коридор я тебя не пропущу. Ты, должно быть, из Службы Доставки?

Эрик кивнул в ответ.

— Хадем, — офицер окликнул молодого стражника, осматривавшего очередную повозку, — что там у нас сказано в приказе насчет Службы Доставки?

— Никаких льгот, если нет личного приглашения. Проверять особо тщательно, — отозвался стражник, запуская руку в мешок с пряностями.

— Вот видишь, странник, — флегматично заметил офицер. — Никаких тебе льгот не полагается. И золотом своим можешь не трясти, мы не нищие.

— А приглашение это как-нибудь можно заполучить? — Эрик все еще надеялся, что ситуацию можно разрешить к лучшему.

— В Тассуре можно, я думаю, — чуть поразмыслив, ответил краснолицый. — Да, пожалуй, только в Тассуре и можно, на любой пограничной заставе или во дворце собрания.

— И другой безопасной дороги туда нет?

— Сам знаешь, что нет, доставщик, — после этих слов тассурец вдруг стал говорить с видимым раздражением. — Вон видишь ворота в Дэуред? Шагай туда смело, сдался тебе наш коридор. Из-за вас, небось, я должен по ночам в грязи стоять и грамоты сверять. Иди-иди.

Эрик хотел добавить что-то еще, но офицер начал демонстративно задавать вопросы ближайшему торговцу. Обращаться к другим стражникам в обход их начальника не имело смысла. Возможно, стоило дождаться смены караула — следующий офицер мог оказаться более сговорчивым и падким на золото. С другой стороны, если приглашения проверялись и у другого выхода из туннеля, никто в охране не стал бы рисковать своим положением ради нескольких золотых.

Идти через Дэуред не хотелось совершенно. С тех пор, как город разделился высокими стенами на укрепленные районы-княжества, прошло более тысячи лет. И если северные районы по большей части процветали, то на юге творилось всякое. В свое время воинственная династия князей Дэуреда подчинила себе окрестные земли, в результате чего княжество стало крупнейшим в городе. Однако, как это часто бывает, захваченные территории не оправдали ожиданий и не принесли процветания, а тем временем крупные купцы переехали на север, в более мирные земли. Дэуред беднел, его жители еле сводили концы с концами, а горделивые смелые князья прежних времен выродились в слабовольных жестоких тиранов, неспособных объединить собственную страну.

Это не могло не привлечь всякий сброд из благополучных частей города, где всеми средствами боролись с ворами и бродягами (Эрик не ошибался, предполагая, что за ночлег на улицах Адена можно было самое меньшее угодить в тюрьму). Именно обилие разбойников заставило правителей Тассура выложить огромные деньги для создания закрытого подземного коридора. Но преступники были не единственной проблемой в Дэуреде.

Надо сказать, что жители города в основном не были особенно религиозны. Где-то почитали домашних богов очага, где-то существовал культ предков, в иных местах вся вера ограничивалась старинными суевериями. На островах Ближней и Дальней Косы уже несколько столетий процветал культ Неведомого, меланхоличный монотеизм с красивыми ритуалами. Но при всем различии верований практически все обитатели этого мира признавали существование злой силы, враждебной людям и самой жизни.

Представления о дьяволе и его демонических приспешниках прочно вошли в повседневную жизнь. Некоторые мыслители полагали, что именно эти силы в свое время дали жизнь миру, другие считали, что дьявол в ответе только за искажения, возникающие при удалении от Счастливого Креста. При этом какого-то эффективного метода борьбы со злом в городе не знали; возможно, именно поэтому у отца Элайджи так легко получилось привить на совершенно иной почве христианство. Напрашивался же иной выход: если с дьяволом нельзя бороться, то не лучше ли будет признать его силу и поклоняться ему в надежде защититься таким образом от несчастий?

Отдельные секты дьяволопоклонников появлялись и исчезали с незапамятных времен; однако долгое время ни одна из них не могла получить широкой поддержки. Некоторые из этих сект были слишком жестоки для обычных горожан, ритуалы других оказывались излишне запутанными или чрезмерно аскетичными.

Общество "Новый Рассвет" образовалось у моря, в Эргефреде, около двух столетий тому назад. Постепенно власти под разными предлогами вытеснили членов этого общества из княжества в более южные регионы. Не найдя пристанища в Лафраде и Шэрраде, сектанты обосновались в захолустьях Дэуреда, где им наконец-то никто не запрещал проводить свои обряды, пока они платили храмовый сбор.

Скорее всего, "Новый Рассвет" со временем постигла бы судьба сотен других сект фанатиков: первоначальные последователи культа состарились бы и умерли, а молодые предпочли бы не связывать себя с верой отцов. Однако случилось так, что престарелый князь Дэуреда Хаглор Безумный, поговорив однажды с безымянным адептом "Нового Рассвета", проникся словами этого фанатика и приблизил служителей культа ко двору. Дьяволопоклонники быстро освоились в новых условиях, и вскоре поразительная новость распространилась по всему городу: "Новый Рассвет" стал государственной религией Дэуреда.

Если до этого княжеские дома более развитых районов города относились к Дэуреду снисходительно, помня о династических связях, то после такого происшествия почти все предпочли разорвать официальные отношения с далеким южным соседом. Эрик слышал, что некоторые независимые купцы на свой страх и риск пытались торговать с Дэуредом, но такие попытки часто заканчивались разорением или даже гибелью. Последние сто с лишним лет мало что было известно о происходящем в Дэуреде; во времена образования Службы Доставки Кубек и другие эмиссары побывали в южном княжестве, но карт или отчетов почему-то не сохранилось.

Тем не менее проход из Шэррада в Дэуред был открыт для всех желающих. Отчасти это было связано с древним торговым договором между княжествами, заключенным на несколько сотен лет и продолжающим действовать в настоящее время. Эрик, впрочем, понимал, что огромное по меркам города государство, где правит династия поклонников тьмы, а по дорогам рыскают шайки грабителей, не должно было привлекать толпы путешественников.

Он машинально нащупал на поясе черную рукоятку кинжала. Эрик понимал, что любой мало-мальски владеющий оружием разбойник способен убить его до того, как он успеет вытащить кинжал из ножен, но клинок на поясе все равно придавал какую-то уверенность.

Крепостная стена находилась неподалеку, возвышаясь над приземистыми домами бедной части Шэррада, верхняя часть стены на всем протяжении освещалась факелами. Ворота были отмечены яркими красными огнями и, судя по всему, располагались не более чем в пяти минутах ходьбы от входа в туннель. Эрик решил, что дойдет до входа в Дэуред, а там уже решит, что делать дальше.

Он зашагал по деревянным мосткам узкого переулка, смотря себе под ноги и полностью погрузившись в размышления. От раздумий Эрика отвлек лишь сильный удар в грудь. Он уже был готов ответить обидчику с помощью кинжала, но тот оказался всего лишь необычной бревенчатой конструкцией, с неведомой целью расположенной поперек тротуара. Обнаружив узкую щель между бревен с другой стороны улицы, Эрик смог протиснуться в проход, чтобы идти дальше.

Так или иначе, этот удар вывел его из ступора и ситуация теперь не казалась столь безнадежной. Если через Дэуред нельзя было пройти, то должен был существовать обходной путь. Конечно, двигаясь на восток, пришлось бы слишком отклоняться от осей, а на западе возвышались дикие горы, но везде можно было найти какие-то безопасные тропинки. Эрик корил себя за то, что перед путешествием не изучил в атласах Службы сопредельные земли, считая само собой разумеющимся то, что Торговый Коридор будет для него открыт.

Переулок оказался довольно длинным, дорога несколько раз поворачивала, однако никаких перекрестков на пути не встречалось. Огни в домах не были зажжены, и постепенно у Эрика складывалось впечатление, что он идет не по городу, а по каким-то подземным катакомбам.

Наконец он вышел на ярко освещенную площадь, похожую на ту, где располагался вход в туннель. Ворота оказались совершенно гигантских размеров, футов пятьдесят высотой. Они были едва приоткрыты, но и через эту щель могли свободно проехать два экипажа. Вверху, на стене, размеренно двигались дозорные; внизу по всей площади рассредоточился отряд стражников. Всего возле ворот было десятка три солдат в блестящих доспехах. Эрик подумал, что вряд ли в Шэрраде стали тратиться на многочисленную охрану без веской причины.

Он вышел на середину площади и посмотрел в сторону Дэуреда. Бронза и черное дерево огромных ворот обрамляли непроглядную темноту. Один из стражников внимательно посмотрел на путешественника; Эрик почувствовал в этом взгляде дружеское предостережение.

Ему не хотелось признаваться самому себе, что он невероятно боится того неведомого, что скрывалось за этими воротами. Уже несколько раз в этом мире он не обращал внимания на опасности — и ведь в конечном итоге эта безрассудность оказывалась оправданной. Но Дэуред в его голове представлялся земным адом, местом, откуда не возвращаются, где текут реки лавы и подземные демоны разрывают на части людей, а князь-дьяволопоклонник орошает черные алтари кровью младенцев.

Окончательно решив, что иногда лучше быть умным, чем храбрым, Эрик развернулся и пошел прочь от ворот. Он не совсем представлял, куда именно направляется; сейчас ему не помешал бы чей-нибудь дельный совет.

Пока Эрик вспоминал, где в Шэрраде находился филиал Службы, из верхнего окна вылетела пустая бутылка, но не разбилась, а воткнулась торчком в лужу грязи. Тут же из окна высунулся круглолицый мужчина с факелом и обеспокоенно воскликнул:

— Вы целы, добрый человек? Простите моему брату эту нелепую привычку, я уже не в первый раз говорю ему, что кидать бутылки из окна очень неправильно.

— Ничего страшного, все равно он промахнулся, — крикнул в ответ Эрик.

— Может, зайдете к нам? С удовольствием угощу вас кружкой пунша.

Эрик только сейчас заметил, что небольшое здание, около которого он стоял, было магазином. На деревянной вывеске виднелась белая надпись "Всякая всячина", вокруг были нарисованы какие-то предметы, Эрик не смог определить в темноте, что собирался изобразить художник. Заведение работало круглосуточно, о чем сообщалось в надписи над дверью. В Адене таких магазинов не было.

— В такое время не стоит отказываться от бесплатного пунша, — усмехнулся Эрик, решив, что заслужил небольшой отдых.

— Заходите, заходите! Там внизу наша сестра, вы ее разбудите, если что, — после этих слов голова говорившего скрылась внутри здания.

Эрик, подергав для приличия за шнурок дверного колокольчика, зашел внутрь. Он оказался в узком коридоре, тускло освещенным мертвенно-зеленым сиянием дешевой световой панели. В дальнем конце виднелась лестница, ведущая на верхний этаж, а прямо возле входа располагалась арка прохода в основную часть магазина. В полутьме можно было различить какие-то веревки, свисающие с потолка, и беспорядочные груды мешков и коробок, занимавшие большую часть помещения.

Заслышались торопливые шаги, на дальней стене заполыхали отблески пламени факела. Эрик ожидал увидеть мужчину, который пригласил его в дом, но спустились сразу двое. Второй видом сильно походил на первого, такой же невысокий и кругленький, отличаясь лишь неаккуратной темной бородой с белыми пятнами.

— Приветствую, добрый человек, — заговорил тот, что без бороды. — Сестры нашей, как видите, здесь нет. Видимо, ушла домой к мужу, пока мы с братом вверху вино пили.

— Представился бы лучше, — пробурчал второй.

— Да, точно, — спохватился первый. — Я — Кендел, а это мой брат Трендел. Наша семья держит эту лавку не одну сотню лет. Единственный ночной магазин в Шэрраде, между прочим.

Эрик назвал свое имя в ответ, и они зашли внутрь основного помещения. Кендел со скрежетом отодвинул крышку световой панели — помещение озарилось ровным белым светом.

— Хороший у вас здесь светильник, — одобрительно промолвил Эрик.

— Могу продать, — тут же ответил Кендел. — Не новый, но еще пару лет послужит точно.

— Мне как-то пока без надобности, — ответил Эрик. — Где же обещанный пунш?

— Ах, точно, конечно же, — Кендел засеменил к дальнему прилавку и скрылся за стойкой в поиске ингредиентов.

Эрик осмотрелся вокруг. В ближнем углу были свалены ткани, ковры и какие-то деревянные канделябры. Центр помещения занимала полукруглая остекленная витрина, где лежали ножи и украшения. Многочисленные веревки, свисавшие с потолка, тоже, судя по всему, предназначались на продажу. Там, где разжигал небольшую жаровню Кендел, находилось что-то вроде бара: в шкафу пылились темно-зеленые бутылки с замотанными тканью горлышками.

— Мы всем торгуем, — Трендел заметил, как Эрик изучает ассортимент заведения. — Видел название? Днем все больше безделушки берут, а по ночам, кроме эля и вина, ничего и не продаем обычно. Ты, друг, присаживайся.

Трендел смахнул рукавом крошки с одного из высоких табуретов возле прилавка, а сам уселся на второй. Его брат продолжал возиться с кипятком и крепленым злаковым вином, из которого делали местный вариант пунша. Почувствовав, что хозяева магазина ждут, когда же он наконец расскажет о себе, Эрик начал сразу с самого главному:

— Мне нужно как можно быстрее оказаться в Тассуре. Через Торговый Коридор меня не пускают. Вы здесь давно живете, может, подскажете, каким путем идти?

— Что же ты натворил такое, чужеземец, что тебя в Коридор не хотят пускать? — Эрик почувствовал беспокойство в голосе Трендела.

— Я работаю в Службе Доставки, и у нас сейчас не очень хорошие отношения с Тассуром.

— Так ты из тех, что с неба валятся? Вот дела! — воскликнул из своего угла Кендел. — А правда, что у вас там вся земля круглая и люди вверх ногами ходят?

— Вверх ногами у нас ходят не чаще, чем у вас, — усмехнулся Эрик. — Да, я не из этого мира. Но мне действительно нужно в Тассур, и ваша помощь была бы весьма кстати. Я могу заплатить, если нужно.

— Мы не привыкли брать деньги за разговоры, — хмуро произнес Трендел. — Лучше купи у нас что-нибудь, если отблагодарить хочешь. Только вот благодарить, боюсь, не за что будет. Бывал я в Тассуре не раз, но всегда на повозке под землей ехал. Дэуред же, может, и близко, но только никто из честных людей там не бывал.

— Бывать я, может быть, и не бывал, — добавил Кендел, насыпая кристаллический сахар в кастрюльку с варевом, — однако в таверне у Пельтрума много что про Дэуред слышал. И все больше нехорошее. Скажем, рассказывали...

— Да не нужно мне в Дэуред, друзья, — поспешно перебил торговца Эрик. — Мне в Тассур нужно. Неужели только одна дорога есть? Может, по горам пройти можно? Или с востока обойти? Или через старые подземные пути пробраться как-нибудь?

Кендел с неожиданной ловкостью разлил горячее питье по глиняным стаканам, поставил перед Эриком тарелку с рассыпчатым печеньем и взгромоздился на последний свободный табурет. Второй брат отпил пунша, одобрительно хмыкнул и только после этого ответил на вопросы Эрика.

— В общем, не знаю я других путей. В горах на западе всякая нечисть живет, а безносые их к нам гонят.

— Кайо?

— Они самые. Не перебивай пока, а то я с мысли собьюсь. Неужели у вас в Службе не слышали, что наш князь приказал сделать на западной границе? Там теперь ров. Глубокая каменная расселина, если точнее говорить. Она и раньше была, но теперь князь приказал мосты убрать, все перегородки разрушить, проходы завалить, а кое-где и прокопать поглубже. Конечно, при большом желании можно перебраться, но в одиночку тебе не справиться, я уверен. Да и горы там дикие, заблудишься или на корм эзхатам попадешь.

— Хорошо, Трендел, пусть так, — согласился Эрик. — Ну а с востока-то нет гор? И люди там, в Фальгноре и других землях, нормальные живут, с ними договориться можно.

— Нормальные там только световые плиты, — ответил на это Кендел, продолжая жевать печенье. — А люди как раз не очень. Да и с чего им там быть нормальными, посуди сам. Мне рассказывали, что женщины фальгнорские, особенно те, кто далеко на востоке живут, тайком приезжают сюда, в Шэррад, чтобы рожать. Потому что если это на родине делать, у них дети сплошь ненормальными рождаются. Кто без ушей, кто без больших пальцев, сплошные уродцы.

— Больше в таверне сиди, умник, — недовольно произнес Трендел. — Да, у них такое бывает, но вовсе не с каждым. Есть другая, более веская причина, по которой не стоит путешествовать через Фальгнор.

— И какая же? — поинтересовался Эрик.

— Я тебе расскажу одну историю про нашего родственника Ампельдинка. Мне он доводится, пожалуй, двоюродным прадедом по отцовской линии. Наш же прадед и его братья владели в те времена этим же магазином. Ампельдинк отвечал у них за поставки из других княжеств, теперь этим как раз я занимаюсь. И был он, надо сказать, человеком весьма бережливым, а попросту — сквалыгой, какого свет не видывал.

Вот однажды пришло ему в голову, что световые панели было бы куда выгоднее закупать без посредников прямо на месте, в Фальгноре. Отправился он в тот же день на трехколесном самовозе через весь Шэррад и к ночи был в Фальгноре. Там Ампельдинк быстро смекнул, как добраться до дальних шахт, где светящиеся камни добывают. Люди, говорят, видели, как он неистово крутил педали. Прибыль, небось, чуял.

Только вот с того дня ничего о нем не слышали. На шахте он не объявился, но и тела тоже не нашли. Сгинул, одним словом.

— Часто там так бывает? — задал вопрос Эрик, отхлебывая из стакана жгучий пунш. Кендел не пожалел имбиря и прочих пряностей.

— Не спеши, я еще не закончил, — Трендел сделал небольшую паузу и продолжил свой рассказ. — Много лет об Ампельдинке никаких вестей не было. Прадед состарился и умер, дед погиб в Схарте, когда там все эти жуткие вещи начались. А десять лет назад въезжает во двор Ампельдинк собственной персоной, да еще в коляске везет световые панели высшего сорта. И, главное, ни чуточки не постаревший.

— На нем еще ботинки были с деревянной подошвой, сейчас такие не носят, — добавил Кендел, успевший в одиночку выпить добрую половину пунша.

— Да, помню те ботинки, — вновь заговорил Трендел. — Оказывается, Ампельдинк по дороге к шахте попал в область, где время течет очень быстро. В Фальгноре такие места то и дело возникают повсюду. Обычно человек и не замечает, как это происходит. Каждый фальгнорец, думаю, в такие области попадал. Как правило, не больше недели теряется, но изредка бывает и так, как с Ампельдинком. Некоторые, знаешь, и вовсе не возвращаются.

— А что же с вашим двоюродным прадедом дальше было? — Эрика почему-то сильно задела эта история.

— А что с ним могло быть? — меланхолично промолвил Трендел. — Помню, первым делом посмотрел он на могилы братьев и жены в склепе. Детей у него не было, а этаж, где он жил, давным-давно перестроили под склад. Неделю не ел почти ничего, поседел сильно, осунулся и ссутулился весь. Потом собрал какие-то пожитки, сел опять на свой самовоз и уехал куда-то. Не попрощался даже ни с кем. Одни говорят, к морю уехал, другие — на крайний восток. Здесь, видно, слишком мучительно оказалось.

После этих слов все трое некоторое время молчали, затем Эрик все же нарушил тишину:

— Мне желательно добраться как можно быстрее. Так рисковать я не имею права.

— Понятное дело, — согласился Трендел. — Но только я и не знаю, как тебе помочь. Можешь сам сходить и посмотреть на расселину, которую по приказу князя выкопали. Если придумаешь, как через нее перебраться, я тебе пунш до конца жизни готов поставлять бесплатно. Там голая отвесная стена в несколько сотен локтей высотой, а все перевалы засыпаны камнем. Все сделано, чтобы никто с той стороны в Шэррад не пробрался.

— У меня еще другая мысль была, — произнес Эрик. — Может, проще будет охрану подкупить как-нибудь? Или грамоту подделать, или под днищем телеги проехать, мало ли способов стражу обмануть.

— Я бы тебе не советовал никого подкупать, — обеспокоенно ответил Трендел. — Проблем не оберешься. В телеге или экипаже такой здоровый парень, как ты, тоже не спрячется. Не забывай, есть еще и кордон на выезде, он не менее строгий, чем здесь. А вот грамоту подделать, наверное, можно. У меня самого такая есть, нужно найти умельца, который сможет хорошо ее скопировать и печать тассурскую поставить.

— Сестру спросить надо, — вклинился в разговор Кендел. — Помнишь, она говорила, что ее муж поймал как-то южанина, который подписи и печати на векселях подделывал? Пледдиф отпустил мошенника на первый раз, но обещал за ним следить.

— Вот иди и сходи за сестрой, если так хочешь, — пробурчал Трендел. — Сходи, в самом деле. Я тут с гостем пообщаюсь.

— Ну и схожу, — чуть обиженно произнес его брат. — Только... Эрик, ты же понимаешь, просто так будить сестру я не могу. Денег мы не просим. Купишь что-нибудь в магазине?

— Обязательно, — подтвердил Эрик. — Не волнуйтесь, я умею быть благодарным.

Кендел, топоча ботинками, неловко заторопился к выходу. Трендел вылил себе в стакан остатки пунша из кастрюльки и выжидающе посмотрел на Эрика, словно приглашая к разговору.

— Ты старший брат, Трендел? — задал вопрос Эрик.

— Нет, я на два года младше, — ответил тот. — Я просто гораздо умнее, а у Кендела достаточно добрый нрав, чтобы прислушиваться к тому, что я говорю.

— А вообще, прилично ли будить вашу сестру в такое время, под утро? Муж ее к такому как отнесется?

— Ничего страшного, — успокоил Эрика Трендел. — Пледдиф — начальник одного из постов стражи. Он постоянно по ночам в дозоре. Они с сестрой видятся редко. Вообще, он человек хороший, только думает больше о том, как в офицеры выслужиться. Да и сестра ему под стать, надо сказать.

— Живет она, наверное, недалеко? — предположил Эрик.

— Да, неподалеку. Забавные вы люди, иномирцы, — неожиданно произнес Трендел. — Все время думаете, как бы чего неправильного не сделать. Осторожничаете, слова выбираете. Все сплошь вежливые.

— У нас работа такая, — возразил Эрик. — Или тебе что-то в этом не нравится?

— Может, и не нравится иногда. Да ты погоди обижаться, я тебе сейчас объясню. Вот заходят иногда к нам настоящие разбойники. Здесь, в Шэрраде, их и нет почти, но магазин наш недалеко от ворот, поэтому приходят всякие молодцы из Дэуреда. Кендел, когда разбойников видит, тут же на чердак убегает и запирается, мне самому приходится с ними говорить.

Так знаешь, я ведь тоже начинаю так говорить, как вы с нами. Улыбаюсь, стараюсь вопросы правильные задавать, "спасибо" через слово говорю. Я не знаю, чего ждать от людей, у которых ножны на поясе в засохшей крови. Если разбойник захочет, то в момент мне горло перережет и вскоре уже у себя в Дэуреде будет, где его никто не найдет никогда. Было как-то, что мне за тесак не заплатили. Я не настаивал. Помню, тот одноглазый объяснил мне, что может заплатить, но только после этого обязательно опробует тесак, например, на моем брюхе. А вы, иномирцы, похоже, думаете, что каждый встречный собирается вам тесак в брюхо воткнуть. Это обижает, знаешь ли.

Эрик внимательно слушал эту речь Трендела, удивляясь, как точно пухлощекий торговец выразил мысль, которая и раньше ему самому приходила в голову. Эрик не сразу нашелся, что ответить, но потом все же произнес:

— Тут не в страхе перед тесаком дело все-таки. Я вот больше боюсь кого-нибудь обидеть. Ваш мир ведь очень сложный, много народов, много княжеств, везде что-то свое. Я вот недавно был в Файрдене и там на пиру неправильно титул ярла назвал при всех. Неприятно было.

— Понимаю, — дважды кивнул в знак согласия Трендел. — Но знаешь, излишнее любезничание выглядит иногда хуже случайной грубости. Я вот смотрю на тебя и думаю, что таких молодцов в княжеской гвардии еще поискать. Здоровый, рыжеволосый, да еще и с таким кинжалом на поясе. Покажи, кстати, оружие, я любитель на клинки посмотреть.

Эрик молча передал торговцу черный кинжал.

— Так о чем это я? — продолжил Трендел. — В общем, такому, как ты, не стоит слишком обходительно с торговцами разговаривать. Поверь, я нашу породу знаю, почти любой подумает, что ты его обокрасть собираешься или еще какую подлость замышляешь. Не все и поймут, что ты иномирец, скорее решат, что ты откуда-то с северо-востока прибыл. А зачем прибыл, если не торговец? Разбойник, значит, или еще какой-нибудь жулик.

Трендел внимательно осмотрел кинжал и вернул его обратно владельцу.

— Хороший клинок, — проговорил торговец. — Дам за него пятнадцать золотых не раздумывая. Полновесных шэррадских золотых, не аденских мелких чешуек.

— Мне деньги не нужны, — усмехнулся Эрик, убирая кинжал в ножны. — А были бы и нужны, все равно ты меня не обманешь. Я в оружии не разбираюсь вовсе, но вашу породу тоже немного знаю. Ты, Трендел, думал, что иномирец если и может хороший кинжал от плохого отличить, то хороший от замечательного уже точно не отличит. Скажи мне честно, сколько такой клинок может стоить? Сто золотых? Двести?

— Может, и двести, — чуть охрипшим голосом отвечал Трендел. — Это же работа Сторга Кузнеца... да откуда тебе знать, кто это такой. Сторг, говорят, в каждый клинок часть своей жизни вкладывал, оттого и умер в молодости. Последние работы он уже совсем больным делал, все волосы повылазили, даже кожа потрескалась. Он никогда клейма на свои клинки не ставил, но руку мастера любой знаток узнает. Тебе стоит знать одно: Сторг все мечи и кинжалы делал в своей кузнице далеко от Счастливого Креста. Каждый из них немного колдовства впитал вместе с жизнью создателя. Меч князей Шэррада, к примеру, светится в полнолуние и раскаляется докрасна от крови врагов. Я не знаю, что скрывается в этом кинжале.

— Мне говорили, что их купили за бесценок вместе с партией всякого барахла у торговца, который лежалый товар распродавал, — Эрик и предположить не мог, насколько верной окажется его догадка.

— Не знаю, что за торговец оружием мог такой кинжал не заметить, — отозвался Трендел. — Не узнать работу Сторга — это же совсем нужно ничего в клинках не понимать.

— У меня их вообще-то два, — пояснил Эрик. — Второй точно такой же лежит в сумке.

— Час от часу не легче, — схватился за голову Трендел. — Знал бы я раньше об этом, не стал бы столько о Сторге рассказывать. Теперь уже поздно. Храни свои сокровища. Хотел бы я знать, каким образом они у тебя очутились, но ты, похоже, и сам об этом никакого представления не имеешь.

В этот момент гулко хлопнула входная дверь и на пороге помещения появился Кендел вместе со своей сестрой. Это была невысокая женщина, уже не молодая и такая же кругленькая, как ее братья, но с очень добрым выражением лица. Эрик привстал и слегка поклонился, сложив руки домиком, по всем правилам шэррадского этикета. Женщина широко улыбнулась ему в ответ и заговорила первой:

— Очень приятно вас видеть. Меня зовут Эстель. Брат кое-что успел рассказать по дороге, но мне бы хотелось, чтобы вы изложили ваше дело еще раз, от первого лица.

Она присела в легкое кресло, услужливо подставленное Кенделом, а Эрик еще раз поведал о своих неприятностях. Эстель внимательно его слушала, то и дело покачивая головой. Как только Эрик замолк, она уверенно произнесла:

— Пожалуй, я знаю, как безопаснее всего добраться до Тассура. Затею с подделкой грамоты бросьте. Это муж мой только отчитывает мошенников, а в Тассуре к ним принято совсем другое отношение. Вы же человек достаточно смелый, как я погляжу, раз собрались на отвесную скалу взбираться. В горах действительно есть длинный переход, ведущий напрямик в Тассур. Только вот добраться до него не совсем просто. Из Шэррада, пожалуй, и вовсе нельзя. Зато из Дэуреда — очень легко. Подъем на перевал начинается милях в трех от ворот на восток, не больше. Его охраняют кайо, но приличный человек с ними сможет договориться.

— Откуда ты все это знаешь, сестра? — неподдельно изумился Трендел.

— Так эти самые кайо иногда появляются в магазине, — ответила Эстель. — Ты с ними не хочешь разговаривать, а они довольно интересные вещи рассказывают, надо сказать. Кендел, налей мне чего-нибудь горячего, а то утро какое-то промозглое.

В этом зале магазина по каким-то причинам не было окон вовсе, и Эрик не мог своими глазами убедиться, действительно ли уже рассветало.

— А что там, за воротами, в Дэуреде? — задал он очередной вопрос. — Трендел рассказал мне о разбойниках. Может, они караулят сразу за воротами?

— Там, насколько я понимаю, есть дорога к горам, по которой патрули то и дело ездят, — произнесла Эстель, принимая подогретое вино от Кендела. — Только, полагаю, тебе и патрулям не стоит попадаться. В Дэуреде еще неизвестно, кто хуже, — разбойники или солдаты князя. Кайо и тем, и другим постоянно платят, вот их и не трогают.

— Я буду держаться дороги, — произнес Эрик. — Раннее утро — не самое подходящее время для разбойников.

— Старайся вообще ни с кем не разговаривать, с пути не отклоняться, — продолжила Эстель. — Ты, как мне кажется, человек хороший, я буду переживать. Пообещай, что доберешься живым до гор!

— Обещаю, — немедленно ответил Эрик. — Сделаю для этого все, что в моих силах.

— Ну и хорошо, — подвела черту Эстель.

Эрик заметил, как Трендел что-то беззвучно произносит одними губами и шевелит пальцами. Поняв суть пантомимы торговца, Эрик вновь обратился к Эстель:

— Я должен быть принят у одной высокопоставленной дамы в приятных летах, которая умна и хороша собой. Не подскажете, какой небольшой подарок я бы мог сделать для нее? Желательно не просто дорогую безделушку, а что-нибудь красивое или полезное. С удовольствием купил бы этот подарок в вашем замечательном магазине. Ваши братья заявляли, что здесь есть все.

— Высокопоставленной... — призадумалась Эстель. — У нас не так много предметов роскоши. Какими средствами вы располагаете, Эрик?

— Я не постою за ценой, — ответил Эрик, надеясь, что его денег хватит.

— Есть же ночное зеркало, — подсказал Кендел.

— Какое такое зеркало? — удивилась Эстель.

— Из Атальдрефа. Трендел его привез вместе с прочим стеклом в том году.

— Ах, это! — воскликнула сестра. — Это же чудесная вещица. Неси его сюда, немедленно.

— Оно обойдется в двадцать шэррадских золотых, — произнес Трендел. — Если у тебя только аденские монеты, то это будет пятнадцать крупных монет или шестьдесят мелких ноготков.

Эрик высыпал на стойку кучку монет из потайного кармана на внутренней стороне пояса. Недостающие монеты отсчитал из кошелька, после чего на дорогу у него осталось не так много денег.

Вскоре вернулся Кендел и вручил Эрику небольшое овальное зеркало в раме из какого-то необычного материала.

— Зеркало хорошо и само по себе, очень чистое, с легким бронзовым отливом, — пояснила Эстель. — Рама изготовлена из воздушного камня, он очень прочный и при этом легкий. А еще у него есть небольшой секрет. Потяни за лепесток узора.

Эрик исполнил просьбу и увидел, как средняя часть рамки чуть расширилась и от нее полился довольно яркий, но при этом мягкий свет, очень похожий на тот, что испускали панели в торговом зале, разве что немного более желтого оттенка.

— Теперь понимаешь, почему оно называется ночным? — спросил Трендел.

— Действительно, очень милая вещь, — проговорил Эрик, передавая деньги торговцу, который даже не стал их пересчитывать. — А теперь, дорогая Эстель, надеюсь, вы простите мне эту небольшую хитрость. Дело в том, что я чувствую необходимость вас отблагодарить за помощь. Поэтому хотел бы подарить это зеркало именно вам, а не кому-либо еще.

Кендел, похоже, был единственным, кто не ожидал такого поворота событий: он даже чуть приоткрыл рот изумлением. Эстель с достоинством приняла подарок.

— Могу лишь сказать, что ты, Эрик, всегда будешь у нас желанным гостем, — произнес Трендел. — Впрочем, я не раз уже убеждался в щедрости людей Службы.

— А я, в свою очередь, собираюсь угостить всех своими горячими сырными кренделями, которые захватила из дома, — сказала Эстель. — Кендел, готовь свежий травяной чай, да покрепче, и открой бутылочку мятной настойки к нему.

После сытного и весьма приятно прошедшего завтрака Эрик попрощался со всеми и покинул гостеприимный дом. Уже почти совсем рассвело, и при свете дня ворота в Дэуред выглядели вовсе не такими пугающими, как ночью. Стражники по-прежнему были рассредоточены по всей прилегающей площади, но караул, видимо, уже сменился.

Эрик уверенным шагом направился к приоткрытым воротам. Стражники со сдержанным интересом наблюдали за путешественником. Лишь уже войдя в пределы Дэуреда, Эрик услышал сзади тихое: "Удачи тебе, иномирец". Он тут же обернулся, но сказавшего это стражника так и не увидел. Зато в самом темном княжестве было на что посмотреть.

Первым, что бросалось в глаза и доминировало над окружающим ланшафтом, были огромные холмы щебня, поднимавшиеся почти до самой крепостной стены. Эти холмы окружали широкую мощеную дорогу, кое-где перемежаясь зарослями бурьяна. Чуть дальше виднелась развилка, один из путей вел направо, к горам, покрытым облачной пеленой. Не было видно ни людей, ни жилых домов.

Эрик быстро сообразил, откуда взялись эти горы щебня. Его и раньше интересовал вопрос, как в перенаселенном городе поступают со строительными отходами. При создании гигантских катакомб должно было образовываться много каменного мусора, не подходящего для наземного строительства. Видимо, в просторном Дэуреде правители пополняли казну, храня отходы более развитых соседей.

Проблема заключалась в том, что из-за этих терриконов свернуть с дороги и идти где-то неподалеку от нее не представлялось возможным. Эрик быстрым шагом двигался в развилке, не убирая руку с рукояти кинжала.

Перекресток располагался на небольшой возвышенности, откуда были видны невысокие каменные дома в долине, рощи и пастбища, где паслись черные овцы. Эрик предпочел не задерживаться на хорошо просматриваемом со всех сторон месте и сразу направился к горам.

Дорога отсюда шла по дощатому настилу, положенному поверх насыпи из щебня, и плавно поднималась к самым горам. Со стороны Шэррада вздымались еще более высокие холмы из каменных отходов, по левую руку спуск порос коричневатым бурьяном и черными кривыми деревьями почти без листвы. Вся эта безжизненная картина напоминала отвалы возле крупных земных карьеров.

Эрика, впрочем, отсутствие живых существ в округе более чем устраивало. Он надеялся, что через час уже окажется за пределами Дэуреда. Про живущих в западных горах кайо он почти ничего не знал, но они представлялись более симпатичными, чем обитатели этого княжества.

Вскоре дорога поднялась настолько высоко, что стала видна центральная часть Дэуреда, столь же плотно застроенная, как большинство земель города, разве что зелени было побольше. Каменные кварталы ближе к границам переходили в поля и сады, где повсюду бурыми пятнами были разбросаны селения крестьян. Ничего особенно дьявольского в этом пейзаже не было.

Наконец деревянный настил закончился, и дорога перешла в узкий каменный коридор, вырубленный в скалах. Совсем недалеко виднелось двухэтажное белое здание, перегораживающее проход. Видимо, это и был пост кайо на границе Дэуреда. Никаких патрулей из княжества не было видно.

Эрик уже успел свыкнуться с мыслью, что так и не увидит на своем пути ни одного обитателя недружелюбного княжества, когда из-за уступа вышли двое невысоких загорелых мужчин, одетых сплошь в черное. Эти одежды живо напомнили о черных овцах, пасшихся на окрестных лугах. Эрик устало вздохнул и взялся за кинжал.

— Нехорошо как-то получается, незнакомец, — произнес один из этих двоих на немного архаичный манер. — Посуди сам, мы, может быть, всего-то хотели у тебя факел попросить или, скажем, соли для завтрака, а ты сразу за оружие хватаешься. Неправильно это.

— К тому же, знаешь, и оружие-то у тебя какое-то хилое, — продолжил второй, с уродливым шрамом возле рта. — Как тебе мой тесак? Правда, посолиднее будет?

Разбойник обнажил тесак исполинских размеров, чуть ли не метр длиной. Лезвие было обмазано чем-то желтым, скорее всего, ядом. Его сотоварищ вынул из-за полы кистень с двумя круглыми металлическими гирями на цепях, а затем, прищурясь, проговорил:

— Давай ты сейчас объяснишь нам, куда идешь. Если хорошо объяснишь, заплатишь небольшую пошлину и дальше пойдешь. А если плохо объяснишь, не обессудь.

— Иду в горы, по своим делам, — произнес Эрик, смотря на разбойников сверху вниз. — Я из Службы доставки, господа. Вам не стоит со мной связываться, если не хотите, чтобы сюда прибыли наши отряды и не приколотили вас вверх ногами к деревьям.

— Иномирец! — глаза мерзавца со шрамом заблестели. — Похоже, нам удача улыбнулась сегодня. Бери его живым, Грайхам, князь лучше нас знает, что с такими делать.

Глава X

Удар металлической гири пришелся вскользь: Эрик успел отшатнуться к каменной стене. Второй разбойник отшвырнул тесак, в его широком рукаве обнаружился гребень кастета.

Эрик не потратил ни секунды на то, чтобы обнажать оружие или блокировать следующий удар. Неловко развернувшись, он помчался что есть силы к заставе кайо. Видимо, его самоуверенные реплики сбили с толку нападавших, и он выиграл пару секунд.

Белокаменное строение становилось все ближе. Стук сердца отдавался где-то в шее, с непривычки болели легкие. Эрику давно не приходилось бежать в горку в сапогах и с рюкзаком за плечами.

Ухнул за спиной кистень, но этот удар лишь задержал самого грабителя, даже не задев беглеца. Второй разбойник и вовсе отстал, успев лишь метнуть в отчаянии свой кастет, звякнувший в нескольких футах от ног Эрика. Нужно было лишь добежать до цели, не споткнуться о выступы каменной дороги, не потерять равновесие на случайной кочке.

Невысокие бронзовые ворота были уже совсем близко, когда Эрик услышал несколько сухих щелчков тетивы. Преследовавший его разбойник рухнул на землю со стрелой в горле; тот, что был с тесаком, успел пробежать еще несколько метров, прежде чем был сражен сразу несколькими выстрелами. Самих лучников не было видно: вероятно, они стреляли сквозь высокие узкие бойницы на верхнем этаже здания.

— Стой, где стоишь! — окликнули Эрика откуда-то из-за ворот заставы.

Эрик замер на месте. Через некоторое время ворота раскрылись и на дорогу вышел стражник внушительного вида: под семь футов ростом, в доспехах и с двуглавой секирой в руках. Светлые, почти белые косы спускались до пояса. Кайо заговорил на свой слегка шелестящий манер:

— Приветствую, странник. Зачем пожаловал? Ты ведь не разбойник?

— Нет, не разбойник. Эти двое напали на меня, хотели ограбить.

— Мы видели. Ты забежал на нашу территорию, где запрещено обнажать и тем более использовать оружие. Поэтому мы и застрелили тех двух с кистенем и кастетом.

— Вы бы застрелили и меня, если бы я попытался обороняться от разбойников кинжалом?

— Здесь запрещено обнажать оружие под страхом смерти, — с придыханием произнес стражник. — По-моему, все очень просто. Так зачем ты пришел сюда?

— Я хотел пройти через горы в Тассур, — честно ответил Эрик. — У меня нет грамоты, чтобы можно было воспользоваться Торговым Коридором. А дело у меня срочное. Я из Службы Доставки, если вы слышали.

— Слышали, слышали, — прошелестел кайо. — Был у нас тут один из ваших, лет так двадцать тому назад. По имени Бирсом. Знаешь такого?

— Может, Пирсон? — предположил Эрик.

— Я и говорю — Бирсом, — ответил стражник. — Он все чего-то хотел, но так и не смог объяснить, чего именно. Хотел договор какой-то заключить, что ли. Много глупостей говорил. Хотел, скажем, чтобы мы ваших людей беспрепятственно пускали. Глупость, по-моему. Если человек добрый, мы его и так пустим. А если нет — так все равно застрелим.

Эрик поежился от этой наивной логики кайо.

— Так значит, ты хочешь по горам пройти в Тассур, — продолжил кайо. — Почему бы и нет, собственно. Очень даже хорошая причина. Заходи, поговоришь с нашим проводником. Один ты в горах пропадешь.

Кайо развернулся и быстро удалился куда-то в глубины здания. Эрик последовал за ним и оказался в просторном помещении, освещенном неровным огнем факелов. Зал занимал весь первый этаж, не было ни окон, ни других комнат, лишь несколько деревянных перегородок, разделяющих помещение на отдельные закутки. Вдоль одной из стен располагался очень длинный диван, в разных местах которого сидели четверо кайо. Еще двое стражников в доспехах играли за обтянутым тканью столом в какую-то игру с участием шайбы и нескольких деревянных брусков. Все шестеро по очереди поприветствовали Эрика, он на всякий случай ответил каждому, чтобы не нарушить этикет и не оказаться недостаточно добрым.

— Кто здесь проводник? — окликнул Эрик присутствовавших.

— Я, — ответил один из сидевших на диване, не поворачивая головы. — Еще Хайекни может тебя провести, но лучше уж я это сделаю. Куда тебе нужно?

— В Тассур.

— Куда именно в Тассур? Я могу довести либо до Западного Переката, прямо до заставы, либо до обрыва Близнецов. Оттуда до города еще несколько миль по ничьим землям, зато и идти туда проще и быстрее. А это значит, что и дешевле.

— Мне хотелось бы быть в Тассуре как можно скорее, так что пойдем вторым путем, — ответил Эрик. — Только что за обрыв-то? С него спускаться нужно?

— Нужно, конечно, — говорящий наконец поднялся с дивана и подошел почти вплотную к Эрику. — Там лебедки, тросы, подъемники, много всего. Чуть-чуть золота — и спустишься со всеми удобствами.

— А тебе сколько платить? Прости, не знаю твоего имени.

— Для вас, чужаков, мое имя — Кьянхи, — отозвался кайо. — Я возьму с тебя один элетор золота, когда мы подойдем к горам. И еще купи мне сейчас бутылку ахьяртенга.

— Я не совсем понял значения этих слов, — признался Эрик.

— "Кьянхи" означает "солнечный зайчик", — с серьезным видом начал отвечать горец. — Мама называла меня так в детстве, потому что у меня была довольно светлая кожа и совсем белые волосы. Сейчас они почти рыжие, но прозвище осталось. Ахьяртенг — это такой напиток, наше горное вино, самое крепкое и согревающее. А один элетор золота — это пять шэррадских золотых, по-вашему.

— Пятнадцать лепестков, то есть?

— Каких лепестков? — недоуменно переспросил Кьянхи.

Эрик достал из кармана нужное число монет и протянул их горцу. Тот бегло взглянул на золото, но брать не стал.

— Да. Наверное, ты прав. Ахьяртенг стоит немного дешевле лепестка, если хочешь знать.

— Я не знаю, где у вас здесь лавка, — объяснил Эрик. — Может, ты возьмешь золото и сам купишь себе все, что нужно в дорогу?

— Пожалуй, я именно так и сделаю, — горец сгреб широкой перепончатой ладонью деньги с руки Эрика. — Ты жди здесь, присаживайся.

Широкоплечий кайо удалился куда-то в дальнюю часть зала, а Эрик присел на свободное место. Сильно клонило в сон, то ли от тепла камина, то ли от пережитой неприятности. Другие стражники не проявляли к гостю никакого интереса, и он на некоторое время прикрыл глаза.

От приятной полудремы Эрика отвлек зычный голос исполина, который впустил его в помещение заставы.

— Что делать с этими вот чучелами? — кайо держал в каждой руке по трупу одного из напавших на Эрика разбойников. — Тесак, кастеты и прочее барахло я уже отнес на склад.

— Кинь в расселину, — откликнулся один из занятых игрой стражников. — Проще будет.

— А как же патрули княжеские?

— Пусть найдут тела сначала на дне расселины. Если найдут, тогда и потолкуем. А то они захотят опись составить, имена выяснить, обстоятельства. Нет тел — нет и проблем.

— Правого я знаю, — заговорил еще один кайо из другого угла. — Это какой-то убийца, сбежавший сюда, на границу. Патрульные говорили, что за него награда назначена, сколько-то там золотых. Но я их знаю — покажешь тело, они скажут, что точно не тот, но все равно заберут, для выяснения личности якобы. Нам награда точно не достанется.

— Кидай в расселину, — подытожил игрок. — Я им скажу, что их убийца сам туда сверзился, и посмотрю, как они туда полезут, чтобы деньги получить.

— Как скажешь, — согласился исполин, затем прошел через весь зал, капнув в нескольких местах кровью убитых, и скрылся среди перегородок.

Эрик поймал себя на том, что вид мертвых тел не вызывает у него никаких эмоций. Ни страха, ни отвращения. Впрочем, вида крови он и так никогда не боялся, а к смерти отношение у него было достаточно равнодушное с легкой примесью любопытства.

Возникло это любопытство довольно давно. Дядя Магнус, несколько раз гостивший в семье Эрика, когда тот был ребенком, любил рассказывать интересные случаи из своей практики. Работал дядя, как Эрик теперь понимал, то ли хирургом, то ли патологоанатомом. Мама не любила эти истории, уходила куда-нибудь на кухню, а Эрик с отцом оставались и увлеченно слушали.

Конечно, те истории не могли подготовить к реальности вида мертвых тел. Однако Эрик замечал за собой, что этот мир и не был для него полноценно реальным, скорее он воспринимал окружающее как удивительно правдоподобную компьютерную игру. Сознание отказывалось полностью принять тот факт, что он сидит в предгорном сторожевом посте сизокожих существ со светлыми косами и ждет, пока один из них купит себе нужное количество местного самогона, чтобы вести его в перенаселенные городские районы, где идет непонятная холодная война.

От этих мыслей его отвлек Кьянхи, вернувшийся со здоровенным кожаным рюкзаком за плечами и деревянной бутылью в руках.

— Я купил ахьяртенга, — сообщил проводник, в упор смотря на Эрика своими темными выпуклыми глазами. — Мне сказали, что я забрал последнюю бутылку. На сдачу я набрал всякой снеди в дорогу.

— Рыбоеда, часом, не взял? — не удержался от иронии Эрик.

— Где же я его возьму? — сокрушенно ответил Кьянхи. — У нас тут и не водится, это только дальше к северу. И потом, его же не коптят и не вялят. Я обычной белой рыбы взял несколько спинок, потом...

— Ладно, я доверяю твоему опыту, Кьянхи, — прервал Эрик горца. — Когда пойдем? Я бы хотел быть в Тассуре завтра к вечеру, не позже.

— Можно и сейчас выйти, — ответил Кьянхи. — Идти ты будешь медленно, но до ночи мы попадем в Долину Зорь. Там переночуем, и на следующий день доберемся до обрыва Близнецов. Это, конечно, если в горах спокойно.

— А может быть как-то иначе?

— Снег может пойти, — спокойно произнес Кьянхи. — Или град. Или туман густой нависнет. Или эзхаты выберутся из своих подземных убежищ. Много всего может быть. Мы здесь довольно далеко от Счастливого креста, чужеземец.

— Но обычно-то все хорошо проходит? — обеспокоенно спросил Эрик.

— Не знаю. Я всего два раза путешествовал отсюда к обрыву Близнецов.

— И что?

— Первый раз быстро добрались и без сложностей, а во второй раз того, кого я провожал, загрыз алхаг-эзхат, когда мы от камнепада в туннеле скрывались. Но он сам был виноват. Меня же эта тварь не смогла загрызть, как видишь.

— Вижу, — автоматически ответил Эрик, думая немного о другом. — Пойдем тогда сейчас, я уже успел отдохнуть.

— Пойдем, — согласился Кьянхи. — Главное, не отставай.

Эрик быстро осознал, что пытаться не отставать от проводника было делом безнадежным. Широкая каменная дорога, прорубленная в скале, закончилась быстро, а по горным тропам кайо взбирался с удивительным проворством. Они поднимались все выше и выше, продвигаясь при этом к западу.

Кое-где никаких троп не было вовсе и приходилось лезть по еле заметным уступам, скользя по серому мху, который здесь рос в изобилии. Среди этого мха часто ползали змеи разнообразной расцветки и размеров, Кьянхи скидывал их со скал рукоятью ножа. Убивать змей горец запретил, объяснив это возможной местью некоего змеиного короля.

Неожиданно они вошли в полосу тумана. Это был не совсем обычный туман, больше всего он походил на то плотное марево, через которое Эрик проходил в свое время в Хемсфольде. Здесь, правда, все-таки какая-то видимость сохранялась, но Кьянхи на всякий случай соединил свой пояс и пояс Эрика при помощи длинного кожаного жгута.

Жгут этот был длиной футов пятнадцать и выглядел цельным, без швов, узлов или склеек. Эрик не удержался от вопроса:

— Из кого это вы веревку сделали?

— Из шкуры молодого алхаг-эзхата, — немедленно ответил проводник.

— Молодого, значит. А старые тогда до какой длины вырастают?

— Они не сильно больше, только шкура у них слишком твердая становится, из нее доспехи делают или что-то еще другое.

— А вот помнишь, ты говорил о том, как твоего спутника алхаг-эзхат загрыз. Вот тот зверь молодым был или старым?

— Совсем старым. Он в ту пещеру, наверное, подыхать вылез. Нас, считай, было полтора бойца, будь тварь помоложе, я бы тебя сейчас никуда не вел. Ты, может, не знаешь, но алхаг-эзхаты — это почти что самые крупные и умные из подгорных чудищ, на них целыми отрядами охотятся.

— Твое "почти что" звучит очень успокоительно, — проговорил Эрик себе под нос, так что кайо его и не услышал.

Через какое-то время они добрались до обитаемого места. Черная от старости дощатая сторожка стояла, скрытая от ветра в естественной нише на небольшом уступе; внутри еще дымился очаг и пахло печеной рыбой. Впрочем, хозяев или какого-то знаков того, что они могут вернуться в ближайшее время, Эрик не заметил. Из убранства в сторожке был лишь растрескавшийся деревянный диван с несколькими подушками из грубой ткани, да еще одна из стен была отведена под полки, покосившиеся от времени.

Кьянхи обнаружил где-то баклагу с водой и принялся готовить суп. Эрик внимательно следил, чтобы горец не бросил в варево чего-то несъедобного, но тот ограничился лишь хвоей горных кустарников, вяленой рыбой и какими-то сухими кореньями. Аромат от котелка распространялся довольно специфический, но это блюдо все же выглядело съедобнее печеного рыбоеда.

Суп оказался достаточно вкусным и вполне сытным; немного раздражали хвоинки, которые приходилось выплевывать, поскольку выловить их деревянной ложкой не получалось. Кьянхи, впрочем, объяснил, что хвоя нужна не столько для аромата и горьковатого привкуса, сколько для того, чтобы не заболеть разнообразными хворями. Воду на такую высоту доставляли редко, да и источники поблизости не заслуживали доверия.

— Мне говорили, что в горах есть какой-то переход, ведущий в Тассур, — проговорил Эрик, поглощая горько-соленый суп. — Это мы по нему и идем, или есть какая-то более удобная дорога? Повозке с товарами здесь не проехать.

— Это очень удобная дорога, — немного обиженно отозвался Кьянхи. — На ней расположено несколько таких горных домиков, как этот, где можно укрыться от непогоды. А повозкам в горах не место. Все товары мы можем сделать для себя сами, а делать что-то на продажу мы не привыкли.

— Вот по твоему виду не скажешь, что кайо всегда жили в горах, — продолжил беседу Эрик. — Такие руки могут быть лишь у существ, которые обитали возле воды. Да и эти перепонки на голове тоже, наверное, для того нужны, чтобы вода в нос или уши не заливалась.

— Все кайо отлично умеют плавать, если ты об этом, чужеземец. Я не интересовался историей, но мама не раз говорила, что в горах раньше жили другие существа: не люди и не кайо, а какие-то совсем другие. Так что, наверное, и мы жили где-то в других местах.

Эрик вспомнил, как Пейчев упоминал о глубинных обитателях катакомб под Аденом. Похоже, в этом мире было множество разнообразных скелетов в шкафах. Он бы с удовольствием продолжил расспросы, но Кьянхи, судя по всему, не горел желанием дальше говорить на эту тему.

Закончив с трапезой, Эрик подождал, пока Кьянхи вымоет всю посуду, и они продолжили свое восхождение. Путники вскоре оставили за собой область тумана и теперь шли словно между двух уровней облаков, желтовато-белых внизу и серых с черными разводами вверху. Иногда из туч вылетали крупные черные птицы с непропорционально длинными крыльями, чтобы тут же вновь исчезнуть в клубах тумана.

К вечеру стало довольно холодно, на пожухлой желтой траве начали встречаться седые пятна изморози. Кьянхи извлек из недр своего рюкзака кожаный шлем с шерстяным подбоем, надел его и туго затянул лямки. Уши Эрика к этому моменту совсем замерзли и он пожалел, что не может последовать примеру проводника. Впрочем, у того и ушей-то не было.

Тем временем ветер все усиливался, завывая на разные голоса и прижимая путников к скалам. Отдельные порывы били в лицо снежной крошкой, сорванной с ледяных вершин.

— Еще выше подниматься будем? — Эрик попытался перекричать шум ветра.

— Нет, мы и так высоко забрались! — откликнулся Кьянхи. — Сейчас обойдем вон те скалы и выйдем на Багровое Нагорье. А там скоро уже и Долина Зорь будет.

Чтобы обойти скалы, пришлось изрядно потрудиться: удобные тропинки обледенели и без снаряжения подняться по ним было невозможно. Кьянхи нашел обходной путь, но пришлось сделать изрядный крюк.

И до этого пейзаж был необычным, однако Багровое Нагорье оказалось совсем уж фантастическим. Название это было дано вовсе не из романтических побуждений; так называемое нагорье представляло из себя сравнительно ровную платформу из темно-красного камня, поросшую бурой травой и низкими кустарниками с багряной листвой. Вокруг этого плато возвышались все те же серые горы, верхушки которых терялись далеко за облаками.

— Здесь тоже есть приют? — Эрик заметил небольшой домик на противоположной стороне нагорья.

— Нет, в том домике живут горные хранители.

— Кто?

— Хранители гор. Они следят, чтобы никто не охотился там, где не разрешено, чтобы тропы не разрушались. У них довольно много дел. Здесь, сколько я себя помню, заправляет старик Сьянхарм. Он охотно берет учеников, но мало кто может долго выдерживать его нрав.

— Мы к нему зайдем? — Эрику очень хотелось согреть свои уши.

— Нет. Определенно, нет, — Кьянхи произнес эти слова с некоторым смущением, которое не осталось незамеченным.

— Ты тоже был его учеником?

— Был, — признался горец. — И сбежал от него на границу. Здешние места я успел хорошо изучить, поэтому меня взяли на заставу проводником.

— Как знаешь, — пожал плечами Эрик. — Может, тогда я один к нему зайду? Слишком уж холодно здесь.

— Скоро станет еще холоднее, обморозишь себе что-нибудь. У вас, людей, кожа слишком нежная для горного воздуха. Нам лучше поспешить в долину. Хотя, постой... видишь, дым из трубы не вьется? Сьянхарм всегда топит печь, даже по ночам. Можешь зайти внутрь и посмотреть. Если увидишь старика, то выходи сразу же, как согреешься. А если там только кто-то из учеников, то дай мне знать.

Эрик согласился с этим предложением и направился в сторону дома хранителей. Видом это здание вполне напоминало сторожку — те же темные некрашеные доски, где-то грубо сколоченные, где-то просто привязанные друг к другу бечевкой, утыканные сухим мхом щели и односкатная крыша. Разве что размерами этот дом был побольше раза в три, к тому же переднюю стену украшало непрозрачное слюдяное окно.

Крыльца, как такового, не было, лишь несколько досок перед дверью. Вход обрамляли густые бурые кусты с продолговатыми белыми ягодами. Эрик не нашел дверного молотка или колокольчика, поэтому аккуратно постучался — в городе это было не принято, но другого выхода не оставалось. В течение минуты никто так и не отворил, и Эрик потянул за треугольную ручку.

Дверь неохотно поддалась, а после с грохотом захлопнулась за Эриком. Он оказался в просторной комнате. В дальнем углу располагались две двухэтажные кровати, с обеих сторон остывшей печи — два обтянутых грубой тканью дивана. На круглом невысоком столе плесневел хлеб. Здесь определенно никого не было уже несколько дней.

Эрик приоткрыл две остальные двери — за одной из них обнаружилась своеобразная уборная на открытом воздухе, а за другой — целый склад лопат, топоров, шестов и прочих инструментов. Он вернулся на плато и окликнул Кьянхи.

Впрочем, проводник тоже не обнаружил никаких следов хранителей гор. Его это, похоже, взволновало значительно больше, чем Эрика. Кьянхи присел на диван, прижав руки к лицу, и сокрушенно проговорил:

— Что-то страшное случилось, поверь мне. Такого, чтобы в доме хранителей никого не было несколько суток, никогда не бывало. Всегда хоть кто-то из учеников оставался за старшего. Я даже представить не могу, что же тут произошло.

— Разбойники? Эзхаты? Может, лавина их застала?

— Не могло здесь такого произойти, не могло, — произнес Кьянхи чуть ли не плача, если он, конечно, вообще мог плакать. — Лавины здесь не сходят, а разбойников отстреливают еще на границе, ты сам это видел. Эзхаты здесь не появляются, слишком высоко. К тому же Сьянхарм со своими самострелами с любым из них мог бы справиться, я думаю. Он все-таки бывший алхертфер.

— Кто-кто? — переспросил Эрик.

— Мы так называем тех, кто спускается в пещеры за кладами. Там как раз обитают эзхаты и прочие хищные твари. Некоторые алхертферы достигают средних ярусов, оставшихся от прежних обитателей гор. Сьянхарм любил хвалиться тем, как однажды спустился еще ниже, в светящиеся пещеры нижних ярусов.

— Может, он опять туда направился? — предположил Эрик. — Оружия никакого, кроме топоров, я в доме не нашел.

— Со всеми учениками? — горец, похоже, принял слова Эрика всерьез. — Очень сомневаюсь, что он решил бы этим заняться.

— Давай тогда не будем здесь задерживаться. Здесь может быть опасно. А если все в порядке, то в долине нам, я уверен, об этом расскажут. Может, Сьянхарм просто от старости умер, а этот пост решили упразднить.

— А ведь и правда! — Кьянхи, похоже, обрадовала такая мысль. — Старик он крепкий, но все-таки не вечный. Поспешить нам стоит, после наступления темноты в этих местах становится совсем неприятно путешествовать.

Кьянхи оказался прав. Пока они обыскивали дом хранителей, на горы опустились сумерки. Низинный туман и облака стали одинаково темно-серыми, багровый камень нагорья приобрел оттенок запекшейся крови. Эрик зажег небольшой походный факел, купленный в свое время в лавке возле штаб-квартиры, хозяин которой продавал множество полезных в путешествии вещей и таким образом получал большие барыши с курьеров.

Окрестности озарились зеленовато-желтым пламенем. Кьянхи одобрил освещение, хотя сами горцы в полумраке видели отлично. Скальные змеи, напротив, невзлюбили свет факела и поспешно ускользали из-под ног Эрика, чему тот был только рад.

От багрового плато к Долине Зорь вел единственный крутой спуск. Кое-где тропа сужалась настолько, что Эрик мог пройти только боком. На пути встречались и отвесные обрывы высотой в несколько метров, но в таких местах были благоразумно закреплены прочные тросы с узлами.

Наконец тропа уткнулась в заросли шипастых кустарников, за которыми возвышалась отвесная стена, уходившая в высоте прямо в облака. Эрик внимательно осмотрелся, но с трех сторон место, где они стояли, окружали лишь скалы.

— И куда теперь идти? — задал он резонный вопрос. — Ты, часом, не сбился ли с дороги, Кьянхи?

Горец издал несколько булькающих звуков, которые, наверное, должны были означать смех, и направился прямо в сплетение кустов.

— Не знаю, насколько плотная кожа у кайо, но меня эти шипы проткнут насквозь, — крикнул ему вслед Эрик.

Кайо, не обращая внимания на эту реплику, опустился на четвереньки и пролез между голых стволов немного вперед. Что именно он там делал, Эрик так и не понял, но в результате этих манипуляций один из камней, лежавший справа, у подножия каменной стены, слегка отодвинулся, обнажив узкое темное жерло прохода.

— Может, у нас и нет такой канализации, как у людей в городе, — произнес Кьянхи, отряхиваясь от налипших сухих листьев, — но кое-что наши механики все же умеют.

Эрик похлопал горца по плечу и первым направился в потайной проход. Под ногами шелестел песок, узкие стены не давали возможности расправить плечи. Путь в горном туннеле оказался куда длиннее, чем можно было предположить. Факел пришлось потушить, и в полной темноте постепенно в голову Эрика стали закрадываться не самые приятные мысли.

Наконец коридор закончился, вильнув напоследок в сторону, и открылась Долина Зорь, окруженная со всех сторон неприступными горами. В беспорядке разбросанные одноэтажные строения были ярко освещены низкими фонарями, неподалеку от выхода из туннеля несколько детей-кайо играли в какую-то игру с мячом. Высокие узкие деревья с серебрящейся в свете фонарей листвой почти что достигали облаков. Затерянное поселение выглядело по-домашнему уютным и совершенно безопасным.

— Нравится? — спросил у Эрика его проводник.

— Очень нравится. Красиво у вас здесь, в горах. И воздуха много, не то что в Адене.

— Воздух везде есть, чужеземец, — ответил Кьянхи. — Да и красота, думаю, тоже. Но это место особенное. Сюда ведут только два пути, и оба тайные, тем же эзхатам или западным карликам не добраться. А если найдутся более разумные враги, то их можно будет расстрелять поодиночке, когда они будут из туннеля выходить. Ты, наверное, не заметил, но на уступах устроились стрелки, которые внимательно следят за всеми незнакомцами.

— Часто здесь люди бывают?

— Нечасто, думаю. Ты на моей памяти первый. Того-то торговца эзхат разорвал еще на подступах к Багровому Нагорью.

— Не надо больше об этом рассказывать, хорошо? — попросил Эрик.

— Ладно, не буду, — отозвался Кьянхи. — Сейчас мы пойдем в приют для гостей, он на противоположной стороне. Не отставай.

Эрик не успел ничего ответить, как горец припустился бегом в сторону поселка. Ничего не оставалось, кроме как последовать за ним. Немногочисленные прохожие, к счастью, не видели ничего необычного в человеке, бегущем что есть сил через их поселение.

Смотреть по сторонам получалось плохо, Эрик старался следить за дорогой, чтобы не упасть, однако странная конструкция в центре поселка не могла не привлечь его внимания. Узкая деревянная башня с единственной дверью заканчивалась на высоте примерно сорока футов широкой платформой, обнесенной перилами, — получался своеобразный искусственный гриб. На двери башни висел металлический амбарный замок солидных размеров.

Ничего столь же интересного на пути не встретилось, и вскоре Эрик с облегчением заметил, что Кьянхи остановился возле дверей единственного двухэтажного здания в поселке. Эрик немедленно перешел на шаг. Увидев это, Кьянхи махнул рукой и вошел в дверь, не дожидаясь спутника.

Вблизи оказалось, что здание приюта облицовано мелкой керамической плиткой. Эрик уже встречал похожую отделку раньше. Внутреннее убранство приюта тоже напоминало трактир "Дым и пепел". Более того, немолодой грузный кайо, вышедший навстречу гостям, как две капли воды напоминал хозяина того заведения.

— Приветствую, странник!

— Доброй вам ночи, — вежливо отозвался Эрик. — Мы сможем здесь разместиться на ночь?

— Конечно. Стол и кров, все как полагается.

— А вам знаком..., — Эрик вдруг осознал, что совершенно не помнит имени того кайо из Хемсфольда, — один ваш сородич, который держит трактир на севере?

— Какой сородич? В нашем роду таких множество.

— Трактир называется "Дым и пепел", расположен в Хемсфольде.

— Кузен Йокви! — радостно воскликнул кайо. — Он там совсем один, только с дочерью! Я ничего не слышал о нем уже несколько лет, поверите ли! Расскажите, расскажите все, что про него знаете, я даже угощу вас бесплатно ужином по такому случаю.

— И меня тоже, Ярни? — присоединился к разговору проводник.

— И тебя, Кьянхи, так уж и быть.

Эрик не стал отказываться от бесплатного ужина. Рассказывать ему было почти нечего, но Ярни, похоже, было достаточно самого того факта, что Эрик встречал в своих путешествиях его родственника. Держатель приюта присел за один стол с путниками и то и дело бегал за добавкой на кухню. Впрочем, Эрик тоже не остался голодным, а Кьянхи так и вовсе успел не только наесться, но и изрядно захмелеть. Бутыль с ахьяртенгом при этом осталась нераспечатанной, в приюте было достаточно крепкого эля и иных напитков.

Постелили им в гостевом зале, занимавшем полностью весь второй этаж. Эрику не особенно нравилась манера кайо не разделять дом на комнаты, но других постояльцев в приюте не было, и устроиться можно было со всеми удобствами. Ярни даже велел своим помощникам согреть несколько тазов горячей воды, так что Эрик смог наощупь побриться и кое-как помыться в наружном деревянном душе.

Вернувшись в гостевой зал, Эрик был изрядно удивлен. Казалось бы, пьяному горцу полагается либо спать беспробудным сном, либо буянить, но проводник вел себя совершенно иначе. Кьянхи раскрыл ширму, чтобы не мешать соседу спать, принес подсвечник на семь свечей и читал в постели толстый том в обложке из грубой ткани.

— Что это у тебя такое? — не смог скрыть удивление Эрик.

— Книга, — не отрываясь от чтения, ответил Кьянхи. — Называется "Краткая история Адена". Это пятый том, предыдущие я уже успел прочитать. Их в свое время много напечатали, а Ярни приобрел где-то целый воз книг за бесценок. Я часто захожу сюда что-нибудь почитать.

— Понятно. Не забудь погасить свечи перед сном. Спокойной тебе ночи, Кьянхи.

— И тебе добрых снов, чужеземец, — через некоторое время отозвался увлеченный книгой горец.

Проснулся Эрик поздно, когда через полупрозрачные окна уже лился белый полуденный свет. Кьянхи по-прежнему читал книгу, лежа на полосатом шерстяном покрывале.

— Ты так и не засыпал? — потягиваясь, пробормотал Эрик.

— Почему же? — удивленно откликнулся проводник. — Я отлично выспался, успел сытно поесть, поговорить со своей двоюродной сестрой, которая живет неподалеку, потом...

— Понятно, — прервал его Эрик, взглянув на наручные часы. — Уже совсем поздно. Нам нужно выходить как можно скорее.

— Как знаешь. Даже завтракать не будешь?

— Нет, — решительно произнес Эрик. — Поедим на привале. Я знаю эти утренние трапезы в трактирах, они так и норовят до вечера затянуться.

— Будь по-твоему, — согласился Кьянхи.

Уже через пять минут они подошли по задворкам поселка к западному потайному туннелю. Кьянхи подошел к деревянному вороту и навалился на него всей грудью. Сделав пол-оборота, проводник остановился.

— Проход через некоторое время сам закроется под грузом противовеса, — объяснил Кьянхи. — Там не настоящий камень с другой стороны, а выдолбленный изнутри легчайший пористый известняк.

— Если ты столько всего знаешь, Кьянхи, может, расскажешь мне о той башне необычной форме, что стоит здесь посреди поселка? — Эрик хотел спросить об этом еще вчера.

— А, ты заметил нашу воздушную башню!

— Она не очень-то воздушная на вид, — сказал Эрик.

— Она так называется, потому что мы с нее запускаем наш воздушный шар, — гордо заявил Кьянхи, заходя в темный скальный коридор.

— У вас есть воздушные шары? — изумился Эрик, протискиваясь в провал вслед за проводником.

— Только один, — произнес проводник откуда-то из темноты. — Мы иногда запускаем его, когда рассеиваются тучи. Он сделан из особой ткани, которую в свое время привезли откуда-то далеко с востока.

— И для чего вы его используете?

— Смотреть, что происходит вокруг долины. Шар поднимается на очень длинном тросе, чтобы порывы ветра не унесли его слишком далеко. Вряд ли у нас получится изготовить еще один такой же.

На этом разговор о воздухоплавании был завершен, и почти тут же путники вновь вышли на поверхность. С этой стороны гор было значительно теплее. Трава стала почти зеленого цвета, повсюду пестрели островки красных и желтых цветов. Своеобразная крутая лестница скальных уступов вела прямо в желтоватый туман, рваные клочья которого шевелились внизу, словно живые.

Кьянхи стал спускаться первым, Эрик следовал за ним. Казалось, что до границы тумана рукой подать, но на деле потребовалось три часа, чтобы добраться до нижних лугов, над которыми навесала мутная пелена.

— С этой стороны туман не такой плотный, — сообщил Кьянхи. — Я сейчас вновь соединю наши пояса жгутом, но это ненадолго. Видишь, впереди два пика почти соединяются и между ними остается лишь узкий перевал? Стоит нам пройти через него, как туман исчезнет и до самого обрыва Близнецов воздух будет чистым.

— Хорошо, если так, — промолвил Эрик, привязывая конец жгута к ремню.

Через несколько секунд мощная фигура горца растворилась в тумане, а следом за ним во мгле скрылся и Эрик. Некоторое время путники размеренно бежали, даже не видя друг друга, а затем Кьянхи вдруг остановился и воскликнул:

— Подожди минуту. Здесь что-то странное лежит на траве.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Эрик.

— Это всего лишь брошенный самострел, — чуть более спокойно отозвался горец. — Я его подобрал и теперь хочу побыстрее выйти из этого тумана. Бежим!

Резко натянувшийся жгут чуть не сбил Эрика с ног, однако он смог сохранить равновесие и припустился вслед за Кьянхи. И действительно, через пару минут они словно вынырнули к свежему, кристально прозрачному воздуху западных гор. Узкая долина спускалась к реке

— Взгляни, чужеземец, — проводник протянул Эрику мощный деревянный арбалет с длинным ложем. — Я споткнулся об него в траве. Видишь что-нибудь особенное?

— Здесь следы крови на луке и ложе.

— А как ты думаешь, что произошло с хозяином самострела, если он вынужден был бросить свое ценное оружие?

— Ничего хорошего, — хмуро отозвался Эрик, нащупывая на поясе кинжал. — Но только тела ведь рядом не оказалось? Значит, владелец самострела смог своими ногами уйти. Хотя...

— Крупные эзхаты свою добычу на месте не едят, а в пещеру утаскивают, чтобы с сородичами поделиться, — объяснил Кьянхи. — Если первый выстрел не был совершенно точным, у стрелявшего было очень мало шансов уцелеть. А если эзхат настиг его в тумане...

Настроение у Эрика испортилось донельзя. В некотором отдалении на каменистой прогалине обнаружилась массивная арбалетная стрела с круглым бронзовым наконечником. Кьянхи немедленно зарядил ее в самострел и с кряхтением взвел ногой мощное оружие.

— Не знаю, что тут произошло, — произнес горец, — но с этим самострелом мне будет немного спокойнее. Он прошибает лоб любой твари. Главное — точно попасть по центру головы, ближе к макушке, иначе эзхат лишь разъярится.

— А мне чем защищаться? — задал вопрос Эрик.

— Держись поближе ко мне, вот и все. К счастью, эзхаты — одиночки. В рукопашном бою остается надеяться лишь на счастливый случай.

Эрик не нашелся, что ответить, и некоторое время они шли молча. Затем Кьянхи остановился, махнул рукой в сторону реки и проговорил:

— Мы должны зайти к моим друзьям. Их дом отсюда не видно, он в левом отвилке долины среди тех серебристых кленов.

— Тоже хранители гор?

— Именно. Придется сделать небольшой крюк, но больше часа мы не потеряем. Если в округе появились подземные чудища, лучше будет путешествовать в сопровождении опытных товарищей.

— Себя-то опытным не считаешь? — с легкой иронией спросил Эрик.

— Дороги я знаю хорошо, а вот с эзхатами дела не приходилось иметь, — искренне ответил Кьянхи. — Они же крайне редко в этих местах появляются. Здесь слишком высоко, да и людей твари обычно избегают.

— Надеюсь, что они не изменили своим привычкам.

Спустившись к лугам на правом склоне речной долины, путники поднялись немного вверх вдоль горного ручья, бившего небольшим фонтанчиком прямо из-под замшелого валуна. Среди стройных деревьев с серебристыми узорчатыми листьями стал виден деревянный дом, обнесенный частоколом.

По-видимому, эти хранители наладили свой быт значительно лучше, чем старый наставник Кьянхи. Через широкие щели между бревнами виднелись грядки с мощными стеблями гигантской фасоли, ряды плодовых деревьев и искусственный пруд с красной от водорослей водой, служивший для выращивания рыбы.

Калитка была не заперта, и путники свободно вошли во внешний двор. Эрик обратил внимание на то, что из высокой глиняной трубы не шел дым, и сказал об этом Кьянхи.

— Может, и нет никого. Будем тогда ждать, пока кто-нибудь не вернется, — решил проводник. — Здесь в последние годы сразу восемь хранителей работали, не верю, что с ними всеми могло что-нибудь произойти.

— Не знаю, что с ними случилось, — ответил на это Эрик, — но замок на двери висит основательный. Куда-то ушли все твои хранители, и похоже, что надолго.

Кьянхи, не веря своим глазам, обошел дом кругом. Ставни на окнах были плотно закрыты, дверь во внешний погреб также была заперта. Судя по количеству молодых сорняков на грядках, хранители ушли дня три тому назад. Тишину нарушали лишь белесые жирные рыбы, то и дело выскакивавшие из пруда, чтобы с громким плеском упасть обратно в воду,

Тем не менее одну важную находку Кьянхи все же сделал. Под сенью ореховых деревьев на заднем дворе лежал плоский валун, на котором было коряво выбито несколько рядов незнакомых букв, напоминавших клинопись.

— Худшего я и предположить не мог, — горестно промолвил проводник.

— Это могильный камень? — Эрик остановился рядом, положив на землю рюкзак, от которого уже успели устать плечи.

— Да. Я не знаю этого диалекта, сам я родом из Долины Папоротников, но имена понять в состоянии. Здесь лежат четверо из восьми хранителей. Понимаешь, четверо! — воскликнул Кьянхи в полный голос. — Я даже и помыслить не могу, что должно было произойти в этих краях! И потом, оставшиеся в живых явно торопились побыстрее покинуть эти края, если похоронили собратьев по походному обряду.

— Они должны были направиться в Долину Зорь? — предположил Эрик.

— Именно. Это ближайшее защищенное место, а в случае действительной опасности даже хранители гор должны укрываться в потайных поселениях.

— Тогда я могу предположить, что дело обстояло так: на группу напали неподалеку от этого дома. Не знаю, были ли враги людьми, кайо или горными чудищами, но они смогли убить четверых из защищавшихся. Оставшиеся хранители похоронили товарищей, однако опасность не миновала. Понимая это, они направились в сторону Долины Зорь. Я думаю, найденные нами арбалет и стрела — все, что от них осталось.

— Ты очень страшно все рассказываешь, чужеземец, — Кьянхи был явно испуган, веки на его слуховых отверстиях нервно подергивались. — Что же нам делать? Может, стоит укрыться в доме?

— Не знаю..., — такого сложного выбора перед Эриком еще не стояло. — Ты же говорил, что те хранители были опытными людьми, то бишь кайо? Думаешь, они могли ошибиться, направившись через туман в Долину Зорь?

— Думаю, могли, — совсем убитым голосом промолвил проводник. — Но они определенно решили, что в доме оставаться нельзя, иначе кто-нибудь бы его охранял.

— Я думаю, стоит как можно быстрее идти тем путем, которым мы и шли, к тем обрывам, о которых ты рассказывал, — произнес Эрик, вновь взваливая рюкзак на спину. — Идти будем тихо, не разговаривая и не останавливаясь на привал.

— Согласен, — сказал Кьянхи. — Шагай за мной след в след, я постараюсь идти самыми укромными тропами.

Они двигались вдоль безымянной горной реки, неглубокой и порожистой. Ближние к воде части долины сплошь заросли тонкими деревцами, да и вверх по склону встречались небольшие рощицы. Речка то и дело весело поворачивала, и отвесные каменные стены ущелья следовали этому причудливому движению.

Стрекотали водяные кузнечики, утробно ухали гигантские рогатые жабы. Было настолько спокойно, что Эрик невольно расслабился, надеясь, что неведомая опасность осталась позади. Кьянхи уже не выглядел напуганным, он даже насвистывал при помощи носа какую-то отрывистую мелодию.

Однако при виде массивной бурой туши, напоминавшей широченного крокодила с высоко поднятой шипастой головой, Кьянхи издал совершенно другой звук.

— Эргор-эзхат! — пронесся над долиной протяжный вопль.

Чудище неслось к путникам, невероятно быстро перебирая короткими лапами с когтями. Эрик отскочил в сторону, зачерпнув сапогом вязкую грязь.

Кьянхи уже готов был стрелять, но Эрик прервал его собственным криком:

— Дьявол, а это что еще такое!

Из пенящейся воды в нескольких метрах от Эрика поднялась голова другой твари, невероятно уродливая, с тремя шипастыми гребнями и загнутым рогом.

— Хьятар-эзхат! — голос проводника сорвался на пронзительный фальцет, однако арбалетную стрелу он направил точно между гребней, когда чудище уже готово было сомкнуть зубы на человеческой плоти.

Увернувшись от безжизненно рухнувшей в воду туши, Эрик побежал вниз по склону, в то время как его спутник столь же проворно помчался по склону холма вверх, к высоким деревьям, куда не мог забраться ящер. Эргор-эзхат мгновенно оценил ситуацию, обернулся на месте и ринулся вслед за Эриком.

Будь это какой-то другой из эзхатов, он бы настиг беглеца через считанные секунды, однако и это чудище не желало отставать. Эрик не оглядывался, но по звуку клацающих по камню когтей понимал, что горное чудище медленно к нему приближается.

Русло реки в очередной раз поменяло направление, и прямо на отлогом повороте Эрик увидел узкий черный провал. Эзхат был уже совсем близко, бежать дальше было бессмысленно. В отчаянном прыжке Эрик ворвался в горный проход, чтобы тут же ощутить всем телом поток небольших живых тел.

Он рухнул на каменную крошку пола в нескольких метрах от входа, а летучие мыши все продолжали вылетать наружу, задевая его своими кожистыми крыльями. Эрику представлялось, как безжалостные зубы вот-вот сомкнутся на его лодыжках, но время шло, а эзхат все не появлялся.

Наконец последние летучие мыши покинули убежище, и Эрик на цыпочках выглянул наружу. Эзхат прилег метрах в тридцати от пещеры, внимательно наблюдая фиолетовыми выпуклыми глазами за движениями человека, но ближе подходить не собирался.

Эрик понял, что тварь больше него знает об этой пещере и не сомневается, что ему рано или поздно придется выйти наружу. На всякий случай Эрик все же отошел чуть подальше, к месту, где туннель разветвлялся.

Зажженный факел тут же придал ему уверенности. У пещеры должен был быть другой выход. Обязательно. А если его и не было, то под землей можно было переждать какое-то время, пока Кьянхи не приведет подмогу и горцы не очистят долину от чудищ.

С этими мыслями Эрик углубился в один из коридоров, предварительно черкнув сажей факела по стене, чтобы отметить свой путь. Но не успел он пройти и ста метров, как песчаный пол под ним неожиданно разошелся, и новоявленный спелеолог рухнул с высоты в неглубокое подземное озеро.

Факел, естественно, моментально потух. Впрочем, этот уровень пещеры был, скажем так, несколько своеобразным. Одним рывком вынырнув из холодной воды, Эрик тут же зажмурился. Жемчужно-белые своды грота сияли ослепительным светом, а вокруг озера кольцом располагались светло-синие каменные колонны. Эти места определенно должны были быть обитаемыми, и вряд ли здесь жили люди или кайо.

Глава XI

Выбравшись из воды и привыкнув постепенно к сиянию каменных стен, Эрик внимательно осмотрел грот, в котором он оказался. Пол был покрыт мелким светлым песком, который казался теплее воздуха и стен, вода в озере была совершенно прозрачной, а дно — покрыто желтоватой галькой. На колоннах обнаружились затейливые письмена, чем-то напоминавшие клинопись кайо. Такого алфавита он раньше никогда не видел даже в старинных лингвистических трудах.

Эрик присел возле выхода из грота, чтобы спокойно решить, что делать дальше, но тут же поднялся. Он еще помнил, с какой стороны располагался вход в пещеру, и, чтобы не забыть, намазал размокшей сажей факела отметку в нужном месте грота. От проникающего изнутри камня света черная клякса приобрела красно-коричневый оттенок.

Эрик вдруг подумал, что не все эзхаты могли знать об особенностях этой пещеры. Если эти твари вырвались неподалеку на поверхность, то некоторые могли случайно забраться в темный провал, ведущий под землю. А это означало, что по светящимся коридорам могли бродить голодные хищные ящеры. Эрик, впрочем, не знал, были ли сами создатели этих пещер приятнее в общении, чем эзхаты.

Его рюкзак оказался изготовленным на совесть — прочные кожаные полосы были обработаны водонепроницаемым воском — так что припасы, сменная одежда и письмо Пирсона не пострадали от падения в воду. На самом дне озера отчетливо виднелись белесые плоские крабы, их при желании можно было ловить и употреблять в пищу. Воздух в пещере был не затхлым, лишь с легким запахом мокрого камня. Судя по всему, смерть от голода, жажды или удушья Эрику не грозила еще долгое время.

Застегнув рюкзак и взвалив груз на плечи, он махнул рукой, словно отрешаясь от своих раздумий, и направился по единственному коридору, который вел из пещеры. Навалилась безразличная усталость, но страха Эрик не испытывал вовсе. Наверное, если бы здесь было темно, как во всех остальных пещерах, он бы сначала с ужасом выкарабкивался из холодной воды, затем трясся бы над последним факелом, оставшимся в сухом рюкзаке, но эти залитые светом подземелья больше походили на переходы метро, чем на обитель зла.

Коридор постепенно уходил вглубь, затем вильнул в сторону и разделился на несколько ветвей. Из почти шаровидного помещения туннели шли в самых разных направлениях. Эрик отметил развилку сажей, выбрав тот путь, который поднимался к поверхности сильнее всего. Следующий перекресток выглядел близнецом первого, разве что все пути теперь вели слегка вниз.

Вскоре Эрик совершенно потерялся среди каменных туннелей. Казалось, все недра этих гор были изрыты неведомыми землекопами. В искусственном происхождении пещер сомневаться не приходилось. На пути встречались и просторные залы с колоннами или ступенями из светло-синего камня, и ответвления, формой напоминавшие гроздь винограда, где узкий коридор распадался на многочисленные разветвления, оканчивавшиеся шарообразными закутками.

Однажды он наткнулся на высушенный временем труп эзхата, во всех без исключения озерах водились крабы, но никаких других следов жизни на пути не встречалось. Эрик решил изучить пещеры поподробнее и даже попытался отколоть кусок камня от стены, но кинжал не смог оставить на нем следа.

Под слоем песка на полу оказался все тот же светящийся камень. Эрик попытался разгрести песок на большем участке, и его усилия оказались вознаграждены бесформенным куском оплавившегося металла размером примерно с ладонь. Судя по цвету, это было не железо и не какой-то из драгоценных металлов, но на этом познания Эрика в прикладной геологии заканчивались.

Сунув находку в карман, он продолжил свой путь дальше и вскоре потерялся в кольце комнат, соединенных узкими переходами, где приходилось ползти на четвереньках. Расположение этих комнат и переходов между ними было лишено всякой логики, Эрику показалось даже, что, в полном соответствии с рассказами о западных землях, здесь кое-где нарушалась геометрия пространства.

Когда он уже совершенно отчаялся найти выход из этой части пещеры, а глаза начали слезиться от яркого света, очередной узкий переход, почему-то уже отмеченный черной меткой сажи, привел его в совершенно другое место — длинный просторный зал, дальняя часть которого резко опускалась вниз.

Вдоль стен были расставлены синие кубы, покрытые вязью незнакомых письмен. Впрочем, чуть дальше от входа Эрик, к своему удивлению, увидел и знакомые знаки аденской письменности, где каждая буква должна была быть вписана в квадрат. Эти слова, в отличие от остальных, были грубо вырублены на камне, а не нанесены темной краской.

Протерев покрасневшие глаза, Эрик смог разобрать следующее: "Сьянахарм-охотник был здесь во второй день Унылого Краба года Черной Ивы". Делая поправку на разницу написания, можно было заключить, что перед Эриком находились доказательства того, что сварливый наставник его проводника действительно спускался в светящиеся пещеры.

Но это означало, что где-то неподалеку должен был находиться путь, по которому Сьянхарм вернулся обратно на поверхность. Мысль об этом придала Эрику сил, и он чуть ли не бегом поспешил к противоположному концу комнаты.

Идти пришлось недолго, на первой же развилке Эрик обнаружил то, что искал. Из вертикальной шахты свешивалась прочная веревка с узлами. Подтянувшись на руках, Эрик полез вверх так быстро, как мог, словно боясь, что неожиданное избавление вдруг окажется лишь фантазией.

На полпути вверх светящийся белый камень сменился обычным пестрым гранитом. Факел зажигать было неудобно, и последние метры Эрик преодолел почти в полной темноте. Качнувшись на веревке и нащупав ногой пол, он спрыгнул на твердую поверхность.

При свете факела Эрик увидел, что находится в небольшом каменном гроте, с потолка свешивались каменные сосульки сталактитов. С одной стороны зиял провал, куда спускалась веревка, закрепленная на металлическом кольце, вбитом в пол. С противоположной стороны находился узкий лаз, через который можно было пробраться только на четвереньках. На стене было высечено несколько знаков клинописи горцев.

Поскольку других путей не обнаружилось, то Эрик не мешкая пополз по узкому проходу прочь из подгорных катакомб. Рюкзак болтался у него на животе, иначе лезть не получалось.

Факел неожиданно начал коптить, и этот едкий дым ухудшал видимость, не говоря уже о самочувствии. Лаз поднимался все выше, все время поворачивая, словно был закручен спиралью. То и дело приходилось останавливаться, чтобы откашляться. От дыма факела и без того раздраженные глаза слезились непрерывно, однако Эрик продолжал ползти с тем же упрямством, с которым когда-то раньше вел лодку через Азаррим, стараясь не думать, что все его усилия могут оказаться напрасными.

Туннель неожиданно окончился тупиком. Эрик подобрался к самому концу лаза и разглядел грубую кирпичную кладку. Похоже, от греха подальше этот проход в подземный мир было решено закрыть для посетителей.

Волной нахлынула ярость, то черное чувство, что возникает у смертельно уставшего человека, осознавшего, что его усилия были тщетными. Суетливо вытащив из ножен кинжал, Эрик что есть мочи принялся бить клинком по кирпичам. От кладки лишь отлетали крошки, но он не останавливался.

Наконец клинок сломался, издав низкий неприятный звук. Обломок лезвия оцарапал Эрику руку, и он в оцепенении уставился на струйку крови, медленно стекавшую по запястью.

Придя в себя, он продолжил попытки проделать отверстие в кладке обломком кинжала. В этот раз он действовал умнее, постаравшись выкрошить цемент вокруг одного из кирпичей, чтобы проделать отверстие наружу.

Строительная смесь медленно поддавалась, от поднимавшейся при этом белой пыли нестерпимо хотелось чихать. Эрик не смотрел на часы, и ему казалось, что он уже целый день занимается разрушением кирпичной кладки.

Наконец он смог поддеть кирпич обломком лезвия, и тот упал на пол туннеля. За кирпичами виднелась земля, прошитая паутиной корней растений, Пробив рукой дерн, Эрик ощутил морозный горный воздух. Приникнув лицом к отверстию, он заорал что есть силы: "Помогите!".

Наверное, он мог бы через некоторое время проделать себе путь наружу самостоятельно, но получилось иначе. Через пару минут Эрик услышал звуки приближающегося отряда. Он вновь закричал во весь голос, и почти тут же через дыру в кладке увидел широкое смуглое лицо без носа и бровей.

— Ты что тут делаешь? — произнес кайо почти шепотом.

— Помогите мне выбраться, — устало ответил Эрик, стирая пыль со лба. — Здесь под травой кирпичная кладка.

— Я знаю, — ответил кайо. — Я когда-то сам заделывал этот проход, чтобы молодые не залезали туда в поисках приключений. Откуда ты взялся?

— Забрался в пещеру, спасаясь от эзхатов.

— Человек смог спастись от эзхата? Удивительно, — заключил кайо, а после проорал куда-то в сторону: — У кого там был молот, идите сюда, надо чужака из-под земли достать!

Эрик поспешно передвинулся чуть назад. Счистив дерн сапогами, кайо несколькими мощными ударами сделали пролом в кладке достаточным, чтобы там мог пролезть человек. Эрик, пошатываясь, выбрался наружу и растянулся на холодной траве, судорожно вдыхая чистейший горный воздух.

С ним разговаривал начальник отряда, судя по его дорогим доспехам и алому раздвоенному плащу. В отдалении переговаривалось с десяток горцев, вооруженных арбалетами, кистенями и двуглавыми секирами. Некоторые были в конических шлемах, выглядевших довольно нелепо.

— Забросайте проход землей, — скомандовал главный кайо своим подчиненным. — Хватит с нас и одного чужака из глубин.

— Я не из глубин, — произнес Эрик, не удосуживаясь встать. — Я из Службы Доставки. Ваш проводник по имени Кьянхи вел меня к обрыву Близнецов от заставы в Дэуреде, и я по-прежнему хочу туда добраться.

— Не врешь, чужеземец? — начальник отряда внимательно посмотрел на Эрика с высоты своего роста. — Если не врешь, расскажи мне, как вы шли от заставы.

— По горам шли, через густой туман, — Эрик был не в настроении подробно вспоминать свое путешествие. — Заночевали в Долине Зорь.

— В Долине Зорь, значит! — воскликнул кайо. — Тогда мне легко будет проверить, не лжешь ли ты нам. Что находится посередине поселения в Долине Зорь?

— Воздушная башня, откуда запускают воздушный шар, — устало отозвался Эрик, жуя какую-то травинку, чтобы избавиться от привкуса известки во рту.

— Надо же, — восхитился начальник отряда. — Может, ты и в самом деле не из глубин?

Эрик предпочел не отвечать на этот вопрос и ненадолго прикрыл глаза. Он мельком слышал, как кайо совещаются по поводу "чужака из глубин", но в суть разговора не вникал. На горы уже опустилась ночь, трава, похоже, была покрыта инеем, но Эрик не обращал внимания на холод, всем телом ощущая свободу открытого пространства.

— Чужеземец, — отвлек его начальник, — мы решили тебе помочь. Майонк говорит, что знает проводника по имени Кьянхи, да и в остальном ты, судя по всему, не обманул. Наш отряд возвращается в Долину Зорь, но я выделю двоих, чтобы довели тебя до обрыва Близнецов, здесь недалеко.

— Спасибо, — произнес Эрик, вставая, — я в очередной раз убедился, что кайо добры и великодушны. Только как же эзхаты? На нас напали двое, и до этого мы с Кьянхи встречали свидетельства того, что они во множестве рыскают по окрестностям.

— Мы не слышали об этом, — встревожился кайо. — Расскажи все с самого начала.

Эрик вкратце изложил все, что они с Кьянхи пережили вместе. Горцы слушали рассказ чуть ли не раскрыв рты от изумления. При этом рассказ о светящихся пещерах не вызвал никакого удивления, более всего кайо поразила братская могила возле дома хранителей гор.

— Если все так плохо, как ты рассказал, чужеземец, — заговорил начальник, — то нам стоит поторопиться. Кьянхи, наверное, смог добраться обратно в Долину Зорь, и оттуда уже должны были выступить отряды для борьбы с эзхатами. Майонк и Фрельяр сопроводят тебя до границы. С одним-двумя эзхатами вы втроем должны справиться.

Двое широкоплечих горцев немедленно подошли к Эрику. За спиной у одного из них висел арбалет, другой же держал в руках двуглавый топор с дополнительным длинным острием на торце. Оба выглядели исключительно уверенными в себе. Впрочем, выбравшись из подземных лабиринтов, Эрик тоже ощущал себя способным справиться с какими-то там чудищами.

Начальник попрощался с Эриком, и отряд кайо медленным бегом устремился вниз по долине в сторону горной реки — возможно, той самой, возле которой находился вход в пещеру. Сопровождающие внимательно смотрели на Эрика, не говоря ни слова. Когда он понял, что они ждут его команды, то произнес:

— Сколько отсюда идти до обрыва Близнецов?

— Дьявол его знает, — отозвался воин с топором. — Я там и не был никогда.

— И ты не знаешь? — Эрик не успел понять, кого из кайо как звали.

— Примерно знаю, наверное, — задумался исполин с арбалетом. — Майонк, где тут можно выйти к перевалу Подснежников?

— Вниз по долине и свернуть возле раздвоенной скалы.

— Тогда я, скорее всего, найду дорогу, — заключил Фрельяр. — До полуночи доберемся, это наверняка.

— А почему именно вас послали со мной, если вы дорогу плохо знаете? — не удержался от вопроса Эрик.

— Я сказал старшему, что знаю Кьянхи, — отозвался Майонк. — А Фрельяр — наш лучший стрелок. Без самострела с эзхатами сражаться плохо.

— Надеюсь, лучший стрелок окажется сносным проводником, — произнес Эрик.

— Доберемся, — оптимистично высказался Майонк.

Вскоре выяснилось, что дорогу Фрельяр знает хуже, чем он предполагал. До перевала Подснежников путники добрались быстро, а дальше начиналась сильно изломанная скалистая местность, где воин-проводник то и дело утыкался на своем пути в отвесные каменные стены.

В одном из таких тупиков решено было устроить привал. Место это было примечательное: с трех сторон каменные скалы, несколько высоких деревьев с густыми кронами, а под ними — горячее озеро, над которым клубился пар. Земля и камни вокруг тоже были теплыми, промозглым вечером сидеть здесь было одним удовольствием.

Кайо слегка подварили сушеное мясо в горячей воде, Эрик ограничился галетами с кипятком. Вода была слегка соленой, но в целом вполне подходящей для походного ужина. Покончив с едой, Эрик заговорил со своими спутниками:

— Что вы знаете о светящихся пещерах? Я уже думал, что так и погибну там.

— Там жили древние обитатели гор, — чавкая, ответил Майонк. — Мы туда не заходим.

— И это все, что вы можете рассказать?

— Некоторые спускаются в пещеры, ищут там сокровища или рыбные пруды. Корни гор сплошь изрыты ходами. Некоторые из этих ходов светятся, другие, напротив, темны и покрыты плесенью. До кайо здесь жили разные существа, некоторые до сих пор живут там, в глубине. Те же эзхаты, например. Мы стараемся не спускаться слишком глубоко без необходимости.

— Мой брат потерялся в светящихся пещерах, — добавил Фрельяр. — Он пробыл там почти месяц, питаясь крабами из подземного озера.

— Знакомо, — зевая, произнес Эрик.

— Он весь как-то истончился, даже будто бы сам начал светиться, — продолжил горец, разламывая буханку темного сырого хлеба. — Молчал все время, только плакал по ночам. Наверное, он что-то такое увидел в этих пещерах, что на него так подействовало. Потом умер. Лекарь сказал, что от старости, хотя брат был моложе меня на три года.

— Может, кроме крабов, в светящихся пещерах никого и нет, но эти подземелья прокляты, все это знают, — подвел черту Майонк.

— И со мной так будет, как с твоим братом? — встревожился Эрик.

— Ты же там меньше суток был, — ответил Фрельяр. — Может, все обойдется. Главное, как мне кажется, там не спать. Известно, что дьявол приходит во сне, когда не можешь собой управлять в полной мере.

Эрик поежился, вспоминая свои блуждания по светлым лабиринтам. К счастью, Кьянхи не рассказывал ему подобных историй, иначе поводов для тревоги во время подземного путешествия было бы больше.

— А часто у вас так в горах чудища из-под земли вылезают? — продолжил расспросы Эрик, прихлебывая солоноватую горячую воду.

— Да не бывает такого, как ты рассказал, — ответил Майонк. — Не верить тебе причин у нас нет, но за последние лет сто эзхаты лишь по одиночке появляются, и то лишь когда их голод совсем замучает.

— Так здесь же далеко от осей, то есть от Счастливого Креста, — возразил Эрик. — Неужели не могло произойти чего-то странного?

— Это у тебя мысли странные, чужеземец. Да, здесь не все так, как в городе. Но это не означает, что здесь может произойти все, что угодно. Если чего-то сотни лет не происходило, а потом это вдруг случилось, мы считаем это удивительным.

— Понятно, — пробормотал Эрик. — А у меня еще один вопрос есть. Почему вы, кайо, разговариваете на аденском наречии даже между собой? Я видел, что у вас есть и свои алфавиты, да и слова некоторые явно другого происхождения.

— Я родом из Долины Папоротников, — ответил Майонк. — Фрельяр, если мне память не изменяет, родился в Терновой Лощине.

— Точнее, в доме хранителей неподалеку от самой лощины, — вставил другой кайо.

— Все равно далеко на севере, — продолжил Майонк. — У нас — свое древнее наречие, у них — свое. Где-то еще в незапамятные времена переняли ваши человеческие языки, о которых в других местах и упоминания не осталось. Где-то, особенно в приграничных районах, успели забыть наречия предков и полностью перешли на ваш язык. Так или иначе, мы просто вынуждены говорить на общем для всех наречии.

— Признаться, я почти не помню слов нашего языка, — дополнил Фрельяр. — Даже старики не помнят, им не до этого.

— То есть? — заинтересовался Эрик.

— Старики не содержат детей, могут заниматься всем, чем угодно. Зачем им эти древние языки? Кто-то исследует пещеры, кто-то режет по камню или изобретает механические штуковины. Некоторые, кто побогаче, даже уезжают в город.

— Интересно у вас здесь, в горах, — подытожил Эрик, заметив, что воины уже закончили с трапезой. — С удовольствием вновь приеду сюда при первом подходящем случае.

— Да, у нас есть на что посмотреть, — проговорил Майонк, осторожно полоща глиняную чашку в озере. — Был в пещере Жидких Камней? Она, по-моему, где-то рядом с теми местами, где ты шел. От границы с Дэуредом всего пара часов пути.

— Нет, — поднялся на ноги Эрик, — и вряд ли мне в ближайшее время захочется спускаться в какую-то еще необычную пещеру.

— Зря ты так, — укоризненно произнес Фрельяр. — Ну попалась тебе на пути одна дьявольская пещера. Мы же тебя вытащили оттуда, правда? А пещер у нас много, где-то рыбу выращивают, где-то жилые чертоги возводят. Это все равно что если бы ты нас с Майонком разбойниками посчитал.

Эрику не понравилось, что его упрекает в предвзятости уже второй житель этого мира за последние дни. Он отделался беглым извинением, и все трое немедленно отправились в путь.

Ужин явно помог Фрельяру вспомнить дорогу. Выбравшись из скального тупика на ровную местность, воин уверенно направился в плотные заросли кустарников, наполовину скрытые туманом.

Трехметровые кусты, как выяснилось, росли на участке приличных размеров. Эрик уже устал выдергивать из открытых частей тела загнутые крючками колючки, когда наконец желтый душный туман закончился вместе с зарослями.

— Не оставляй колючек на теле, — встревоженно произнес Фрельяр, доспехи которого надежно защищали от кустарников. — В них яд, он медленно просачивается в кровь. Для людей может быть даже смертелен.

— Эти кусты охотятся так на кого-то, что ли? — раздраженно произнес Эрик, выдергивая из шеи последнюю колючку. — Может, они и туман для этого же напустили?

— Откуда ты знаешь? — изумился Майонк. — Это же дьяволов туманник, он, кроме этих мест, почти и не растет нигде. В травниках написано, наверное?

Эрик лишь вздохнул, так и не ответив любознательному горцу. Поздним вечером в горах было морозно и ветрено, одежда такому климату не вполне соответствовала, так что Эрик предпочел не тратить больше тепло на разговоры.

Путешественники вновь спустились по долине, потом добрались до русла какой-то реки, а затем поднялись на гранитное плато, где еще горели огни домов.

— Обрыв Близнецов здесь уже недалеко, вон за тем уступом, — махнул рукой Фрельяр. — Пожалуй, мы в поселок пойдем на ночлег, а тебе стоит поторопиться. Около обрыва есть сторожка старика Ньяхлема, только у него единственного есть ключи от подъемника. Поспать старый сторож любит, ночью его не добудишься.

— Спасибо, друзья, — ответил Эрик. — Возьмите немного золота в знак признательности. Купите потом себе ахьяртенга или чего еще захочется.

Горцы охотно приняли его благодарность. Денег у Эрика после этого почти не осталось, но он надеялся пополнить свой кошелек в Тассуре в самое ближайшее время.

Попрощавшись со своими провожатыми, Эрик поспешил к бревенчатому зданию, обособленно стоявшему у края плато. Возле сторожки был разожжен костер, рядом двигались какие-то смутные тени.

— Эй, люди добрые, — издалека выкрикнул Эрик, — мне нужно спуститься вниз с обрыва.

— Прыгай, если спешишь, — раздался сиплый, чуть клокочущий старческий голос. — Или подходи поближе, договоримся.

По звуку голоса казалось, что говоривший был тяжело болен. Действительно, вблизи сторож спуска представлял собой жалкое зрелище: бледная, покрытая сероватыми пятнами кожа, короткие для кайо всклокоченные белые лохмы и часто мигающие мутные глаза. Рядом со стариком сидело несколько детей, жаривших на костре мелкую рыбу, сложенную здесь же на тряпице.

— Слушай меня, человек, — заговорил старый сторож, пристально смотря на Эрика. — Дай мне немного времени на ужин. Сразу скажу, я что-то приболел, придется тебе самому ворот крутить. Зато и денег не возьму.

Эрик присел на корточки возле костра. Девочка-кайо в холщовом сарафане тут же начала бесцеремонно разглядывать необычного гостя. Двое других детей продолжали жарить рыбу, но тоже украдкой смотрели на человека.

— А почему это место называется обрывом Близнецов? — Эрику было неловко сидеть в тишине.

— Потому что раньше, если рождались близнецы, одного оставляли, а остальных скидывали как раз с этого обрыва, — ответил сторож, отрывая пальцами небольшие кусочки от своей рыбины. — До сих пор, бывает, тайком пытаются такое проделать.

— Зачем? — изумился Эрик.

— Ну как же, — отозвался старик, — известно ведь поверье, что на всех близнецов одна душа дается. Если лишних не убить, причем правильным образом, то получатся ненастоящие кайо, половинчатые. Их дьявол любит.

— И что, правда так?

— За кого меня почитаешь, человек? Я детей убивать не стану: видишь, сижу со своими правнуками, пока их родители в отъезде. Скучно тебе, торопишься? Сейчас пойдем.

Сторож поднялся с земли и, отчаянно хромая, побрел в сторону обрыва. Эрик последовал за ним, точнее будет сказать, впереди него.

Вид с обрыва открывался потрясающий. Пестрели бесчисленные каменные строения, разделенные, словно стекла витража, линиями стен. Взвивались в небо дозорные башни южной границы. Темным пятном виднелось у горизонта Крабовое озеро.

Засмотревшись, Эрик и не заметил, как престарелый сторож, кряхтя, отпер огромным ключом глухой деревянный сруб. Внутри обнаружились выходящие наружу канаты и хитроумная металлическая конструкция, снабженная массивным деревянным воротом.

— Слушай, — обратился к Эрику старик. — Тебе нужно походить здесь кругами, толкая ворот. Раньше я сам это делал, но ты видишь, какой из меня сейчас силач. Когда упрешься, выходи и садись в кресло. Крикнешь, я тебя спущу.

— Что за кресло?

— Подъемное мягкое кресло. Не забудь пристегнуться, если не хочешь свалиться. Раньше так только тюки спускали, а для людей был отдельный подъемник, но с тех пор торговля с Тассуром, считай, прекратилась. Скажи спасибо, что меня здесь оставили.

Вращать ворот оказалось совсем легко, Эрик справился с работой за какую-то минуту. Оставив старику золотой, от которого тот не стал отказываться, Эрик вышел из дома. Начал накрапывать дождь.

Потертое кожаное кресло располагалось в специально проделанном отверстии деревянной площадки на краю обрыва. Эрик с некоторой опаской устроился на сидении, застегнул на ногах ржавые крепления, взялся руками за металлические поручни и крикнул старику, что готов.

Что-то скрипнуло, и на миг Эрик ощутил, как летит в пропасть вместе с креслом, но тут же падение прервалось, так что больно щелкнули зубы. Через секунду падение продолжилось, вновь оборвавшись сильным толчком. Эта экзекуция повторилась раз десять, прежде чем Эрик наконец достиг земли.

Шатаясь, он отстегнул крепления и соскочил с кучи песка, в которую приземлилось кресло. Перед ним открывалась мощеная дорога, ведущая между деревьев прямо к городским воротам. Огни крепостной стены виднелись издали, маня уставшего путника возможностью скоро отдохнуть в роскошных номерах постоялых домов, где была горячая вода и прочими достижения цивилизации.

Через час Эрик подошел к воротам Тассура, успев основательно промокнуть. Он с трудом справлялся с волнением: если и здесь стража была проинструктирована не пускать людей из Службы, пришлось бы искать какие-то другие пути, а денег на это почти не осталось.

Перед закрытыми воротами вереницей стояли фуры, груженные овощами. Жители предместий, располагавшихся на ничьих территориях между горами и городом, в основном занимались земледелием, поставляя дары земли в городские районы. Из переговоров торговцев Эрик выяснил, что осада Эскандара оказалась для них неприятным известием, поскольку именно там закупали более всего свежих овощей, да еще и втридорога. Некоторым торговцам, которые везли вина и муку, удалось получить специальные допуски, остальным ничего не оставалось, как продавать свои товары поблизости по бросовым ценам.

Три уставших стражника из последних сил ругались с торговцами. Начальник караула, стирая со лба воду, грустно посмотрел на Эрика и задал единственный вопрос:

— Что везешь?

— Я один, без товара, — ответил Эрик, пересчитывая монеты в кармане.

— Проходи быстрее, — с облегчением на лице вымолвил стражник. — У нас тут еще много работы.

Эрик, не веря своей удаче, быстрым шагом прошел через узкий вспомогательный проход рядом с воротами. Торговцы что-то крикнули ему вслед, но он даже не расслышал их слов.

Влажный ветер принес специфические тассурские ароматы: полыни, корицы и неизвестных пряных трав. По-особенному выглядели и дома с их срезанными углами и многоскатными крышами. Что же касается одежды, Эрик здесь ничем не выделялся среди прочих, поскольку давно привык носить удобные и прочные тассурские изделия из кожи и водонепроницаемых тканей.

Теперь нужно было найти Даймонда. Эрик со стыдом поймал себя на том, что уже успел подзабыть, для чего вообще затеял это путешествие. Мелинда оставалась в темнице где-то на этих улицах, и ему следовало предпринять все возможное, чтобы вызволить ее оттуда как можно быстрее.

Пирсон говорил, что о Даймонде можно узнать "у наших людей". При этом около окруженного стражей филиала лучше было бы не появляться вовсе. Значит, нужно находить преданных Службе торговцев или хозяев трактиров. Имена Эрик помнил хорошо, а вот с адресами дело обстояло несколько хуже.

Для начала он решил направиться в постоялый двор с запоминающимся названием "Лучший сон". Располагалось это заведение на юге Тассура, останавливались там в основном наемные офицеры из всевозможных районов города, отправлявшиеся к южной границе нести свою вахту в сражении против пустынных кочевников или возвращавшиеся оттуда домой. Каждый год раскаленное лето гнало полчища чернокожих на стены южного вала в поисках пропитания, и каждый год объединенные войска останавливали захватчиков, не давая им проникнуть в благополучные земли.

Хозяева "Лучшего сна" привыкли иметь дело с разнообразными чужаками, поэтому и к Службе относились очень даже хорошо. Место это было не из дешевых, но Эрик надеялся, что сможет поужинать и взять комнату в кредит.

Однако до постоялого двора еще нужно было добраться по ночным улицам Тассура. Стражников, у которых Эрик привык спрашивать дорогу, поблизости не было, да и привлекать их внимание к себе не стоило. Прохожих в такое время тоже еще нужно было поискать, при этом существовала вероятность наткнуться на грабителей: Тассур считался далеко не таким спокойным местом, как Аден.

Поэтому Эрик решил пока что просто идти на юг. Где-нибудь на пути обязательно должна была встретиться пивная или какое-то другое публичное заведение. К счастью, почти во всем городе трактиры находились вне политики, даже стражники снимали нагрудные знаки перед тем, как пригубить бокал вина.

Шел он быстро, кварталы один за другим оставались позади. То и дело неподалеку шелестели под дождем зеленые аллеи и скверы. Людей не было вовсе, словно весь огромный район был погружен в сон. Несколько раз, впрочем, Эрик видел на верхних этажах зданий тусклый свет, еле-еле просачивающийся через непрозрачные окна.

Он по-прежнему шел быстро, после пересечнной горной местности булыжная мостовая, казалось, сама несла вперед. Неожиданно Эрика окликнул голос откуда-то сверху:

— Из Службы Доставки, парень?

— Что? — Эрик не сразу понял, что фраза была произнесена по-английски.

— Прости, перепутал, — произнес неизвестный баритон.

— Да нет же, — исправился Эрик, — ничего ты не перепутал. Здесь, что ли, филиал теперь?

— Не-а, я один тут живу, — беспечно отозвался незнакомец.

Задрав голову, Эрик увидел, что на третьем этаже небольшого дома на залитом красноватым светом балконе стоял и что-то курил мужчина. В нем легко было признать человека с Земли: те чернокожие, которые встречались в этом мире, отличались тонкими чертами лица, и у них вовсе не росли волосы на лице. Этот же человек был небрит, широконос и по пояс раздет.

— Я уж не буду к тебе на улицу спускаться, не хочу одеваться, — продолжил негр, пыхнув дымом. — Но, черт, приятно встретить своего такой ночью!

— Ты сам-то не на Службу работаешь? — крикнул Эрик.

— Я с этим завязал. Свободный художник теперь, и не жалуюсь. Рисую портреты, бюсты ваяю, оды на юбилеи сочиняю. Очень хорошее ремесло, отбоя от клиентов нет.

— Здорово устроился, друг!

— А то! Бери пример, — чернокожий сплюнул с балкона на мостовую. — Куда идешь ночью? Я слышал, сколько-то ваших повязали недавно здесь в Тассуре и в филиал никого не пускают.

— Так и есть, — ответил Эрик. — Я ищу постоялый двор "Лучший сон".

— Хорошее место. Сам туда прихожу часто. Там спокойно, никто с заказами не пристает, как в других местах. Разве что дорого чересчур.

— Не подскажешь, как туда побыстрее добраться?

— Сверни через два квартала направо, дойди до улицы Золотой Луны и шагай себе по ней на юг. Здание у постоялого двора особенное, ты его точно не пропустишь.

— Спасибо, друг, — искренне поблагодарил Эрик.

— Тебе тоже удачи, брат!

Тем временем дождь еще усилился, перейдя в сплошной ливень. Эрик решил побежать, раз на улицах все равно было безлюдно. Звуки тяжелых шагов гулко разносились среди каменных стен.

Бежать пришлось довольно долго, но свободный художник оказался прав — пропустить здание "Лучшего сна" было невозможно. Двенадцатиэтажная башня возвышалась над соседними домами, словно телевышка. Огромная вывеска была подсвечена со всех сторон световыми панелями. Внешние двери, широкие, из мореного дуба, были приветливо распахнуты для посетителей.

Пройдя по темному коридору, Эрик потянул ручку внутренней двери и оказался в одном из четырех трапезных залов постоялого дворца. Этот был самым шумным, в других разговаривать иначе, чем шепотом, запрещалось. Несмотря на поздний час, в зале сидело несколько человек, по виду — настоящих воинов, широкоплечих и все больше угрюмых.

За стойкой сидел и читал книгу седой длинноволосый мужчина в очках на каучуковой нити. Насколько Эрику было известно, очки в городе появились лишь благодаря Кубеку, который самостоятельно изготовил линзы для какого-то князя. С тех пор появились и местные мастера-оптики, однако совершенно прозрачное гладкое стекло было слишком дорого, чтобы очки могли носить все желающие.

— Вы — хозяин "Лучшего сна"? — тихо, чтобы не привлекать лишнего внимания, обратился к читающему мужчине Эрик.

— Допустим, — ответил тот. — Предположим, что так оно и есть. Чем хозяин постоялого двора может помочь гостю из... в общем, не помню, как это место называется, но вы должны быть не из нашего мира, правда?

— Я из Службы Доставки, — покопавшись в рюкзаке, Эрик извлек оттуда свои персональные часы, которые он не любил носить на руке.

— Из Службы Доставки, значит. Очень хорошо, — приспустил очки трактирщик. — И чем же я могу Вам помочь? Ночлегом? Поздним ужином?

— Это было бы замечательно, но я, к сожалению, немного поиздержался в дороге, — Эрику было очень неловко говорить о своем материальном положении. — Вы сможете приютить меня в долг?

— О чем речь! — во весь рот улыбнулся хозяин заведения. — Но только никакого долга быть не может. Люди Службы — мои друзья, а я могу себе позволить угощать гостей за собственный счет.

Покопавшись где-то внизу под стойкой, трактирщик извлек оттуда фигурный медный ключ и протянул Эрику.

— Второй этаж, номер под литерой "Е". Если вы еще и голодны, сейчас прикажу разогреть жаркое по-лафрадски.

— Было бы хорошо, — улыбнулся Эрик, — но у меня к вам еще один вопрос.

— Что же еще может быть нужно человеку из Службы Доставки, кроме ночлега и сытной трапезы?

— Мне нужен Даймонд.

— Не знаю никого с таким странным именем, — ответил трактирщик, поворачиваясь боком к Эрику. — Можете мне поверить, память у меня превосходная.

— Он — эмиссар Службы, — принялся объяснять Эрик. — Высокий, черноволосый, в черном плаще, любит носить черные очки. Мастер тайных дел. Он должен быть сейчас в Тассуре, и мне необходимо с ним встретиться.

— Думаю, я знаю, о ком ты говоришь, — произнес хозяин, демонстративно углубляясь в чтение. — Он действительно когда-то регулярно заглядывал сюда. Но помочь тебе я все же не в состоянии. Я не видел этого человека по меньшей мере месяц.

— И никаких сведений о нем не было?

— Никаких, — отрезал трактирщик. — Разве что можешь спросить о нем в притоне Трехногого Клайфера, что через три квартала к западу. Сдается мне, для этого Даймонда мое чудесное заведение оказалось слишком хорошего пошиба.

— Я еще вернусь, — сказал на прощание Эрик.

— Буду ждать, — невнятно отозвался трактирщик.

От жара и сочных мясных запахов трапезной клонило в сон, но хлесткие струи дождя быстро привели Эрика в чувство. Он вновь перешел на быстрый бег, так что из-под ног во все стороны летели брызги. Никогда еще раньше в этом мире Эрик не чувствовал себя курьером в самом низшем смысле этого слова — мальчиком на побегушках, носящим бумажки от одного важного лица другому.

На третьем перекрестке располагался трактир "Ночной Хмель", невысокое бревенчатое здание с поросшей мхом крышей. Других мест, достойных называться притонами, Эрик в округе не заметил, так что смело постучал молотком в окованную железом дверь.

Ему отворил высоченный бородатый тассурец, настоящий исполин, гора мышц, завернутая в грубую ткань. Бегло осмотрев вошедшего маленькими серыми глазками, швейцар-вышибала приоткрыл перед ним следующую дверь.

Внутри было сильно надымлено, так что Эрик сразу же закашлялся. Курили здесь что-то очень едкое и пахучее, причем сразу нескольких разновидностей, одна крепче другой. Сквозь бело-серые клочья дыма трудно было разглядеть дальние столики, за ближайшими же сидели и в полный голос разговаривали довольно приличного вида люди, среди которых попадались и стражники в кольчугах.

Пробравшись между столов к стойке в углу, Эрик увидел еще одного здоровяка, похожего внешне на швейцара у входа. Великан как раз протирал глиняные чашки.

— Здравствуй! — обратился к нему Эрик.

— Что пить будешь? — угрюмо отозвался трактирщик.

— Я с другим вопросом.

— Никаких вопросов, пока я тебе не налью. Эль, вино, огненный мед?

Эрик порыскал по карманам, обнаружил серебряный лепесток и заказал себе кружку сидра. Поставив перед посетителем увесистый глиняный сосуд, трактирщик продолжил разговор:

— Что нужно?

— Хочу найти человека из Службы Доставки. Он обычно ходит весь в черном и черных же очках против солнца.

— Видел такого раньше. Зачем он тебе нужен?

— Я тоже из Службы, прибыл с заданием, — Эрик на всякий случай вновь продемонстрировал наручные часы, но трактирщик не обратил на них внимания.

— Он заходил месяц назад, говорил с каким-то торговцем из Схонда. С тех пор я этого человека не видел. Можешь заглянуть в "Лучший сон", там часто ваши обретаются.

— Я только что оттуда.

— Даже так... Тогда, наверное, тебе стоит поискать его в таверне "Сухой лист" у северной границы. Она недалеко от вашего здания Службы.

Эрик не стал ничего на это отвечать, взял кружку и стал медленно пить кисловатый напиток, слегка покалывавший щеки с языком. Сил, чтобы идти через весь Тассур, у него уже не осталось. Более всего сейчас хотелось вернуться в спокойный трактир с манящим названием. С другой стороны, что-то внутри Эрика подталкивало его идти ночью к северной границе, если уж там действительно можно было встретиться с Даймондом. Каждый час бездействия — это еще один час, который Мелинда должна будет провести в тюрьме.

В итоге он решил допить сидр и выйти на улицу, а там, под дождем и на свежем воздухе, уже станет ясно, стоит ли идти еще три или четыре часа по тассурским мостовым.

Но даже под струями ливня сохранилось неприятное ощущение ваты в голове. Скорее всего, это так подействовал крепкий дым, мало ли какую гадость могли курить в подобном месте. В горле жгло, ноги ступали нетвердо. Ни о каком путешествии через весь район, понятное дело, не могло идти и речи.

Эрик побрел потихоньку обратно в сторону "Лучшего сна", дав себе зарок проснуться завтра как можно раньше и немедленно помчаться к северной границе. Еще он пообещал себе никогда больше не заходить без очень веского повода в места, подобные "Ночному Хмелю".Однажды на него не подействовал яд, который должен был оказаться смертельным, но подвергать себя отравлениям вновь и вновь было все же нежелательно.

Вдруг ему почудился звук шагов сзади. Эрик резко обернулся, но не смог различить ни фигур, ни движения в темноте улицы. Он медленно пошел дальше, внимательно прислушиваясь, пытаясь разобрать что-нибудь необычное в шуме дождя.

Вновь звук шагов. На этой стороне улицы по-прежнему никого не было, но очень уж подозрительно выглядела живая изгородь напротив. Вспомнив о том, что в Тассуре ночью можно было наткнуться на грабителя, Эрик из последних сил рванул к постоялому двору, не дожидаясь, пока его сзади ударят по голове дубиной.

И точно, стоило ему побежать, как сзади отчетливо раздались звуки погони. Эрик пересек второй перекресток, скоро должен был достичь третьего, когда грабитель закричал вслед на чистейшем английском:

— К черту, Эрик! Можешь ты остановиться или нет?

— Даймонд? — изумленно воскликнул Эрик, оборачиваясь к своему преследователю. — А почему тебе вдруг понадобилось за мной гнаться?

— Потому что, черт тебя возьми, я не хотел разговаривать с тобой рядом с "Ночным хмелем", — ответил Даймонд, подходя ближе. — И мне нужно было убедиться, что за тобой не следит тайная стража. Они, знаешь ли, тоже мастера своего дела.

— И что, не следят?

— По моим наблюдениям, нет. Ты откуда прибыл?

— С запада, через горы, — после этих слов Эрик закашлялся. — Спустился у обрыва Близнецов, потом добрался до "Лучшего сна".

— Хорошо придумал, молодец, — Даймонд похлопал Эрика по плечу рукой в черной перчатке. — Ну и раз уж мы оказались рядом, самым разумным будет поговорить на постоялом дворе. Место это проверенное, меня там хорошо знают. Иди первым, закажи себе ужин и уходи в дальнюю трапезную. Я вскоре тебя нагоню.

Эрик утвердительно хмыкнул, развернулся и направился неторопливым шагом в сторону "Лучшего сна". Даймонд же вновь растворился в ночном сумраке, не выдавая своего присутствия ни звуком, ни движением.

Глава XII

Седовласый трактирщик, заметив возвращение Эрика, поднялся со своего табурета и приветственно произнес:

— Надумали вернуться, значит? Нашли своего друга?

— Пока нет, к сожалению, — Эрик подумал, что не стоит рассказывать всем о своей встрече с Даймондом.

— Жаль. Искренне сожалею, что дал вам неправильный совет. Я смогу загладить свою вину горячим вином с перцем и тушеным мясом? Самая подходящая еда для такой погоды.

— Было бы замечательно, — из последних сил улыбнулся Эрик. — И кувшин сидра, чтобы освежить рот после перца.

— Хороший выбор, — одобрил трактирщик. — Напомню, что там нельзя разговаривать в полный голос. У нас такие правила, потому что смелым воинам, которых большинство среди наших посетителей, требуется тишина и покой. Располагайтесь за столом, еду вскоре принесут.

Пройдя по коридору сбоку от стойки трактирщика, Эрик оказался в полутемном зале. Столы были расставлены только возле стен, в центре стояли бочки с вином и какими-то другими напитками. В такое время в трапезной было лишь два человека — седой старик, куривший двуглавую трубку на файрденский манер , и темная фигура за угловым столом, в которой можно было узнать Даймонда.

— Как ты сюда пробрался? — удивленно зашептал Эрик, придвигая обитый тканью стул поближе к столу.

— Я уже не первый раз в Тассуре, — ответил Даймонд, зевнув и заложив руки за голову. — Точнее, я не первый год здесь. Можно сказать, это мой второй дом после Адена.

— Неужели на Земле у тебя не было дома? Мне рассказывали о консерватории...

— Как ты думаешь, сколько мне лет, Эрик? — ответил эмиссар вопросом на вопрос.

Эрик осознал, что толком не представляет, как выглядит Даймонд. Тот предпочитал темные комнаты, носил плащи с капюшонами и темные очки. Вот и сейчас видны были лишь общие черты узкого непримечательного лица, словно лишенного возраста.

— Тридцать? — предположил Эрик.

— Пятьдесят восемь. Если бы я остался на Земле, мог бы быть лысым хрычом, бурчащим о политике и ругающим молодежь. В лучшем случае — пожилым музыкантом, стирающим пальцы в кровь в провинциальном оркестре. Мне страшно думать, что со мной стало бы, не попади я в этот мир. Я не испытываю теплых чувств к Земле.

— Даже про родителей не вспоминаешь?

— А ты?

Эрик опустил глаза и лишь через несколько секунд произнес:

— Моя мать умерла, а отец бросил ее еще до моего рождения. Так или иначе, на Земле я бы скучал по ней не больше, чем здесь.

— Сочувствую. Но, прости меня за прямоту, тебе так проще. У меня немного другие причины не скучать о родителях. Я предпочел бы никогда их не видеть.

— Я думаю, ты хотел поговорить не об этом, — перевел тему Эрик.

— Мне казалось, это ты хотел поговорить со мной, — резонно заметил эмиссар.

— У меня задание от Пирсона. Нужно доставить письмо в Эскандар для старейшин, возглавляющих оборону района. Я думал, ты можешь мне в этом помочь.

Даймонд тихо присвистнул.

— Пирсон, похоже, переоценивает мои и особенно твои способности. Половина Тассура и Схонда только и занимаются тем, что следят, чтобы никто не пробрался в Эскандар. Перекрыты все подземные ходы, запечатаны решетки сточных труб, и по ним периодически спускается вода, чтобы никто не смог проползти. Я думал о воздушном шаре, но здесь лучники слишком хорошо стреляют, да и умельцев таких еще нужно найти, чтобы смогли его изготовить. К тому же я не представляю, возможно ли им управлять.

— Вообще-то я видел один воздушный шар у горцев. Но вряд ли они нам смогут помочь.

— Нет, поверь мне, это плохая идея. Почти наверняка подстрелят на взлете. Слишком большой риск, так или иначе.

— А если чем-то вроде катапульты попробовать перекинуть через стену?

— Мысль интересная, — ответил Даймонд. — Только вдоль стены слишком много патрулей. Там запрещено появляться посторонним. Тоже хочешь в тюремные подвалы? Скоро там образуется новый филиал Службы.

— Я слышал от торговцев, что в Эскандар пропускают партии продуктов. Можно записку в яблоко засунуть или письмо в батоне запечь.

— Продукты пропускают. Существует древнее положение о "мирной осаде", согласно которому осажденных нельзя морить голодом. Однако в Тассуре к этому положению подошли творчески. Они знают, что нельзя допустить никакой связи между Эскандаром и его союзниками, иначе придется снять осаду.

— Можно поподробнее? Я так понимаю, здесь какая-то не совсем обычная ситуация.

— Тассур заявляет, что войны не будет, и ограничивается мирной осадой. Однако согласно тем же старым положениям, если достаточно крупный отряд из Эскандара сможет вырваться из окружения, или, напротив, группа союзников сможет прибыть к осажденным, мирная осада должна быть прекращена.

— И начинается война?

— Возможно. Но войны здесь не в почете. Скорее всего, это будет означать, что Тассур снимет свои требования.

— А почему эскандарцы просто не выведут свой отряд из-за стен?

— Потому что его перестреляют тассурские лучники. Мирная осада это допускает. Такие вот здесь забавные дипломатические традиции. Более того, даже если эскандарцы решат атаковать всеми своими силами, это выльется в грандиозную бойню, в которой у них все равно не будет шансов. На чужой территории им сражаться будет очень тяжело, а сами тассурцы свои войска вводить за стены не собираются.

— А если бы была связь между нами и эскандарцами, это позволило бы к ним пробраться?

— Большому отряду — вряд ли, а нам двоим — вполне. Можно было бы договориться, чтобы в Эскандаре на некоторое время закрыли определенные шлюзы для сточных вод, из тех, которые обычно всегда заполнены и где поэтому нет тассурских стражников. Это будет сложно, но иного способа я пока придумать не смог.

Рядом бесшумно возник мальчик в холщовом фартуке, составил на стол с подноса посуду, два небольших кувшина и глиняный горшок с мясом и тут же убежал обратно в глубины постоялого двора.

— А что ты говорил про записки в батонах? — вновь спросил Эрик, накладывая себе полную миску еды.

— Запрещена всякая связь между торговцами и осажденными, — напомнил Даймонд, отхлебнув из глиняного стакана горячего вина. — Расчеты проводятся только через тассурцев. Разговаривать и обмениваться любыми знаками запрещается всем присутствующим при обмене, лучники стреляют в этом случае без предупреждения. Передавать можно лишь сыпучие и жидкие продукты, тассурцы просеивают всю муку, процеживают все вино и помещают их в собственную тару. Торговцы могут лишь молча следить за этим процессом. Кстати, со стороны Эскандара в обмене участвует наш представитель по имени Натан. Он руководит там филиалом, ты вряд ли его знаешь.

— То есть можно попробовать передать ему что-нибудь на английском?

— Я думаю, услышав незнакомую речь или увидев знаки чужого алфавита, лучники начнут стрелять даже быстрее, чем если ты нападешь с кинжалом на охрану.

— Неприятно, однако, все складывается, — погрустнел Эрик. — Похоже, ты уже успел изучить этот вопрос в совершенстве, а ничего так и не придумал.

— Почему же не придумал? — ухмыльнулся Даймонд. — Любая охрана состоит из людей.

— Хочешь кого-то подкупить?

— Нет, не совсем. Здесь люди не настолько испорчены деньгами. И они полностью преданы своей малой родине.

— И что это означает? — заинтересовался Эрик.

— Что нужно найти среди осаждающих всего лишь одного эскандарца, а может, и просто любого, не считающего себя тассурцем или жителем Схонда. Этого будет достаточно. Не обольщайся, это не так просто. Конечно, командование никогда не допустит, чтобы границу охраняли чужаки. Тот, кто нас интересует, должен скрывать свое происхождение. К тому же я не могу просто спрашивать у людей, не знают ли они среди воинов кого-то, кто мог бы быть родом не из Тассура. Тайная стража, узнав о таких разговорах, примет свои меры. Пока что они позволяют мне находиться на свободе, но лишь потому, что считают совершенно безвредным.

— Моя-то помощь тебе понадобится? — спросил Эрик, запивая жжение во рту освежающим сидром с легким мятным оттенком.

— Не знаю, посмотрим, — беззаботно ответил Даймонд. — Тебе в любом случае стоит побольше узнать о теневой стороне этого города. Сейчас отдыхай, а завтра, когда стемнеет, снова приходи в "Ночной хмель". Познакомлю тебя с хозяином, он тебе должен понравиться. Затем немного прогуляемся по моим знакомым. Не думай, это будет не просто экскурсия. Мне в любом случае нужно пообщаться с несколькими людьми... и не только с людьми. А тебя заодно буду таким образом готовить к настоящей работе. При некоторой удаче из тебя может получиться неплохой эмиссар.

— Это хорошо, что у меня будет время выспаться, — Эрик предпочел не комментировать последние слова Даймонда. — Слушай, а к тем, кто сидит здесь в тюрьме, можно пробраться? Я имею в виду не вооруженным путем, а просто на свидание.

— Я бы давно уже так поступил, но здесь не принято пускать посетителей, — невесело отозвался Даймонд. — Мне тоже хочется увидеть Мелинду.

Эрику стало как-то не по себе от этих слов, он машинально сделал большой глоток из стакана. Даймонд, похоже, эту неловкость не заметил, поскольку продолжил:

— Они в подвалах восточного Дома собраний. Собственно, их отвели в ближайшую к эскандарской границе тюрьму. Их схватили случайно, патруль свернул не в ту сторону. Зато теперь в подземельях установили охрану рядом со всеми проходами, даже теми, которые обычно заполнены водой. Кое-где даже сконструировали дополнительные водомеры, если они вдруг показывают, что уровень воды снизился, немедленно принимаются меры.

— Я думаю, мне не стоит думать об этом сегодня, — отозвался Эрик. — Мне стоит выспаться и прийти в себя. Я еще потом расскажу, как добирался до Тассура, путешествие прошло не совсем гладко.

— А ты чего ожидал? — проговорил Даймонд. — За пределы города не стоит выбираться без большой необходимости. В остальном ты прав. Допивай сидр и ложись спать. Надеюсь, ты проснешься до того, как солнце вновь сядет.

Эмиссар немедленно удалился, не прощаясь. Эрик еще некоторое время посидел за столом, пытаясь привести в мысли в порядок, но это получалось с трудом. Чувствуя, что еще немного — и он заснет прямо в трапезной, Эрик поднялся на ноги и дошел до ближайшей лестницы. На втором этаже номеров было немного, нужный нашелся быстро.

Световая панель располагалась где-то далеко от двери, зато кровать стояла прямо по центру комнаты. Так и не включив свет, Эрик растянулся среди груды одеял и через пару минут уже крепко спал.

На следующий день на нижнем этаже постоялого двора было по-прежнему немноголюдно и темно. Заказав себе обед, Эрик присел в дальнем углу, потягивая холодный красный эль и разглядывая постояльцев. Он пытался определить по одежде и прочим признакам, из какой местности был родом тот или иной воин.

Коротко стриженный мужчина с загнутыми вниз усами, скорее всего, недавно прибыл из Адена и пока что не торопился на границу. Парадный мундир офицера гвардии контрастировал с простой одеждой тех, кто возвращался с юга. Но заметнее всего было отличие в речи: так громко и самоуверенно не говорил больше никто.

За тем же столом, откинувшись к стене, сидел молодой воин с длинными русыми волосами, собранными в два пучка. Одна эта прическа уже выдавала в нем жителя Эрранга, однако наличествовал еще и специфический говор — парень словно проглатывал некоторые гласные. Его левая рука была перевязана, а на правой хорошо заметны были мозоли от лука.

Другой сосед стрелка был грузен и краснолиц, совершенно не походя на боевого офицера. Видимо, именно поэтому толстяк носил напоказ эполеты с серебряными семиугольниками гвардии Хемсфольда, которые вообще-то надевались лишь в торжественных случаях. Судя по знакам отличия, лишний вес не помешал гвардейцу стать одним из самых заслуженных воинов княжества.

Прислушавшись к разговорам, Эрик вскоре узнал, как такое могло произойти: краснолицый был специалистом по осадному делу, в частности, конструировал боевые машины и разнообразное оружие массового поражения. Огненные бомбы, стрелометы и прочие смертоносные орудия никогда не применялись в ходе войн на территории города, но южных кочевников никто за полноценных людей не считал, и истребляли их всеми способами.

В трапезную вошел еще один человек. Пока прибывший разговаривал с заменявшей трактирщика немолодой женщиной по поводу обеда, Эрик внимательно разглядывал его облачение. Обувь из мягкой кожи, холщовая рубаха под кожаным же жилетом с многочисленными карманами — все это приобреталось воинами уже на границе. Выглядел необычно разве что темно-красный шейный платок, которых Эрик раньше на мужчинах не видел вовсе. Приглядевшись, он заметил на постояльце еще и причудливой формы крупные серьги в обоих ушах.

Получив от помощницы трактирщика глиняную кружку с каким-то напитком, воин обернулся. Эрик предположил, что тот ищет взглядом свободное место, но на деле оказалось иначе. Воин направился прямо в его угол, поставил кружку на стол и только после этого спросил:

— Вы не будете против, если я присяду рядом? У меня военная привычка обедать в компании.

— Конечно, садитесь, — не стал возражать Эрик, которому в любом случае нужно было как-то убивать время до захода солнца.

Вблизи оказалось, что воин достаточно молод, хотя густые темные волосы и были подернуты сединой. На умном, четко очерченном лице выделялись яркие, блестящие серо-зеленые глаза. Говорил он очень мягко, с еле заметным акцентом, употребляя самые вежливые формы обращения, которые только были в языке.

— Младший командир отряда Эридан. Я представляю здесь дружину Аитданга. А вы откуда будете?

— Думаю, вернее всего будет считать, что из Адена. Я и не знал, что в Аитданге есть настоящая армия, — удивленно проговорил Эрик.

— Есть, хотя и немногочисленная. А зовут вас как?

— Эрик.

— Надо же, у нас даже имена похожи. В детстве меня часто называли просто Эри. Теперь, конечно, обращаются уже по полному имени, — неловко улыбнулся офицер. — Вы, как я вижу, не воин?

— Да, я торговец, — Эрик начал излагать свою постоянную легенду. — Езжу постоянно между Тассуром и Аденом, договариваюсь о поставке предметов роскоши.

— Я вот тоже езжу туда-сюда, — произнес воин с астрономическим именем. — Мало кто из Аитданга был за пределами нашей страны, а я в двадцать четыре года повидал уже очень многое. В прошлом году я побывал даже на зачарованных полях Фауглиндора. Слышали об этих местах?

— Не могу припомнить, — признался Эрик. — Это где-то на юго-востоке?

— Да, эти места находятся немного дальше восточного окончания Южного Вала. Так случилось, что меня направили именно в те края. Кочевники там появляются редко, но сами земли очень недружелюбны. Летучие песчаные змеи, кровавые дожди, горы, которые переползают с места на место... Мои солдаты пытались играть в кости, но те все время падают крестами вверх. Мне самому как-то пришлось проснуться под землей — мой домик очутился внутри холма. К счастью, откопали быстро.

— Не позавидуешь, — прокомментировал Эрик, бросая голодный взгляд на проход, из которого должен был появиться мальчик с едой.

— Так получилось, — продолжил офицер, — что мои солдаты в поиске развлечений стали уходить все дальше от крепостного вала в сторону Фауглиндора. Я не особенно в этом им препятствовал — воины были великолепные, к тому же почти все старше меня. Но однажды трое человек не вернулись вовремя, и мне ничего не оставалось, как отправиться на их поиски. Я пошел один, но, к счастью, сообщил о своих намерениях адъютанту.

Дело в том, что тех троих я все-таки нашел. Они лежали лицом вниз на пожелтевшей траве посреди туманного луга. Пытаясь поднять одного из солдат, я потерял равновесие на влажной почве и сам рухнул на землю.А тот туман... он пробивается из-под земли, и это вовсе не простой туман.

Дальнейшее я помню смутно. Мне казалось, что я очутился в совершенно ином месте, красочном и удивительном. Я видел там людей и каких-то крылатых существ, разговаривающих о чем-то прекрасном и непонятном. Я бродил по хрустальным дорогам, смотрел, как звезды слетают с неба и тонут в озерах...

А потом меня разбудили солдаты из отряда, посланного адъютантом, и немедленно увели с тех полей. Я разговаривал после этого с теми тремя пропавшими — они тоже видели чудесные картины, похожие на то, что видел я.

— То есть этот туман одурманил вас, и вы все это время провели, лежа на траве?

— Не знаю. Адъютант сказал, что меня не могли найти почти неделю. По моим представлениям, примерно столько времени и прошло в моих видениях. Странно только, что щетина на лице не отросла вовсе — я как раз побрился перед путешествием. Получается, будто для меня здесь время и не текло, пока я был во сне.

— Интересно. Эти места, наверное, достаточно известны?

— Не знаю, — вновь пожал плечами Эридан. — Местные жители про них знают, но они не покидают своих земель. Может, в старых книгах об этом что-то написано.

— Ну наконец-то! — Эрик не хотел показаться невежливым, но ему слишком сильно хотелось есть.

Мальчик приблизился к столу, катя перед собой высокий табурет на колесиках. Составив на стол всю посуду, он извинился за задержку. Эридан потрепал парня по плечу и сунул ему в карман какую-то мелкую монету.

— Похож на моего младшего брата, — пояснил он свой жест Эрику. — А запах от еды просто восхитительный! Думаю, я прерву свой рассказ на некоторое время.

Оба углубились в изучение достоинств тассурской кухни. Офицер ел исключительно быстро и расправился со своей порцией, когда Эрик не успел уничтожить и половины.

— Знаете, в том же Фауглиндоре великолепно готовят, — продолжил аитдангский воин. — Причем климат там ужасный, все время холодно и мокро. Хорошо растут лишь грибы, некоторые становятся выше человеческого роста. Но местные блюда исключительны. Главное — не спрашивать, из чего их готовят. Мутная болотная вода и лягушачья икра — это самые безобидные из особых ингредиентов, что входят в состав черных грибных супов.

Эридан рассказал еще о нескольких изысканных блюдах, словно с целью испортить собеседнику аппетит, но не преуспел в этом. Жаркое и палочки из теста с мясной начинкой оказались слишком вкусными, чтобы обращать внимание на какие-то разговоры. Покончив с едой, Эрик сам возобновил разговор:

— А сейчас вы домой направляетесь, в леса?

— Хотелось бы, но вряд ли, — немного грустно ответил офицер. — Я же выселенец.

— То есть?

— Мое место в Аитданге занято. Я принял это решение добровольно — у моей сестры родились близнецы. Мне продолжают платить жалованье, но на родине я могу бывать лишь как гость — то есть не дольше трех дней и не чаще, чем раз в полгода. Этот срок еще не вышел. Придется подождать здесь еще две недели.

— И вы никогда не сможете вернуться назад?

— Почему же никогда? Достаточно дослужиться до чина младшего командира дружины, и тогда я смогу вернуть себе свое место. При удаче это займет всего десять-двенадцать лет. Мало кто знает, что стать жителем Аитданга можно еще и таким способом. Правда, для того, чтобы чужака приняли в дружину, должны быть очень веские причины.

— Тяжело, наверное, так жить, — сочувственно промолвил Эрик.

— Я уже привык, — ответил офицер. — Тяжело не это. По-настоящему тяжело бывает на границе. Вы имеете какое-нибудь представление о происходящем там?

— Отдаленное.

— Самое страшное в этой войне — то, что она никогда не закончится. У кочевников мало источников пищи, а детей у них рождается много. А иногда на юге и вовсе наступает голод. Они нападают на нас не потому, что хотят разграбить наши земли, а лишь для того, чтобы лишние погибли, дав возможность выжить остальным.

— Они сами так говорят?

— Они не говорят. Мы не берем пленных, а за последние триста лет никто не выезжал за пределы города, чтобы вести переговоры с кочевниками. Не уверен к тому же, что в городе хоть кто-то еще знает их язык. Но есть вещи, которые понятны без слов. Их глаза абсолютно пусты. Да, они будут грабить и убивать, если смогут прорвать нашу оборону. Но их цель не в этом. А мы... мы не воины. Мы — мясники. Да, нас могут убить. Да, стоит нам где-то позволить себе слабость, как могут пострадать невинные. Но, к дьяволу, ни один достойный человек не может не стыдиться того, как мы уничтожаем этих несчастных!

Голос Эридана стал напряженно-ломким, остальные разговоры в трапезной стихли. Никто, впрочем, не стал вклиниваться в разговор, а усатый аденец так и вовсе через несколько секунд продолжил свой хвастливый монолог.Офицер как-то виновато смотрел на собеседника, словно стыдясь проявления своих чувств. Эрик решил, что необходимо как-то ответить аитдангцу:

— Вы совершенно правы. Знаете, я восхищен вашей честностью. Я родом из весьма отдаленных земель, там тоже хватает военных. Мой дед был, по-вашему, старшим командиром отряда. Считался уважаемым человеком. Помню, в детстве я как-то спросил у него, в чем состоит его работа, неужели только в том, чтобы убивать людей? Он отвернулся, сплюнул и ушел, ничего не сказав. Мама потом объясняла мне, что я обидел деда и что тот занят очень важным делом. А я так до сих пор и не могу считать военную службу чем-то достойным.

— Когда-то дружины защищали город от нападения тхури, обитателей глубин. Тхури ненавидят людей, они лишены чувств и сострадания. Сейчас на западе воины сражаются с чудовищами из леса. Это грязная работа, но честная и необходимая. А мы придумываем новые способы, как уничтожить людей, вся вина которых состоит в том, что они родились по другую сторону городской стены.

— Вы уверены, что вам стоит оставаться на этой службе? — Эрика неожиданно сильно захватил этот разговор. — Настолько ли вам хочется вернуться в Аитданг?

— Настолько, — улыбнулся воин. — Именно настолько. По большому счету, никакого другого стремления у меня нет. Сейчас я выговорился, рассказал вам о своих переживаниях — этого уже достаточно. Прощу меня извинить, если как-то омрачил вашу трапезу. Отдых вернет мне правильное расположение духа.

Эрик недоуменно пожал плечами, а офицер вернулся к рассказам о своей службе в местах, далеких от осей. Надо сказать, истории его были достаточно интересными. Люди из Службы, как казалось Эрику, вообще не любили рассказывать об особенностях дальних земель, к тому же для выполнения большинства заданий вообще не приходилось отклоняться от Счастливого Креста.

Проговорив почти час, офицер сослался на какие-то срочные дела и ушел к себе на верхние этажи постоялого двора. Времени до наступления темноты еще было порядочно, но Эрик помнил о тайной страже и не собирался без необходимости выходить на улицу.

От скуки он решил осмотреть здание постоялого двора. Проектировал дом человек с воображением — каждый этаж не был похож на остальные. Эрику достался номер, сильно напоминающий его подземное обиталище в Адене, без окон и с закрывающимися ставнями на световых панелях.

Третий этаж был выполнен в загородном стиле, с некрашеным деревянным полом и дощатыми стенами, пахнущими сосной. Эрик, впрочем, знал, что в этих местах такое дерево было куда дороже мрамора.

Холл четвертого этажа был украшен многочисленными гобеленами. Даже двери были обтянуты мягкой тканью, расшитой блестящими нитями. Сильно пахло чем-то наподобие корицы.

На пятом этаже жилых комнат, судя по всему, не было. Зато там находилось то, из-за чего у Эрика немедленно отпало всякое желание продолжать свое восхождение. Библиотека постоялого двора была не особенно обширна, но весьма разнообразна. Эрик узнавал шрифты Лафрада, Хемсфольда и даже угловатое начертание, принятое когда-то в Схарте. Много было книг по военному делу, еще больше — исторических книг и мемуаров древних полководцев. Скорее всего, большая часть книг оказалась в этой библиотеке просто потому, что владельцы оставили их в своих номерах, уезжая на родину или к границе, чтобы уже не вернуться.

Выбрав себе несколько интересных томов, Эрик с удобством расположился в громадном мягком кресле и при мягком свете, проникающем через занавески, принялся за чтение.

Занятие это захватило его настолько, что он продолжил читать и тогда, когда уже совершенно стемнело и пришлось открыть световые панели. Перед тем, как отправиться в путешествие, Эрик надел предусмотрительно захваченный серый шэррадский плащ. Выглядеть своим у него все равно бы не получилось, поэтому безопаснее было изображать торговца из дружественного района, которых здесь было немало.

Даже вечером улицы Тассура были практически безлюдны. Эрику пришло в голову, что это вполне могло означать, что все ушли на войну — осаждать Эскандар. Полная блокада целого района должна была требовать огромного количества часовых.

Он предпочел не задерживаться на мостовых слишком долго и вскоре был уже у дверей "Ночного хмеля". Осторожно открыв дверь, Эрик убедился, что дыма в этом заведении меньше не стало. Впрочем, сочетание ароматов изменилось, можно было надеяться, что в этот раз никаких отравляющих веществ в воздухе не было.

Хмурый охранник по какому-то поводу ругался с лысым торговцем и вовсе не обратил внимания на Эрика. Даймонд по обыкновению сидел в закутке в дальнем конце помещения.

— Здесь шумно, пойдем сразу на второй этаж к хозяину.

— Трехногому Клайферу?

— Откуда ты знаешь это прозвище? — заинтересовался эмиссар.

— От трактирщика "Лучшего сна". Похоже, он не лучшего мнения об этом Клайфере.

— Следуй за мной, и у тебя будет возможность составить собственное мнение.

Даймонд поднялся со стула и скрылся за плетеной занавеской. Эрик направился за ним, уворачиваясь по дороге от свисающих с потолка гигантских луковиц.

Покрытая войлоком узкая лестница закручивалась спиралью глубоко вниз. Спуск освещали лишь тусклые масляные лампы. Укрепленные деревянными балками каменные стены выглядели в этом свете довольно мрачно.

На глубине примерно метров двадцати располагалась овальная металлическая дверь. Даймонд постучался и, не дождавшись отклика, вошел внутрь. Эрику пришлось пригнуться, чтобы зайти.

— Так-так, это твой друг, Даймонд? — раздался по-стариковски кряхтящий голос из угла.

Подняв глаза, Эрик увидел, что к ним обращался небольшой тиранозавр. Наличествовали и огромная зубастая пасть, и трехпалые нижние лапы с когтями, и мощный хвост. Правда, этот хвост был частично прикрыт бесформенным одеянием из белой ткани, а вместо куцых рудиментарных передних лап у существа были длинные руки с многосуставчатыми пальцами. Особенно странно выглядели маленькие круглые очки в золотой оправе, обрамляющие ярко-фиолетовые глаза без зрачков.

— Знакомьтесь, Клайфер, это Эрик.

— Эрикх, значит, надо будет запомнить. Садись-садись, человек Эрикх.

Эрик оглядел взглядом помещение. По полу были разбросаны подушки и одеяла, несколько мягких кресел были снабжены приличных размеров отверстиями для хвоста. В обитых тканью стенках было проделано несколько круглых ниш, где стояли какие-то шкатулки и прочие безделушки. С противоположной от входа стороны была еще одна овальная дверь, через щель отблескивала вода — видимо, у тиранозавра там находился бассейн. Эрик уселся в одно из кресел, оно оказалось довольно неудобным.

— Для чего же ты пришел, человек Даймонд? — продолжил говорить Клайфер. — Тебе опять нужны деньги, наверное.

— Мне — нет, — усмехнулся эмиссар. — Тебе нужны деньги, Эрик?

— Да, у меня почти ничего не осталось, — Эрик решил не скромничать.

— Держи это, — ящер отцепил с широкого пояса один из доброго десятка мешочков и по высокой дуге кинул его в сторону людей.

— Благодарю, — произнес Эрик, поймав мешочек с деньгами и упрятав его во внутренний карман.

— Рад помочь тебе, Эрикх, — отозвался Клайфер, перемежая слова каким-то щелканьем.

Эрик не мог отвести глаз от своего собеседника, разглядывая его мощный панцирь и уродливую морду. Если кайо выглядели странно, но при желании можно было воспринимать их, как людей, то этот ящер оставался ящером, пусть даже и в очках.

— У меня есть дело, но оно не для чужих ушей, — сказал Даймонд.

— Смешно, — прохрипел Клайфер. — У меня же нет ушей.

— Думаю, вы понимаете, о чем я. Нас никто не может подслушать?

— Не для того я устроил свое жилище глубоко под землей, чтобы нас кто-то мог подслушать. Можешь запереть дверь для уверенности, конечно.

— Здесь есть вентиляция?

— Есть, как же ей не быть, только через те ходы вряд ли пролезет кто-то крупнее блохи. Я все здесь выстроил прямо как на родине. У нас так приходится спасаться от змей-кровососов.

— Тогда слушайте, Клайфер. Мне нужно узнать, можно ли подкупить кого-то в тассурской страже. Или, по крайней мере, есть ли среди стражей люди не из Тассура, с ними можно пробовать договориться.

— А теперь ты слушай, Даймонд, и слушай внимательно, — заговорил Клайфер, словно сбросив с себя налет иноземной странности. — Положим, что я найду кого-то. У меня есть такие возможности — стражники здесь бывают часто и некоторые из них слишком многим мне обязаны. Ты можешь мне поклясться, что никто и никогда не сможет отыскать этого стражника, а в дальнейшем выйти и на меня?

— Нет, — спокойно ответил Даймонд. — Не могу. Но есть вероятность, что если мне удастся осуществить задуманное, то осада скоро будет снята и вам ничего не будет угрожать.

— Мне шесть сотен лет, и я собираюсь прожить еще немало, — отозвался Клайфер. — В Тассуре мне не очень нравится самому, зато ко мне притерпелись здешние обитатели. Здесь еще будут осады и войны, и тогда мне все припомнят. Нет, Даймонд, я никогда не рискую по-крупному.

— Я не ожидал другого ответа, — промолвил Даймонд. — Просто хотел, чтобы вы знали, чем я занимаюсь в настоящий момент.

— Темнишь-темнишь, — закряхтел ящер. — Кто тебе на самом деле нужен?

— Тот, кто сможет помочь мне с моим делом, — Даймонд смотрел прямо в глаза Клайферу, словно следуя какому-то ритуалу.

— Эзра? — после паузы произнес Клайфер.

— Почему бы и нет?

— Хорошо, человек. Я пропущу тебя через свой коридор. Передашь ему от меня несколько комплиментов на свой вкус. Надеюсь, ты помнишь, как следует с ним разговаривать?

— Помню. Вход под этим креслом, не правда ли?

— Ты прав, Даймонд. Ступай же, — проговорил Клайфер. — Мне предстоит приятный послеобеденный сон.

Эрик с удивлением следил, как эмиссар отодвигает кресло и поднимает с пола мягкий матрац, обнажая темный деревянный пол и крышку люка. Отомкнув несколько защелок, Даймонд достал из внутреннего кармана какой-то предмет наподобие кинжала в кожаных ножнах. Как только эмиссар отстегнул верхнюю часть этих ножен, из его рук полился яркий свет. Клайфер, как показалось Эрику, с одобрением смотрел на происходящее.

— Не люблю факелы, — признался Даймонд. — Эти фонари мне привозит один мой друг откуда-то с юго-востока. Они недолговечны, зато очень удобны в темных лабиринтах.

— Вот куда, значит, идут мои деньги, — пробурчал Клайфер из своего угла. — Они тратятся на всякие удобства для людей.

— Хорошее освещение может спасти жизнь, — заметил Даймонд, спускаясь по металлической лестнице вниз. — Эрик, следуй за мной.

— До свидания, Клайфер, — произнес Эрик напоследок, обернувшись к ящеру.

— До встречи, Эрикх, — ответил хозяин трактира, обнажив два ряда острых зубов, разведенных наподобие полотна пилы.

— Что это вообще за существо? — задал волновавший его вопрос Эрик, как только они с Даймондом спустились по лестнице на пол каменного туннеля.

— Клайфер? Он — единственный в своем роде, — произнес эмиссар, направляясь к ближайшей развилке, отмеченной красными иероглифами на светлой стене. — Я думал, на занятиях тебе рассказывали, что кроме людей, в этом мире иногда появляются и более странные создания. Такое, правда, очень редко случается. Но все-таки случается. Клайфер здесь очень давно: триста лет, может быть. Чего ему стоило в одиночку добиться своего положения, даже представить не могу. Люди как-то не особенно охотно общаются с такими ящерами. Впрочем, сейчас мало кто знает, кому на самом деле принадлежит "Ночной хмель".

— А какие еще существа здесь появлялись? — спросил Эрик, следуя за эмиссаром по спускающемуся в глубь подземному коридору.

— Все больше похожие на людей. Ну там, знаешь, у кого волос нет совсем, у кого, напротив, шерсть, как у медведя. Таких необычных, как Клайфер, я и не знаю больше. Разве что есть еще один хозяин трактира далеко на севере, похожий на кентавра, но про него доподлинно не известно, что он из другого мира. Сам я его не видел и с ним не разговаривал.

— А сейчас мы, похоже, идем к кому-то в гости?

— Да. И я сейчас кое-что тебе о нем расскажу. Во-первых, молчи, ради всего святого. Не шевелись, не жестикулируй, не ухмыляйся. Даже не приветствуй и не кланяйся — Эзра очень не любит общепринятые ритуалы. Он считает себя выше всего этого. Настолько выше, что легко может убить того, кто скажет ему "Спасибо!"

— Неприятная перспектива, — ответил Эрик, поежившись. — Но кто он вообще такой, если может позволять себе подобное поведение?

— Тассур, как ты знаешь, управляется собранием, — Даймонд посветил фонарем на стену, разглядывая красные знаки. — В отличие от большинства районов города, здесь не прижилась монархия. Однако те, кто недолюбливают тассурцев, говорят, что у них все-таки есть князь, просто он живет под землей. Это как раз об Эзре.

— Он — кто-то вроде местного "крестного отца"?

— Да, можно и так сказать. Большая часть дел, которыми занимается Эзра, вполне законны, однако власти над собой он не признает совершенно. Эзра — потомок одного из старейших кланов города, его предки в свое время владели замком Тассур, который потом превратился в один из районов города.

— Почему же нам о нем не рассказывали на занятиях? По-моему, это было бы достаточно познавательно и полезно.

— Потому что никто из Службы, кроме меня, не знаком с ним. На Эзру нельзя выйти напрямую, причем в буквальном смысле. Он не поднимается на поверхность, как и Клайфер; из подземного убежища Эзры несколько путей ведут по старым катакомбам в жилые покои его проверенных друзей.

— А у тебя как получилось с ним познакомиться?

— Это он захотел со встретиться, я о нем тогда знал лишь понаслышке. Ему понравилось, как я здорово договорился с его друзьями о финансировании дел Службы. Он периодически вызывает меня к себе, расспрашивает, как идут наши дела. Земляне явно очень его интересуют. Эзра очень стар, но по-прежнему любит все новое и необычное.

— Неудивительно, — заметил Эрик. — Скучно, наверное, сидеть под землей без дела столько времени. Получается, что если я буду вежливо здороваться, он меня прирежет, а если начну кричать и прыгать, то вполне могу ему понравиться.

— Да, — спокойно подтвердил Даймонд. — Он всем своим засохшим сердцем ненавидит достопочтенных обывателей города и их чувство такта. Правда, если Эзра сочтет твое поведение недостойным или увидит в нем оскорбление, то ты тоже немедленно окажешься в его яме для трупов гостей.

— Ладно, я буду молчать с серьезным видом у тебя за спиной.

— Это будет самым лучшим решением. Не забывай только отвечать, если старик решит задать тебе пару вопросов. А он наверняка что-нибудь у тебя спросит.

— Понятно, — отозвался Эрик. — Долго еще идти?

— Нет, не особенно. Еще немного пройдем вглубь и попадем прямо к Эзре во внутренний дворик. Я сообщу стражникам о цели нашего визита. А ты что в это время будешь делать, скажи мне?

— Молча стоять в стороне? — предположил Эрик.

— Правильно, — произнес Даймонд. — Стражники у него забавные, кстати. Тебе как, нравится пока наше путешествие по местным достопримечательностям?

— Понравится, если меня не отправят в эту... Как ты ее назвал? "Яму для трупов гостей"?

— Знаешь, ты из тех, кому везет, Эрик. Если бы я думал иначе, оставил бы тебя на постоялом дворе слушать рассказы офицеров об ужасах войны. Ну или о их собственной военной доблести, я встречал там две категории вояк.

Эрик промолчал, не зная, что можно ответить на такие слова. Тем временем каменный туннель действительно слегка изменился: на полу появился слой мелкого щебня, а стены здесь были выровнены и побелены. За поворотом туннель утыкался в каменную стену, в которой была проделана дыра, перекрытая металлической решеткой. За решеткой продолжался точно такой же желтоватый щебень, не было видно ни людей, ни каких-либо посторонних предметов.

— Есть здесь кто живой? — закричал Даймонд.

Раскатистое эхо несколько раз повторило эти слова, но никто так и не отозвался. Тогда Даймонд проорал ту же фразу еще раз так громко, как это было возможно. Сквозь решетку Эрик увидел, как из-за угла вышла немолодая женщина в просторном одеянии из цветастого шелка или чего-то похожего. У нее было некрасивое, но доброе лицо, да и в целом она могла бы напоминать обычную торговку, если бы не семь футов роста и боевой осадный молот в руках.

— Кто шумел? — низким грудным голосом спросила стражница.

— Передай Эзре, что его хочет видеть Даймонд из Службы Доставки.

— Откуда? — переспросила женщина-воин.

— Из Службы Доставки. Мне нужно с ним поговорить.

— Я передам. Пеняй на себя, если пришел не по делу.

Переваливаясь с ноги на ногу, великанша удалилась. Дождавшись, когда массивная фигура стражницы исчезнет за поворотом, Даймонд тихо сказал Эрику:

— Говорят, что Эзра стал набирать себе таких вот дам в качестве охраны в память о матери своей первой жены. Его люди специально ищут кандидаток в стражницы по всему городу.

— Впечатление они производят то еще, — проговорил Эрик. — Что нас ждет дальше? Дрессированные утконосы?

— Я не знаю, — признался Даймонд. — Эзра иногда любит устраивать сюрпризы. К тому же он каждый раз встречался со мной в разных комнатах: у него здесь целый подземный дворец.

Ждать пришлось довольно долго. Даймонд даже закурил какую-то ароматическую сигару, скрученную из тонких травинок. Запах этого дыма был существенно приятнее, чем в трактире Клайфера, однако Эрик почувствовал, что у него начинают слезиться глаза.

Он не успел сказать об этом эмиссару: в коридоре вновь заслышались звуки шагов. Из-за поворота к каменной перегородке подошли трое: дама с молотом, держащая в левой руке факел, затем еще одна, очень похожая на первую, стражница с длинными косами и взведенным арбалетом, а за ними, шаркая, брел седой старик в белом балахоне. Эрик было подумал, что это привратник, который должен отпереть дверь, однако первые слова старика все прояснили:

— Я решил прогуляться. Не стоит все время сидеть и лежать, так можно и совсем немощным стать. Что нужно, Даймонд? И убери эту свою вонючку, я не люблю такой дым.

— Что ты думаешь об осаде, Эзра? — спросил Даймонд, спокойно потушив сигару о перегородку возле решетки, где осталось жирное черное пятно.

— Я о ней не думаю. Я на ней зарабатываю, — произнес старик, прислонившись к стене коридора.

Эрик был рад, что им не пришлось заходить внутрь покоев, но все-таки немного нервничал из-за того, что круглый наконечник стрелы смотрел из ложа арбалета прямо на него. Похоже, стражницам он показался более опасным, чем эмиссар. Хотелось прижаться к стене, но Эрик не решался двигаться, опасаясь излишней усердности охраны пожилого князя подземелий.

— Мне и моему другу нужно пробраться в Эскандар. Дело в том, что Службе не нравится эта осада, и мы пытаемся своими средствами ее преодолеть.

— Понятно, — медленно проговорил Эзра, подходя ближе к решетке. — Что это за друг?

— Меня зовут Эрик, — вспомнив о наставлениях Даймонда, представился курьер. — Я работаю там же, где Даймонд, и прибыл из тех же мест, что и он.

— Это все понятно, — отмахнулся старик. — Зачем ты здесь?

— Даймонд сказал, что мне будет полезно с тобой познакомиться.

— Это так, — подтвердил Эзра. — Думаю, он тебе много всего про меня уже рассказал. Я добавлю к этому одно: если у тебя когда-нибудь возникнет трудность, которая покажется тебе неразрешимой, обращайся ко мне. Я могу почти все.

Эрик почувствовал глубочайшую уверенность в этих словах скромного старика с пигментными пятнами на руках.

— Я так и сделаю, — ответил он Эзре.

Старик повернулся к своим стражницам и повелительным взмахом руки отослал их прочь. Дождавшись, пока великанши не исчезнут за углом, Эзра встал вплотную к решетке и продолжил:

— Теперь по поводу твоих слов, Даймонд. У меня нет персонального пути в Эскандар, если ты вдруг так думал. У тебя есть предложения?

— Мне нужен инородец. Стражник Тассура, желательно младший офицер, который бы испытывал к своей стране чуть меньше добрых чувств, чем обычно.

— Я понял твою мысль, — одобрительно сказал Эзра, вновь привалившись к стене. — Я не очень люблю выдавать чужие секреты, но тебе помогу. Мне интересно, что у тебя получится.

— Слушаю, — промолвил Даймонд.

— Есть такой начальник караула по имени Ассис. Он из рода Халазар, весьма уважаемого в Тассуре. Так вот, Ассис терпеть не может свое командование. Насколько мне известно, его уже несколько раз несправедливо обошли при повышении и награждении.

— Вряд ли это достаточно веская причина, чтобы рисковать всем, помогая Службе.

— Ассис Халазар — шпион Дэуреда, — торжественно заявил Эзра, улыбнувшись во весь рот, продемонстрировав крепкие зубы с лиловым оттенком от вина.

— Как такое может быть? Зачем Дэуреду шпионить здесь? — Даймонд был изрядно изумлен. — Я не понимаю.

— Я тоже не очень понимаю. Но, так или иначе, княжескому дома Дэуреда хочется иметь своих людей на остальной территории города, а дьяволопоклонник Ассис подошел для этого как никогда лучше. Он в свое время обращался ко мне с просьбой устроить ему тайное паломничество в Дэуред. Видимо, обратно его отпустили только с обязательством регулярно сообщать о планах Тассура. Сам Ассис — фигура совсем небольшая, зато он живет в одном доме со своим дядей Унхальдом, который, как-никак, один из важнейших членов собрания.

— Как с ним связаться? — спросил Даймонд.

— Сегодня ночью, около полночи, он в очередной раз возвращается из Дэуреда по канализации около вторых северных ворот. Ассис всегда поднимается через подвал таверны "Сухой лист" и какое-то время проводит там для отвода глаз.

— Понятно, нужно поторопиться. Как он выглядит?

— Спроси у трактирщика, он тебе объяснит.

— Это ведь твоя таверна, Эзра? По этим туннелям можно до нее добраться? — продолжил задавать вопросы Даймонд.

— Можно, если ты разбираешься в обозначениях. Лучше иди по улице.

— Ладно, я выйду через серебряную лавку, — произнес Даймонд, чуть . — Чем я буду тебе обязан?

— Правильный вопрос, — вновь оскалился в улыбке Эзра. — Но мне от тебя ничего не нужно. Разве что, если ты сможешь снять блокаду Эскандара, то на этом я заработаю еще больше, чем во время осады. Мне просто занятно посмотреть, что у вас получится. Удачи.

Старик развернулся, расправил плечи и медленно скрылся в темноте коридора. Даймонд покачал головой:

— Никогда не видел его в таком хорошем настроении. Мне даже как-то не по себе. Я не понимаю, что он замыслил. Впрочем, я узнал от него то, что хотел.

— Идем в "Сухой лист"? — спросил Эрик, который наконец решился почесать мучивший его последние несколько минут подбородок.

— Да, и желательно будет поторопиться, чтобы не возникло лишних проблем, — отозвался Даймонд. — Придется пройти через весь Тассур. На поверхности нам не стоит привлекать к себе внимания, а здесь внизу мы вряд ли кого-то потревожим. Беги за мной!

И пока Эрик соображал, что происходит, эмиссар уже умчался прочь по подземному коридору, гулко стуча окованными подошвами кожаных сапог.

Глава XIII

Бежать пришлось довольно долго. Пару раз Эрик на развилках сворачивал не в те коридоры, и эти минуты, проведенные в кромешной тьме, оказались довольно неприятными. Наконец Даймонд утихомирился и перешел на шаг. Догнав его, Эрик, запыхавшись, спросил:

— Ты все-таки решил добраться до таверны под землей?

— Я же говорил: выйдем через серебряную лавку, — отозвался Даймонд. — Серебряная лавка, между прочим, выстроена над плавильней.

— А плавильня, должно быть, над серебряной шахтой? — предположил Эрик.

— Да. Именно к одному из ее отвилков и ведет этот путь.

— То-то я чувствую, что дорога постепенно идет вниз. Должно быть, мы уже очень глубоко под землей.

— Еще не очень, здесь каких-нибудь метров пятьдесят от поверхности. Эти ходы, которыми пользуется Эзра, прорыты в так называемой срединной полосе, которая по старым соглашениям оставляется минимально затронутой при строительстве. Глубже находятся основные сооружения канализации, шахты и старые охранные помещения.

— От кого нужно охранять глубинные ярусы?

— Должно быть, от тех, кто живет еще глубже? — Даймонд повернул голову и внимательно посмотрел на Эрика. — Когда-то, пять, может быть, десять тысяч лет тому назад, весь юг города был заселен тхури. Потом их то ли истребили, то ли загнали куда-то очень глубоко под землю — дело это темное и в летописях отражено на редкость скупо. Мало кто про это знает, но здесь, в Тассуре, до сих пор существует отряд гвардии, который несет службу в этих подземных комнатах — у них есть какая-то система веревочной связи, чтобы как можно быстрее оповестить, если тхури вдруг вернутся.

— Понятно, — Эрик на некоторое время замолчал.

Белый свет фонаря Даймонда ровно освещал коридор, уходивший вглубь, и Эрику вдруг на мгновение стало страшно — он вспомнил сверкающие подгорные пещеры, где он блуждал в поисках выхода.

— Слышишь? — вдруг произнес Даймонд.

— Что такое? — встревоженно отозвался Эрик.

— Ничего страшного. Просто прислушайся.

Остановившись, Эрик различил глухой рокот, тревожно-монотонный, шедший словно из под земли. Что-то похожее он уже слышал в самые первые часы своего пребывания в этом мире.

— И что это?

— Какие-то канализационные механизмы, — ответил Даймонд. — Мне всегда было интересно, как они работают: паровые двигатели там или что-то более необычное.

— И ты за все эти годы так и не смог выяснить этого? — удивился Эрик. — Я полагал, что если ты сумел найти общий язык с местной организованной преступностью, то уж с Гильдией Земли и подавно.

— Мне кажется, ты ничего так и не понял, — сухо проговорил эмиссар, чуть ускоряя шаг. — Эзра — не босс мафии. А Гильдия Земли — не просто молчаливые подземные водопроводчики. Оставь в стороне земные ассоциации, воспринимай вещи такими, как они есть.

— Я не имел дела с Гильдией Земли, если что.

— Естественно, — продолжил Даймонд. — Знаешь, как происходит общение с ними? При строительстве дома неизвестно откуда появляется человек в сером балахоне и выставляет свои условия: столько-то золота за прокладку водопровода, столько-то в год за содержание всего это в рабочем состоянии. Они не торгуются и не вступают в диалог. Во время прокладки труб Гильдия Земли требует, чтобы на территории стройки не было посторонних. Они не хотят, чтобы мы видели их рабочих.

— У тебя есть соображения по этому поводу?

— Только одно, самое очевидное. Среди их сотрудников встречаются те самые тхури, которыми до сих пор пугают детей.

— Любопытно... Ты не думал связаться с ними? У них явно должны быть свои подземные пути в Эскандар.

— Думал. Даже пытался, но пока что тщетно. И не забывай, что те шлюзы и каналы, куда можно проникнуть с поверхности, очень хорошо охраняются. К тому же я не уверен, что у Службы есть что предложить этой Гильдии, чтобы те стали выдавать нам какие-то свои секреты. Если этот Ассис сможет нам поспособствовать, займусь этим вопросом более предметно.

Эрик замолчал. Он все более и более чувствовал себя слепым, которого поводырь упорно куда-то ведет, обещая, что все будет отлично. Не было оснований не доверять профессионализму эмиссара, однако Эрик все более ощущал, что почва уходит из-под его ног. Задача, стоящая перед ними, по-прежнему представлялась невыполнимой; при этом Эрик не был в состоянии как-то проявлять инициативу, совершенно не владея информацией о тайной жизни Тассура. А Даймонд... Бесспорно, эмиссар был сведущ, предприимчив и бесстрашен, но что-то в его поведении вызывало беспокойство. Эрик уже в некотором роде привык рисковать собственной жизнью, однако ему вовсе не хотелось, чтобы его жизнью рисковал кто-то другой.

А еще он не мог ему простить Мелинду. Эрик думал о девушке вовсе не постоянно, но иногда мысль эта вдруг всплывала в голове, и он ощущал сильную неприязнь к худощавому человеку в плаще, который постоянно двигался перед ним. Даймонд все время, во всем был впереди, черт бы его побрал.

— Скоро мы выйдем к шахте. Совсем уже близко, — произнес Даймонд. — Там вредная пыль, я бы посоветовал тебе чем-нибудь закрыть рот и нос, дышать через ткань.

Сам эмиссар поднял повыше шарф, Эрику пришлось натянуть на нос ворот рубашки. Каменный коридор действительно начал сужаться; ровные, разве что не отполированные стены перешли в грубо отесанный камень шахты.

В воздухе действительно было очень много пыли, она оседала на волосы и одежду, лезла в глаза. Пройдя какое-то расстояние, Даймонд потушил фонарь.

— Возьми меня за руку, — шепотом приказал эмиссар. — У меня нет сейчас времени разговаривать с шахтерами, охраной и прочими местными работниками.

Ухватившись за кожаную перчатку, Эрик, то и дело спотыкаясь о неровности, зашагал вслед за Даймондом. Тот привел его через несколько гротов к металлической лестнице, освещенной тусклым светом из круглого проема в высоком потолке.

Ни слова ни говоря, эмиссар полез вверх, и Эрик последовал за ним, ругаясь про себя всякий раз, когда пыль с сапог и одежды Даймонда сыпалась ему в глаза. Лезли они долго, пока наконец не оказались в небольшой освещенной комнате. На полу были разбросаны тюфяки, на одном из которых спал грузный мужчина, сжимая в руке короткий меч.

— Фледриф! Просыпайся! — Даймонд толкнул спящего в плечо, успев отскочить, когда тот махнул мечом в воздухе.

— Я же тебя убить мог, — плохо слушающимся языком произнес стражник, убирая меч в ножны.

— Нет, Фледриф. Это я мог тебя убить. И любой другой тоже.

— К дьяволу, Даймонд, — стражник вновь поудобнее устроился на тюфяке. — Никому не нужен наш рудник. Кто это с тобой? Может, ему нужен наш рудник?

— Меня зовут Эрик, я — друг Даймонда, и меня не особенно интересует горное дело.

— А я — Фледриф Третий из западной ветви рода Датэдар, — с достоинством промолвил охранник. — Можно просто Фледриф, отца с дедом здесь нет. Начальник охраны серебряного рудника господина Эзры. Прикажете доложить хозяину?

— Фледриф, я ведь как-нибудь расскажу твоему хозяину, что в твоем лице он имеет самую большую угрозу своей безопасности, — покачал головой эмиссар. — Мы как раз от Эзры, а не с поверхности.

— И правда... Я ведь запер дверь к подъемнику, а люк оставил открытым. Ладно, Даймонд, поверни там ручку у засова и иди восвояси. Ты же ведь шутил по поводу Эзры?

— Пока что шутил, — с серьезным видом посмотрел на стражника Даймонд. — Кстати, ты помнишь о своем долге?

— Я думаю, у меня получится его отдать целиком к концу года, не хочу возвращать по частям, — пряча глаза, ответил пухлощекий стражник.

Даймонд никак не отреагировал на эти слова, просто прошел к металлической двери, открыл ее и скрылся в темноте. Эрик бегло попрощался и поспешил за эмиссаром по узкому каменному проходу.

— Редкостный дурень этот Фледриф, не находишь? — обратился к Эрику Даймонд, крутивший ворот для спуска подъемника. — Зато с ним куда проще общаться, чем с другими охранниками.

— Ты нарочно дал ему денег в долг?

— Нет, но я нарочно не требую, чтобы он их вернул. Черт, ну и тяжелый же здесь лифт... Запрыгивай быстрее, пока он не поднялся.

Даймонд стер платком пот со лба и вскочил на начавшую подниматься вверх платформу. Под весом двоих немаленьких мужчин она стала двигаться медленнее, но все же куда быстрее, чем подъемники, которые раньше встречал Эрик.

— Здесь такое сильное течение? — спросил он у эмиссара.

— В том-то и дело, что здесь нет подземных рек. Вроде бы механики Эзры пользуются силой течения подземных каналов Гильдии Земли. На это у них ума хватило, а создать разумную систему спуска платформы так и не смогли.

Дождавшись, когда подъемник достигнет своей верхней точки, Даймонд быстрым шагом направился к лестнице напротив. Поднявшись по двум лестницам и пройдя по извилистому проходу, где сильно пахло чесноком, они вышли из бокового, черного подъезда трехэтажного кирпичного здания на свежий воздух.

Эрик вздохнул, сильно, с чувством, всей грудью ощутив холодный ветер вечерней городской площади. По периметру этой площади стояли высокие торговые дома-восьмиугольники, а с дальней стороны нависал монолит каменного дворца, словно выточенного из горы. Здание было окружено цепью огромных, многометровых факелов, среди которых виднелись тассурские стражники с копьями и алебардами.

— Что это за дворец?

— А как ты думаешь? — произнес Даймонд, осмотревшись по сторонам. — Это здание нашего филиала. Факелы тоже наши, кстати. Расход на них большой, но это отделение приносило раньше денег больше, чем все остальные, исключая аденскую штаб-квартиру. Так что давай отсюда убираться, пока нас не переместили вовнутрь дворца.

Эрик еще раз бросил восхищенный взгляд на темно-бурую громаду дворца и заспешил вслед за Даймондом. Вышедший из лавки человек в кожаном фартуке удивленно посмотрел вслед незнакомцам.

Шли они молча, у Эрика было время смотреть по сторонам. Тассур заметно отличался от северных районов, и дело было не только в архитектуре. Если в Адене дома стояли почти вплотную и лишь изредка разделялись мощеными площадями, то в Тассуре хватало места для заросших кустами дворов и каких-то деревянных сарайчиков в глубине дворов. Несмотря на почти полное отсутствие людей на улицах, этот район выглядел вполне живым, а многолюдный Аден всегда оставался лишь каменным лабиринтом.

Эрик поделился этими мыслями с Даймондом. Тот незамедлительно ответил:

— Это не ты первый заметил. И даже не я. Адену невесть сколько лет, он старше всей нашей с тобой цивилизации, а здесь еще хранят предания о замке Тассур, построенном среди леса как оплот обороны от тхури. Я предпочитаю бывать в Адене как можно реже, а если уж оказываюсь там, то редко выхожу из штаб-квартиры. А здесь мне даже нравится.

Вскоре они с Даймондом выбрались на узкий бульвар, с одной стороны росли деревья с серовато-сизыми жесткими листьями, с другой — длинной стеной вздымались кирпичные ограды дворов. Эмиссар объяснил, что это — служебный проезд для велогрузовиков, люди здесь обычно не ходят.

При этом дорога была отличной, идти по ровному бетонному покрытию было истинным удовольствием. Иногда приходилось уворачиваться от повозок, но те двигались лишь немногим быстрее пешехода и опасности не представляли вовсе.

Шли они час или даже больше — Эрик не смотрел на часы, сосредоточившись на дороге. Потом Даймонд свернул с прямого пути, и какими-то грязными переулками они добрались до своей цели.

"Сухой лист" располагался в низине. Когда-то здесь был глиняный карьер, а когда строительная глина иссякла, владелец построил в образовавшейся яме трактир и разбил вокруг него парк. Теперь мощеный спуск утопал в буйной зелени, а самого трактира и видно-то не было; лишь клубы дыма, вырывавшиеся из зарослей, обозначали местоположение здания.

Как и многие другие трактиры города, "Сухой лист" был местом историческим. В частности, именно здесь был заключен договор о разделении южных территорий города между княжествами и строительстве Южного Вала для защиты от кочевников. С тех пор прошло немало лет, но трактир по-прежнему оставался местом, где мог переночевать и бродячий шахтер, и князь со своей свитой.

Здание трактира оказалось невысоким, но зато очень широким и довольно замысловатой формы. Было хорошо заметно, что к первоначальному корпусу с разных сторон в разное время пристраивали все новые и новые флигели. Длинное бревенчатое крыльцо обрамляло две пары почти черных деревянных дверей.

Даймонд уверенно вошел внутрь, Эрик последовал за ним. Сразу же стало понятно, почему Ассис предпочитал это место для своих путешествий — народу в "Сухом листе" было видимо-невидимо, и какой-то там офицер не привлекал особенного внимания. Огромный зал был уставлен столами и скамьями, вокруг носились девушки-служанки с подносами, в дальнем углу ненавязчиво играл музыкальный ансамбль, состоявший из гулкого барабана и инструмента наподобие сдвоенной арфы.

— Как ты собираешься искать здесь Ассиса? — задал вопрос Эрик, присаживаясь за ближайший свободный стол. — Здесь же несколько сотен человек, не меньше. А может, он вовсе не здесь, а где-нибудь во флигеле. Рассказывать же трактирщику о своем интересе небезопасно.

— Как-нибудь найду... — пробурчал Даймонд, усаживаясь напротив. — Неужели ты думаешь, что если мы будем полчаса разговаривать с Ассисом, то это заметит меньше людей, чем если я просто спрошу о нем у трактирщика. Только вот у трактирщика я спросить не могу, он слишком занят, чтобы присутствовать в общем зале. У меня тут есть свои знакомые завсегдатаи. Сиди пока что здесь, закажи себе эль. Я тебя подзову, когда нужно будет.

Эрик проследил взглядом, как эмиссар пробрался между столов в дальний угол и скрылся за одной из нескольких ширм-загородок.

Даймонд не появлялся несколько минут, и наконец к Эрику подошла одна из служанок, которая могла бы быть симпатичной, если бы не совершенно неестественной формы корсет и непонятная коричневая раскраска на лице.

— Здравствуйте, уважаемый. Будете заказывать еду или комнату? — прощебетала девушка.

— Эль. Местный, самый лучший и побольше, — Эрик очень хотел смыть наконец из горла мерзкий привкус пыли из шахты, загадочным образом проникшей сквозь ткань одежды.

— Очень хорошо. Три четвертных. Платить сейчас будете?

— Я не знаю, что такое четвертные, — ответил Эрик. — Серебряного лепестка хватит?

— Это слишком много, уважаемый, — девушка скосила взгляд на мелкую монету, которую вытащил Эрик, покопавшись во внутренних карманах. — Принести сдачу?

— Оставьте себе.

— Почему себе? — искренне удивилась девушка. — Принести вам что-то еще?

— Неужели у вас не принято оставлять сдачу обслуге?

— Нет. А где-то принято? Я не так давно здесь работаю.

— Идите за элем, получите сдачу и оставьте себе, — устало произнес Эрик. — Мне просто так хочется.

— Как вам будет угодно, уважаемый, — согласилась служанка.

Эль принесли очень быстро, причем в явно чрезмерном количестве — к двум полуторалитровым кружкам прилагался целый глиняный бочонок.

Тут как раз подоспел и Даймонд, немедленно налил себе полкружки эля и залпом выпил.

— Пришлось выпить с одним господином его горькой настойки. Мерзость-то какая... — Даймонд налил себе еще эля.

— Представляешь, эти официантки не хотели брать сдачу на чай, — обратился к нему Эрик.

— Бывает. У хозяина жена родом откуда-то далеко с востока. У нее масса родственниц, они постепенно переезжают сюда работать. Ведут себя очень забавно, да и мода у них там своеобразная.

— Я заметил. Выглядят, словно индейцы майя.

— Индейцев майя я никогда не видел, не могу судить, — Даймонд поморщился и сделал еще один глоток. — В общем, слушай, что я узнал. Ассис играет в кости с другими офицерами в отдельном кабинете на втором этаже. Они собираются здесь каждое двоелуние. Как ты понимаешь, подняться к ним мы сейчас не можем.

— Будем ждать, когда они разойдутся? Или потом навестим Ассиса дома?

— У людей завтра выходной, они тут до утра. Потом еще домой вместе пойдут, скорее всего. А вообще, Эзра же при тебе объяснял, что Ассис живет в фамильном доме. Семья у него уважаемая. Нас никто на порог не пустит. Надо действовать как-то умнее.

— И что ты предлагаешь?

— Пока что ничего. Посижу немного, может, что и придумаю.

Даймонд откинулся на спинку скамьи и закурил. Эрик отвел взгляд в сторону и продолжил пить эль. За соседним столом четыре очень пожилых господина с седыми бородами подогревали на маленькой жаровне какой-то мутный напиток, сильный кислый запах разносился далеко вокруг.

— Есть у меня одна мысль, — произнес Даймонд. — Немного рискованная идея, но все же. Насколько я понимаю, о взаимоотношениях Ассиса и Эзры должно быть известно. О сути — вряд ли, конечно. Так что сейчас я попрошу одну из служанок передать пару слов Ассису. Надеюсь, он достаточно умен, чтобы понять, что от него требуется, — в противном случае нам с ним делать нечего.

Даймонд приспустил темные очки и порыскал взглядом по залу. Увидев кого-то, эмиссар приподнялся и замахал рукой. Вскоре к столу подошла женщина средних лет с круглым живым лицом и удивленно приподнятыми домиком бровями.

— Амри, мне нужна твоя помощь, — произнес Даймонд. — Знаешь, где офицеры играют в кости?

— На втором этаже, третий кабинет слева, — отозвалась женщина. — Это все, о чем ты хотел меня спросить?

— Нет, я хотел попросить тебя передать этим господам одну фразу. Скажи им следующее: "господин ждет уважаемого Ассиса внизу, где условлено". На все вопросы отвечай, что ничего не знаешь, и тебя просто попросили передать слова. Кто попросил, тоже не говори.

— Если ты так хочешь, ладно, — удивленно проговорила Амри. — Заходи почаще, я соскучилась по твоим историям.

— Еще зайду, Амри, — подтвердил эмиссар.

Сразу после этих слов Даймонд встал и решительно направился куда-то вглубь помещения. Эрик еле успел допить эль в кружке и поспешил вслед за коллегой. Они спустились по лестнице в подвал, затем повернули по коридору и через овощехранилище вышли к деревянной двери.

— Можно было бы спуститься и ниже, но там охрана. Думаю, нас и здесь никто не потревожит, — проговорил эмиссар. — Все, остается только ждать, когда Ассис поймет, куда ему нужно идти.

От нечего делать Эрик выбрал в груде фруктов нечто вроде белого круглого банана и стал чистить. В воздухе распространился пряный аромат кинзы. Даймонд неодобрительно посмотрел на эти гастрономические изыски, но промолчал. Мякоть фрукта оказалась вполне съедобной, действительно напоминавшей банан, только кисловатой и слегка мятно-прохладной.

Как раз тогда, когда Эрик аккуратно выбросил шкурку фрукта в специальную корзину для испорченных продуктов, застучали кованые сапоги и в овощехранилище очутился начальник караула Ассис.

Это был довольно высокий, но при этом худой мужчина с узким лицом, на котором словно застыло выражение тревоги. Пегие рыже-черные усы выглядели явно не к месту над тонкими бледно-розовыми губами. Ассис на всякий случай держал руку на эфесе, однако как-то не полностью, словно опасаясь, что его могут неправильно понять. В целом Эрик был согласен с командованием Тассура — этот человек не походил на настоящего боевого командира.

— Кто вы такие? — Ассис разве что не подскочил на месте, увидев незнакомых людей возле потайной двери.

— Ассис, нам нужна ваша помощь, — четко произнес Даймонд. — Нам нужно перебраться в Эскандар. Я думаю, как начальник караула, вы могли бы нам в этом помочь. Полагаю, нам не нужно объяснять, что мы кое-что знаем о вас и Эзре.

Офицер побледнел, услышав это имя, дважды судорожно попытался что-то выговорить, но так и не смог. Успокоившись, Ассис все же ответил, видно было, как тщательно он подбирает слова:

— Я служу Тассуру. Это моя родина и родина моих предков. Я не хочу, чтобы на мою семью пал позор предательства.

— Он уже пал, — жестко возразил Даймонд, приближаясь к офицеру. — Но только в том случае, если вы нам не поможете, об этом станет известно наверняка. А так у вас есть возможность оставить все в тайне.

— Но что я могу сделать? — вдруг повысил голос Ассис. — За руку привести вас во время своего караула и отворить люк в канал? На глазах у всех?

— Тише, Ассис, — поднял ладонь эмиссар. — Для нас всех было бы лучше, если бы этот разговор не услышал никто посторонний.

— Ладно, незнакомец, — прошипел Ассис сквозь зубы. — Давай я тебе расскажу все о своем карауле, может, сам поймешь, что обратился ко мне с глупостями. Мы охраняем несколько крупных каналов. В основном они заполнены водой. Есть только два канала, где вода проходит нерегулярно. Именно подходы к ним мы патрулируем особенно тщательно. Каналы достаточно длинные, и вода по ним проходит из того расчета, чтобы никто не успел перебежать в Эскандар. Более того, с вражеской стороны канал перегорожен решетками. Мы регулярно проверяем высотомеры — если вдруг вода не пройдет по каналу в нужное время, приказано пускать поток вручную. Вас смоет водой или раздавит о решетку.

— Если бежать со всех ног, успеем ли мы пробежать в Эскандар до того, как вы пустите поток вручную? — произнес Даймонд. — Считай, что решетки будут подняты, а поток перекрыт со стороны Эскандара.

— Может, и успеете, если очень повезет. Высотомеры проверяются раз в десять минут — то есть, при удаче у вас будет пятнадцать минут на все. Сколько там бежать по каналу до первого внешнего люка, мне не известно но наш пост близко к границе, насколько я знаю. Но, слава дьяволу, вы все равно не сможете этого сделать! Потому что для этого нужно, чтобы в Эскандаре вас ждали, в нужном месте и ровно в назначенное время. Стоит им поднять решетку чуть раньше — и я по инструкциям обязан буду немедленно сообщить начальству.

— Это уже мои сложности, — отрезал эмиссар, обходя кругом стоявшего среди деревянных ящиков офицера. — Так значит, все возможно, если нас будут ждать?

— Я могу дать вам немного времени во время патрульного обхода и сообщить о распорядке караула. Добраться до канала вы сможете, если у вас достаточно сообразительности и ума, в чем я лично не уверен.

— Помолчал бы лучше о таких вещах, офицер, — презрительно произнес Даймонд. — Я свяжусь с тобой, когда настанет срок. Не пытайся обмануть — ты понимаешь, кто за нами стоит.

— Эзра же обещал, что никто ничего не узнает, — вновь побледнел Ассис, судорожным движением поправляя волосы. — Почему он не держит слова?

— Ты, я думаю, что-то не так понял, — с издевкой произнес эмиссар. — Эзра не дает обещаний никогда и никому. Ему незачем это делать. Особенно в отношении дьяволопоклонника.

Ассис злобно посмотрел на эмиссара, но не ответил ни единым словом.

Эрик на всякий случай нащупал рукоять кинжала — казалось, эти двое сейчас подерутся. А потом ему вдруг даже стало забавно от происходящего — Ассис ведь внешне очень походил на Даймонда, если забыть об усах и мундире. Эрик достал из корзины еще один такой же белый круглый фрукт, чем-то они ему приглянулись.

— Я кое-что еще добавлю, — продолжил Даймонд после долгой паузы. — Если что-то выйдет наружу, мы возьмем тебя под свою опеку. Либо люди, которые за мной стоят, либо я лично, у меня достаточно средств и связей. Ты и твои родные будут в безопасности, я смогу вывезти вас в такие края, где вы сможете счастливо жить до скончания века. Мне нет дела до твоей веры и твоих обязательств перед Дэуредом; если поможешь нам, я буду считать тебя достойным человеком в любом случае.

Ассис поостыл после такого заявления, его лицо прояснилось. Уже гораздо спокойнее офицер промолвил:

— Надеюсь, я могу верить твоим словам. Впрочем, я убежден, что у тебя ничего не получится даже с моей помощью. Невозможно тайно связаться с Эскандаром. Мы готовились к этой осаде с тех самых пор, как я стал служить в гвардии, а может, и дольше.

— Это мои сложности, Ассис, — очень жестко отчеканил Даймонд. — Все, я узнал от тебя все, что нужно. Когда ты мне понадобишься, я передам тебе домой записку. Независимо от того, что там будет написано, ты явишься в полночь тем же вечером в "Сухой лист" и будешь ждать меня так долго, как потребуется. На текст записки не обращай внимания — он будет предназначен в первую очередь для твоих домочадцев.

— Думаю, я все понял, — неуверенно ответил Ассис. — Прощай.

Офицер как-то боком отошел к двери, а затем помчался по лестнице наверх, словно опасаясь, что незнакомцы зачем-то решат его убить. Даймонд запрыгнул на бочку, расстегнул верхнюю пуговицу рубахи и с облегчением выдохнул.

— Не думал, что все пройдет так легко, — пояснил эмиссар. — Он оказался, по счастью, труслив и глуп. Другой бы просто попробовал нас убить — это ведь в его ситуации было самым надежным выходом.

— Ты бы хоть предупредил об опасности, — проговорил Эрик.

— Сам-то не сообразил? — посмотрел на Эрика эмиссар. — Правда, долго после этого он бы не прожил. Эзра, конечно, не стал бы за меня вступаться, его личных интересов тут не задели, но у нас в Службе есть специальный человек, который решает эти вопросы.

— Серьезно? — изумился Эрик. — И кто же это?

— Четвертый заместитель Главы, Янник Лекруа. Ты, я думаю, о нем почти ничего не слышал, как и должно быть. Раньше этим занимались с переменным успехом Найджел Пирсон и сам сэр Альфред, но они стали слишком известны в городе.

— То есть? Пирсон был наемным убийцей?

— Зачем же наемным? — усмехнулся Даймонд. — Просто убийцей. Очень неплохим, надо сказать. Но после женитьбы он охладел к этому занятию. К тому же тогда Кубек все больше начал отходить от дел, и Пирсон резонно полагал, что сможет при должном старании занять его место. У него пока что не получилось, но все к тому идет.

— Я думал, Служба решает свои дела более гуманными способами, — разочарованно произнес Эрик. — Мы же все-таки с Земли. Мне казалось, что здесь должны делать этот мир лучше, раз уж оказались здесь.

— Бремя белого человека, значит, — медленно произнес Даймонд. — Делать мир лучше. Мир, который существует без нас не меньше десяти тысяч лет, который сложнее и страннее всего, с чем мы могли встречаться ранее в своей жизни. Нет, Эрик, все, что мы можем, — удерживать тяжелым трудом отвоеванное место в этом мире. Любыми методами. Если бы не Янник и Найджел, все бандиты города охотились бы в первую очередь за курьерами — потому что за нами нет ни княжества, ни рода. Сейчас мы чувствуем себя в безопасности хотя бы там, где есть наши филиалы. Я имею в виду, что нет прямой угрозы жизни, как видишь, за остальное не всегда можно поручиться.

— А если бы меня убили в Файрдене? Лекруа приехал бы и расправился с ярлом?

— Такие вопросы не решаются сразу. Если бы руководство Службы так решило — то долго бы Тар-Легвен не прожил. Кстати, неплохой прецедент возник бы, извини за прямоту. Может, тогда бы и здесь, в Тассуре, вели себя с нами помягче.

— Как-то неприятно все это, — помрачнел Эрик. — Пойдем лучше отсюда на свежий воздух, а то мне в этом воздухе гниль чудится.

— Пойдем, — согласился эмиссар. — Только не через главный вход. Нечего лишний раз внимание привлекать.

Все теми же подсобными помещениями, где хранились продукты и прочие необходимые в хозяйстве трактира вещи, они вышли в рощу плодовых деревьев.

— И что дальше? — спросил Эрик.

— Сейчас — по домам, — ответил Даймонд. — Ты — думать. Я тем временем попробую вновь связаться с Гильдией Земли, в любом случае нам понадобятся планы туннелей. Тебя я с собой взять, к сожалению, не могу.

— И о чем я могу думать?

— Все о том же. Я пока не представляю, как нам можно безопасно и надежно передать весточку друзьям в Эскандар. Так, чтобы здесь никто ничего не заподозрил, но чтобы при этом еще и не утонуть в канале водопровода.

— Понятно, — задумчиво произнес Эрик. — Только я здесь ничего не знаю. Я даже сейчас вряд ли смогу найти дорогу в трактир. Мы, конечно, учили что-то на занятиях, но район большой, да и спрашивать на улице дорогу лишний раз не хочется после всех твои рассказов.

— Про "Лучший сон" спрашивать совершенно безопасно. Любой подумает одно и то же — что ты иноземный офицер в увольнительной, посвятивший досуг сравнительному исследованию трактиров. Впрочем, пока что пойдем вместе, потом я тебя оставлю. По дороге кое-что расскажу о местных достопримечательностях.

Даймонд сдержал свое обещание, на ходу изложив массу подробностей о тассурских трактирах, приемных разных гильдий и официальных учреждениях. Большую часть этих рассказов Эрик пропустил мимо ушей, но стоило Даймонду смолкнуть, как курьер задал еще один вопрос:

— Ты же так и не рассказал, где находятся те ворота в Эскандар, через которые передается еда. Если там есть наш человек, можно что-то придумать.

— Так они же не в Тассуре, — как нечто само собой разумеющееся произнес Даймонд. — Торговый перевал находится в Схонде, пусть и близко к тассурской границе. Всего несколько кварталов вдоль стены, не пропустишь. Старайся только идти не прямо около патрулей, а то мало ли что выйдет. Ну и на месте не делай глупостей — иди в черной одноцветной одежде, не бери с собой никаких вещей, не открывай рта и не жестикулируй. Можешь с утра сходить туда и посмотреть, как хорошо в Тассуре подготовились к этой осаде. Я склонен верить нашему новому приятелю Ассису в том, что командование района этим занималось последние лет пятьдесят.

— Знаешь, я как-то упустил одну вещь, — после некоторой паузы сказал Эрик. — Из-за чего все это началось? Так много говорилось об осаде, о том, как с ней можно покончить, какие-то интриги плетутся — взять хотя бы это письмо Пирсона. А почему Тассур решил применить такие меры к Эскандару? Не просто же так.

— Тут был твой друг Аттила, — ответил Даймонд, — спроси у него.

— Аттила? Аттила начал эту войну? — Эрик чуть не закричал на весь темный переулок. — Я знаю, на что он способен, но это уже слишком.

— Нет же, успокойся, Эрик, — засмеялся Даймонд. — Аттила никак не мог начать эту войну. Просто он остановился на ночь в трактире у южного входа в Торговый Коридор и на всю жизнь теперь запомнит те события. Там рядом располагаются обширные склады с товарами. В ту ночь несколько амбаров с дорогими пряностями и крепкими напитками сгорели дотла. Пожар был поистине жутким, тушили его целый день, а убытки оказались огромными. К несчастью, большая часть грузов принадлежала влиятельным в Тассуре людям, а около складов задержали пьяными эскандарских солдат из какого-то торгового конвоя. Что те там делали, толком не было ясно, они утверждали, что просто гуляли по городу. Полагаю, они всего лишь решили слегка пограбить — одного вроде как нашли задохнувшимся прямо среди горящих складов. Такое здесь редко, но случается.

В итоге Тассур предъявил Эскандару обвинение в саботаже и потребовал колоссальную контрибуцию. Старейшины, само собой, отказались. Вот и все.

— Так те солдаты на самом деле подожгли склады?

— Очень сомневаюсь в этом, — произнес Даймонд. — Видишь ли, я разговаривал с пожарными из числа здешних гвардейцев. Так один из них уверял, что на некоторых складах выгорела лишь внутренняя часть, стены даже не задело.

— И что?

— А то, что склады те охранялись очень хорошо и были закрыты на несколько замков. И ни единого следа взлома. Если бы в Эскандаре научились проходить сквозь стены, то они бы сейчас смогли быстро прекратить осаду. Видимо, это постарался кто-то из числа местных — может, напакостить кому-то пытался. Вряд ли такое могло произойти с санкции или ведома собрания, можно было найти метод и подешевле, но Эскандар тут точно был не при чем. Солдаты просто очень неудачно оказались в неподходящем месте.

— Если об этом знаешь ты, почему собранию это все еще неизвестно?

— Известно, в той или иной степени. Но зачем, зачем им нужно извиняться перед Эскандаром и снимать осаду? Несправедливое обвинение в чем-то даже лучше — нет ни единого шанса, что осада будет снята раньше времени, пока Эскандар не ослабеет настолько, что станет после капитуляции полностью под властью Тассура. Думаю, теперь тебе стало понятнее, почему мы поддерживаем именно старейшин, а не альянс Тассура и Схонда.

— Я-то думал, что дело в том, что тассурцы приостановили договор и взяли наших людей под стражу, — с горечью произнес Эрик.

— Просто у этого есть несколько причин, вот и все, — не смутился Даймонд. — Кстати, я уже прошел мимо нужного мне проспекта, так что сейчас тебя оставлю. До "Лучшего сна" ты доберешься, я надеюсь. Прощай.

— Постой! — крикнул Эрик вслед эмиссару. — Как я тебя найду?

— Я сам тебя найду, когда будет нужно.

— Расскажешь мне потом, как у тебя это получается?

— Обязательно, — махнул рукой в знак прощания Даймонд и тут же скрылся за углом ближайшего дома.

К совету старшего товарища Эрик отнесся со всей серьезностью. Добравшись до постоялого двора, поужинав и приняв душ, он поднялся в библиотеку, чтобы подумать. В этом деле ему должны были помочь бутылка зернового вина и капитальный труд "Об осаде", написанный достопочтенным Арфанаем триста лет тому назад.

Впрочем, книга касалась в основном обороны от кочевников. Конфликты между регионами города освещались в ней слабо, а на "мирную осаду" была отведена лишь пара страниц. Оказалось, что за всю историю города подобное происходило лишь дважды — слишком сложно обычно оказывалось договориться всем окружавшим тот или иной район государствам. Однажды, в глубокой древности, так пытались справиться с набравшим силу Аденом. Во втором же случае, четыре века тому назад, Тассур и Схонд попытались, как и сейчас, подчинить себе зажатый между ними Эскандар. Оба раза осада была снята — в Адене просто договорились о сепаратном мире с северным Лафрадом, а эскандарцы нашли слабое место в тассурских порядках и сумели вывести несколько отрядов через подземные ходы на улицы Схонда. Война была тогда нежелательно для всех, и в тот же день был заключено мирное соглашение. Несомненно, с тех пор в Тассуре успели изучить свои ошибки.

Кисловатое вино с хлебным запахом оказалось просто великолепным, разнообразные идеи потекли рекой в голове Эрика. Пока что ему казалось самым простым сконструировать метательную машину, способную с достаточного расстояния перекинуть крепостную стену. Впрочем, такая машина должна была быть достаточно массивной, построить ее, не привлекая внимания жителей-патриотов, могло оказаться очень нелегко.

Эрик подумал было о ракетах, однако он не слышал об огнестрельном оружии в этом мире — возможно, его и не было. К тому же нужен был надежный способ, надежный настолько, чтобы тассурцы ничего не заподозрили — иначе к ним с Даймондом могли бы приставить дополнительных наблюдателей.

Нужно было использовать что-то, понятное исключительно людям Земли. Азбуку Морзе? Но Эрик и сам ее не знал, к тому же шифр еще нужно было как-то передать, не привлекая внимания. Наладить радиосвязь явно не представлялось возможным. Нужен был способ предать информацию, который был бы очевиден и при этом совершенно непонятен для местных жителей.

За несколько часов, проведенных в библиотеке, Эрик так и не придумал ничего толкового. Он перерыл все полки, изучил небольшую монографию по военным шифрам, где не узнал для себя ничего интересного — безымянный автор из военной академии Эрранга сконцентрировался на методах шифровки и дешифровки, не рассмотрев способы передачи шифрованных сообщений. В итоге Эрик решил пока что отдохнуть, а на следующий день своими глазами увидеть, как передаются грузы в оккупированный регион. Он был уверен, что сможет найти какую-нибудь лазейку.

Прибыл на место он даже слишком рано. Даймонд забыл упомянуть, что грузы передавались лишь в установленное время, не более трех часов в день. Видимо, эта мера была направлена на то, чтобы караул не терял концентрации.

Несколько часов Эрик бродил по бедным улицам Схонда, где во многих каменных домах даже не было стекол — оконные проемы затягивались вощеной бумагой. Повсюду валялся мусор — не грязь, а именно сухая листва, какие-то тряпки и куски дерева. В других районах трудолюбивые уборщики рано утром вычищали тротуары, да и сорить там не было принято; в Схонде же не хватало денег не только на уборку, но и на урны.

Хотя была и в этих краях какая-то особенная красота, возможно, из-за деревьев, которых здесь было множество. Хвойные целыми рощами опоясывали редкие богатые дома, но и в любом бедном дворе росло хотя бы одно высокое дерево — обычно ореховое или фруктовое. Во многих дворах звучало пение, иногда сопровождавшееся простым аккомпанементом чего-то вроде банджо, — музыка была достаточно дешевым развлечением для еле сводящих концы с концами ремесленников Схонда.

Наконец настало время, когда ворота таможенного пункта открывались для торговли. Кирпичные стены внутреннего двора здания были сплошь уставлены стрелками. Какого-либо особенного ажиотажа внутри не было — торговые сделки были заключены заранее через тассурских посредников, присутствовали только те десять или около того торговцев, чьи товары должны были доставляться в этот день в Эскандар.

Эрика пустили безо всяких вопросов, разве что обыскали карманы. Он, следуя совету Даймонда, оделся в самую свою простую одежду из черного грубого холста и напоминал теперь своим видом ремесленника с востока.

Пройдя по темному коридору мимо повозок с мешками, Эрик вышел во внутренний двор и немедленно ощутил на себе здешние меры безопасности. Лучники стояли не только наверху, но и вдоль стен на поверхности. Более того, стоило Эрику показаться из коридора, как двое стражников наставили взведенные арбалеты прямо на него. Выражений их лиц сквозь прорези шлемов не было видно, но курьеру показалось, что те совсем не против случайно спустить курок на своих самострелах. Он постарался отвести взгляд от толстых металлических стрел и сосредоточиться на том, чтобы случайно не пошевелиться и не чихнуть лишний раз.

Вскоре показались представители Тассура: шесть стрелков, двое чиновников и один пожилой господин в темной мантии, расшитой золотом, по виду — настоящий восточный мудрец. Чуть погодя к ним присоединился человек, в котором невозможно было не узнать человека с Земли. Представитель Службы носил солидного размера черную бороду, круглый очки, а на голове еще и кипу. Все эскандарцы стояли в специально отведенном месте, отмеченном на земле красными камнями.

Натан, похоже, не признал соотечественника — весь его взгляд был сосредоточен на процедуре передачи грузов. Внутрь двора заезжали телеги с бочками вина и мешками муки. Тассурские рабочие пересыпали муку сквозь сито в новые мешки и подобным же образом процеживали жидкости в новые бочки. Все время, пока производились эти действия, торговец вынужден был стоять под прицелом арбалетов.

Во дворе запрещено было издавать какие-либо звуки, и тем более — переговариваться. Эрика об этом предупредили заранее во время обыска. Слышен был лишь шелест мешков и журчание процеживаемого вина. Молчали даже стражники, слишком много вокруг было взведенных смертельных орудий.

По счастью, Эрик был здесь не единственным посторонним; когда случайные зеваки из Схонда через четверть часа потянулись к выходу, он последовал за ними. Эрик чувствовал себя подавленным. Признаться, он рассчитывал на меньшую строгость этого мероприятия. Правда, некоторый оптимизм внушала личность представителя Службы. Немолодой еврей выглядел исключительно умным человеком — если они с Даймондом что-нибудь придумают, то Натан наверняка сможет разобраться в их плане.

Впрочем, пока что Эрик не представлял, как будет выглядеть этот план. Возвращаясь в "Сухой лист" тенистыми переулками, он пытался вспомнить каждую деталь процесса передачи грузов в Эскандар, чтобы найти что-то такое, что упустили из виду тассурские военные. Эрик был уверен, что военные никогда не могут предусмотреть все.

Даймонд на этот раз решил появиться особенно эффектно. Когда Эрик отпер дверь своего номера, внутри горел свет, а Даймонд сидел в кресле и рассматривал какие-то пожелтевшие от времени бумаги.

— Откуда у тебя ключи от этого номера? — изумленно воскликнул Эрик.

— Не было у меня ключей, само собой, — ответил Даймонд, посмотрев на Эрика поверх темных очков. — Но в "Сухом листе" не потратились на хорошие замки, а меня в свое время научили вскрывать стандартные изделия фабрики Хунтропа. Хемсфольдские или какие-то другие приличные замки я взламывать не умею, а эти схондские мышеловки — за несколько секунд.

— Полезное, наверное, умение, — заметил Эрик, присаживаясь на кровать.

— Иногда пригождается, — заметил Даймонд. — Видишь эти листы у меня в руках? В Гильдии Земли согласились за небольшую плату выдать мне планы каналов в тех местах, где располагается патруль Ассиса. Они же, кстати, и рассказали мне, где именно он патрулирует подземные коммуникации. Эти ассенизаторы вообще очень хорошо обо всем осведомлены. Так что теперь мы можем спланировать все максимально тщательно.

— Очень хорошо, — проговорил Эрик. — А я вот увидел наконец Натана. Он действительно так умен, как это кажется на первый взгляд?

— Даже умнее, — ответил Даймонд. — Ему не хватает напора, уверенности в себе, чтобы занять более высокое положение, но более умного человека нет во всей Службе, на мой взгляд. То есть ты полюбовался на то, как они поступают с грузами, и уже понял, что стоит тебе сделать что-то не так, — и то, что от тебя останется, тоже можно будет просеять сквозь сито?

— Да, кое-что понял. Но у меня возникли две идеи. Одна совсем глупая и одна поумнее, но требующая больших усилий.

— Излагай, — заинтересовался эмиссар. — Сначала глупую.

— Когда-то в колледже мы с друзьями решили пошутить. Мы остались в одном из учебных корпусов после занятий и повключали кое-где свет. В итоге на задней стене корпуса высветилось одно не очень приличное слово. Я видел на стенах Эскандара дозорных — они наверняка смогут четко увидеть окна некоторых домов.

— Смогут, и идея эта интересная, — ответил комиссар. — Вот только у нас не получится передать таким образом достаточно длинное послание. Посуди сам, нам нужно передать точное место и время. Канал называется "Хторн-север", открыть нужно шестой вспомогательный люк. Время нужно указать точно, иначе все окажется напрасным. Нужно передать символов двадцать, не меньше. У нас не будет в распоряжении такого количества домов в ряд. Не забывай, в этих домах живут люди, в массе своей вовсе не собирающиеся нам помогать, скорее наоборот.

— Я тоже подумал, что у тебя не получится это организовать, — спокойно заметил Эрик. — Тогда я сейчас изложу тебе свой второй план. Для его реализации потребуется достаточно много денег, но главное здесь — чтобы Натан понял, чего мы от него хотим.

— Я очень внимательно тебя слушаю, — промолвил Даймонд.

Эрик с воодушевлением начал свой рассказ. Эмиссар не перебивал, но по выражению его лица было заметно, что идея новичка привела его в совершенный восторг. Когда Эрик закончил, Даймонд уже был на ногах.

— Великолепно, — восхищенно произнес эмиссар. — Я не сомневаюсь, что Натан нас поймет — это ведь в некотором роде по его части. И зря ты думаешь, что нельзя будет проделать это в ближайшее время — я немедленно отправлюсь к торговцам и решу все вопросы. По дороге зайду к своему старому приятелю, у него хороший выбор париков и накладных бород. Полагаю, послезавтра ночью мы уже будем в Эскандаре.

Глава XIV

Даймонд стоял перед зеркалом в ванной номера Эрика и аккуратно отклеивал длинные рыжие усы и бакенбарды — парик темно-желтого, горчичного цвета уже к тому времени лежал на трехногом деревянном столике.

— Все-таки здорово ты придумал с графом Саксом, — произнес эмиссар, энергично шевеля губами. — Не сомневаюсь, что как только Натан поймет, что неизвестный меценат с крайнего севера представляет Службу, то догадается перевести слово "граф" на английский. Ребус-то несложный.

— Самому нравится, — произнес Эрик, потягиваясь в кровати. — Никто ничего не заподозрил?

— Заподозрили, конечно. Но как они узнают, что на островах Дальней Косы нет никакого графа Сакса? Я объяснил, что меня связывают родственные узы с одним из крупных эскандарских кланов и я бы хотел пожертвовать часть своих денег на то, чтобы им поскорее доставили отборную муку и немного вина. Денег пришлось жертвовать не так много — товары я скупил у ждущих своей очереди торговцев дешевле обычного.

— Наверное, пришлось еще и чиновникам заплатить, чтобы они тебя вне очереди пустили.

— Да как ты не понимаешь — они здесь все совершенно неподкупные. Меня бы вышвырнули вон за попытку дать кому-то взятку. А так главный военный таможенник разве что не расплакался от зрелища такой преданности своему роду — надо же, знатный человек приехал в такую даль, чтобы помочь своим родственникам. Конечно, он во всем мне посодействовал. Правда, я все-таки подарил ему декоративный серебряный кинжал северной работы. Взятки тут не берут, но вот подарки получать очень любят.

— И с Ассисом ты уже все согласовал?

— Конечно. Не волнуйся, я все тщательно спланировал. Сложнее всего было объяснить грузчикам, как нужно заполнить телеги. Я, само собой, обратился к тем, что из предместий города. Никогда еще не имел дела со столь бестолковыми людьми. Зато они вовсе не общаются с тассурцами, а значит, о наших планах никто не узнает раньше времени.

— Главное, что мне не пришлось таскать с телеги на телегу тяжелые мешки с мукой, — заметил Эрик, вставая в кровати и вновь облачаясь в костюм из черного холста.

— Ты все-таки решил присутствовать при передаче? — поинтересовался Даймонд, оттирая с лица остатки клея. — Тебя же наверняка запомнили, попробуют проследить и узнать побольше. Впрочем, сегодня от слежки мы легко скроемся, а завтра уже будем в Эскандаре.

Эмиссар наконец покинул ванную. Превращение было потрясающим: еще недавно в номер зашел немолодой полноватый человек в необычной одежде, с рыжими волосами и красным лицом, а вышел прежний эмиссар — весь в черном, включая неизменные солнцезащитные очки. Эрику показалось даже, что лицо стало уже, а нос и уши — меньше, но это впечатление могло быть обманчивым.

— Сейчас я тебя оставлю, — произнес Даймонд, надевая на плечи холщовый рюкзак с одеждой. — Мне нужно выяснить наверняка, как мы сможем добраться до канала, который патрулирует отряд Ассиса. В целом я все представляю, остались лишь мелочи.

— Хорошо, — кивнул Эрик. — Я обязательно приду на передачу. Мне просто хочется убедиться, что Натан все поймет правильно.

— Вряд ли он поднимет над головой плакат или что-нибудь крикнет.

— Мне кажется, что он что-нибудь придумает.

— Как знаешь. Прощай.

Эмиссар бесшумно, словно кошка, скрылся за дверью. Эрик выглянул в коридор — там никого уже не было.

Еще одно полезное умение, подумал курьер. Двигаться так быстро и настолько тихо — настоящее искусство. Даймонду действительно будет несложно спуститься к нужному каналу мимо тассурской охраны. А вот ему самому придется очень постараться, чтобы не привлечь внимание патруля.

Эрик не ощущал себя героем, способным легко справиться с любыми препятствиями. Ему понравилось составлять планы, но претворять их в жизнь было совершенно другим занятием, требовавшим иных способностей. Придумывать шифры и каламбуры Эрику нравилось с детства, а вот драться и красться он не любил. По-хорошему нужно было отдать письмо эмиссару, чтобы тот все сделал в одиночку, иначе бы большей опасности подвергались они оба.

С другой стороны, Эрик понимал, что от этого задания зависело слишком многое, и в первую очередь, его собственное будущее в Службе. Правда, он все больше сомневался, так ли уж важно для него это будущее. Чак быстро нашел себе другое место; всегда можно было уехать к горцам, ну или далеко на восток, или бог знает куда еще.

Эрик чувствовал, что отравленная стрела и сверкающие пещеры навсегда изменили его, и вряд ли в лучшую сторону. Ему стали сниться кошмары — бесконечное белое сияние окружало со всех сторон, давя безысходностью. Что будет дальше? Он умрет или сам станет убийцей, это уж наверняка.

Одно только обстоятельство отделяло Эрика от того, чтобы отказаться от всей этой затеи, — он очень не хотел, чтобы Даймонд опять оказался первым. Если у них получится осуществить дерзкую идею, то об этом узнают все в Службе — а значит, и Мелинда, когда ее наконец освободят. Эрик не знал, поможет ли именно его письмо в освобождении девушки, но она в любом случае начнет воспринимать всерьез человека, преодолевшего тассурскую осаду.

Он подошел к зеркалу, плеснул водой на лицо, взял из жестяной банки немного мягкого мыла, растер по щекам и начал бриться. Бритвы здесь были похожи на безопасные, однако лезвие торчало из крепления на полсантиметра и порезаться им ничего не стоило. "Ты ведь каждый раз, когда бреешься, не дальше от смерти, чем будешь в этих подземельях сегодня ночью", произнес внутренний голос где-то на задворках сознания.

Эрик часто вспоминал те слова, которые он когда-то сказал Чаку: "Кто знает, может после смерти здесь человек опять в своем мире оказывается". Шотландец ему так и не поверил, особенно разобравшись после, что время этого мира текло вполне в соответствии с земным, если отбросить небольшое различие в длине года. Зато сам Эрик все больше проникался этой своей нечаянной мыслью. Он успел привыкнуть к новой действительности и в некоторой степени полюбить ее, но до сих пор воспринимал реальность слегка отстраненно, будто бы за ним сохранялось право на ошибку, и даже на смертельную.

Признаться, ему самому это казалось не вполне правильным, ведь и прежняя жизнь для него осталась лишь тусклым воспоминанием. Выходило, что для него не осталось ничего прочного, устойчивого, словно он плыл среди воздуха подобно оторвавшемуся от привязи воздушному шару. Однако поделать с собой он ничего не мог: в своих чувствах Эрик разбирался очень хорошо, но не был способен контролировать их в нужной степени. Невеликое дело понять, что боишься; куда сложнее не дать страху власти над собой.

Впрочем, хотя мысли курьера могли заходить очень далеко, это не отражалось на его поступках. Закончив утренние процедуры, он запер номер и спустился вниз, чтобы позавтракать.

Хотя в это утро в трапезной собралось достаточно много людей разного достатка и внешнего вида, Эрик выделил двоих, не походивших на прочих. Молодой бородатый парень, одиноко сидящий в углу, и мужчина постарше с рассеченным кончиком носа были облачены в самого обычного вида одежду, которая не показалась бы примечательной в любом государстве Счастливого Креста, однако слишком уж особенным был их взгляд: стремительный, внимательный, деловой. Оба осматривали всю трапезную, но то и дело поглядывали в сторону Эрика. Даже если эти двое не были посланы сюда специально для слежки за курьером, он явно привлек их особое внимание.

Эрик попытался забыть о соглядатаях; и, надо сказать, кухня "Лучшего сна" была столь замечательна, что ему не пришлось прилагать для этого особых усилий. На обратном пути в номер он обменялся несколькими пустыми фразами с помощником трактирщика и Эриданом, который как раз спускался к завтраку. Пусть те двое запомнят его гастрономические пристрастия, если уж хотят что-то про него выведать.

Делать, однако, было совершенно нечего. Он и так провел весь предыдущий день в библиотеке, дожидаясь возвращения Даймонда, так что теперь в глазах рябило от похожих квадратных букв. Эрик скучал по латинскому алфавиту, такому родному и разнообразному в своих формах; он научился читать на местном наречии довольно бегло, но все же делал это через силу.

Он решил разобрать свой вещевой мешок. Письмо по-прежнему было на месте; Эрик очень боялся его оставлять в номере во время своего путешествия в Схонд, однако решил, что при себе его держать еще опаснее. В конце концов, вряд ли кто-то знал о письме от заместителя Службы, да и ценности для воров оно не представляло.

На месте были и два клинка: целый и сломанный почти у основания. Среди сложенной одежды Эрик обнаружил оплавившийся кусок металла из светящейся пещеры; он так и не узнал у сведущих людей, что это такое, а сейчас уже было не до того. На месте была и жесткая веревка из толстых нитей вперемежку с металлическими проволочками, легкая жестяная кружка, зажигалки и небольшой фонарь, который Эрик купил по совету Даймонда прошлым вечером в лавке напротив.

Много было и какого-то совсем ненужного хлама: например, на дне лежали медные и латунные монеты разных стран, через которые Эрик проходил, путешествуя на восток и север. Хождение эта мелочь имела лишь там, где чеканилась, так что ее можно было и оставить дома, но Эрику нравились эти металлические кружки и восьмиугольники, напоминавшие ему о дальних землях.

В боковом отделении обнаружилась деревянная расческа, случайно захваченная из эргедрефского филиала, а также грубой работы столовый нож из горного постоялого двора; словом, памятных сувениров при себе у Эрика было достаточно.

Он разложил вещи по кровати и окинул их взглядом. Наверное, стоило прикупить что-нибудь еще полезное, мало ли что могло пригодиться в путешествии. Какие-нибудь лекарства, например; может быть, кусачки или ножницы. Быстро скидав пожитки обратно в рюкзак, Эрик переложил несколько серебряных монет из потайных внутренних карманов во внешние, а затем покинул комнату, чтобы поближе познакомиться с ближайшими торговыми кварталами.

Оставив приобретенные бальзамы и снадобья в номере, Эрик поспешил к таможенному пункту. Времени было еще в избытке, но курьер не хотел, чтобы какая-нибудь случайность заставила его опоздать. В итоге он вновь прибыл на место существенно раньше, чем нужно, и вынужден был отправиться гулять по грязно-серым улицам Схонда до назначенного часа. День был теплый, даже жаркий — сквозь длинные хлопья белых облаков солнце светило прямыми лучами, что было вообще-то редкостью даже здесь, на юге.

В этот раз его обыскали особенно тщательно, причем хмурый офицер с холодными пальцами предупредил, что если Эрик придет сюда еще раз, его отправят в дознавательную камеру, пока не выяснят наверняка, кто он такой и зачем так интересуется передачей грузов. Курьер попробовал объяснить, что он всего лишь помощник торговца, ожидающего своей очереди, но тассурец не был расположен к разговорам.

Местных схондских зевак не стало меньше; они толпились в очерченном углу двора, вытягивая шеи, чтобы посмотреть, не идут ли эскандарцы. Эрик постарался во всем подражать прочим, хотя его в данный момент интересовало больше, как там дела у Даймонда.

Эмиссар, он же граф Сакс, вполне соответствовал облику эксцентричного знатного господина из дальней страны. К его песочным волосам очень подходил темно-коричневый костюм из хальфа — дорогого нетканого материала, доставлявшегося с северо-востока. Не смог Даймонд отказаться и от темных очков, только на этот раз они были не черными, а зеленовато-коричневыми, как бутылочное стекло.

С ним прибыли несколько помощников, которые должны были бы окружить нанимателя стеной, но сами скорее укрывались за его спиной от холодной стали арбалетных стрел. Лицо Даймонда не выражало ни страха, ни интереса, лишь легкую деловую обеспокоенность.

Наконец, опоздав на несколько минут, прибыла и делегация из Эскандара. Натан в бесформенном шерстяном свитере грубой вязки встал, как и в прошлый раз, чуть в отдалении, сосредоточив свой взгляд на грузах. Он дважды протер стекла очков рукавом, словно боясь чего-то не увидеть.

Во двор заехала первая телега. Рабочие понесли вытряхивать груз: три мешка с горьковатым коричневым пыльным ячменем, затем мешок с пряной ароматической мукой для пирогов на поминках, потом четырнадцать мешков обычной белой муки. У дальнего борта телеги отдельно лежал тюк с сухим ореховым порошком зеленовато-желтой окраски.

Откатив в сторону пустую телегу, тассурские грузчики начали разгружать следующую повозку. Двенадцать холщовых мешков бурой муки для лепешек, восемь — с ней же, только прокаленной до грязно-черного оттенка, используемой для разнообразных соусов и подливок.

Подъехала следующая повозка, где лежали еще двадцать мешков с бурой мукой. Вокруг сита, через которое пересыпали продукты, образовалось несколько разноцветных пятен — трудно было просеять муку, не упустив ни малейшей части.

Эрик продолжал считать, втайне надеясь, что Натан делает то же самое. Впрочем, глава филиала оставался столь же внимательно-безучастным, разве что пару раз очень медленно стер пот со лба. Вряд ли это можно было считать знаком.

Даймонд в своем театральном обличье тоже стоял неподвижно, прислонившись к деревянному столбу. Он уже сделал свою часть работы и теперь ждал, когда Натан сделает свою. Сообщение было непростым, орфографически искаженным для краткости, да еще и с цифрами, — впрочем, достаточно было запомнить его в точности, чтобы позже расшифровать неясные места.

Через час мешки с разнообразной мукой, злаковой, ореховой и какой-то еще, которой в земной кухне и аналога-то не было, закончились, и во двор въехали две оставшиеся телеги с дешевым вином. В распоряжении эмиссара было всего несколько минут, после чего Даймонд должен был удалиться, уступив место другим торговцам. Эрик спиной почувствовал холодящее тепло, напряжение, висевшее в воздухе, хотя здесь оно могло исходить не только от заговорщиков из Службы, но и от уставших солдат и придавленных страхом зевак.

Натан посмотрел в сторону груды белых полотняных мешков, куда тассурцы пересыпали муку, а затем совершил одно легкое, неброское действие — на секунду снял свою черную шапочку и протер рукавом свитера облысевшую макушку. Видя его покрасневшее лицо, по которому стекал пот, ни один из стражников не подумал бы, что этот жест вызван чем-то иным, кроме жары. Однако Эрик понимал, что правоверный иудей, соблюдающий ритуалы настолько, что даже изготовил сам себе кипу в другом мире, вряд ли может сделать подобное по случайности. Натан этим движением словно снимал шляпу перед их изобретательностью.

Самозваный граф легонько, почти незаметно поклонился, но, разумеется, не в сторону Натана — подобное было запрещено, а обращаясь к заместителю военного таможенника, присутствовавшему при передаче. Тот жестом велел эмиссару выйти из здания, что тот и сделал с подобающей степенностью.

Эрик, старательно скрывая ощущение ликования, еще полчаса простоял перед взведенными арбалетами. А затем у одного из стражников, стоявших вереницей вдоль коридора, случайно соскочил курок; по счастью, он ни в кого не целился, и толстая металлическая стрела воткнулась в белый песок. Однако это вызвало нездоровое оживление, и виновник происшествия вынужден был уйти после отрывистого приказа командира. За ним последовали почти все случайные зрители, разом почувствовавшие себя не в своей тарелке после этого инцидента.

Эрик ушел одним из последних и кружной дорогой направился назад в "Лучший сон". Он не собирался никого извещать, что сегодня последний день, когда он в Тассуре; более того, для отвода глаз собирался заказать на завтра, чтобы его разбудили утром и доставили завтрак в номер.

Даймонд явился за ним в назначенное время и первым делом велел сверить часы.

— Нельзя будет терять ни минуты, — объяснил он. — Будешь идти след в след за мной, но на всякий случай все же выслушай, как нужно действовать.

Эмиссар рассказал, что пробираться в канал они будут во время смены караула. Верхние ярусы патрулируются нерегулярно, стражи там мало, поскольку прямого пути в Эскандар там нет. Туда они попадут через общественный туалет, по совместительству служивший ремонтным пунктом. Затем через несколько люков и лестниц они спустятся в комнату рядом с комнатой отдыха стражи. Во время смены караула там никого не будет — Ассис обещал дать достаточно времени, чтобы они успели перейти в служебное помещение, отвинтить винты люка и дождаться, когда схлынет вода.

Дальше все зависело только от них и расторопности эскандарцев. Через десять с небольшим минут в измерительном центре заметят, что вода не прошла вовремя, опустят все решетки и пустят воду. Если они не успеют перейти на эскандарскую сторону, то наверняка погибнут, а если даже успеют, но люк наверх будет закрыт с внешней стороны, то шансов выжить останется совсем немного.

Сейчас же нужно было покинуть здание через подвал, пройти безопасными путями к восточной границе, а затем через разные входы с двух перекрещивающихся улиц попасть в так называемый ремонтный пункт. Посетителей там в это время наверняка не было, но если бы два человека полезли туда через один вход друг за другом, это могло бы очень удивить случайных прохожих.

Эрик закрепил на поясе кинжал, отрегулировал ремни рюкзака и сказал, что полностью готов отправляться в путь. Даймонд посмотрел на него, одобрительно кивнул и почему-то перекрестился — судя по всему, не столько от большой веры, сколько от желания совершить что-нибудь символическое.

По пропахшим несвежим луком подвалам кухни они перешли к здешнему подземному подъемнику, которые были в любом приличном старом доме. Эрика удивило, что навстречу им из подвалов выходили люди, одеждой никак не напоминавшие работников постоялого двора.

Впрочем, разъяснилось все быстро. Спустившись по сухо трещавшему подъемнику на пару уровней, они через короткий узкий ход вышли в удивительное место: широкий туннель, ярко освещенный со всех сторон и полный прогуливающихся людей. По сторонам туннеля то и дело встречались многоярусные прилавки, где благоухали косметические средства, блестела со всех сторон дорогая посуда и представительные торговцы вкрадчивыми голосами убеждали покупателей выложить побольше серебра, а то и золота.

Эрик, само собой, слышал, что в Тассуре многие магазины вынесены под землю, подальше от плохой погоды, но видел подобное впервые.

Даймонд, похоже, хорошо знал эти торговые ряды. Лавируя между двигавшихся прогулочным шагом покупателей, он вскоре вывел Эрика к охраняемым подземным складам — гигантского размера пещерам, заполненным деревянными ящиками, матерчатыми тюками, бочками и глиняными сосудами.

А потом начались вновь коридоры, коридоры, коридоры. С тесаными каменным стенами, облицованные грубой керамической плиткой, неглубокие земляные, укрепленные черными от времени деревянными балками и всякого иного рода. Полные людей и такие, где застарелая пыль покрывала пол слоем в несколько сантиметров. Затхлые, где застойный воздух не менялся, быть может, сотни лет, и продуваемые откуда-то холодным ветром.

Эрик не представлял, как эмиссар может настолько хорошо знать дорогу. Положим, в Тассуре тот жил не первый год, к тому же имел время подготовиться к путешествию, но ведь Даймонд ни разу не замешкался, не оглянулся по сторонам. Видимо, дело было в отличной от природы памяти и внимательности — качествах, которые должны были быть присущи человеку, собиравшемуся профессионально заниматься музыкой.

Пару раз Эрик пытался о чем-то заговорить с эмиссаром, но тот в первый раз просто пропустил слова спутника мимо ушей, а на второй бросил одно короткое слово: "Потом".

На поверхность они вышли как-то неожиданно, не поднимаясь по лестнице, а всего лишь отворив дверь.

Утреннее солнце успело к тому времени смениться привычным мелким дождем, серой пылью висящим в воздухе в свете уличных фонарей. Даже в вечерней мгле хорошо была видна монументальная стена между Тассуром и Эскандаром, освещенная снизу красноватым мерцающим пламенем.

— Мы на Старой Замковой улице, — прошептал Даймонд. — Видишь, у края тротуара квадратный металлический люк? Тебе туда. Я тем временем немного пройдусь до Остовного переулка, встретимся внизу.

Затем Даймонд в полный голос добавил:

— Рад был знакомству, но мне уже пора возвращаться домой.

— И мне. До скорой встречи, — подыграл эмиссару Эрик, несмотря на то, что улица казалась совершенно пустынной, а в ближайших домах даже свет не горел.

Люк приподнялся с большим трудом, выпачкав Эрику рукава. Вниз вела ржавая металлическая лестница с выгнутыми от времени рифлеными ступенями.

Из темного жерла колодца резко пахнуло кеаккулом — порошковым освежителем воздуха, имевшим прочный и неистребимый аромат хвои, заглушавший все прочие запахи.

Эрик не сразу решился спускаться в непроглядную темень. И не зря — через мгновение подземное помещение осветилось ровным белым светом. Не иначе как Даймонд уже успел обогнуть квартал и спуститься вниз первым.

Постаравшись поплотнее закрыть крышку люка, курьер быстро спустиллся по лестнице. Старая железная конструкция слегка трещала и отгибалась от стены, однако вес одного крупного мужчины выдержала.

— У тебя, что, фонаря с собой нет? — слегка обеспокоенно произнес Даймонд, что-то делавший с невысокой металлической дверью в углу. — Если что, у меня есть запасной.

— Да есть фонарь, — отозвался Эрик. — Вроде твоих, только свет у него с фиолетовым отливом.

— Дешевка, — сквозь зубы проговорил Даймонд, продолжая тыкать шилом в замок. — Хватает на пару часов, не больше, и то, если крышка плотно держится. Там внутри жидкость, которая на воздухе начинает светиться и так постепенно совсем выгорает

— А что ты делаешь с дверью? Ключа не смог найти?

— Раньше почти везде в общественных местах стояли стандартные замки, вроде как в твоем номере, — объяснил эмиссар, решивший наконец снять свои темные очки. — После начала осады тассурцы стали их менять. Успели это сделать не везде, но до захолустного общественного туалета их руки все-таки дотянулись. Главное, смысла в этом ну никакого нет, все равно ведь открою.

— Как у нас со временем? — задал вопрос Эрик.

— Торопиться некуда: еще почти полчаса. Сломаю замок, потом придется здесь посидеть немного. Что-нибудь с собой почитать взял?

— Как-то не подумал, — сознался курьер. — Тебе нужно чем-нибудь помочь?

— Пока что справляюсь, — ответил эмиссар. — Но можешь подержать фонарь, а то когда он на полу, тень вечно не туда падает.

Встав сбоку от двери, Эрик завороженно следил за тем, как бегали проворные пальцы эмиссара. Даймонд долго работал шилом, потом вздохнул и потянулся к своему рюкзаку за другими инструментами.

Однако ни тонкое лезвие миниатюрного ножа, ни загнутый крючок не помогли справиться с замком. Эмиссар попросил Эрика подержать шило в нужном месте замка, после чего продолжил свои старания, однако тщетно.

Эрик ощутил неприятное холодное чувство — не страх, бояться-то здесь было нечего, а скорее особого рода досаду, словно по какой-то глупости должен был быть отменен замечательный праздник.

Даймонд поднялся с пола, отвернулся от двери и кругом обошел комнату. Казалось, он был в раздумьях, но на деле вышло иначе — эмиссар попросту искал подходящий для его задачи предмет. Заметив в нише между стеной и перегородкой туалетной кабинки что-то темное, он просиял:

— Придется действовать чуть грубее, чем обычно. Впрочем, сами виноваты.

После чего эмиссар сделал два резких шага и что есть силы саданул тяжелым гаечным ключом прямо по навесному замку. Этого оказалось недостаточно, но после третьего удара покореженный замок послушно слетел со своего места.

— Почему ты не сделал этого раньше? — вырвался вопрос у Эрика.

— Не люблю лишний шум, — объяснил Даймонд, аккуратно кладя гаечный ключ на прежнее место. — И особенно не люблю портить хорошие вещи. С детства еще не люблю. Тогда я даже картонные коробки из-под еды сохранял, причем целыми, словно новые. У отца все пивные бутылки забирал, старался при этом сам их открывать, чтобы пробки не гнулись.

— Ну да ладно с этим, — оборвал сам себя эмиссар. — Пойдем теперь дальше, особенно не торопясь. Старайся идти как можно тише — мало ли, вдруг неподалеку случайный стражник пройдет.

Эрик сосредоточенно кивнул.

За дверью открылся темный проход, откуда пахло влажной землей. В лицо дул холодный воздух. Даймонд, нагнувшись, пошел первым; Эрику пришлось согнуться чуть ли не вдвое.

Коридор этот вел к подземной реке, точнее сказать, искусственному отвилку одной из крупных подземных рек. Даймонд выключил фонарь еще в начале пути, однако в этом гроте было свое освещение: дно потока светилось тусклым мертвенным светом. Было видно, как над светоносным песком плавают продолговатые усатые рыбы.

Осмотревшись, эмиссар увидел то, что искал, — провал колодца, ведущего к канализационным туннелям. Теперь он решил-таки включить фонарь, но засунул его под полу плаща — свет пробивался сквозь ткань, но не далее чем на несколько метров.

Внизу находился круглый туннель довольно-таки неприятного вида — серый, мрачный, поросший красным подземным мхом и какими-то неизвестными то ли растениями, то ли грибами, свисавшими с потолка осклизлыми плетями. Кирпичные стены были, словно сыпью, покрыты пятнами плесени, совсем засохшими и еще живыми. Запах вполне соответствовал этому мерзкому пейзажу.

— Это старый канал "Зарро-север", — словно экскурсовод, произнес Даймонд; слова его разлетелись по туннелю нечетким эхо. — Перекрыт много лет назад, но здесь много люков на более новые нижние ярусы. Попробую найти нужный с первого раза.

Эрик в целом помнил схему, которую для него рисовал эмиссар, однако точного места спуска припомнить не мог. Впрочем, памяти эмиссара пока что хватало на двоих.

Побродив по туннелю в обе стороны и поразгребав мох и грязную жижу ногами, Даймонд наконец удовлетворенно произнес:

— Вот он. Буквы "Х" и "В", как и должно быть. Похоже, его не так давно открывали, что не особенно удивительно.

Сняв крышку и дождавшись, пока гнилая вода стечет вниз, эмиссар вытер руки бумажным платком и брезгливо отбросил его в сторону.

Эрик быстро потерял счет каналам — было их то ли четыре, то ли пять, все похожие, разве что мха в некоторых не было вовсе, поскольку они периодически промывались. Для чего эти каналы нужны были — непонятно, для водопровода чересчур грязны, для отходов жизнедеятельности слишком чисты, да и запах совсем другой. Скорее всего, сюда раньше сливалась сточная вода с улиц или отработки с фабрик, а может, у Гильдии Земли были и еще какие-то надобности.

В последнем туннеле Даймонд отыскал не люк вниз, а металлическую дверь в стене. Канал был не действующий, так что дверь оказалась незаперта.

Дальше двигаться нужно было с исключительной осторожностью — начинались места, где появлялись тассурские патрули. Эмиссар погасил фонарь вовсе, двигаться приходилось почти наощупь, разве что кое-где из-под дверей и из люков пробивался свет, но от него было еще тревожнее.

Эрик не видел эмиссара в этой темноте, да к тому же еще и не слышал — тот крался предельно аккуратно, и шум сапог заглушался мерным рокотанием каких-то механизмов. Впрочем, кое-какой опыт в путешествии по темным подземельям у курьера был, так что он даже не отставал от своего спутника.

Запястье стиснула мертвая хватка, а затем эмиссар почти бесшумно, но зато прямо в ухо Эрика произнес:

— Видишь, под той дверью свет? За ней комната отдыха стражи. Придется ждать, пока не уйдут.

На четвереньках оба подползли по шершавому полу к нише, где располагалась эта дверь. Оттуда слышны были голоса, не особенно оживленные, скорее усталые. Слов разобрать было нельзя, однако понятно было, что стража совсем близко.

Даймонд поднес часы к освещенной полоске у двери, но ничего не сказал — слишком опасно.

Эрик всем телом ощущал страх. Вот сейчас вздумается кому-то из стражников отворить эту дверь, просто так, от особого усердия, и что тогда? Бежать некуда, драться не получится. Может, конечно, Даймонд был ко всему прочему еще и великолепным бойцом, Эрик видел у него тайные подплечные ножны на боку, однако сам курьер был совершенно не готов к схватке. Да и неправильно это — пытаться ни в чем не повинных людей погубить, только чтобы в плен не попасть.

Ждать пришлось недолго, где-то минут пять. Возможно, они показались бы Эрику куда более долгими, однако он считал про себя, чтобы скоротать время, и успел дойти всего до четырехсот.

Эмиссар дождался, когда шаги за дверью совсем стихнут, потом еще чуть-чуть, а после этого тихо-тихо отворил дверь. За ней обнаружилась просторная комната, ярко освещенная двумя панелями на стене и одной поменьше на низком длинном столике. С торцов располагались четыре двери, к стенам придвинуты были выцветшие диваны. Очень сильно пахло ароматическим дымом, несколько обгоревших полых бумажных трубочек с сухими травами были разбросаны по столу и полу возле одного из диванов.

Крадучись, двое человек в черном пересекли комнату и вбежали в кирпичный коридор, по краю которого шел металлический желоб с водой, а затем трусцой добрались до служебного помещения — совсем небольшой тесной каморки, расположенной прямо на перекрестке коридоров. Четыре деревянные двери почти целиком занимали всю площадь стен, а в центре находился металлический люк с выступающей ручкой, привинченный шестью здоровенными винтами.

Ни слова не говоря, Даймонд вытащил из внутренних карманов две толстых коротких отвертки и сунул одну Эрику. Винты поддавались неохотно, да и длины были какой-то невероятной.

Даймонд открутил два винта, Эрик — один, когда заслышались нестройные многочисленные шаги — это новый караул заступал на службу.

Это лишь подстегнуло курьера работать быстрее, но шаги становились все громче — караульные были уже в соседнем коридоре. Наверное, Ассис завел туда патруль, чтобы потом увести его в противоположную комнату.

Однако тяжелые сапоги стражников продолжали стучать все ближе и ближе. Тревожно забилось сердце, словно в такт этому шуму; Эрик бросил отвертку и рывком поднялся на ноги.

Даймонд посмотрел на него каким-то растерянным взглядом поверх очков, дверь тут же распахнулась и двое заговорщиков оказались всего в каких-то трех метрах от тассурского патруля.

Эрик не успел разглядеть их лиц, лишь воспринял какую-то массу стали, синего сукна и грубой кожи. Разве что заметил, что офицер впереди обликом никак не напоминал Ассиса — щекастый, курносый, со светлой пшеничной бородой, но без усов.

А затем он рванулся что есть силы в боковую дверь, даже в общем-то понимая, что разумнее было бы немедленно сдаться. Стражники были настолько удивлены неожиданной встрече, что замешкались, ожидая приказа. К тому же Даймонд так и не сдвинулся с места.

Заслышался хриплый рев: "Брать живыми!", но Эрик уже пробежал через два помещения, ныряя в первые попавшиеся двери. Залов здесь было много, целый лабиринт, и стражники не могли быстро сориентироваться.

Ворвавшись в очередную дверь и ударившись головой о выступ трубы, Эрик в недоумении остановился. Это был тупик. У стен стояли вилы, лопаты и еще какие-то местные инструменты; в углу была свалена грудой ветошь.

К счастью, среди тряпок Эрик различил металлические задвижки люка. Хватило какой-то секунды, чтобы отомкнуть их и опуститься по лестнице в темный лаз.

Эрик успел заметить, что со внутренней стороны люк тоже был снабжен задвижками, и покрупнее внешних. Старинные засовы двигались очень плохо, сыпалась в глаза ржавая крошка, но он все же успел сдвинуть один из штырей до того, как руки стражников замолотили по крышке.

Впрочем, стук быстро стих, а Эрик ударами кулака смог задвинуть все шесть засовов. Теперь он был в относительной безопасности, если, конечно, в эту часть подземного лабиринта не было другого прохода.

— Заперся, — услышал он голос сверху. — Ломать не получится.

— Ну и ладно, — одышливо произнес другой стражник. — Все равно лезть ему некуда. Разве что вниз.

После этих слов раздался дружный смех, очень не понравившийся Эрику. Похоже, стража знала что-то нехорошее о месте, куда он забрался. Он достал фонарь и посветил вниз: лестница была совсем не длинной и вела в какую-то пыльную комнату, мало чем отличавшуюся от остальных.

Сверху вновь заговорили; похоже, подоспел и начальник караула:

— В старом опорном пункте заперся, говорите? Вылезет, никуда не денется. Сторожите его здесь вчетвером, а я тем временем поведу пойманного шпиона наверх. Удача-то какая! По чистой случайности сегодня в караул назначили, а тут целых два лазутчика!

— Повысят вас в звании, это наверняка, — прогудел низкий бас.

— Весь караул наградят, я похлопочу, — ответил начальник. — Ладно, идем. Вы двое, Палантар и Архад остаетесь здесь. Не хмурьтесь, если второго поймаете в свою смену, обещаю вам хорошую награду, а то и повышение.

Не дождутся, подумал Эрик. Пока он не исследует весь свой ярус, тассурцам сдаваться не будет. Понятно, что они до него добраться пока что никак не могут. Интересно только, что же случилось с Ассисом. Неужели с собой покончил или заболел тяжело?

Вопрос этот, впрочем, интересовал не только курьера.

— А наш-то начальник где? — донесся голос из-за металлической крышки.

— Дьявол его забрал, — хмуро выразился кто-то из стражиков.

— Что за чушь, Палантар? — воскликнул первый.

— Пасть закрой, — не повышая голоса, произнес второй. — Не знаешь, так молчи в рукав. В Дэуред наш начальник сбежал. Записку даже об этом оставил. Вроде как не может больше оставаться в нашей стране, поскольку избрал себе иное служение. Гнилье.

— Раньше ты так про него не говорил, — тихо молвил еще один голос, мягче и правильнее остальных.

— Дурил он нас, выходит, — недовольно произнес Палантар. — И тебя дурил, между прочим. А теперь вот враги прознали, что его в карауле не будет, и думали пробраться в суматохе.

— Не думаю, — отозвался мягкий баритон.

— А что же ты думаешь, рыбник?

— Думаю, враги его пытались запугать, чтобы он им поспособствовал, а Ассис, как честный человек, на такое пойти не смог. Однако страх так велик был, что он прямо в Дэуред сбежал. Странный выбор, я бы на его месте в горы ушел, там потеряться проще и жить спокойнее. Может, надеялся на север так уйти.

— Прирежут его там, и делов-то, — мрачно предрек Палантар, похоже, согласившись с этим объяснением. — Ну да дьявол с ним. Может, попробуем люк выломать и этого рыжего силой вытащить? Награда-то лишней не будет.

— Ломай, если знаешь, как, — ответил тот, которому Палантар велел закрыть пасть. — Там шесть штырей в большой палец толщиной. Нет уж, посидим здесь, пока сам не вылезет. Еды-воды он там не найдет, так что ему скоро тюремные камеры дворцом покажутся. Ну или...

Стражник не закончил свою фразу, и никто из его сотоварищей не спросил, что тот имеет в виду. Эрик все больше укреплялся в своих подозрениях по поводу места, в которое забрался.

До этого он стоял на ступеньках лестницы, опасно отогнувшись, чтобы получше слышать разговоры, но теперь, заинтригованный, решил спуститься.

Нелепо, но Эрик ощутил огромное облегчение. Даймонд уже был схвачен стражей и закован в кандалы, а у него еще оставались какие-то призрачные шансы на спасение. Кто знает, может, отсюда все же существовал неизвестный стражникам ход наверх?

Яркий свет факела осветил недлинный коридор с тремя дверными проемами. Самих дверей не было, то ли сгнили за долгое время, то ли были убраны для удобства. На полу виднелась вереница следов, довольно старых, уже запорошенных пылью, невесть как проникавшей на такую глубину.

В ближней комнате зачем-то хранились деревянные стулья: растрескавшиеся от сухости, серо-черные, а некоторые и как будто изгрызенные животными. На стене висел бурый лист бумаги с какими-то беспорядочными пометками; Эрик не смог разобрать целых слов, но манера написания букв была очень древняя, такой шрифт назывался старокняжеским и использовался около полутора тысяч лет тому назад.

Следующее помещение, напротив, было вполне уместным — все-таки и на такой глубине нужны отхожие места, особенно если люди проводят там все свое рабочее время. Однако выглядело здесь все тоже по-старинному: ковш для смыва, кран для воды с рукояткой и круглый стульчак из обожженной глины.

А вот последняя комната выглядела по-особенному. На дальней стене под мутноватым стеклом висел огромный бронзовый ключ размером с руку до локтя. На других были развешены топоры, кистени и алебарды — самые дешевые, но вполне даже действенные, не декоративные. А в центре находился железный люк, примерно метр на метр размером. Помимо задвижек мощного замка, для которого и предназначался гигантский ключ, люк был укреплен металлическими цепями, закрепленными в углублениях по углам комнаты.

Посмотрев внимательнее, Эрик понял, что цепи вполне можно снять, открутив гайки с креплений. Гаечный ключ как раз обнаружился среди оружия на стенах. Похоже, проход вниз намеренно оставили открытым, надежно обезопасившись от гостей снизу.

На всякий случай он вышел из комнаты, просмотрел все стены коридора, простучал показавшиеся подозрительными кирпичи, но никаких других ходов наружу не обнаружилось, кроме нескольких вентиляционных путей, где могла пролезть разве что крыса, которых в этом мире не водилось вовсе. Сухой воздух был лишен каких-либо особенностей; казалось, сами запахи давно умерли, разложились и обратились во прах.

Собственно, после этого обследования никаких вопросов не осталось вовсе. Из этого участка подземных катакомб было ровно два выхода, причем оба через укрепленные металлические люки. Один путь вел вверх, к плену и унижению. Второй — куда-то в земные глубины. Хорошо бы выяснить, куда именно.

Откручивать гайки Эрик решил в темноте, вспомнив рассказы Даймонда про плохое качество фонарей. Поскольку толком провернуть в нише рукоятку ключа не получалось, дело двигалось не особенно быстро.

За этим монотонным занятием в голову лезли всякие мысли. Сможет ли Даймонд общаться с Мелиндой в подвалах дворца собраний? Смогли ли в Эскандаре правильно понять послание и открыли ли решетки в назначенное время? Будет ли Эзра что-то предпринимать в отношении Ассиса, и как того примут в неизвестной стране дьяволопоклонников?

Столько вопросов. Эрик постоянно задавал раньше вопросы, всем подряд, от слуг до правителей. Ему почти всегда отвечали, много объясняли, поправляли, если нужно. А теперь он заперт в подвале на глубине двухсот или около того метров под землей, и вопросы задавать некому. Разве что можно проорать что-нибудь тем четверым, что стоят над люком вверху.

Звеня, отлетела в сторону еще одна гайка.

А ведь может, он и не так глупо действовал все это время. В конце концов, что спасало его все это время? Движение, скорость, проворство. Успел убежать от Тар-Легвена, пусть и с помощью Мелинды, ускользнул от разбойников и от эзхатов. И теперь ведь опять успел убежать, причем от целого патруля стражников. Главное — продолжать идти, не останавливаться. Раз остался один путь — значит, нужно спускаться через армированный люк.

Последняя гайка дзинькнула о что-то металлическое, и Эрик решил зажечь факел. Сорвав с трухлявой веревки ключ, он, упираясь ногами, смог провернуть его в скважине на три оборота.

Сама крышка была сделана из какого-то иссиня-серого сплава, однако железные петли проржавели основательно. Понадобился мощный рывок, чтобы откинуть тяжеленную крышку в сторону.

Под ней открылся глубокий провал — каменная дыра, не снабженная ни лестницей, ни веревкой. Впрочем, веревка у Эрика была своя, даже два куска, а привязать ее можно было хотя бы к тем же кольцам, которые удерживали цепи.

Так он и поступил, завязав жесткую веревку каким-то жутким узлом собственного изобретения. Другой конец скинул вниз — слышно было, как он хлестнул по твердой поверхности. Взяв ленту от фонаря в зубы, Эрик медленно и аккуратно полез в темную шахту. Получалось это с трудом: тонкая веревка вполне выдерживала вес курьера, однако ухватиться за нее толком, всей ладонью, не получалось.

Спуститься нужно было примерно на двенадцать метров, однако Эрик спрыгнул раньше, устав судорожно сжимать ноги, чтобы удержаться. Он ожидал увидеть голую каменную пещеру или логово подгорных хищников, однако этот ярус немногим отличался от расположенного выше. Все тот же зеленоватый кирпич, металлические трубы и застарелое запустение.

Стоило ли так бояться, подумал курьер. Неужели старые суеверия настолько живы в головах этих тассурцев, во всем остальном людей весьма разумных и серьезных?

Только он с этой мыслью завернул за угол, как остолбенел от ужаса и изумления. Прямо на него проемами глаз таращился скелет. Вернее, только череп на груде костей и трухлявых волокон — похоже, сюда настолько долго никто не заглядывал, что ткань одежды рассыпалась в прах. На полу возле останков лежал короткий меч, проржавевший насквозь.

Испуг, впрочем, прошел почти мгновенно. И действительно: покойнику была, быть может, не одна тысяча лет. Кто бы его не убил, уже давно сам умер и следа от него не осталось.

Эрик резко обернулся — послышалось, будто за спиной что-то прошелестело. Показалось.

Он подошел к месту, куда спустился сверху, и заметил на полу цепь особого вида, с поперечными плашками через каждые сантиметров тридцать. На конце цепи располагался крюк. Эрика осенило — когда-то эта цепь служила лестницей. Наверняка зацеплялась сверху за какое-нибудь кольцо или карабин.

А потом, похоже, ее сбросили вниз и навсегда заперли люк, чтобы спастись от какой-то напасти, оставив обороняющихся умирать здесь — от ран или голода. Эрик почувствовал приступ ненависти к хладнокровно подлым тассурским правителям всех времен — яростное чувство, так что даже передние зубы заскрипели друг об друга. Черт с ними, с политическими причинами этого нелепого конфликта; у него ведь были свои личные основания мстить тассурцам. Он дал себе мысленный зарок не возвращаться и не сдаваться в плен — упрямый самоубийственный обет в духе его древнегерманских предков.

В комнатах обнаружилось еще несколько иссохших скелетов — желтовато-белых, без следов плоти. Здесь уже стало понятно, что смерть свою они встретили от не от естественных причин и не от истощения, а от сильного врага — у одного зияло изрядное отверстие в черепе, голова другого лежала в противоположном от тела конце комнаты. Эрик ходил из помещения в помещение, рассматривая последствия древней схватки: перевернутые металлические столы, сломанные стулья, утыканные стрелами двери. На одной из дверей заметен был длинный зазубренный след в окружении двух поменьше, будто бы от когтей.

Одна дверь почему-то осталась закрытой. Эрик навалился посильнее, проржавевшие петли хрустнули и дверь рухнула на каменный пол, затуманив воздух взвившейся пылью. За ней обнаружилась комната, сохранившаяся лучше прочих: на месте была жестко-хрупкая кожаная обшивка диванов, оплывшей грудой лежали свечи на деревянном столе. А в самом центре комнаты висел на длинной серебряной цепочке еще один скелет, вернее, половина скелета, обтянутого пожухлой мумифицированной кожей. Нижняя часть лежала отдельно, на полу — кольчужные поножи утянули. Рядом как раз стоял стол, на который был поставлен еще и стул, от которого сохранился лишь металлический остов.

Повесился, значит. Заперся на все замки, надеялся, что подмога придет, но так и не дождался. В колокол бронзовый, что в углу лежит, бил, наверное, пока сил хватало. Крана с водой здесь нет — видимо, когда муки жажды нестерпимыми стали, решил удавиться неизвестный стражник, но дверь не открывать. Эрик вздрогнул, представив, что с ним тоже может случиться нечто подобное.

В задумчивости курьер вышел из комнаты и прямиком направился к дальнему концу коридора. Там обнаружился еще один армированный люк — но на этот раз крышка была отворена. И не просто отворена, но погнута и откинута в сторону. А вдобавок на всю стену багровели огромные буквы: "ПУТЬ К ГЛУБИННЫМ ДЬЯВОЛАМ. НЕ ОТКРЫВАТЬ ДО СКОНЧАНИЯ ВРЕМЕН."

Быстро же времена-то скончались, подумал Эрик, пытаясь черным юмором придать себе уверенности. Леденея от страха перед неизвестным, он опустился на колено и посветил вглубь черного колодца, но увидел только коричневую с серыми прожилками горную породу. Спускаться нужно было всего метра на три, но Эрику не хотелось прыгать на камни — со сломанной ногой он и в плен-то сдасться не сумеет, да и вообще стоило иметь возможность вернуться назад. Оставалась, конечно, вторая веревка, но и ее тоже было жаль.

Эрик вернулся в комнату с повешенным. Так и есть — цепочка не просто длинная, а очень длинная. Такие принято было раньше вокруг шеи в несколько рядов оборачивать. Кто больше раз обернул — тот и знатнее.

Забравшись на стол, Эрик с опаской подпрыгнул и уцепился рукой за трубу. Та задрожала, но выдержала. Свободной рукой он попробовал отвязать цепочку. С первого раза это не получилось — все-таки Эрик был не орангутангом и не гимнастом — но вскоре цепь с легким звоном полетела вниз, а через мгновение рухнули и останки стражника, застыв на земле перекореженной кучей.

Эрик замерил длину цепочки — два человеческих роста. И крепкая, иначе бы не получилось на ней повеситься. Все кольца сплошные, неразгибаемые, хорошей работы — как раз то, что нужно.

Вернувшись к люку, он примотал цепь к металлическому кольцу от сломанных петель и скинул ее вниз. До пола импровизированная лестница не достала, но все-таки по ней можно было безопасно спуститься. Подняться, конечно, будет куда сложнее, но Эрик решил пока что об этом не думать.

Совсем не думать, правда, не получалось. В голову лезла одна, но очень мерзкая мысль: он спускался в подвал подвала. Место, отгороженное двумя кордонами обороны и толстым слоем металла от остальной части подземелья. Ад внутри ада — для тех грешников, которые слишком грешны для его основной части.

Тут-то и пригодилось одно из купленных зелий — настойка желтого корня палевого сухороса. Лекарь сказал, что оно укрепляет дух и устраняет страх — неудивительно для напитка крепостью выше, чем виски. Плеснув обжигающим питьем в горло, Эрик схватился за цепочку и через несколько секунд был уже на следующем ярусе.

Фонарь он по-прежнему держал в зубах, но, увидев, где оказался, немедленно выключил. Стены были покрыты копотью, а бугристый пол был испещрен круглыми ямами разного диаметра. Из некоторых вырывался призрачный красный свет, тусклый и неживой, неспособный осветить весь грот целиком. Виднелись и многочисленные переходы — не менее десятка, просторные и крайне узкие. С потолка свисали сталактиты в форме закрученных спиралей. Не иначе как неизвестный скульптор потрудился.

Чуть осмотревшись, насколько это позволяли красноватые отблески света, Эрик попытался вспомнить, в какой стороне должен быть Эскандар. Сейчас не помешал бы компас, но в этом мире магнитное поле было слишком причудливо, чтобы по нему можно было полноценно ориентироваться.

Он неуверенно продвинулся вправо, и тут же заслышался мерный рокот снизу. Глухой, перекатистый и словно бы издаваемый чем-то живым. Эрик подобрался поближе к ближайшей расселине и посмотрел вниз.

Там в лучах красного света лежала какая-то коряга, или даже целый ствол дерева, тоже багрового оттенка. Шахта была глубокой, точный размер этой коряги трудно было представить.

На секунду Эрик замер в предвосхищении понимания, и этого оказалось достаточно. Коряга неведомым образом развернулась, раскинув в стороны ветки-клешни, а двурогая голова повернулась на складчатой шее, уставившись огромными прозрачно-белыми глазами на нежданного гостя.

Глава XV

Еще неизвестно, кто был изумлен больше — Эрик, предупрежденный всеми способами об опасности, или глубинная тварь, никогда в своей долгой жизни не видевшая живого человека.

Так или иначе, Эрик побежал первым, судорожными скачками избегая препятствий. Из ям вырывались клубы какого-то тумана, удушающе-едкого; от него слезились глаза и отчаянно саднило, словно растрескавшееся, горло.

Рокот усилился, наполнив пространство глубоким низким звуком с какими-то отдельными тревожно звенящими прожилками. В нем чудилась боль, ненависть, но главное — абсолютная, совершенная нечеловечность.

Эрик через каждые несколько секунд оглядывался назад, но испещренная провалами каменная поверхность оставалась безжизненной. Может, тхури выжидали, чтобы убить его в одно мгновение; может, за тысячи лет они забыли, что такое люди, и теперь совещались, что делать дальше.

Протиснувшись через сужение коридора, он очутился в другом гроте, сплошь заросшем буро-красным мхом, который словно шевелился. Ступив на этот багровый ковер, Эрик понял, что шевеление создавали стайки микроскопических бурых насекомых, поднявшихся клубами с земли при приближении чужака.

Смахивая с лица крошечных мошек, не пытавшихся кусать или пить кровь, но набивающихся в нос и глаза, он прорвался к загнутой крюком лестнице, показавшейся отдушиной в этом потустороннем мире.

Тяжело стучали сапоги, но сердце колотилось еще сильнее. Неожиданно Эрик понял, что бежит в тишине. Рокот стих: то ли тхури удовлетворились его отступлением, то ли приготовили что-то худшее. Он зажег фонарь, надеясь, что тот не погаснет в ближайшие минуты.

Лестница оказалась длинной, она вихляла из стороны в сторону, но поднималась все выше и выше. Округлые ступени были словно вытравлены в камне, верхний слой их был ломким, пористым и крошащимся. Эти крошки с тихим шелестом слетали вниз под ударами подошв; пару раз Эрик принимал этот шум за звуки преследования, но быстро убеждался, что ему лишь показалось.

Череп. Человеческий. Лежит прямо на ступенях, чуть поодаль — старинный бронзовый шлем, почти черный от времени.

Еще один пролет — и сразу гора костей и старого металла, белесых костей и ржавчины. Ребра и черепа сокрушены, тяжелые топоры и булавы погнуты. И никаких следов оружия или останков самих тхури. Возможно, те похоронили своих, не обращая внимания на павших врагов.

Все следующие пролеты несли на себе печать давних кровопролитных сражений. Костей становилось не меньше, а больше — судя по всему, тхури не защищались, а атаковали. Десятки, может быть, сотни истлевших тел.

Эрик чувствовал себя в склепе; мертвые в этих катакомбах были реальнее живых. Они все еще бились в той жуткой схватке, а он... Он просто хотел достигнуть Эскандара, невзирая на все эти зловещие препятствия. Дойти до цели, забыв о том, зачем ему эта цель. Горизонт вновь сузился до узкого пути вперед, как тогда посреди Азаррима, может, еще и из-за того, что он вновь чувствовал себя отравленным.

Лестница шла и шла вверх, непрестанно поворачивая, а потом вдруг оборвалась. Эрик оказался в недлинном коридоре — каменной коробке длиной в пятнадцать метров. Пол был покрыт останками защищавшихся всплошную, нельзя было сделать ни шагу, чтобы не раскрошить выбеленные временем кости.

Посередине коридора металлическая лестница вела к люку в потолке. Эрик даже не подошел к нему — он был уверен, что здесь отвергли своих обреченных точно так же, как и в других местах. Ему не под силу было взломать толстый металл или погнуть мощные петли.

Зато в дальнем конце почти до земли спускался длинный канат. Когда-то он был сделан из отборной пеньки, но от нее осталась лишь труха. Однако среди истлевших волокон уцелела металлическая проволока основы. Эрик ухватился двумя руками за канат и, повинуясь какому-то внутреннему позыву, раскачал его мощными рывками.

Где-то высоко вверху, быть может, почти у самой благословенной земли, освещаемой солнцем, раздался набат. Веками молчавший колокол гудел и гудел, тревожно и отчаянно, и его голос не остался неуслышанным.

Эрик с трудом потом мог вспомнить, как его вывели на поверхность. Он помнил острые пики эскандарских воинов, которыми ощетинился проем люка в коридоре. Собственный фонарь Эрика к тому времени потух, и сияние сверху ослепило его на некоторое время. Наверное, он что-то говорил гвардейцам, храбрейшим и достойнейшим, чтобы убедить их в том, что он не глубинный дьявол. Наверное, эти слова оказались достаточно убедительными и разумными, раз гвардейцы доставили его прямо в филиал Службы. Но пришел он в себя полностью, лишь очнувшись ото сна в комнате для гостей.

Через распахнутое окно косые струйки дождя достигали кровати; видимо, именно они и разбудили Эрика. Он стер воду со лба, приподнялся с уютной льняной постели и осмотрелся.

Никто не сидел и не ждал его пробуждения рядом с кроватью, но забота людей, которые приняли его, чувствовалась во всем: на низком столике у кровати стояли закуски и напитки, верхняя одежда, аккуратно сложенная и вычищенная, тоже находилась неподалеку. Простые деревянные стены наполняли воздух смолистой прохладной свежестью, в голове было ясно и спокойно.

Одевшись и побрившись перед удобно расположенным умывальником, Эрик нащупал в потайном кармане конверт от Пирсона. Выходить наружу он не спешил; очень хотелось насладиться этим неожиданным покоем.

Он встал около окна, подставив лицо мелкому дождю. Перед ним с высоты пятого или шестого этажа открывался вид на извилистые переулки, окружавшие невысокие кирпичные дома. Внутренние дворы почти везде были покрыты растительностью, часто среди деревьев устраивали и бассейны, оттого многие кварталы Эскандара представлялись неправильными шестиугольниками, белесо-желтыми или буроватыми по краям, зелеными ближе к центру и с сизо-серым пятном посередине.

До крепостных стен было неблизко; немногочисленные лучники виднелись отсюда блестящими точками на белых каменных грядах. Ощущения угрозы или скорой войны не было вовсе, хотя, конечно, не стоило основывать свои выводы только на виде из окна.

Эрик вышел в светлый коридор, где так же сильно пахло древесной смолой. Возле стены на табурете сидел стражник в кольчуге поверх длинного вязаного свитера и огромных очках, читавший еженедельную газету на грубой желтой бумаге. При виде Эрика он поднялся на ноги и произнес:

— Рад, что вам лучше. Лекари опасались за вашу жизнь, но Натан говорил, что его сородичи устойчивее к недугам, чем мы.

— Сколько я пролежал здесь?

— Почти сутки, я полагаю.

— Отведите меня к Натану и вашим старейшинам, у меня для них есть новости, — Эрик подумал, что письмо стоило отдать как можно быстрее.

— Да, конечно. Они вчера уже устроили собрание, и сейчас, наверное, продолжают свой разговор. Не представляйте, как все были перепуганы, когда на дозорном пункте зазвонил колокол. Этого не случалось никогда, — стражник задумался, словно что-то припоминая. — Да, вообще никогда за две тысячи лет. Натан сказал, что он ждал вашего прибытия. Вы обнаружили какой-то тайный путь из Тассура?

— Можно и так сказать, — подтвердил Эрик. — Вообще, на собрании я расскажу все в подробностях.

— Жаль, что я не смогу поприсутствовать, — флегматично заметил стражник, усаживаясь обратно на свой табурет. — Еще увидимся. А сейчас спускайтесь по лестнице, выходите на улицу, стража поможет вам добраться до палаты старейшин.

Крутые деревянные ступени привели Эрика к черному входу. Он оказался на обширной площадке, поросшей сероватой травой. К деревянному забору были привязаны две лошади, с другой стороны стояли велосипеды разнообразных конструкций. В тени разлапистого дерева два охранника играли за приземистым столом в какую-то игру наподобие домино. Увидев Эрика, один из них поднялся и жестом предложил следовать к одному из велосипедов

Стражник забрался на верхнее место водителя, сам Эрик устроился на месте пассажира почти у самой земли, так что колени оказались на уровне носа.

— И кольчугу не снимете? — участливо поинтересовался он у водителя.

— Я на посту, — ответил тот. — Доедем как-нибудь, здесь недалеко.

— Можно было бы и пешком, — предложил Эрик. — Я себя сейчас чувствую прекрасно.

— Мне поручено довезти человека из Службы до палаты старейшин, я должен выполнить приказ, — отрезал стражник и закрутил педали.

Эрик решил не возражать. Мало ли какие здесь должностные инструкции у охраны.

За пять минут поездки у него изрядно затекли ноги, и было очень приятно вновь ощутить под ногами землю. Смахнув с лица капли воды, он проследовал за стражником во внутренний двор небольшого кирпичного здания, увитого вьюнками. Его попросили подождать, прежде чем заходить внутрь, но мокнуть под дождем Эрику пришлось не более минуты.

Он ожидал увидеть огромный стол, высокие потолки и богатое убранство, но старейшины заседали в небольшом зале без малейших признаков роскоши. Кирпичный камин, деревянные стулья, бокалы мутного стекла и кувшины с напитками, ничего лишнего. Огромные окна, сквозь которые было видно затянутое облаками небо и гнущиеся под ветром деревья.

Помимо семерых старейшин в белых одеждах, в комнате присутствовали два стражника с топорами и двое землян: уже знакомый Эрику Натан и молодой мужчина латиноамериканского вида.

Один из старейшин, седовласый старец с загнутыми чуть вверх усами, при виде вошедшего хлопнул в ладоши. Эрик застыл на месте, не зная, что мог означать этот жест.

— Позвольте мне познакомить вас, Эрик, с нашим достопочтенным собранием, — заговорил стоящий старейшина. — В эти непростые времена мы ждем помощи от Службы. Натан и Жилберто согласились предоставить нам свои знания и способности, и мы надеемся, что вы не останетесь в стороне. Помимо них здесь присутствуют заслуженные граждане нашей земли, а руковожу собранием в качестве секретаря я, Ронфлад.

Эрик поочередно приветствовал поклоном каждого из семерых старейшин, которых одного за другим представил ему Ронфлад. Наконец, церемонии подошли к концу, и он смог занять свободный стул. Ронфлад собственноручно налил ему полный бокал сидра. Отхлебнув, Эрик начал говорить:

— У меня с собой письмо от князя Адена, которое Найджел Пирсон поручил передать почтенному совету.

Он протянул изрядно потрепанный конверт Ронфладу. Тот аккуратно срезал печать столовым ножом, достал зеленоватый листок бумаги и погрузился в чтение.

Вскоре Ронфлад издал некое междометие, выражавшее, по-видимому, недоумение, и пустил послание Пирсона по кругу. Наконец оно дошло до Урганда, самого молодого из старейшин (хотя ему на вид было лет семьдесят, а в действительности, возможно, и куда больше), который не смог сдержать возгласа:

— Но это же совершенная чушь!

— То есть? — удивленно произнес Эрик. — Вы думаете, послание подменили?

— Здесь не содержится ни слова правды! — сверкая глазами, прогремел Урганд, облокотившись на стол.

— Я бы не был так категоричен, — возразил Ронфлад. — Абзац по поводу воздуховодов на востоке имеет некоторое отношение к действительности. Но прочее...

— Вы не могли бы пересказать мне содержание этого послания? — тихо произнес Натан.

— Конечно. В этом письме князь — вернее, один из его второстепенных приближенных, так что с точки зрения дипломатии тут все очень обтекаемо — утверждает, что установил контакт с нашим человеком в гвардии Тассура, что нам следует ждать поставок оружия из Схонда, что, возможно, в нашу поддержку могут выступить отряды Дэуреда. И так далее. Все это — очевидная, заведомая ложь. Мне не понятно, какие цели мог преследовать господин Пирсон этим своим письмом.

— А могло ли оно ввести в заблуждение тассурцев, если бы они его перехватили? — еще тише произнес начальник филиала из своего угла.

— Да, я думаю, могло, — уверенно ответил Ронфлад. — Весть о нескольких изменниках на разных участках окружения добавила бы им массу хлопот. Не говоря уже о возможной угрозе с севера. Да и история эта с воздуховодами не так проста: вздумай они перекрыть их, и им пришлось бы отводить свои патрули с глубинных ярусов.

— Тогда, полагаю, логика Пирсона совершенно ясна, — заключил Натан. — Это письмо предназначалось исключительно для тассурцев. Найджел не допускал возможности того, что оно все-таки окажется в ваших руках.

Эрик покраснел. Не то чтобы он был сильно удивлен — предыдущее задание уже позволило ему составить некоторое представление о методах работы Пирсона, так что и в этом он чувствовал какой-то подвох. Просто очень неприятно было осознавать, что он в очередной раз не смог выполнить задание — пусть оно и заключалось в том, чтобы провалить возложенную на него миссию.

— Да, Эрик, я могу понять твои чувства, — продолжил Натан. — Во имя своих целей — зачастую весьма благих, должен я заметить — Найджел Пирсон совершает не самые красивые поступки. Могу сказать, что я возмущен таким использованием курьеров службы. Насколько я понял, тебе помогал пробраться в Эскандар Даймонд? С ним все в порядке?

— Его схватили стражники, — ответил Эрик. — У нас не получилось воспользоваться нашим планом.

— План был, конечно, отличный, но все же чрезвычайно опасный, — произнес Натан, беспокойно поглаживая бороду рукой. — Я ожидал самого худшего. Впрочем, в том, что один из лучших наших эмиссаров сейчас в тассурской тюрьме, тоже нет ничего хорошего. И я не знаю, как это может отразиться на отношении к Службе. Боюсь, карантином вокруг филиала мы можем не отделаться.

— Печально то, что Пирсон, который известен, как один из самых проницательных людей в городе, не поверил в возможность пробраться в Эскандар, — медленно зазвучал не очень внятный старческий голос однорукого старейшины по имени Ахар. — Значит ли это, что он решил перейти на сторону Тассура?

— Служба не участвует в политике, — возразил Натан. — И мы не можем перейти на сторону людей, нарушивших наши договоренности.

— Это вы не можете, Натан, — конец фразы Ахара повис в тишине.

Эрик отпил еще сидра.

— Впрочем, что бы мы не думали по поводу намерений и ожиданий Пирсона, — вступил в обсуждение иссохший старец с запавшими щеками и бледными глазами, — гораздо больший интерес представляет вопрос, как Эрик смог все-таки добраться до нас столь неожиданным путем. Гиблым, дьявольским путем, — какое-то злорадное возбуждение почудилось Эрику в этом скрипучем голосе.

— Да, Эрик, вы изрядно всполошили нашу стражу, — согласился Ронфлад. — Все переходы к глубинным ярусам были замурованы, пришлось ломать кладку, чтобы вызволить вас. Надо сказать, если бы не Натан, предположивший, что это может быть кто-то из Службы, мы бы предприняли совсем другие меры.

Эрик начал в подробностях рассказывать о своем подземном путешествии, не упоминая о роли Эзры и Ассисе. Когда он дошел в своем повествовании до яруса с ямами и сталактитами, Урганд перебил его:

— Вы видели там каких-либо живых существ?

— Я слышал странные звуки откуда-то снизу и предпочел побыстрее перебежать к другим проходам, — сообщил часть правды Эрик.

Почему-то ему очень не хотелось рассказывать о той твари с белесыми глазами. Он даже не знал, был ли это на самом деле тхури или какое-то другое подземное существо, но полагал, что старейшины могут быть слишком обеспокоены, если он сообщит о том, что чудовище увидело человека.

— Его описание соответствует легендам, — проскрипел голос Ахара. — Эти ямы ведут к верхним ярусам владений тхури. В былые времена князь Тассура Иклаэр Злосчастный спускался туда со своей дружиной, стремясь навсегда уничтожить самое сердце поселений тхури, которых к тому времени уже изгнали глубоко под землю. Лишь один человек выжил из той экспедиции, и тот потерял навсегда дар речи. По его бессвязным записям мы знаем, что верхние ярусы охраняются меньшими из тхури, а глубже в этих катакомбах обитают такие существа, которых мы и представить себе не можем.

Выждав паузу, Эрик продолжил свой рассказ, честно признавшись в конце, что почти не помнит, как его вызволили из глубины. На это у Ахара тоже нашлось что сказать:

— Из глубин исходят ядовитые испарения. Дружина Иклаэра надевала специальные маски, фильтрующие яд. Считалось, что те, кто лишаются от него сознания, более никогда не могут очнуться, однако Натан надеялся на лучшее — и, как мы все можем наблюдать, не зря.

— Похоже на сок черноцвета, — пробормотал Эрик.

— Что? — недоуменно переспросил Ахар.

— Не так давно я чуть не умер, когда меня ранили стрелой, смазанной соком черноцвета. Я точно так же постепенно терял сознание, потом долгое время лежал без чувств, а очнувшись, чувствовал себя почти здоровым.

— Похоже, твой друг не так-то прост, Натан, — покачал головой Ахар. — Впрочем, мало удивительного, если вспомнить ваше происхождение.

— Что мы планируем делать, почтенные господа? — Натан решил перейти к более существенным вопросам.

— А что изменилось, досточтимый Натан? — сверкнул глазами Урганд, вставая со своего места и подходя к окну. — Письмо лживое, помощи мы не получим. Еще один ваш человек оказался в тюрьме дома собраний, а другой — у нас, в тюрьме попросторнее. Вот если бы он привел с собой несколько сотен солдат...

Урганд открыл окно, и живительный прохладный воздух наполнил душную из-за камина комнату.

— Но ведь теперь мы знаем, как нашим солдатам перебраться в Тассур, — спокойно ответил Натан. — Стоит отряду в тысячу человек появиться на их улицах, и им придется закончить осаду. К настоящей войне Тассур не готов.

— А если готов? — промолвил Ахар, запахивая поплотнее вышитую серебром белую накидку.

— Не думаю, — ответил за Натана Ронфлад. — Какой им тогда был смысл в этой осаде? Сейчас все наши отряды мобилизованы, мы готовы к такой войне, какой еще не было. Кровь зальет весь юг города сплошным потоком, и выжившие позавидуют мертвым.

Эрику определенно казалось, что старейшины очень мрачно смотрят на мир.

— То есть ты, Ронфлад, предлагаешь направить отряд гвардейцев через глубины? — воскликнул Урганд, глубокие морщины побежали по его смуглому лицу. — А не думал ли ты, что глубинные дьяволы — нечто куда более жуткое, чем Тассур?

— Где прошел один, пройдет и тысяча, — возразил Ронфлад. — Мы не потревожим тхури, а когда осада будет снята, вновь замуруем нижние ярусы.

— Не думаешь ли ты, что путь, которым прошел Эрик, не будет охраняться? Вряд ли тассурцы будут пытаться проломить люк, но поставят возле него кордоны охраны. Наш отряд не сможет добраться до поверхности, а вместо этого завязнет на глубоких ярусах и будет вырезан там поодиночке.

— Тассурцам достаточно закрыть задвижки всех этих люков, ведущих к старым глубинным постам, — добавил еще один величественный старец, до этого молча восседавший возле камина. — По моему разумению, впрочем, они должны были быть закрыты и так, а, скорее всего, даже замурованы или забетонированы. О чем же ты говоришь, Ронфлад, безумец?

Секретарь совета промолчал, опустив голову. Вместо него заговорил Эрик. Он произнес лишь одно слово, причем английское, соответствия которому не смог подобрать:

— Взрывчатка.

— Что ты говоришь? — встрепенулся Натан, задумчиво глядевший до этого в огонь камина.

— В этом мире существует взрывчатка?

— Не в Эскандаре, — немного разочарованно ответил руководитель филиала. — На востоке, вдали от осей — пожалуйста. Там с помощью нее добывают руду, как на Земле. Есть места, я слышал, где взрывается даже вода, если по ней хорошенько стукнуть молотком. А в Эскандаре все эти вещества теряют свои свойства, насколько мне известно. И даже если не все — мы лишены возможности с ними экспериментировать.

— А кто-нибудь пытался? — продолжал гнуть свою линию Эрик. — Я понимаю, местные жители очень тяжело отходят от своих стереотипов, но в Службе-то могли найтись любопытные? К тому же Эскандар все-таки находится чуть в стороне от осей, здесь могут быть свои особенности.

— Не знаю, — отозвался Натан. — В Службе за всю ее историю работало не так много людей, и вряд ли кому-то приходилось оказываться в ситуации, подобной нашей. Ты же не думаешь, что каждый курьер в свободное время пытается выяснить, какие вещества можно использовать в качестве взрывчатки в том районе, где находится его филиал?

— Нет, но я думаю, что нам стоит этим заняться.

— О чем вы разговариваете? — обеспокоенно спросил Ронфлад. — Прошу вас не использовать иные наречия в этом месте.

— Простите, мудрейший, — извинился Натан. — Эрик всего лишь предположил, что может найтись способ разрушить укрепления в подземных проходах при помощи особых веществ.

— Каких веществ? — удивился Урганд.

— Веществ, которые разрушают камень и металл, словно сильным ударом, — пояснил начальник филиала. — У нас на родине они весьма распространены, и успешно используются в войнах.

— Нечто волшебное? — предположил Ронфлад. — Я всегда подозревал, что у людей из иного мира должно существовать какое-то особое колдовство, не чета известному нам.

— Нет, все несколько проще, — попробовал объяснить Эрик. — Вы слышали о том, как Схарт выгорел дотла? Некоторые считают, что дело в подземной горючей воде. В нашем мире тоже существует такая вода. Если обработать ее — ну как вы получаете крепкие хлебные вина — то можно получить ряд других жидкостей. Некоторые из них могут... бить во все стороны, если их зажечь.

— Это в вашем мире, — резонно заметил Урганд. — Или там в Схарте. Эскандар — совершенно другое место, счастливое и спокойное. Богатства наших недр хорошо изучены. Что вы надеетесь найти?

— Мы считаем, что стоит заняться поисками, — ответил Эрик. — Обладание такими веществами может сильно изменить соотношение в войне.

— Люди Службы займутся этим немедленно, — заговорил вдруг Жилберто, до этого внимательно слушавший беседу старейшин. — Я лично начну изыскания.

— У вас не так много времени, — вздохнул Ронфлад. — Быть может, всего лишь неделя. Торговцы и ремесленники несут огромные убытки. Еще немного — и они никогда не смогут восстановить влияние в остальной части города, что может привести к бедам куда худшим, чем формальное подчинение Тассуру.

— Формальное ли? — вновь задал риторический вопрос Ахар.

— Так или иначе, мы готовы принять помощь людей Службы, — подытожил Ронфлад. — А сейчас мы хотели бы обсудить иные внутренние вопросы. Полагаю, они будут для вас неинтересны.

— Да и у нас есть свои дела, — произнес Натан, поднимаясь со своего стула. — Мы постараемся найти решение нашей общей проблемы.

Распрощавшись со старейшинами, трое землян покинули здание и вышли на свежий воздух. Дождь практически закончился, лишь редкие мелкие капли иногда щекотали лицо.

— Возвращаемся в филиал? — спросил Эрик. — Только, ради бога, не на велосипедах. Мне очень хочется пройтись своими ногами, особенно по такой прекрасной погоде.

— В филиале нет столовой, — сказал Жилберто. — А я, признаться, успел очень сильно проголодаться. Чертов этикет, в котором не предусмотрены перерывы на обед.

— Эрик-то, похоже, тоже не прочь заглянуть в трактир, — расплылся в улыбке Натан, указав рукой на бокал сидра, который Эрик нечаянно забрал с собой.

Все трое рассмеялись и смеялись над нехитрой шуткой куда дольше, чем следовало бы, словно избавляясь от тяжеловесного уныния эскандарских старейшин.

Наконец, Эрик допил свой сидр и вручил бокал стражнику, изрядно озадаченному таким поступком. Пока гвардеец Эскандара пытался понять, насколько такое поручение соответствует его уставу и когда именно он должен его выполнять, люди Службы уже преодолели по вымощенным плиткой улицам несколько кварталов.

Во время прекрасного обеда говорил в основном Жилберто. Натан в основном слушал и возражал, Эрик все больше изучал эскандарскую кухню.

Бразилец, как понял Эрик, собирался устроить в филиале целую химическую лабораторию, закупить разнообразные реагенты у ремесленников и пытаться произвести из них что-нибудь взрывающееся. Судя по всему, с самого своего прибытия в Аден Жилберто только и ждал возможности заняться чем-нибудь подобным. Эрик был знаком с мнением, что у южноамериканцев революция в крови, но не воспринимал раньше эту идею всерьез.

Возражения Натана в основном сводились к тому, что он бы не желал проснуться однажды ночью в разорванном на части состоянии. На это Жилберто предложил проводить взрывы на глубине, в выработанных шахтах — ближе к предполагаемым боевым условиям. Натан попросил Жилберто использовать как можно более малые дозы реагентов — потому что небольшое землетрясение на такой глубине могло повредить, скажем, коммуникации Гильдии Земли, без которых Натан не представлял себе нормального существования. Эта идея, похоже, не привела бразильца в восторг, он что-то пробурчал насчет критической массы, но вынужден был согласиться с доводами начальника филиала.

Доедая блинный пирог с мясом, Эрик позволил себе вмешаться на минуту, когда Жилберто стал развивать свои идеи далее:

— Никакого огнестрельного оружия. Ни в коем случае.

— Почему? — удивленно спросил бразилец.

— Потому что мы не имеем права столь сильно изменять здесь баланс сил, — объяснил Эрик. — Мы можем один раз помочь эскандарцам снять осаду — но лишь потому, что Тассур вопреки соглашениям удерживает наших людей. Мы должны продемонстрировать свою силу, но не имеем права поддерживать какую-то из местных сторон. Ты же не хочешь той войны, о которой так поэтично говорил Ронфлад во время собрания? Чем крепче мир в городе, тем устойчивее наше положение и наше благополучие.

— Я уже думал над этим, — произнес Натан. — Думаю, если наши изыскания вдруг увенчаются успехом, нам придется принять определенные меры, чтобы оставить наш секрет втайне. В частности, я думаю, что идея о земном колдовстве не так уж плоха.

— А по поводу действий Пирсона что вы думаете? — решил спросить Эрик. — Я все более и более укрепляюсь во мнении, что и в прошлый раз он послал меня на верную смерть, как человека, не подходящего для выполнения его планов.

— Я поговорю с ним и с сэром Альфредом при первой возможности, — помрачнел Натан. — Это действительно стало заходить уже слишком далеко. Не секрет, что Пирсон любит играть людьми, особенно влиятельными лицами города. Он пользуется их представлениями об этике, их приверженностью традициям, их предсказуемостью, в конце концов. Долгое время все его политические игры шли на пользу Службе, но сейчас он стал использовать в качестве своих марионеток землян, и это уже никуда не годится. Правда, я пока что не представляю, что мы можем предпринять. Ты сам видел, Эрик: все старейшины неплохо осведомлены о Пирсоне, они знают его характер и его силу. Сомневаюсь, что они хотя бы помнят имя сэра Альфреда.

— У Пирсона, насколько я понимаю, не очень много сторонников в Службе, — осторожно произнес Эрик фразу, в истинности которой не был уверен.

— Его никто не любит, разве что жена, хотя и в этом я не могу быть уверен, — ответил Натан, поглаживая бороду. — Но многие восхищаются, и многие пойдут за ним в случае чего просто потому, что будут уверены, что победа останется за ним. Пирсон по сути своей очень талантливый диктатор, и ему хватает ума, чтобы это не бросалось в глаза. Если мы выступим против его методов, то все будет зависеть от его настроя. Да, нам легко будет заручиться поддержкой и сэра Альфреда, и Адама Гросса, и половины Службы как минимум. Мы сможем даже попробовать отправить его на заслуженный отдых — но получиться это может лишь в том случае, если это будет согласовываться с его собственными планами.

— Он выглядел каким-то старым и уставшим, когда посылал меня на это задание, — вспомнил Эрик.

— Думаю, этот конфликт совершенно не вписывался в его планы, а скорее всего, и разрушил некоторые из них, — проговорил Натан. — Ситуация эта вообще возникла словно бы из ниоткуда. Я думаю, в Тассуре даже и не планировали начинать осаду в ближайшие лет пятьдесят. Были готовы, конечно, но они уже сколько лет готовятся, в конце концов. Просто собрание Тассура испугалось.

— Испугалось? — удивленно переспросил Эрик.

— Ну да, — подтвердил Натан. — Никто же так и не понял, почему загорелись склады. Если бы тассурские магнаты были уверены, что это просто очень неудачная провокация пьяных эскандарских солдат, все бы было решено быстро и куда проще. Но склады загорелись изнутри, причем почти одновременно, понимаешь? Охраняли их тассурцы, все замки были в полном порядке. Чтобы устроить такой пожар, потребовалась бы слаженная работа нескольких десятков превосходных специалистов. Не уверен, что знаю хотя бы одного такого. Разве что Даймонд — но и он бы ничего не смог сделать в одиночку.

— То есть в Тассуре испугались этих непонятных сверхспособностей поджигателей и приписали их эскандарцам?

— По большому счету, других-то соперников у Тассура и нет. То есть они есть, конечно, но не такие, чтобы они стали поджигать какие-то там пряности. Так что даже если бы там рядом не задержали эскандарских солдат, собрание сделало бы те же самые выводы. Подозреваю, кстати, что и тут не обошлось без мыслей о земном колдовстве.

— Да, мне тоже казалось, что приостановка договора как-то не совсем вытекала из обстоятельств, — согласился с Натаном Эрик. Блинный пирог закончился, и хотя невыносимо хотелось заказать еще один, Эрик все же внял здравому смыслу, подсказывавшему, что его желудок уже совершенно полон.

Вскоре Жилберто убежал, сказав, что ему не терпится создавать лабораторию. Натан совершенно серьезным тоном напутствовал бразильца фразой о том, что назначает его своим заместителем по научным вопросам и вооружению. Жилберто, похоже, принял эти слова за чистую монету и расплылся в улыбке.

Натан же с Эриком решили никуда не торопиться, пока была такая возможность, и еще пару часов просидели за столом, потягивая эль и заказывая периодически горячие закуски. Эрику очень нравилось слушать начальника эскандарского филиала. Натан много рассказывал о внутренних делах Службы, вспоминал разнообразные истории и любопытные случаи.

Оказывалось, что в руководстве Службы все обстояло вовсе не безоблачно с самого начала. Натан припомнил и грехи самого Кубека, и двоевластие, установившееся после его ухода, когда южные филиалы поддержали некоего эмиссара Хорна, а не сэра Альфреда Скотта, который уже в те времена считался человеком слегка не в себе. Впрочем, Хорн почти сразу же погиб где-то в сердце города, на среднем востоке, поэтому конфликта удалось избежать. Некоторые еще долго считали, что в гибели Хорна какое-то участие принял Найджел Пирсон, которого полностью устраивал сэр Альфред в качестве главы Службы — своеобразный монарх, который царствует, но не правит.

— Людям нужны понятные символы и правила, — качал головой Натан. — Людям нужны четкие ориентиры. Кубек действительно сделал столько для людей Земли, что любые его мелкие недостатки меркнут на фоне его достижений. Пирсон, я допускаю, сделал тоже очень много, но руки его всегда были в крови — и вовсе не потому, что он исполнял еще и обязанности хирурга. Кубек удалился на покой, а может быть, и умер, и мы можем с чистой совестью считать его свой иконой. А Найджел... Будь я помоложе и поглупее, давно бы открыто выступил против него.

— Почему же решили сделать это сейчас?

— А что мне терять? Убивать меня он не станет, а за место свое я вовсе не держусь. Стану советником при старейшинах, кем, собственно, я уже давно и являюсь.

Они говорили и о многом другом: об осаде, о подземных катакомбах, о древних преданиях про тхури, пока наконец Натан, взглянув на часы, не произнес:

— Дела, дела... Филиал у нас небольшой, поэтому вопросами снабжения приходится тоже заниматься мне. Сегодня вот поеду за постельным бельем.

— За мной остается та комната, в которой я проснулся сегодня? — спросил Эрик.

— Да, только, думаю, уже без личного телохранителя. Вообще, гвардейцы Эскандара охраняют само здание, но по просьбе старейшин к тебе был приставлен персональный страж. Надеюсь, он не будет сидеть в нашем коридоре вечно.

На этом они распрощались, вместе покинули трактир и разошлись в разные стороны. Многоэтажное здание филиала было видно издалека, и Эрик направился в его сторону, хотя пока что и не представлял, чем будет там заниматься.

Надо отдать ему должное, Жилберто взялся за дело весьма основательно. Путь к черному ходу преграждала повозка с тюками и бочками; вереница низкорослых, напоминающих муравьев грузчиков с ящиками на спинах утекала через черный ход вглубь подвалов филиала.

Спустившись вместе с грузчиками на подъемнике, Эрик нашел там Жилберто, который командовал распределением реактивов по подземным помещениям. Дождавшись, когда все грузчики получат свои указания, Эрик обратился к бразильцу:

— Что здесь за вещества?

— Я закупил все, чем пользуются изготовители красок и кожевенные мастера, а также разнообразные удобрения, — ответил Жилберто. — Нужно будет распределить их между нашими испытателями. Пусть смешивают, поджигают и смотрят, что получается.

— И много желающих?

— Будут желающие, не сомневайся, — произнес бразилец.

— В филиале нет никого с образованием в области химии? Хотя бы минимальным?

— Не слышал о таких, — почесал затылок Жилберто. — Надо будет спросить. Но вроде бы не должно быть. К тому же толку-то в этом образовании, у нас здесь совсем другие вещества. Несите сурьму налево, потом направо!

Последняя фраза адресовалась уже не Эрику, а очередному грузчику, растерянно глядящему по сторонам.

Эрик пожал плечами и направился обратно в филиал. Ему не очень хотелось сейчас заниматься смешиванием красок и дубильных растворов в надежде, что продукт реакции взорвется у него в руках. Впрочем, от своей идеи отказываться он тоже не собирался.

Осмотрев довольно-таки скудную библиотеку филиала и не обнаружив там ничего интересного, Эрик отправился на улицу в поисках публичной библиотеки или лавки торговца книгами.

К этому времени вновь начался мелкий дождь и стало довольно-таки прохладно. Видимо, такая погода способствовала обильному росту грибов: подножия домов были кое-где просто сплошь покрыты зеленоватыми и синеватыми поганками. Не исключено, что грибы эти здесь считались ценным пищевым продуктом.

В целом, Эрику очень нравилось в Эскандаре. Такая погода была ему куда более по душе, чем субтропики Адена. Чувствовался здесь многовековой покой и какая-то очень здоровая умеренность во всем: в погоде, в архитектуре, в одежде.

Правда, как выяснилось позже, эскандарцы не слишком-то ценили литературу, довольствуясь своими газетами, которых здесь выходило больше, чем в любом другом районе города. Специальных книжных лавок здесь не было вовсе, а в палатках, где продавали газеты, можно было найти лишь некоторые популярные тассурские издания. Библиотек в Эскандаре тоже никогда не существовало.

Впрочем, в конце концов Эрик отыскал запрятанный в подвале пожарной службы аж целый государственный архив. Старик-архивариус пришел в буйный восторг при виде гостя из далеких земель, заинтересовавшегося эскандарскими документами. Эрик объяснил, что интересуется историей промышленности и военного дела региона, и архивариус перечислил ему около сотни трудов и сборников, сопровождая описание каждого многочисленными эпитетами в превосходной степени.

В итоге Эрик смог отобрать себе два десятка фолиантов и несколько кожаных папок с отдельными документами. Архивариус сбегал куда-то на улицу и вернулся с огромной сумкой из прорезиненного холста на металлических застежках, куда и уложил тома. Более того, бойкий старичок позвал разносчика из соседнего магазина, который уже ждал Эрика снаружи, восседая на своем педальном грузовичке.

От такого расположения к себе Эрик даже немного растерялся, сначала потянувшись за кошельком, а потом передумав. Впрочем, архивариус, прощаясь, признался, что в ответ ждет лишь новых посещений Эрика, потому как ему исключительно приятно, когда молодые люди увлекаются древней историей.

На этот раз сидение пассажира показалось Эрику гораздо более удобным, и он с любопытством смотрел по сторонам, пока разносчик старательно крутил педали, вздыхая и отфыркиваясь.

Так или иначе, ни Эрик, ни Жилберто со своими шестерыми лаборантами за три последующих дня не добились каких-либо успехов.

Эрик достаточно много узнал о том, какие горючие вещества в Эскандаре не взрываются, хотя дальше к востоку их нельзя было перевозить с собой ни в коем случае. Также он выяснил, что шахтеры пользовались весьма хитроумными техническими приспособлениями для дробления камня, включая паровые молоты, но для военных целей они были неприменимы из-за своей громоздкости и медленности действия.

Жилберто умудрился получить какой-то грязно-зеленый газ, вызывающий удушье и тошноту. Сам бразилец отнесся к своему открытию с восторгом, несмотря на то, что выглядел весьма бледно, однако Натан слегка охладил его пыл, напомнив о протоколе Женевской конвенции. Впрочем, и без этого газа весь подвал пропах неприятными ароматами, проникавшими сквозь вентиляционные фильтры чуть ли не до чердака.

Никаких новостей из-за стены не поступало. Часовые не замечали изменений в порядках тассурской стражи, не выдвигалось никаких новых требований. Мирная осада шла своим чередом.

Поздним вечером Эрик сидел в своей комнате, в очередной раз перебирая свои пожитки. Он достал оплавившийся металлический слиток из светящейся пещеры, поврежденный там же кинжал, зажигалки. Кремни можно было приспособить в качестве детонатора, а от остального немного толку. Впрочем...

Эрик спустился вниз, в холл, где встретил Натана, отряхивающего зонтик.

— Как ты думаешь, сколько зажигалок из Схарта можно найти в Эскандаре?

— Их много лет как не делают. Если у кого-то и остались, то пустые, — объяснил Натан. — Кстати, мы тут устроили мозговой штурм, и Фабрис вспомнил о взрывающейся сахарной пудре. Мы уже провели кое-какие эксперименты — действительно, результат есть, хотя его пока сложно контролировать.

— А все-таки, как думаешь, можно найти для меня несколько зажигалок? — продолжил настаивать на своем Эрик

— Хочешь попытаться перегнать нефть? Сомневаюсь, что это так легко.

— Я не могу разумно объяснить, что у меня за идея, — признался Эрик. — Но мне бы хотелось иметь в своем распоряжении как можно больше разных странных штук с востока. Таких, чтобы в них чувствовались отклонения от нормальности. У меня вот есть металлический слиток из горных недр, мне кажется, он может пригодиться.

— Хорошо. Завтра у тебя будут зажигалки, если они вообще есть в Эскандаре. Насчет всяческих странных штук я подумаю. У нас тут не так много денег, как в других отделениях.

— И как ты собираешься добыть для меня зажигалки? — поинтересовался Эрик.

— Ну это же совершенно очевидно, Эрик, ты меня удивляешь, — посмотрел на него Натан поверх очков. — Здесь же есть газеты.

Эрик лег спать совсем поздно, и утром его громким стуком разбудил Жилберто. Ворвавшись в комнату, бразилец произнес со своим неповторимым акцентом:

— В подвале чуть ли не целая тележка зажигалок, больших и маленьких. Кто мог подумать, что у держателей трактиров здесь такие запасы... С самого рассвета возле филиала выстроилась в очередь. Натан не мог к ним выйти, у него сегодня суббота, пришлось мне заняться торговлей. Сейчас основной поток схлынул, но люди по-прежнему продолжают подходить.

— Прекрасно, — зевая, ответил ему Эрик. — Ты их сложил в отдельной комнате, там же, где ваши лаборатории?

— Ну да.

— Спасибо. Я скоро спущусь. А пока что закрой дверь, я хочу досмотреть свой сон.

Однако заснуть он в ближайшие полчаса так и не смог, то ли из-за особенно шумного дождя, то ли от нетерпения приступить к своим опытам.

Спустившись с небольшим свертком на этаж, где Жилберто со своими помощниками проводили свои опыты, Эрик нашел каменный грот, где на полу были свалены металлические зажигалки из Схарта. Некоторые из них формой напоминали небольшой кальян с тонким мундштуком и резервуаром для жидкости. Отдельно стояли две стеклянные фляги с горючей водой.

Для начала Эрик нашел подходящий грот несколько в отдалении и разжег там небольшой костер. Отойдя как можно дальше, он метнул в огонь небольшую зажигалку с почти опустевшим резервуаром, открутив предварительно крышку.

Громкий хлопок. Как нельзя лучше.

Эрик развинтил вторую зажигалку, достал из кармана свой слиток металла и зазубренный обломок лезвия кинжала, которым он собирался воспользоваться как напильником. Провел острым краем по слитку. Никакого толку. Поскреб посильнее — в горючую воду посыпались темные крошки, но не от слитка, а от лезвия.

Что ж, можно провести и такой эксперимент. Эрик бросил и эту зажигалку в костер. Хлопок на этот раз был заметно сильнее, но объяснялось это просто-напросто тем, что в ней было больше жидкости.

Однако ему упорно хотелось попробовать провести несколько иной опыт. Подложив в костер еще веток и сухих водорослей, Эрик решил действовать по-другому. Он накапал на слиток ровно три капли маслянистой жидкости, размахнулся что есть силы и метнул в огонь.

Сначала ему показалось, что он промахнулся, но через какое-то мгновение костер будто бы приподняло, а затем разметало по гроту во все стороны. Ударная волна отбросила Эрика почти на метр, сбив дыхание, лицо и одежда покрылись копотью — а ведь он был на изрядном расстоянии от костра. Зазвенело в ушах.

Пошатываясь, он дошел до того места, где только что был костер. В твердом камне образовалась небольшая воронка. Но, самое главное, в углу грота лежал кусок удивительного металла, не изменивший свою форму, лишь немного нагревшийся.

— Что ты сделал? — раздался восхищенный возглас Жилберто за спиной, показавшийся Эрику шепотом.

— То, на что рассчитывал, — слух постепенно возвращался, но пока что Эрик плохо слышал даже самого себя. — Позови Натана, я объясню подробнее.

Он присел в углу. Кто-то из помощников Жилберто принес ему большой стакан морса, и Эрик небольшими глотками пил его, приходя в себя.

Натан вскоре явился, запыхавшись, и повторил вопрос Жилберто:

— Что ты сделал?

— Я долго думал о катализаторах, — попробовал сформулировать свои мысли Эрик. — Не об обычных химических катализаторах, в них я ничего не понимаю, а о магических веществах, которые могут усилить эффект. Схартская нефть сама по себе взрывается, но взрыв получается маломощным. Поэтому я взял вот этот слиток и нанес на него несколько капель. Результат ты видишь.

— Постой, — нервно взмахнул руками Натан. — Что это за слиток?

Эрик молча протянул кусок металла начальнику филиала. Тот снял очки, внимательно оглядел его со всех сторон, но, похоже, остался в недоумении.

— Думаю, это призрачная медь, — пришел ему на помощь Эрик. — Не очищенная, не оплавленная, поэтому и цвет несколько тускл. Но все характерные свойства у нее остались.

— Какие такие свойства? — изумился Натан. — Я слышал только о сверхпрочности.

— Знаешь, я долго держал этот слиток в руках, — продолжил Эрик. — А до этого несколько дней возил с собой корону Файрдена из такого же материала. Мне кажется, я стал больше понимать об этом металле. Он... как бы это сказать... усваивает то, что от него хочет мастер, и приобретает те свойства, которые тебе от него нужны. Это звучит очень странно, но ведь не случайно призрачная медь не встречается вблизи осей. Мне кажется даже, не сочти меня сумасшедшим, что это слиток подсказал мне всю эту идею с зажигалками. Нет, нет, он не говорил со мной, даже мысленно, просто как-то направил мои мысли в нужную сторону.

Натан молча посмотрел на слиток, а потом вернул его Эрику. Тот, в свою очередь, вручил кусок металла Жилберто, который взял его с некоторой опаской.

— Думаю, теперь работа лаборатории будет более направленной, — пояснил Эрик. — Нужно выяснить, какое количество горючей воды нужно для взрыва нужной силы, научиться направлять его в нужную сторону, разработать удобный детонатор. Я бы предпочел, чтобы этим занялись наши специалисты.

Помощники Жилберто вразнобой захлопали, но быстро стихли. По лицу Натана чувствовалось, что он напряженно обдумывает произошедшее. Наконец начальник филиала сказал:

— Отлично. Я восхищен. Жилберто, ты получил задание, я на тебя надеюсь. Что же до тебя, Эрик, думаю, тебе нужно умыться, переодеться и немного отдохнуть. Поехали наверх. У меня сегодня шаббат, поэтому спускать подъемник на этот этаж придется тебе. Чувствуешь себя в состоянии сделать это?

Эрик, улыбнувшись, кивнул. Теперь он чувствовал себя в состоянии сделать все, что угодно.

Глава XVI

Через три дня старейшины Эскандара были приглашены посмотреть на показательное саперное представление, которое с блеском провел Жилберто. Бразильцу предстояло проделать проход между двумя гротами, расположенными один на другим и разделенными трехметровым слоем горной породы. Ему понадобилось всего четыре взрыва, а вся операция заняла чуть больше десяти минут, в основном потраченных на закрепление на высоте.

Старейшины наблюдали за его действиями со смешанным выражением ужаса и недоверия, кашляя от каменной пыли. Эрик, хотя и выступал ассистентом, страхуя Жилберто, работавшего в расщелине потолка, тоже не до конца понимал, как у того получилось так быстро освоиться с неудобной в применении жидкой взрывчаткой: каждый раз приходилось разыскивать среди каменных обломков слиток призрачной меди. Жилберто использовал глину для крепления взрывчатки к потолку и небольшие ванночки-резервуары для схартской нефти, а в качестве бикфордова шнура — высушенные пеньковые веревки, пропитанные спиртом и еще чем-то специфически пахнущим.

Так или иначе, выступление бразильца произвело на старейшин впечатление. Один из них, покрепче здоровьем, даже взобрался на груду каменных обломков и заглянул в проем, произведенный взрывом, а затем подбросил над головой камешек, словно не веря в реальность зияющего провала.

Посовещавшись, старейшины удостоили Натана, как старшего среди землян по должности, легкого поклона. Эрик понимал, что такое выражение почтения со стороны этих людей — проявление глубочайшей признательности и уважения, и стоит иной десятиминутной овации. Впрочем, когда эскандарцы покинули филиал, на лице Натана читалось только встревоженность и усталость.

— Не нравится мне то, что мы затеяли, — объяснил он Эрику свое состояние. — Очень не нравится. Думаю, мне придется еще очень долго разговаривать со старейшинами, чтобы донести до них свою позицию. Ты, наверное, не слышал, но я разобрал некоторые реплики, которыми они обменивались. По-моему, им очень хочется не ограничиться снятием осады, а поставить Тассур на колени при помощи наших умений.

— Не хватало еще и в этом мире гонки вооружений, — согласился Эрик. — Я ведь всегда могу забрать свой слиток обратно. Жилберто ведь не стал объяснять старейшинам, что это такое.

— Если бы все было так просто..., — махнул рукой Натан. — Посмотрим, что из этого получится. Отступать сейчас уже поздно. Штурм должен состояться. Просто я не могу сейчас понять, к чему все это приведет. Не люблю такие ситуации.

— Зачем же тогда думать о худшем?

— Бремя белого человека, — произнес Натан, и Эрика аж передернуло от того, насколько эти слова перекликались с тем, что как-то произнес Даймонд. — Я должен думать за всех и обо всем. Потому что больше просто некому. Хватит. Не будем продолжать эту тему.

Эрик молча вернулся в свою комнату и поставил греться травяное пиво на масляную горелку. Посмотрел в окно на покрытые соломой кирпичные крыши простых эскандарских строений, по которым сек мелкий дождь, столь обычный для этих мест.

Вспышка перед глазами. На мгновение Эрику показалось, что он опять в сияющих подгорных пещерах, а все следующие дни были лишь предсмертным бредом, тяжелым сном умирающего. Но нет, через секунду прогремел и гром. Просто молния, ничего необычного.

Он почувствовал, что не хочет идти дальше. Хочет остаться здесь, в Эскандаре, которого он достиг с таким трудом. Хочет забыть о Мелинде, о ее золотистых волосах и серебристом тембре голоса — в конце концов, не одна она такая в мире, даже в этом. Забыть о Даймонде, которого он наконец-то обошел хоть в чем-то, хотя тот и не подозревал, наверное, что Эрик с ним соревнуется. Обо всех этих бесчисленных князях, ярлах и старейшинах, играющих в свои игры взрослых мужчин, которым попросту нечем больше заняться.

Хотелось лишь травы и неба, темно-зеленой, чуть пожухлой травы и темно-серого неба, пьянящего свежего воздуха и пряного аромата разнотравья. Ведь можно же было наверняка найти трактирщика или держателя постоялого двора в Эскандаре, который бы принял его на работу. Чак же смог, несмотря на свой отвратительный характер — а на стороне Эрика была и представительная внешность, и отличное здоровье, и хорошее знание языка.

Зашумел металлический ковш. Эрик обернулся, в два шага добрался до плитки и перелил непрозрачную темную жидкость в глиняную кружку, а затем вернулся к окну. Капли били по лицу и стекали прямо в пиво, но такие мелочи ему вовсе не досаждали.

Горьковатая, насыщенная вкусом жидкость словно растекалась по всему телу, согревая и придавая уверенности. Каждый глоток устранял сомнение, причины для тревоги исчезали одна за другой. И как тут поймешь — то ли алкоголь искажает сознание, то ли он просто снимает шелуху чужих слов и тревог, оставляя лишь твое собственное, незамутненное ощущение мира.

Эрик распахнул куртку, достал из потайных ножен черный кинжал, потрогал пальцем острие. Штурм не обойдется без крови, кто бы что не говорил. Пока что он не убил ни одного человека, но как долго у него получится этого избегать?

Эрик взмахнул ножом, словно вонзая его в бок воображаемому противнику. Мерзкое ощущение, должно быть. Лучше было бы освоить лук или арбалет — что-нибудь такое, где ты не чувствуешь нутром, как рассекается чужая плоть. Однако до штурма осталось не более двух-трех дней, да и в подземных коридорах лук не самое подходящее оружие.

Да и не заслуживали тассурцы смерти, если подумать. Совершенно не заслуживали. Был лишь один, кто действительно заслуживал, — Найджел Пирсон. Чудовище в человеческом облике, для которого ничего не значили жизни других.

Эрик даже удивился жестокости собственных мыслей. Конечно, он просто боялся Пирсона. Рано или поздно придется возвращаться в штаб-квартиру, и Эрик не мог себе представить, что случится тогда. Сейчас ему казалось, что Пирсон вполне может и зарезать его в подворотне, только чтобы в Службе ничего не стало известно о его методах.

Лучше всего было бы никогда не возвращаться — но ведь может оказаться, что все будет зависеть в этом вопросе далеко не только от его мнения.

Эрик уселся на подоконник, обхватив руками горячий, чуть шершавый цилиндр кружки. Он чувствовал, что ему нужно с кем-то поговорить обо всем, что творилось в его голове, — но у Натана были свои проблемы, а с остальными обитателями эскандарского филиала у него пока не сложилось достаточно близких отношений.

Молния еще раз ослепила его, но в этот раз Эрик уже не вспоминал о пещерах.

Два следующих дня Эрик бродил по переулкам Эскандара, заходил в маленькие трактирчики, изучал местную кухню — не особенно разнообразную, но весьма приятную для желудка.

Он старался не возвращаться в филиал до полуночи, пока там не заканчивались учения. Натан, Жилберто и двое офицеров гвардии Эскандара исследовали старинные карты подземных коммуникаций и периодически проводили какие-то опыты со взрывами для дружинников. Эрика несколько раз пытались позвать на учения, но он под различными предлогами уклонялся.

Впрочем, на третий день, когда тревога улеглась, он сам решил поприсутствовать во время этих обсуждений.

Заседание было назначено в большом холле на втором этаже филиала. На столе были развернуты огромные карты подземных ярусов, на которых были заметны следы свежей краски. Натан стоял у окна, офицер с белой бородой склонился над столом, другой сидел в кожаном кресле под гобеленом.

— А где Жилберто? — поинтересовался Эрик, подходя к карте.

— Скоро должен вернуться, — ответил Натан, поворачиваясь к Эрику. — Рад тебя видеть, думаю, ты сможешь нам помочь. Это командующий отрядом Фадрайн, а это его адъютант Хтарглаф.

Как ни странно, седобородый воин оказался подчиненным у Фадрайна, невысокого юноши, не носившего усов. Волосы командира, перетянутые серебристой лентой, спускались почти до пояса. Выглядел он благородно, но как-то не вполне по-военному.

— Мы с тобой уже знакомы, чужеземец, — промолвил Фадрайн, пристально посмотрев на Эрика. — Я был во главе отряда, который вызволил тебя из гиблых глубин. Мне стоило большого труда объяснить своим людям, что они не должны стрелять сразу же, как заметят внизу движение. Пришлось даже спускаться туда первым, чтобы никто тайком не ткнул тебя под ребра кинжалом. Ты был в бреду и нес такую чушь, что некоторые решили, что ты был пленником тхури и они отпустили тебя, убедившись в твоей невменяемости. К своему облегчению, я разобрал среди потока твоих слов слова "служба" и "филиал". Сказать по-честному, я и сам-то не очень доверял словам Натана о том, что в колокол может звонить кто-то из его людей.

— Благодарю тебя, Фадрайн. Значит, ты поведешь отряд в Тассур?

— Мой отряд — лучший в Эскандаре, где собраны самые достойные и бесстрашные, — спокойно ответил Фадрайн. — Значит, мне и вести его в бой.

— Я сейчас тебе расскажу о том, на чем мы остановились при составлении плана, — подошел к столу Натан. — Можешь посмотреть и сам, маршрут отмечен красным мелом.

— Лучше будет, если ты объяснишь, — сказал Эрик, взглянув на густое переплетение разноцветных линий на картах.

— Хорошо, — кивнул Натан. — Итак, на штурм отправляется шестьдесят воинов.

— Так мало?

— Мы не собираемся захватывать весь Тассур, — объяснил Натан. — Наша цель — восточный Дворец собраний.

— Багровый флаг Эскандара на шпиле Дворца собраний будет великолепным символом конца осады, — жестко произнес Фадрайн. — А если нам повезет, то некоторых членов собрания мы оповестим об этом лично.

— Но для начала мы освободим наших людей, — продолжил Натан. — К тому же шестьдесят человек — именно то количество, которое считается минимальным для наших целей согласно правилам ведения войны.

— Конечно, согласно традиции, достаточно и пятидесяти, — вкрадчивым баритоном добавил адъютант. — Однако мы не уверены, что у нас получится обойтись без жертв в отряде. А если уж Тассур демонстрирует приверженность древней дипломатии, нам придется действовать в полном соответствии с ней. Было бы крайне неразумно давать им формальный повод для продолжения осады.

— Да, Эрик, убийств мы постараемся избежать, — подтвердил Натан. — Нам важно показать, что мы хотим только мира. Конечно, могут быть случайные жертвы при взрывах, но путь мы наметили в стороне от оживленных коридоров. Смотри, на этих картах обнаружился наглухо замурованный ярус рядом с глубинным постом, откуда ты спустился на цепи. Это несколько туннелей, верхний из которых тянется почти до дворца. В этом месте нам придется пробить двухметровый слой камня, чтобы попасть в неиспользуемый канал. Там возможна первая схватка с тассурцами — но, скорее всего, сколько-нибудь значимого сопротивления они нам не окажут.

— А как вообще проходят такие схватки? — поинтересовался Эрик. — Мы-то хотим мира, но что будут делать тассурцы?

— При виде большого отряда немедленно сдадутся в плен, — ухмыльнулся Фадрайн. — С отвагой у них не очень, а вот здравого смысла — предостаточно.

— Покажи ему свои приспособления, Фадрайн, — посоветовал Натан, — Эрик не вполне знаком с эскандарским стилем ведения войны.

Хтарглаф несколько недовольно пробурчал что-то невразумительное, а вот Фадрайн, напротив, хищно улыбнулся и достал с пояса конструкцию из металла и кожи. Сначала Эрику показалось, что это какой-то пыточный инструмент, но командир отряда объяснил:

— Вот эти два кольца с замком фиксируют руки. С помощью этого шарика можно быстро затянуть вокруг головы кляп. Ну и для самых буйных крепления на руках соединяются с пятками через спину. У каждого воина будет с собой десяток подобных устройств. На учениях любой из отряда полностью скручивал вражеского солдата за каких-то десять секунд. Не нужно возиться с веревками и узлами, все быстро и надежно. Проверено веками, чужеземец.

В голосе Фадрайна чувствовалось глубокое удовлетворение, словно именно в этом скручивании врагов состояла высшая воинская доблесть. Эрику немедленно представился командир отряда в белом халате, руководящий санитарами в психиатрической больнице.

— Я не закончил, — напомнил о себе Натан, указывая пальцем, видимо, на то место карты, на котором остановился. — Это очень интересная часть плана. Наверняка тассурцы по веревочной связи успеют предупредить своих на верхних ярусах. Они будут ждать нашего наступления по одному из двух коридоров, и могут собрать там такие силы, что ничего не останется, кроме как вступить в бой.

— А мы и не будем наступать, — перебил его Фадрайн, сворачивая свои усовершенствованные наручники и укладывая их куда-то под камзол. — Хотел бы я видеть лица тассурских командиров, когда они поймут, что к чему. Если они вообще поймут, конечно.

— Напротив, — продолжил Натан, — мы запремся изнутри и забаррикадируем оба выхода. Их очень удобно удерживать. А затем спокойно разместим взрывчатку вот здесь, — он ткнул пальцем в крестик, начерченный красным мелом на карте, — и пробьемся во вспомогательные тюремные помещения. Там не должно быть значительной охраны — эти ярусы образуют отдельный лабиринт, не связанный с основной сетью коридоров. Дальше уже проблем быть не должно.

— Судя по схеме, — добавил адъютант, — существует старинный подъемник на ручной тяге, ведущий из тюрьмы сразу на верхние этажи и в купол дворца, минуя нижние холлы, где много стражи. Впрочем, схема эта весьма древняя, так что многое с тех пор могло измениться.

— Остается уповать на тассурскую приверженность традициям, — сказал Натан. — Впрочем, полагаю, мы сможем прорваться во дворец, даже если подъемник не работает.

В этот момент двери распахнулись, и в зал зашел человек в очень странной одежде, сплошь затянутый полосами из белой ткани, подобно жертве тяжелой аварии. Глаза его были закрыты плотно прилегающими очками в кожаной оправе — такие использовали в этом мире мастеровые многих профессий. Впрочем, неизвестный тут же стащил с лица плотную повязку и радостно воскликнул:

— Все получилось! Я полностью здоров, голова не кружится, ничего не болит!

— Прекрасно, Жилберто, — сделал два медленных хлопка в ладоши Натан. — Думаю, теперь мы полностью готовы к штурму.

— Зачем тебе такой наряд, Жилберто? — удивленно спросил Эрик.

— Ну а как же, — развел руками бразилец. — Мы не можем допустить, чтобы весь отряд слег без сознания, добравшись до тассурских постов. Поэтому я с утра провел три часа на лестнице, по которой ты поднялся в Эскандар. Плотная тканевая повязка на лицо и очки, защищающие глаза, сделали свое дело, как видишь.

— Разумно, — согласился Эрик. — Я даже не думал об этом.

— То есть мы тоже должны обвязать себя этими бинтами? — возмущенно воскликнул Фадрайн, вставая из своего кресла и подходя к Жилберто. — И нацепить на лицо кузнечные очки? Не каждый в отряде согласится на такое.

— Я полагаю, значение имеет только маска на лицо и защита глаз, — примиряюще произнес Натан. — Прочие детали костюма не так важны. Можно, если мы успеваем, сделать защитные детали костюма подобающими гвардии Эскандара.

— Идти в бой, закрывая лицо, — удел разбойников, — отчеканил Фадрайн.

— Зачем же идти с повязками в бой? — возразил Натан. — Отряд только пройдет через гиблые места, отравленные испарениями тхури, а как только мы подойдем к тассурским постам, можно будет снять маски и очки.

— Ты меня убедил, чужеземец, — улыбнулся Фадрайн. Мелкие морщинки пробежали по его лицу, и Эрик вдруг увидел, что командир отряда куда старше, чем показался на первый взгляд.

— Почему ты все время говоришь "мы", Натан? — неожиданно спросил Эрик. — Ты тоже пойдешь на штурм?

— Нет, конечно, — чуть растерянно улыбнулся Натан. — Не мое это дело — лезть по коридорам. Мне и по лестнице-то тяжело бывает подняться, ноги уже не молодые. Кроме отряда Фадрайна, в путь отправятся Жилберто и Клайд.

— Кто такой Клайд? — удивленно переспросил Эрик.

— Один из помощников Жилберто. Ты его наверняка уже видел. Ему на вид лет восемнадцать, длинные волосы, нос горбинкой, одет во что-то серое, и отовсюду торчат всякие хлястики и ремешки.

— Это он научил меня обращаться с крюками и страховкой, — подал голос Жилберто, усаживающийся в свободное кресло.

— Припоминаю, — неуверенно согласился Эрик. — А я? Я же тоже в отряде?

— А это ты сам решай, — пристально посмотрел на него поверх очков Натан. — Твое дело. Откуда мне знать, чего ты там натерпелся в подземельях. Может, у тебя дыхание перехватит, стоит тебе вновь спуститься на глубинные ярусы. Да и состояние здоровья твоего, опять же, лишь тебе известно, Эрик.

— Когда выступаем? — после некоторой паузы ответил Эрик.

— Послезавтра перед рассветом, — хрипло кашлянув, произнес адъютант. — Еще нужно, как я понимаю, изготовить все эти повязки, проинструктировать всех наших воинов. Но если ты сомневаешься, то лучше оставайся.

— Я не сомневаюсь, — произнес Эрик, немного подумав. — Конечно же, я должен идти с вами. Так будет лучше.

Он вспомнил существо из глубины, и ощущение неотвратимого рока, злой неумолимой судьбы нахлынуло на него, как будто жизненное течение само несло его куда-то к гибельным порогам. Свой выбор Эрик уже совершил в Адене, и теперь казалось неправильным от него отступать. Он лишь надеялся, что причудливая смесь эмоций, клубившаяся у него в голове, не очень заметна по выражению его лица.

— Хорошо, — одобрительно произнес Фадрайн. — Карты картами, но человек, который недавно был в тех местах, может оказаться полезным. Тем более, если у него есть в этом деле личный интерес.

— Натан, будет хорошо, если ты сейчас поподробнее мне расскажешь о маршруте, — продолжил Эрик. — Я хочу знать дорогу в совершенстве — на тот случай, если вдруг окажусь в стороне отрезанным от остальных.

— Не хочешь, чтобы получилось, как у вас с Даймондом? — с почти незаметной иронией в голосе произнес Натан.

— Не хочу, да, — согласился Эрик, переводя взгляд на карты. — Итак, расскажи мне для начала про этот загадочный замурованный ярус.

Несколько часов Эрик дотошно выяснял детали экспедиции, и если Жилберто вскоре заскучал и покинул зал, а Натан к концу обсуждения вспотел от усталости и посадил голос, то эскандарцы, напротив, выглядели довольными. Судя по всему, Фадрайну и его адъютанту понравился основательный подход их будущего спутника, к тому же Эрик во время беседы затронул несколько важных вопросов, которые ранее в штабе штурма не рассматривались.

Наконец, за окном стемнело, и Натан попросил пощады, сказав, что ему больше нечего рассказать Эрику, — остальное придется выяснять на месте.

Вернувшись в филиал и поужинав пивом с копченым мясом и эскандарским мягким черным хлебом, Эрик решил пораньше лечь спать, помня о том, что штурм был назначен еще до первых петухов.

Петухов в этом мире, правда, не было, но Эрик в любом случае предпочитал просыпаться самостоятельно, а не по будильнику. В филиале использовались будильники тассурского образца — примитивные механические таймеры с очень тугой пружиной, которые сначала еще нужно было завести на требуемое количество часов. Звенели эти бронзовые гиганты долго и очень противно.

Проснулся он в итоге еще затемно. За окном где-то вдали виднелись костры, невесть кем и для чего разожженные. Эрик поставил греться пиво, а сам, по пояс голый, стоял перед окном, разглядывая фигурки людей вдали. Костры загорались и гасли, но он так и не понял, с какой целью.

Когда-то Кортес с несколькими сотнями человек разрушил целую империю, благодаря в том числе лошадям и мушкетам, но главное — благодаря граничащей с идиотизмом самоуверенности и ограниченности. Если бы он хоть на момент понял, насколько огромна страна перед ним и насколько она отличается от Испании, то испугался бы и утратил веру в свое превосходство. Но этого не случилось, и империя ацтеков исчезла с лица земли.

В Службе собралось достаточно конкистадоров, чтобы нечто похожее могло случиться и со всем этим странным миром.

Впрочем, этот мир и сам имел какие-то планы по отношению к Службе. Эрик пожалел, что бесценный слиток призрачной меди остался у Жилберто, который считал его всего лишь полезной для работы субстанцией. Он все еще не понимал, каким образом у них так легко получилось создать взрывчатку, так подходящую именно для пробивания туннелей. Конечно, могло действительно оказаться, что магический металл понимает того, кто его хранит, но ведь никто и никогда не писал в книгах о подобных свойствах... Хотелось проверить эту идею, попробовать заставить слиток сделать что-нибудь еще.

Но дело было даже не в этом. Призрачная медь была редка настолько, что не далеко не все и знали о ее существовании. Почему в безвестной подгорной пещере этот слиток подвернулся под руку именно ему? Почему он вообще взял его и сохранил? Если металл этот действительно обладает неким самосознанием или управляется чей-то могущественной волей, то ничего хорошего это не сулило. Обезьяньи лапки и кольца всевластья никогда не приносили своим владельцам ничего, кроме ужаса и бед.

Внизу, в заросшем высокой травой палисаднике перед зданием, кто-то закурил. Заслышался хриплый кашель — да, это был Натан. Не спится, видимо, главе филиала в такую ночь.

Накинув рубашку и вставив ноги в сандалии, Эрик спустился по лестнице на улицу. Мокрая трава хлестнула по ногам. Натан, не оборачиваясь, медленно проговорил:

— Малая луна наползла на большую луну. Затмения, конечно, не получилось, но выглядит красиво.

Эрик поднял голову на небо. В рваной дыре среди сплошного облачного покрова было видно, как в центре желтого круга расположился голубоватый выщербленный диск малой луны.

— Зловеще, — произнес он, подходя ближе к Натану.

— Особенно если знать, что это означает в эскандарской астрологической традиции.

— И что же?

— Тщетность, забвение, бесславное поражение, — произнес Натан. — Малому не одолеть большое. А если сочетание звезд или лун видно через разрыв в облаках, то это усиливает предсказание. Впрочем, в Эскандаре небо редко бывает безоблачным.

— Ты в это веришь? — спросил Эрик.

— Нет, — сказал Натан, выдохнув клуб пряного дыма. — Не верю.

— В любом случае мы выступаем только через сутки, — заметил Эрик. — Так что луны успеют разойтись.

— Это правда, — заключил Натан. — Но я все равно не могу не беспокоиться. Не умею не беспокоиться. Как в такой ситуации вообще можно не переживать? А в этом мире еще и нет табака. Приходится курить всякую всячину, какую удастся купить.

— Нас ведь не станут убивать, Натан, — попытался успокоить собеседника Эрик. — Нас попытаются взять живыми. Войны ведь формально нет.

— Вот именно, — продолжал распаляться Натан. — Все это держится на условностях, на древних правилах и истлевших от времени сводах дипломатической этики. Пока традиции соблюдаются — это военная игра. А если что-то произойдет? Если тассурским воинам будет за что мстить? К тому же в туннелях могут быть капканы, самострелы, ложные кирпичи в полу. Хтарглаф, правда, говорит, что все ловушки должны были давно уничтожены, но он-то ведь не ползал по тем заплесневевшим коридорам.

— У нас опасная работа, Натан, — ответил Эрик. — Еще не так давно за мной гнался разбойник-дьяволопоклонник, совсем недавно меня чуть не разорвал эзхат, всего несколько дней назад я думал, что никогда не выберусь из подземелья. С нами будет шестьдесят отборных гвардейцев — это же просто выезд на курорт.

— Многим в Службе, и мне в том числе, удалось десятками лет не подвергать свою жизнь опасности, — Натан вздохнул и стряхнул длинный нарост пепла на траву. — Впрочем, я понимаю, что вся наша деятельность основана в том числе и на том, что в этом мире небезопасно путешествовать, тем более с ценными грузами.

— Кем ты был на Земле, Натан? — неожиданно перебил главу Эрик.

— Кем я только не был, — усмехнулся пожилой еврей. — Был даже полицейским, около года. Разве что в действующую армию не успел попасть. В последнее время преподавал в университете иврит.

— И давно ты здесь?

— Тридцать лет, — Натан затянулся, выбросил окурок плетеной сигарки и достал из переднего кармана жилета еще две. — Будешь это курить? Купил их сегодня в лавке, торговец сказал, что их привозят с северо-востока. Говорил, что они приносят удачу, продлевают жизнь и укрепляют здоровье, но эти торговцы все, что привозят из мест вдалеке от осей, так рекламируют.

— Давай, — согласился Эрик. — Удача и здоровье еще никому не мешали, да и зябко сегодня что-то.

— Час назад прошел град, — произнес Натан, зажигая черную сигару, скрученную из тонких листьев вроде ивовых, и передавая ее Эрику. — С неба сыпало мелкими льдинками с довольно острыми краями. Неприятное явление, в общем. Впрочем, лед этот уже и растаял, и следа не осталось. Никогда такого раньше не видел, хотя сколько уже лет здесь живу. Этот мир никогда не перестает удивлять, несмотря на все свое спокойствие.

Насыщенный, густой дым отдался в горле хвойным привкусом и быстро согрел легкие. Кашлять и плеваться от него не хотелось. Вообще, на Земле Эрик никогда не курил, да и в этом мире такого желания у него раньше не возникало, но что-то в этом экзотическом куреве было такое, что ему захотелось попробовать. Пока что ощущалось лишь тепло и легкая отстраненность, хотя последняя могла быть вызвана и слишком ранним пробуждением.

— А этот Фадрайн толковый парень? — задал вопрос Эрик.

— Да, поумнее многих других, кого я встречал, — ответил Натан, ежась и заправляя теплый свитер в брюки. — Не то чтобы он мне сильно нравился, есть в нем какая-то червоточинка. Думаю, он отъявленный садист, но это, к счастью, компенсируется его приверженностью дисциплине и чувством собственного достоинства. Его хорошо иметь в друзьях, к тем, кого он считает своими, он относится со всей душой. Фадрайн не особо похож на большинство здешних командиров, и для нашей задачи он подходит лучше их всех. Он человек с фантазией.

— Понятно, — произнес Эрик.

Несколько минут они курили молча. В ночной тишине лишь холодный ветер прерывисто шуршал травой.

Возле дома напротив пробежал флуфф — мелкий, забавно шарообразный полудомашний зверек с острой мордочкой. Заметив животное, Натан тряхнул головой, словно приходя в себя.

— Приезжай еще в Эскандар, когда все закончится, — глуховато произнес Натан. — Можешь даже попросить, чтобы тебя перевели в этот филиал — думаю, Пирсон будет только рад этому.

— А как же твоя решимость выступить против него?

— Выступить? — усмехнулся Натан. — Нет, это не совсем то, что я собирался сделать. Я действительно хочу поговорить с сэром Альфредом при первой возможности, но пока что у меня нет причины ехать в Аден.

Эрик пристально посмотрел на Натана, тот отвел взгляд и промолвил:

— Жизнь сложнее, чем тебе кажется, Эрик.

— Да ничего страшного, Натан, — ободряюще произнес Эрик. — Я и сам справлюсь.

— Этого я как раз и боюсь, — под нос пробормотал себе Натан.

Перед штурмом Эрик спал, как убитый, однако проснулся даже раньше, чем нужно было, полностью отдохнувшим и в хорошем настроении.

Облачившись в новую одежду, специально приобретенную предыдущим днем, под покровом ночи Эрик отправился к опорной башне, где размещался штаб отряда Фадрайна. Несмотря на неурочный час, людей на улице хватало. В некоторых легко было узнать других участников штурма, другие, как казалось, попросту вышли поглазеть. В Эскандаре считали, что нет таких военных секретов, которые нельзя было бы разглашать своим родственникам и членам клана — предателей здесь испокон веков не было.

Добравшись до башни, Эрик спустился в подземный тренировочный зал. Судя по всему, там собралась уже большая часть отряда. Кто-то рубил мечом деревянного болвана, кто-то начищал оружие до блеска, праздно отдыхающих среди штурмующих не наблюдалось.

Заметив знакомое лицо в дальнем углу, Эрик поспешил туда.

— Приветствую, Хтарглаф. А где наш командир?

— Он..., — седобородый адъютант на выдохе вонзил в чурбан острие секиры, — будет через несколько минут. Сейчас Фадрайн разговаривает — ха! — со старейшинами в своем кабинете наверху.

Эрик восхитился мощью движений немолодого воина. Свой кинжал он даже не стал доставать из ножен. Впрочем, на ближайшей стене были развешаны огромные металлические боевые орудия.

— Я могу взять что-нибудь из этого оружия?

— Конечно, — очередным ударом Хтарглаф расколол чурбан пополам. — Оружие это, быть может, недостаточно красиво, но сработано на совесть и заточено, как нужно.

— У меня мало опыта владения холодным оружием, — признался Эрик. — Что ты посоветуешь мне взять на штурм?

— Топор, — несколькими молниеносными выпадами адъютант раскрошил остатки чурбана в щепу, после чего вытер со лба пот и повернулся наконец лицом к собеседнику. — Боевой цеп, молот, дубину с шипами. Что-нибудь потяжелее и покрепче, сила у тебя должна быть, а научить тебя фехтовать за полчаса ни я, ни любой мастер в мире не сумеет. Вижу, у тебя есть небольшой клинок, он может помочь в случае, если нельзя будет толком размахнуться. К тому же надеюсь, что оружие нам понадобится только для устрашения.

Сначала Эрик взял в руки секиру, но она показалась ему чересчур тяжелой. Дубины выглядели внушительно, но попытка размахнуться и ударить чуть не повредила Эрику кисть. В итоге он остановился на цепе. Удобная рукоятка, обтянутая грубой тканью против скольжения, была отлично сбалансирована по весу с недлинной цепочкой и шариком с шестнадцатью заточенными шипами.

После первого же удара цеп пришлось некоторое время вызволять из древесины, но Эрик уже решил, что пойдет именно с ним. Просторная куртка из легкой кожи слегка перекосилась, когда он подвесил оружие на внутреннюю петлю, а шипы кололи бок. Впрочем, все эти мелочи Эрик мужественно решил перетерпеть.

Кто-то радостно хлопнул его по плечу. Эрик даже не вздрогнул, за несколько дней в филиале он успел привыкнуть к пугающей манере приветствий Жилберто.

— Где ты все это достал? — изумился Эрик, увидев, во что на этот раз был одет Жилберто. Помимо почти черной металлической кольчуги, на голову тот водрузил тяжелый шлем, совмещенный с тканевой повязкой. Трубочка для питья вела к бурдюку, висевшему на боку. В руках, облаченных в тонкие кольчужные перчатки, Жилберто держал двуглавую секиру с заостренным древком. На поясе у него висело странное механическое устройство, напоминавшее крупную мышеловку.

— Как где? Купил.

— А это вот что? — Эрик показал пальцем на мышеловку.

— Это одноразовый самострел, — пояснил Жилберто. — Там взведена тугая пружина. Стоит спустить курок, и пуля в форме острой капли полетит во вражеский лоб.

— А в твою собственную ступню она не полетит?

— Там очень надежное устройство, — несколько обеспокоенно проговорил бразилец.

— Как ты во всем этом собрался лазить по пещерам?

— Э..., — в глазах Жилберто отразилось внутреннее смятение, быстро сменившееся радостью озарения: — Тогда взрывчаткой займется Клайд, он занимался в школе спелеологией. А по канатам с узлами я и в кольчуге залезу.

— Ну ладно. Где, кстати, Клайд?

— Приве-ет, — протяжно произнес в нос юноша, стоявший чуть позади Эрика. Описание Натана подходило к нему как нельзя лучше: действительно, сплошные ремешки и хлястики. Огромный рюкзак за спиной, по-видимому, содержал взрывчатку и веревки.

Не успел Эрик ответить на приветствие, как в зале раздался зычный голос командира отряда. Фадрайн выглядел внушительно, во многом благодаря тому, что стоял на возвышении.

— Вижу, все наши союзники уже здесь. Тогда объявляю перекличку! Помните, каждый должен взять с собой минимум четыре комплекта для обездвиживания.

Фадрайн объявлял имена в порядке старшинства. Хтарглаф оказался даже не самым пожилым в отряде — на штурм отправилась целая династия Эстередов, дед, отец и сын. Темно-коричневое от времени лицо Эстереда-старшего пересекал глубокий шрам, усиливая его сходство с ожившей мумией.

Каждый из воинов, услышав свое имя, подходил к Фадрайну и пожимал ему руку. Некоторые брали из контейнера возле дверей комплекты Фадрайна, другие, видимо, уже сделали это ранее. Последними командир огласил имена людей Службы. Эрик решил ограничиться двумя комплектами, рассовав их по карманам куртки.

— Поскольку все уже в сборе, то настало время отправляться на штурм, — без всякого пафоса провозгласил Фадрайн. — Постарайтесь никого не убивать. Соблюдайте тишину. И наденьте свои защитные маски, мы должны добраться до тассурцев в сознании.

Фадрайн продемонстрировал, как следует поступать, натянув на лицо серо-зеленую тканевую повязку, соединенную с очками. Как только командир убедился, что все последовали его примеру, то спокойно спустился с трибуны и направился в дверь. Воины в беспорядке, но без суеты направились вслед за ним. Трое землян шли в конце.

Вскоре дружинники как-то сами собой, без всякой команды, выстроились в шеренгу по трое и зажгли фонари. Нашелся небольшой фонарик и у Клайда.

Лестница следовала за лестницей, коридор за коридором. Дважды отряд ненадолго останавливался на подземных постах, ожидая, пока часовые отопрут массивные двойные решетки.

Шипастый цеп временами колол немилосердно даже сквозь двойной слой ткани, так что Эрик был вынужден перевесить его на пояс. Цеп все равно покалывал ему ногу, но теперь гораздо реже.

Третий оборонительный пост оказался совсем небольшим, шестьдесят три человека там никак не помещались. Фадрайн подозвал Жилберто с Клайдом к себе поближе. По отряду пробежал шепот: "Спускаемся".

Эрик шел последним, и у него было время рассмотреть место, где они оказались. Через комнату проходил металлический трос — наверное, от того самого колокола, в который он звонил из-под земли. Возле откинутой крышки люка с массивными болтами в руках стоял часовой. Веревка с узлами выглядела хлипкой, но, по крайней мере, была надежно закреплена при помощи карабина. Лезть по ней, впрочем, пришлось совсем не далеко.

Место это он и так не забыл бы никогда, а звук хруста побелевших костей освежил его воспоминания. Правда, в тесном кругу штурмового отряда бояться не получалось. К тому же толстые стекла очков ограничивали обзор, создавая ощущение, что все окружающее находится на экране, а не в реальном мире.

Похоже, воины отряда были поражены этим зрелищем последствий войны, Эрик слышал со всех сторон благоговейный шепот. Наверняка среди этих останков были пращуры чуть ли не каждого из отряда, а ходить по костям предков считалось не очень правильным не только на Земле.

Впрочем, Фадрайн уже вел отряд по лестнице вниз.

— Так глубоко я еще не спускался, — шепнул на ухо Эрику Жилберто. — Побоялся.

— Ничего страшного внизу нет, — вынужден был солгать Эрик. — Все погибли тысячи лет назад. Идти придется довольно долго, но здесь безопасно.

Раз уж он не рассказал о глубинной твари раньше, то сейчас оставалось только молчать. Это место никак не подходило для подобного рода откровений.

Эрик так и остался в конце процессии, поэтому на глубинный ярус вышел последним. Грот был заполнен людьми, отчаянно давившими багровых мошек. Хотя насекомые и не могли попасть в рот или в нос, они забивали стекла очков. Тем немногим, кто не носил длинные волосы, вроде плешивого семейства Эстередов, пришлось еще и защищать свои уши.

— Сюда, Эрик, — услышал он шепот Фадрайна, приглушенный маской, — веди нас к нужному выходу.

— Гасите фонари, там есть свет, — ответил ему Эрик. — И не подходите к ямам, яд идет именно оттуда. Советую молчать, я не знаю, что еще здесь может скрываться, кроме этих мошек.

— Поганые тхури смердят, даже обратившись в прах, — неожиданно жестко произнес Фадрайн, а затем повторил указания Эрика для всех.

Эрик, чувствуя дрожь в теле, вышел из грота первым. Сердце заколотилось в груди. Сквозь красные сполохи виднелось несколько проходов, но цепочки нигде не было видно.

Он был вынужден включить фонарь, чтобы осветить потолок. Несколько отверстий, все одинаково черные. На какую-то секунду Эрику показалось, что они не в том гроте, и что отсюда нет пути наверх, но тут же его в пятне света, которым он водил по потолку, что-то блеснуло.

Эрик осторожно подобрался поближе, стараясь держаться ровно посередине между расселинами. Рокота он не слышал, это несколько успокаивало.

Конец тонкой цепочки располагался примерно на высоте глаз Эрика. Нечего было и думать о том, чтобы самому по ней подняться. Обернувшись, Эрик увидел, что штурмующие рассредоточились редкой вереницей по гроту, но нужный ему человек оказался совсем близко.

— Клайд, ты можешь взобраться по такой цепочке?

— Придется меня поднять, причем довольно высоко, — ответил парень. — Там посмотрим.

Фадрайн, слышавший этот разговор, вызвался помочь.

Сам Клайд весил совсем немного, килограмм пятьдесят пять от силы, однако его громоздкий рюкзак вызвал некоторые сложности. Когда подключился еще один воин, они все-таки смогли поднять юношу на высоту человеческого роста. Подтянувшись на руках, Клайд уцепился ногами за цепочку и через полминуты уже скинул вниз полноценную веревку-лестницу.

Поднявшись следом, Эрик ощутил огромное облегчение и снял с лица повязку с очками. По мере того, как снизу появлялись эскандарские воины с фонарями, становилось все светлее и светлее. Последним поднялся Жилберто, у которого из-под шлема уже тек пот, и сразу после этого Клайд отстегнул карабин и отвязал веревку.

— Освободите дорогу! — провозгласил бразилец. — Я должен найти нужную комнату и нужный угол.

Сверившись с измятой копией карты, Жилберто уверенно направился в комнату, где Эрик в свое время обнаружил повесившегося. Простучав стены, бразилец приказал всем покинуть помещение, снял перчатки и начал свои манипуляции. Клайду даже не пришлось ему помогать.

Хватило и довольно слабого взрыва: кирпичная стена чуть ли не полностью рассыпалась, обнажив темный коридор. В воздух поднялась целая туча пыли, Эрик быстро пожалел, что снял маску. Интересно, подумалось ему, знал ли тот самоубийца о хлипкости этой стены? Быть может, в те времена еще можно было через пролом перебраться на другие ярусы и выйти на поверхность.

Он почему-то ожидал, что заброшенный коридор будет покрыт плесенью, но любая жизнь в нем, конечно же, истлела и рассыпалась в прах еще столетия назад. Там не было следов войны, лишь кое-где по углам белели крошечные кучки костей каких-то подземных обитателей. Вполне обычный для города служебный ход, одним словом.

Пришлось повозиться с ржавой дверью на одном из ярусов, в другом месте Клайду пришлось протягивать веревочную лестницу взамен давно рассыпавшейся в труху деревянной, но в целом все прошло спокойно. Вообще, лезть пришлось куда больше, чем идти.

На самый верхний ярус Жилберто с Клайдом поднялись вдвоем, прочие остались ждать ниже, где было значительно просторнее. Эрик понял, что сейчас они будут прорываться к посту тассурцев, и почувствовал дрожь в теле — не столько от страха, столько попросту от волнения.

Сверху громыхнуло, через открытый люк посыпалась каменная крошка. Вскоре последовал второй удар, в результате которого слиток-катализатор провалился вниз и некоторое время пришлось потратить на его возвращение.

А вот третий взрыв привел к непредвиденному. В образовавшийся пролом хлынула вода, свежая, не затхлая. Мощная струя лилась сквозь люк и уходила вниз, почти не задерживаясь на уровне, где стоял отряд. Скорее всего, после удачного побега Эрика тассурцы решили заполнить все неиспользуемые каналы водой.

Вода шла и шла, и уже стало казаться, что это будет длиться часами, однако через некоторое время поток все-таки стал иссякать. Клайд моментально проник в проем и в очередной раз скинул вниз веревки.

Пришла очередь действовать воинам Эскандара. Эрик некоторое время провел, прислушиваясь к крикам, но вскоре один из воинов позвал землян наверх.

Глазам их предстала весьма приятная картина: шесть тассурских солдат в связанном виде были аккуратно уложены в ряд на каменном полу. Фадрайн о чем-то тихо беседовал с их офицером, уже надежно зафиксированном наручниками, но еще без кляпа во рту. Двое воинов закручивали гайки на креплениях металлической двери неподалеку, другие рассредоточились по всему ярусу поста.

— Все прошло великолепно, — улыбнулся Фадрайн, засовывая металлический шарик между покорно разжатыми зубами офицера и укладывая того на пол. — Они, оказывается, даже не успели предупредить никого — решили, что шум связан с какими-то действиями Гильдии Земли. Двери здесь такие, что ничем не возьмешь, кроме вашей чужеземной магии. Так что даже есть время отдохнуть.

Эрик посмотрел на офицера. Глаза того выражали полное непонимание происходящего. Похоже, появление отряда Эскандара из полного воды туннеля не могло привидеться тассурцу даже в кошмаре.

Жилберто тем временем приступил к работе, укрепляя под потолком дальнего помещения, служившего уборной, свои приспособления.

— Слышишь шаги? — обратился Фадрайн к Эрику. — Похоже, проснулись наши тассурские друзья, засуетились.

Эрик прислушался, но никаких звуков, кроме голосов членов штурмового отряда, так и не смог различить.

— А ну разойдись! — огласил бразилец окрестности.

Подземелье тряхнуло. Пленный тассурский офицер закатил глаза и, похоже, пребывал в обмороке. За первым взрывом последовали два других, бразилец стремился все сделать как можно быстрее, чтобы наверху не успели вовремя принять меры.

Эскандарцы ринулись в образовавшийся проем, как только были закреплены веревки, Эрик поспешил вслед за ними. Он окончательно отцепил защитную маску, обхватил рукоятку цепа и приготовился встретить сопротивление.

Впрочем, на пути отряда оказалось лишь несколько тюремщиков и кладовщиков, дремавших на складе. Эти даже не пытались обороняться и побросали свои клинки на землю, только увидев эскандарских воинов.

— Где здесь камеры чужеземцев? — прокричал Фадрайн в лицо одному из тюремщиков.

Тот отчаянно заикался, но наконец смог выговорить:

— Направо и вверх... все ключи у меня на поясе.

Оставив надзирателя лежать возле стены, Фадрайн отдал приказ остальным обследовать выходы из тюремных складов, а сам с тремя воинами побежал в указанном направлении. Эрик постарался не отставать.

Дикий вопль раздался, казалось, прямо над головой. Из-за циновки с копьем наперевес выскочил краснорожий детина в одежде стражника. Эрик застыл на месте, но удар был направлен не на него, а в сторону Фадрайна.

Командир сделал небольшой шаг в сторону, копье скользнуло по его одежде, и тут же звонкий удар в лоб отбросил нападавшего на пол. Опустившись на колено, Фадрайн молниеносными движениями закрепил наручники на руках и ногах тассурца крест-накрест и тут же вновь побежал вперед, словно спринтер с низкого старта.

Возле камер они встретили еще двоих стражников, но те предпочли сдаться без боя. Фадрайн швырнул связку ключей Эрику, а сам остался возле пленных.

Огромные двери, помимо замков, запирались и массивными засовами, открывавшимися при помощи тугих рычагов. Первая камера оказалась пустой, вторая тоже. Он уже весь взмок и с обреченностью смотрел на уходящую вдаль череду тяжелых дверей, когда Фадрайн подошел к нему и сказал:

— Я узнал у тюремщиков: здесь почти никого не осталось. Они отпустили почти всех людей Службы два дня назад. Остался только твой спутник, который был захвачен последним, тассурцы сочли его слишком опасным. Других чужеземцев здесь нет.

У Эрика буквально опустились руки. Все было зря. У него не получится освободить Мелинду. Глупо как-то получилось...

— Твой друг в шестой камере с другой стороны, — подсказал Фадрайн. — Что-то не так?

— Да-да, все в порядке, — пробормотал Эрик, идя к нужной двери и отыскивая ключ с соответствующей меткой. — Даймонд нам поможет.

Фадрайн надавил на рычаг, и металлическая дверь со щелчком отошла. Внутри было довольно уютно для подвальной тюремной камеры: обеденный стол с блюдом фруктов, деревянные шкафчики, вешалка для одежды.

Даймонд сидел на кровати, застегивая рубашку. Он был изрядно небрит, и, как показалось Эрику, слегка поправился. Увидев визитеров, он замер на месте.

— Эрик? Каким..., — эмиссар осекся на полуслове, увидев рядом с курьером Фадрайна.

— Я привел отряд из Эскандара, сейчас мы будем прорываться в верхние залы дворца, — попробовал объяснить ситуацию Эрик.

— Понятно, — продолжил одеваться Даймонд. — Ты уже должен знать, что людей из Службы здесь больше не осталось. У тебя есть для меня оружие?

Эрик растерянно перевел взгляд на Фадрайна. Тот вытащил из-под полы длинный клинок вроде кортика и вручил его эмиссару.

— Здесь неподалеку есть подъемник, сразу за комнатой отдыха тюремщиков, — объяснил Даймонд, на глазах превращавшийся в того мастера плаща и кинжала, каким Эрик привык его видеть. — Меня на допросы водили как раз через него. Это новый подъемник, на ваших планах его не должно было быть. Насколько я понял, он ведет через помещения тассурского штаба прямо на поверхность, на задний двор.

— Нужны еще воины, втроем мы можем не справиться, — произнес Фадрайн, и они поспешили обратно к основным силам отряда.

Трое эскандарцев стояли на перекрестке двух туннелей, ожидая своего командующего. Фадрайн послал одного из них за подмогой.

— Слышите? — вновь произнес командир, обращаясь к землянам.

— Что именно? — переспросил Эрик.

— Кроме голосов, я могу разобрать только глухой рокот, — прислушавшись, произнес Даймонд. — Действительно странный какой-то звук, не похож на работу машин Гильдии Земли. И... он приближается, судя по всему?

— Да-да, мне тоже так кажется, — вступил в разговор один из эскандарских солдат. — Наверное, это опять пустили воду внизу. Мы же пробили дыру в канале, вряд ли кто-то успел закрыть там шлюзы.

— О боже ты мой, — побледнел Эрик, ноги его подкосились, и он вынужден был прислониться к стене. — Что же мы наделали...

Глава XVII

Сначала спутники Эрика уставились с него с непониманием, но затем, один за другим, они словно бы начинали читать его мысли. Только Даймонд не пришел в ужас и требовательно спросил:

— В чем дело, Эрик?

— Тхури... — шепотом промолвил воин-эскандарец. — Вода разбудила тхури...

— Я думаю, это маловероятно, — ответил Даймонд. — Думаешь, за все эти столетия ничего похожего не происходило? Очень сомневаюсь. Успокойтесь, нам нужно подниматься наверх.

Эрику очень хотелось согласиться с эмиссаром, но рокот все усиливался. Фадрайн нахмурил брови и вытащил из ножен свой меч.

— Действительно, звучит странно, — забеспокоился наконец и Даймонд, когда звук стал раздаваться уже не снизу, а откуда-то из глубины коридоров.

Обнажив клинок, Даймонд выхватил фонарь из рук одного из растерянных эскандарцев, отошел немного от развилки и стал вглядываться в темноту коридора.

Задрожал каменный пол. Эрик успел подумать о тех, кто остался ближе к пролому, когда Даймонд закричал диким голосом:

— Назад!!!

Фонарь его высветил в темноте нечто огромное, багрово-черное, суставчатое, подобно какому-то безвестному обитателю морских глубин, зазубренные клешни, тяжелые колоды-опоры, и среди этого всего глаза, гигантские белесые глаза. Словно локомотив, чудище неслось навстречу людям, источая утробную ненависть.

Первым на пути его оказался Даймонд.

Сноп света, возможно, ослепил тварь из глубин, и растопыренные клешни лишь чиркнули по лицу эмиссара, изогнувшегося немыслимым зигзагом. Кровь полилась по правой щеке. Клинок Даймонда впился в багровую тушу и немедленно выскочил назад.

Рокот стал почти осязаемым, гулкие низкие звуки заполнили весь воздух, делая происходящее похожим на дикий языческий карнавал.

Фадрайн пришел на помощь, с разбега ударив мечом по одной из конечностей чудовища. Он что-то кричал при ударе, но ничего не было слышно, кроме оглушительного рокота. На пол хлынула прозрачная жидкость, в воздухе запахло аптекой.

Щупальце, напоминающее бревно, хлестнуло по кольчуге командира, впечатав его в стену. Фадрайн осел с широко раскрытыми глазами.

Эскандарские солдаты рванулись вперед, на защиту своего предводителя. Эрик так и стоял на месте, не зная, что делать. Ринуться за воинами-профессионалами казалось безумным, да и не помог бы его цеп против этой груды плоти.

Клешня поднялась над Фадрайном, уже готовая довершить расправу, как Даймонд в диком прыжке не столько вонзил, сколько метнул свой клинок в выпуклый глаз твари.

Тембр рокота изменился, став выше, пронзительнее, ненависть била через край в этом невозможном потоке звука. Чудище распрямилось, ударившись о потолок и чуть ли не всеми конечностями сразу атаковало своего обидчика.

Здесь уже никакое проворство не могло спасти эмиссара. Он судорожно попытался увернуться от клешней, ушел от удара бивней, но острый костяной шип на конце одного из багряных щупалец вонзился ему прямо в живот.

Эрик застыл в ужасе. Как при замедленной съемке, он видел, как тело Даймонда обмякло и медленно, но неумолимо падало на каменный пол. Чудовище развернулось к эскандарским солдатам, и казалось, что сейчас случится еще смерть, а скорее всего, и не одна, как вдруг оглушающий рокот стих, и клешни монстра бессильно обвисли.

Тьма в коридоре рассеялась, и к туше подошел человек в нелепом одеянии, державший в одной руке фонарь, а в другой — нечто вроде мышеловки.

— Жилберто! — закричал Эрик, опомнившись от ступора.

— Эта тварь последняя, — невозмутимо ответил бразилец, пиная ногой труп подземного чудища. — Мы убили двоих на подходе, но эта успела прорваться. Главное здесь — понять, где у них находится голова.

Эрик уже не слушал своего спасителя, а расстегивал рубаху на Даймонде. Тот тяжело дышал, из носа и ссадин на лице текла кровь, лицо было искажено в гримасе боли.

Рана выглядела ужасно — большего Эрик сказать не мог. Он накрыл ее скомканной рубашкой, чтобы остановить кровотечение, но это никак не могло помочь в этой ситуации.

— Я умру, — прошептал Даймонд. — Не сейчас, так через день. Здесь такое не лечат. Дьявол... не оставляй меня в подземелье, хочу умереть на свежем воздухе. Если бы только...

— Мы вынесем тебя на поверхность, — опустился на колено Фадрайн рядом с эмиссаром, бледный, но живой, — мои люди помогут тебе.

Эрик почувствовал холодную волну в теле, то дикое, невыносимое ощущение безвозвратности и непоправимости, которое сопутствует смерти. Но оно каким-то чудом связало воедино его разрозненные мысли, и с этой секунды он знал, что должен сделать.

— На заднем дворе есть лошади?

— Что? — надтреснуто спросил Даймонд.

— На заднем дворе есть лошади? — почти закричал Эрик, каждая секунда ненужного промедления жгла его огнем.

— Вполне могут быть, — ответил эмиссар. — Но ты не сможешь довезти меня живым до штаб-квартиры. Дороги из Тассура на север перекрыты заставами.

— Мне нужны другие, — ответил Эрик, а потом заорал что есть мочи: — Кто умеет управлять повозкой, запряженной лошадьми?

Два эскандарца лишь пожали плечами. Жилберто, потерявший от случившегося дар речи, помотал головой. Лишь Фадрайн, словно нехотя, произнес:

— Я умею. И больше, думаю, никто. Что ты хочешь сделать?

— Поедешь со мной, — отрезал Эрик. — Ищите носилки, поднимайте его, живее!

Он упорно не называл Даймонда по имени.

— Я не оставлю моих людей, — ответил эскандарец. — Мы не закончили штурм.

— Пусть идут за нами наверх, вот тебе и весь штурм, — сказал Эрик. — Я должен его спасти. К дьяволу, Фадрайн, воевать тут умеет каждый, а мне нужен кучер, и по твоим словам, им можешь быть только ты.

Похоже, командир был поражен таким обращением, но все же внял словам Эрика. Фадрайн отдал несколько коротких приказов, передав командование Хтарглафу. Откуда-то притащили деревянную дверь, на которую уложили тяжелораненого. В отряде, как выяснилось, потерь не было, чудища оказались достаточно уязвимыми. Если бы только на Даймонде была кольчуга...

Пока подъемник медленно поднимался на поверхность, Эрик объяснял свой замысел Фадрайну:

— Находим первую повозку или карету, выбрасываем кучера и едем на юго-восток, к самой стене. Дальше — тоже на восток, в Схонд, и затем к восточной границе, в Раминдор. Главное — скорость, на тех границах не должно быть вооруженных застав.

— И куда ты направляешься?

— Потом расскажу, — отрезал Эрик. — Сначала нужно выехать из Схонда.

— Будь по-твоему, — согласился Фадрайн. — Мне хватает ума, чтобы понять, что вы, чужеземцы, в некоторых вещах очень нас превосходите — особенно в том, что касается изворотливости и коварства. Я в очередной раз доверюсь твоему плану.

Они выскочили из подъемника, когда тот еще на полметра не доехал до уровня земли. Эрик был внутренне готов отразить нападение, сейчас он уже ничего не боялся, но стража, похоже, даже не подумала, что враги могут появиться отсюда.

Это действительно был задний двор дворца, заросший травой. У стены были свалены какие-то тюки, а в отдалении действительно паслись две низкорослые пегие лошади. Пустая телега скромного вида стояла там же, будто оставленная нарочно.

Выбивавшая ковер служанка застыла в изумлении при виде эскандарских солдат, завизжала и ринулась в дверь. У них оставалось совсем немного времени, прежде чем по их душу явится тассурская стража.

— Кладите его на телегу! — закричал Эрик.

Пока Фадрайн запрягал лошадей, курьер попытался поудобнее устроить Даймонда на дощатом настиле, понимая, что такое тряска для человека с такой раной в животе.

— Ты точно знаешь, что делаешь, Эрик? — сипло произнес эмиссар. — Хотя даже если и не знаешь... умереть в пути приятнее, чем лежа на земле. Люблю, когда ветер на скорости дует в лицо. Прямо хочется самому взять в руки вожжи своего собственного катафалка.

— Ты не умрешь на повозке, — ответил Эрик. — Я не позволю.

— Рад это слышать, — попробовал улыбнуться Даймонд.

Эскандарские воины продолжали прибывать. Когда из черного хода флигеля дворца выбежали два тассурских гвардейца, в углу возле подъемника уже блестели добрых два десятка клинков. Тассурцы оценили ситуацию и немедленно скрылись за дверью.

Прибытия более крупного отряда Эрик не дождался. Как только Фадрайн вскочил на козлы, они устремились прочь. Обернувшись напоследок, Эрик успел увидеть, как Хтарглаф у замшелых стен дворца выстраивал отряд в боевом порядке, но и только.

Фадрайн сидел на козлах в одной нательной рубахе, скинув всю верхнюю одежду, выдававшую в нем эскандарца. Эрик тоже снял тяжелую куртку, накрыв ей оружие.

Повозка завернула за угол и понеслась по фруктовому саду.

— Говоришь, нужно держаться близ стены?

— Да, а потом и вовсе выехать к Южному Валу.

— Куда же ты собрался, чужеземец, хотелось бы мне знать...

Эрик решил не отвечать.

По лбу Даймонда тек пот, смешиваясь с кровью. Он был в полном сознании, хотя и выглядел совсем бледно. Особенно жутко смотрелась чуть дрожащая полуулыбка на тонких губах. Эрик надеялся, что борта повозки позволят скрыть раненого от зевак.

Повозка катилась по туманной аллее, где в это утро было совершенно пустынно. Вскоре они достигли Схонда. Немногочисленные прохожие прямо-таки шарахались от несущихся вскачь лошадей.

Вдруг Фадрайн остановил повозку, обернулся и вытащил из-под груды одежды свое оружие. Через несколько секунд шедший неподалеку схондский гвардеец был раздет и надежно прикреплен наручниками к чугунному забору. На заборе сушились покрывала, их Фадрайн закинул за борт телеги.

Увидев эту экспроприацию, Эрик вытащил из кармана несколько серебряных лепестков и бросил их за ограду. Командир взглянул на него с немым вопросом, но, похоже, все-таки согласился с правильностью подобного поступка.

Пахнущие прогорклым жиром дешевого мыла покрывала оказались еще чуть влажными, но Эрик все же накрыл ими оружие, Даймонда и себя самого. Мундир оказался Фадрайну слегка великоват, но искать другого гвардейца не было времени.

Ехать, не видя, что происходит вокруг, было достаточно тревожно. Вскоре Эрик почувствовал, что повозка ускоряется, а затем Фадрайн закричал:

— Тхури прорвались в Тассур! Глубинные дьяволы выбрались на поверхность! Осада Эскандара снята! Немедленно освободите дорогу! Тхури в Тассуре! Открывайте ворота!

Эрик подивился находчивости эскандарца, который ошарашил сонных стражников новостями так, что те и не попытались найти связь между требованием пропустить повозку и событиями в Тассуре.

Через пару минут Фадрайн разрешил им выбраться из-под покрывал и с отвращением сбросил схондскую одежду, надев свой собственный костюм. Даймонд по-прежнему застыл без движения в неудобной позе, что естественно, когда каждое шевеление отзывается болью. Впрочем, разговаривать он пока что мог:

— Приятно все-таки быть на свободе. Раминдор — прекрасное место, ты только прислушайся к этим запахам. Здесь же круглый год цветут цветы.

И действительно, некрашеные деревянные дома и живые изгороди были увиты цветами, источающими пряный аромат. Пели птицы, над некоторыми крышами клубился дым. Простая, уютная земля, без печати бедности, но и без видимой роскоши.

— Никогда здесь не был, — произнес Фадрайн. — Начинаю даже жалеть об этом. Дороги я, конечно, тоже не знаю. Постараюсь ехать к югу, до Вала здесь должно быть не очень далеко.

— Мы едем в Фауглиндор, это недалеко от восточного конца Вала.

Командиру отряда эти слова, похоже, мало что сказали, зато Даймонд был изрядно удивлен:

— В эти болота? Но это же непролазная глушь! Там ничего и нет, кроме застав.

— Эти болота достаточно далеко от осей, — попробовал объяснить Эрик. — Там происходит много удивительного.

— Ты же сам никогда там не был, — возразил Даймонд. — Впрочем, я тоже. Но если бы там были лекари-колдуны, я бы об этом наверняка знал.

— Про лекарей мне ничего не известно, — ответил Эрик. — Там есть нечто другое, мне трудно пока что объяснить, что именно. Но надеюсь, что мы сможем найти это место.

— Мне все равно, — ответил Даймонд, опять расплывшись в пугающей улыбке. — Помоги мне сесть повыше, чтобы я видел окрестности. Путешествие обещает быть живописным.

Эрик помог эмиссару перебраться на сложенные стопкой покрывал, так что его голова оказалась выше борта.

Через Раминдор они проехали в спокойствии, молча, потом подъехали к металлическим воротам, около которых играли в кости два стражника в красно-белых клетчатых мантиях. Фадрайн о чем-то тихо переговорил с ними, после чего один из раминдорцев ушел в кирпичный павильон, а второй отпер ворота и раскрыл створки. Вскоре вернулся первый стражник, неся кувшин с водой.

Воду Фадрайн передал раненому: сколько-то Даймонд выпил, с помощью остального Эрик смыл запекшуюся кровь. Рана на животе более не кровоточила, но это было слабым утешением. Эрик нашел в рюкзаке бутылочку с настойкой палевого сухороса, в свое время оказавшую ему важную услугу, и протянул эмиссару. Тот, не поморщившись, медленно выпил ее до дна.

— Так, конечно, лучше, — произнес эмиссар. — Рану тоже стоило бы обработать, но не думаю, что мне это поможет.

Эрик молча передал ему еще одну бутылочку с настойкой, менее жгучей, чем предыдущая. Даймонд на выдохе вылил немного прозрачной жидкости себе на живот и тут же искривился в пароксизме боли.

— Мне часто казалось, что я умру именно так, — продолжил эмиссар. — Получу рану, которую здесь не умеют лечить. Или там гангрена начнется, или просто заражение крови — нет же антибиотиков здесь. Но кто бы мог подумать, что это случится из-за тхури...

— Это не тхури, — откликнулся с козел Фадрайн. — Это атхэрья — боевые животные тхури, к нашему счастью, не несущие на себе всадников. Тхури меньше размерами, но куда опаснее. И они разумны, а эти твари всего лишь смертоносны.

— Не тхури? — изумился Эрик, почувствовав, что огромный груз вины, который он ощущал, стал чуточку легче.

— Ну да, — подтвердил эскандарец, повернув голову к собеседнику. — Тхури, как говорят знатоки истории, просто ушли. Куда — не знает никто. Кое-кто считает даже, что вглубь, к подземным океанам, упоминаемым в древнейших книгах. Так или иначе, на этих атхэрья не было следов от седел. Наверное, они жили на ярусах, покинутых их хозяевами, когда мы залили их жилище. И они здорово умеют ползать по отвесным стенам, несмотря на свои размеры. Если их там много, у тассурцев возникнут большие сложности.

— И они не обвинят Эскандар в нападении этих существ?

— Я не знаю, — нахмурился Фадрайн. — Это очень тонкая дипломатия, я настолько предметом не владею. Все равно сначала им придется снять осаду. В Схонде вот уже предупреждены об этом.

— Самое время, Эрик, рассказать мне, как это у вас получилось прорваться ко мне в казематы, — проговорил Даймонд. — Я не представляю, как это можно было сделать. Вы, как я понимаю, шли через глубинные, запретные ярусы, но надо же было потом и выбраться наверх. А там везде наглухо закрытые люки, толстые металлические ворота и полные воды каналы. Требую объяснений.

Пока повозка спешила по улицам Пеннефальда, последнего густонаселенного района на пути на восток, Эрик подробно и неторопливо рассказывал о том, как он смог спуститься к глубинным дьяволам, как оказался в Эскандаре, как они с Жилберто создали взрывчатку, как отряд перебрался через старинный ход к подвалам тюрьмы.

— У тебя остался этот слиток? — спросил Даймонд, когда Эрик закончил свой рассказ.

— Нет, он у Жилберто.

— Зря, — коротко отозвался Даймонд.

— Думаешь?..

— Нет. Но можно было бы попробовать.

— Мой план позволит это проверить чуть позже, — сказал Эрик.

— Когда-то я общался с выжившим из ума архивариусом в пещерной библиотеке на западном склоне гор, — не обратил внимания на слова Эрика эмиссар. — Тот болтал без умолку про все на свете. Он говорил, помимо прочего, что призрачная медь несет только смерть — в разных формах, иногда совершенно не очевидных. Но только смерть, только гибель, можно убить с ее помощью врага, но друга не спасти. Впрочем, он же рассказывал, что в середине мозга многих людей за жизнь накапливается целый золотой самородок, и поэтому кладбищенские сторожа часто бывают богачами. И как теперь поймешь, что среди его бреда было настоящим знанием, а что — нет...

— Но ты все равно думаешь, что слиток мог бы залечить твою рану?

— Может, и мог бы, но какой ценой... Вот ты знаешь, почему призрачная медь так называется? Я — нет. Может, я бы стал призраком. Хотя я бы рискнул... Или не рискнул бы... Не знаю, ничего уже не знаю...

Даймонд замолчал, уставившись куда-то в линию горизонта.

Вскоре конические крыши пеннефальдских домов стали попадаться все реже и реже, дорожное покрытие растрескалось. Фадрайн повернул лошадей вправо, надеясь, что дорога возле Южного Вала будет лучше. Это оказалось не совсем так — узкий путь между стеной и высокой живой изгородью был покрыт песком и щебнем, но, по крайней мере, это должна была быть самая короткая дорога в Фауглиндор.

Даймонду однажды стало хуже, но пара глотков имевшейся у Эрика настойки притупили боль. Он оставался в сознании, однако предпочитал молчать.

Дважды они проезжали мимо форпостов, но там форма эскандарского офицера не вызывала никаких вопросов. Наконец, живая изгородь стала редеть, и после резкого поворота повозка выехала на открытое пространство.

Бурая равнина была иссечена оврагами, где клубился белесый туман. Желто-серая мгла на горизонте словно перетекала с неба на землю. Эрику показалось, что холмы в отдалении шевелятся, оплывая, будто мороженое на жаре.

Впрочем, среди оврагов виднелась вытоптанная тропа, ведущая к группе зданий на сухой возвышенности.

— Вот это да... — завороженно произнес Фадрайн. — Мы ведь уже далеко от Счастливого Креста?

— Мне говорили, здесь есть вещи и похлеще, — ответил ему Эрик.

Только он закончил эту фразу, как на повозку шмякнулось уродливое существо: нечто вроде двухголовой змеи с несколькими короткими, словно у гусеницы, ножками и переливающейся бахромой по бокам. Одна голова была без глаз, вторая — безо рта. Глаза отчаянно мигали, рот разевался, обнажая мелкие игольчатые зубы.

Даймонд схватил клинок и лезвием отшвырнул омерзительное создание на добрых метров двадцать. Оно спланировало и на бреющем полете исчезло в овражном тумане

— Еще таких спутников мне не хватало здесь, — усмехнулся эмиссар. — Надеюсь, Эрик, мы не очень много времени проведем в этом гостеприимном месте.

— Нужно найти тех, кто знают аитдангского командира Эридана.

— Понятно, — Фадрайн окликнул лошадей, и те аккуратно затрусили по утоптанной земле в сторону поселка.

Пока Эрик слезал с повозки, эскандарец уже успел забежать в ближайший дом, выстроенный на высоких сваях, и буквально вытащить оттуда сонного солдата.

— Что вам нужно-то? — заныл солдат, здоровый детина с помятой об подушку мордой. — Эридан давно уже отбыл в отпуск к себе на родину, нет его здесь.

— Ты был здесь, когда его искали на зачарованном лугу?

— Ну даже если и был. А что?

— Что за зачарованный луг, Эрик? — спросил Фадрайн у курьера.

— Сейчас расскажу, — ответил тот, а потом обратился к солдату: — Где находится этот луг?

— Идите к северу, к пастушескому селению, — достаточно охотно отозвался тот. — Сначала вдоль оврага, где растет голохвост, затем вдоль каменной гряды к востоку. Сегодня у нас луны убывают, значит потом пойдете вдоль красного ручья, и вот за ним, за туманной стеной, начинаются зачарованные луга.

— Лошади там пройдут?

— Наверное, только на сам луг я бы их не пускал.

— Поедешь с нами, — решил в итоге Эрик. — Нам каждая минута дорога.

— Эрик, — промолвил Даймонд, пытаясь приподняться на локтях. — Я никуда не поеду, пока ты не объяснишь, что это за зачарованные луга.

Курьеру пришлось пересказать историю Эридана. Солдат несколько раз поддакивал и в итоге выразил полную поддержку замыслу, чем немало успокоил Эрика.

— Думаешь, я смогу там пролежать, пока ты не найдешь врача?

— Может, врача, может, волшебное средство, — подтвердил Эрик. — Эридан говорил, что это было необычайно красивое место, думаю, тебе будет приятно там дожидаться излечения.

— Наши ребята так же говорили, — вставил свое слово солдат. — Они иногда уходят туда на весь отпуск, вместо того, чтобы домой ехать. Действительно, борода и ногти и за две недели не отрастают. Что там — кто перед этим поест, сытым и очнется.

— А я не окажусь в этом призрачном мире с такой же раной живота? Тогда мое пребывание там будет куда менее приятным, — на лице и в голосе Даймонда читалась неуверенная надежда.

— Пока не попробуем, не узнаем, — сказал Эрик.

Солдат поначалу заплутал, но потом все-таки смог найти дорогу. Последнюю часть пути им пришлось преодолеть под мелким дождем, словно взвешенным в воздухе.

Перед туманной стеной Фадрайн остановил лошадей и слез с козел.

— Подожди нас здесь, — попросил он солдата. — Если мы через десять минут не вернемся, подходи и вытаскивай нас оттуда.

— Понятное дело, — зевая, отозвался тот.

Сделав из покрывал импровизированные носилки, Эрик и Фадрайн потащили эмиссара за плотную завесу тумана.

Под ногами что-то хлюпало и булькало, сухие ветки кололи ноги сквозь толстую ткань. Эрик попытался сосредоточиться на том, чтобы поменьше раскачивать покрывала.

Постепенно марево стало рассеиваться, и они оказались на желтой равнине. В белесом небе угасало красноватое солнце. Сквозь редкую пожухшую траву просачивался желтоватый туман — тот самый, о котором Эридан говорил, что это далеко не просто туман.

— Это твои двери в рай, Эрик? — прошептал Даймонд, которому явно вновь стало хуже.

— Должно быть то место. Как только мы тебя положим на землю, ты уснешь.

— Подожди несколько секунд, — у Даймонда вновь потекла кровь из носа. — Понимаю, вам нелегко держать меня, но все-таки... Обещай мне, Эрик, что ты вернешься сюда. Я хочу хотя бы еще раз увидеть этот, настоящий мир... Обещай!..

— Обещаю, — Эрик почувствовал, что у него катятся слезы.

— Тогда я отправляюсь в мир грез, — опять улыбнулся эмиссар.

Они медленно опустили его на пожелтевшую траву, и почти сразу же глаза Даймонда закрылись. Подземный туман словно бы обвил его, и эмиссар перестал дышать. Эрика не покидало ощущение, что они опускают гроб в могилу. Фадрайн, похоже, тоже чувствовал себя не в своей тарелке и неожиданно произнес:

— Я должен узнать, что с ним там. Разбуди меня через минуту.

Пока Эрик успел сообразить, что происходит, Фадрайн уже ничком упал на землю.

Выждав минуту или около того, курьер попробовал растолкать командира. Он двигался очень осторожно, памятуя о том, что произошло с Эриданом. Сразу Фадрайн не пробудился, начав приходить в себя, лишь когда Эрик приподнял его голову от земли.

— Пойдем отсюда, а то тот парень начнет волноваться, — слегка изменившимся голосом произнес Фадрайн, явно все еще пребывающий под впечатлением того, что пережил.

Уже в сплошном тумане командир добавил:

— Я его там видел. Он выглядел счастливым и здоровым. И не думаю, что ему захочется возвращаться сюда, к боли. Это место... не для слабых духом, и будет лучше, чтобы о нем никто не знал. Боюсь, что я тоже когда-нибудь вернусь умирать сюда, если смогу...

Эрик ничего не ответил.

Они вышли на свет. Солдат кивнул, увидев их, но не произнес ни слова, все поняв и так.

Фадрайн занял место на козлах, однако Эрик по-прежнему стоял рядом с повозкой.

— Говоришь, в той стороне есть селение?

— Есть, да, — ответил солдат.

— А дальше на север дорога есть? Или на северо-запад?

— Спроси у местных, мы так далеко стараемся не ходить. Но вообще, к северо-западу должны быть целых четыре квартала с лавками и мастерскими.

— Понятно, — заключил Эрик. — Тогда, наверное, я с вами расстанусь. Мне нужно попасть в Аден, а возвращаться через Тассур нет никакого желания.

— Только не ночуй в поле, — предостерегающе произнес солдат. — Не знаю, есть ли отсюда путь далеко на север, но вот в поле ночевать здесь точно не надо. И ягоды есть тоже не надо.

— Спасибо за совет. Фадрайн, ты ведь сейчас отправишься в Эскандар?

— Если осада снята, то да. Но я не сомневаюсь, что это так.

— Расскажешь Натану, что произошло, хорошо? — Эрик произносил эти слова через силу. — Не знаю, когда еще смогу вернуться в филиал.

— Само собой, Эрик, — спустился на землю Фадрайн. — Спасибо тебе за штурм. Ты помог народу Эскандара сохранить свое достоинство. Мы — и я в первую очередь — этого не забудем.

Он положил руку на плечо курьера, тот ответил тем же — этот жест соответствовал крепкому, искреннему рукопожатию.

— Хорошего путешествия, — добавил Фадрайн, усаживаясь на козлах, и повозка медленно покатилась по траве в сторону Южного Вала

Эрик блуждал по срединным землям почти две недели. Сначала он долго выбирался из Фауглиндора, потом попал в каменные лабиринты Агратрада, низкорослые жители которого разговаривали на чрезвычайно искаженном диалекте языка. Три дня ушло на то, чтобы найти в подземных гротах слепого старика, говорящего загадками и хранящего в жестяной коробке ключи от подземного пути на северо-запад. Каждая новая местность оказывалась по-своему недружелюбной — к тому же он еще решил не заходить на этот раз в Схарт, а обойти его вдоль стен с юга.

Через двенадцать дней после штурма Эрик вышел к границам Атальдрефа — первого по-настоящему спокойного региона на своем пути, и глубокой ночью очутился в Адене. Его лицо неведомым образом загорело во время пути, волосы чуть выцвели, одежда была изорвана.

Тепло-красный кирпич, освещенный тусклыми фонарями, казался одновременно и чужим, и знакомым — так бывает, когда после долгого отсутствия возвращаешься в дом, в котором вырос. К светло-серому дворцу, где размещалась штаб-квартира, он шел очень медленно, не зная, что ждет его там. Эрик то и дело опускал руку на рукоять кинжала, ему вновь стало чудиться, что кто-то его преследует.

Охранник расплылся в улыбке, увидев Эрика, но вопросов задавать не стал. Курьер на некоторое время задержался возле окованных бронзой ворот, но потом решительно дернул за ручку и вошел в холл.

Как всегда в это время, Гордон сидел в большом кожаном кресле в ближнем углу, в задумчивости поглаживая подбородок. Увидев Эрика, он застыл, словно не зная, что сказать, а потом радостно закричал:

— Боже ты мой, ты живой! Мы уже думали, ты никогда сюда не вернешься. Где же тебя носило все это время?

— Мне пришлось возвращаться... немного необычной дорогой, — улыбнулся Эрик, но тут же вновь посерьезнел: — И из довольно отдаленного места.

— Я все знаю, — засуетился Гордон. — Натан сейчас здесь, в штаб-квартире, приехал три дня назад. Он и рассказал нам все о случившемся.

— То есть мы сняли осаду?

— Да, разумеется, но это далеко не самая важная новость, поверь мне. Усаживайся, Эрик, события эти действительно незаурядные.

Гордон придвинул к Эрику пустой бокал и кувшин сидра.

— Эти две недели изрядно обескровили нашу Службу. Кто бы мог подумать, что этот конфликт Тассура и Эскандара приведете к столь печальному итогу...

Эрик напрягся, и Гордон это почувствовал:

— Нет, твоей вины тут немного, это всего лишь дикое, невероятное стечение обстоятельств. Попробуй сидр, это новый сорт, и он совсем свежий.

Терпко-кислая жидкость пришлась Эрику по душе, и он откинулся на спинку стула в ожидании рассказа Гордона.

— Итак, неделю назад мы потеряли сэра Альфреда, да покоится он с миром.

— Что? — изумленно переспросил Эрик.

— Похоже, он не зря опасался покушений. Его неведомым образом настигли в его тайном подземном укрытии, где он проводил в последнее время много времени. Сэра Альфреда нашли там, заколотого его собственным оружием. Он был истыкан клинками, словно еж, коллекция у него там была знатная. Упокой Господь его душу.

— И никаких следов?

— Никаких. Кто бы не был убийцей, он должен был проявить нечеловеческую проницательность и изворотливость, чтобы добраться до нашего Главы. Мы даже не стали ужесточать охрану штаб-квартиры — после гибели сэра Альфреда это уже не имеет никакого значения.

— И кто же стал следующим Главой?

— Так быстро такие вещи не делаются, — объяснил Гордон, — но на некоторое время исполнять его обязанности стал Пирсон. Ситуацию упростил тот факт, что Адам Гросс на тот момент пребывал в поездке по востоку города. А затем вот прибыл Натан и потребовал аудиенции с Пирсоном. Не знаю подробностей того, о чем именно они там говорили, но после этой беседы Найджел объявил, что уходит в отставку, собрал вещи и уехал в неизвестном направлении.

— Натан не стал объяснять, что произошло?

— Он сказал что предъявил Пирсону некоторые обвинения в бесчестном поведении, с которыми тот вынужден был согласиться. Мы поняли, что это как-то связано с тобой и твоим заданием в Эскандаре, но на прямые вопросы Натан не отвечает. Говорит только, что обвинения эти он собирал годами, и недавние события лишь стали последней каплей.

— Слава богу, что все случилось без неожиданностей, — не смог скрыть облегчения Эрик. — Я боялся, что Пирсон так легко не откажется от власти.

— Думаю, это так или иначе вписывалось в его планы. Знать бы только, что именно он собирается теперь делать... Очень, очень меня интересует этот вопрос.

— И что же было дальше? — направил мысли Гордона в нужную струю Эрик.

— События развивались весьма закономерно. Ванда уехала вместе с Пирсоном, а на следующий день к входной двери была приколота записка, в которой Янник Лекруа извещал нас, что в связи с личной преданностью Пирсону не считает более возможным работать на Службу. Тогда же нас покинул Мадс, а через день — Малыш Эдди и Франк Свенссон.

— Эдди-то почему?

— Понятия не имею. Франк тоже никогда вроде бы не был особо привязан к Пирсону. Впрочем, тот умеет действовать незаметно.

— А Мелинда?

— Она осталась, — вздохнув, ответил Гордон. — Ей сейчас очень нелегко. И Пирсона она считает главным виновником того, что случилось с Даймондом.

— Не меня? — задал Эрик мучивший его все это время вопрос.

— Тебя тоже, — жестко ответил Гордон. — И не она одна, к моему сожалению. Я-то понимаю, что и сам Даймонд бы одобрил твои действия — но есть многие, которые не могут оценить ситуацию в целом.

— Мне тоже придется уехать?

— Пока мое слово здесь что-то значит — нет, — уверил его Гордон. — Или я уеду вместе с тобой. Я-то еще помню времена, когда эмиссары редко возвращались со значимых заданий без потерь. Тогда бы тобой восхищались, поверь мне. Сейчас все как-то поскучнело. Люди не понимают, что золото, которое они могут тратить направо и налево, заработано кровью и отвагой их предшественников. А ведь даже Пирсон, узнав о произошедшем от Гленна Мюррея, не мог сдержать восхищения тем, как вы с Жилберто провели этот штурм. Потрясающая работа, учитывая возникшие обстоятельства.

— Ты о тех подземных чудищах?

— Они очень напугали тассурцев. Одно из них миновало эскандарский отряд и прорвалось на поверхность, убив в том числе одного из членов собрания — по удивительному стечению обстоятельств, яростного противника мира с Эскандаром. В Тассуре решили, что это все неспроста, и от греха подальше сняли осаду в тот же час, не предъявляя никаких требований.

— Хоть что-то удалось... — с горечью проговорил Эрик.

— Поверь мне, это еще принесет свои плоды. Но на данный момент мы остались без всего руководства.

— Даже хуже. Мы остались с Адамом Гроссом, который будет настаивать на том, что именно он должен возглавить Службу.

— Это как раз не проблема, — возразил Гордон. — Сэр Альфред тоже не сильно-то разбирался в насущных делах. Но где мы возьмем для Гросса четырех толковых заместителей? Скажем, место Янника должен был занять Даймонд, как наш лучший эмиссар, — но когда еще он сможет вернуться в строй?

Эрик про себя поблагодарил Гордона за эту формулировку.

— Положим, финансами сможет заниматься кто-то из филиалов, я знаю подходящих людей. Но кем заменить Пирсона? А кем заменить Мадса? Не мне же ночами колесить по городу в поиске новоприбывших.

— Даймонд говорил, что Натан достоин самых высоких постов, — вспомнил Эрик.

— Натан говорит, что с его стороны было бы как минимум некрасиво занимать место Пирсона после того, что произошло. Да и в Эскандаре без него не обойтись. Нет, тут придется еще поломать голову.

— Тебе? — изумленно произнес Эрик.

— Вообще-то я тоже заместитель Главы, хотя предпочитаю это не афишировать, — слегка смущенно произнес Гордон. — Заместитель по кадрам. Мне не очень нравится это название, я предпочитаю просто говорить, что работаю с людьми.

— Чего только не узнаешь... Голова кругом. Да я еще и не спал почти двое суток, — Эрик в два глотка допил сидр и поднялся с кресла. — Пожалуй, сейчас я просто лягу спать, а обо всем остальном мы поговорим завтра. Постарайся сделать так, чтобы меня никто не будил, пока я сам не захочу выйти из комнаты.

— Конечно, — согласился Гордон.

Эрик нащупал во внутреннем кармашке ключ от комнаты. Давненько уже он его оттуда не доставал.

Он медленно спускался по лестнице, обдумывая то, что ему поведал Гордон, когда вдруг увидел перед собой Мелинду и застыл на месте. Золотистые волосы скрывали добрую половину лица, похоже, она недавно плакала, но ее внешность даже это никак не могло испортить.

— Живой, значит... — после невыносимо долгой паузы произнесла Мелинда. — Я думала, что дам тебе пощечину, если ты вдруг вернешься живым. Теперь уже не хочется.

— Мне... мне очень жаль, что так все вышло, — проговорил Эрик. — Я тоже не раз мог погибнуть... в том числе и из-за его решений.

— Разница в том, что он всегда понимал, что делает, а ты — нет, — отрезала Мелинда. — Ты ведь его ненавидел, правда же?

— Разве что временами, — признался Эрик. — Но я и восхищался им при этом.

— Любой, кто был рядом с ним, им восхищался, даже враги. Значит, он еще жив? Лежит там, словно законсервированный, и видит прекрасные сны?

— Примерно так, — осторожно ответил Эрик. — Быть может, удастся найти способ его вылечить...

— Не говори глупостей. Натан сказал, что к нему можно присоединиться. Это правда?

— Вроде бы. Мой спутник сказал, что встретил его по ту сторону этих... снов. Значит, ты хочешь к нему?

— Не думаю, — голос Мелинды вдруг стал совсем холодным. — Скажи мне одну вещь, только честно, без вранья. Он что-нибудь передал мне?

Эрик еле нашел в себе силы, чтобы выговорить:

— Нет, ничего.

— Он хоть раз вообще упомянул обо мне, когда все это происходило?

— Я не помню... Но он же вообще не такой человек, чтобы...

— Вот и я думаю, что не такой он человек, чтобы..., — Мелинда не закончила фразу и, повернувшись боком, прошла мимо Эрика вверх по лестнице, а затем добавила: — И ты не такой человек. Вы играете в игры, а на остальное вам плевать. Спокойной тебе ночи, Эрик.

Он постоял несколько минут на лестничной площадке, затем спустился на свой шестой подземный этаж. Дверь привычно скрипнула, отворяясь. Эрик щелкнул задвижкой и очутился в полной темноте.

Не включая свет, он бросил рюкзак в угол, прошел к кровати и рухнул на нее, не снимая даже сапог. Через считанные секунды его окутал сон, милосердный мягкий сон без сновидений, и лишь успела мелькнуть в голове мысль: а ведь не так и плохо было бы проснуться завтра на Земле, подальше от всех этих вопросов жизни и смерти.

— 187 —