К тому же девушка атаковала его на территории демонов — это значило, что Момонга в любом случае не мог атаковать ее в ответ, особенно если он не был ранен — возможно, это вообще была проверка со стороны демонов его защиты, но даже так он получил еще один козырь в случае последующих переговоров с демонами.
В любом случае, так или иначе, в текущей ситуации вновь был виноват он сам — если точнее, то его приказы Актеру, и хотя сам факт атаки не понравился Момонге — по итогу он не столько даже был раздражен или разгневан случившимся, сколько просто удивился, в конце концов решив вместо ответной атаки ограничиться предупреждением,— Мисс, я бы очень сильно предпочел, если бы вы не пытались атаковать меня — признаюсь, я плохо реагирую на попытки затеять со мной драку.
Спустя еще мгновение Момонга все же решился на то, чтобы подать девушке руку, что та, спустя несколько мгновений молчаливого лежания в земле, все же приняла и легко поднялась с земли.
Спустя мгновение, оказавшись напротив Момонги, но все еще раздраженная, злая и в немалой мере удивленная произошедшим, та нагнулась, чтобы подобрать обломок своего синая и его вторую часть.
"Я не буду компенсировать тебе это — это в любом случае было пусть и неудачное, но все же нападение" — Момонга решил мгновенно, прежде чем взглянуть на девушку, тут же заметив, как та с подозрением поднимает взгляд к его плечу, от удара об которое и сломался меч. Осознав, что он совершенно случайно показал явно не существующую среди "обычных людей" способность — а, по какой то причине местные магические существа не показывали те обычным людям — Момонга попытался быстро найти оправдание случившемуся в своей голове и, не сумев придумать то мгновенно, решил использовать другую тактику и отвлечь девушку,— Кстати говоря, я не совсем брат Иссея — если точнее, то я впервые увидел его позавчера... У нас один отец, но я не видел его всю свою жизнь и приехал сюда из Киото, после смерти матери решившись перебраться к своей единственной оставшейся семье.
Услышав это девушка тут же отвлеклась от обдумывания его способностей, после чего на ее лице промелькнули в быстром калейдоскопе удивление, сомнение, а в конце концов — сожаление, когда девушка осознала, что только что атаковала случайного человека — а, возможно, и уловив печальный посыл его предыстории.
Момонга не был слишком хорош в чтении лиц, поэтому он не мог уверенно сказать, было сожаление на лице девушки настоящим или поддельным, но спустя мгновение та глубоко поклонилась ему — впрочем, весьма неотпрактикованным движением, — Приношу свои глубочайшие извинения!
-Уму,— Момонга удовлетворенно кивнул, — Извинения приняты, но на всякий случай я скажу, что не допущу следующей попытки меня атаковать.
Услышав это девушка, что уже разогнулась из своего поклона, отвела взгляд в сторону, насколько мог судить сам Момонга, испытывая неловкость и, вероятно, стыд от произошедшего.
На мгновение Момонга молчаливо смотрел на девушку, прежде чем осознать немаловажную деталь и, отряхнув чуть-чуть свое плечо, протянуть руку девушке,— Сатору Сузуки.
Девушка, услышав представление и увидев протянутую руку, все еще смущенная от от произошедшего, протянула свою в ответ,— Катасе Хига.
Момонга удовлетворенно пожал руку девушки, чувствуя себя чуть лучше, прежде чем услышать голос со стороны — усталый и более, чем злобный,— Катасе!
Катасе, услышав этот голос, мгновенно развернулась — Момонга поступил точно также, увидев приближающуюся девушку, что он уже видел чуть раньше — с коричневыми волосами, собранными в два хвоста до уровня ее лопаток по сторонам и чуть позади ее головы, держащая в руках синай, с глазами-светло карего цвета, в которых плескалось раздражение.
Подойдя чуть ближе к Момонге, та мгновенно увидела состояние обломков деревянного меча, зажатых в руках Катасе, после чего сменила свое раздражение в большей части на удивление,— Катасе, что с мечом?
-Попытка атаковать меня,— Момонга быстро вмешался, привлекая внимание к себе,— Я надеюсь, что вы не станете повторять подобный трюк — мое имя Сатору Сузуки и я старший брат Иссея Хедо, но я не виноват в его действиях и впервые увидел его позавчера, переехав сюда из Киото после смерти моей матери.
Подошедшей девушке понадобилось несколько секунд и несколько изменений выражения лица, от гнева к печали, прежде чем та все же опустила синай и приняла протянутую руку Момонги,— Мураяма.
-Маруяма?! — Момонга вдруг ощутил иррациональный пиетет перед этой фамилией, будто бы он должен был обходительно относиться к той...
-Мураяма,— девушка исправила непонимание Момонги и мгновенно возникший пиетет в разуме Момонги тут же рассеялся, оставив Момонгу в легком недоумении от внезапности и быстроты произошедшего,— Мураяма Танабе.
-Ох, приятно познакомиться, Катасе, Мураяма, — Момонга мгновенно кивнул двум девушкам, после чего, задумался насчет того, что же ему было необходимо делать...
-Кстати говоря,— Катасе вдруг осознала, что продолжает держать в руках обломки синая,— Насчет меча...
-Точно,— Момонга мгновенно серьезно кивнул, перебивая мысли Катасе,— Иссей — если он доставляет вам столько проблем — думаю, я должен поговорить с ним...
После чего быстрым и уверенным — по крайней мере, Момонге хотелось на это надеяться — шагом он направился прочь, вслед за Актером — "Хах, если бы я только знал, почему именно паранормальное в этом мире прячется от людей — то я бы знал и то, как мне необходимо себя вести в случае, если я продемонстрирую свои способности — я могу использовать [Контроль Амнезии], чтобы стереть воспоминания обо мне из разума Катасе и Мураямы, но находясь на территории демонов — делать это нежелательно, не зная, как отреагируют демоны на мои действия и учитывая, что я не хотел бы выдавать свои силы потенциальному противнику... Хах, надо будет придумать оправдание, почему я обладаю такими способностями — или просто отключить их на время, пока я нахожусь рядом с простыми людьми? Нет, учитывая, что рядом с этими простыми людьми находятся потенциальные противники с неизвестными силами, лишаться защиты мне совсем не хочется... Хах, ладно, тогда надо будет придумать оправдание... Я бы попросил Актера — но он создает столько же проблем, сколько и решает!"
* * *
Иссей, Актер Пандоры, проделал путь неспешным шагом, что наблюдатели, впрочем, могли перепутать с паническим бегом, не осведомленные о его способностях и о том, каким именно уровнем контроля над собственным телом ему было необходимо обладать для того, чтобы реалистично показать бег на уровне простого человека, определяя с помощью своих действующих способностей быстро меняющееся эмоциональное состояние двух несчастных жертв его schauspiel — "Как и ожидаемо, Отец, там где Твой сын лишь объявляет новую сцену — Ты быстрым росчерком пера создаешь этюд — в единую секунду Катасе, полная гнева и застарелой обиды, на меня и на себя, за свою слабость и невозможность прекратить истоящающую ее ментально и эмоционально пытку, попытались взбунтоваться против своей слабости — Отец, если бы я не знал что именно Ты планируешь сделать Своим движением — я убил бы ее в мгновение, когда она только взглянула на Тебя с гневом... Но, как и всегда, Ты обратил ее гнев против нее, превратив тот в казалось бы "ошибочный" удар против той цели, что оказалась честнее и невиннее белого агнца, выставив ее своим собственным злодеем, заставив ее на мгновение усомниться в своем суждении... И вместе с тем, совмещаю Свою бесконечную крутость вместе с Твоим актом разбил ее атаку, не давая той возможности ни понять, ни осознать случившееся, заронив в ее разум вместе с семенем сомнения — семя интереса, нераскрытой тайны, влекущей — через считанные мгновения вопрос вернется в ее разум вновь — но ныне тому не будет ответа, и семя будет расти, подпитываемое ее интересом — Катасе уже помечена Твоим деянием — и вместе с глубокой дружбой с Мураямой — та увлечет ее за собой, ведь там, где Катасе получила сомнение — Мураяма осталась с непониманием, росток интереса Катасе протянет свои корни к ее подруги — и прорастет дальше вновь и вновь — осталось лишь закрепить Твою волю и завершить маленький спектакль финальной сценой, прежде чем приступить к следующему акту..."
И, конечно же, как и представлял себе Иссей, Отец появился спустя считанные мгновения — пока сам Иссей, облокотившись на стену здания, имитируя сбитое дыхание, Мотохама лежал на земле, стараясь справиться со своим усилившимся до предела сердцебиением, а Матсуда потирал свою ушибленную спину, на которой уже начали проступать синяки глубокого фиолетового цвета от синая несколько раз опасно сблизившейся с ними Мураямой — все тот же взгляд понимания и вежливая отстраненность, дарующая Ему ореол приближенного к божественному — и вместе с тем пряча за своим сиянием истинное пламя, не подвластное разуму и взгляду меньших существ, пламя Высшего Существа.
-Уму, — Отец, обведя взглядом "трио извращенцев", вздохнул, — Ребята... И ты тоже, Ак-кхм, Иссей, я понимаю, что вы такие, какие вы есть, но если вы не можете себя контролировать — не могли бы вы хотя бы не донимать клуб кендо? Девчонки из него в двух шагах от сердечного приступа и уже, уму, нападают на всех, кто на вас похож или имеет к вам хотя бы опосредованное отношение...
-Чего? — ответ Матсуды вполне вероятно стал бы последним, что он произнес на этом свете, если бы Иссей не контролировал себя, но зная, что все это было лишь еще одной частью Его великой пьесы — тот смог удержать под контролем свой разум, подняв взгляд на Отца.
-Ты, что ли, брат Иссе? — Мотохама поднял взгляд от земли, наконец-то справившись со своим стремительно бьющимся, будто бы стремящимся выпрыгнуть из груди, сердцем.
-Да, я, — Отец кивнул,— И говоря кратко — не могли бы ли вы перестать быть, кхм, такими извращенцами? Хотя бы по отношению к клубу кендо?
-Никогда! — Матсуда ответил резко, после чего прищурился, бросая взгляд то на Иссея, то на Отца, словно бы пытаясь определить, не была ли их внешняя схожесть всего-лишь трюком, игрой света и тени,— Иссе, ты вообще уверен, что родственник с этим парнем?
И вновь, еще одна фраза, после которой Матсуда был бы низведен до кровавой пыли во всех иных условиях — и вместе с тем, лишь еще одна реплика не понимающего свое место "фонового персонажа", даже не способного осознать, что он является таковым.
-Старший, — Иссей вздохнула, играя свою роль, осознав, что подошло время для его слов,— Я все понимаю, но что ты предлагаешь?
-Иссе! — Мотохама, явно не ожидавший подобного предательства со стороны Иссея, взглянул на него почти с ужасом.
-Кхм, в здоровом либидо нет ничего плохого, как и в том, чтобы быть открытым со своими предпочтениями — у меня был такой друг,— Иссей мгновенно записал ранее сказанные слова мудрости Высшего Существа, столь редко, и оттого столь ценно делившегося информацией о иных из Сорока Одного,— Но проблемы возникают тогда, когда это переходит из собственных предпочтений и личностных черт характера в, по сути, домогательства и преступления на сексуальной почве и наносит серьезный вред другим людям — даже мега... То есть, любой счел бы подобное ненормальным — я даже удивляюсь тому, что вас до сих пор не арестовали за ваши действия.
Отец, конечно же, не мог не знать, что виной всему была Риас Гремори, тянущая ниточки из теней академии Куо, так что его слова по сути были двунаправлены — как осуждение "трио извращенцев", так и Риас Гремори — по всей видимости, Отец решил примерить на Себя в этот раз маску того, кто не любил "извращенцев", будто бы Высшему Существу действительно было дело до деяний низших существ — а может быть, действительно, Отец обладал этой чертой, что ныне должна была стать частью Его воли?
-Ну уж нет, — Мотохама, наконец-то оторвавшись от земли, поднялся с той,— Катасе и Мураяма обладают самыми шикарными телами — Катасе это однозначные 78.5-65-79, Мураяма — 84-70-81, такие тела просто так мимо не ходят!
Отец моргнул, прежде чем произнести медленно,— Это, уму... Очень странная и удивительно конкретная информация...
Иссей на мгновение отвлекся на разум Мотохамы — "Ах, какая удивительная и странная способность, [Извращенные Очки] — всегда точно и однозначно определяет объем груди, талии и бедер любой девушки... Удивительно, похоже, уникальные способности этого мира действительно могут принимать любую форму — это уникальный навык класса [Извращенец] — или нечто иное?"
-Ладно, отбрасывая это, — Отец, впрочем, не позволил надолго поддерживать маску удивления,— Если вы так уж хотите нарушать закон и домогаться до девушек — хотя бы чередуйте свои цели. Так, уму, вы снизите влияние на девушек — и вероятность, что ради вас вызовут полицию будет гораздо меньше, если вы попадетесь на подглядывании в первый раз в новом месте.
-Нет, однозначно нет, — Матсуда тут же закачал головой, — Кто-нибудь на нас точно донесет — в новых местах нет удобных дырок для подглядывания, и неизвестно, кто нам попадется в них — к тому же там будут другие люди, с которыми придется делиться, к тому же придется бегать по всему городу... Так что точно не вариант.
Отец остановился на мгновение — Отец, будучи нежитью, был иммунен к способностям чтения разума Актера, но даже если бы то не было таковым — Актер никогда не позволил бы себе коснуться разума Отца, доверяя Его суждению, не смея познать больше, чем ему было разрешено, и в равной степени боясь, что чистое сияние вечного разума Отца сожжет даже дарованную ему личность, разум и плоть, обращая его в нечто несоотносимо большее, чем ему было уготовано в Его великой пьесе — но все же в подобные мгновения задумчивости Отца Иссею было непередаваемо интересно, какие великие планы проносились в Его разуме и какие непередаваемые тысячелетия интриг развивались в одно мгновение по Его воле, перекраивая бесчисленные тысячи тысяч судеб этого мира.
-Эх, ладно, я попытался быть дипломатичным, но это куда труднее, чем кажется — и не то, чтобы мне действительно было дело до ваших желаний, сторону я принял, — Отец вздохнул, приходя к внутреннему решению, что заставило Актера Пандоры подобраться перед Его суждением, на мгновение срывая маску Иссея с его лица,— Отстаньте от клуба кендо и перестаньте быть извращенцами — или...
Отец оставил последние слова не произнесенными, однако их смысл был однозначен.
Маска актера была сброшена в подошедшем моменте, когда Он решил на мгновение приоткрыть сквозь тысячу тысяч завес взгляд на Его истинное величие и произнести Его бесконечно глубокий ультиматум в простейшей форме, что были только способны осознать низшие существа — "подчинись или умри."
-Или что?— Матсуда, поняв, но не приняв сказанного, встал против Отца — но как малейшая песчинка не имеет шанса столкнувшись с рождением вселенной — так и судьба Матсуды была не более, чем предрешенным итогом, значительным лишь в демонстрации самого смысла слова "незначительность."
-Можешь узнать, — Отец ответил, после чего, на мгновение, Его вежливая полуулыбка и терпеливый взгляд пропали, обнажая истинную форму Высшего Существа через его взгляд и выражение лица, что заставило меньшее существо, не готовое к Его принятию — нет, никогда и не имевшее роли в Великой Пьесе — отшатнуться прочь.
