В течение следующих нескольких часов начали всплывать дополнительные подробности. Эскадрон легких танков «Скимитар» двигалась к северу от Басры, в авангарде британского наступления. Они пытались провести разведку дороги к северо-западу от иракского города Ад-Даур. И снова разведка предположила, что они столкнутся с небольшим сопротивлением. Вместо этого парни из лейб-гвардии Конного попали под шквал вражеского огня.

Во время ожесточенных перестрелок с иракской бронетехникой они обнаружили сотни иракских основных боевых танков Т-55, вкопанных корпусами в пески пустыни. Как и в случае с миссией в Калат-Сикаре, иракские позиции были искусно замаскированы и скрыты от наблюдения с воздуха, и никто не имел ни малейшего представления об их существовании, пока на них не наткнулся лейб-гвардии Конный полк.

Британские «Скимитары» были в значительном меньшинстве и их превосходили по вооружению. В итоге они сыграли в смертельную игру в кошки-мышки с иракской бронетехникой, пытаясь осуществить тактический отход. Британские войска нанесли удар точно так же, как Корпус морской пехоты США в Насирии. Лейб-гвардии Конный полк навел авиаудары, пытаясь вырваться из ловушки, расставленной иракской бронетехникой. Но американский штурмовик A10 расстрелял два «Скимитара», убив одного британского солдата и ранив троих.

Это столкновение произошло примерно в 40 километрах к северу от Басры. Это произошло, несмотря на гигантский «Юнион Джек», нарисованный на крыше одной из машин, и их опознавательный знак дружественных сил. Меня поразило, что это быстро становится нашей собственной Насирией. Даже имея множество источников информации, спутниковые снимки, агентурную разведку, полеты беспилотников «Предэйтор», вы никогда не знали, что происходит на земле, пока не послали людей поближе, чтобы посмотреть.

И это, конечно же, было смыслом существования Следопытов.

Глава 28

Неудивительно, что нас отправили на срочное задание. Нашему патрулю было поручено объединить усилия с патрулем Джорди, одним из двух патрулей, первоначально запланированных для парашютной заброски в Калат-Сикар. Мы должны были продвинуться вперед британской линии фронта, произвести разведку и проверить прочность позиций противника. Нам было приказано выдвигаться почти немедленно, и везде, где это было возможно, мы должны были нанести воздушные удары, чтобы разбить иракскую бронетехнику, как только мы точно определим их местоположение.

Там были сотни иракских танков Т-55, с вкопанными корпусами и идеально замаскированных. Каждый из них был 40-тонным чудовищем с броней толщиной в 20 сантиметров на башне. Каждый из них мог похвастаться 100-мм нарезной пушкой в качестве основного оружия, прямое попадание из которой практически испарило бы Пинки. В качестве дополнительного вооружения они были оснащены либо двумя 7,62-мм пулеметами, похожими на наши надежные GPMG, либо нашим старым другом ДШК. Нас было двенадцать человек в четырех фургонах с не бронированной обшивкой. Славные парни. Еще одна великолепная миссия.

Мы снарядили Пинки парой противотанковых ракет «Милан», недавно поступивших на театр военных действий, на случай, если нам действительно придется столкнуться лицом к лицу с одним из этих бронированных чудовищ. Легкая портативная противотанковая управляемая ракета «Милан» является французским эквивалентом американского «Джавелина», и она столь же удобна в использовании и мощна. Он использует проводное наведение SACLOS на цель с прицельной дальностью до 2000 метров. Это был «Астон Мартин Вантаж» по сравнению с нашими LAW-90, которые были малолитражками «Ситроен». Но даже в этом случае я бы предпочел, чтобы мы избегали сближения со слишком большим количеством иракских T-55.

Джорди, капрал, был маленьким, жилистым и твердым, как гвозди, и наносил удары значительно больше своего веса. Будучи весьма уважаемым бойцом Следопытов, он считался очень способным командиром патруля, и ему было поручено общее командование миссией. После Калат-Сикара все в моем патруле чувствовали себя измотанными, и мы были счастливы позволить Джорди взять инициативу в свои руки. Наша роль заключалась в том, чтобы обеспечить защиту и поддержку его машинам.

План миссии состоял в том, чтобы мы пересекли наши собственные линии фронта и проникли на территорию противника, после чего наш патруль занял бы возвышенность, чтобы мы могли вести прикрывающий огонь для отряда Джорди на случай, если они будут скомпрометированы во время зондирования иракских позиций. Теперь мы вдвойне осознавали опасность дружественного огня, и было крайне важно поддерживать тесную связь с 3-м парашютно-десантным батальоном, поскольку именно их подразделения охраняли нашу линию фронта в этом районе. Мы должны были сообщить им, что проведем разведку местности к северу от них, а также где и когда мы пересечем их позиции на линии фронта.

Поскольку мы не руководили миссией, мы не участвовали в детальном планировании, поэтому я потратил много времени на изучение карт и ввод путевых точек в свой GPS: было указано местоположение передовых подразделений 3-го ПДБ, а также их передовой штаб; и я отметил любые потенциальные маршруты входа/выхода на территории противника. Ближе к вечеру того же дня Джорди отдал приказы патрулям. Это была срочная миссия, и он ясно дал понять, что мы будем следовать СОП, если у нас возникнут какие-либо проблемы.

Наконец на рассвете патруль Джорди тронулся в путь, наши машины последовали за ним. Довольно быстро мы съехали с асфальтированной дороги на небольшую трассу, двигаясь на север при выключенных огнях и используя приборы ночного видения.

Я почувствовал, что Трики наклоняется вперед, чтобы перекинуться парой слов.

— Значит, это снова операция «Смерть или слава»?

— Нет, приятель, — вмешался Стив. — Это вторая «Миссия невыполнима», на этот раз.

Я улыбнулся. Было приятно видеть, что ребята все еще зажигают.

По закону пакостности, именно сегодня из всех ночей облачность была низкой и плотной, а окружающий свет минимальным. Я мог видеть все это с помощью своего ПНВ, и я понял, что Стив изо всех сил пытается разглядеть путь вперед. После получасовой поездки мы миновали последнюю из позиций 3-го ПДБ, что означало, что мы продвигались по территории противника.

Мы добрались до небольшого моста, дальняя сторона которого представляла собой заросшее густой растительностью болото. Мы знали, что там расположились вражеские подразделения, скрытые среди густых болот и кустарника. Наша роль заключалась в том, чтобы точно определить, где они находятся, и начать их уничтожать. Когда мы, подпрыгивая, пересекали неровный мост, боковая дверь на одном из Пинки распахнулась. В спешке покинуть базу кто-то забыл проверить защелки на своем автомобиле. Оттуда выпал целый набор кухонных принадлежностей. Это было оглушительно громко в ночной тишине. Вот черт. Нет ничего лучше, чем подать сигнал врагу о нашем приближении.

Не обеспечив размещения вашего багажа, вы допустили элементарную ошибку при разведывательном патрулировании, и это была ошибка такого рода, которая случалась, когда миссии выполнялись в спешке, а операторы уставали. За последнюю неделю патруль Джорди перебрасывали с одного задания на другое более или менее без перерыва, и они почти не высыпались как следует. Нам оставалось только надеяться и молиться, чтобы поблизости не было иракских позиций, которые могли бы что-нибудь услышать.

Мы предельно медленно проползли вперед еще 4 километра. Единственным шумом был шелест густого подлеска о гладкие легкосплавные борта нашей машины, плюс слабое урчание дизельного двигателя. Пинки были оснащены двигателем 300Tdi, в отличие от гражданского «Лендровера», у которого был более мощный, но сложный Td5. Для устранения любых неисправностей двигателю Td5 требуются диагностические компьютеры, и мы ни за что не собирались использовать такое оборудование в полевых условиях. Кроме того, всегда существовала опасность того, что электронные системы управления Td5 могут быть выведены из строя электромагнитными помехами, создаваемыми врагом.

Теперь иракские подразделения окружали нас со всех сторон, и одной из немногих утешительных мыслей было то, что у них не будет возможности поиграть с нашими двигателями. Было мало шансов точно определить, где находились эти подразделения, так как темнота и кустарник скрывали все. Мы приближались к тому моменту, когда наш патруль должен был направиться на возвышенность, оставив отряд Джорди прощупывать местность противника.

Джорди притормозил. Я предположил, что именно здесь он хотел, чтобы мы разделились. Мы остановились в круговой обороне, но я видел, что Джорди выглядел взволнованным, что было совсем на него не похоже.

— К черту все это, — пробормотал он. — Я забыл предупредить 3-й ПДБ о том, что мы делаем, и дать им план миссии.

Он был зол на себя, и не без причины. Если мы не предупредили их заранее, 3-й ПДБ не узнал бы, что мы прошли мимо их линии фронта, и, что более важно, где и когда мы вернемся снова. Джорди был преданным своему делу солдатом Следопытов и опытным командиром патруля. Но именно это и происходило, когда операции проводились в спешке людьми, которые были в разъездах целыми днями.

Джорди знал, что допустил здесь серьезную ошибку, которая могла стоить людям жизни, и он ругал себя. Мы с Джорди обдумали наши варианты. Конечно, 3-й ПДБ должен был быть в состоянии повышенной готовности к любым войскам противника, пытающимся проникнуть на их позиции. Если бы мы попытались вернуться вслепую, то напрашивались бы на неприятности. Мы не могли связаться по радио с 3-м ПДБ, так как не были подключены к их сети, и даже если бы мы попытались отправить сообщение через штаб-квартиру Следопытов, использование радио вполне могло бы нас скомпрометировать.

Мы находились посреди скопления иракской пехоты и бронетехники, поэтому мы должны были предположить, что у них была возможность перехватывать нашу связь. Кроме того, во время этой операции мы соблюдали строгое радиомолчание, и на то были веские причины. Было известно, что иракские военные располагали превосходным оборудованием радиопеленгации, с помощью которого они могли точно определить источник любого радиосигнала. Нарушение радиомолчания вполне может привести к нашей гибели.

За последние несколько дней я уже однажды был окружен противником и попал в ловушку: мне не хотелось проходить через все это снова. Джорди решил, что ему нужно изучить карты, чтобы он мог разработать наилучший маршрут, чтобы вернуть нас к ближайшей позиции 3-го пункта, после чего он мог бы устно предупредить их о нашей миссии. Но даже крошечный лучик света, отбрасываемый фонарем для карт его машины, вполне может скомпрометировать нас.

Мы с Джорди собрались вокруг приборной панели его фургона. Он вытащил мини-фонарик, который повесил на какой-то шнурок у себя на шее. Световая дисциплина была всем в Следопытах, особенно когда они были окружены неизвестными позициями противника. Как и все мы, Джорди обмотал конец своего «Маглайта» черной изолентой. Он проделал в нем отверстие размером с иголку, а это означало, что, когда он включал его, из него выходил едва заметный лучик света.

Я обхватила карту ладонями, а Джорди направил на нее свой маглайт, словно крошечный лазерный луч. Мои ладони прикрывали даже это крошечное количество света от посторонних глаз, и мы провели детальную проверку карты, не беспокоясь о том, что нас заметят. Мы обнаружили ближайшую позицию 3-го ПДБ, которая в качестве бонуса оказалась их передовой штаб-квартирой.

Я сказал Джорди, что записал это местоположение в свой GPS, а также большинство дорог и треков, лежащих между ними и нами. Я предложил повести патруль прямо к нему, что означало бы, что Джорди не пришлось бы каждые пять минут подсвечивать свои карты, чтобы попытаться сориентироваться там. В сложившихся обстоятельствах Джорди счел это предложение отличным.

Мы подготовили патруль, развернули машины, и моя машина поехала первой, остальные последовали за ней. Густой облачный покров означал, что ни звезд, ни луны не было видно. Отсутствие окружающего освещения превращало езду с ПНВ в сущий кошмар. Я мог видеть не более чем на 5 метров перед собой, и то же самое должно было быть и со Стивом. Мы двигались мучительно медленно, ползком, в направлении, противоположном тому, по которому въехали, но местность оказалась ужасающей.

Я двигался по этой сети узких тропинок, используя GPS в качестве ориентира. Мы отошли назад на 3 километра и приближались к ближайшей позиции 3-го ПДБ, которая была моментом максимальной опасности. Здесь было темно, как у ведьмы в заднице. Мы добрались до перекрестка двух грунтовых дорог, и я подсчитал по своему GPS, что в 300 метрах справа от нас мы найдем передовой штаб 3-го ПДБ.

Когда мы повернули направо, в темноте раздался окрик.

— Стой! Кто идет? Назовите себя!

Мы практически въехали на пост охраны 3-го ПДБ. К счастью, мы ползли со скоростью 3 километра в час, так что Стиву удалось остановиться до того, как мы переехали часового. Это был молодой рядовой, крепко державший оружие на изготовку, и он был на грани того, чтобы пристрелить нас.

— Следопыты! — прошипел я в ночь. — Патруль Следопытов. Мы были на задании на вражеской территории. Нам нужно связаться с вашим штабом.

Я увидел, как его плечи поникли, когда он заметно расслабился. Он опустил оружие.

— Черт возьми, сэр, я как раз собирался открыть огонь.

Он ткнул большим пальцем в направлении дорожки позади себя.

— Штаб 3-го ПДБ находится в той стороне.

Сказав несколько слов благодарности, мы тронулись с места и двинулись дальше в темноте. Мы прошли еще 15 метров ползком, когда я почувствовал это странное ощущение. Это было похоже на то, как будто гигантская рука подняла «Лендровер» и перевернула его, внезапно все вышло из-под контроля. Последовало ужасное ощущение падения, затем чудовищный, сокрушительный удар.

Мгновение спустя мой мир погрузился во тьму.

Я пришел в себя и открыл глаза. На мою грудь навалилась давящая тяжесть. Я был пойман в ловушку в кромешной темноте, а сверху на мне лежало что-то массивное. Я чувствовал, что нахожусь вверх тормашками, но, казалось, не мог прийти в себя. Я был в ловушке. У меня был этот ужасный, пронзительный звон в центре головы, который отдавался в ушах. Мне казалось, что сам дьявол вырвался на свободу внутри моего черепа, и это было мучительно и совершенно оглушительно.

Я попытался высвободить руку, чтобы прижать пальцы к вискам, пытаясь унять боль. Но я, казалось, вообще не мог пошевелиться. Я услышал откуда-то голос Трики, гулкий и слабый, как будто он доносился из конца длинного туннеля.