— Приятно снова видеть вас среди нас, — монарх блеснул перлом придворной галантности.
— А как мне-то приятно наконец вернуться домой! — вполне искренне заметила я. — Хотя он встретил меня и не совсем так, как мне мечталось... я-то думала, что меня тут ждут, ищут... А оказывается, никто и не заметил моего исчезновения.
— Кстати, я давно хотел вам вернуть, — опустив руку в карман, король протянул мне тонкий плетеный браслет из темного серебра с блестящими камушками.
А я и забыла, что надевала на свадьбу гарнитур! Правда, сейчас никто не назвал бы эти вещи парными — от частого употребления гребень отполировался до блеска, и несколько самоцветов потерялись:
— Хотел удержать вас за руку, но ухватил только это.
— Мой браслет! — я протянула руку, но в последний момент недоверчиво отдернула: — Почему же вы не отдали его той, другой, что заняла мое место? Все принимали ее за меня!
— Потому что я точно знал: это не вы.
У меня будто табурет из-под ног выбили... А влезла я на него, чтобы тяжелое кашпо на веревке повесить, и в падении случайно попала шеей в петлю... Выходит, он знал, что я пропала, был в этом абсолютно уверен, и ничего не делал! Типа, уже свое получил... или та, другая, устраивала его больше? Лучше воспитана, умеет себя подать, обладает чисто средневековым вкусом в выборе драгоценностей — "шоб побольше"! К тому же настоящая чертовка, а не липовая ведьма...
— Здравствуйте, отец Михаил! — глядя через королевское плечо, уныло поздоровалась я.
Коренастый священник ледоколом вломился в наш томительный тет-а-тет, не ответив на мое приветствие — кажется, вообще его не расслышал, — и тут же принялся выговаривать своему воспитаннику:
— Ваше величество, ну разве так можно! Все вас давно ждут! А вы тут...
— Прячусь, — фыркнул король. — вы же знаете, святой отец, как я люблю интересные рассказы о путешествиях. А наблюдения госпожи чародейки, непредвзятого и незаинтересованного наблюдателя, особенно ценны! Всегда мечтал знать, как родная страна выглядит чужими глазами, и просто боюсь упустить такую уникальную возможность.
— Госпожа чародейка никуда... — "не денется", явно хотел сказать священнослужитель, но, очевидно, вспомнил, сколько раз я уже исчезала в самый неожиданный момент, и проглотил окончание фразы, заменив нейтральным: — ...не уйдет. А вот вас, ваше величество, ждут неотложные дела!
— Кстати, а где ваши новые друзья, о которых все столько наслышаны? — не обращая внимания на суету духовника, нахмурился тот.
Странно, чем ему ребята не угодили? Ну, Машенька Орлетту невзлюбила — это даже отчасти понятно: она и так переживала, что после ее переселения в отдельный дом в городе мы станем отдаляться друг от друга, потом мое исчезновение, опала... А затем я появляюсь, счастливая и довольная, в сопровождении новой подружки-графини, которая, конечно, одним своим статусом гораздо привлекательнее бывшей горничной. Понимать-то понимаю, вот только ума не приложу, как их теперь помирить... А король — неужели к Иану ревнует? Да он же совсем мальчишка!
— Иан еще не совсем оклемался, — послушно доложила я. — Шутка ли: демон его проглотил и выплюнул! А Орлетта стесняется из комнаты выходить, ей надеть нечего...
Отчаявшись привлечь королевское внимание словом, отец Михаил ухватил его за руку и силой потащил по коридору. Послушно переставляя ноги, тот не желал прекращать увлекательный разговор о модах и погодах:
— Вы могли бы одолжить ей одно из своих платьев — у вас всегда изумительные наряды!
— Красивой женщине все к лицу, — как мне показалось, укоризненно заметил священник, бросая через плечо строгий взгляд.
Я послушно приотстала — не след взрослой серьезной даме, занимающей положение при дворе, вести себя как щенок, норовящий на ходу обогнать хозяина, чтобы преданно заглянуть ему в лицо... Даже если это — сам король:
— Боюсь, Орлетте не подойдет ни одно из моих платьев! — тем более, что на сегодняшний день оно всего одно... Но об этом промолчу, а то работодатель еще решит, будто я недовольна зарплатой: — И по длине... И на плечах не сойдется. Ей мужская одежда, правда, больше подходит.
— Девушка — в мужской одежде? — король удивленно остановился, заставив старого священника споткнуться.
— Ведь она мечтает стать рыцарем! — пояснила я. — Живет по канонам рыцарской чести, а как дерется! Меч здоровенный, как зубочистку, одной рукой крутит. У нее целые доспехи были, с нагрудником, со шлемом... жаль, украли.
— Что ж это за рыцарь, у которого даже доспехи украли? — усмехнулся мой высокопоставленный собеседник.
Кажется, его настроение снова кардинально поменялось, на этот раз в положительную сторону. Вроде я ничего такого особо веселого не сказала:
— Это все из-за меня! Как всего один рыцарь против целой деревни выстоит, да так, чтобы никого не поранить? Пришлось бежать... Потом уже я их шуганула, но лагерь крестьяне успели разграбить.
— А что...
— Ваше величество! — еще раз напомнил о себе духовник.
— Хорошо-хорошо, уже иду... Ну, до скорого, госпожа чародейка! Мне не терпится услышать о ваших приключениях.
— Мы вечером собираемся... У меня в лаборатории! — напоследок крикнула я.
Церемонно дохнув мне на запястье, король скрылся за дверями приемного зала, оставив меня в состоянии легкого обалдения. Вроде бы дал понять, что о событиях, непосредственно предшествовавших моему исчезновению, он помнит. Но рад ли этому — непонятно. Когда конкретно мы снова увидимся — тоже не уточнил. Одно ясно: у меня сегодня свободный день! Я нерешительно потопталась перед захлопнувшимися створками, покосилась на строгих стражников — не рубанут ли с плеча? — но, вспомнив, сколько дел предстоит переделать до завтра, развернулась и бодрой рысцой потрусила в сторону лаборатории.
Глава 14.
Увы, подобрать для Орлетты готовые рыцарские доспехи не удалось — не ходовой товар. Кузнецы с готовностью вызывались принять заказ, и меньше чем за два месяца изготовить удобные, прочные и пригнанные по фигуре латы... Причем запрашивали за работу сущую ерунду — за такие деньги при существующих расценках можно было купить небольшую деревню. Мы обещали подумать, но совсем без обновок не ушли: рыцарша присмотрела себе элегантную кольчужку. Как пояснил мастер, такие пользуются спросом среди купеческого сословия: дорога полна опасностей. Девушка не отказывалась от мысли разжиться трофейным обмундированием, да вот беда — тяжеловооруженные хулиганы обходили нас стороной. Первой же нападать на обладателя лат только из-за того, что тебе приглянулся его костюмчик, как-то "не по-рыцарски".
Заручившись обещанием, что она не наденет новую рубашку, сплетенную из металлических колец, на прием к королю (еще не хватало, чтобы знать подумала, будто она чего-то боится или, того хуже, ожидает покушения!), я отвела графиню к знакомому портному. Специализирующийся на пошиве мужского платья мастер принял Орлетту за парня, поэтому ничуть не удивился, когда она выбрала модные обтягивающие брюки и камзол к ним, а также несколько рубашек, повседневных и парадно-выходных, украшенных кружевом. Правда, удивленно вздернул брови, когда я попросила кусок холстины, чтобы заслонить переодевающуюся подругу. Но окончательно швеца выбила из равновесия подгонка нового костюма по фигуре — мы уже уходили, выразив свое удовлетворение уровнем обслуживания, а хозяин продолжал стоять столбом, озадаченно прижимая к собственной груди растопыренные ладони. То ли что-то проверял, то ли чего-то недосчитывался, то ли просто сравнивал с "эталоном".
У следующего мастера иголки и нитки, славящегося быстротой исполнения, и от этого слегка заносчивого, пришлось задержаться:
— Мы хотим заказать костюм вот такого размера, — я осторожно разложила на закроечном столе то, что осталось от одежонки Иана — принявшая кислотно-желудочную ванну ткань буквально расползалась в руках.
— Детский, — портной на глазок определил размер, и воинственно пощелкал в воздухе острейшими ножницами, демонстрируя готовность с ходу броситься в бой.
— Типа того... Только с небольшими изменениями: рукава удлинить вот настолько, — я сверилась с веревкой, на которой узелками отметила длину рук и ног: — Штанины — вот настолько. И полы жакета — вот настолько.
Рука с ножницами замерла в полузамахе:
— Госпожа, вы точно уверены? — пожелал уточнить средневековый кутюрье.
— Вполне! Видите, я специально на веревочке отметила: синяя бусинка — ноги, желтая — руки...
— Малыш сильно вертелся?
— Где уж ему вертеться! — отмахнулась Орлетта. — И не такой уж малыш...
— ...Просто фигура нестандартная, — пояснила я.
— Ясно, — усилием воли взяв себя в руки, мастер оценил выбранный нами отрез ткани, и поцокал языком — темный бархат с изумрудным отливом и впрямь был хорош: — Через три дня можете приходить на первую примерку.
— Исключено! — отрезала я. — готовый костюм нужен не позднее завтрашнего утра.
— Но... — начав фразу, швец как будто с размаху налетел на каменную стену, и резко переменил мнение: — Хорошо, завтра все будет готово.
— Награда будет королевской, — с таким обещанием мы покинули лавку. Уже перевалило за полдень, а следовало переделать еще тысячу и одно дело.
Вопреки опасениям, ювелиры охотно принимали обратно единожды проданный товар, отсчитывая мне на руки столбики звонких монет. Теперь можно было расплатиться и с сапожником, и с портными, и заказать себе еще одно новое платье... даже не одно — похоже, дела у моей "заместительницы" шли хорошо, и денежки текли рекой. Или ей продавали с большой скидкой, а у меня принимали обратно за полную стоимость? Проверить это было невозможно, но вскоре деревянный ящичек из-под мыла, в который мы складывали "выручку", уже едва не трещал по швам, а несущий его Левушка все чаще душераздирающе вздыхал. "На сдачу" я желала торговцам драгоценностями дальнейшего процветания.
Только две изящные подвески и аляповатая цепь с камеями никак не могли найти хозяина. У меня уже ныли ноги, телохранитель начал картинно прогибаться под коробкой с золотом, а Орлетта — подозрительно часто бросать взгляды в сторону обжорного ряда. Пока один из ювелиров, которых мы обходили уже по третьему разу, не вспомнил, что, кажется, эти вещи продавались в лавке его соседа. Несчастный то ли косо посмотрел, то ли недостаточно низко поклонился перед важной посетительницей, но только после визита придворной королевской чародейки дела ювелира покатились под откос — в конце концов, он окончательно разорился, отдал свой магазинчик за долги, и теперь пропивал последнюю рубашку в ближайшем кабаке.
Через порог местного притона разврата я переступила не без внутреннего смущения. Не только (и не столько) оттого, что приличной девушке нечего делать в таком месте, но предвидя град отчасти справедливых упреков, которые несомненно обрушит на мою несчастную голову несчастный ювелир. Вот только чего я совсем не ожидала, так это того, что разоренный бизнесмен бухнется на колени и примется... благодарить меня от всей души, искренне убежденный, что лишь благодаря чародейскому заступничеству избежал участи еще худшей, вроде гибели в горящей лавке.
— Заступница! — истошно вопил бедолага, ползая на коленях по грязному заплеванному полу корчмы и пытаясь облобызать — не ногу, боже упаси! страшно подумать, что после такого стало бы с дерзновенным, — хотя бы край длинного подола.
— Встаньте! Да встаньте же! — пытаясь увернуться от благодарного безумца, я подмела юбкой всю таверну.
— Не встану! Бейте меня, а не встану! — глухо завывал бывший ювелир, уткнувшись лбом в плотно утоптанный сор, заменявший в кабаке деревянные половицы.
Обстановку разрядил Левушка: одной рукой перехватив тяжелый ящик с деньгами, второй он подцепил упорствующего "счастливца" за воротник и, легко приподняв над землей, усадил того на колченогий табурет.
— Я, кхм... Да, я когда-то купила у вас эти вещи, — заплеванный столик, прежде прогибавшийся лишь под весом пивных кружек, удивленно крякнул, когда на отполированные локтями многочисленных выпивох доски опустилось золото.
— Правда, — мастер выдохнул в мою сторону струю густого перегара — аж голова закружилась.
Может, и вправду было лучше, когда он дышал в пол? Но переигрывать уже было поздно, и я отважно продолжила:
— А сейчас хотела бы вернуть их вам.
Нервно хихикнув, бедолага грязным пальцем оттянул ворот не более чистой рубахи:
— Благодарствую... Только... Ведь не осталось у меня ничегошеньки, окромя бессмертной души!
— Мне она без надобности, — торопливо отказалась я, прежде чем тяга к выпивке пересилила средневековую религиозность, впитанную буквально с молоком матери. — Вернее сказать, я хотела бы, если можно так выразиться, одолжить вам эти вещи, до тех пор, пока вы не сможете полностью за них рассчитаться.
— И что мне теперь делать? — непонятливо моргнул выпивоха. Правду говорят, что алкоголь отупляет...
С трудом справившись с ощущением, что совершаю большую ошибку, с максимальным терпением, на которое оказалась способна, я попыталась объяснить еще раз:
— Ну, что вы умеет еще, кроме ювелирного дела?
— Пи-и-ить, — после непродолжительного раздумья икнул мой собеседник.
— А вот этого не надо! — я строго погрозила пальцем. — Пить вы больше не будете. Ну, кроме воды, конечно. По рукам?
Тот зачарованно кивнул, протягивая ладонь к драгоценностям. В глазах его отчетливо прослеживалась длинная цепочка математических расчетов — на сколько поллитр вытянет каждая вещица. Мои слова о вреде пьянства, обращенные к здравому смыслу, явно упали не на благодатную почву.
На глазок оценив блеск желтого металла и радужное сверкание камней, кабатчик просиял ярче летнего солнышка, и напротив свободной руки ювелира сама собой точно из ниоткуда возникла приземистая стопка. Автоматически обхватив ладонью, бывший мастер поднес ее ко рту, задумчиво опрокинул в горло, точно не осознавая, что делает... И, закашлявшись, тут же веером выплюнул спиртное на пол. Может, не все еще потеряно!
— Все равно пропьет, — скептически заметила Орлетта, как только мы вышли на свежий воздух.
— По крайней мере, я сделала все, что могла, чтобы этого не случилось. Появилась возможность выбора, и если при этом все-таки скатится на самое дно — в этом уже не будет чужой вины.
— А ты чувствуешь себя виноватой? — удивилась девушка.
— Мне все-таки кажется, что к его разорению приложил свою шаловливую лапку демон...
— Вот именно — демон, а не ты!
— Но у нее было мое лицо!
Рыцарша вздохнула:
— Если, к примеру, твоя собака укусит прохожего — ты будешь виновата?
— Конечно! Значит, плохо ее воспитала, не смогла внушить, что нельзя кусать живых людей...
— Хорошо... А вот если... — она наморщила лоб, пытаясь найти подходящий пример в сокровищнице народной мудрости: — А вот если твой топор, воткнутый в притолоку, упадет на голову кому-нибудь из соседей, кто будет виноват?
— То есть, соседи придут ко мне с обыском или в качестве понятых? Кому вообще пришло в голову воткнуть топор в такое место!
