Три Заряницы

Колдун разъяренно заметался, подхватил обломок и резко выдернул скрытый в посохе нож.

— Клянусь тебе, Стас. Клянусь, что сам... САМ тебя зарежу!

— Мечтай, мразь, сколько хочешь, мне до тебя дела нет. Главное помни, что чем дольше тянешь, тем утро ближе и хозяйка твоя слабее.

Ведьмак больше не глядя на беснующегося старика подошел к Туру.

— Сейчас разойдетесь вокруг оврага и встанете так, чтоб один мог видеть другого. Вокруг места, где стоять будете, выложите по кругу солнечные камни. Мара уже знает, что мы тут и сначала жнецов выпустит, а уж потом сама явится, будьте к этому готовы. Я постараюсь не тянуть и амулет как можно раньше открыть.

Эти слова заставили ведьмака сжать его руку и Стас вынужден был мягко отцепить его пальцы.

— По другому не получится... Мару иначе не одолеть, — несколько минут молчал, давая ему переосмыслить сказанное и снова заговорил. — Теперь главное. Как только я амулет открою и вас призову, глаз от меня уже не отводить, и что бы не случилось с места не двигаться.

Тур со вздохом кивнул, подошел у ожидающим их в стороне ведьмакам и вскоре они начали расходиться по оврагу.

Стас проводил их взглядом и обернулся к колдуну.

— Ничего, ведьмак, ничего, — шипел разъяренный старик, стоя к нему спиной и в раздражении бросая собранный Ерохой хворост на угли. — Это ты смелый такой, потому что Мару по-настоящему не знаешь. А вот явится Смертоносная, высосет тебе кровушку, сладким мясом закусит, вот и посмотрим, что ты запоешь.

— Ты гляди, раньше меня не навернись, провидец. Мара хоть и нечисть, а предательства тоже не потерпит, — обошел его и встал напротив Ерохи, что сидел рядом со служанкой.

— Теперь ты, Ероха, — пристально посмотрел ему в глаза. — Разбираться, как ты с колдуном связался, я не стану, но по глазам вижу, что тебе самому это тошно. Так вот, предлагаю тебе следующее. Отведешь служанку в терем, передашь моим людям в целости и сохранности, и считай, от его рабства избавился — хочешь уходи, хочешь в тереме до утра оставайся, дело твое. Только предупреждаю, утром князь к терему подойдет и придётся тебе ответ перед ним держать.

— Я б сегодня на каторгу вернулся, только бы у него не служить, — бывший каторжник поднял голову и твердо добавил. — Девку в терем отведу, не сомневайся. И если надо будет, сам против нечисти встану.

— Что ж, — ведьмак окинул его оценивающим взглядом. — Я тебе верю, — протянул булаву назад.

Ероха решительно кивнул, поднялся, и протянул руку служанке.

— Пошли, у нас времени осталось как раз до терема добраться, пока Мара не проснулась.

Женщина затряслась, испуганно заозиралась, но послушно встала и намертво вцепилась в его руку.

Стас убедился, что они ушли и снова обернулся к колдуну.

— Ну что, Прохор? Готов зверя вызвать? — присел в нескольких метрах от костра и кивнул на нож, который тот держал в руке.

— Так Мару увидеть не терпится, разнобельмый? — колдун ухмыльнулся, обнажая на удивление белые зубы, и прибавил. — Ничего, перетерпишь. Всё одно костер получше разгореться должен.

— Можно и потерпеть, — голос ведьмака прозвучал на удивление спокойно, даже насмешливо. — Только недолго, Прохор, а то у меня уже руки чешутся кровью твоей костер окропить.

— Это у нас взаимное, — оскалился колдун и подкинул в руке нож. — Да... Не думал я, ведьмак, что ты про нож догадаешься, — любовно погладил лезвие и не скрывая разочарования снова взглянул на ведьмака. — Ну, да нечего, всё равно тебе Морану не одолеть. Ты, я так понял, на амулет свой надеешься? — метнул взгляд на висящую на груди ведьмака подвеску. — Думаешь, что самый хитрый — я Морану вызову, ты амулет откроешь, все стихии тебе подчинятся, и Маре конец? Но так, не получится, Стасик. Мару недаром Смертоносной зовут. Думаешь с ней хоть кто-то в скорости сравниться может? Ты пока одну защелку открывать будешь, она тебе десять раз голову откусить успеет, — глумливо заломил бровь и играючи подбросил нож в воздух, поймал за рукоятку, и будто собираясь повторить предыдущее действие и вдруг резко изменил угол замаха и клинок полетел во Владыку. Колдун вскочил, какое-то мгновение надеясь, что брошенное оружие пробило ведьмаку горло, и тут же разочарованно сел обратно.

— Слабый у тебя замах, колдун, прямо как у ребенка, — ведьмак протянул ему пойманный за лезвие нож назад. — Зови зверя, колдун, луна как раз над головой стоит — хозяйка твоя в самой силе.

Прохор пробормотав, что-то неразборчивое, но послушно полоснул себе по запястью.

— Сам напросился, урод. Теперь захочешь отступить, да поздно. Густая темная кровь с шипением закапала в костёр и по оврагу разнеслось вызывающее дрожь пение.

* * *

Тур провел нас через лес и болото к большому и глубокому оврагу по дну которого была проложена каменная дорога. Место знакомое и мне и Вельке — именно по ней вёз нас колдун в свой терем; только тогда оно мне жутко мрачным казалось, а сейчас я просто не узнавала его и то и дело оглядывалась. Солнце садилось и в свете его заходящих лучей овраг представлялся волшебным ковром, полыхающий ярким калейдоскопом весенних красок; особенно красиво смотрелись подкрашенные красноватыми отсветами травы на склоне и густые заросли орешника на другой стороне дороги, что переливались на солнце всеми оттенками зеленого. Жаль только любоваться этим местом получилось недолго: густые сумерки быстро ложились на землю и яркие ещё несколько минут назад краски на глазах выцветали и смазывались в однотонную серую массу.

Мы спустились к дороге, прошли немного по каменной кладке и повернули в сторону мелкого, но довольно широкого ручья. Тур обеспокоенно оглянулся на нас и я ободряюще улыбнулась.

— Ничего страшного, да Веля? — обернулась к княжичу, у которого в сапогах безбожно хлюпала вода. — Что нам какой-то ручей после болота.

— Дойди бы скорей, — у Вельки застучали зубы и ведьмак нахмурился и подошел к нам.

— Садись, — присел, подставляя ему спину и помогая взобраться на закорки.

— Я мальца перенесу и за тобой вернусь, — обернулся ко мне.

— Не переживайте, я привычная, — как можно беззаботнее отмахнулась от помощи и шагнула за ними в холодную воду.

Промокшие ещё в болоте башмаки заскользили по каменистому дну и намокший сарафан тут же намертво прилип к ногам, мешая идти. Я невольно вспомнила другую переправу, когда чуть под телегой не утонула, только тогда Стас был рядом. Перед глазами встал Владыка, каким я впервые запомнила его: в плаще и капюшоне закрывающем лицо. Я даже головой тряхнула, прогоняя наваждение. Подняла голову и чуть не вскрикнула, когда взгляд натолкнулся на точное подобие только что пронесшегося перед глазами образа.

— Здравствуй, Тур, — казавшаяся призраком фигура сделала шаг и я разочарованно выдохнула. Голос прозвучавший из-под капюшона никак не мог принадлежать Стасу.

"Дура! Как бы он тут так быстро оказался?"

Сердце неприятно заныло и страх за него вернулся с новой силой.

— Тур, мы дошли? — поспешила выйти на берег.

— Да, лагерь за орешником разбит, — ведьмак спустил княжича и я подошла к нему, и встала рядом.

— Спасибо тебе, — поклонилась и взяла Вельку за руку. — Дальше мы сами. Ты Стасу больше нужен, — подтолкнула Вельку к закутанному в плащ ведьмаку и тот снял капюшон, и согласно кивнул Туру.

— Девка дело говорит. Ещё пара минут и стемнеет совсем.

На лице Тура промелькнуло странное выражение, но было видно, что он рад, что всё так легко уладилось.

— Ну, тогда я пойду? — развел руками, будто спрашивая у меня разрешения, и я помахала ему на прощание. Ведьмак повернул к ручью, быстро перебрался на другой берег и обернулся, выкрикивая на ходу.

— Владыка велел их в своей палатке разместить. Пусть спят до утра, а утром князь к терему подойдет и за вами людей вышлет.

Наш новый провожатый молча кивнул и проводил нас через плотные заросли на другую сторону оврага, где был разбит лагерь ведьмаков. Велька увидел лошадей и сразу позабыл и про намокшие сапоги, и про холод, и про усталость, так что едва за полу рубашки его ухватить успела, так он подпрыгнул.

— Ты куда? — цыкнула на него шепотом. — Не видишь, им не до нас.

Княжич надулся, но взглянув на быстро натягивающих палатку ведьмаков, и покорно опустил голову.

— Ладно, завтра отец придет, я тогда покатаюсь.

Мы вошли в палатку и я с облегчением присела на свернутую в тугой узел постель, хоть даже не знала от чего так устала, наверное просто перенервничала.

Велька принялся стаскивать промокшие насквозь сапоги, и я собралась с силами, расстелила ему постель, и выглянула узнать, нет ли у них сухой одежды, если не для меня, то хоть княжичу переодеться.

— Дяденьки, у вас случайно плаща ещё одного нет? Княжич совсем промок, боюсь, застудится.

— В палатке посмотри. Там у стены узел с вещами Владыки стоит.

Я оглянулась назад и увидела у самого входа завязанный мешок. Быстро расстелила постель и принялась развязывать тесемки. Заглянула внутрь и радостно вскрикнула, выхватывая взглядом знакомую рубашку с мелкой вышивкой по вороту.

— Давай мне.

— Куда? — чуть не с боем забрала у него рубашку и быстро спрятала за спину. Достала со дна ещё одну и протянула ему.

— Эта лучше, она новая.

Велька быстро стянул мокрые вещи, набросил сухую рубаху и с голыми ногами нырнул в разосланную постель.

— Луша, ложись, — кивнул на узел с моей постелью, и я поискала глазами, куда бы положить рубашку.

— На мою постель клади, — похлопал по одеялу и я нехотя отдала ему отвоеванную добычу. Быстро расстелила вторую постель и попросив княжича отвернуться переоделась.

Сухая ткань, приятным теплом прильнула к телу, я влезла под одеяло и села, чтобы разложить наши мокрые вещи на просушку на полу. Жаровня в центре палатки дышала ровным теплом и я надеялась, что до утра всё высохнет.

— Вы есть будете? — полог, прикрывающий вход в палатку немного приподнялся и до нас донёсся запах гречневой каши.

— Велька, ты как? — повернула голову к княжичу, но тот только устало отмахнулся и пробубнил что-то непонятное, а я покачала головой.

— Спасибо, мы не хотим.

Полог опустился и я без сил уронила голову на подушку. Закрыла на минутку глаза и неожиданно для себя уснула.

Солнце, высокое чистое небо над головой, мягкая зелень вокруг, и в траве то и дело выглядывают лазоревые васильки и красные маки. Я плету венок, сидя около Стаса, а он терпеливо сносит все мои издевательства, пока я и так и эдак примеряю на него свою работу.

Тянусь через него за пурпурными колокольчиками наперстянки, и сама не замечаю, как оказываюсь в его в объятиях. Делаю вид, что пытаюсь вырваться, но он смеется, и смотрит на меня совершенно хмельными глазами. Замираю от счастья и невольно начинаю смеяться в ответ. Затем лукавая улыбка проскальзывает на моих губах, и я наклоняюсь, и быстро целую его. В голове шумит и я умираю от счастья, чувствуя, как его губы накрывают мои.

— Любишь его? А он с другой спит.

В мое ухо вливается ледяной голос и бесстыдная сцена проносится у меня перед глазами. В ужасе вскакиваю, выискиваю страшную женщину глазами и красные провалы на её лице прожигают меня до костей.

— Не помнишь? Это потому, что он тебе память стёр, — на меня пахнуло смрадом из растянутого в усмешке рта.

— Уходи! — изо всех сил пытаюсь зажмуриться. С огромным трудом мне это удается и я отворачиваюсь, и вцепляюсь в Стаса, что стоит за спиной. Обхватываю руками крепкие плечи и на миг они дарят мне успокоение, но буквально за секунду теряют рельеф, истончаются и превращаясь в старческие — иссохшие и узловатые.

Я с ужасом отталкиваю от себя Прохора и ору... ору, как полоумная, разрываясь между колдуном и Марой...

Вскинулась в липком поту и рукой зажала себе рот, чтоб в самом деле не закричать — слишком уж реальным был сон, слишком настоящим. Да что говорить, если я даже запахи из него до сих пор слышала и под пальцами дряблую кожу ощущала.

Снаружи заржали лошади и я вздрогнула, пугаясь даже таким привычным моему слуху звукам. Оглянулась на княжича, но тот спал крепко и потянулась за разложенным на полу сарафаном. Подол всё еще был влажным, но мне было всё равно: главное на улицу выбраться и мысли переключить. В жаровне догорали последние угли и я разворошила огонь и подложила несколько сухих веточек из лежащей на полу вязанки, а потом выскользнула на свежий воздух и быстро пошла в сторону разложенного у ручья костра. Ночь была холодная и то, что я дрожала и стучала зубами, никого не удивило, наоборот; ведьмаки встали, уступая мне место у самого огня, и тот что был постарше протянул свой плащ.

— Бери, грейся.

— Спасибо, — не смогла отказаться и закуталась в теплую ткань, вспоминая другой плащ, который Стас отдал мне, когда вывозил из дома колдуна. Ох, если бы он был тут, всё бы по-другому воспринималось.

Ведьмак отошел в сторону и я спохватилась, что человек из-за меня замерзнет и подвинулась на край расстеленной у костра попоны.

— Куда вы? Садитесь, места всем хватит.

— Да, ладно, не замерзну, — отмахнулся он, но присел рядом и с интересом посмотрел на меня. — А ты не спишь чего? Или голодная? — я мотнула головой, что нет, и он взял котелок, сходил к ручью набрать воды, вернулся и высыпал в него пригоршню сухих ягод из небольшого узелка, что лежал тут же на попоне. — Я сейчас чай поставлю. Будешь чай? Смородиновый, — многообещающе подмигнул и я благодарно улыбнулась.

— Спасибо, буду, — кивнула в ответ и уставилась на огонь.

Долго сидели молча: я ждала пока вода закипит, а ведьмаки с любопытством посматривали меня, изредка переглядываясь между собой. Я видела, как им не терпится начать меня расспрашивать, но упорно делала вид, что не замечаю этого.

Постепенно я согрелась и перестала дрожать, только всё равно неспокойно было и из головы не шло, как там Стас и что с Прохором. Может это и плохо, но мне ужасно хотелось, чтобы он убил его. Чтоб можно было наконец успокоиться и перестать бояться его каждую минуту. Но ещё больше мне хотелось, чтоб Стас вернулся и не нужно было переживать, что колдун убьет его.

— Хоть бы утро скорей, — посмотрела на звездное небо над головой и вздохнула, молясь, чтобы со Стасом не приключилось никакой беды.

* * *

Колдун тянул свою молитву, а Стас наблюдал за ним, и думал о том, как ему хочется придушить его и избавиться наконец мир от его мерзости. Прохор, в свою очередь, смотрел на него с не меньшей ненавистью: молодость и привлекательность ведьмака до белого каления злили его и вызывали в душе дикое желание растерзать соперника; но сила была сейчас не на его стороне и приходилось просто ждать и надеяться, что Морана сполна отыграется на нём за его страдания.

Пламя потянулось выше, отдавая жаром вокруг себя, и стоящий в метре от костра ведьмак расстегнул застежку плаща и повел сильными плечами, стряхивая черную ткань на землю. Колдун завистливо вздохнул.

"Дал же бог силушку выродку. Нет, чтоб был как все, я бы его живо в бараний рог скрутил", — перевел взгляд на лежание у ног обломки посоха и скривился. — "А Морана — сука! Сколько лет обещаниями кормила, что молодость вернет, а я как дурак верил. Ладно, поглядим ещё так ли плох старик, как вы все думаете, пусть только покажется, гниль болотная. Ох, удивишься ты, Стасичек, как быстро она косточки твои обглодает, а я рядом постою, полюбуюсь', — предвкушающая ухмылка заиграла на его губах, но под пристальным взглядом Владыки быстро угасла и он снова насупился.