Хоуп чувствовала себя выжатой, словно привезённый с юга цитрус после попадания в молотилку. Даже то, что шокированные произошедшим, почерневшие эквестрийцы, большую часть из которых пришлось будить из-за того, что противоядие от распылённого в воздухе газа они не принимали в знак протеста против решения кристалийцев... наконец-то уехали, не столь уж сильно радовало фиолетовую единорожку.
...И вроде бы план сработал: глава заговорщиков выбрался из своего логова, попал под атаку Кристального Сердца, но поймать его так и не удалось. Гвардейцы, отправленные на захват неизвестного нашли только красный плащ и посох, покрытые слоем чёрных кристаллов, а все последующие поиски вовсе не принесли никакой пользы. Враг словно бы растаял в воздухе, ну или применил телепортацию, чего под внешним воздействием не смогли бы сделать и принцесса любви с ученицей принцессы дня (если верить их словам).
К облегчению Рэдиэнт, которая в полной мере почувствовала на себе вес ответственности за принятые решения, кристалийцы не впали в панику и порядок удалось сохранить малыми силами. Однако же это имело и негативные последствия: пусть неизвестный враг был изгнан (но не схвачен и не убит), некоторые недовольные начали задавать вопросы о том, столь ли большой являлась угроза, чтобы лишать их защиты от вторжения и непогоды? Необходимость же полностью восстанавливать освещение, обогрев, артефакты с иным предназначением, организовывать дозоры на случай появления врагов вроде бандитствующих грифонов тоже не лучшим образом сказывалась на репутации новой королевы.
Пока что у них было достаточно еды, воды, вещей первой необходимости; пытавшиеся узурпировать трон эквестрийцы отступили; на востоке находилось союзное объединение племён оленей, которому они сами недавно оказывали помощь... Только вот в случае если к приходу снежной бури не удастся восстановить защитный купол, а к моменту когда припасы покажут дно не восстановится торговля с югом, Хоуп рисковала из всеобщей любимицы и защитницы превратиться в самодура, не оправдавшего высочайшего доверия. А потому она работала без сна и отдыха, пока наконец ноги не стали подкашиваться от усталости, а магическое истощение ни подобралось вплотную.
Кристальное Сердце восстанавливало заряд магии очень медленно, что можно было объяснить помехами со стороны им же и созданных чёрных кристаллов. Оставлять же его без присмотра, либо под охраной гвардии при условиях, что где-то неподалёку может скрываться маг неизвестной силы казалось недопустимой легкомысленностью. Таким образом было принято решение взять артефакт с собой, чтобы при помощи навеянных на себя приятных эмоций подпитать его во время сна...
Стоило фиолетовой единорожке коснуться головой подушки, как её сознание погрузилось в череду образов из прошлого: совместные вечера в приюте; слишком хмурый и серьёзный, а от того и одинокий серый единорожек в библиотеке; первая Кристальная Ярморка; королева Аморе, которая заметила таланты Сомбры и взяла его под своё покровительство... после чего уже он обратил её внимание на сиреневую кобылку... Картины минувших дней вызывали в груди тепло, растекающееся по телу лёгкостью, что приносила облегчение и снимало усталость. Часть этого тепла уходила во вне, впитываясь в реликвию кристалийцев, что казалась наполняемой тонкой струёй бездонной бочкой.
...А затем что-то изменилось: рядом будто бы разгорелся настоящий костёр, от коего веяло жаром, но не несущим угрозы обжечься, а будто бы желающим защитить. Кристальное Сердце жадно втягивало в себя это новое подношение, постепенно разгораясь всё ярче и начиная пульсировать в такт сердцу самой Хоуп, которая застыла в пограничном состоянии между сном и явью. Она чувствовала, что лежит на кровати, но в то же время в её голове никак не желала развеиваться пелена грёз, столь приятных и сладких для утомлённой кобылки, что за них хотелось держаться обеими руками.
...Она ведь так устала от всего, что свалилось на её плечи после пробуждения в том убежище короля-чародея. Неужели ей нельзя хотя бы чуть-чуть побыть не уверенной в себе, могущественной и опасной целительницей, находящей ответы на все вопросы, а просто Хоуп, которая хочет тишины, покоя и защиты?
...Неужели она просит слишком много?!
Тепло вокруг становилось сильнее, как и пульсация Кристального Сердца обрела уверенную мощь. Однако же в груди почему-то стало горько и холодно, а на глазах навернулись непрошеные слёзы.
...Светлые образы грёз сменялись всё более и более мрачными картинами приближающегося кошмара, когда на город-государство сваливались всё новые испытания. Первой потерей стала королева Аморе, но взошедший на престол Сомбра сумел удержать королевство от катастрофы, а затем и продолжил его развивать, пока не появилась угроза со стороны дикарей. После этого и друг детства отдалился, изменился, стал кем-то другим... лишь иногда показывая из-под маски того жеребца, к которому волшебница испытывала искренние чувства...
...Возвращение в мир после заточения в ловушке не стало простым: ей пришлось столкнуться с предвзятостью, гордыней, высокомерием, подозрительностью, опасением, жадностью и надеждой. Как бы это ни было парадоксально, но именно последняя эмоция, изливаемая едва ли не каждым кристалийцем стала самой тяжёлой для Рэдиэнт, что просто не могла их бросить, подвести, разочаровать. Кроме же всего этого — Сомбра ушёл, даже не попрощавшись, хоть и обещал дождаться её.
Хоуп старалась найти объяснения, приводила разумные доводы, разбирала состояние друга детства с точки зрения целителя, но при всём этом чувствовала горечь и обиду, загоняемые в самые глубины души. Возможно именно для того, чтобы отвлечься от этих терзаний она и вцеплялась в работу с ожесточением, достойным лучшего применения? В конце концов её окружали пони, которые нуждались в лидере, желали использовать неопытную кобылку в своих интригах, пытались командовать, подкупать, давить... При этом лишь единицы из них старались заглянуть чуть глубже, нежели на поверхностную маску, но даже они не понимали всего.
Фиолетовая пони чувствовала себя натянутой струной, вот-вот готовой порваться. Она вовсе не была такой сильной, какой старалась казаться перед остальными, в результате чего вокруг образовался круг отчуждения, заставляющий ощущать усиливающееся одиночество. И недавние события, начавшиеся коронацией и окончившиеся высылкой Эквестрийцев из Кристальной Империи совершенно не помогали всё исправить.
...Лёгкие, невесомые прикосновения к гриве были приятны, а окружающее тепло наконец-то дало возможность расслабиться. Однако же отступившее напряжение подействовало несколько не так, как можно было ожидать: Хоуп заплакала. Тихо, без всхлипов и содраганий, молча, крепко прижимая к себе Кристальное Сердце, даже через закрытые веки сияющее будто солнце, что не стремилось ослепить, а только делилось истекающей из него силой.
— Сомбра, вернись... — тихим шёпотом попросила фиолетовая единорожка.
— Я здесь, Хоуп, — прозвучал негромкий ласковый ответ, а по гриве ещё раз проскользила крепкая, но мягкая ладонь.
Кобылка открыла глаза и заморгала, стараясь привыкнуть к свету, источаемому кристаллом в её руках. оторвав голову от подушки и прищурившись, она увидела крупного жеребца, который сидел на краю кровати и смотрел на неё непривычными печальными глазами с синими радужками, красными склерами и изумрудными огоньками зрачков. Он был облачён в одежду непривычного покроя, черты его морды вызывали сотни образов из прошлого, а приподнятые в нежной улыбке уголки губ заставили вспыхнуть пожаром тлеющие в груди угли.
— ...Я сплю? — спросила волшебница, не в силах поверить в реальность увиденного.
— Тогда весь мир — это твой сон, который перестанет существовать в тот же миг, стоит тебе проснуться, — беззлобно усмехнулся жеребец, осторожно заправив выбившуюся из гривы прядку за ухо кобылки.
Кристальное Сердце сияло, смывая плохие эмоции словно вода убирает засохшую грязь. На глазах же Хоуп снова выступили слёзы, которые она никак не могла остановить. Ей хватило сил лишь на то, чтобы выдавить из себя слова:
— Тогда... я не хочу просыпаться. Никогда.
"Ведь пока я сплю — ты со мной", — так и не прозвучали эти слова вслух, да и не были они нужны самой Рэдиэнт, впервые за долгое время чувствующей себя по-настоящему счастливой... даже если всё вокруг было лишь сном.
— Почему ты плачешь? — спросил единорог приблизившись, кончиками пальцев стерев влажные дорожки с щёк кобылки, от чего она почувствовала как к мордочке приливает кровь.
— Я... Мне одиноко, Сомбра, — призналась новоявленная королева. — Холодно и одиноко... с тех пор как ты ушёл. Все чего-то хотят, просят, требуют... Проблемы сыплются как снег на голову, а я... Меня к этому не готовили. Понимаешь?
— Но ты со всем справилась. Разве нет? — удивился жеребец, подушечками пальцев поддержав подбородок собеседницы.
— Я очень устала, — прикрыла глаза Хоуп. — Сомбра, побудь со мной ещё чуть-чуть. Пожалуйста.
— Прости за то, что оставил тебя одну, — произнёс собеседник. — Мне... нужно было многое понять и переосмыслить. Но это не отменяет моей вины.
— Тш-ш-ш... — отпустив Кристальное Сердце, которое вместо того чтобы упасть на кровать взмыло в воздух и зависло над кроватью, начав медленно крутиться вокруг своей оси отбрасывая разноцветные блики на стены спальни, Рэдиэнт прижала указательный палец к губам друга детства, почувствовав его горячее дыхание. — Если мы начнём извиняться друг перед другом — этот сон успеет закончиться. А потому...
Обхватив голову единорога ладонями, фиолетовая кобылка подалась вперёд и впилась в его губы поцелуем, слыша лишь стук собственного сердца, трепещущего в груди. Они отстранились друг от друга лишь тогда, когда им стало не хватать воздуха, после чего их взгляды снова встретились.
— Хоуп... — попытался что-то сказать Сомбра.
— Просто поцелуй меня, — попросила фиолетовая единорожка, вновь приближая свою мордочку к единорогу. — Сегодня я хочу быть твоей... пока ты здесь, со мной...
— Я больше не исчезну, — заверил он, кладя ладонь на пылающую жаром щёку. — Больше не сбегу... Обещаю.
— Обманщик, — прикрыв глаза, шепнула в ответ фиолетовая единорожка, прерывая протесты новым поцелуем, более долгим и нежным, но в то же время волнительным и ничуть не менее приятным.
Обхватив руками шею жеребца, Рэдиэнт опрокинулась назад и потянула его за собой, заставив упереться ладонями в кровать справа и слева от неё. Лихорадочный взгляд скользил по чертам морды, мускулистому торсу, скрытому за тонкой тканью, грудь тяжело вздымалась от глубокого дыхания, тем самым заставляя натягиваться уже собственный жилет, кажущийся сейчас невероятно тесным.
— Сомбра, я тебя люблю, — призналась фиолетовая единорожка, вернув своё внимание к необычным глазам, в коих отражалась какая-то непонятная борьба. — Пожалуйста...
На этот раз договорить не дал уже единорог, наклонившийся к мордочке волшебницы, удерживая свой вес на полусогнутых руках. Его поцелуй был осторожным, но в то же время требовательным, что лишь сильнее кружило голову.
Хоуп обхватила руками могучий торс, выгнула спину, стараясь прижаться к нему всем телом, а затем почувствовала, словно куда-то проваливается...
...
— Чувствую себя идиотом, — констатирую очевидный факт, глядя на сладко сопящую лёжа на спине фиолетовую единорожку, на мордочке которой застыла лёгкая улыбка. — Даже не знаю, поблагодаришь ли ты меня за это после пробуждения, ну или врежешь за то, что не воспользовался моментом.
С усталым вздохом заваливаюсь на бок, чтобы устроиться рядом с Рэдиэнт, а после недолгих раздумий — обнимаю и притягиваю её к себе, устраивая голову на своём плече. Волшебница на это что-то пробормотала сквозь сон, закинула руку мне на грудь а согнутую в колене ногу на живот, после чего засопела с явным удовлетворением. И всё это происходило в свете кристалла, кружащего над нашими головами в безмолвном танце...
Примечание к части
Всем добра и здоровья.
Дороги сплелись 3
Мерное сопение Рэдиэнт, приятное глазам сияние Кристального Сердца, создающее интимную обстановку в королевских покоях, тёмные кристаллы на стенах и потолке, которые так и не успели убрать к настоящему моменту... нагоняли расслабленность и умиротворение. Совсем несложно оказалось представить себе, как я активирую кристалл и заставляю его создать непроницаемый купол под городом, затем объявляю о своём триумфальном возвращении, а потом объявляю Хоуп своей королевой. И народ, под давлением непререкаемого авторитета подавляющей магической силы (и армии), склоняется перед своим повелителем... шатавшимся непонятно где кучу времени после возвращения.
"Эта картина настолько соблазнительна, что у меня аж кровь кипит. Хотя нет: это из-за кобылки, прижимающейся ко мне всем телом. Эх... Вот вроде бы и сделал всё правильно, но чувствую себя полным...", — посмотрев на мордочку фиолетовой единорожки, чувствую как во рту становится сухо от воспоминаний о поцелуях, одновременно жарких и нежных.
Понятно, что Рэдиэнт считала всё это сном, а следовательно и не до конца отвечала за свои действия, но ведь именно в таком состоянии наружу показываются настоящие, подавляемые в обычное время чувства и желания. И если бы прежний я был привязан к ней как к другу чуть слабее, то сегодняшняя встреча могла бы закончиться иначе.
"Я... отправил во френд-зону красивую кобылку из-за своих воспоминаний? Не-е-ет. Глупость какая. Мне просто не хочется, чтобы осознав всё она о чём-то жалела. Вот так-то", — осторожно коснувшись кончиками пальцев левой руки лба фиолетовой единорожки, нежно провожу по бархатистой шёрстке до виска и замираю в сомнениях.
...Мне нужна информация о том, что произошло в городе с момента моего бегства, а самый достоверный источник информации лежит рядом и вызывает во мне определённые желания. Будить её не хочется, но есть и иной способ устроить разговор... для чего отлично подходит техника допроса, если её вывернуть и лишить всех атрибутов, которые должны причинять страдания.
"Время, как говорится — деньги. Ну и, как сказал один вымышленный персонаж: "Куй железо не отходя от кассы". И тогда почему я колеблюсь?", — фыркнув от раздражения, вижу как наморщила носик Хоуп, тут же постаравшаяся крепче обнять меня рукой.
— Что-то я совсем размяк, — собравшись с мыслями, концентрируюсь на нужном навыке и погружаюсь в сознание кобылки, что можно посчитать тем же сноходчеством, коим промышляет одна ныне сосланная покорять просторы луны принцесса...
...
Она осознала себя стоящей в бальном зале, в свете десятков магических огней, в голубом платье без рукавов, но с юбкой-колоколом. Вокруг не было никого, но звучала музыка, льющаяся будто бы со всех сторон... и ниоткуда одновременно. Однако же не успели в голове зародиться вопросы, как из-за спины раздался знакомый большую часть жизни голос:
— И снова здравствуй, Рэдиэнт.
— Сомбра! — стремительно обернувшись, она увидела жеребца с тёмно-синей шерстью, чёрной гривой, синими радужками, красными белками и изумрудными зрачками, одетого в белый камзол причудливого покроя, расстёгнутый до низа груди, что демонстрировало красную сорочку, а также белые штаны, становящиеся особенно широкими к низу. — Во что ты вырядился?
