— Так я сразу состарюсь?
— Нет, детка, эти годы будут подарены тебе, мне не жаль их для тебя, правда. Другими словами, ты остановишь процесс старения в обоих мирах на то время, пока будешь спать с нелюбимым. А это для тебя — крайне трудно, поэтому и цена немалая.
— Здесь предполагается бонус,— перебил его демонариус.
— Да, да, — я упомяну о нем, — голос Ахха зазвучал громче и приобрел сладость и певучесть. — Кроме продолжающейся молодости, ты будешь вознаграждена следующим: звук твоих шагов, шуршание твоего платья, звонкие колокольчики твоего смеха в моменты радости, нежный шепот, сладкие стоны и вскрики во время любви — вплетутся в удивительнейшие мелодии, которые будут потрясать людей во многих мирах в течение столетий. Ты войдешь в века как любимая женщина и вдохновительница великого композитора Руслана Вайды. А он посвятит тебе симфонии. Биографы будут описывать, как он тебя обожал. Это хорошая плата за нелюбовь, правда?
— А если Руслан сам меня разлюбит?
— Теоретически это возможно. Если ты перестанешь его вдохновлять, то договор прекратит существование. У него будет много юных поклонниц, они будут тебе завидовать, ненавидеть и даже строить козни. Но если ты будешь вести себя умно, он тебя не разлюбит. Поручиться за это не могу, но особенности фуэрзы малыша свидетельствуют о крайней привязчивости. Со временем ты станешь незаменимой для него, он попросту, не сможет без тебя обходиться, — Ахх перевел дух. — Заманчиво?
— Пожалуй, да.
— Мне продолжать?
Я опять согласно киваю, слова продолжают возникать на мониторе и свиток разворачивается дальше.
— Еще бы! Быть любимой талантливого и знаменитого человека — мечта многих женщин.
— Еще есть подвохи?
— Есть, детка моя дорогая, есть. Вполне вероятно, что фуэрза твоя застынет, задубеет. Не будет полетов, подъемов, всплесков и огня. Будут пробиваться, конечно, искорки, но секс без любви в течение длительного времени — насилие, от которого она закостенеет. Будет как в реале — ты не любишь мужа, но смирилась с ситуацией и благодарна ему за любовь и верность. Однако фуэрза твоя пришла в полный упадок и стала мощной приманкой для демонов. И если бы казадор тогда не вмешался, я бы тебя не пощадил. Он тебя зажег, всколыхнул, и теперь ты можешь принести пользу мирам Голденгейта. Видишь, как я честен с тобой?
— Подожди, ты хочешь сказать, что мои способности фуэнсена не будут развиваться, если я останусь с Русланом?
— Именно так. Или же будут развиваться очень медленно, чего, впрочем, будет достаточно для того, чтобы быть единственным фуэнсеном на этом уровне Демонета. Других здесь нет и не предвидится. Но разве этого мало? Если ты откажешься от договора, гарантий роста все равно никто не даст — никому не известен предел таланта. Единственное, что остается — возможность влюбиться, что опять не дает никаких гарантий на счастье и взаимность. А в случае согласия — синица в руке и довольно крупная, красивая.
Я молчу, обдумываю им сказанное. Потом спрашиваю:
— Ты сказал, что Руслан уже был здесь?
— Да. Малыш прибежал сюда в страшной панике: во время ночи любви, ты была пьяна и чудо как хороша в постели, даже слишком хороша. Он взлетел с тобой до невиданных высот и был так счастлив, как никогда прежде. А затем — банальное и пошлое окончание: он осознал, что спьяну ты принимала его за казадора. А когда очнулась и поняла свою ошибку, то стала ругать его и громко плакать, сетуя на несправедливость и жалуясь на судьбу.
— Но я ничего этого не помню.
— Странно, что не помнишь. Я вижу, что не врешь. Странно, правда. Надо отдать ему должное, малыш отнесся к этому с пониманием и проявил редкую заботливость. Прежде, чем прибежать сюда, он поручил Анне Вельме заглядывать в номер и следить за твоим состоянием. А здесь он заявил Густаву, что согласен на любые условия и все пункты договора подпишет, не глядя, а главная разменная фигура здесь — ты. Однако, Густав — о, этот честный малый — отказался подписать с ним договор без твоего на то согласия.
— А что же в его договоре?
— Я не могу разгласить тебе его содержимое. И о нашем с тобой соглашении — не узнает никто. Скажу лишь, что если он получит тебя, то напишет несколько музыкальных произведений по моему заказу, но не сейчас, а позднее, когда я сам напомню ему об этом.
— Но зачем он это делает? Он знает, что я его не люблю.
Ахх пожимает плечами:
— Думаю, надеется, что полюбишь его со временем. Он будет очень стараться, чтобы это произошло. Роли игроков часто меняются.
Ахх выдерживает паузу, давая мне возможность перевести дух, и вскоре продолжает:
— Видишь, детка, я стараюсь предусмотреть все варианты, чтобы никого не оставить в обиде. Я всегда раскладываю перед игроком все опции, а реальные неудачники вечно пытаются меня оклеветать. Ну вот, договор составлен, проверь и перечитай. Да, если ты хочешь получить сметанники и ромовые бабки безнаказанно, в качестве дополнительного бонуса, то пожалуйста, но мне даже неудобно включать в договор такую безделицу.
— А подписывать кровью надо?
— Опять отголоски многовековых заблуждений! Достаточно будет, если ты прочтешь договор, трижды произнесешь слово "конкордия", и мы обменяемся рукопожатием.
— А как же возраст остановится? Мне надо будет пройти какие-то процедуры? Не повлияет ли это на мой гормональный баланс и метаболизм?
Густав смотрит на меня изумленно. Ахх ухмыляется:
— Я вижу, что демонариусу Чужого Города, не приходилось прежде работать с дамами — магистрами наук?
Тот неопределенно качает головой.
— Если и повлияет, то только в лучшую сторону, это — сущий пустяк для меня, детка, — уверяет Ахх. — Как и сметанники с ромовыми бабками без малейшего ущерба фигуре.
— Но мне интересно как это будет происходить! — я зачем-то настаиваю на ответе.
— Чтобы объяснить этот механизм, нам придется затратить много времени — определить термины, понятия, потом научиться ими оперировать...
Я киваю, мол, ладно, я подожду, меня этим не испугаешь. Меня пробирает дрожь, и я покрываюсь противным холодным потом.
— Не можешь решиться и пытаешься оттянуть время? Но договор составлен, под ним — наши с тобой имена, сегодняшняя дата и время. Ты можешь мгновенно отменить все написанное, сказав трижды слово "дискордансиа".
Я смотрю на монитор: внизу свитка, с одной стороны выведено старинным шрифтом мое имя — "Полина Аксен", а с другой — "Ахриман".
Я оборачиваюсь и кричу хрипло: — Ахриман! Это твое полное имя?
Ахх с достоинством кланяется: — Одно из древних.
Я медленно пячусь к выходу.
— Ты отказываешься?
— Нет.
— Значит, соглашаешься?.
— Нет.
— Тогда скажи трижды "дискордансиа" и договор исчезнет.
— Нет.
— Тогда прими условия.
— Не могу.
— Почему?
— Боюсь.
— А почему же не отказываешься?
— Жалко.
Мои зубы стучат — то ли от холода, то ли от страха. Передо мной — сам Ахриман, и я должна с ним заключить договор, "продать душу" — как говорили в старину — за молодость. Какой кошмарный сон! Я не могу согласиться и боюсь отказаться.
Густав выступает вперед:
— Тогда план "Б"?
— Угу, — кивает Ахх. — Договор составлен, но не подписан. Все. Иди, детка.
— Куда?
— Куда хочешь.
— А что такое план "Б"?
— Это мои заботы, иди.
— А что будет с договором?
— Договор зависает, детка.
— А Руслан?
— С Русланом план "Б" еще не оговорен.
— Я не отстану, пока ты не объяснишь, что это значит.
— Это значит, что будут опробованы другие опции.
— Какие?
— Зависит от обстоятельств. Например, этот документ может быть переправлен в другое пространство, на другие уровни, другие миры, не менее заманчивые, кстати.
— Прежде, чем решить, я должна разобраться с Женей.
Густав смотрит на Ахха вопросительно. Тот объясняет:
— Полина составила протекцию казадору. Он попал сюда на правах ее партнера. Демонет — единственный мир, куда казадорам вход воспрещен, а он так сюда стремился.
— Неправда! Он меня любил!
— Одно не исключает другое. Казадор Евгений Галушко умудрился здесь поселиться именно благодаря тебе, и сейчас прикладывает массу усилий, чтобы проложить путь другим казадорам. Он не столь интересен сколь малыш, которого он считал всего лишь инструментом, как он его назвал? Штопором? Даже не подозревая, что штопор — он сам, а малыш — джин в бутылке, которого сам и выпустил. И чему их там учат в школе казадоров? Что ты так смотришь на меня, детка? Хочешь определить свою роль в этом деле? Нет, ты не бутылка с джином, ты — море.
— Ахх, не уходи от ответа. Что такое план "Б"?
— Тебе не о чем беспокоиться, детка. В Демонете все покатится дальше, как и должно. Это касается другого пространства, другой линии игры.
— Я не понимаю.
— Игреал может находиться одновременно в любом количестве миров.
— Я буду ощущать себя еще где-то? Но я не хочу, я не готова, я и здесь-то не очень хорошо ориентируюсь, и еще... я очень устала... — меня бьет крупная дрожь.
— А ты и сейчас там, сама того не зная. Но тебя и вправду утомили последние события. Довольно!
Монитор гаснет.
— Я старалась выполнить твою просьбу — не лишать Руслана надежды. А Женя меня найдет?
— Найдет. Еще несколько препятствий преодолеет, и найдет.
— Каких препятствий ?
— Бюрократических, — расхохотался Ахх, и от его смеха у меня мурашки по коже пошли. — О, это моя любимая забава — я часто этим развлекаюсь во всех мирах.
— Но он хочет меня увидеть, правда?
— Правда. А сейчас иди, здесь скоро появится другой клиент.
— Куда же мне идти? Я не знаю.
— Куда хочешь.
Я выхожу на улицу, тяжелая дверь медленно закрывается за мной, золотой ананас вновь загорается — видимо, это знак для нового клиента.
Я медленно иду по улице, жадно вдыхая прохладный ночной воздух. Навстречу бежит молодой человек в мешковатом плаще, в свете фонаря его лицо кажется смертельно-бледным.
— Простите? Где здесь фирма "Запретные Плоды"? " — его голос дрожит.
— Вон там, где ананас на вывеске.
Он благодарит меня и, сломя голову, кидается в переулок.
Я бреду наугад по ночным улицам, стараясь обходить лужи. Ноги сами приводят меня к знакомой освещенной витрине.
В кафе "Дырявая Ложка" никого нет. Тим протирает чашки не слишком свежим льняным полотенцем. Он кажется мне старым знакомым, прямо родным человеком, которого я не видела много лет. Он удивленно поднимает брови:
— Полина? Так поздно? А я только собрался идти спать. Знаете, правила требуют, чтобы кафе открывалось в ранние часы, поэтому я часто остаюсь здесь на ночь, сплю в подсобке, у меня там диван имеется. Вы чем-то взволнованы? Вам нужна помощь? Хотите кофе? А может, чего-то покрепче? Почему вы дрожите? Эта ночь не такая уж и холодная, может, вы простудились? Садитесь сюда, подальше от окна, здесь теплее.
Я сажусь у прилавка и наблюдаю, как Тим вливает в чашку кофе что-то из небольшой бутылочки и аромат чудесных трав заполняет маленькое кафе.
— Я вам травяной настойки туда плеснул, на спирту, попробуйте, сразу согреетесь и расслабитесь немножко. У вас?
— Тим, мне нужно было принять решение, а я не смогла, и теперь все зависло. Мне придется жить в подвешенном состоянии.
— Почему не смогла решить?
— Одновременно и боязно и заманчиво.
— Ночь — мать плохих решений. Нужно хорошо выспаться, вкусно позавтракать и непременно кофе выпить в кафе "Дырявая Ложка" и — все решится само по себе.
Я отхлебнула кофе и приготовилась считывать читать его фуэрзу, вернее, я легко настроилась на его волну, и это было так просто и естественно, будто я всю жизнь только этим и занималась:
" Ночью нам свойственно винить во всем других, а днем — себя''.
А вслух он спросил:
— А где же ваш юный спутник? Как он отпустил вас ночью одну?
— Не в нем дело. Вернее, в нем-то все дело. Я должна решить...
И я рассказала Тиму все, что произошло этой ночью. Он слушал внимательно, не перебивая, потом вздохнул:
— Какая же вы счастливица! Я бы дорого дал за возможность хоть что-нибудь выбрать, но мне никто давно такого шанса не предоставлял.
— Вот как? А есть ли у меня выбор ничего не выбирать?
— Не уверен. Ну пока есть выбор — интересно жить. Когда-то и я был счастлив — все время стоял на распутье. А вы огорчаетесь такой удаче.
— В чем же удача?
— А в том, что выбрать нельзя. А значит, ваша игра будет все интереснее. Желаю, чтобы это состояние продлилось как можно дольше. А хитрющий Ахх при любом раскладе в проигрыше не останется.
"Кстати, он давно у меня не бывал, даже Ахх меня забыл, и демоны носу не кажут — я им больше не интересен. Ахх делает на нее ставку. Старый черт! Он же прекрасно знает, что выбрать невозможно, поэтому и предложил... хочет встряхнуть ее... пробудить азарт к игре... готовит ее для чего- то... тратит кучу времени, устраивает спектакли с договорами и нотариусами... эх, история... прям как для романа Софьи Марковны".
— Я не понимаю.
— В случае отказа, останется любовь, и будут у вас — горькие дни и сладкие ночи. А если согласитесь остаться с этим мальчиком — вас ждут сладкие дни и горькие ночи. Поздравляю. В ближайшее время вам будет нелегко, но интересно. Вот, хлебните еще. А хотите прямо из бутылочки? Так вкуснее.
— Но что же мне делать? Думаете легко отказаться от такого подарка, как молодость?
— Еще не было случая, чтобы Ахх не забрал свой подарок обратно. А зачем вам молодость и красота, если ее нельзя подарить тому, кого вы любите?
— Ну... Знаете, Тим, я люблю одного человека, и если бы он был рядом, то проблемы выбора не существовало. Мне так хорошо с ним рядом, и так плохо без него!
— Не вините солнце за то, что ночью темно. Продолжайте свой путь, выбирая лучшее из того, что встретится, но больше не оглядывайтесь.
— Да вы — мудрец, Тим!
-Тссс... я — пенсадор в изгнании, и сейчас превышаю свои полномочия. Надеюсь, никто меня не обвинит в том, что я сказал пару добрых слов милой даме, дрожащей от холода и волнения, заглянувшей ночью в мое кафе.
— Вы чего-то боитесь, Тим?
— Нет. Чего мне бояться?
"Да. Боюсь, что меня сошлют еще ниже, в какой-нибудь демонетный ад, что ли... уверен, что у них таковой имеется... и будут правы — я неисправим, я опять лезу не в свои дела..."
— Вы мне очень помогли. Ничего не решилось, но я успокоилась. Спасибо.
Он молча улыбнулся.
"Ну вот, значит, я не зря на свет родился, если в темную холодную ночь, поднял настроение одному человеку, кто знает — не состояла ли в этом моя миссия в этом мире. Право же, этого уже достаточно".
Я поблагодарила его еще раз и вышла из кафе. Голова прояснилась, то ли от настойки, то ли от его присутствия. Он думает, что я ничего не смогу выбрать. Он, конечно, мудр, но тут ошибся. Сейчас выберу.
