— Уходи!
Влепить я ему успела. Сгусток проглотил мой шар и вновь упрямо попер вперед. Какое там 'покушать'? Речь уже шла о моральной компенсации. Пришлось у самых ворот разворачиваться, но тут мне в голову пришла совершенно дурная мысль. Ведь пока мы втроем будем носиться на одной линии, Ветран не сможет в него бросить, значит надо эту линию ломать. Но 'дурь' заключалась не в этом:
— Будь здесь! — уже из дверного гостиничного проема прокричала я тормознувшему воину духа. — Я его на тебя выведу! — только бы послушал. Иначе, все зря.
Коридор, коридор. Лестница. Вверх, вверх и дальше по коридору, мимо зияющих окон. Я на миг замерла, пытаясь сориентироваться, и тут же в дюйме над головой просвистел искристый разряд фонаря, вынырнувшего следом. Вроде бы топота мужских ботинок сзади не слышно. Значит, надежда есть. Комната, комната, а за окном отблески так и висящего у колодца светового шара, запущенного, с целью отвлечь сущность в первый момент. А вот и оно, нужное окно. Уже у трухлявого подоконника, соскользнув с него ногой, я увидела застывшего внизу Ветрана. До него, вдруг, дошло, что я собираюсь сделать, но читать нотации было поздно. Он лишь взмахнул рукой с зажатым в ней мечом, как сзади меня прогремел еще один разряд, толчком в спину, ускоривший решение. И уже падая вниз, я уловила, как над самой моей макушкой молнией блеснуло серебряное лезвие.... ...
— Ты как?
— Нормально.
— Анастэйс, это же полное сумасшествие.
— Ну, почему же полное? Я же говорила тебе, что немножко умею? Это же не пожарная каланча?
— Слышал, Ветран? Так что, можешь ее поднимать.
— Ой-й...
— Что?!
— Не так быстро. Голова кружится.
— Хорошо, — аккуратно поставил меня Ветран на землю, но рук не ослабил. — Да-а. А вот как теперь мне меч оттуда доставать?
— Так Стася снова воспарит, — шерканулся об мою ногу умник.
— Ну, уж нет. Сами... воспаряйте. А мне бы на два подвала сил хватило, — вывернула я вверх шею. Меч, на треть ушедший в деревянную стену, наискосок торчал из нее между окнами верхнего и второго этажей. От фонаря же дураков не осталось даже ошметков... А до меня только сейчас стало доходить, как же нам ВСЕМ крупно повезло. — Надо проверить колодец, на всякий случай. А еще лучше, разжечь небольшой костер. Сделаешь? — подняла я лицо к мужчине.
— Угу.
— Будешь пополняться? — догадливо пропел Зеня.
— Буду. А потом попробую сама меч достать, только, не парением. И рану твою на виске тоже здесь же, чтобы не кровоточила.
— Я так поняла, мне в этом месте больше делать нечего? — повернули мы головы на знакомую язвительную интонацию. — Так что, прощайте, — развернулась к воротам русалка, а потом, вдруг, остановилась. — А ты — молодец, магичка... Только, про гребень не забудь, — и плавной походкой, нисколько не страдающей от мешковатости рубахи, отправилась восвояси...
Домой мы вернулись около полуночи. Время для режима последних дней — почти младенческое. Так что на еще горячую баньку сил вполне хватило. А сейчас я, подогнув под себя ноги, сидела на диване и, борясь с предательски подкравшейся дремотой, внимала коту:
— Ага-а...
— А потом, когда я увидел, как этот хобий мотылюжник ломанулся за тобой, а по дороге сшиб выступившего ему наперехват Ветрана, я тут же сказал Нилде... Стася?..
— Ага-а.
— Что, 'ага'?
— Ты Нилде тут же сказал.
— Ну да... Так вот, и я тут же сказал ей: 'Не держи меня!' — с пафосом процитировал умник сам себя.
— Так она тебя что, удерживала? — попыталась удивиться я.
— Конечно, — гордо выпятил грудь кот, а потом, вдруг, вздохнул. — До сих пор хвост болит... Стася?
— Ага-а.
— Я там кое-что видел... Стася?!.. Скорее бы уж Ветран из бани вернулся. Все одно, что с диванной подушкой общаешься. Ты меня совсем не слушаешь.
Поклёп, конечно — я его слушала. Более того, прекрасно понимала все, о чем он говорит. И, если уж совсем честно, как Ветран любит, 'тоже кое-что там видела'. Например, тихонь, которые, как только воин духа развел костер, высунули свои обманчиво розовые носы из всех ближайших щелей. Да здесь, в общем-то, ничего удивительного. Кроме того, что это — мелкая вредная нечисть, обитающая в подобных заброшенных местах, и пьющая кровь у случайных 'счастливчиков'... А еще, это — огромные крысы... Крысы, которые умеют просто больно кусаться своими острыми зубами... Крысы... Крысюки... И почему, ответы на мои загадки приходят ко мне исключительно во сне?..............
Громкий, обжигающий душу крик вырвал меня с качелей. Еще несколько мгновений назад я носилась на них вверх-вниз, подталкиваемая стоящим сбоку пятнистым боровом. Он что-то важно мне объяснял, жестикулируя свободным копытом. А потом, бац! И я уже падаю... Но, вместо стремительно приближающейся травы в белых пятнышках цветов оказываюсь на половых досках...
— Анастэйс!!!
— Да мать же твою! — полы длинного банного халата и подоткнутое под меня со всех сторон одеяло сделали свое дело. А прямо перед моим носом сползшая наполовину с кровати подушка. И ночная тьма вокруг. Но, ведь только же кто-то... Да, не 'кто-то', а... Выбираюсь, наконец из своего 'кокона' и со всех ног несусь в обход, через весь этаж. Но, на гостевой койке сейчас пусто. Лишь такой же кучей на полу одеяло и... — Ветран!!!
— Я... здесь, — голос его глухой и какой-то низкий, с трудом узнаваемый.
— Да какого ахирантеса ты там делаешь?! — тут же окончательно проснувшись, вцепилась я руками в перила. — И почему так кричишь?!
— Я не знаю, — потерянно произнес он, а потом, попятившись, плюхнулся на мою кровать.
— Не знаешь?!.. Я сейчас.
Мужчина сидел, широко расставив босые ноги и обхватив руками голову и, хоть смотрел на меня в упор, казалось сейчас, совсем никого не видит.
— Ты чего? — склонилась я перед ним. — Ты меня так напугал. Я сначала сообразить ничего не могла. Где я? Кто я? Свалилась на пол. Потом, пока выбралась из... Ты... чего? — горячая, дрожащая рука скользнула по моей скуле, словно проверяя ее на наличие, и плетью упала вниз:
— Ты живая. Слава Богу.
— Уж не знаю, кому слава, но, и я тоже... чудом живой, — запрыгнул на постель взъерошенный кот.
— Та-ак... так. Кто-нибудь мне объяснит, наконец, что здесь только что было?
— А хоб его знает! — выразительно дернул хвостом умник. — Но, если начинать с меня, так ты меня придавила.
— Когда? Чем? — выкатила я глаза.
— Да только что и собой. Я спокойно сплю. Никого не царапаю, не задираю, а тут Ветран как заорет: 'А-а-а! Анастэйс!'. Ты подскочила, будто над тобой новогоднюю хлопушку разорвало, и грохнулась с кровати, причем, прямо со мной и прямо на меня! — с истеричной обидой заявил кот. — А потом по мне же еще и пробежалась... Вот я и говорю, чудом уцелел... А ты чего орал то, воин духа?
— Я?.. — одарил его мужчина точно таким же пустым взглядом. — Я думал, что убил ее.
— Что?!
— В каком смысле? — хлопнулся на задницу Зеня.
— В прямом... — видимо, в сознании Ветрана произошли какие-то просветляющие перемены. Потому что, спустя уже мгновение, он, вдруг, резко подскочил с места и направился к лестнице. — Где Груша?
— Зачем тебе Груша? — понеслись мы следом за ним. — Ветран, ты можешь толком объяснить, с чего ты, вдруг, вздумал меня пришпилить?
— А почему именно пришпилить? — решил на скаку уточнить кот. — Есть много других вариантов, более цивилизованных.
— Да потому что у его кровати из пола торчит стилет.
— Хобья сила.
— Груша! — рванул на себя погребную крышку мужчина и, не глядя, прыгнул в темноту.
— Да погоди же! — полетел вслед ему мой световой шар. Маленький квадрат вмиг залился желтым светом, явив свежевыбеленные каменные стенки, отсеки с картошкой и полки с разнокалиберными горшками, но домовихи нигде не было. — Грушенька, — хлопнувшись на колени, свесила я голову вниз. — Ты где?
— Все хорошо, хозяйка.
— Это она откуда? — задрал ко мне голову Ветран.
— Ниоткуда... Иногда она вещает из ниоткуда, — озадаченно села я на попу. — Вылазь.
— Одевайся и пошли проверять охрану дома, — с готовностью выскочил он наружу.
— Я так поняла, объяснений нам от тебя не дождаться? — посмотрела я на Ветрана снизу вверх.
— Всему свое время, Анастэйс. Пока же его у нас нет. Руку давай...
Кукушка на тетушкиных ходиках пробила лбом пять часов, когда мы, вернувшись с результатами прошлой ночи, решили оживиться чаем. Охрана дома и на этот раз оказалась выше всяких претензий. Чего не скажешь обо мне, так и не получившей от воина духа не то, что раскаяний в содеянном убийстве, а простых комментариев к нему. Воду в чайнике я вскипятила магией, а заварку в кружки, всего секунду поморщась, разлила вчерашнюю. Не знаю, как Ветрану, а мне сейчас главное — просто чем-нибудь руки и рот занять. Да и тетушка моя гостеприимная, всегда говорила, что, уж коли уселся за стол, будь добр, обоснуй.
— Анастэйс, скажи мне, — неожиданно начал со встречного ко мне вопроса Ветран. — Твоя домовиха долго может вот так... из ниоткуда вещать?
— Груша?.. Сколько посчитает нужным. Она — дух этого дома и сама решает, когда выходить с нами на контакт или отвечать на наши приглашения к нему.
— Понятно... — мужчина с силой потер ладонями лицо, а потом сцепил их друг с другом.
— А вот мне совсем непонятно, — хлопнула я перед ним полную чая кружку.
— Мне и это... вполне понятно. Анастэйс, сядь, пожалуйста.
— Села...
— Рассказываю.
— Внимаем, — вставил, притрусивший от чашки с молоком умник. И как еще от 'Покайся, грешник' удержался?
— Рассказываю... — по взгляду Ветрана я поняла, что примерно того же ожидал и он. — Я уже уснул, довольно крепко, потому что сообразил не сразу, когда... В общем, когда очнулся, передо мной стояла дрибза(3).
— Кто перед тобой стояла? — недоуменно переспросила я.
— Дрибза, — до побеления сжал мужчина пальцы. — Это исчадье ада, каким-то непонятным образом просочившееся в наш мир из старого. С виду — обычная женщина, а по духу своему — чистая демоница.
— Ну-у, — с непонятным мне выражением протянул умник. — Я бы на вашем месте, коллега, не стал так сгущать краски.
— А ты уверен, Зигмунд, что мог бы когда-нибудь оказаться на моем месте? — с не менее непонятным мне гневом произнес Ветран.
— Я вам больше скажу, с одной из них я был лично знаком... в свою бытность в столице, а ее — под попечительством одного знатного господина. И все дело вовсе не в связи с демонами, а в афродизиаках, которые дрибзы очень умело используют. Да еще, пожалуй, в их обязательном ритуале соприкасания надрезами и обмена кровью, после чего все процессы в организме ускоряются, включая...
— Твои познания, я смотрю, очень глубоки во всех... областях жизни, — глухо произнес мужчина. — Однако, я бы не советовал тебе, Зигмунд, в следующий раз, так искушать судьбу, окажись вы с ней на ЕЕ территории... Как я когда-то.
— Послушайте, коллеги, может, обмен опытом вы продолжите в другой раз? — не менее выразительно вступила в беседу я. — Ведь, насколько я поняла, ты не эту... дризбу убил, а меня? Я-то здесь причем? Не вовремя появилась?
— Продолжаю... Она... дрибза, стояла передо мной, как живая, то есть, вполне реальная, как вы сейчас. И держала в руке свой ритуальный нож.
— Ты тогда в первый раз закричал? — ехидно уточнил кот.
— Не-ет. Я просто незаметно вытянул из под подушки стилет и приготовился к броску.
— Лихо!
— Зеня! Ты можешь заткнуться? Иначе мы до моего убийства только к обеду доберемся.
— А потом... — и без котовьих дополнений, вдруг, замолчал Ветран. — Потом, она качнулась в мою сторону и я на нее прыгнул. А когда уже воткнул ей в сердце стилет... — потрясенно поднял он на меня глаза. — Подо мной лежала ты.
— Что? — перехватившим голосом выдохнула я и тут же закашлялась. Потом отхлебнула из кружки чай, боясь снова поднять глаза. — Она превратилась в меня? Я правильно поняла?
— Да, Анастэйс, — разжал он, наконец, свои пальцы, и тоже схватился за кружку.
— Какие интересные у нас по дому гуляют иллюзии, — сдавленно пробормотал умник. — Прямо, иллюстрации к мемуарам, если бы мы с тобой, Ветран, за таковые сели. Хотя, я не понимаю, Стася то здесь, действительно, причем? Ну, мой маг — из моего темного прошлого. Твоя красавица тоже, явно имела место в твоем, боевом, а наша то мыльная фея, она из самого, что ни на есть, настоящего?
— Ветран, — не только подняла я на него глаза, но и встала со стула.
— Угу, — удивленно кивнул он в ответ.
— Накапать тебе... валерьянки?
— Зачем? — один с завистью, другой с недоумением, вопросили сидящие.
— Затем, что тебе надо успокоиться, а я... я иду спать. Так накапать?
— Не надо... Анастэйс, погоди!
— Спокой-ного утра!..
Самообман... Он заранее обречен на проигрыш, потому что реальность всегда разрушает наши заблуждения. Неминуемо. Но, можно просто на время спрятаться от нее, этой разрушающей реальности, сделать вид, что ты и дальше продолжаешь верить в лучший исход. Хотя бы на время, всего на чуть-чуть оттянуть неизбежное...
— Мне еще немного осталось! Я скоро уже закончу!
— Угу... — вздохнул за дверью Ветран. — Ты, хотя бы пообедать выйди.
— Нет! — категорично отрезала я. — Много дел. Давайте без меня.
— Так мы-то пообедали... Я ж в третий раз сюда прихожу, — по голосу было понятно, что последние слова мужчина бросил уже удаляясь. Но, далеко не ушел. У него тоже 'нашлись срочные дела', и совсем рядом — у навеса. Именно с той стороны возобновились сильно характерные звуки: 'Йэх! Хрясь...' Чурбашки то тут причем? За меня от колуна(4) страдают... За мой самообман.
Я даже в окно глядеть не стала. И так понятно — бдит. Хотя, с моими-то способностями, риск все равно есть. Но, видно, ему самому так спокойнее. Что же касается моих дел, так их у меня попросту не было. Мыло свое последнее я отдала господину Трушу еще вчера, выпросив взамен двухнедельный перерыв. Вот он удивился. Хотя, раз то за шесть лет — имею полное право. А уборку в избушке закончила еще часа два назад. Сейчас же, просто сидела на скрипучем, как и большинство тетушкиной старой мебели, диванчике и просто пялилась в одну точку. Точкой была клякса на противоположной стене, ярко синим толстым паучком притаившаяся на беленом, как снег пространстве. Это я так волосами тряхнула, еще длинными, когда, не веря в собственное 'счастье', с зеркальцем наперевес, выскакивала на улицу... Возвращалась, правда, уже гораздо спокойнее... и с ножницами. Да что там волосы? И почему именно они мне сейчас на ум пришли?.. Наверное, потому что одного с Грушей цвета... Хотя, могла бы подумать и еще о чем-нибудь. Например, о том, что за ахирантес и зачем запечатал фонарь дураков в колодце... А вот это уже совсем анализировать не хотелось. Потому что, как и в случае с домовихой, ответ я знала с большой долей вероятности. Да и радовал он меня не больше... А, если о Ветране?.. И опять — тупик... Кругом тупики.
— Стася... Стася, впусти меня... пожалуйста.
