Первая нематерная мысль, которая пришла в голову Кондрату Валерьяновичу, пока он шел от калитки к своему внедорожнику, была: "А откуда мент поганый знал, что именно я на него наеду? Почему компромат был на меня?". Вторая была ответом на первую: "А откуда ты знаешь, что только на тебя. Может у него и еще на кого есть...". Третья мысль подводила итог всем этим бесплодным размышлениям: "Хрен с ними, со всеми, надо просто следить, чтобы этого козла никто ненароком не обидел... Деньжат ему подкинуть из "Фонда Помощи Полиции"... звание следующее... чтоб он сдох, гад. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не накаркать! Пусть живет, сволочь, и радуется! А сейчас надо думать, что пацанам говорить..."
Происшествие очень взволновало братву. Давненько, если не никогда, их не били гражданские лица. ОМОН бывало бил, но гражданские никогда! Да еще так сильно! На потерпевших лица не было от боли и позора, когда на зов примчались их друзья, чтобы покарать неизвестных злодеев и восстановить мир и порядок на подведомственной территории. Каково же было их удивление, когда выяснилось, что "потерпевших" избил один человек. И кто!?! Мальчишка! Юнец позорный!
Поруганная честь требовала немедленного отмщенья. Оставалось только найти негодяя, покусившегося на основы миропорядка и наказать. Ничего экстраординарного в этом желании не было — любые власти всегда негативно относятся к бунтовщикам, подрывающим основы. Мы даже не говорим о пламенных революционерах, вроде Ленина, или Марата, вспомним хотя бы Галилея, Коперника и Джордано Бруно. И если первые два сумели отвертеться и умереть в своих постелях, то последний все-таки понес заслуженное наказание. И этот пример служил для братков путеводной звездой.
В принципе, про происшествие было известно всё — тройка "терпил" рассказала подробности, но, всё да не всё — номер автомобиля залетного фраера никто не запомнил. Это, как в анекдоте: "Да какие на сапогах буквы!?". А так-то машинка приметная: трехдверный внедорожник "Mitsubishi Pajero" в экспедиционном исполнении с лебедкой и "люстрой". Сим, как человек опытный, все яйца в одну корзину не складывал. Кроме очевидного хода — визита к участковому, он предпринял параллельные шаги — обратился к знакомому полкану в управлении ГИБДД, чтобы тот пробил по камерам бросающуюся в глаза машину и заодно отследил, куда она направляется. Ничего сложного в задании не было — примерное время приезда автомобиля в Зеленый Мыс и отъезда из поселка было известно. И вот очень вовремя раздался звонок ссученного гайца.
— Добрый вечер Кондрат Валерьянович! — раздался в трубке солидный полковничий бас.
— И вам того же, Демьян Андреевич, — ровным голосом отозвался Сим. Авторитетный бизнесмен умел держать себя в руках и не позволил проявиться ни горечи от разговора с ментом поганым, ни радости от такого своевременного звонка. Не будь его, пришлось бы вешать лапшу на уши братве, а это, зачастую, бывает чревато.
— Нашли мы твою машинку, — доложил полковник и назвал номер. — Сначала въехала в Зеленый Мыс, потом выехала, но следующая камера на сто пятидесятом километре ее не засекла.
— И куда же она делась? — удивился Сим. — В воздухе что ли растворилась?
— Нет, не воздухе, — полковник барственно, как это любит делать начальство, хохотнул. — На этом участке только одно ответвление — лесная дорога.
— Куда ведет?
— Или к делянке, где незаконная вырубка, или к заброшенной церкви в лесу.
— Хорошо... — после небольшой паузы протянул авторитетный бизнесмен. — Спасибо. — Он хотел повесить трубку, но не успел, потому что снова заговорил полковник. На сей раз он был очень серьезен и от промелькнувшего балагурства не осталось и следа:
— Кондрат Валерьянович, я там не знаю, какие у тебя дела с водителем, но имей в виду, — он сделал паузу. — Номера фэсэошные. Так что...
— Спасибо, — невозмутимо поблагодарил Сим, дал отбой и только после этого грязно выругался.
Последняя коротенькая оговорка, всего из двух, казалось бы, ничего не значащих слов: "Так что...", на самом деле означала очень многое. Она говорила о том, что в случае какого-либо косяка со стороны владельца "Секьюрити Internationale" никакой поддержки от "друзей", кормящихся у него с руки, не будет. Никто не станет связываться с такой серьезной организацией, как ФСО, из-за какого-то, если назвать вещи своими именами — бандита. Своя рубашка ближе к телу.
Расклад перед господином Симинихиным открылся простой и омерзительный. Он оказался между Сциллой и Харибдой. Братки жаждали крови и отмщения, а первый же "закадычный друг" из коридоров власти прозрачно намекнул, что в случае чего они в сторонке и, как только запахнет жаренным, то Кондрат Валерьянович ответит собственной задницей. Понятно, что в руки "московских" его не отдадут ни в коем случае, чтобы не начал, не дай бог, петь Лазаря в Лефортово. Быстренько сунут в местную каталажку и в камере придушат. Причем, свои же ребята, с которыми не одну цистерну водки выпил. Сложная задача встала перед авторитетным бизнесменом — чтобы и волки были сыты и овцы целы. Или наоборот.
Повторимся — в кризисных ситуациях голова работает очень быстро. Ну-у... у тех, у кого она есть. Процесс этот очень индивидуальный: у некоторых людей креативное мышление активируется, когда они валяются на диване, или еще где; у некоторых — когда сидят с сигаретой и чашечкой кофе на кухне, или в кафе; у некоторых — во время прогулки; а Кондрату Валерьяновичу хорошо думалось во время езды, причем именно за рулем. И тронувшись с места, Сим начал перебирать варианты спасения, и уже подъезжая к выезду на трассу кое-что надумал. Авторитетный бизнесмен вытащил телефон и связался со своим замом, остававшимся в конторе на хозяйстве:
— Объявляй общий сбор через час, — приказал Кондрат Валерьянович, не поздоровавшись, что должно было продемонстрировать его плохое настроение, и дал отбой. Добраться до офиса за час он мог бы только ночью, по пустой дороге, но никак не сейчас — в вечерний час пик, и Сим прекрасно это знал, но прибыть точно в срок в его планы и не входило.
Офис "Секьюрити Internationale" располагался в отдельно стоящем здании бывшего детского сада, вовремя прикупленного авторитетным бизнесменом, вместе с прилегающей территорией, в мутные и лихие девяностые. Внутри здание было значительно перестроено и в нем появились такие, прямо скажем — несвойственный детским учреждениям помещения, как тир и конференц-зал. Забор из сетки-рабицы сменился металлическим, наподобие того, что окружал дом участкового, а вместо хлипкой калитки появились мощные автоматические ворота. Офис мог выдержать небольшой штурм, правда без применения тяжелой бронетехники. Против танков ему было не устоять.
Внутренняя парковка была достаточно большая, но не в случае общего сбора, и подъезжая Кондрат Валерьянович с удовольствием отметил значительное количество дорогих машин кое-как приткнувшихся вокруг забора — это означало, что им не хватило места на парковке, что, в свою очередь, свидетельствовало о том, что явились практически все, что и требовалось для того, чтобы радикально отделить овец от козлищ.
Дело было в том, что по мере того, как ЧОП рос и развивался, набирал силу и стал, в конце концов, одной из ветвей местной власти, его состав изменился в худшую (для Кондрата Валерьяновича) сторону. "Старшие товарищи" из администрации губернатора, прокуратуры, управления МВД, областной думы и других авторитетных организаций, с которыми Сим ходил в баню, на рыбалку и другие светские мероприятия, время от времени делали ему предложения от которых он не мог отказаться. Предложения эти касались приема на работу протеже этих самых авторитетных товарищей. Понятно, что пользы от них было, как шерсти с поросенка, а вреда значительно больше — стучали.
Лидером этих "назначенцев" стал племянник прокурора области Генрих Смерляндский, молодой человек лет тридцати, по психотипу "отмороженный мажор", внешностью напоминающий мафиози из старых американских фильмов — среднего роста, худой, чернявый, дерганный с тоненькой щеткой усиков на бледном лице. Официального погоняла у него не было — Генрих и Генрих — и так экзотика, а неофициальным было "Племяш", но пользоваться им в глаза рисковали очень немногие — Генрих был злопамятным и особо не скрывал своей основной цели — смены власти в "Секьюрити Internationale". В фюреры рвался, сука. Устроить поганцу автокатастрофу, или несчастный случай на воде, или еще что-нибудь "естественное", конечно, было можно, но... Но, "старшим товарищам" это наверняка бы не понравилось и ответные меры могли быть самыми серьезными, вплоть до "увольнения" из жизни. Поэтому Сим терпеливо ждал свой шанс и, кажется, наконец дождался.
Подойдя к дверям конференц-зала, Кондрат Валерьянович остановился и прислушался. Там витийствовал Племяш:
— ... порвем на британский флаг!
— На ленточки порежем! — вторил ему кто-то из "назначенцев".
Дальше таиться смысла не было и Сим решительно толкнул дверь. На сцене, в его "командирском кресле", садиться в которое никому не разрешалось, вольготно — нога на ногу, расположился Генрих. Под взглядом Кондрата Валерьяновича, не обещавшим ему ничего хорошего, он было дернулся, но моментально сумел взять себя в руки и поднялся из кресла уже абсолютно вальяжно, неспешно, сопроводив свое действо шутовским поклоном и расшаркиванием. Дождавшись, пока Генрих спустится в притихший зал, Сим заговорил:
— Вы тут кого-то собираетесь на британский флаг порвать, если слух мне не изменяет? Я ничего не путаю?
— А что тут путать? — тут же влез Генрих. — Какой-то московский мажорик ребят покалечил, а мы это так оставим, что ли? Будем карать беспощадно! — закончил он под одобрительный гул зала.
"Ай ты умница! Так бы и расцеловал! — с умилением подумал Сим. — Давай еще что-нибудь пиздани, чтобы уж никак не отвертеться!", но своего лидера перебил один из его главных прихвостней — выходец с Западной Украины и протеже начальника полиции, с очевидной кличкой "Хохол":
— Москаляку на гиляку! — хохотнул он.
— Уймите Бандеру, — приказал Кондрат Валерьянович и кто-то из сзади сидящих выписал Хохлу леща, после чего в зале снова стало тихо.
— И много у нас неуловимых мстителей? — насмешливо поинтересовался Сим. Зал недоуменно загомонил, не понимая причины странного настроя своего руководителя.
— А ты что, не поддерживаешь? — зло ухмыльнулся Генрих. — Против воли братвы идешь?
... вот ты и попался дружок!..
— А ты значит, собираешься мстить?
— Я — собираюсь! — гордо подтвердил лидер мстителей.
— Значит вы все хотите отомстить за этих трех недоумков? — очень серьезно спросил Кондрат Валерьянович, кивнув на "потерпевших", расположившихся в середине зала.
— А почему недоумков-то? — удивился кто-то, и в зале снова возник недоуменный гул.
— Почему недоумков?.. — протянул Сим. — А я объясню. Вам всем было сказано запомнить, какие номера, какой организации принадлежат. Вы это сделали? полюбопытствовал Кондрат Валерьянович. Ответом руководителю и владельцу "Секьюрити Internationale" было молчание. — Так вот, — продолжил Сим, — эти придурки наехали на фэсэошника!
— На кого? — не понял кто-то в зале.
— На офицера Федеральной службы охраны, которая охраняет первых лиц Российской Федерации, — четко выговорил Кондрат Валерьянович, после чего в зале установилась мертвая тишина. — Эти придурки, — продолжил Сим, — не удосужились посмотреть на номер его машины, а если удосужились, значит не поняли кому он принадлежит. Я же говорю — придурки. Теперь дальше, — после крохотной паузы продолжил он. — Те, кто собираются мстить, пишут заявление по собственному желанию. Задним числом. Жду пятнадцать минут, я тут ночевать из-за народных мстителей не собираюсь. От тебя первого жду, — улыбнулся Сим Генриху, сидящему с таким видом, будто проглотил жабу. — Или очко жим-жим, а Племяш?
* * *
*
Когда свет фар выхватил из темноты трехдверный "Mitsubishi Pajero" с лебедкой и "люстрой", у Генриха, от злости, разве что пар из ушей не пошел — старый урод все-таки подставил его по полной, а он в глубине души, до последнего мгновения, не терял надежды, что "карательная экспедиция" не отыщет московского мажорика из ФСО. Связываться с этой организацией он хотел не больше, чем эта старая гнида — Сим, но "Noblesse oblige" — положение обязывает. Он так хлестался о защите чести и достоинства этих трех мудаков, так ратовал за беспощадное, справедливое мщение, что пойти на попятный означало крах всех его карьеристских надежд — братва не поймет. Ведь как? — пацан сказал — пацан сделал. А он сказал, и не сделал, значит — полная потеря авторитета. Так что пришлось делать хорошую мину при плохой игре и начинать действовать.
Кстати говоря, первоначально, сам того не желая, Сим сыграл на его стороне. Он отказался сообщать какие-либо сведения о предполагаемом месте, где может находиться машина фэсэошника. На прямо заданный вопрос, он криво ухмыльнулся и сказал только одно слово: "Ищите". Генрих еще подумал, что Симинихин втайне его поддерживает — не хочет, чтобы они ввязались в это гиблое предприятие, что может рикошетом ударить по "Секьюрити Internationale", но потом понял, что это всего лишь осторожность — Сим не хочет никаким боком иметь касательство к охоте на офицера ФСО, полностью предоставив эту "честь" ему.
Генрих дураком не был и мгновенно сообразил, как затянуть время, чтобы дать возможность мажорику раствориться на необъятных просторах нашей Родины, и предложил ехать в Зеленый Мыс с целью опроса свидетелей происшествия, но среди двенадцати придурков, добровольно решившихся на акт мщения сотруднику одного из самых могущественных силовых ведомств, нашлась пара "умников", внесших альтернативное предложение — использовать камеры ГИБДД. Генрих тянул время, как мог — путался в телефонных номерах, обращался не к тем людям, но до бесконечности это продолжаться не могло и где-то после полуночи информация о том, где именно надо искать московского мажорика, была получена, после чего неуловимые мстители на трех здоровенных внедорожниках отправились к заброшенной лесной церкви.
После того, как паджерик был блокирован, братва выбралась из своих автомобилей и неспешно направилась к машине залетного мажора. За время поездки до многих, если не до всех, полностью дошло во что они ввязались и жажда справедливой, но жестокой мести осталась разве что у трех "терпил", у остальных она как-то поугасла. Этим, кстати говоря, и объяснялась их неторопливость — дать лишний шанс мажорику раствориться в ночном лесу. Где его там найдешь? А вечно тут околачиваться нет времени, с утра дел полно, так что можно будет покантоваться здесь до рассвета, шуметь побольше, чтобы москвич мог издалека их засечь, а утром с чистой совестью отправиться восвояси. Так что, и волки и овцы останутся довольны. План был неплох, но, человек предполагает, а Бог располагает. Не срослось.
После того, как братва окружила пустую машину, Генрих, на правах неформального лидера, задал риторический вопрос, адресованный неизвестно кому:
