-То есть ты считаешь, что они являются частями некоей виртуальной машины? Своеобразного искусственного интеллекта? — медленно проговорил Фред.
-Именно так, — кивнул старый еврей, — я сильно удивлен, что вы этого не смогли разглядеть. Тут ведь другое интересно. То, что Соколов младший является ключевым элементом этой схемы, это понятно. Но ведь выдерни его из общего контекста, и он может стать практически бесполезным. То есть похищать его не имеет никакого практического смысла, вряд ли он сможет воссоздать работу машины целиком. И, кстати, не факт, что русские не найдут, кем его заменить. То есть в теории мы имеем возможность сломать этого их Оракула, а на деле все может совсем иначе выйти.
-И что же нам делать? — Вудрофф пристально взглянул на собеседника.
-Работать мой друг, просто работать, — довольно воодушевленно воскликнул старый еврей, — это же так безумно интересно. Я же со свой стороны постараюсь что-то новенькое выведать на предстоящей встрече.
Понедельник 2 октября. Москва. Площадь Дзержинского. Утро.
В приемной Председателя Комитета Государственной Безопасности Ивана Сергеевича мариновали не долго. Прошло не более двадцати минут, как его вызвали в кабинет к высокому начальству.
Ивашутин встретил его более чем радушно, было видно, что старому знакомому он искренне рад.
-Заходи Сергеич, присаживайся, рассказывай, что у вас там стряслось, — после короткого рукопожатия генерал пригласил Семёнова к столу.
-У нас каждый день что-нибудь, да случается, — в тон ему ответил Иван Сергеевич, — про Бросса вам уже наверняка доложили.
Он дождался кивка начальника и продолжил, — американец приехал явно не просто так. Не та фигура, чтобы без очень серьезной необходимости бросать все дела и мчаться в Ленинград. И он настаивает на новой встрече, так сказать в верхах.
-И кто от нас эти самые верхи представлять будет? — пристально посмотрел на него Ивашутин.
-А кто в прошлый раз был, тот и сейчас справится, — спокойно ответил Семёнов, — коней на переправе не меняют.
-Очень интересно, — прищурился хозяин кабинета, — а скажи-ка мне, друг мой любезный, кто ему эти права дал? Он же вроде не при делах давно, да и вообще, по некоторым сведениям, помер.
-Как раньше говорили, власть не просят, власть берут, — неожиданно жёстко заявил Иван Сергеевич, — а Иван Васильевич живее всех живых, вдобавок.
-Впрочем, — тут же добавил он, — у вас с ним сегодня имеется прекрасная возможность все спокойно обсудить. В "Славянском базаре" на Никольском. Сообразим на троих, как когда-то. Под водочку, да под приличную закусочку, не спеша разберемся с нашими общими проблемами.
-Ты уверен, что они у нас с ним общие? — довольно хмуро спросил Петр Иванович.
-Слушай, Петр, ты бы завязывал со своими подозрениями, — покачал головой Семёнов, — вот не в жисть не поверю, что вы с ним противники. Всегда одно дело делали, неужели сейчас не договоритесь? И тебе он не соперник, ты и сам это прекрасно понимаешь. Так что давай, соглашайся, и посидим хорошо, и важное дело сделаем.
-Дело, говоришь? — Ивашутин ненадолго задумался, потом решительно тряхнул головой, — ладно, к шести часам подъеду. Взгляну на старого проходимца, может, действительно, найдем точки соприкосновения. Тем более что воевать с ним мне Генеральный запретил, причем категорически. Видать у Леонида Ильича свои планы на него имеются.
-Вот и хорошо, — явно обрадовался Иван Сергеевич, — тогда у меня для вас только два вопроса остались.
Он вытащил из портфеля две тоненькие папочки.
-Первая, это мой отчёт по работе с китайцами, там ничего срочного нет, но есть определенная информация к размышлению. По поводу их внутрипартийных дел. Похоже, товарищ Дэн, принял решение окончательно разобраться со своими оппонентами.
-А вот здесь докладная от Едунова, по поводу предстоящего в Марокко конгресса военных психологов, — Семёнов протянул папку Ивашутину, — и вот это точно не терпит отлагательств. Похоже, провокация и серьезная, там всё-таки планируется. Уж слишком большой интерес иностранные разведки проявляют к нашей ВМА.
Понедельник 2 октября. Москва. Проспект 25-ого Октября. Вечер.
Ресторан "Славянский базар" на бывшей Никольской улице был для многих старых москвичей культовым местом. Здесь можно было собраться небольшой компанией для тихого задушевного разговора. Посидеть никуда, не торопясь, вспомнить былое, обсудить настоящее, помечтать о будущем. И сделать это в совершенно нехарактерной для бурлящего города уютной, даже несколько сонной обстановке старинного ресторана. Здесь и обслуживание было такое же. Неторопливые вежливые официанты, практически все уже в возрасте, медленно, с чувством собственного достоинства скользили между столиками и, не суетясь, выполняли заказы клиентов. Но здесь их подчёркнутая медлительность почему-то нисколько не раздражала. Возможно потому, что сама атмосфера почти домашнего уюта в залах и требовала именно такого поведения от обслуживающего персонала. А дальше все было как в одном советском объявлении — "покупатель, требуя вежливости от продавца, будь взаимно вежлив с ним". Публика это чувствовала и, похоже, весьма ценила, в результате в ресторане царило если не полное, то очень близкое к этому взаимопонимание.
А ещё здесь была совершенно фантастическая русская кухня по удивительно смешным ценам. К примеру, уха по-славянски порционная шла вместе с кулебякой по девяносто две копейки. Рыба судак паровая по-астрахански стоила один рубль пятьдесят четыре копейки. Цена того же судака, но уже заливного, была всего восемьдесят две копейки. И так далее. Ну а на десерт можно было потребовать себе кофе черный по заказу в турке с коньяком (последний добавлялся прямо туда) всего за шестьдесят одну копейку. В общем, на трёшку здесь можно было покушать очень плотно. Чем народ и занимался.
Вот в такой ресторан и пригласил Ивашутина его старый знакомый.
Петр Иванович подъехал к "Славянскому базару" без пяти минут шесть. Стоявший у входа швейцар окинул его цепким профессиональным взглядом и тут же пропустил вовнутрь, не обращая никакого внимания на слегка заволновавшуюся очередь. Встретивший генерала за дверью метрдотель сверился со своей книжечкой и, вежливо поздоровавшись с вошедшим, негромко сказал, — вам по лестнице на второй этаж. Пройдете через малый зал, он под "хохлому" разукрашен, дальше спросите у официантов про второй отдельный кабинет. Там вас ждут.
Посчитав свою миссию на этом выполненной, он отвернулся от Петра Ивановича и стал внимательно разглядывать терпеливо стоящую на улице публику, пытаясь по каким-то своим, известным только ему самому признакам, определить следующих счастливчиков.
Впрочем, Ивашутину разыскивать этот отдельный кабинет не пришлось. Потому что стоило ему только подняться по лестнице, как его тут же встретил Иван Сергеевич. Тот явно чувствовал себя в этом ресторане, как рыба в воде. Да и официанты относились к нему уважительно, как к хорошему знакомому.
-Пошли, — тихо сказал Семёнов, — я заказал тебе тоже самое, что и нам. Сейчас принесут. Помню, ты раньше щи под водочку весьма уважал. А в нашем возрасте правильные привычки менять не стоит.
-Согласен, — коротко ответил Ивашутин и последовал вслед за ним.
А вот в дверях кабинета слегка задержался, с любопытством разглядывая своего бывшего коллегу. Старый выглядел неожиданно бодро, даже весело.
-Однако для недавнего покойника ты выглядишь весьма неплохо, — такими словами Петр Иванович поприветствовал "дядю Ваню".
Тот не спеша, с достоинством, встал из-за стола и направился навстречу "большому начальнику".
-Я тоже искренне рад видеть вас в добром здравии, — чинно произнес он и протянул Ивашутину руку. Тот крепко пожал ее и, не говоря ни слова, занял свое место за столом.
Присевший рядом Семёнов тихо ухмыльнулся, — теперь, Петр Иванович, можешь желание загадывать. Между двумя Иванами сидишь.
-Загадаю и не одно, — вполне серьезно ответил тот.
Тут к ним подошёл официант, и беседа сама собой замерла. Вошедший в кабинет немолодой мужчина водрузил в центр стола запотевший графин с холодной водкой, поставил перед гостями горшочки со щами, отдельно небольшие сковородочки с жареной гречневой кашей и ароматные свежевыпеченные лепешки. Пожелал всем приятного аппетита и величаво удалился.
-Прежде чем приступим к трапезе, — заявил Семёнов, аккуратно разливая водку по рюмкам, — я хочу рассказать вам коротенькую байку.
Возражающих не было, и Сергеич продолжил, — давно, когда еще деревья были большие, в общем, еще до войны, сидели в этом трактире два московских театрала. Станиславский и Немирович-Данченко. Пили, закусывали, разговоры разговаривали. И так душевно они посидели, что смогли договориться о создании совместного, как тогда говорили, детища. Которое теперь МХАТом именуется. Я это к чему веду. Надеюсь, что наше сегодняшнее мероприятие тоже к чему-то подобному приведет. Место ведь намоленное.
-А я и не против, — взяв рюмку в руки, произнес Иван Васильевич.
-Сговорились, старики-разбойники, — проворчал Ивашутин, — ладно, хрен с вами, попробуем договориться. Только разговор между нами должен быть предельно откровенным, а иначе не стоит и начинать.
-Согласен, — согласился с ним Семёнов, — время наводить тень на плетень прошло. Теперь это только во вред будет. Место здесь тихое, безопасное, так что за откровенность!
Тост поддержали все и три рюмки с хрустальным звоном встретились над столом.
...Графин довольно быстро опустел. Да и что такое, для трёх боевых генералов, триста грамм водки. Так, слезы. Да ещё и под плотную горячую закуску. Так что команда официанту — "повторить!", последовала буквально через считанные минуты. А вот спор за столом разгорелся нешуточный.
-Ты своими действиями расшатываешь систему, а это до добра точно не доведет, — горячился Ивашутин, — во всем должен быть порядок. А ты свою собственную структуру создаёшь, да ещё и втайне от руководства.
-Моя тайная структура занимается исключительно координацией действий между правоохранительными органами и партийным руководством города, — не остался в долгу Старый, — а то у вас правая рука не ведает, что творит левая. А по поводу порядка, ты с весны пытаешься в своем комитете разобраться, что там Юра наворотил. И как, успешно?
-Не очень, — честно признался его собеседник, — но разберусь обязательно. Мне деваться некуда.
-Вот и мне тоже было деваться некуда, — неожиданно тихо произнес Иван Васильевич, — только в подполье уходить, когда Андропов на меня охоту открыл. А то бы кончил как Калугин. И кстати, Юра ведь совсем не заморачивался по поводу соцзаконности. И КГБ превратил в свой личный инструмент. Для достижения только ему одному понятных целей. А ты говоришь порядок.
Помолчали. Выпили. А тут и селедочку по-московски принесли. В горчичном соусе.
Ивашутин подцепил вилкой небольшой ломтик и вдруг обернулся к Семёнову, — а ты что все молчишь-то? Я тебя таким тихим никогда не видел.
-А мне просто хорошо, — с усмешкой отреагировал тот, — мы уже столько лет так душевно не сидели. Я нас троих имею в виду.
-Это да, — согласился с ним Петр Иванович, — ладно, проехали. Что было, то прошло. Что дальше делать будем?
-А давай по порядку, — негромко сказал Старый, — в режиме "вопрос-ответ". Сначала ты спрашиваешь, мы отвечаем, потом наоборот.
-Как викторина, получается, — ухмыльнулся тот, — ладно, вот тебе первый мой вопрос. Вы "Сенатора" нашли или ещё ищите?
-Вот так, не в бровь, а в глаз, — восхитился Иван Сергеевич, — прямой ты всё-таки Петр, как шпала. А парня мы нашли и очень аккуратно контролируем. Очень уж непростой объект.
-Тогда второй вопрос, Романов в курсе? — не обратил внимания на ерничанье старого знакомого Ивашутин.
-Нет, конечно, — ответил уже Иван Васильевич, — и, предупреждая твой следующий вопрос, скажу, все зависит от ближайшей встречи парня с генсеком. Тогда и дальнейшие планы строить можно будет. И, кстати, раз уж мы затронули эту тему, надеюсь, попытка силового захвата не планируется?
-Ровно наоборот, — спокойно сказал Петр Иванович, — Леонид Ильич дал команду исключить такую возможность в принципе. От кого бы то ни было.
-Ну, вот и хорошо, — с явным облегчением произнес Старый, — а то мне снова в подполье что-то совсем не хочется. Тогда продолжаем нашу викторину.
-Что планируется обсуждать на встрече с Броссом? — тут же спросил Ивашутин.
-А хрен знает, — пожал плечами Иван Васильевич, — инициатива исходит от их стороны. Мое дело их выслушать и очень аккуратно высказать свое личное мнение. И передать американские предложения своему руководству, то есть вам.
-Упаси меня боже от такого подчинённого, — вдруг перекрестился Председатель Комитета, — нет уж, обойдусь как-нибудь. А с информацией поступим так. Материалы, представляющие интерес для меня, будешь отдавать Носыреву. Ну, а если это что-то стратегического плана, то через Якова Афанасьевича напрямую отправите Генеральному. Вы мальчики взрослые, разберётесь, что к чему. И вы когда из Москвы съезжаете, надеюсь не сегодня?
-Завтра в обед улетаем, — сообщил Семёнов.
-Тогда утречком загляни ко мне в приемную, — взглянул на него Ивашутин, — я тебе выписки из некоторых документов дам. В дороге и изучите. Чтобы получше к встрече с американцем подготовиться. И у меня на сегодня все, теперь ваша очередь спрашивать.
-Вопросов всего два, — Иван Васильевич негромко откашлялся, — первый по поводу обеспечения безопасности участников семинара в Марокко. Второй, что по Питовранову решили, он ведь просто так не успокоится. А возможности у него серьезные имеются.
-По первому вопросу все довольно просто, — ответил Петр Иванович, — все необходимые меры принимаются. Тем более что они были запланированы сильно заранее, ещё до сообщения от американцев об изменении их планов. Сейчас мы просто не стали их отменять и, на всякий случай, решили дополнительно усилить наши группы в Марокко. А вот по поводу Питовранова все гораздо сложнее. Уж очень осторожный лис. Но кое-что выяснить удалось. Но тут проблема не столько в нем, сколько в некоторых других товарищах. Тоже выходцах из КОМИНТЕРНА, кстати. Но работа ведётся. Поэтому, пожалуйста, никакой самодеятельности. Если же сумели что-то про него ещё выяснить, то прошу поделиться вашей информацией.
-Дашь на Дашь, — с улыбкой заявил Семёнов, — завтра зайду и папочку занесу. Глядишь, совместными усилиями и разберемся что к чему. А сейчас, если никто не возражает, я закажу черный кофе с коньяком и лимоном. На всех.
Вторник 3 октября. Москва. Леонтьевский переулок. Квартира Кулакова.
Обычно Федор Давыдович хотя и просыпался рано, но вставать не спешил. Любил он понежиться в постели и полежать в сладкой полудрёме. Но сегодня все было иначе. На часах была половина седьмого утра, когда мужчина внезапно провалился в крепкий сон. И снова оказался возле величественной реки. Он поднялся со своего места на холмах, спустился по извилистой тропке и, встав на колени, зачерпнул воду в пригоршни. Да так и замер истуканом, потому что недалеко от него внезапно материализовалась фигура Черной Дамы. Но сегодня той было явно не до него. Непонятный размытый силуэт примерно в полусотне шагов от Кулакова вдруг приобрел четкие очертания, и Федор Давыдович узнал в нем Александра Белова. Вот только тот сильно изменился. На шее его сверкал серебряный крестик, а в левой руке он сжимал хорошо знакомый мужчине маленький лафетничек. Сейчас он был полон, и вода из Великой реки переливалась в нем всеми цветами радуги. Несмотря на разделяющее их расстояние, Кулаков всеми фибрами кожи ощутил повисшее в воздухе напряжение. Он отчётливо увидел настоящую дуэль взглядов, происходящую прямо у него на глазах, между Повелительницей мглы (это название совершенно отчётливо вдруг пришло к нему в голову) и высоким молодым парнем.
