Медведь-то не слышит, а вот живоглот вполне. И ему явно не понравилось, что сон прервали. Снег у комеля дерева разлетелся в стороны, явив на свет раздражённую нечисть. Живьём он выглядел намного страшнее пучеглазого колченогого динозаврика, коего изобразил художник Бестиария. Но с размерами в справочнике не ошиблись, роста полтора минимум.
Огромная чемодано-подобная пасть обратилась к небу, раззявилась, продемонстрировав хороший набор острых зубов, и выдала боевой рёв. Когда-то давно, ещё в позабытой прошлой жизни, смеялась над фильмом, где ящеры также орали перед нападением. Мол, дают шанс сбежать и предупреждают об атаке. То, что тогда казалось смешным режиссёрским ляпом, сейчас предстало в ином свете. От этого рёва по телу пробежала волна страха, ноги отказались повиноваться. И не у меня одной — ближайшие к твари мужики тоже замерли. Достигнув нужного эффекта, живоглот одним движением лапы, вооружённой серпами когтей, отбросил первого, крикуна, в сторону. Удар был такой силы, а когти настолько острые, что голова отлетела отдельно от тела.
Не давая ни мгновения прийти в себя, живоглот опустил пасть на второго мужика, продемонстрировав, за что ему дали такое название. Чемодан захлопнулся на уровне бёдер, легко переламывая и перекусывая кости. Третий охотник, что ещё в самом начале упал на задницу на подкосившихся ногах и, подвывая на одной ноте, отползал назад, резко замолчал, потеряв сознание от страха. Нечисть подняла голову, и ополовиненное тело скользнуло в брюхо, минуя стадию пережёвывания.
Егерь, что стоял чуть впереди меня, и в шоке неподвижно смотрел на расправу, от этого зрелища пришёл в себя и метнулся за широкое дерево. Движение привлекло внимание живоглота. Он развернулся в нашу сторону, позабыв про третью возможную добычу, и по птичьи склонил голову на бок. Маленькие глазки одновременно моргнули. Живоглот переложил голову на другую сторону и снова сморгнул, глядя куда-то в пространство. Да у него же зрение ужасное! Он просто не видит неподвижные предметы вдалеке, или же, что вернее, не воспринимает их как добычу. Те двое погибли от того, что орали и махали руками.
Но стоять на одном месте тоже не стоит. Нюх и слух никто не отменял. Как только живоглот снова отвернулся и опустил морду к останкам мужика, я медленно начала отступать. Предположение о зрении подтверждалось — тварь не реагировала на плавное передвижение, хотя и фыркала, принюхиваясь и косясь в мою сторону.
Под ногами хрустнула ветка. Живоглот сразу вскинул голову и уставился в сторону звука. Всё бы обошлось, но коварный ветер именно в этот момент решил сменить направление. Обоняние у монстра оказалось лучше зрения, и он, снова взревев, ломанулся ко мне.
Изображать статую уже бессмысленно, и я рванула в лес под защиту деревьев. Но лес здесь не был непроходимой чащобой. Огромные сосны стояли далеко друг от друга и давили возможный подлесок, так что всё, что было возможно — спрятаться за стволом, как егерь. К несчастью, живоглот уже почуял добычу, и не готов был так просто её упустить, хотя двух убитых мужчин ему должно хватить надолго.
Теперь он ориентировался на слух и запах, поэтому за каким деревом я спряталась, не стало для него секретом. Швырнув в морду изгоняющее нечисть заклинание, побежала прочь, петляя, как заяц. Попасть под удар когтей ой, как не хочется. Прекрасно работающее против мелочи вроде шушей или мышевидных стрыхов, заклинание только ненадолго отвлекло внимание гиганта, хоть и доставило ему неудобство. Живоглот лапой потёр морду там, куда оно попало, будто пытаясь стереть неприятную гадость. Это дало мне несколько секунд форы.
Видя, что добыча убегает, нечисть покрыла разделяющее расстояние огромным прыжком. Челюсти клацнули на том самом месте, где я бы оказалась, продолжай двигаться прямо. А так я замерла под самым брюхом, едва не угодив под тяжёлую лапу. Живоглот тоже замер, в недоумении водя огромной башкой из стороны в сторону. Только что ведь добыча была тут! Куда могла деться?
В бегах мы забыли ещё про одного участника, оставшегося в живых и в сознании. Егерь не сбежал, как я сначала подумала. Воспользовавшись тем, что тварь отвлеклась, он подошёл к телам и подобрал рогатину. Решил, раз уж всё равно помирать, так лучше сражаясь? Похвально, но помирать в мои планы не входило. Живоглот почуял человека возле своей добычи и поспешил её отстаивать. Рогатина вошла ему в грудь под углом, примерно там, где у всех нормальных животных располагается сердце. Но, либо не достала до важного органа, либо он, как и всякая нечисть, имел большой запас живучести.
До егеря отчаянно махающие когти не доставали. Двинуться вперёд мешала сеть, накинутая мною, как только появились лишние секунды на колдовство. Вслед за сетью в живоглота летели и более серьёзные заклинания. Учила их больше для тренировки, не думала, что реально пригодятся, ведь тогда карьеру охотника и, тем более, боевого мага, всерьёз не рассматривала. Эти заклинания уже наносили ущерб твари. Разозлившись, живоглот резко развернулся и снова бросился на меня, порвав сдерживающую сеть.
Запаниковав, я запустила в несущуюся на меня громаду одновременно с двух рук разными заклинаниями, прогоном нечисти и магическим копьём. Раньше подобное не получалось, максимум одинаковое и то из несложных.
Изгнание, как и в прошлый раз, вреда не нанесло, он отвлекло живоглота. Зато копьё пробило шкуру на животе и вошло в тело почти по локоть, причиняя сильную боль от разъедающего плоть нечисти плетения. Против обычных живых это заклинание работало без дополнительного урона, как простое оружие.
Я опять оказалась под брюхом твари в мёртвой зоне его восприятия. Мгновение на принятие решения, и ещё два копья вонзились в нежную кожу внутренней стороны бедра. В это же время егерь атаковал второй подобранной рогатиной. Живоглот взревел, откинул охотника прочь сильным ударом хвоста, но и сам упал на землю, наконец, подохнув.
Я не успела отскочить и лежала в изрытом во время схватки мощными ногами снегу, придавленная тяжёлой тушей. Конечности двигались, но на свободе осталась только одна рука. Сил выбраться на хватало ни физических, ни магических.
Через какое-то время, посвящённое попыткам выбраться, я сдавленно крикнула
— Эй! Есть кто ещё живой? — надежда была на третьего охотника, что в битве не участвовал, но отозвался егерь.
— Госпожа магичка, ты жива?
— Да, придавило только. Сам как?
— А я, кажись, не жилец уже, — в поле зрения появился мужик, тяжело бредущий в мою сторону. — Тварь поганая всё нутро отбила, — словно в доказательство слов он зашёлся тяжёлым кашлем, выплёвывая на снег капли крови. Раз ещё двигается, да повреждения совсем свежие, шанс есть. Свободной рукой с трудом вытащила на свет целительский амулет. По привычке перед выходом надела почти весь свой арсенал, только оружие не взяла. Защитный отработал на совесть, не позволив туше меня раздавить, и, судя по его состоянию, отвёл всё-таки удар когтями. А целительский до сих пор полнёхонек, на мелкие царапины он почти не реагировал.
— Надень. — я протянула амулет егерю.
— Но, госпожа магичка, как же ты сама? — тот попробовал отказаться.
— Я цела, меня только придавило. Если ты жить хочешь, то надевай! — вновь настойчиво протянула егерю металлический кулон.
Мужчина колебался, но всё же снял его с меня. В магическом зрении я видела, как ярко вспыхнул амулет, начав работу, стоило только мужчине надеть его на себя. Егерь облегчённо застонал и присел рядом на снег. Да, сильно живоглот хвостом приложил, но амулет справится. Полностью не исцелит, но оставшееся можно будет вылечить потом даже у знахаря.
— Слышь, извини, не знаю, как тебя звать... — заговорила через какое-то время, дав амулету немного отработать.
— Яков я, — представился егерь.
— Хорошо, Яков, не знаешь, как там третий из тех охотников? Его вроде живоглот не тронул.
— А пёс его знает, — егерь сплюнул кровяную слюну. — Принесла их нелёгкая...
— Это точно. Можешь посмотреть? Если жив-здоров, надо бы в деревню послать. Сами мы тут до конца зимы куковать будем.
— Эт можно, — Яков с кряхтением поднялся и ушёл из зоны видимости. Вскоре услышала неразборчивые голоса, а ещё чуть позже егерь вернулся.
— Побёг он. Я ему сказал, чтобы две телеги привёл. Надо ж и мужиков похоронить, и тварь эту в лесу не оставлять же. Надеюсь, до ночи обернётся, к крови-то много кто прийти может.
День лежания на промёрзшей земле вылился в месяц постельного режима в избушке. Помогло то, что периодически использовала заклинания обогрева, иначе слегла бы надолго. Но слишком устала в бою, чтобы оно эффективно работало, а одежда не была рассчитана на неподвижное состояние. Так что провалялась я с воспалением лёгких до самой весны. Сначала бабка-травница приходила трижды в день напоить отварами, натереть мазями, да подучить на не сопротивляющемся материале свою ученицу.
Материал терпел вынужденно — банально не было сил, а голос не слушался. Потом, когда смогла, наконец, высказать всё, что думала про дозировку горечонки в отваре, из-за чего его добровольно пить невозможно, знахарка чуть ли не поселилась рядом. Не так много людей разбираются в травах, тем более, распознают на вкус. Так что месяц провела с пользой — и со знахаркой знаниями поделилась, и сама многое узнала не только о травах, но и о наговорах.
Оказывается, кроме магии существовало ещё одно то ли знание, то ли умение. Ведовство, оно же ведьмовство, основывалось на использовании природы и вербальных дополнений. И, как более слабое, постепенно уходило в забытие, оставаясь уделом знахарей и травников в деревнях.
Соседка уехала по зимнему тракту даже не попрощавшись. Пока я ловила весёлые глюки от высокой температуры и передозировки лекарств, приезжал какой-то господин из города и предложил ей работу.
Мне же легче — стоимость проживания не изменилась, а проблемы ушли вместе с Ксанкой. Эта чудила даже умудрилась вылить целый чан с дрожжами в помойную яму в уборной. Видите ли, ей показалось, что они скисли. Повезло, что зима на улице и "горшочек, не вари" ограничился поднятием густой пены до уровня пола.
И вот, по середине весны я вновь вышла на большую дорогу нести помощь нуждающимся и избавление от нечисти страждущим. За живоглота отвалили неплохую награду, так что в будущее смотрела с оптимизмом. И этот оптимизм оказался оправдан. В деревнях, что успела обойти до конца лета, платили не то, чтобы щедро, но и не давились за каждую менку.
— Приветствую! — я обратилась к знакомому мужчине, принимающему трофеи Охотников. Последний раз мы с ним виделись более полугода назад, когда я готовилась к зимовке. И с весны трофеев на сдачу почти не было. Сейчас выложила пару тушек паутинника. Потеряно процентов тридцать от рыночной цены шкуры и ингредиентов, но зато расчёт получу сразу, не тратя время на поиск покупателей.
— И тебе доброго здравия, — приветствовал охотник, осматривая тушки. — Давно тебя не было, боялся, что совсем не увижу больше.
— Как же, — я усмехнулась, удобней устраиваясь на стуле для посетителей. — Ты тут единственный представитель Ордена на две недели окрест. Я думала, что герцог только с магами поссорился, но и охотников что-то мало.
— Так мы ж под королём ходим, — ответил мужчина. — Давай браслет, занесу твои деяния, — он взял артефакт и положил в шкатулку. — А король, сама знаешь, магов слушает. Вот и поддержал обиженных, оставив всего нечего — четыре отделения. В городе и самых крупных поселениях.
— Я одного не пойму. Если его величество так к магам благоволит, то почему сами маги в каком-то бедственном положении, если судить по Училищам и по представительствам.
— У них, видать, как и при дворе, столь активная борьба за власть, что на остальное не хватает внимания. Держи, — охотник вернул браслет.
— Это не мой, — вместо простой тёмно-серой полоски металла мне предлагали почти белую.
— Бери. Твой статус теперь серебряный.
— За что такое счастье? — я повертела браслет, недоверчиво рассматривая, но всё же надела на руку.
— Так это за живоглота. Егерь из Вешенок его на тебя записал. Ты уж извини, но трофеи он не отдал, — охотник развёл руками.
— Да я не в обиде. Он на них тоже право имеет. Расскажи лучше про статусы браслетов.
— А ты что, не знаешь? Каждому, кто впервые приходит, памятку выдаём, — удивился охотник.
— Понимаешь, я в Охотники пошла ещё в Крайе, а здесь просто переписали охотничий билет.
— Тогда слушай. Всего статусов семь, не считая начального. Делятся на две параллельные группы — серебро-золото-платина и жемчуг-рубин-алмаз. Вершина у обеих групп одна — Великий охотник. За всю историю таких было не больше полусотни. Чем выше статус, тем меньше орденский налог. С тебя теперь брать будут не тридцать, а двадцать процентов.
— А в чём разница в ветках? Почему мне серебро, а не жемчуг?
— Это по способу поднятия. Камни идут по ценности сданного за три последних года. Набрал определённую сумму — получил или подтвердил статус. Нет — скатился вниз. Металл же учитывает количество и силу уничтоженных тварей и отката не имеет.
— Приятно, — а что, теперь не так жалко будет тащить добычу к охотникам, разрываясь между жадностью и ленью.
— Кстати, ты ведь знаешь, что не только к магам бегут за помощью?
Я кивнула. Сама думала сначала послать гонца к Охотникам, когда столкнулись с живоглотом. Останавливало то, что маги более организованы и точно придут толпой и в срок. А Охотники когда ещё соберутся.
— Наш герцог, кажется, зверинец собрался открыть, иначе не знаю, зачем ему это, — продолжил мужчина. — В общем, платит три цены, если нечисть к нему живьём приводят. Сама понимаешь, всяких шушей, паутинников и прочую мелочь наверняка уже натаскали.
Я снова кивнула. Влаки, скорее всего, тоже отпадают, их здесь много водится, а, кроме ядовитого укуса и чуть более крупных размеров, от обычных волков не отличаются.
— Хотя, — продолжал рассуждать охотник, — если к ним такие же ходят, что и сюда, то и этих должно быть мало. Представляешь! Приходят втроём с банальным самоходом, и ещё гордятся, что такого монстра завалили!
Мы ещё немного поболтали, и я ушла, став немного богаче и с отметками на грубой карте, где нечисть мешает жить людям.
* * *
Город встретил уже ставшей непривычной толпой и шумом. А также поборами аж на целых четыре чекана — за проход, за проход Пончика, за опечатывание меча, что не сообразила убрать с пояса до похода к воротам. И последний чекан содрали за камышовку, мол, торговый налог. Нечисть в ней бравые охранники не распознали, приняв за обычную лесную кошку. Да, я всё-таки поймала животинку для герцога, заодно избавив деревню от куриного вора.
На заднем дворе, куда замковая стража послала сдавать нечисть, было многолюдно. Заказ на поимку нечисти развезли по сёлам месяца полтора назад, и я попала на пик ажиотажа сдачи. Заняв очередь, с интересом осмотрела "коллег" и их добычу. Ожидаемо клетка с шушами, мешок со скрытями, пара летяг, паутинник, замотанный в собственную паутину так, что выглядел большим серым шаром. Нашёлся и один влак, настолько избитый, что, казалось, готов был помереть прямо сейчас. Рёбра выпирали под свалявшейся шкурой, видать, как поймали, так ни разу не кормили. Ещё один мужичок ушлого вида держал на привязи крупную собаку. Кроме того, что на её бока приклеили куски от шкуры нечисти, больше ничего нечистого в ней не было. Бабка в начале очереди так вообще держала в руках старый башмак. Небось, домовому пообещала переезд. Ещё человек десять толпились неподалёку, то ли уже продав своих и не торопясь уходить, то ли пришли посмотреть на настоящую живую нечисть. Зевак всегда везде хватает.
