Вопреки Напарник (полуфабрикат)

— И всё-таки... как? — Марк снова начал успокаиваться. Как и всегда. Нахлынувшая было злость отступила. Его собственные попытки разобраться в случившемся ни к чему не привели, но, может, Лок что-то понял? С его-то могучим интеллектом он вполне мог найти разгадку.

— Был момент, когда я подумал, что, возможно, это результат каких-то сдвигов в психике. После года с Райской Птицей ты мог проникнуться ненавистью к женщинам настолько, что... Но и эту версию я быстро отверг. Особенно после того, как мы по пути во Флисс разговаривали про своих бывших. Да, Райская Птица причинила тебе глубокую травму, но не настолько глубокую, чтобы ты переключился на мужчин. Это было очевидно. Видео из "Секс-Бионикл" — отличное тому доказательство. Если бы это было не так, то ты бы даже не прикоснулся к той кукле. А что касается меня... У меня тоже было то, что могло бы спровоцировать такую реакцию, но и эту мысль я быстро сбросил со счетов.

— Банда?

— Да. После того, как убили первого мальчишку — его звали Лукас — убили Кайла, моего покровителя. И я остался один на один с остальными. В перерывах между вылазками на дело они развлекались, как умели. Пьянствовали, резались в карты, приводили шлюх... Среди всего прочего они периодически приносили самые разные журналы, которые играли роль своеобразной культурной программы. Там было много чего, все разные... Когда все расползались по койкам, я втихаря таскал эти журналы и читал их. Понимал не всё и не сразу, но читать больше было нечего... И однажды мне попалась статья, в которой какой-то журналист писал, что гомосексуализм — это всё-таки вид сексуально-психического расстройства. Свидетельство насилия, переживание насилия якобы оставляет след в психике и иногда это аукается, делая свидетеля или жертву очередным представителем секс-меньшинства. Я тогда ровным счётом ничего не понял кроме того, что и я могу стать таким же, как мои хозяева. А я этого не хотел. Ведь они — самые настоящие чудовища в людском обличии... Когда я попал в "Радугу" и худо-бедно освоился, то я часто спрашивал и у папы и у Карлоса — правда ли это? На что они мне говорили, что настоящие причины этого явления до сих пор неизвестны. Может, генетика, может, сбой в гормональном балансе, может, что-то ещё... Приводили примеры... Потом я начал изучать эту тему сам, пока папа не застукал и не сказал прямо, чтоб перестал дурака валять. Что мне ещё рано об этом думать. Когда я вступил в пубертат, то долго пытался понять, к кому же меня влечёт — к мальчикам или девочкам. Тянуло всё-таки к девчонкам, и когда одна из наших школьных в конце концов затащила меня к себе в постель, то я немного успокоился, поскольку смотреть на парней как возможных сексуальных партнёров я не мог — воротило от одной только этой мысли. Был у нас на первом потоке один... И папа подтвердил, что повода для беспокойств нет. "Что," спросил он тогда, "на пацанов не тянет?" "Нет," сказал я. "Ну и всё," сказал папа. "И нечего дурью маяться. Против природы не попрёшь." Когда парни из школы по приколу затащили меня в гей-клуб и ко мне начали клеиться тамошние завсегдатаи, то мне чуть плохо не стало. Я свинтил оттуда на всех парах и с тех пор больше себе нервы по этому вопросу не трепал. Правда, с девушками отношения всё никак не складывались... Я никак не мог найти того, что мне нужно, и я в конце концов решил не жениться и не заводить больше постоянных отношений. До папиной гибели всё было нормально. Мимолётные встречи, ни к чему не обязывающие знакомства... Раза два я проходил полное психологическое и психиатрическое освидетельствование, которые только подтвердили — у меня нет никаких отклонений в этом плане. А потом вдруг появился ты.

Марк вспомнил их первую встречу. Лок тогда весь день косился на него сначала настороженно, потом с любопытством... А на второй день...

— Когда Славка мне сказал в первый день о тебе и обо мне, то я не сразу пришёл в себя от услышанного. Я до самого дома считал, что он ошибается... и всё же решил перестраховаться и поискать дополнительную информацию о тебе и твоей семье. Потом он мне позвонил поздно вечером и рассказал про ваш разговор. Про линзы только упомянул позже... И я начал изучать твою биографию по полной программе. Копался везде, куда мог дотянуться. Я ясно видел, что у тебя нет абсолютно никаких предпосылок для смены ориентации, значит, это результат работы Райской Птицы, решил я. А когда по первым нитям достало и до меня... Это стало полной неожиданностью.

— Это случилось, когда мы обсуждали дело Райской Птицы? Ты тогда уж очень...

— Да. Когда я в первый раз поймал себя на том, что разглядываю тебя так, как когда-то выбирал подругу на ночь, то едва не сполз на пол. Кое-как взял себя в руки, а потом со скрипом вернулся к работе. Потом был разговор, а это проклятое влечение никак не желало уходить. Я чувствовал, как возбуждён моим присутствием и ты... Я тогда намеренно тебя ногой задел, чтобы лишний раз проверить, не мерещится ли мне всё это. Не мерещилось. Потом ты начал успокаиваться, и меня тоже потихоньку отпустило. За обедом я осознал, что меня к тебе натурально тянет, но уже без сексуальной окраски. Как когда-то к папе в нашу первую встречу. Мне было так хорошо рядом с тобой... и я впервые за долгое время полностью расслабился. Я же всю жизнь в постоянном напряге, а тут вдруг такое неземное чувство покоя! И я придвинулся к тебе ближе. Я тогда подумал, что до меня начало долетать эхо от кодировки Райской Птицы, значит, с этим реально что-то сделать, и тогда мы станем просто близкими друзьями. Но когда мы вернулись в кабинет и ты приобнял меня за плечи... Меня вдруг пронзило такое обжигающее желание, что я едва сдержался. В голове стрельнула догадка, и я кинулся всё перепроверять.

— Значит... — Марк вспомнил, как Лок тогда лихорадочно с чем-то ковырялся, в результате чего и получился тот список дат.

— Да. Именно тогда и сложилась полная картина. И это было так... Я почувствовал, что вот-вот сорвусь, и рванул в туалет, чтобы вы этого не увидели. Ты пошёл за мной, и это немного отрезвило. До полноценного срыва не дошло, но мне было дюже херово. Я тогда ещё и в кабинке заперся и дважды спустил. Только тогда мне полегчало. И все эти минуты я видел перед собой... тебя. Думал о тебе. И мне стало всё предельно ясно. Как и то, что будет потом. И я снова едва не сорвался, но смог взять себя в руки. А когда позвонил Фил... Знаешь, зачем убили моего отца?

— Догадываюсь... Чтобы лишний раз подхлестнуть образование связи с твоей стороны?

— Именно. План был продуман со всей тщательностью, что говорило о том, что заказчик — не просто Посвящённый. И теперь оставалось только как-то это всё расхлебать с минимальными последствиями для нас обоих. А как? Ты — правоверный воин, я... Ну, ты знаешь. Как мы можем стать парой, если у нас обоих уйма причин, чтобы не ложиться в одну постель? Мы же абсолютно нормальные, здоровые... И всё-таки я понимал, что обратной дороги уже нет. Понимал, но не хотел признавать. Неосознанно не хотел. Я хотел быть рядом с тобой, но не хотел становиться твоим любовником. Мне было страшно. И эти противоречия расшатывали меня с каждым днём всё больше.

Небольшой передышкой стала наша поездка во Флисс. То, что мы перестали друг от друга шарахаться, начало работать, и образование связи между нами пошло более ровно и равномерно, постепенно выправляя брак. Помнишь, как нас тогда то накрывало то отпускало? — Марк кивнул. Об этом они уже говорили. — Это естественный процесс боролся с кодировкой, как я тебе и говорил. На станции во время пересадки я всё-таки не выдержал и слинял в туалет. Это было просто невыносимо! Я знал, что скоро будет очередной кризисный период, когда надо будет как-то скинуть накопившееся напряжение, но как и когда, если дел по горло и расслабляться некогда? А тут ещё и эта история с прорвавшейся трубой... В гостинице мне не было так трудно держаться, как там! Когда мы приехали домой, вечером ко мне Славка зашёл — поговорить. Я кое-как выплеснулся, выговорился... а потом меня снова накрыло. Я так понимаю, ты в тот вечер был со своей куклой, и что-то долетело до меня. Славка это заметил...

— И что? — Марк напрягся, вспомнив, каким Лок пришёл на работу на следующий день.

— Он мне... помог. Проще говоря — сделал мне минет. Я не хотел, но он использовал свои способности, лишив меня возможности двигаться, и сделал это. — Марк негромко рыкнул, чувствуя, как его охватывает злость на Ярослава. Да как он посмел тронуть его мутанта?!! ЕГО мутанта??? — Мне реально полегчало, но потом, когда он ушёл, накрыло отходняком. Меня буквально колотило, и сосредоточиться на документах из Института было непросто. Это было ещё одним доказательством. Если бы у меня были склонности к однополым отношениям, то я бы не стал пытаться сопротивляться Славке. Он же мне реально нравится — мы почти как братья... А реакция у меня возникала только на тебя. Утром я даже толком не завтракал — есть попросту не хотелось. Только кофе нахлебался. Пришёл на службу, тебя увидел... и стало так легко и спокойно... А тут ещё и тренировочный день. Пока ты меня не вызвал, я взял себя в руки полностью. А потом...

— ...мы едва не поцеловались у всех на глазах.

— Именно. Я чувствовал, как слабеет моя воля. Я едва не потянулся к тебе первым. Если бы мы были одни... кто знает, что могло случиться. И я сбежал. Заперся в первом попавшемся пустом зале. Ты же наверняка слышал... И эта долбаная "техпомощь", как это Славка назвал, мне так аукнулась!.. Мне тогда упорно казалось, что ты рядом со мной, ласкаешь меня, делаешь то же самое, что и Славка накануне, а потом входишь в меня... Это было что-то мозговыносящее настолько, что меня опять начало штормить. Это было и желанным и пугающим одновременно. Потом пришёл ты, позвал меня, и это не позволило панике перерасти в полноценный срыв. Я не хотел, чтобы ты увидел меня в таком разобранном виде. Только не ты.

После того, как мы разошлись после вечерней тренировки, мне становилось всё хуже и хуже. Осознание нашей связи, моя любовь к тебе и старые страхи... Это была просто адская боль. Я терял контроль над собой, на меня начали коситься. Я свернул в какой-то проулок, и меня накрыло по полной программе. Я сорвался по-настоящему. Славка с Олегом меня тогда нашли, не позволили мне себя искалечить... а потом я отключился. Когда я пришёл в себя и увидел вашу общинную часовню, то не сразу понял, что это не совсем наяву. В голове всё путалось... Никогда такого со мной не было. Даже на испытаниях, когда господин Маюри пытался меня оглушить ментально. Я даже тебя не сразу узнал, хотя ты был совсем близко. А потом кто-то спросил меня, согласен ли я взять тебя в мужья. Я слышал твой голос, и это помогло собраться с мыслями. Ты был рядом со мной... и я почувствовал себя таким счастливым... Мне тогда показалось, что я как-то залетел в твой сон. А потом, когда нам разрешили поцеловаться, я окончательно понял, что это не совсем сон. Я всё понял. Почему бы твои боги не приняли это решение, отменить уже ничего нельзя. Это на всю жизнь, сколько бы она не продлилась. Твой поцелуй подтвердил мои догадки. Я буквально почувствовал, как нас опутывает всё сильнее... А потом ты повалил меня на алтарь и начал раздевать. Я сначала испугался... очень сильно испугался... но страх быстро ушёл... а потом стало так хорошо, что я забыл обо всём. Ни с одной из бывших мне не было так хорошо, как с тобой. Ты был со мной... и мне совсем не было больно... Это было самым невероятным! Я много читал об анальном сексе, знал, что резкое проникновение без подготовки и смазки причиняет сильную боль и травмы, но ведь в эфирном пространстве всё выглядит и ощущается совсем иначе. Перед тем, как ты вошёл в меня, на какой-то миг я приготовился к боли... но боли не было. И это было так странно... Когда я очнулся уже в лазарете "Нагаты", я продолжал чувствовать тебя на себе, в себе, как ты целуешь меня... И я снова испугался. Ведь случилось то, чего я одновременно и боялся и хотел!.. Это было гораздо сильнее наваждения после случая на тренировке. А когда ты приехал к школе и подбежал ко мне... Я дико захотел снова оказаться рядом с тобой... обнять тебя... снова почувствовать твою близость... но вспомнил, что для тебя это табу, что за это должна последовать кара... и я не посмел. Боялся, что не сдержусь, и ты всё поймёшь... и оттолкнёшь меня. А дома, когда близнецы начали грозиться, что если со мной из-за тебя что-то случится, они тебя поджарят... Я страшно разозлился и сказал им, чтобы даже не смели об этом думать... и снова сорвался. Они меня вчетвером едва удержали — Анжело, Карлос и ребята. Я уже тогда понял, как я тебя люблю... как ты мне нужен... Это было так странно... но это было правдой. И каждый новый день — как проверка. Я очень боялся, что со временем это уйдёт, как с моими предыдущими подружками... но любовь никуда не делась. Наоборот, с каждым днём она крепла, как и наша связь.

— Так долго... И ты молчал? — с горечью выдохнул Марк.

— А как бы я это сказал? — Блестящие от наворачивающихся слёз глаза аналитика воззрились на напарника. — "Марк, дружище, ты только не нервничай, но твои боги нас поженили, и теперь мы должны регулярно трахаться. Я уже согласен, мой зад в полном твоём распоряжении, так что можешь обращаться в любое время..." Так что ли? Ты на тот момент был не в том состоянии... Райская Птица всё ещё обреталась поблизости... да и ты... Ты же Брэзел! Как бы я сказал?

— Так откуда это взялось?

— Маркус говорил об этом. И это действительно вполне логично и реально. Пока я отлёживался дома, я перечитал всё, что у меня было на подобные темы. Даже у Вампирыча книгу выпросил. Да, Дориана — менталистка опытная, но даже она, как и её коллеги повыше уровнем, не способна пробудить настолько сильное желание к объекту, который жертва никогда бы не начала воспринимать как подходящего партнёра для секса. И сама она это понимала, зачем и создала Райскую Птицу. Ведь когда Дориана попыталась обработать тебя сама, ты всё осознавал, несмотря на её усилия. До поры до времени это действовало, пока ты не подумал обо мне, и всё исчезло. Дело было не только в той защите, что я тебе дал в момент нашей свадьбы, но и в твоих психологических установках. То, что с тобой творила Дориана — это реакции грубого физического тела, вызванные менталистом. Насильственное вмешательство в обычные ритмы организма. Они вошли в резкое противоречие с разумом и нашей крепнущей связью, и в результате ты едва не ушёл на ту сторону. Я успел найти тебя и удержать, пока нас вытаскивал Анжело. — Марк вспомнил два поцелуя, благодаря которым он не утонул во мраке. Значит, всё-таки они были настоящими... — Это законы Природы, неизвестные традиционной науке, а всё, что не вписывается в известные ей факты, в наше время воспринимается как отклонение. И это настолько въелось в массовое сознание, что случаи, подобные нашим, порождают тяжелейшие последствия. Я тогда предположил, что подобное могло случаться и раньше... И я снова начал перебирать факт за фактом. Искать новые документы, статьи, ссылки... и убедился лишний раз, что мои догадки были верными со всех точек зрения. В свитках и манускриптах Института я нашёл ещё две истории из далёкого прошлого, в которых боги связывали двух вполне нормальных мужчин в единое целое. Обе истории закончились плохо — обе пары погибли. Первых разделяла социальная пропасть — раб и князь. Вторые были воинами противоборствующих кланов. Они не смогли переступить через себя, и в итоге князь, поняв, что не может преодолеть порочное влечение, убил раба в процессе секса. Задушил, после чего умер сам спустя несколько лун. Воины, после того, как провели вместе свою первую и единственную ночь... Была очередная битва, выжили только они, раненые, забрели в какую-то деревню... Сначала они просто ругались, потом перевязывали друг друга, потом разговорились... а там у них и случилось. Наутро, осознав произошедшее, они покончили жизнь самоубийством. Эти истории более чем реальные — археологи нашли немало свидетельств тому. Почему бы боги не связали нас, наша ориентация в этом вопросе не играет никакой роли. Это гораздо глубже обычных инстинктов и относится к разряду вещей, которые нам, людям, невозможно понять по причине нашей ограниченности и зашоренности. Я знал, что путь, который нам предстоит пройти, будет тяжёлым. Я уже признал неизбежное и был готов принять все последствия... но не ты. И я решил не форсировать события. Делать вид, что всё нормально. Пока ты не дозреешь и не поймёшь всё сам.