Корабли вольных дрогнули и начали падать на землю, прямо на город. Но и это был предусмотрено — тарсеры сфокусировали гравитационные ловушки, и огромные махины понесло в сторону. Через несколько секунд они рухнули в голой степи неподалеку от города.
Мы не стали дожидаться этого момента — у нас были свои задачи. Приказ по группе — и наконец долгожданный момент настал! Мой тарсер, иди ко мне, иди сюда!
Семнадцать дисколетов за доли секунды преодолели расстояние до площади и зависли над головами. Ну что, Телск, теперь поговорим серьезно? Когда все мы прикрыты мощным защитным полем, когда заложники под надежной охраной, когда мы не стеснены в энергии и средствах поражения... Теперь у нас с тобой пойдет совсем другой разговор, вепрагонт!
Несмотря на внутреннее торжество, я все же нашел момент и справился у Ахейи о пострадавшем:
"Капитан, так кто у вас там пострадал, что с ним?"
"Веаниту Горцу прострелили руку из тяжелого резонатора. К счастью, пулсат мгновенно блокировал конечность, поэтому его жизнь вне опасности. Но руку придется ставить новую".
Я попытался вспомнить Горца. Мы с ним пересекались редко, в памяти сохранились только общие сведения — шестая тысяча, пятьсот семьдесят первый десяток, родом откуда-то из этих мест. Стыдно, а ведь мы с ним мало того, что сопланетники, но и родились, можно сказать, недалеко друг от друга. Хорошо хоть, что его жизни ничего не угрожало.
А с Телском пора было кончать.
* * *
Кто-то в толпе взвизгивает, когда сверху на площадь обрушиваются тарсеры. Пара штук зависает прямо над нашими головами, в десятке метров. Люди с ужасом смотрят на серые глыбы, не догадываясь, что корабли защищают нас от вольных. Все, теперь можно расслабиться и спокойно досмотреть последний акт драмы. Я поднимаюсь на ноги, сопровождаемый недоуменными взглядами других заложников. Они и не подозревают, что для нас уже все закончилось.
Я оглядываю площадь. Зрелище не для слабонервных — она густо усеяна телами вольных. Сотни трупов лежат то там, то тут, в самых разнообразных позах, в которых их настигла смерть. Но еще больше вольных стоят на ногах, сбившись в небольшие группы, угрожающе ощетинившись оружием. Даже пара граверов еще цела и парит над самой землей. Серые Призраки стоят на одном месте и не двигаются. Стоит странная, торжественная тишина.
— Ну что, Телск, у тебя еще есть сомнения по поводу того, кто из нас сильнее? — голос Ардана разносится по площади, ударяется о небоскребы, эхом отражается от стен. — Ты решил бросить нам вызов? Мы его приняли. Если ты ждешь почетной смерти, то не дождешься, это я тебе обещаю. Взгляни на небо последний раз. Больше ты его не увидишь!
* * *
Разумеется, Телск все понял. Уничтоженные корабли, захват оборонительных систем, тарсеры над головой. Это конец, и спасения не было. Он стоял довольно далеко, но я хорошо видел, как его рука с ручным резонатором метнулась к голове. Но поздно, слишком поздно. Оглушающий удар моего тарсера накрыл его вместе с телохранителями. Я бросился туда убедиться, что он еще жив, и подстраховаться, не дав ему пострадать в ходе предстоящих событий.
В последний момент я вспомнил о вольных, которые преградили нам дорогу в самом начале. Быстрый поиск по селгенстовым слепкам показал, что часть той группы вместе со старшим была еще жива.
— Эй, вольный! — крикнул я, "подсвечивая" старшего этой группы тарсером так, что он аж засверкал, хорошо заметный всем окружающим. Его кухженты в страхе раздвинулись в стороны, сам вольный начал испуганно озираться. — Кажется, ты посмел встать на пути у членов организации "Галактика"? За это тебе придется остаться сегодня в живых. Надеюсь, это послужит остальным уроком.
Только до самых догадливых дошел смысл моих слов. Тем, кому предстояло умереть в этот день, тех можно было по праву назвать счастливчиками. Остальным суждено было завидовать погибшим. Горе побежденным!
"Помеченный" вольный повалился на землю, оглушенный. Рядом упало несколько его кухжентов.
Кажется, все. Пора приступать к последней части операции.
* * *
Вольные еще пытаются отстреливаться. Бьют по Серым Призракам, по тарсерам, кто-то даже выстрелил в нашу сторону. Все бесполезно — мощные защитные поля гасят любое оружие. Шестерка серых призраков проникла в небоскребы и где-то там потерялась. Я все еще "слышу" мысли Ардана и вижу, что они поднимаются вверх, этаж за этажом и убивают всех вольных, которых замечают. Одна-две секунды на этаж, не больше.
Одиннадцать серых, находящихся на площади, разделяются. Шестеро направляются за пределы площади, оставшиеся пятеро, включая Ардана, стоят на месте и ждут. Вольные, поняв бессмысленность своих попыток убить Серых Призраков, убирают оружие и предпринимаю попытку выбраться с площади. Но обнаруживают, что она окружена невидимым силовым полем, никого не пропускающим наружу.
Ожидание длится недолго — вскоре возвращаются Серые Призраки, отправившиеся за пределы площади. Они летят, не касаясь ногами земли, над головами в свинцово-сером небе торжественно плывут серые тарсеры. А прямо перед ними движется прозрачная голубоватая стена, достающая до самого неба. Это силовое поле сродни тому, что окружает вольных на площади. Тех пиратов, которых оно касается, отбрасывает прочь. Поле стремительно надвигается, сгребая всех попадающихся вольных перед собой. Кто-то из них пытается пробить поле из тяжелого резонатора — бесполезно.
Вот прозрачно-голубые стены вырываются на площадь. Они мгновенно расползаются в стороны и смыкаются друг с другом. Площадь оказывается в кольце. Небольшая пауза, в течение которой Серые Призраки убирают с площади оглушенных вольных. "Убирают" — то есть просто поднимают в воздух и перебрасывают в центр, рядом с заложниками. Один из Серых Призраков стоит рядом с вольными и не сводит с них глаз. Остальные четверо перемещаются как можно ближе к центру, разворачиваясь к нам спиной. Ардан поднимает руку — и перед четверкой тоже вырастает голубоватая стена силового поля. Таким образом вольные оказываются между двумя кольцами силового поля. Сверху над ними висят тарсеры, а снизу... Снизу земля. Земля планеты, на которую они прилетели убивать и грабить.
Кто-то из вольных пытается воспользоваться гравикомпенсатором, чтобы выскочить из ловушки. Одновременно два оставшихся гравера взмывают вверх с той же целью. Я не вижу ни вспышек, ни лучей, просто внезапно и граверы, и вольный словно наталкиваются снизу на невидимый барьер и валятся вниз. Не уйти!
— Вольные! — говорит Ардан, по-прежнему держа поднятой руку. — Вы пришли сюда незваными. Вы пришлю сюда убивать слабых и безоружных. Поэтому не ждите пощады, не ждите сострадания. Именем организации "Галактика"! Я, командующий первой тысячей организации "Галактика", являясь сейчас здесь полномочным представителем организации, на основании раздела пять, параграфа десять, пункта три приговариваю вас к смертной казни посредством сжатия. Приговор обжалованию не подлежит, привести в исполнение немедленно!
Командор добавляет, чуть обернувшись в сторону заложников:
— Родители — закройте детям глаза.
Сзади слышна возня. Детей среди нас хватает, на площадь погулять вышли не только взрослые. И теперь взрослые послушно следуют указанию Ардана.
— Эллато Серат!
И голубоватые стены начинают движение навстречу друг другу. Двигаются неторопливо, но неотвратимо. Я прикидываю — им понадобится минут пять-десять на то, чтобы сойтись вместе. Это время, оставшееся вольным до смерти.
У меня внутри противоречивые чувства. С одной стороны, мне бесконечно жаль этих людей, жаль оттого, что им предстоит страшная и мучительная смерть. С другой — я знаю, что ни один из них не дрогнул бы, если бы им пришлось стрелять в толпу безоружных землян. Любой из них не колеблясь ударил бы из бортовых резонаторов по городу. Я представляю себе, как под удар попадает общежитие моей сестры, и жалость моя улетучивается. Их сюда никто не звал!
Стены сходятся все ближе и ближе. Серые Призраки стоят, словно изваяния, глядя перед собой. А из ловушки доносятся вопли ужаса. Больше тысячи вольных мечутся по сужающемуся клочку земли, сталкиваются друг с другом, палят в надвигающуюся смерть. Кто-то плачет и умоляет о пощаде. Впрочем, я не уверен в этом — слишком много шума, ничего не разобрать. К тому же, каждый говорит на своем языке.
Серые стоят неподвижно. Лишь рука Ардана неторопливо опускается вниз и ложится на левое плечо. Он словно салютует кому-то. Я знаю кому. Я вижу, что у него сейчас перед глазами. Мирный поселок, мгновенно уничтоженный селгенстовым взрывом. Им, погибшим в том поселке, он отдает честь.
Я выпрямляюсь, рука тоже непроизвольно тянется к плечу, но в последний момент в ужасе отдергиваю ее. Кажется, мое движение никто не заметил. Еще не хватало, чтобы Серые Призраки восприняли мой жест как надругательство над их ритуалами! Ведь не объяснишь, что сейчас я ощущаю себя с Арданом одним целым. Что испытываю те же самые эмоции. И на моих глазах тоже наворачиваются слезы, которые, в отличие от командора, мне не скрыть под маской.
А стены ползут и ползут. Кто-то из вольных падает — его катит по земле, так как он не может встать. Чтобы подняться на ноги, нужно опереться о землю, а как обопрешься, если движущаяся стена тут же толкает вбок? Таких вольных, что катятся у подножия прозрачной стены, уже довольно много. Кому-то удается вскочить и отбежать вглубь. Но это лишь небольшая отсрочка.
Самые малодушные, а может быть просто самые догадливые, которые поняли, что сейчас будет, приставляют оружие к голове и стреляют. Их немного — большинство то ли боится, то ли еще на что-то надеется. И отступают перед стенами, шаг за шагом, толкаясь, пытаясь выгадать себе еще несколько метров жизни.
Места все меньше, все сильнее скучиваются вольные. У многих выражения ужаса на лице, они дерутся друг с другом, кричат, местами даже пускают в ход оружие. Это уже стадо, хоть и вооруженное. Стадо, которое просто хочет продлить жизнь еще хотя бы на секунду, на мгновение.
Ползут и ползут стены, отступают и отступают вольные. Скоро они уже встанут так плотно, что отступать станет некуда. И тогда начнется самое страшное. Вольные это понимают. Кто-то использует гравикомпенсатор и взмывает в воздух на несколько метров, чтобы не попасть в толпу. Серые Призраки не препятствуют. Кого-то валят на землю. Встать ему уже не удается — тут же наползает толпа и затаптывает ногами. Вопль взвивается и гаснет — вольные в полном боевом снаряжении весят много, тут даже искусственно усиленный скелет может не выдержать.
И вот наконец между стенами остаются считанные метры, некуда больше вольным отступать, некуда сдвигаться. Силовые поля резко замедляют ход, но продолжают давить. В секунду по несколько сантиметров. Самые проворные вольные тут же пользуются моментом и выскакивают наверх, встав на плечи и головы кухжентов. В их адрес несутся проклятия тех, кто остался внизу. Но сделать те уже ничего не могут, давление настолько сильное, что уже невозможно поднять руки. Стены сдвигаются и сдвигаются. И над площадью поднимается нечеловеческий, жуткий вой. Тех, у кого не оказалось экзоскелетов, давит первыми. Хруст, треск и многоголосый вопль. А потом приходит очередь и тех, у кого было надето защитное снаряжение. Есть предел возможностей даже у сверхпрочных сплавов. Треск ломающихся защитных костюмов и новый вой. В сторону стены смотреть уже просто жутко. Там месиво, кровавое месиво из человеческих тел, оружия и защитного снаряжения. Те, кто остался внизу, уже почти все мертвы. Лишь выбравшиеся наверх да те, у кого оказались гравикомпенсаторы, еще живы.
Сжимающиеся стены выдавливают вверх страшную, пузырящуюся кашу. По этому месиву, пытаясь не попасть в капкан, обезумев, взбираются те, кто стоял на головах. Кое-кто застревает, и его тоже постепенно вминает в эту жуткую массу. В конце-концов остается всего лишь метр расстояния между стенками. Уцелевшие пытаются удержать руками сходящиеся стены, но это бесполезно. В конце-концов они замирают, развернувшись лицом к одной стене и спиной к другой. Несколько вольных с гравикомпенсаторами повторяют попытки выбраться вверх, но безуспешно — их отбрасывает вниз. Проходит еще несколько секунд, снова хруст и вопли. И все, конец.
Стены замирают. Сложно судить, сколько сантиметров между ними осталось. Наверное, не больше десяти. Сзади кого-то мучительно рвет, плачут дети. Я раздраженно думаю о родителях, позволивших им это все увидеть. Хотя, возможно, те были в таком ужасе, что забыли о детях.
Вокруг нас стоит черно-красная стена, возвышающаяся на добрую сотню метров. То, что еще недавно было живыми людьми внутри нее равномерно перемешано в жуткую кашу, "выдавленную" на головокружительную высоту. Стоит тишина, нарушаемая лишь всхлипываниями отдельных бывших заложников. Все они с диким ужасом смотрят на Серых Призраков. С гораздо большим ужасом, чем на вольных до этого.
* * *
"Утилизаторы — активировать!"
Мне ответили не сразу. Содумники, кажется, сами испугались того, что они сотворили. Плохо, отвратительно, скверно! Был бы ментоид — было бы на порядок проще. А теперь все это будет тяжким грузом давить на нашу психику.
"Так, слушать сюда! — я попытался встряхнуть их, привести в чувство. — Забудьте о ненависти к ним, забудьте обо всем, кроме одного простого факта. Нападение больше никогда не должно повториться! Любой вольный, которому в голову придет такая мысль, должен содрогнуться в ужасе, вспомнив сегодняшний день. Помните это. Нас слишком мало, чтобы быть сразу везде. Единственный наш шанс удержать вольных от чересчур дерзких действий — это страх перед неминуемой и жестокой расплатой. Если у кого-то есть другой способ решения этой проблемы — я всегда готов его выслушать".
"Ты прав, командор, — ответил один из далатов. — Ты прав, и мы все это прекрасно понимаем. Но все равно как-то тошно и скверно".
"Да, я знаю, — ответил я. — Мне тоже плохо, поверьте. И это правильно. Потому что мы с вами — люди. Нам должно быть плохо. Иначе мы станем как они. Терпите, прошу вас, терпите!"
И они терпели. Я все-таки настоял на воссоздании ментоида с участием первой сотни из моей тысячи. Ментоид обычный, рабочий. Занятый анализом действий и последствий атаки Космополиса. Показал Горца, потерявшего половину руки, но бодрого и жизнерадостного. Повседневные вопросы и забота о пострадавшем товарище выдернула людей из пучины тяжелой хандры. На время, конечно, но сейчас было важно и это.
Заработали утилизаторы на тарсерах. Их лучи широким веером обрушились на "стены", мгновенно зачерняя то, что находилось внутри. Несколько секунд — и уже стало невозможно разобрать, что там внутри. А потом силовые стены выключили.
