Природа радовала нас бодрящим ветерком и ласковыми солнечными лучами, под которые мы, забывая о дороге, подставляли свои лица. Но это длилось недолго. Миновав верхушку холма и кладбище, мы вступили в тень леса. Джонни сказал мне, чтобы я шёл позади него, а расстоянии в три ярда, а сам же, опираясь на внушительную по виду самодельную трость, вёл меня среди деревьев.
В отличие от мрачного и угрюмого кладбища, лес, наполненный птичьим пением, шелестом листвы и еле уловимым ухом древесным скрипом, поражал меня своей жизнерадостностью, особенно, если учесть, что соседствовал он с местом последнего пристанища. Там, на склоне холма, где было открытое пространство, казалось, что над тобой сбегаются облака, хоть на небе их и не было, и солнечный свет тускнеет. Здесь же, в тени крон, его, то есть, света, хватало с лихвой.
Вскоре мы перешли через небольшой ручеёк, за которым земляные отметины от шагов прервались. Джонни остановился и, опираясь на трость, посмотрел по сторонам.
— Очевидно, наш утопленник помыл здесь ноги. Случайно или намеренно, но помыл, — задумчиво сообщил он.
— И он мог пойти либо прямо, либо вдоль ручья, — добавил я.
— Нет, второе — нет. Когда ты бежишь, то бежишь прямо, не думая о том, чтобы куда-то повернуть, пока что-то тебя не остановит... Вот что я думаю. Он пересёк этот ручей, убежал дальше и ночью вполне мог остановиться где-нибудь там, — он махнул тростью в сторону, куда мы шли. — Пойдём, Пат...
Мы углублялись в лес, но пока что не могли обнаружить других следов, оставленных эльфом. Зато мы натыкались на отпечатки копыт кабанов, лисьих лап и нашли гнилое дерево, которое Джонни некоторое время назад совершенно случайно повалил, просто опёршись на него.
Но, всё равно, я был рад тому, что мои ноги снова куда-то идут, хоть и не туда, куда мне, вообще говоря, надо, но они идут. У меня уже готовилось закончиться терпение, мне хотелось как можно быстрее найти этого "везунчика", вернуться на исходную точку, то есть, в дом Джона, и снова продолжить свой путь...
Ночь последнее время начиналась несколько раньше, чем в предыдущие дни и, более того, застала нас врасплох. Удивлённо смотря по сторонам, Джонни негромко сказал "привал" и, кинув свою сумку к корням одного из деревьев, начал копаться в карманах.
— Слушай, — обратился он ко мне, — поброди здесь и поищи сухих веточек. У нас будет костёр.
Узнать бы, как я в темноте буду различать сухие от сырых, да и как вообще я их должен найти? Но, с горем пополам, чего-то я найти смог, и мы, закутавшись в одежду потеплее, уселись у тусклого огонька.
— Я хотел костёр, — раздосадовано заявил Джонни. — Я хотел огня. А это что такое?!
— Слушай, — в свой голос я добавил немного возмущения, — я не обладаю способностью видеть в темноте...
— Успокойся... Надо было просто раньше задуматься... Веточек здесь предостаточно... Чёрт, надо было задуматься...
Воздух наполнился леденящей влагой, оседающей на одежде и лице. Не знаю, как Джону, но мне было неприятно зябко. Забившись между корнями, туда, где земля немного была мною нагрета, я накрылся с головой сюртуком и принял позу зародыша.
— Столько сразу воспоминаний, — со смешком сказал Джонни. — Особенно, когда прятался от дождя под разбитой телегой...
— А я однажды пережидал его под поваленным деревом...
— Или под елью... А ещё можно забраться под камень, если под него не текут ручьи... Я чертовски рад, что часть своей жизни был бродягой...
А как же я рад, что сейчас им являюсь! Но, как сказал тот матрос, рано или поздно я остановлюсь, не как Джонни, по-другому, но это произойдёт...
Утро мне показалось каким-то тревожным. Обстановка в лесу ни капли не поменялась, но я чувствовал в воздухе что-то странное, пугающее. Джонни, разбудивший меня, с суровым лицом заявил:
— Минут пять назад мне показалось, что кто-то крупнее собаки шуршал в ближайших кустах. И это мне не нравится...
Быстро и суетливо позавтракав, мы буквально на пару минут задержались у места ночёвки, чтобы я зарядил пистолеты, а Джонни прошёлся по ближайшим зарослям в поиске следов, но успех ему не сопутствовал. Убедившись в том, что готовы продолжать путь, мы выдвинулись всё в том же направлении...
Прошло уже много времени. Солнце успело перекатиться через зенит и медленно двигалось к западу. Меня никак не покидало чувство, что мы не одни. Джонни, кажется, тоже разделял мои опасения и, думаю, свои собственные, о чём я догадывался по тому, как он держал свою трость, будто бы готовился резко её перехватить в правую руку и занести для удара.
— Пат, — полушепотом позвал он.
— Да?
— Надо...
Он не успел договорить, так как из кустов, что были слева от нас, на него выпрыгнул и повалил некто, в ком я спустя секунду узнал капитана. Его одежда была основательно подрана, на лицо налипла грязь, а волосы дико растрепались и походили на гриву. В его глазах горела ненависть, и этот огонь стал ярче, стоило мне попасть в его поле зрения. Я уже потянулся к пистолету, как на его голову обрушился неплохой удар тростью успевшего подняться Джона. В руке эльфа сверкнул кинжал, далее последовал молниеносный выпад, и Джонни отшатнулся назад, держась за кровоточащее предплечье.
— Пат, не спи! — крикнул он, когда капитан развернулся ко мне и приготовился к броску. Сделав шаг назад, я, вытаскивая пистолет, взвёл курок и, когда эльф уже начал движение, наставил оружие на него. Мысленно я вернулся в овраг у Тёмных скал, когда пристрелил того зверя. Но сейчас моя рука не дрожала, движения были осознаны, и выстрелу предшествовало прицеливание...
Да, передо мной было живое создание, возможно, более совершенное, чем я. В его голове витали мысли, жили надежды на лучшую жизнь в будущем. Но он был убийцей. Он оборвал жизнь того, чьё сердце любило, того, у кого всё было впереди, оборвал жизнь во сне. Можете со мной не соглашаться сколько угодно, но, на мой взгляд, такие, как он, не заслуживают наказания мягче, чем смерть...
От выстрела заложило уши, и в дымном облаке мелькнули и исчезли его ладони и пятки. Я сдул узкую вьющуюся полоску со ствола и сделал шаг к Джону. Держась за порез, он сидел на заросшем мхом бревне и с мрачным видом смотрел куда-то перед собой.
— Надо проверить те кусты, — безразлично сказал он и кивнул туда, откуда выскочил капитан. Я хмыкнул и, убрав пистолет на место, посмотрел по сторонам.
Лес не обратил внимания на выстрел. Всё так же пели птицы, на камень, что лежал чуть поодаль под солнечным лучом, вылезла ящерица с красивой изумрудной чешуёй.
— Поздравляю, — нарушил тишину Джонни, который до этого накладывал на порез повязку, — ты выполнил своё обещание...
Мой взгляд упал на тело, что лежало между нами. Эльф, с открытыми глазами, распростёр руки и согнул одну ногу в колене. Во лбу его свой след оставила пуля.
— И что мы будем с ним делать? — без каких-либо эмоций спросил я.
— Могила уже выкопана, проблема только в том, что надо его дотащить... Закопаем без креста... Так что давай, хватай за ноги и пошли...
Как я уже предположил на борту ладьи, эльф весил немного, но вот нести его было тяжеловато. Пытаясь придерживаться одной дистанции, мы часто спотыкались о корни, тело выпадало из наших рук, и Джонни из-за своего ранения часто просил остановиться и немного передохнуть. Сапоги капитана вскоре стали скользкими от пота моих руки, и мы сняли их, оставив у корней мрачноватого дуба.
Ночь, свалившаяся на наши головы, не заставила нас остановиться. Джонни обмотал тряпицу, которая была его повязкой, вокруг найденной тут же палки и, идя теперь впереди, держа эльфа одной рукой за воротник, поджёг её, как факел. От этого движение наше замедлилось, но никакой речи от том, чтобы остановиться, не было.
В свете лун мы вышли из леса прямо к той яме, что была предназначена для того, кого мы несли весь остаток дня и всю ночь. Положив тело у земляной кучи рядом с ней, мы сели на неё же и попытались перевести дух. Мы были измотаны, опустошены и вряд ли нам хватило бы сил на то, чтобы закопать могилу. Джонни, не поднимаясь на ноги, переместился к трупу и зачем-то посмотрел на его уши.
— Значит, это всего лишь байка... что у них отваливаются кончики ушей...
— А с чего они должны? — я непонимающе поднял брови.
— Ты говоришь, что он убийца?
— Да...
— Убил такого же, как и он? То есть, эльфа, так?
К чему это он? Но, тем не менее, я кивнул.
— От кого-то слышал, что у них в таком случае отваливаются кончики ушей, — Джонни негромко посмеялся, а потом, встав, взял крест и швырнул его на дно ямы. — За работу, Пат. Лопаты прямо у двери.
Кивнув, я поднялся на ноги и очень быстро сбегал к дому, взял инструмент и вернулся обратно. Джон уже перетащил эльфа к яме и, опираясь на трость, ждал меня.
— Правосудие порой приходит к торжеству такими странными путями, — томно сказал он и посмотрел на меня. — А ты что думаешь?
— Я думаю, что пора с этим закончить...
Мне не хотелось молча мотать головой, демонстрируя пустоту, которая воцарилась в мыслях, я просто сменил русло. Мы опустили капитана в могилу и принялись за работу...
С того времени, как яма была выкопана, поднятая земля осела, стала не такой рыхлой, но, набрав в себя влагу росы и поднимающегося тумана, прибавила в весе. Усталость от дороги сделала наши движения медленными и вялыми. Не совладав с собой, я упал на одно колено, высыпая очередную порцию земли. Её не хватило, от верхней кромки до уровня, до которого мы заполнили яму, оставалось несколько дюймов. Пришлось обкопать её вокруг, чтобы сделать хоть что-то похожее на могильный холм...
В дом мы не вошли, мы ввалились внутрь, скинув на пол вещи и разбросав по свободному пространству снятую обувь. Отдышавшись, Джонни зажёг ближайшие к нему свечи и принялся возиться с камином, чтобы согреть чайник. Благо, возле него уже были дрова, никуда не надо было идти. Я переместился с пола на стул и стал чего-то ждать.
— Выпьем, спать... У меня пересохло в горле, — тихо сообщил Джонни.
— Когда мы отправимся в путь?
— А? — на его лице было выражение, будто он меня не расслышал. — Завтра и ближе к вечеру... Не знаю, как тебе, но мне надо хорошо отоспаться...
Понятия не имею, из чего была сделана настойка, ставшая основой для грога, но по вкусу от приготовленного с виски я его не отличил. По телу волной растеклось приятное тепло и расслабленность, которые меня будто донесли до кровати, спрятали под одеяло и закрыли глаза...
Я убил. Да, я в трезвом уме и не менее трезвой памяти заявляю и это же признаю, я убил. На моих руках кровь, и тот факт, что я защищал свою жизнь, жизнь товарища и хотел сдержать данною мною слово, ни капли благородства, на мой взгляд, не добавляют. Я теперь понял, какая ирония содержалась во фразе по поводу правосудия. Но сюда вмешивается один немаловажный фактор...
Мы, то есть, Джонни и я, рассматриваем эту ситуацию с точки зрения наших правил, морали и ценностей, в то время, как они могут отличаться и даже не быть такими же, как аналогичные понятия здесь. Возможно, после свершённого, мой авторитет мог бы возрасти в определённых кругах... это как пример. В любом случае, я попал в этот мир, и в нём мне предстоит прожить свою жизнь. Не буду заявлять, что я собираюсь подчиняться абсолютно всем его законам, но мне придётся брать их во внимание в зависимости от ситуации... Но ведь никто же не запрещает мне их обходить и даже нарушать...
Байка Сорок Вторая
Лунные земли
Солнечный свет пробивался через окна и наполнял собой дом. Я вылез из-под одеяла и обнаружил Джона спящим на ящиках в какой-то странной и, наверно, неудобной позе. Неправильным было, что я занял его кровать, но ведь он сам мне её уступил...
Я влез в ботинки, накинул сюртук и неслышно вышел из дома. Дул лёгкий бодрящий бриз, ярко светило солнце, над головой кружили чайки. Я застегнул пуговицы и побрёл к морю.
У горизонта белели лоскуты тумана, вскоре растворившиеся в воздухе. Волны накатывались на берег и лениво отбегали назад. Драконьи Клыки казались подозрительно спокойными: на них приходились удары не такие сильные и жестокие, как вчера и вообще до этого. Я уселся на песок, обхватив колени руками, и принялся совершенно бесцельно глядеть вдаль...
Приятно смотреть на море, когда оно спокойно, когда не грозит бурей. Сразу же перенимаешь от него умиротворение и покой. Нетерпеливость и желание при первой же возможности пуститься в путь не пропали, но в данный момент я об этом не думал. Я просто отдыхал...
Интересно, я чувствовал, что мог без остановки идти куда угодно и сколько угодно, лишь бы это было по собственному желанию и без принуждения. Всё это не было похоже на прогулку в парке, это было нечто большее, гораздо серьёзней и, да, опасней, но я испытывал от дороги удовольствие. Отдых для меня был чем-то несущественным, собой разумеющимся. А сейчас мне казалось, что никуда не пойду, пока не просижу здесь достаточно времени, чтобы считать себя отдохнувшим...
Я закрыл глаза. Меня наполнило такое чувство, что до заветной цели, до Зелёных гор, осталось совсем чуть-чуть, пройти по каким-то там Лунным землям... Ха! Сущий пустяк! Несколько дней, проведённых в любимой обстановке... Не хватало только эля или виски, хотя, в моей голове под скрипку Джеймса Келли в стакан падали капли бренди...
— Патрик! Патрик! — вырвал меня из сладких мечтаний голос Джона. — Что за чёрт?! Ты где?!
— Здесь, на берегу! — лениво крикнул я в ответ и так же лениво поднялся на ноги. Джонни стоял на тонкой границе, разделяющей траву от песка, и с лёгким удивлением смотрел на меня.
— Если бы я тебя не нашёл, то ты бы пропустил завтрак, — он сделал серьёзное выражение лица и кивнул в сторону дома. — Идём...
Я с лёгкой тоской повернулся к морю и мысленно сказал ему "до свидания": его я не увижу ещё долго. Волна что-то шепнула мне на прощание, и я пошёл вслед за Джоном в дом, где ждала горячая каша, какой-то тёплый травяной напиток и хлеб. Завтрак был поздним, если верить моим ощущениям. Уверен, за окном давно за полдень, а, значит, мы скоро отправимся в дорогу...
— А ещё нам нужна фляга, сумка и провиант, — заключил Джонни, облизывая свою ложку, съев остатки каши. — Надо посчитать...
Он встал, прошёлся туда-сюда и, поставив тарелку на стол, направился к ящикам.
— Ты идёшь к Зелёным горам, так?
— Да.
— Значит... значит, — Джонни напал на один из ящиков и, под звуки жуткой возни и грохота, принялся его потрошить, пока не достал оттуда приличную по размерам круглую флягу на ремешке.
— На большую дорогу — большая фляга. Дальше...
Дальше мы убили часа три, собирая какие-то вещи, еду, опять вещи, наводя после всего этого порядок, обедая и закрывая дом аж на три замка, два из которых были потайными. После мы проверили, всё ли взяли, и, под весёлое насвистывание сначала Джона, а потом моё, зашагали в сторону медленно темнеющего горизонта...
Не знаю, есть ли такое мнение, что дорогу следует начинать утром и ни в коем случае в другое время? Утро, и без вариантов, довольно часто с этим сталкивался. Как я считаю, для начала пути подойдёт любое время, лишь бы ничего не мешало идти. Мне было бы плевать, если бы мы вышли ночью, которая как раз подступила и накрыла собой нас, окружающую нас равнину и темнеющий за спиной на горизонте лес.
