— Кирилл, я посмотрела. Как ты думаешь, больному из двести шестнадцатой палаты немного изменим курс лечения. Посмотри, я набросала ход лечения.
— Давай посмотрю. — Кирилл отставил чашку и просмотрел лист бумаги. — Ты права, но три раза в день, а не два. Эффект будет.
— Господи, — подумал Славка, — они и в собственный выходной о своей больнице. Ни о чем другом не говорят. Фанаты какие-то.
— Кирилл, я сейчас переоденусь, и мы съездим за продуктами. Я все продумала. Мы не долго. У меня столько новых рецептов. — Сейчас мать имела ввиду не рецепты на лекарства. Кулинарные рецепты, очередные эксперименты на кухне.
Отец покорно вздохнул. Каждый мужчина желает, что бы жена содержала дом в чистоте, вкусно готовила. Но Лидочка была фанатом кухни. У всех есть недостатки. Но с ней есть о чем поговорить, она прекрасный врач. Сам Кирилл постоянно пропадал в клинике. Подчас был не собранным, даже рассеянным. Лидочка выручит. Зачем человеку иначе жена. У мужчин нет недостатков, кроме одного, они терпят причуды своих жен.
— Мам, пап, я побежал, — сказал Слава, — мы с ребятами поедем в парк культуры и отдыха.
— Да. Да, — отец вряд ли расслышал о чем речь. — Подышите свежим воздухом.
— Хорошо, — сказала мать ,— ветровку накинь, вдруг будет прохладно.
Провести время на свежем рекомендуют все врачи. Ребенок чаще должен бывать на улице, главное, пусть оденется по погоде.
— На улице тепло. Не стоит. — Славка отмахнулся.
Славка побежал на троллейбусную остановку, где он встречался с ребятами.
Максим встал, как обычно. Хорошо отдохнул. На кухне была готова каша для него. Поел, подошел к комнате родителей. Минуту назад они бранились, а сейчас ворковали.
— Хорошо. — Говорил отец, — если хочешь, пойдем по магазинам. Как ты хочешь. Потом сходим поужинать в ресторан. Если ты не против. Вспомним, как мы с тобой повстречались.
— Да, дорогой, — говорила мать.
Выходной день. Создатель и тот брал выходной. И человеку подобает следовать этому примеру. Что делал Бог в свой выходной? Не лезьте в частную жизнь!
Максим постучал. Сквозь дверь сообщил:
— Я ушел. Мы с ребятами поехали в парк. — Прислушался, ожидая ответ.
— В какой парк? — Откликнулся Игорь Алексеевич, отец Максима. Контролировать сына почитал своим основным долгом. Ограничения должны быть, но разумные. Воспитание ребенка было для Игоря частью работы. Он все рассматривал с точки зрения своего бизнеса. В том числе и воспитание ребенка.
— Культуры и отдыха. — Они вчера договорились сходить "на природу". Машину Максу родители не доверяли. Славику отец тем более не даст машину: большинство лихих подростков оказываются на операционном столе. Собирать по кусочкам сына Кирилл Федорович не желал.
-Что других развлечений у вас нет? — Игорь Алексеевич не слышал, что бы дети его коллег развлекались столь странным образом.
— Пап, ты хочешь, что ты я, как другие, отправился в бар с девками и наркотиками? Пить крутые коктейли и курить марихуану? — Макс рассмеялся. Наркошь презирал.
— Разумеется, нет, — сказал отец, — в парк, так в парк. Езжайте.
Отец Максима был доволен своим сыном, никаких проблем и вопросов. Хорошего сына подарила ему жена. Развлечение странное, но обращаться к психоаналитику рано.
Данька соскочил с постели, метался по квартире. Проспал. У Дани были предположения, что он не виноват в этом. Он не проспал, перемещение из одного мира в другой притормаживает. Движок барахлит.
Парень, не вали с больной головы на здоровую. Спишь до обеда, пеняешь на соседа, то есть на меня, — ворчал Сеятель. — Сшить края двух вселенных для меня плевое дело. А ты — тупая игла.
— Мам, я проспал. Сейчас убегаю. — Данька на бегу пытается сообразить, не забыл ли он чего.
— Даня, когда же ты станешь хоть немного собраннее? Сколько можно...
— Мам, у меня не получается. Когда-нибудь. — Естественно, когда-нибудь. Мы станем лучше, исправим свои ошибки. Благие намеренья, забытые людьми, мостят дорогу в ад.
— Даня, я кашу сварила. Поешь. — Мария Петровна раскладывает кашу в тарелки. Ее пират так и остался маленьким мальчиком. Футболку одел задом на перед.
— Хорошо. Мы в парк едем с парнями. Погуляем там. — Даня спешит.
— Футболку одень правильно. — Вздыхает мать.
— Сейчас. — Дэн исправляет небрежность прямо за столом.
— Ты помнишь? — Мария Петровна надеется, что ее торопыга хоть что-то помнит. Не удивительно, если забыл. Она не могла представить, как не запутаться, живя одновременно в двух мирах.
— Помню, вы идете на день рождения к этой грымзе. — Данька отмахнулся.
— Надежду Серафимовну называть грымзой. Это не прилично. — Мария разливала чай. Как молодежь пренебрежительно говорит о старших.
— А если она грымза? Всем мозги проест. — Даня считал свое мнение верным. Его взгляд на окружающий мир и людей самый точный.
— Даня! Так нельзя. — Мария сказала это только потому, что так положено. Сын не изменит своего мнения. — Мне еще надо в парикмахерскую зайти.
Последнее время мать начала тщательно следить за своей внешностью. Делать прическу и макияж.
— Надо купить нашей имениннице подарок. — Мария убирала посуду.
— Господи, ей все равно не угодишь. Метать бисер перед свиньями.
— Даня! Она замечательная женщина.
— Была, двести лет тому назад. Старая вешалка.
— О взрослых так не говорят, — возмущалась Мария Петровна.
— Ладно. Хорошая. Я ушел.
Данька побежал к троллейбусной остановке. Они встретились.
— Сейчас дождемся нашего рогатого и поедем. — За всех решил Макс.
— На шестнадцатом? — уточнял Славка.
— Да. Он останавливается сразу у парка.
Троллейбус запаздывал. Автобусы подходили, сердито хлопали дверцами и уезжали. На остановке сидел старый дед. Одет не по погоде, в плаще. В руках трость. В очках с сильными линзами. Седая бородка. Не терпеливо перекладывает трость из одной руки в другую. Он посматривал в сторону, откуда должен был прийти троллейбус.
— Ребятки, — просил он, — когда мой троллейбус пойдет, мне скажите. Я плохо вижу.
— Дедушка, а твой троллейбус какой? — Спросил Максим
— Шестнадцатый номер. До Луговой мне. — Дед полагал, что все знают, на каком тролейбусе он поедет.
— Увидим, скажем.
— Вы бы мне еще, ребятки, в него засесть помогли. Присел, так спину пересекло. Не встать быстро. Он дверцами-то хлоп, и уйдет. — Дед ерзал на скамейке и кряхтел. Тихонько ругал себя за то, что решил присесть.
— Поможем дед. Дедушка, вот и идет ваш троллейбус. — Славка первым заметил вывернувший из-за поворота сине-белый вагон.
— Давай. Давай, ребятки. Помогай, — дед засуетился. Протянул к парням руки.
Максим и Славка помогли деду встать. Почти затащили его в троллейбус. Данька держал дверь, что б водитель не уехал. Старика усадили. Троллейбус был почти пустой.
— Спасибо, сыночки. Старость — не радость. — Дед поправил на носу очки. Приосанился. На мягком дерматиновом сиденье обосновалась мудрость жизни.
Дед оказался разговорчивый.
— Я тут что приехал. Здесь очки мне делали. Здесь подешевле. Мои-то почти не кажут. — Дед достал из кармана новые очки. — Во. И докторша за то, что обследование денег с меня не взяла. Рецепт написала. Эти я поберегу. В старых сколь могу, пробегаю. Вот они на мне.
— Дедушка, может вам зрение поберечь. Новые одеть. — Откликнулся Славка. Будущий доктор готов консультировать больных на ходу.
— Как новые? Эти еще хорошие. Оправа, глянь, какая. Я в них еще что-то вижу.
— Дедушка, не зря же новые очки выписали. -Втолковывал деду Слава.
— Я подумаю, — ворчал дед. — Они почти новые. Их че, выкинуть? Так и до разбрасываешься. И меня на свалку выкинешь, сынок.
— Вас выкидывать рано. Бодро бегаете. В такую даль не побоялись поехать. — Доктор должен в пациента вселять уверенность, волю к жизни. Так считал отец Славки.
Убедить деда в чем-то было практически невозможно. Пусть носит старые очки.
— Мне до Луговой доехать. Вы куда едете-то? — Старику хочется перемолвиться словечком с ребятами.
— Мы в парк. — Сообщил Максим.
— Так вы дальше. Вы меня высадите, сыночки. Мне со ступенек только.
— Дед. Ты дальше дойдешь? — Максим беспокоился, сможет ли бодрый старик доковылять до дома.
— Дойду. Дойду. Костыль-то у меня зачем. Он и доведет. Мне только сойти. Слезть с троллейбуса. Маленько и хватит. Я за очками теперь сюды буду ездить. Докторша хорошая. И дешевле, чем у нас.
Троллейбус добежал до Луговой. Распахнул двери. Ребята помогли деду выйти. Старик заковылял, а они заскочили обратно в троллейбус.
— Ой, — сказал Максим, — не хотел бы я дожить до таких лет. Еле — еле ковыляет. Так и упадет.
— Ты что, герой. Хочешь умереть молодым? — О своей старости Дэн не думает. У матросов "Скитальца" не принято думать о будущем.
— Не в таком же возрасте. Не могу представить себя старым.
— Нашелся мне, Ахиллес. Отправился он в Трою, что бы умереть молодым героем. Что бы его помнили в веках. Может, дожил до старости, и его бы помнили.
— Ахиллес, это сказка. -возразил Макс.
— О, богиня, восславь Ахиллеса, Пелеева сына, Гнев проклятый без счета сгубивший ахейцев. — Продекламировал Данька.
— Это что?— спросил Слава. — Гомер?
-Гомер. А рядом с нами сидит Ахиллес. Макс покажи ему свою пятку. Где ахиллесова пята?
— А ты по-гречески, как тогда в классе можешь? С русского на греческий?
— Вряд ли. Особенно на древнегреческий язык Гомера. Хотя я что-то помню. Вот строчка. Кюнипонтай фанон халинои.
— Ты чего сказал? — Славику интересно.
— Узда коней звенит бедой. Красиво?
— Да. А дальше? — требовал друг.
— Дальше я не знаю. Но можно придумать.
Узда коней звенит бедой.
Уже натянута тетива.
И вот за тихою рекой
Горит в огне чужая нива
А в колыбели плачет сын,
Отец на бой уходит,
И Бог с сияющих вершин
Его в тревожный путь проводит.
Иль со щитом, иль на щите
Вернется воин в край родимый.
Слеза на старческой щеке
И на щеке его любимой.
— Это древние греки написали? Ты перевел? — Спрашивал Славка.
-Нет. Это меня так приужахнуло. — Признался Данька.
— Славка. Смотри, как пыжится. — Смеялся Макс, указывая на Даню. — В Нобелевские лауреаты прет. Осип Мандельштам ходячий. Если не сведут с ума римляне и греки, напасавшие тома для библиотеки, то он нас добьет. На книжной полке пылиться будет. Томиком стишков Даньки, не путать с Данте, по башке ударить — бить удобно.
— Правду говорят, нет пророка в своем отечестве, — усмехался Даня.
— Талант, я в глаз дам. Стихоплет. — Пообещал Максим.
— Я больше не буду, парни, каюсь, — пустил притворную слезу раскаянья.
Объявили конечную остановку. Парк. Двери троллейбуса с шумом распахнулись, и ребята вышли. Огромные ворота, словно триумфальная арка перед входом в парк. Они вошли. Широкая центральная аллея. Газоны справа и слева. В центре клумбы с цветами. Ряды скамеек. Бродят люди. Сейчас больше пожилые. Или мамы с детьми. Детские коляски, малышня на непослушных ножках. Приходят чаще из ближайших жилых домов. Куда пойти с малыми детьми на прогулку? Старики не все могут отправиться в свой сад на грядки, не каждый поедет в лес. Туда надо добраться. Идут туда, где по старому поверью чистый воздух. Город рядом, за оградой. Там прописались дым и пыль. Выхлопные газы, городская вонь и сюда давно нашли дорогу. Но люди верят, что здесь свежий воздух. Ребята остановились возле большого щита, где были указаны все аттракционы. Куда пойти и как добраться.
— Пойдем, — предложил Макс, — прокатимся на электрокарах. Погоняем. Потом постреляем из арбалетов. Вот туда.
Мимо прокатил мальчонка на детской машинке. Би— би, дядьки с дороги. "Дядьки" сделали свой выбор. По машинам. Они зашагали в строну выбранных развлечений. Кругом киоски с яркими надписями. Зазывают клиентов. Чипсы, Пепси. Сникерс. Соблазн для детей. Друзья дошли до развилки аллей. Кругом указатели. Выбрали дорогу. Идти по аллее, никуда не сворачивать. Дошли до аттракциона.
Сразу купили билеты на два заезда. Гоняли на карах, радостно кричали:
— Подрезай его! Не уйдешь, догоню! — Орет Славка.
— Слабо! — Макс уходит от преследователя.
Два сеанса безумных гонок. Пошли к арбалетам.
— Уличные гонки! — Восхищался Славка по дороге.
— Самое прикольное, что нет ДПС. Никто не оштрафует.
— Билетер квитанцию выпишет на следующий заезд по цене штрафа, — ухмылялся Даня.
Для стрельбы из арбалетов был подготовлен специальный салон на открытом воздухе. Все огорожено сеткой. Даже сверху. Мелкие ячейки ограждения должны были защитить прохожих от случайных болтов. Стрелки не опытные, чаще дети. Расшалятся и выстрелят случайно в стону от мишени.
— Прикольные здесь мишени. Я в рыцаря стреляю, — объявил Славка.
— Мой олень, — сделал выбор Макс.
— Беру дракона, — решил Дэн.
Стреляли они по очереди. Начал Славик. Из арбалета у него получилось лучше, чем в тире. Он радовался, хвастливо спрашивал:
-Как, парни? Хороший выстрел? Как я рыцаря уложил! — Парень приплясывал на месте. Размахивал арбалетом.
— Слава, мастерство приходит не сразу. У тебя твердая рука и верный глаз. Качества необходимые не только стрелку, но и хирургу, — похвалил Даня.
Он был в компании признанным авторитетом в стрельбе, и Славке похвала доставила удовольствие. Максим стрелял отлично. Болты ложились хорошо.
Последним стрелял Дэн. Он взял арбалет, прикинул вес оружия.
— Подбрасывать будешь? — Глаза Славки горели, он ждал от друга необычных выстрелов.
Данька отрицательно мотнул головой. Выстрелил. Попал. Еще выстрел.
Славка был разочарован.
— Отличное оружие. Из такого стрелять — противник не поймет сразу откуда стреляют. Без звука. Отличная убойная сила. Ночью, в темноте стрелять — лучше не придумаешь. — Он оценивал оружие. В лихие годы этот мальчик имел бы большой успех. Вам я это гарантирую. Отвечаю за базар. Любое оружие нежится в его нежных руках. Точные выстрелы из любого положения, ловкость акробата и талант перевоплощения.
Дэн посмотрел на Славика. Заметил, что не оправдал ожиданий друга.
— Слава, не куксись. Ну, сейчас, придумаю. — Успокоил он друга.
Данька встал спиной к мишени. Опустил вниз арбалет. Резко повернулся и, не целясь, выстрелил. В точку.
— Так надо стрелять, — похвалил себя.
Снова отвернулся. Занял позицию с заряженным арбалетом. Стрелки на аттракционе смотрели на этого парня, что еще покажет.
Данька присел, оттолкнулся от земли, взлетел в воздух, перевернулся через голову. На спуск нажал в полете. Болт попал в цель. Зрители аплодировали и кричали. Расходясь, зеваки говорили: парень из цирка, не давно новую программу привезли. Точно из цирка.
Ребята отправились в поисках других развлечений. Шли без цели. Вышли на площадь с колесом обозрения. Старый аттракцион пользовался еще популярностью. Разместился он в кругу киосков с мороженым, шаурмой и хот-догами. Столики и скамейки для отдыхающих. Место людное.
