Ничуть не лучше продвигались дела и на севере. Высадка с воздуха импровизированного воздушного десанта, которому отводилась важная роль в грядущем наступлении, на деле обернулась сплошным мучением. Многие планеры разбились при посадке в джунглях, что существенно осложнило развертывание базы в тылу японских войск и замедлило строительство аэродрома, призванного служить главной базой снабжения десантников. Когда же полевой аэродром, получивший название "Бродвей", наконец, был развернут и начал функционировать, японская авиация подвергла его внезапной и весьма эффективной штурмовке. В результате почти все находившиеся там "Спитфайеры", были сожжены или серьезно повреждены. Прямым следствием этого стало слабое воздушное прикрытие всех последующих операций англичан в данном районе, так как истребителям Королевских ВВС приходилось действовать с достаточно удаленного аэродрома в Импхале. Объемы воздушных перевозок также упали, что не могло не сказаться на темпах проведения наступления — сосредоточение необходимой группировки задерживалось. Тем не менее, не смотря на возникшие трудности, генерал-майор Уингейт, командовавший высаженным десантом, решил придерживаться первоначального плана. Такое упрямство и отсутствие оперативной гибкости дорого обошлись как самому генералу, так и его войскам.
Воспользовавшись трудностями британцев, командование 33-й армии смогло перегруппировать свои силы и двинуть против, не закончивших сосредоточения, десантников полноценную пехотную дивизию. В последовавших вслед за этим боях японцы последовательно разгромили две из трех оказавшихся у них в тылу бригад, захватили построенный британцами аэродром и вынудили остатки десанта с огромными потерями прорываться на соединение с китайскими дивизиями генерала Стилуэлла. Многообещающий замысел по созданию в тылу обороняющегося противника стратегического плацдарма потерпел крах, но автор этой идеи так и не смог убедиться в ошибочности своих расчетов — генерал Орд Уингейт не дожил до окончания операции, сгинув в авиакатастрофе в разгар боев за "бродвейский аэродром".
Еще меньший успех имело наступление на Бирму с севера из провинции Юньнань, предпринятое китайскими войсками под командованием американского генерала Джозефа Стилуэлла — для его парирования хватило одной единственной 55-ой дивизии из состава всё той же 33-й японской армии. Хотя боевые действия на этом направлении продолжались до конца апреля, уже к середине марта стало ясно, что самураи устоят. Впрочем, к тому времени бои в северной Бирме уже мало занимали британское командование в Индии — внимание лорда Маутбеттена* и компании с начала марта оказалось прочно приковано к пограничным территориям Ассама, где 15-я армия страны восходящего солнца развернула решительное наступление.
Японцы слегка запоздали с началом своего вторжения в Индию, но эта задержка в итоге сыграла им на руку. Корпуса британской 14-ой армии, увлекшись наступлением, расползлись по флангам стратегического фронта, оставив центральное направление практически не прикрытым. Ямасита не преминул воспользоваться предоставленной ему возможностью.
Удар японцев застал британцев врасплох — 4-й индийский корпус оказался растянут в нитку, все три его дивизии были разобщены, а подготовленная оборона отсутствовала как класс. Форсировав Чиндуин, 15-я армия несколькими колоннами вторглась в Ассам, перенеся боевые действия на территорию Индии. Казалось: вернулись времена Малайской операции и падения Сингапура, когда войска Британской империи в панике отступали под натиском японских дивизий, теряя оружия и покорно складывая знамена к ногам победителей.
40-я индийская бригада, первой оказавшаяся на пути японского наступления, была разгромлена и большей частью пленена, 17-я пехотная дивизия — окружена. Через две недели после начала наступления, передовые отряды 31-ой японской дивизии достигли Кохимы — важного пункта на британских коммуникациях. Основные силы 15-ой армии в это время вышли к Импхалу, ставшему центром британской обороны в Ассаме. Чтобы парировать столь внезапно возникшую угрозу, британское командование, задействовав всю имеющуюся под рукой транспортную авиацию, спешно начало переброску по воздуху одной из пехотных дивизий, действовавших до недавнего времени в Аракане. Судьба развернувшейся битвы повисла на волоске, всё зависело от того, кто из противников сумеет быстрее сосредоточить свои ударные группировки на, ставшем теперь решающим, направлении.
Первыми успели японцы. Ямасита, умело маневрируя своими силами, сумел захватить господствующие высоты и рассечь противостоящую ему британско-индийскую группировку, тем самым получив важное тактическое преимущество. После чего войска 15-ой армии последовательно сломили сопротивление изолированных гарнизонов Кохимы, Импхала и Димапура. Фактически это означало разгром всего 4-го индийского корпуса и потерю Ассама. Лишним признанием этого стал приказ генерала Слима, командовавшего 14-ой армией Содружества, о выводе остатков корпуса Скунса в тыл на переформирование. Его место занимал свежий, только что переброшенный из центральной Индии, 33-й корпус, которому предстояло взять на себя оборону Бенгалии*. "Малайский тигр" вырвался из своей клетки.
* * *
Но, как это часто бывает, порадоваться своему успеху японцам не дали. Пессимистические прогнозы штаба Императорского флота оказались, что называется, пророческими — в разгар боев в Ассаме морские, сухопутные и воздушные силы США на Тихом океане начали решительное наступление на японский оборонительный периметр.
Нельзя сказать, что действия янки стали неожиданностью для японского командования, вовсе нет. Но вот характер и направление американских ударов поставили самураев в тупик. Наступления американцев ожидали, к нему готовились, но на деле оказалось, что готовились совсем не там и не так, как следовало бы.
Практически весь 43-й год был заполнен тягучими и изматывающими боями на крайнем юге и севере японского оборонительного обвода. Тихоокеанский флот США при поддержке ВВС, армии и морской пехоты, а также союзных австралийских и канадских контингентов, методично подавлял японские гарнизоны на Соломоновых и Алеутских островах, отражая отдельные вылазки Императорского флота и базовой авиации страны восходящего солнца. Во второй половине года янки предприняли также кое-какие действия в центральном секторе Тихого океана, заняв несколько бесхозных атоллов и уже осенью захватив ряд островков в архипелаге Гилберта. Однако на фоне непрекращающейся мясорубки на Бугенвиле, Атту и Кыске эти действия выглядели достаточно невинно. Морской генеральный штаб Японии счел эти поползновения американцев не более чем обеспечивающими и отвлекающими по отношению к генеральному наступлению, ведущемуся по директрисе Гуадалканал-Рабаул.
Адмиралы страны Ямато были уверены: именно там, в джунглях Новой Гвинеи и архипелага Бисмарка развернуться генеральные сражения новой кампании. А потому оборона на этом направлении постоянно и неустанно усиливалась и совершенствовалась. К концу 43-го года Рабаул, прозванный "Гибралтаром востока", считался сильнейшей крепостью в южном полушарье. Гарнизон этой твердыни с огромными складами, мощными укреплениями, многочисленными аэродромами и колоссальными подземными убежищами для подводных лодок и малых кораблей достигал ста тысяч человек, а для обороны всего остального архипелага Бисмарка предназначалась целая 17-я армия, пополненная и усиленная после пережитого ею кровопускания на Соломоновых островах. Еще одна — 18-я располагалась на Новой Гвинее, опираясь на мощные базы, развернутые в Порт-Морсби, Веваке, Лаэ и Саламауа. Флот, действуя изнутри оборонительного периметра, под прикрытием базовой авиации, должен был контратаковать и разгромить обескровленные штурмом силы вторжения — так японские флотоводцы представляли себе летнюю кампанию 44-го года на Тихом океане, но действительность не оставила от этих рассуждений камня на камне.
Реализуя новую стратегию "лягушачьих прыжков", Нимиц нанес свой главный удар по слабо укрепленным Маршалловым островам, вдали от основных оборонительных редутов Японии. Причем янки обманули ожидания самураев еще раз, начав атаку не с востока, а с запада — первый удар американской армады, состоящей из трёхсот кораблей и судов, пришелся по атоллу Кваджалейн.
Рука об руку с новой стратегией следовала новая тактика. Американцы больше не ломились безоглядно вперед, атакуя в лоб, без должной разведки и подготовки, сильно укрепленные островки, как это было на Тараве*, где американские десантники, штурмуя доселе мало кому известный клочок суши под названием Бетио, внезапно напоролись на мощнейшую и хорошо подготовленную оборону. Последствия были ужасающими: после окончания длившихся почти неделю боев крохотный островок, площадью всего в несколько квадратный километров, и окружающие его рифы оказались буквально завалены трупами американских солдат.
Но Нимиц и его подчиненные показали себя неплохими учениками. Спустя всего несколько месяцев, при штурме Кваджалейна, действия морпехов отличались от бестолкового навала на Тараву, как небо и земля. Японские позиции были тщательно разведаны, после чего подверглись уничтожающей бомбардировке с моря и воздуха, продолжавшейся несколько дней. На снарядах и бомбах не экономили — расход боеприпасов в ходе непосредственной подготовке к высадке исчислялся тысячами тонн, и вся это масса взрывчатки обрушивалась на плоские, как блин, коралловые острова, площадью всего в три-пять квадратных километров. Для корректировки огня на соседние островки и рифы заранее забросили ряд разведывательно-диверсионных групп, которые предоставили командованию немало ценных сведений о расположении и возможностях обороняющихся. Всё это не могло не сказаться — японские гарнизоны еще до высадки основных сил десанта понесли серьезные потери, управление и связь были нарушены, а система огня — дезорганизована.
Когда же вторжение началось, десант высадили внутри атолла, для чего высадочным средствам и кораблям артиллерийской поддержки пришлось войти в лагуну по заблаговременно протраленному каналу. Такой маневр застал японский гарнизон врасплох, почти обесценив заранее подготовленные меры противодействия — все имевшиеся заграждения, укрепления и огневые точки рассчитывались лишь на противодействие атакам со стороны океана. В результате, когда спустя шесть дней после начала высадки последние очаги сопротивления самураев были подавлены, американское командование констатировало, что соотношение потерь в боях за Кваджалейн составило рекордно низкие десять к одному в пользу вооруженных сил США. Кровавый опыт боев за Тараву был учтен сполна.
Вслед за Кваджалейном столь же быстро пали Мадзуро и Эниветок, после чего японские гарнизоны в восточной части архипелага на Вотье, Малулапе и Мили оказались в глубоком тылу американцев и, будучи прочно заблокированы, фактически обрекались на голодную смерть. Оставшимся там солдатам, как и их коллегам на Мидуэе и Уэйке, еще ранее изолированным американским флотом и авиацией, отводилась роль живых мишеней для отработки боевых навыков молодых пилотов и артиллеристов, прибывающих на Тихоокеанский ТВД из США. Авиаудар по одному из островов, занятых блокированными японскими гарнизонами, или обстрел их главным калибром, стали своего рода традицией — последним экзаменом перед включением в боевой состав Тихоокеанского флота для прибывающих с атлантического побережья вновь построенных или капитально отремонтированных авианосцев, линкоров и крейсеров. Янки могли позволить себе такую роскошь.
Японцам же следовало срочно искать методы противодействия новой американской тактике. Причем времени для этого у них практически не оставалось: с захватом Маршаловых островов внешний оборонительный периметр империи оказался прорван!
* * *
У немцев, в отличие от их азиатских союзников, время в запасе еще было, но с каждым новым весенним днем его становилось все меньше и меньше. Англосаксы, убедившись в невозможности взять Европу с наскока, развернули планомерную подготовку вторжения, и первой ласточкой надвигающегося нашествия стало новое воздушное наступление.
Ночные налеты на города Германии продолжались всю вторую половину 43-го года, то усиливаясь, то вновь сходя на нет. Бомбардировочное командование Великобритании и ПВО Райха, как опытные фехтовальщики, обменивались стремительными ударами, умело чередуя их с ложными выпадами. Англичане изобретали все новые и новые методы организации налетов, стремясь повысить эффективность своих ударов и уменьшить потери. Немцы, в свою очередь, непрестанно совершенствовали тактику перехватчиков, доводя действия ночных истребителей до совершенства. В ход шли любые технические новинки и тактические находки, обещающие хотя бы временное преимущество над противником: самолеты "маркеры" и дипольные отражатели, новые радары и навигационные приборы, "дикие кабаны"* и "шраге мюзик"*. Удачи сменялись поражениями, которые перекрывались новыми успехами, но в целом баланс сил соблюдался. Ситуация начала меняться в декабре, когда реорганизованная 8-я воздушная армия США возобновила дневные налеты на Германию.
Американцы учли печальный опыт прошлых налетов и сделали соответствующие выводы — армады четырехмоторных бомбардировщиков теперь на всем маршруте до цели и обратно сопровождал многочисленный эскорт дальних истребителей. Появление новых, более совершенных, модификаций "Лайтнингов", "Тандерболтов" и "Мустангов" позволило существенно расширить радиус действия истребительной авиации, а это, в свою очередь, давало возможность вновь попытать счастья в небе Райха.
Первый налет на территорию Германии, организованный по новому принципу, состоялся третьего декабря, но всю мощь нового воздушного наступления янки немцы испытали на себе в январе, когда авиация "союзников" организовала, так называемую, "большую неделю" — семь дней и ночей непрерывных массированных налетов на города северной и центральной Германии.
В январскую операцию, получившую в американских штабах красноречивое название "Аргумент", авиационное командование вложило всю титаническую мощь двух стратегических воздушных армий — 8-ой и 15-ой, и весь колоссальный опыт, накопленный в многочисленных осенне-летних налетах на различные объекты во Франции и Италии. Кровавый опыт, оплаченный гибелью сотен самолетов и тысяч летчиков, но достигнутый результат позволял надеяться, что принесенные жертвы не были напрасными.
Если ночные налеты англичан били в основном по населению, разрушая преимущественно жилые кварталы, то дневные удары янки были направлены на промышленные объекты, и они приносили результат. Потому и противодействие Люфтваффе было отчаянным. Для усиления ПВО был отозван ряд истребительных эскадр и зенитных дивизий с передовой. Каждый налет американской армады, состоящей, как правило, из тысячи тяжелых бомбардировщиков и семисот-восьмисот истребителей сопровождения, встречала орда немецких перехватчиков, а небо над германскими городами чернело от разрывов зенитных снарядов. Янки несли тяжелейшие потери — практически из каждого вылета не возвращалась сотня и более самолетов, но и немцы вынуждены были платить за свои успехи всё более и более высокую цену. Техническое преимущество, которым Люфтваффе располагало до сих пор, постепенно переходило к "союзникам". "Тандерболты" и "Мустанги", как и новые модели "Спитфайеров", превзошли по основным тактико-техническим характеристикам "Мессершмитты" и "Фокке-Вульфы". Впервые это начало сказываться еще осенью, в боях над Италией и Ла-Маншем, зимою пришел черед германского неба.
