— Я буду звать тебя лысым — проворчал себе под нос Чуу-ур, снова опуская нож в жижу и пытаясь перебить им силовой канат. На миг ему это удалось, он почувствовал легкое сопротивление и окружающее подернулось едва заметной рябью.
— Так вот ты как — рассвирепел лысый — тогда пусть мои зверушки с тобой позабавятся. С этими словами он, откинув голову назад, развел руки в стороны и беззвучно начал что-то кричать. Лицо его перекосилось, но никакого звука Джек не слышал. Наконец закончив этот немой театр, танлик стал поднимать разведенные руки вверх, словно вытаскивая что-то из болотной жижи. По обе его руки из зловонного болота поднялись два жутковатых монстра. Стоя на двух, четырех суставчатых ногах они развели в стороны, почти также как и их создатель, свои импровизированные руки, ничем не отличающиеся от конечностей на которых они стояли. По две руки с обеих сторон, тоже гнущиеся в четырех местах, как и ноги с острыми полуметровыми изогнутыми шипами на концах. В середине этого осьминога, тускло светился оранжевый тело-шар, с одним большим не мигающим черным глазом. Кроме оранжевого шара, все остальные части сливались с окружающим, и были болотно-грязного цвета. Опустив передние конечности в жижу оба этих чудища, перебирая шестью ногами, спокойно пошли в сторону полуоборотня. Чуу-ур видел, из чего танлик создал этих двух странных пауков. Все те же силовые линии, слабо светящиеся в его восприятии, были закручены и перевиты в их каркасе.
— Концентрация и сосредоточенность, спокойствие и внимательность — выговорил он — складывая ладони, так как учил его Митар. Я есть то, что вокруг меня, то что вокруг меня, то и есть я. Я волен над собой, значит я волен над окружающим. Произнося это, он в первую очередь сосредоточился на лепестке, придавая его структуре прочность. Так я здесь тоже только проекция себя, осенило его, когда замкнув линию лепестка в вытянутый и тонкий эллипс, но посмотрел на свои прозрачные руки. Размышлять дальше ему не дали, два, словно вывернутых наизнанку паука, снова поднявшиеся на свои уродливые ноги. Их немигающие глаза цепко уставились на него и сразу же атаковали.
Хоть и сделаны игрушки из того же что и все здесь, недооценивать их нельзя, подумал Чуу-ур зажимая левое плечо пронзенное насквозь шипом первого чудища. Надежда что, сконцентрировавшись, он сможет приказать созданиям лысого развалиться на части, быстро исчезла, порождая боевой азарт. Изменившееся тело просило действия. Отогнав желание броситься на пауков с голыми руками, он стал раскручивать лепесток. Атаки чудищ были настолько прямолинейны, что через некоторое время он крикнул лысому, что ему скучно с этими неповоротливыми созданиями.
— Тогда попробуй так — снова рассмеялся танлик, и взмахнув рукой что-то снова беззвучно проговорил.
Жижа, в которой стоял Чуу-ур после этих слов, превратилась в лед, сковывая его движения ног.
— Теперь вертеться не так удобно? — лысый явно издевался — снова развалившись на колыхающемся вокруг него грязном ковре.
— Нормально — Чуу-ур понял что, так продолжая схватку с чудищами, ему не выиграть. И дело не в том, что он не сможет поразить чудовищ, здесь-то как раз все было в порядке, его укрепленный лепесток с легкостью отводил опасные шипы в сторону. И он не сомневался, что сможет дотянуться этих порождений танлика. Дело было в том, что лысый сможет создать еще немало таких же уродцев, чтобы измотать и наконец, просто заколоть уставшего противника. Это Чуу-ур понимал ясно и четко.
Поэтому он словно раздвоился, отдав одну часть себя на противостояние чудищам, причем, просто отводя их удары в стороны, чтобы лысый не придумал еще чего посложнее. А другая часть концентрировалась и погружалась все глубже, уходя за грань сна. Через какое-то время он стал различать токи энергий шедших от танлика, что порождали все окружающее. Посмотрев на себя словно со стороны, он действительно увидел свою проекцию, передающуюся откуда-то из чернеющей глубины за своей спиной. Тонкая нить-канал прорезала бескрайнюю темноту, вытаскивая в место созданное лысым, прозрачную проекцию Чуу-ра.
— Вот оно как — проговорил он во время небольшого перерыва, что взяли пауки, вырывая изо льда свои ноги и передвигаясь в разные стороны, чтобы зажать его в тиски.
— Что как? — поинтересовался лысый, по виду которого можно было с уверенностью сказать, что происходящее его искренне развлекало.
— Да смотрю, я в плену в твоей голове? И игрушки многоногие это вымысел бестелесный?
— А ты проверь, какой это вымысел! Или одной раны не достаточно чтобы понять реальность моих зверьков?
— Так-то так — Чуу-ур переступил сам того не осознавая вторую грань сна. Только здесь не произошло того скачка что выбросил его к стражу. Здесь он почувствовал, осознал и понял, как управляет окружающим танлик. Он понял, что даже будучи проекцией, обладает почти такой же силой влиять на окружающее, как и лысый. Почувствовав силу в своей темной сфере, он легко и непринужденно рассмеялся. Только смех его, из за измененного состояния гортани, показался танлику угрожающим.
Зачерпнув рукой льда, что все еще сковывал его ноги, он легким взмахом руки превратил его в тонкое копье и отправил прямо в глаз ближнего чудища. Резануло по перепонкам ушей так, словно тысячи голосов одновременно взвыли от боли. Ослепшее чудище стало биться и крушить все вокруг себя, и задев своего собрата вонзило в него свои шипы. Второго крика не последовало, так как подскочивший на ноги танлик, взмахом руки уничтожил свои создания.
— Как ты смог такое сделать? — взревел он — теперь шутки кончились, теперь я буду серьезен. Мощь что он начал вливать в сеть поражала. Скрепы нитей затрещали, готовясь исторгнуть из себя что-то опасное. И Чуу-ур сконцентрировавшись, бросил свое естество по тонкому каналу в чернеющую бездну, избегая встречи с разъяренным адептом первого круга.
— Как? Только и смог вымолвить ошарашенный танлик, когда стоящий в отдалении полуоборотень просто растаял у него на глазах, распавшись серебристыми искрами.
Вспышка света, ослепившая на мгновение Чуу-ра, резко пропала, вернув его на поле боя. Тело среагировало мгновенно, обгоняя сформировавшееся в голове решение.
Удивленно раскрытые глаза лысого все еще выражали немой вопрос, когда полуоборотень вынимал из его грудины свой клинок, окрашенный алой кровью.
— Вот тебе и урок — проговорил готовящийся к схватке с хамелеонами полуоборотень, обращаясь к свалившемуся на землю танлику — нельзя недооценивать противника, жаль, что для тебя он последний.
Раскручивая лепесток, Чуу-ур сам напал на отступивших хамелеонов, пытаясь воспользоваться их замешательством. Поражение лысого произвело на них громадное впечатление. Танлик первого круга, мощь которого считается ощутимой силой, во всех семьях торлора, не выдержал и секунды боя, сразу погибнув от меча какого-то, даже нормально не обратившегося оборотня. Осознание этого ввело в ступор хамелеонов, не дав им применить свои техники. Выполняя первую выученную связку, изменившийся человек, ранил их обоих, и бросился дальше, на помощь дяде Микыса.
— — — — — — — — — — — — — — —
Окинув взором, поле боя он понял, почему на него больше никто не нападал. Две трети клина хамелеонов были разорваны и смяты. Кровь от растерзанных тел, противников Рикара Мь"нтоша, покрывала все вокруг невообразимым темно-бордовым ковром. Сам он застыл в отдалении напротив троих, таких же лысых, как и противник Чуура, танликов. Хамелеоны собрались полукругом за спинами лысой тройки, не решаясь напасть, на полностью покрытого чужой кровью опасного противника.
Чуу-ур приближался к Рикару, видя по его полыхающей искре, что он, попав под влияние лысых, борется с ними изо всех сил.
— Держись — прорычал Чуу-ур дяде Микыса, проходя мимо него и направляясь в сторону танликов.
— Нет — с усилием выдавил из себя Рикар — я сам.
Чуу-ур остановился, не зная как ему поступить. Тем временем нейтер опустился на оба колена, закрыв глаза и вытянув перед собой правую руку. Искра его заполыхала еще сильнее, и ее свечение начало распространяться дальше за границы его тела.
Митар говорил, что такого не может быть, отстраненно зафиксировал в голове Чуу-ур, наблюдая необычное зрелище. Свет искры Рикара Мь"нтоша шел точно там где он пролил кровь своих врагов, идя по ней как по проводнику все дальше и дальше к началу битвы. Через несколько секунд его искра напитала пролитую кровь и подняла над землей клубы красной мокрой пыли. Однако не только пролитая кровь собралась в подобие мелкого тумана покрывающего поле битвы, но и кровь, оставшаяся даже в еще живых врагах нейтера резким хлопком покинула их тела, оставив безжизненные высохшие трупы.
Хамелеоны за спинами лысых попятились. Танлики не проявили никакого беспокойства, видно еще надеялись сломить волю нейтера, прибегнувшего к столь жуткой технике.
Вытянув вторую руку вперед, Рикар Мь"нтош с усилием сжал раскрытые ладони, разводя руки в стороны. Поднятый туман, повинуясь его воле, собрался над ним в форме громадной пирамиды. Основание ее накрыло всех, кто здесь собрался, уходя дальше в стороны от сражавшихся.
— Кровавая гора — крикнул кто-то из хамелеонов.
И сразу после этого началась паника, хамелеоны бросились в рассыпную, видимо поняв, с чем столкнулись, дрогнули даже лысые, начав поспешно отступать назад. Рикар Мь"нтош начал дрожать крупной дрожью, пытаясь свести вместе два сжатых кулака. Все его тело ходило ходуном, в тяжелой борьбе с чем-то невидимым обычному взору. Выкатившиеся из орбит глаза казалось, сейчас лопнут от колоссального перенапряжения, что испытывало все его тело. Чуу-ур видел как сдвигая вместе два кулака с зажатыми в них, по разному светящимися, частицами искры, он пытался замкнуть ту громадную сеть что создал на основе пролитой крови врагов.
Тратя все, что у него осталось из остатков уже не полыхающей искры, он, наконец, сомкнул вместе руки, бессильно откинувшись назад и наблюдя, созданное. Волна, пришедшая впервые секунды, заложила уши, громыхая и ревя, как тысячи медных труб. Кровавый туман вспыхнул, начав гореть с неимоверной температурой сжигающей все живое внутри себя. Хамелеоны превратились в бегущие факелы, жутко воя и пытаясь сбить не гаснувшее пламя. Запах паленого мяса и криков накрыл поле боя, вызвав улыбку на лице нейтера третьего поколения.
— Как давно я не практиковался — произнес он, поворачивая голову в сторону Чуу-ура — со временем это становиться все труднее и труднее. Кстати как ты понял, что за мной есть зона, где моя техника не действует?
— Да случайно как-то — выдавил из себя Джек, пораженный масштабом убийства. Как только Рикар свел вместе руки, вся его сеть засветилась, и Чуу-ур поспешил в единственное темное место за спиной нейтера, рассудив, что там безопаснее. И оказался прав.
— Эту зону я специально оставил для своих друзей, когда разрабатывал свою технику. Нас было девять, пришедших охотников, и за моей спиной место как раз для восьми из них.
— Все умели такое? — Чуу-ур все еще находился под впечатлением от увиденного.
— Нет. Ревущую технику создал я. Хотя среди охотников были техники и посильнее моей.
— Куда уж сильнее, раз, и нет никого из врагов.
— Это да. Но и друзей больше восьми в месте схватки быть не должно, иначе и им смерть. Много собратьев так погибло, пока совет не запретил использовать мое умение.
— А сейчас что разрешил?
— Я больше не подчиняюсь совету. Это напыщенное сборище думает только о себе, а не о безопасности семьи. Самопожертвование всегда было у нейтер на первом месте. Теперь же сынки этих зажравшихся правителей переписывают древние законы как хотят.
— Это не удивительно. Все хотят жить.
— Да все. Только когда ты знаешь что твоя семья, отец, мать, твои жена и дети останутся живы, а не будут растерзаны на части, тогда ты с радостью отдаешь себя для победы своей семьи. И только так наша семья выжила в старых битвах, и теперь снова надо следовать древним заповедям.
Обессиливший нейтер разошелся не на шутку, выплескивая из себя накопившееся недовольство советом.
Глаза его блестели безумным огнем, что съедал его словно изнутри.
— Кем будем жертвовать теперь? — нейтрально осведомился Чуу-ур, показывая на троих, приближающихся к ним, опаленных врагов.
Двое хамелеонов и один танлик, невозмутимо шествовали в своих сплошь обугленных одеждах, в сторону, где беседовали Чуу-ур и с трудом поднявшийся на ноги Рикар Мь"нтош.
— Их первый круг все-таки нашел способ противостоять моей технике — удивленно вымолвил дядя Микыса.
— Как будем с ними биться? — Чуу-ур вставал на грань сна.
— Как умеем, так и будем. Только не жди от меня чего-то особенного. Пока во мне нет силы на создание чего-то подобного.
— Это я уже догадался, так как мы их победим?
— Есть одно предложение. Но оно тебе не понравиться.
— Какое? — осторожно поинтересовался Чуу-ур чувствуя легкие изменения в интонации Рикара Мь"нтоша.
— Вырву тебе сердце, и может силенок хватит, чтобы с ними справиться.
— Я вообще-то против — Чуу-ур стал отступать от опасного нейтера.
— Не бойся, я помню, что ты спас племянника. Поэтому придется придумать что-то другое, хотя времени на это вроде, как и нет.
Подошедшая тройка остановилась в шести шагах.
— Приветствую тебя "Кровавая гора" — уважительно проговорил один из хамелеонов — я Тонг Коч и мой друг Лам Оринув рады, что встретились с тобой.
— А танлик что не рад? — насмешливо проговорил Рикар Мь"нтош.
— Он нет. Его брат сегодня погиб, поэтому радости в нем мало, от встречи с легендой нейтер.
— Напав на нас, вы совершили большую ошибку, нейтеры сейчас сильны. И ваша вылазка совершенно не оправдана — тянул время Рикар.
— Многое сейчас скрыто от вас — все также уважительно продолжил хамелеон — происходящее очень логично с нашей точки зрения. Но не будем отвлекаться от цели нашей встречи. Сразиться с "Кровавой горой" редкая удача.
— Для многих она оказалась последней — перебил его Рикар Мь"нтош.
— Конечно, никто и не сомневается в мощи легендарного нейтера. Но мы оба знаем, что сила, затраченная на столь впечатляющую технику, быстро не восстановиться. А жалкий полуоборотень, не помощник в такой схватке. Поэтому ваше поражение и наша победа довольно очевидны.
— Поменьше слов — грязный убийца, угрожающе выдохнул Чуу-ур.
— А, вот кто удивил нас своим рыком. Неужели оборотни разучились нормально обращаться? Так что, можно обуздать свою звериную сущность? Это очень интересно с научной точки зрения.
— Хватит болтать — подал голос танлик — я хочу сам с ним разобраться.
— Нет — сразу же возразили оба хамелеона — победить "Кровавую гору" должны мы.
— Мой брат погиб — стиснув зубы, процедил лысый.
— Наших братьев тоже погибло сегодня предостаточно — не уступали хамелеоны.
— Это был "единый" брат — очень тихо проговорил танлик.
— Хорошо, попробуй с ним справиться — почему-то сразу согласились хамелеоны — только если не сможешь, мы заберем честь убить "Кровавую гору" себе.
