Долгая дорога домой

Мой выспренний тон не понравился императору. Он не любил, когда другие люди брали на вооружение его манеру говорить, то есть изрекали истину в последней инстанции. Поэтому я вежливо попрощался с ним и удалился, чему Тенуриз был весьма рад. Между тем я почувствовал, как в его душе поднялась волна негодования. Император, как и вся высшая аристократия Кеофии и помыслить не могла о том, чтобы стать ред-куарами. Это было для них смерти подобно. Одно дело знать, что если ты перейдёшь все границы то огненная даггенария тебя покарает, и совсем другое вызвать её, пройти через суровое испытание и после этого стать "праведником" и уравняться в правах с плебеями, а для некоторых господ даже очень богатые луртидары всё равно именно ими оставались, ведь они ковырялись в земле.

Так что на императора было кому давить и помимо военачальников. Тенуриз постоял у кровати Северуса ещё пару минут и удалился, а я занялся своими делами. Через два часа нам нужно было выходить на арену, а потому мы с Сарройтаром приступили к медосмотру, хотя вчера по сути наши парни не сражались. В этот день нам решили преподнести сюрприз в виде прочных сетей-накидок со свинцовыми грузиками. С этой напастью мы разобрались быстро и через час в сети были упакованы наши противники, после чего мы добрых полчаса гадали, сможет хоть кто-нибудь освободиться или нет. После неудачи с сетями против нас выпустили воинов, облачённых в доспехи типа чешуйчатых римских лорик, но вооруженных глефами, которыми они орудовали очень сноровисто и ранили восемнадцать наших бойцов. Метровой длины широкий, слегка выгнутый клинок на двухметровой стальной рукояти, оказался самым эффективным оружием против ред-куаров. Императорские солдаты взяли нас в кольцо и мы поначалу никак не могли перейти в контратаку.

Хуже того, мы только и могли, что отбивать удары сразу двух, трёх глеф и минут двадцать соображали, как нам переломить ситуацию. Обезоружить воина с глефой в руках крайне трудно, а ринуться в атаку — невозможно. Забросить же нескольких своих бойцов противнику за спину и вовсе было нереально, но мы всё равно нашли выход, подняли глефы ударами мечей вверх и все вместе совершили одновременный подкат в ноги. Дальше всё пошло, как по маслу. Воин, которому перерезали хоть латеральное, хоть медианальное подколенное сухожилия, на ногах стоять не может. Главное при этом не перерезать подколенную артерию. Именно это вы и сделали за несколько минут, после чего отобрали у отряда численностью в двести восемьдесят бойцов глефы и хотя сами также получили ранения, первым делом развернули прямо на арене полевой госпиталь. Костяными иглами со стеклянными гнёздами для драгенарий взяли в руки не только мы с Сарройтаром и Лилайле, но и берл-Заоран ещё с полутора десятком девушек, а все остальные туго бинтовали раненым воинам ноги.

Между прочим, это был первый звонок, говорящий о том, что вскоре наше положение ухудшится. Так оно и случилось уже через несколько месяцев. За состязаниями на арене императорского цирка внимательно наблюдали в том числе и кузнецы, кующие оружие и доспехи. В конечном итоге на вооружение был принят довольно дорогой и сложный в изготовлении кольчужно-ламинарно-чешуйчатый доспех, который в первую очередь защищал верхний плечевой пояс, тазобедренную часть тела и конечности, особенно стопы и кисти рук, колени и подколенную часть ноги, а также локти. Впрочем, надев на него достаточно мощную ламинарную бригантину или бахтерец без рукавов, а также куда более надёжный шлем и защиту для шеи, воин оказывался очень хорошо защищённым для боя с любыми другими врагами империи. Изменились и глефы, которые с первых же минут доставили нам немало неприятностей, как и сама тактика боя с нами.

Два воина вооружались глефами, оснащёнными захватами, ими они должны были фактически обезоружить ред-куара, а третий — мясник, снести ему голову с плеч. Едва уловив такие мысли, Сарройтар сразу же предложил стачать из воловьих и медвежьих шкур такие кожаные доспехи, которые хотя и будут уступать по прочности настоящим даггеновым доспехов, всё же не сделают нас жертвенными животными и мы этим срочно занялись. Однако, вовсе не это стало главным итого первого года серьёзных сражений на арене цирка. Однажды утром Сарройтар примчался ко мне чуть свет и заорал:

— Валент, вставай, тебе нужно срочно забраться в мою конуру и пообщаться с Большой Даггайной. Ты помнишь того парня, который тебя когда-то пытал?

— Помню, его зовут Теберс, — ответил я.

— Звали, — фыркнул дагген, — теперь он наполовину тарбер-куар. Похоже, что он зациклился на своей вине перед тобой и не знаю, уж, как, вольно или невольно, вызвал даггенарию. Она хотела посвятить его в ред-куары, а этот болван так накрутил самого себя, что застрял на полпути. На вид он вылитый тарбер-куар, но ни на кого не кидается и не смотря на это его решили отдать нам, чтобы мы его грохнули, чего, как ты понимаешь, делать нельзя. Всё бы ничего, но я понятия не имею, как можно завершить его посвящение. Поэтому и пришел к тебе, может быть Большая Даггайна подскажет тебе что-нибудь.

Забравшись по совету своего наставника в его маленький шатёр, я принялся мысленно вызывать главную из всех цариц огненных даггенарий Редии. Она откликнулась быстро. Никакого общения, подобного тому, как люди беседуют друг с другом, у меня с ней никогда не было. Ни здравствуй, ни прощай, ни как твои дела. Вместо этого Большая Даггайна посылала мне эмоции и зрительные образы. Теберс в них предстал мне маленьким мальчиком, потерявшимся в страшном лесу, но мальчиком готовым дорого продать свою жизнь, а я должен был взять его за руку и вывести из этого леса. В тёмном шатре я пробыл часа два, потом позавтракал и мы вскоре отправились на арену, чтобы в очередной раз вломить чертей лучшим воинам императора, которые, пройдя через жесткое сито естественного отбора, сражались с нами всё более умело и уже без прежней ярости, зато хладнокровно и осмысленно. Императора в его ложе не было, а потому не он, а распорядитель боёв объявил, что в самом начале поединка ред-куары должны уничтожить чудовище — тарбер-куара.

Кем он был в прежней жизни распорядитель не сказал. Попросив ребят быть наготове, я снял с себя пояс с мечами, обнажился по пояс и направился к центру арены, гадая, как мне справиться со всеми теми страхами, которые заполнили сознание Теберса. А он, надо сказать, был парнем за два метра роста и к тому же атлетом лишь немного поизящнее, чем Марферий. Его привезли на арену в прочной стальной клетке и к тому же вооружили мечом. Бывший мастер боли был одет в свой чёрный, изодранный мундир. Лицо его сделалось багрово-фиолетовым, а глаза налились кровью так, что даже белков не было видно и к тому же черты лица сделались совершенно звериными, прямо оборотень какой-то. Про физическую силу я и вовсе молчу. Теберс, баюкая в руках меч, сидел на полу, но внутри клетки имелась стенка-поршень и когда дверь-задвижка была поднята, его стали выдавливать наружу. Трибуны, заполненные, как всегда, до отказа, взревели. Реды разразились громкими проклятьями, криками и свистом. Поток звуков ударил моему старому знакомому в уши и он вскочил на ноги.

Перекричать этих идиотов было невозможно, а Теберс начал метаться от страха и размахивать мечом. Обстановка резко усложнилась, но делать было нечего и я бросился вперёд. Парень, считавший себя виноватым чуть ли не во всех моих несчастьях, став пусть и всего лишь наполовину ред-куаром, обрёл очень большую физическую силу, ловкость, молниеносную реакцию и быстроту. В общем он встретил меня, как врага и как я не старался обезопасить себя, нанёс мне мечом удар и располосовал мне ногу от шейки бедра до щиколотки, причём как-то умудрился мне рваную, до жути кривую рану. Боль я давно уже научился купировать полностью, но когда вслед за этим Сарройтар нанёс по моей ноге пирокинетический удар, чтобы остановить кровотечение, невольно взвыл, но это длилось недолго. Метнувшись к Теберсу, я перехватил руку с мечом, а даггенар ударил по его ногам и к тому же вырвал из его руки меч и ред рухнул на колени. Крепко обняв его, я закричал ему в ухо:

— Тебби, это я, Валент! Я жду тебя, брат, иди ко мне. Посмотри по сторонам, видишь яркий свет, там стою я, иди ко мне.

— Валент, — простонал он, — я так виноват перед тобой. Убей меня. Мне невыносимо больно.

— Всё нормально, Тебби, ты не сделал мне ничего плохого, иди ко мне, парень, ты просто заблудился в темноте. — всё так же громко крикнул я ему, но уже телепатически и Большая Даггайна послала в его душу мощную волну тепла и заботы — Ты очень устал, братишка, но ты уже дома. Сейчас я отнесу тебя домой, а ты пока усни. Когда ты проснёшься, всё будет совсем по другому.

Тело нового ред-куара обмякло и он провалился в глубокий, безмятежный сон, а я встал, поднял его на руку и понёс к братьям. За моей спиной раздались возмущённые, негодующие крики, а вслед за этим к нам побежало десятка три каких-то идиотов. Правая нога меня едва слушалась и я не шел, а ковылял, да к тому же представлял из себя лёгкую добычу этих стервятников с искаженными от ненависти рожами. Вот тут-то Сарройтар впервые вступил в бой. Дагген не стал их увещевать и встретил мощными пиро и телекинетическими ударами. Нет, к ним не летело никаких огненных шаров. Просто у них под доспехами вспыхивала на груди или животе кожа, а под ней сгорал жир. Телекинетическими же ударами он ломал им рёбра и берцовые кости. Бил он хотя и не в полную силу, тем не менее очень жестоко и болезненно. На помощь то ли каким-то тюремщикам, то ли ещё невесть кому из огромных ворот выбежали воины императора и вот тут наши воины мгновенно сорвались с места и показали, что такое скорость. За какую-то секунду до того, как до меня добежали первые меченосцы, на них обрушился град мощнейших ударов.

Как выяснилось позднее, это был какой-то отряд карателей из Старого Света. Его численность составляла триста сорок редов в возрасте тридцати пяти, сорока лет и Сарройтар отдал мысленный приказ не слишком-то с ними церемониться, но и не обнажать мечей, а потому парни просто на бегу сняли ножны с мечами с пояса. Кайлар, как вы видите, весьма похож на японскую катану, только шире неё, его ширина восемьдесят пять миллиметров почти по всей длине и лишь в последней четверти он слегка сужается. Этот меч к тому же массивнее и намного тяжелее. Его ножны, выкованные из стали, обтянуты даггеновой кожей, очень жесткой и прочной, а потому если не обнажать кайлар, то он превращается в такую дубину, которой можно проломить всё, что угодно. На этот раз никто из наших с Сарройтаром воинов не собирался играть в благородство и кроме того некоторых из карателей он приказал ликвидировать, а потому на их головы обрушились удары такой силы, что никакие шлемы не выдержали бы.

За каких-то десять минут мои братья ликвидировали четверть отряда во главе с командиром, а всех остальных попросту искалечили и на этот раз они уже не несли никого на носилках в госпиталь. Это не было наказанием за неспортивное поведение. Это было возмездие за то, что они творили раньше в тех районах империи, которые считались спорными, а потому народ там то и дело восставал. В общем с отрядом карателей было покончено, а поскольку они попали в руки пусть и наших учеников, но всё же не в наши, то я не думаю, что кто-либо из них вернулся из госпиталя обратно на службу. Распорядитель боёв "отважно" выбежал на арену догнал меня у ворот и принялся громким, визгливым требованием требовать объяснений:

— Куда ты несёшь это чудовище? Его нужно уничтожить!

Сарройтар принял из моих рук Теберса и я ответил:

— Заткнись, этот парень стал ред-куаром и теперь он наш брат, а за то, что те уроды, которых сейчас приводят в чувство мои парни, хотели напасть на меня, причём на совершенно безоружного, никто из них не получит медицинской помощи. Лечите их сами. Да, кстати, там будет немало трупов, так вот что я тебе скажу, все они были без пяти минут тарбер-куарами, поэтому пусть император не очень-то о них сожалеет. Всё, на сегодня больше никаких боёв, иначе все они будут происходить точно в таком же духе. Мои парни перекалечат дубинами всех и никого мы с Саррайтаром в строй возвращать не станем, а вся вина будет возложена на тебя. Понятно?

Распорядитель несколько раз молча открыл и закрыл рот, потом шумно выдохнул, кивнул и с готовностью сказал:

— Понятно, генерал Валент Карт.

Когда вопли избываемых дубинами карателей стихли, замолк народ и на трибунах. Кеофийцы народ сообразительный, а потому поняли, что сегодня они увидели совсем не тех ред-куаров, которые сражались на арене ещё вчера и потому притихли. Парни вернулись и мы молча отправились в наш зверинец. Кое-как я доковылял до операционного стола, снял с себя обувь, штаны вместе с подштанниками, забрался на него и лёг на бок. Для Теберса Сарройтар приказал поставить кушетку прямо на тренировочном помосте, раздеть его догола, надеть замшевые подштанники и оставить спать так. Осень была тёплая и к тому же день выдался солнечный. Как только этот парень уснул, цвет лица и его черты сразу же сделались нормальными. Вернувшись ко мне, дагген очистил мою рану салфеткой и приступил к операции, которая продлилась больше двух часов. Он хотел заклеить мне ногу искусственной кожей, но я запретил и позволил лишь слегка намазать её заживляющим гелем и туго перебинтовать.

С операционного стола я встал самостоятельно. Аптечка накачала меня прорвой лекарств и Лилайле тут же принялась "купать" её в стеклянных сосудах с самыми разными растворами химических веществ и настоями лекарственных трав. К тому времени мы нашли все нужные для неё компоненты лекарств. Из госпиталя я отправился к Теберсу, мы с Сарройтаром сели раскладные кресла и принялись ждать, так как уже поняли, что второе посвящение, на этот раз уже в воины, должно произойти очень скоро. Часа через три прилетело несколько дюжин огненных даггенарий и все лучники моментально убрались с крыши куда подальше. Хотя этих огненных крох прилетело так много, Теберсу нужны были только пять. Мы с моим другом и наставником переглянулись, рассмеялись и достали ножи.

Сделав на левой ладони надрез, я накрыл её правой, дождался, когда крови натечёт побольше и подставил руку даггенариям, чтобы они могли вкусить того лакомства, за которым прилетели, а это была кровь даггена. Огненные крохи подлетали по три, четыре штуки за раз и каждая выпивала несколько капель нашей крови. Когда напилась последняя, огненные даггенарии устроили нам целое воздушное представление. После того, как с моей ладони взлетела последняя кроха, надрез на руке сам собой затянулся и не осталось не то что шрама, а даже следа. Между тем пять даггенарий опустились на тело Теберса. Две спереди на плечи, третья на грудь под яремной впадиной, а ещё две на ноги чуть выше колена, где и оставили пять своих отметин. Наш новый брат при этом даже не проснулся и мы стали гадать, где бы его поселить. Ред-куару был нужен свой собственный куар-дахтан и мы, подумав немного, решили построить хотя бы один настоящий, такой, в котором живут все нормальные ред-куары.