Внезапно из толпы выпорхнула к нему симпатичная девушка. Она несколько секунд рассматривало растерянного парня, а затем, поднявшись на цыпочки, вдруг поцеловала его в щеку. Офицер оторопело взглянул на прекрасную незнакомку, а затем, приняв поданную ему узкую ладонь, забросил игломет за плечо, приобнял девушку за талию и присоединился к веселью.
Над улицей, над городом, над Державой звучал радостный клич: полиция с народом! Полиция с Императором! Полиция с нами!
Подумать только! Еще вчерашним вечером Рминниас, бывший заместитель начальника окружной Службы Безопасности, а ныне уполномоченный в 31-м округе 17-й провинции, мог чувствовать себя полностью довольным жизнью.
За двое суток он успел сделать поразительно много. Всех, кого надо, посадили, а иных и шлепнули. Правда, в списки почему-то не внесли пару дюжин сволочей и паскуд, о которых он ранее рапортовал, но он уже исправил это упущение: в конце концов, ему, на месте, виднее. Бывший начальник округа раскололся до донышка и дает показания против своих покровителей в столице провинции. Местная полиция после расстрела всей верхушки, запятнавшей себя связями с Синдикатом, полностью покорна ему и выполняет все его указания. Служба Безопасности, после того как он поставил к стенке своего бывшего начальника, признала его главенство и помогает ему. Особняки парочки местных боссов, вздумавших оказать сопротивление "Черному отряду", уже догорели и даже не дымятся.
Вполне нормально обстояли дела и на других направлениях. Два крупнейших предприятия округа, находившиеся в ведении Управления Императорского Двора, — завод металлоконструкций и фабрика по изготовлению жгутов проводов для гравикатеров, работают в обычном режиме; их дирекция высказывает готовность к сотрудничеству. В сорока пяти из пятидесяти двух районов заменено руководство, причем, из бывших районных начальников сумели избежать ареста и податься в бега только четверо. С новыми уже проведен инструктаж, все принимают дела. Серьезных происшествий не было.
Вернувшись вчера вечером после рейда, он принял все донесения, издал нужные приказы и со спокойной душой отправился спать. А проснувшись, словно очутился в другом мире.
По центральным телеканалам призывали выполнять распоряжения и директивы нового Императорского правительства во главе с — подумать только! — руководителем бунтовщиком Суордом. Сообщалось, что в его подчинение уже перешли Управление по воспитанию, Министерство правопорядка и, что удивило Рминниаса, Канцелярия Совета Пятнадцати. Он попытался связаться с аппаратом уполномоченного в провинции, затем со своим прежним начальством в СБ, но оба раза потерпел неудачу.
Впрочем, иного сложно было ожидать. Местный телеканал показывал многотысячные демонстрации и митинги в столице провинции. Над губернаторской резиденцией развевался Императорский флаг. Новую власть символизировал некий странный триумвират в составе полицейского суперофицера, местного главаря бунтовщиков в камуфляжной куртке и тэона крупнейшего в провинции завода. Они вместе выступали по телевидению, призывая народ соблюдать порядок и не допускать эксцессов.
Рминниас пригорюнился. А затем и откровенно напрягся, когда в его кабинет без стука вошел только позавчера назначенный им новый шеф полиции округа — бывший заместитель начальника зачуханного районного управления, замеченный и продвинутый на повышение за ответственность, инициативность и относительную порядочность.
— Что, пришел меня арестовывать? Как новая директива велит?! — зло оскалился Рминниас.
Но на самом деле он чувствовал не злость, а, скорее, усталость и досаду. Он был местным уроженцем, поэтому отправка его в родной округ на значимую должность, вопреки правилам, а затем назначение на пост уполномоченного были важны для него не только в карьерном, но и в личном плане. Ему по-настоящему очень хотелось избавить земляков от Синдиката, высокопоставленных беспредельщиков и алчных вымогателей-чиновников. Над этим он работал, не покладая рук, двое суток. А теперь все пошло прахом!...
— Вообще-то, я не для того пришел, — полицейский, усмехнувшись, поставил на стол планшет и раскрыл его. — Тут в сети появилось обращение Его Величества Императора к уполномоченным и бойцам "Черных отрядов". Думаю, вам стоит это послушать.
Рминниас, пожав плечами, без особого интереса взглянул на осветившийся экран. Новый Император был возмутительно молод и хорош собой — типичный представитель "золотой молодежи", каковых он не переваривал. Однако, начав слушать, он неожиданно для самого себя заинтересовался: судя по всему, у парня таки нашлись толковые советники.
— Вы все — незаурядные люди! — так говорил молодой Император. — В вас есть ум, воля и желание перемен — иначе вас не назначили бы на те посты, которые вы сейчас занимаете. Вы хотите сделать Державу лучше — чище, благороднее, богаче. У нас с вами одни и те же цели, хотя и принципиально разные средства. Оонк поставил себя вне закона, организовав и исполнив убийство тысяч людей. Часть этой крови лежит и на вас. Но я предлагаю вам начать с чистого листа. Служить не убийце и узурпатору Оонку, а Державе, обратив на ее благо все ваши способности и силы. Присоединяйтесь к законному правительству! Сделайте так, чтобы жертвы — и понесенные вами, и погибшие от вашей руки — не стали напрасными!...
Там было еще много что сказано, но основные идеи Рминниас уже уяснил. Император в целом понимал необходимость ликвидации Синдиката и проведения кардинальной чистки чиновничьего аппарата, хотя ему глубоко претил метод бессудных расправ. Поэтому он не собирался карать уполномоченных за аресты и расстрелы по спискам, если их жертвами не стали заведомо невиновные люди или политические противники оонковского режима.
Здесь Рминниас облегченно вздохнул. В его округе структуры местного Управления по воспитанию были разогнаны, а не расстреляны, а до политических противников из Союза Борьбы и вечно чем-то не довольной интеллигенции просто не дошла очередь. Так что, перед новой властью он чист.
Впрочем, главной для него была даже не личная участь. Император тоже хотел перемен! Он не собирался восстанавливать старые порядки и возвращать власть над Державой Старым кланам. Для этого ему были очень нужны свои управленческие кадры. Оонковских же назначенцев он ставил очень высоко, считал исключительно ценным ресурсом и поэтому стремился привлечь их на свою сторону.
Рминниас колебался недолго. Судя по содержанию потока событий за последние часы, дело Оонка проиграно. Так зачем же ему связывать свою судьбу с потерпевшим поражение покровителем, если есть реальная возможность продолжить служение во благо родного округа под Императорскими знаменами?!
Губернатор 38-й провинции широким победным шагом вошел в свой кабинет, с удовлетворением замечая, что за три дня его вынужденного отсутствия там почти ничего не изменилось. Исчез только Императорский портрет, оставив после себя пустой прямоугольник на стене, чуть выделяющийся на общем фоне.
Впрочем, портрет так или иначе надо было менять. Надо напрячь секретариат: там наверняка должно найтись достаточно снимков от памятного визита в провинцию тогда еще принца Кэноэ полтора года тому назад.
И пора, пора закреплять победу!
— Срочно свяжитесь со Столицей! — приказал он помощнику. — Я готов принести торжественную присягу Императору под камеры для показа по телевидению!
Ответ был скорым, но обескураживающим.
— Там сказали, что в этом уже нет необходимости, — смущенно сообщил помощник.
Неужели кто-то его опередил?! Губернатор раздраженно повернулся к окну. На другой стороне площади над зданием администрации провинции, несколько часов назад занятым так называемым временным комитетом из активистов Союза Борьбы с небольшой добавкой чиновников из нескольких государственных ведомств, реял голубой Императорский флаг. Все двери главного входа были распахнуты, пропуская внутрь и наружу многочисленных посетителей в военных куртках, чиновничьих мундирах и просто в штатском.
Губернатор неприязненно отвернулся. Он как-то внезапно обратил внимание на то, что в его собственной резиденции царит тишина, которую нарушали только негромкие разговоры секретарей и охранников.
И тогда губернатором провинции вдруг начало овладевать неприятное ощущение. Он почувствовал себя ненужным. Лишним.
Оонк в раздражении метался по неприятно тесному кабинету. Власть словно уплывала у него из рук, таяла, как кусок льда, судорожно стиснутый в ладонях.
Он все еще контролировал три четверти провинций, но их число сокращалось с каждым часом. Вслед за полицией в повиновении ему начали отказывать территориалы. Даже некоторые из его уполномоченных перешли на сторону противника.
Старые кланы, еще вчера заискивавшие перед ним, сегодня начали предлагать помощь. Он отвергал ее. И не только потому что не хотел попадать к ним в зависимость. Сейчас за ними не стояло реальной силы, а задуманная им реформа требовала их безусловной ликвидации. Они не были нужны ему ни в каком виде, а так как их не слишком привечали и на той стороне, Оонк не ждал от них ни подвоха, ни опасности.
Опасностью был Космофлот. Фельдмаршал Гхинроаг пока соблюдал нейтралитет, но ему, Оонку, было известно, что он просто собирается с силами. По этой причине он так и не стал вводить в Столицу десантников Этиа, после того как вчера вечером провалилась еще одна попытка подавить бунт с помощью дистанционно управляемой техники. Кто знает, как поступит его верный до сей поры агент, если фельдмаршал пообещает ему вожделенные генеральские нашивки в обмен на арест его, Оонка?!
После потери Министерства правопорядка и измены полицейских Столица становилась для него опасным местом. Да, здание управления Особого Столичного округа хорошо укреплено, они еще поломают зубы об этот орешек! Но сможет ли оно продержаться достаточно долго, если Императорские силы пойдут на приступ?!
У него, Оонка, еще хватает верных ему войск. Но все они находятся в провинциях. И вытащить их оттуда, похоже, может только он сам. Однако, тьма его разбери, ему нельзя покинуть Столицу ни на час, иначе это будет воспринято как бегство и соратниками, и недругами. И выхода из этой ловушки пока не видно.
Как ни обидно, но придется признать, что его блестящий, продуманный во всех деталях и тщательно подготовленный план потерпел крах! Он, Оонк, не предусмотрел коварного удара в спину. И дело не в случайно не добитом мальчишке-Императоре. Оказывается, он постоянно находился под колпаком и не знал этого! Надо было воспользоваться любезной подсказкой Гдоода и уничтожить это коварное гнездо — так называемую Службу по делам форпостов! Слухи о таинственной законспирированной спецслужбе, которые он высокомерно посчитал полной ерундой, оказались правдой.
Как определили поспешно созванные специалисты, систему прослушивания и видеонаблюдения в здании управления Особого Столичного округа невозможно было обнаружить, если не знать точно, что она там есть. Центральную часть Столицы и Левобережный район построили в одно и то же время, при Тинкоу. Если эта проклятая служба тоже основана им, тьмой покрытым соглядатаям должны быть известны все тайны Империи!
В страхе перед ними он покинул прежний кабинет, специально приспособленный для кризисного управления всей Державой, переселившись в эту бывшую подсобку. Но что делать, если вред уже нанесен, а отыграться уже невозможно?!
Однако противодействие со стороны этой странной силы еще можно было бы стерпеть. Гораздо хуже, что он проглядел измену в своих собственных рядах! Он забыл о Старой Змее, а она выползла из-под колоды и пустила в ход свои ядовитые зубы.
Этой ночью он собрал все оставшиеся у него спецподразделения в один кулак, чтобы нанести удар в самое сердце мятежа — Министерство информации. Однако тайная база, о которой было известно только самым доверенным помощникам, подверглась внезапной атаке гвардейцев. Приступ удалось отбить, но потери оказались настолько велики, что пришлось отменить намеченную операцию.
Впрочем, следует признать, прежде чем потерпеть поражение на поле брани, он проиграл битву за умы. Иронично: его, великого реформатора Оонка, связывают с ненавистной всем старой властью, которую он на самом деле стремился полностью уничтожить и весьма в этом преуспел. А новый Император, очередной отпрыск древней династии, коптящей небо уже без малого четыре тысячи лет, как ни странно, олицетворяет собой надежду на перемены.
Пожалуй, не стоило ему так пренебрегать пропагандой. Тайные планы хороши, лишь только когда они удаются. Иначе они превращаются в явные поражения.
Мрачные размышления Оонка прервал сигнал коммуникатора.
Кому еще он нужен?!
Это был Этиа.
— Мой вождь! — бодрый энтузиазм суперофицера показался Оонку совершенно неуместным. — Мы обнаружили на базе Гаара законсервированный ангар с двенадцатью ударными аэрокосмическими бомбардировщиками! Они исправны! Нам удалось привести их в боевую готовность! На базе есть большой запас мощных бомб! Суперзажигалки, объемного взрыва, противобункерные! У меня есть верные офицеры, я сам сяду за штурвал! Мы сметем их с лица земли! Дайте только приказ!
Приказ... Оонк тяжело задумался. План Этиа был реальным, он видел это. Он еще может разбить противника... отдав приказ разбомбить центр собственной столицы, убив дюжины тысяч людей и заставив замолчать остальных.
Поздно. Он мог бы подавить так восстание, если бы приказал расстрелять с воздуха Площадь в первый же день. Но теперь крови должно было пролиться много, много больше! Чтобы закрепить за собой власть, он должен будет уничтожить или бросить в застенки даже не сотни тысяч — миллионы тех, кто способен оказать ему активное сопротивление.
Вот только сможет ли он тогда провести реформы, превратившись из санитара леса в палача?! И хочет ли он вообще править, если его имя будет вызывать у подданных только страх и ненависть?!
— Нет, суперофицер, — вздохнув, сказал он вслух. — Я не отдам вам такой приказ. Он опоздал. Я еще могу не дать выиграть Императору, но, к сожалению, уже не могу не проиграть сам.
Этиа молчал, но Оонк физически чувствовал острое разочарование на другом конце канала связи.
— Тем не менее, у вас есть возможность получить генеральские, а то и маршальские нашивки, — продолжил он. — Хотите добрый совет?
— Хочу! — прозвучало в трубке. — Я очень внимательно слушаю вас, ваше высокопревосходительство!
— Тогда сделайте вот что. Соберите верных бойцов, посадите их на катера и захватите управление Военного Космофлота на Левом берегу. Там арестуйте фельдмаршала Гхинроага по обвинению в государственной измене и тут же расстреляйте. После этого немедленно заявите о своей верности Императору и во всеуслышание сообщите о том, что Космофлот переходит под его руку!
— Я понял вас! — услышал Оонк вибрирующий от возбуждения голос Этиа. — Я сделаю все так, как вы советуете, ваше высокопревосходительство!
Ну вот, он уже больше не "Мой вождь". Оонк отключил коммуникатор и выложил на стол пистолет. Проигранную партию совершенно не обязательно доигрывать до конца.
