Импульс на экране телека выдал себя тем, что изображение на зафиксированной на иллюминаторе МТА телекамере, дёрнулось и поплыло назад. Точнее, поплыл назад разгоняющийся межзвёздный зонд. Далёкие звёзды как бы на месте остались.
— Десять минут, полёт нормальный. Все системы работают в норме! — заявил за кадром голос какого-то ЦУПовца, прерванный воплями восторга и аплодисментами специалистов, осуществлявших запуск.
— Тяга низкая, у этого двигателя, но зато импульс здоровенный... — прокомментировал картинку на экране Василий.
Через некоторое время начались сказываться космодинамические парадоксы — зонд, уже достаточно далеко удалившийся от МТА и видный только при большом увеличении телекамеры, начал потихонечку отставать от объектов, движущихся по низкой орбите. Это хорошо было видно по передаваемой картинке.
Посчитав прямой репортаж о запуске зонда в целом законченным, телевизионщики переключились на красочное, с мультипликациями, описание того, что предполагается выполнить на этом зонде, и что, возможно будет запланировано на другие, подобные пуски.
— Других пусков подобных аппаратов уже не будет — задумчиво выговорил Василий, глядя на мелькающие на экране красочные картинки нарисованные фантазией телевизионных художников.
— Это почему?!! — тут же возмутился сын. Аж прыгать на диване перестал.
— Потому, что они уже не будут нужны. Я же говорил, что мы достигнем звёзд другим путём. Вот и полетят туда уже совершенно другие звездолёты. Совершеннее и быстрее.
— А-а! — удовлетворённо протянуло чадо и возобновило истязание дивана прыжками.
— А мы там такое увидим? — спросил он некоторое время спустя, впечатлившись особо красочными картинками на экране.
— Там может быть ВСЁ! И не такое увидишь.
— Супер!!! — подтвердило чадо, но дальнейший диалог был прерван звонком в дверь.
За порогом дома обнаружился присыпанный свежим снежком руководитель шестой группы Дмитрий Жаринов.
— А, Дима! Заходи! Сейчас чай поставлю.
Дмитрий отряхнулся и зашёл в прихожую. Вид у него был несколько дёрганый, не выспавшийся и мрачный.
— Опять что-то 'штурмом[32]' брали? — спросил Василий — ты выглядишь усталым.
— Обычное дело — ответил Дмитрий пристраивая шубу на развесистых рогах оленя, что у Василия были за вешалку в прихожей. Когда он сел за стол, стало видно, что устал он гораздо сильнее, чем хотел это показать. Плечи тут же опустились, а в шее как будто какой-то фиксатор выключился.
Дмитрий был в таком поникшем состоянии до тех пор, пока у него перед носом не появилась полная чашка свежезаваренного крепкого чая. Василий умел заваривать чай, что он имел очень хороший, сильный вкус. Аромат тоже соответствовал вкусу — сильный насыщенный. К тому же Василий предпочитал индийскому чаю краснодарский, который хоть и имел весьма своеобразный вкус, но вкус ничуть не уступающий индийскому по качеству.
Дмитрий втянул в себя воздух насыщенный чайными парами и чуть-чуть взбодрился. Он осторожно взял чашку хлебнул чаю и надолго застыл прислушиваясь к ощущениям. Когда он поднял глаза выше и посмотрел на хозяина, то во взоре у него была уже не бесконечная усталость, как перед этим. В глазах зажёгся даже некоторый фанатический огонёк. В сочетании с оставшейся усталостью этот фанатизм во взоре придал Дмитрию эдакий безумный оттенок.
— Трансляцию видел? Сегодня — для затравки разговора спросил Василий — уже раз, наверное, третий повторяют.
— Это ты о запуске Зонда?
— Угу. Штурмуем Звёзды!
Дмитрий, почему-то энтузиазма Василия не поддержал, а как-то неопределённо покачал головой и пожал плечами.
— Видел... — каким-то тусклым голосом ответил он. Было видно, что далеко не это его ныне тревожит и занимает его думы. Это было весьма необычно. От чего Василий заинтересовался.
— Ты что не рад? Ведь мы и тут этим же занимаемся. Правда с другой стороны... — попробовал раскачать друга Василий.
— Мы слишком много средств тратим на пустое — довольно невпопад ответил Дмитрий.
— Чтобы убедиться в том, что оно 'пустое' нужно проверить, а для того, чтобы проверить, надо туда влезть — выдал Василий шуточный афоризм прихлёбывая чай.
— А не слишком ли рано мы туда решили влезть?
— Думаю, что давно пора. Есть техническая возможность, так почему бы и нет?
— Мы забегаем вперёд.
— Ну и что?! Весь прогресс это сплошное 'забегание вперёд'.
— Но ведь смысл всего этого в чём? Чтобы прокукарекать на весь мир, что мы настолько круты, что замахнулись на звёзды?
— А почему бы и нет? Вспомни запуск первого спутника.
— Там решали сугубо оборонную задачу.
— ...И в рамках её решения, проложили путь к освоению космоса. Разве это плохо?
— Так ведь и начинали ведь осваивать в оборонной области прежде всего.
— Ты уверен, что 'прежде всего'?
— Да. Мне дед рассказывал, который в центре имени Хруничева работал.
— А я не уверен. И тебе не советую так на слово верить человеку, который занимался узкоспециальной задачей. Слишком много людей не видят за деревьями леса и склонны абсолютизировать тот труд, которым они прямо сейчас занимаются.
— А я так не считаю. Тот шаг в космос был закономерен и просчитан. И просчитаны были все последующие шаги.
— А! Понял. Ты считаешь, что данный шаг не просчитан и сделан 'в американском стиле'? Рекорд ради рекорда?
— Примерно так.
— Ну... Это ты загнул!
Сказано это было настолько скептически, что Дмитрий смутился и продолжил не сразу. Пришлось снова с мыслями собираться. Когда же он продолжил, в его тоне появились некоторые ёрнические нотки.
— Последнее время мы слишком много стали делать для рекорда. Мы стали выходить за рамки рациональности. Мы стали слишком сильно рисковать. В пустую.
— В пустую?! — крайне скептически заметил Василий — и примерчики у тебя этого 'слишком много' имеются?
— Естественно. Ты сам знаешь, что многое из того, что было сделано в космосе, можно было сделать более рациональным путём.
— Это мы сейчас так думаем, что 'можно было сделать более рациональным путём'. Всякий может быть 'очень умным после'.
— Но ты не отрицаешь, что можно было сделать лучшим путём?
— А кто это отрицает?! Не ошибаются только те, кто ничего не делают.
Демагогический заход, что применил Дмитрий, Василию был очень хорошо знаком. Слишком много таких 'умников' в народе имеется. Особенно среди тех, кто любит порассуждать 'на высокие материи' не имея за плечами опыта мало-мальски крупных дел и проектов. В жизни всё далеко не так, как тем умникам представляется. Любое решение принимается из учёта наличных возможностей и сложившейся ситуации. Причём эта ситуация может быть весьма сложной и включать в себя расчеты весьма далёкие от технических.
К сожалению, политика тоже часто вносит весьма серьёзные коррективы в те решения, что принимаются инженерами. И от этого никуда не денешься. Жизнь такова. И тут как раз не глупость политиков играет роль, а принципы принятия оптимального решения. Причём оптимизируемого не только в рамках текущих технических и научных реалий, а в рамках гораздо более широких. Отсюда и кажется, что можно было бы что-то сделать более рационально, так как не принимается в расчет то, что данное решение плод целой серии компромиссов межу целым букетом интересов разных групп общества. Василий это очень хорошо знал, и то, что Дмитрий вдруг проявил подобное невежество, для него было откровением. То, что выдал Дмитрий в следующие минуты только подтвердило догадку.
— Вот и сейчас — ну нахрена вот эту 'межзвёздную пирогу' запустили?! — спросил Дмитрий в тоне прокурора.
Василий смекнул, 'куда ветер дует' и решил несколько сбить гонор с собеседника, сам перейдя к несколько ёрническому тону. К тому же ему самому было любопытно что выдаст Дмитрий.
— Что, обидно? — ехидно заметил он.
— Да, блин, ну ведь дохрена бабок в это влупили! И мы и Китай!
— Ты себе противоречишь. По этой логике получается, что лучше бы на нас, наш Проект, эти же денежки потратили. Мож уже и Проблему 'зарешили'.
— Нет. Я не о том. Те исследования, что проводим мы, надо вообще на Луну выносить...
'Несколько неожиданный поворот' — заметил про себя Василий, но решил продолжить в прежнем стиле и подыграть.
— А лучше на Марс — попытался съязвить он, но вышло наоборот. Дмитрий, погружённый целиком в свои страхи его неожиданно поддержал.
— ...Или лучше на Марс!
— Ну ты хватил! — Василий аж руками развёл от удивления.
— Нет! Не хватил! Ведь по большому счёту, наши исследования опасны. А ну как эта авария повторится, и в Дыру ухнет полрайона?!
Некоторая сермяжная правда в этих опасениях была, но для того и остановили все пуски установки с выходом на вполне конкретные режимы 'прокола' гиперпространства, чтобы исключить в будущем такие казусы. Для того и гоняли установку на режимах не предусматривающих генерацию 'пены' или вообще каких либо 'пузырей'. Но так как Дмитрий был в таком состоянии, что прямолинейные рациональные доводы вряд ли бы подействовали Василий избрал тактику мягкого осмеивания. А для этого нужно было вплести в принципе рациональные доводы в, хохмаческую по характеру, ткань реплики.
— Не ухнет. Да даже если и ухнет, то и что? Ну поменяются одни болота на другие, одни лесочки на другие. Какая тебе разница где бруснику или грибы собирать?! — опять попытался перевести в юмор Василий.
— А если люди снова попадут?
Дмитрий категорически отказывался принимать тон Василия. Видно сильно у него некая идея в башке застряла и эту идею он всеми правдами и неправдами старался протащить сквозь скепсис собеседника. Но в том то и дело, что и Василий был не лыком шит.
— Попадут, если кто-то прорвётся через кордоны. А с теми дикими слухами, что тут среди дураков распространяют, никто к нам лезть не захочет.
— Так ли уж и не захочет? Идиотов всегда хватало!
— Ну так конкретно ИДИОТОВ и не жалко! — со смехом заметил Василий — пусть себе с динозаврами целуются, или ещё куда они там загремят. У НАС чище будет.
— А Владимир и его группа, по-твоему, тоже идиоты?
— Какой-то ты нелогичный стал Дима — с удивлением и уже серьёзно сказал Василий — ведь ты сам хорошо знаешь, что именно для того, чтобы их оттуда вытащить мы тут и упираемся день и ночь.
Василия передёрнуло от того, насколько сильно изменился друг буквально за последние несколько дней. Может он его действительно не видел долго и это ему показалось? Или он его просто не знал?
Что-то сквозило в самом внешнем виде, в жестах, ужимках и вообще во взгляде, чего не было ранее. Во всём чувствовалась какая-то ТЬМА... иначе и слов-то не подберёшь. Ведь не было этого совсем недавно. Не было! Ещё до катастрофы не было. В первый день... не было? Или УЖЕ было?
Заглянув в глаза Дмитрия, Василий и вправду увидел там ту самую бездну, которая поселилась там с тех самых достопамятных дней катастрофы. Этот, чуть ли не экзистенциальный страх, что поднимается у многих при столкновении с Великой Тьмой, с тем, что невыразимо, но всегда присутствует у каждого где-то в глубине души, теперь целиком завладел Дмитрием.
Не удивительно, что и других, достаточно чувствительных натур, он смог перетянуть на свою сторону. Этот Страх, что ныне руководил его поступками и поступками небольшой группки, что они тут при Полигоне сколотили, не просто был чем-то всегда присутствующим у каждого человека. Он живёт с ним столько же, сколько помнит себя человечество. Он был с ним, когда по Земле бродили мамонты, он был с ним, когда он и человеком-то и ещё не стал.
Всегда Тьма это то, где всё и вся исчезает бесследно и безвозвратно. То, где живут все не только ночные звери, которые охотились на предков человека и действительно представляли для них опасность, но и то, что вмещает все страхи перед неизведанным, неведомым и невыразимым.
Страх Неведомого.
Это не только Зверь, но и Бездна. Бездна во всех смыслах.
Бездна подсознания?
Да, и она тоже, так как содержит всё то, что перечислено выше и ещё много того, что мы, накапливаем за время жизни в виде мелких и больших страхов и опасений, знаний об опасном и просто опасностей. Но это же и во многом то, что имеем от предков, то, что нам досталось в виде генетической памяти.
Как и всякий прочий, генетический страх захватывает человека целиком и далее руководит его поступками так надёжно, что вывернуться часто бывает просто невозможно. Часто такие люди, избегнув той опасности, что породила этот страх, ликвидировав угрозу и источник, породивший тот страх, принимаются искать и НАХОДЯТ новый источник страха, чтобы яростно и самозабвенно ему предаться, черпая новые силы для борьбы с ним. По сути эта борьба может стать бесконечной. Такой же бесконечной как и вся Вселенная, которая и есть по большому счёту одно огромное Неведомое и самая большая Бездна.
Всё это Василий прочёл в глазах руководителя шестой группы. И то, что он прочёл было и для него самого откровением. Поэтому, он на некоторое время потерялся что сказать.
По большому счёту эти страхи не были безосновательными. Любой исследователь, вступая на новую область неведомого рискует разбудить Нечто, что может его же и пожрать.
Также как когда-то, древний охотник, ступая на области и местности ранее никому из соплеменников неведомые, рисковал напороться и разбудить неведомого же хищника, который вполне мог оказаться гораздо сильнее, ловчее и умнее всех тех людей, что его 'подняли'.
Но также как и тот древний опыт столкновений с неведомым, сотни тысяч лет существования человека разумного как вида раз за разом утверждали, что нет ничего более опасного и более страшного, чем банальная человеческая глупость.
И нет страшнее Зверя, чем сам человек.
Ибо тот экзистенциальный Зверь, что дремлет в каждом, которого все эти многотысячелетние опыты Культуры всей человеческой цивилизации только-только научились усмирять и придавливать, и есть главное Зло и главная Опасность.
Главное Зло и Опасность потому, что овладев человеком, дают этому Злу, Зверю всю мощь интеллекта самого хитрого, умного и опасного зверя — -самого Человека.
По этой причине выступать непосредственно против того самого Страха, что разбудила Зверя Тьмы — бесполезно. Это только его ещё больше дразнить-драконить. Бесполезно говорить, что мы достаточно умны-разумны, чтобы справиться с проблемами, возникающими при столкновении с Неведомым. И как бы это ни было верным и правильным, это же усиливает Зверя.
Усиливает, так как тоже поднимает неведомое — которое всегда стоит перед человеком, решающим реальную задачу. То самое неведомое, что всегда окружает маленький пятачок изведанного за всю человеческую историю. И это неведомое само по себе есть угроза, так как содержит в себе известную вероятность не решить проблему.
Отсюда и следствие — чтобы хоть как-то задавить страх, надо апеллировать не к нему, а к той светлой части, что ей противостоит. Тому, что раз за разом заставляет человека шагать в Неведомое, в поисках решений извечных своих проблем.
