— Хай, вакаримас, [ Да, я понял ] — наконец произнёс Соби. — О-камаи наку. Боку-ва ёй дэс. [ Не беспокойся. У меня всё хорошо. ] Милена? — Парень посмотрел на меня и улыбнулся. — Милена-тян вери найс гёл энд вери кинд, — перешёл он на английский язык, очевидно, чтобы и я понимала разговор. — Ес, ши из ниа виз ми. Ту ми хэз ин лак, зэт ай хэв мит хё. Уи ар френдс нау. Ноу, моо... Ай лайк ши. Вери мач. Ай синк... Ай синк, ши лайк ми ту.
Эти фразы вполне укладывались в мой скудный словарный запас английского, и я прекрасно поняла их перевод. Мои колючки немедленно зашевелились.
— Прекрати болтать ерунду, — осекла я говоруна.
Но тот, не сводя с меня глаз, продолжал выдавать чушь.
— Милена-тян уилл гоу ту ми фор Нью Йир. Ай уонт ту эквэйнт хё уиз май мам. Мэй би. Ес, ит"с сериэзли. Милена из бэст. Ши хэз тэйк эвэй май хат.
— Я сейчас нажму на рычаг, — предупредила я.
В ответ на эту угрозу вредный Соби, послав мне хитрую улыбочку, перешёл на японский язык. И теперь я опять ничего не понимала. Но если учесть, что парень отвернулся от меня, и лицо его вновь посерьёзнело, то возможно речь больше и не касалась моей персоны. Наконец, попрощавшись с братом, Соби положил трубку на рычаг телефона. Положил и с задумчивым видом замолчал.
— Ну, какие новости? — нетерпеливо подтолкнула я застывшего друга. — Что сказал брат?
Соби откинулся на спинку дивана, скрестил руки на груди, издал тяжкий вздох.
— Сеть местной мафии раскрыта, — начал говорить он. — Но главарь и его приближённые ещё на свободе. Ему, видно, кто-то из полиции помогает. Сейчас меня ищут по всей Москве, как очень важного свидетеля. Вроде бы даже по телевидению такое объявление звучало. Но Акито им не верит. Розыск свидетелей никогда не проходит с такой оглаской. В общем, брат считает, что меня ищет не полиция. Или не та полиция, которой можно доверять. Он запретил мне выходить из дома, даже в окно выглядывать.
— И поэтому он уточнял, какие у нас с тобой отношения?
— Да. Ведь ты уже столько дней терпишь меня в своём доме. Веришь и не выдаёшь.
— И наверно, успокоился, когда ты ему сказал, будто я в тебя влюбилась?
— А ты разве не влюбилась? — тут же скорчил хитрую физиономию мой дружок.
Какой же он противный этот вредный Соби. Я нервно передёрнула плечом и фыркнула:
— Ещё чего!
Но ехидная улыбочка с полных губ не сходила. Тогда я с видом обиженной королевы, гордо вздёрнув нос, встала и отошла в сторону.
— Значит, всю московскую полицию подняли на твои поиски? — вернулась я к прерванной теме.
— Брат говорит, что так и есть. — Соби вновь стал серьёзен.
— Чем же ты так опасен для них?
— К боссу приходил один человек, русский, с заказом на большую партию китайских и тайваньских девочек. Видимо, меня уже считали трупом, если при мне стали обсуждать подробности сделки. Я слышал имена, названия пунктов, сроки, суммы, видел заказчика.
— Но ты уже рассказал об этом брату?
— Китто. [ Конечно ] В тот же день, как только связался с ним по телефону. Банду поймали, заказчика арестовали, но главарь ещё на свободе.
— Тогда странно. Неужели они не понимают, что ты уже выдал их, что уже нет смысла рисковать, гоняясь за тобой?
— Для них есть смысл. Я ещё не дал официальные показания, никого не опознал в суде. Это важно. Да и просто мне надо отомстить.
— Выходит... Что же?.. Тебе придётся опасаться бандитов до тех пор, пока их не запрут в тюрьму?
— Выходит, что так, — издал Соби тяжёлый вздох.
— Как это ужасно.
Я смотрела на парня, и моё сердце наполнялось сочувствием. Ношусь, мучаюсь со своей глупой любовью, а у человека вон какие тяжёлые проблемы. Это же страшно — жить и из-за каждого угла ожидать нападения убийцы. Я вернулась к парню и села на диван рядом с ним.
— Как твои родители? — спросила я.
— Нормально, — ответил Соби. — Отец работает, его рана потихоньку заживает. Мама уже чувствует себя хорошо. Правда, ещё находится в больнице. Но это потому, что Акито её оттуда не выпускает. Осторожничает. Всех попрятал: Кичи в монастыре, мама в больнице.
— Ну и правильно. Вы же его семья, он волнуется.
— Меня наверняка тоже упрячет куда-нибудь. И возражать ему будет бессмысленно.
— Но здесь ты в безопасности. Он пока за тебя спокоен.
— Хай. Со даро на, [ Да. Наверно, так. ] — задумчиво покивал головой Соби, а после повернулся ко мне. — Брат очень благодарен тебе за помощь. Он спрашивает, чем сможет отплатить за твою доброту? Если тебе что-то нужно...
— Не надо, — отмахнулась я. — Ничего мне не нужно.
— Но ты тоже рисковала ради меня.
— Ничем я не рисковала. Разве что своим спокойствием, которое ты ежедневно нарушаешь.
Соби улыбнулся и мягко взял меня за руку.
— Ничего, тебе недолго осталось терпеть, — сказал он. — В понедельник Акито приедет за мной.
— Как в понедельник? — воззрилась я на Соби. — Уже в этот понедельник?!
— Сказал, самое позднее во вторник.
— И ты уедешь в Японию?
— Да.
Вот и настал этот страшный для меня день. День разлуки. Я отвернулась от парня. До чего же тяжело стало на душе. И к глазам слишком быстро подступали предательские слёзы.
— Ты разве не рада? — осторожно поинтересовался Соби.
— За тебя рада, — негромко отозвалась я, ведя ожесточённую борьбу со слезами. — Ты вернёшься в свою страну, к своей семье. А дома, как говорится, и стены помогают.
— Это ты правильно заметила, — парень крепче сжал мою руку. — Только... Знаешь, что, Милена-тян... Ты не думай, что так легко отделаешься от меня.
Непредсказуемый Соби вновь огорошил меня неожиданным заявлением. Даже слёзы мои моментально высохли.
— Что ты имеешь в виду? — повернулась я к собеседнику, непонимающе хлопая ресницами.
— Ты наверняка подумала: "Как хорошо! Наконец-то он перестанет вмешиваться в мою жизнь, отстанет со своими уроками японского языка". Даже отвернулась, пытаешься скрыть от меня довольную улыбочку. — И ведь Соби говорил всё это вполне серьёзно, глядя мне прямо в глаза. — Не расслабляйся, Милена-тян. Я возьму у тебя все твои данные, номера телефонов, адреса интернета. Мы будем ежедневно общаться по скайпу и проводить уроки, иначе быстро всё забудешь. Я буду постоянно связываться с тобой либо письменно, либо устно. А через месяц вернусь в Москву, чтобы продолжить обучение в балетной школе. И тогда наше общение перестанет быть виртуальным. Я буду каждый вечер приходить к тебе в гости или уводить на свидания. И мне плевать, что на это скажет твой кавалер. Если у него возникнут какие-нибудь вопросы или возражения, я с удовольствием обсужу с ним его проблемы с глазу на глаз.
— Боже, с кем я связалась! — искренне выдохнула я, прослушав страшный прогноз на предстоящее будущее.
— Да, Милена, я эгоист, — без тени улыбки добавил Соби. — И я настырный.
— А моё мнение на твои планы тебе интересны?
— Нет. Я прекрасно знаю, что ты сейчас ответишь. Но главное, я знаю, что ты ответишь мне потом.
Это же надо быть таким самоуверенным! Источник слёз пересох окончательно. Зато воспряли мои колючки и до самых кончиков наполнились ядом.
— Ты совершенно ненормальный тип, — высказала я и попробовала высвободить свою руку из его цепких пальцев.
Но Соби держал меня крепко.
— Ты, наверно, хотела сказать, "странный", — поправил он, не отводя от меня пристальных глаз.
— Нет, именно ненормальный. Ты теперь будешь меня всю жизнь преследовать?
— Нет. Зачем? Я же не маньяк.
— А по мне, так настоящий маньяк. Отпусти. — Я старательно отдирала от своей руки крепкие мужские пальцы. — Отпусти же!
Соби отпустил. Но тут же внезапно развернулся и прижал меня к спинке дивана. Его лицо, его губы были очень близко. Слишком близко. Так близко, что моё сердце принялось гулко отбивать тяжёлые глухие удары, предвкушая продолжение действий. А опасный Соби, пробежав взглядом по моему лицу, тихо с лёгкой хрипотцой проговорил:
— Мне надо было ещё в прошлую пятницу... Нет, уже в прошлую среду сказать ему правду. Он бы выгнал нас, мы сняли бы другую квартиру с одной комнатой, с одной кроватью. Ты бы стала независимой, свободной от условий. И мы бы каждый вечер предавались страсти. Каждую ночь.
— Точно ненормальный. Больной на всю голову, — вынесла я диагноз, а у самой от звука горячего шёпота дыхание срывалось.
— Давай вернёмся к прерванному занятию, — облизнулся Соби, почти вжав меня в спинку дивана.
Я прекрасно поняла, что он имел в виду. Я и сама хотела этого, но заставила себя отвернуться от желанных губ, которые уже почти прикасались к моему лицу, от раскосых глаз, прикрытых истомой. И в то же время мои колючки напряглись до предела. И они оказались сильнее соблазна.
— Да, давай вернёмся, — сказала я. — Очень кушать хочется. А рыбка сегодня такая вкусная.
Соби отшатнулся от меня. Отвернувшись, я не видела его взгляда, но должно быть, он был полон разочарования. Или недоумения, что более логично. Ведь это так глупо, променять жаркие поцелуи с любимым мужчиной на кусок жареной рыбы, пусть даже очень вкусной.
Соби молча поднялся и молча направился в сторону кухни. Обиделся что ли? Но если подумать, почему я должна ему уступать? Я хмуро глянула в спину уходящего парня. Только потому, что он хорошенький и умеет быть ласковым? Соби завернул за угол. Нет, не получалось у меня оправдать мою настырную глупость.
Я откинулась на спинку дивана и закрыла глаза. Горячая волна прошла по всему телу, едва вспомнились мне тёплые мягкие губы парня. Их поцелуи ничего не требовали, даже ничего не просили, они просто согревали, успокаивали. И как только у меня хватило сил отвернуться от них, отказать их теплу? Бесчувственна ледышка. Идиотка! Ну ладно над парнем издеваешься, но над собой-то издеваться зачем? А вдруг это был последний шанс? Вдруг Соби теперь сам отвернётся от меня?
Я даже глаза распахнула от таких страшных мыслей. Прямо передо мной стоял Соби и, сунув руки в карманы брюк, наблюдал за моим пассивным поведением.
— Можно ещё поспорить, кто из нас странный, — выдал он. — Сказала, что хочешь есть, а сама уснула.
— Я не сплю, — ответила я. — Просто задумалась.
— О чём? Надеюсь, обо мне?
— И о тебе тоже. — Я поднялась с дивана. — Пойдём ужинать.
За ужином Соби много разговаривал. О своей семье, о друзьях, о Японии. Но не о нас с ним, не о нашем дальнейшем будущем, не о моей поездке на Новый год в его страну, и даже не затронул тему своего возвращения в Москву. Неужели мои предположения верны, и Соби, разочаровавшись в битве, решил отступить? Моя крепость выстояла, да только никакой радости от этого моя душа не испытывала.
Дальше вечер прошёл, как обычно. Соби провёл урок японского языка, который теперь уж, наверно, мне точно не пригодится, а потом мы посмотрели ещё пару серий комедийного сериала. После фильма моё настроение немного улучшилось. Да и Соби вёл себя непринуждённо, часто шутил. Он был другом. Просто другом. Ничего большего.
Кажется, я добилась своего — парень начинает терять ко мне интерес.
В ту ночь я долго не могла заснуть, всё ворочалась, в голове копошились разные мысли. Естественно, их главным героем был Соби и только он. Ну, иногда и я тоже.
Я не знала, что мне делать дальше. Честно. Я всё ещё до конца не верила в чувства Соби. Не была уверена, что изменив свою жизнь ради моего странного принца, после не буду жалеть и раскаиваться. И в то же время любовь просила, умоляла бросить всё и идти именно к этому мужчине, быть рядом с ним, держать за руку, смотреть ему в глаза. Сердце рвалось к нему, а едва вспоминалась предстоящая разлука, как душа начинала ныть от боли.
Я в очередной раз открыла глаза. За окном чернела ночь. На будильнике можно было разглядеть расположение стрелок — половина второго. Если сейчас же не усну, то завтра буду вялая на работе. Поворочавшись ещё немного, я встала и направилась в кухню, чтобы выпить воды для успокоения. Но войдя в комнату, остановилась и взглянула в сторону дивана. Соби лежал на спине и крепко спал. Его разум как-то умудрялся не поддаваться проблемам.
Я подошла к дивану, присела на краешек. В тусклом свете молодой луны черты лица парня обрели мягкость полутонов, а контуры потеряли чёткость. Одеяло было натянуто по самые плечи, чёрные волосы густой паутиной разметались по подушке.
"Мой милый Соби. Мой любимый Соби. Мой принц из далёкой страны на берегу океана. Зачем ты ворвался в мою жизнь? Встревожил душу? Зачем заставил полюбить тебя? И с чем ты оставишь меня после нашей разлуки? С надеждой? С болью? С разбитым сердцем? Насколько серьёзно твоё чувство ко мне? Готово ли оно выдержать разлуку и не остыть? Или ты забудешь меня, едва войдя в свой привычный мир?
Забудешь. Может, не сразу, но забудешь. Вот уже сегодня ты дал понять, что вполне способен забыть. Сначала будем общаться, возможно, даже встретимся пару раз. А потом... Редкие звонки, короткие приветствия. Окончишь школу, вернёшься в Японию. А там у тебя большие планы на жизнь. Станешь выступать на сцене, достигнешь известности. Появятся поклонницы. Мой образ отойдёт на самый дальний план твоих воспоминаний. Однажды ты сядешь в обнимку с какой-нибудь юной красоткой и расскажешь ей: "А в России со мной произошёл забавный случай. Меня похитили бандиты, но мне спасла жизнь одна дурочка со странностями. Я жил у неё несколько дней, было весело. Даже целовались пару раз. А потом я уехал домой. И больше мы не общаемся".
Я тяжело перевела дыхание и смахнула навернувшуюся слезу.
"Как же узнать, насколько честны твои заверения и признания? А главное, долговечны ли они?"
— Ты ещё долго будешь меня рассматривать? — вдруг проговорил предмет моих размышлений.
Я вздрогнула от неожиданности. Что его разбудило? Мои рассуждения велись мысленно, и сидела я тихо. Соби повернул голову и приоткрыл глаза. Я почувствовала новую волну смущения.
— Извини. Я не хотела тебя будить, — промямлила я и поднялась, чтобы уйти.
Но Соби довольно резво для сонного человека схватил меня за руку и, откинув одеяло, рывком уложил меня рядом с собой. Я успела только тихо вскрикнуть. А когда моё сознание вновь заработало, Соби уже снова накрыл нас двоих одеялом, повернувшись на бок, обнял меня и уткнул свой нос в мою шевелюру. Больше никаких действий с его стороны не происходило. Я тоже лежала смирно, не шевелясь, отходя от шока, готовясь неизвестно к чему.
Что это такое было сейчас? Да что он вообще себе позволяет?! Я даже нахмурилась. Я даже приготовила слова возмущения! Но тут рядом с моим ухом послышалось тихое равномерное сопение. Как? Соби уже уснул? И он больше ничего не собирается со мной делать? Даже целовать? Вот мерзавец.
Я осторожно пошевелилась. Пора выбираться отсюда. С ним жарко и... Я обнаружила, что парень был почти голый. Из одежды на нём присутствовали только плавки, на которые и наткнулась моя рука. Я отдёрнула пальцы. Но ненужное желание уже зашевелилось внизу живота. Надо не просто выбираться отсюда, а бежать, быстрее бежать. Однако инстинкт женского любопытства задерживал и вновь направил мои пальцы в сторону мужского тела. Вот они снова ощутили поверхность натянутой на бёдра ткани, потихоньку поползли вверх, преодолели шероховатую полоску резинки и оказались на горячей коже живота. Память немедленно воскресила блеск водных капель, стекавших по этому животу под махровую ткань полотенца. Куда-то туда, вниз. Пальцы, боязливо дрожа, поползли обратно — резинка, ткань... Она тонкая, плотно облегала все неровности мужского тела, позволяла прикоснуться к ним, изучить... Боже, что я делаю? Я отвела пальцы, запрещая им поддаваться бесстыдному любопытству. Моему завёрнутому в пижаму телу было очень жарко. И вовсе не от одеяла. От того, что Соби находился слишком близко, что его рука лежала на моей груди, что его дыхание упиралось в мою шею, что его тело было обнажено и притягивало к себе сладостным грехом.
