Глава 20. Череда неприятностей
— Так вот и я о том же говорю, Софьюшка, — с угрюмой серьезностью на лице подтвердил Своч, выходя из ворот конюшни, где сдал на попечение местным работникам пегого скакуна после только что завершенной совместно с семейством Каджи продолжительной конной прогулки по окрестностям Змеиного Взгорка.
Гоша, с непривычки отбивший о седло весь зад, немножко недовольно морщась от тупо ноющей боли, но всё же счастливый, так как ему было позволено наслаждаться обществом мамы, чуть враскорячку медленно брёл след в след за старшими. Боль — ерунда! Она скоро пройдет, а вот воспоминания об этом дне с ним останутся до конца жизни. И он благодарен Судьбе, закинувшей его в чужое измерение за предоставленную возможность окунуться с головой в тихое семейное счастье. Долго оно намерено продолжаться или нет — неизвестно. Как, впрочем, неведомо и то, чем же в результате закончится его пребывание в этом чудном средневеково-магическом мире. Но одно мальчик мог сказать точно: вот прямо сейчас он счастлив, как, наверное, никогда раньше. Нынешнее радостно-блаженное настроение Каджи может только еще с двумя моментами его жизни сравниться: когда он узнал, что его мечта стать волшебником не столько глупая детская фантазия, сколько суровая реальность. А второй раз буквально недавно, когда Диорум Пак — лекарь Хилкровса, выглянул на короткий миг в холл из палаты, куда отнесли едва живую Янку, и бодро сказал ему, сжавшемуся на кресле в комок и напрочь убитому горем, что всё обойдется. Осколок зеркала, после взрыва Венца Гекаты воткнувшийся колдунье в спину, её не убил, и девочка поправится. И с внимательным прищуром посмотрев на встрепенувшегося Гошу, врач тогда добавил тихо, чтоб приближающийся к ним директор школы не услышал: "Приходи после ужина. Ненадолго пущу тебя проведать подружку. Яне твой визит точно поможет быстрее поправиться". И тут же выгнал их обоих — обрадованного Каджи и громко возмущающегося Этерника, из лечебного крыла Хилкровса едва ли не взашей, чтоб не мешали врачевать. Вот и ладно! Тогда всё обошлось, и на сей раз Гоша тоже выкрутится. Понаслаждается еще немножечко, а там — будь, что будет...
— Страна медленно, но уверенно сползает к междоусобной сваре, — между тем негромко продолжал свой монолог Батлер, компенсируя тихость речи оживленной жестикуляцией. — Регент Петр, конечно, хороший человек: честный пока, справедливый вроде бы и добрый, кажись. Да и как воин — смелостью не обделен. И еще он вполне удачливый полководец, а не только умелец мечом помахать. Унгардцы разок, на первом году его регентства, знатно схлопотали по сусалам, когда решили под шумок урвать себе жирный кусок от наших западных пашен, рассчитывая на слабость государства в отсутствии живого короля, да просчитались. Окраинных баронов они, правда, потрепали основательно, частично перебив. Да и мирному населению лиха досталось испить по полной чаше. Унгардцы ведь прошлись вдоль и поперек по приграничным баронствам, никого не щадя, ни старых, ни малых. Вот тут-то Петр и нагрянул нежданным лишь с половиной нашего войска: с теми, что на конях, да насках. Мечники, лучники и прочая пешая масса вместе с обозами подтянулись к Горелой Елани только через четыре дня. А регент за это время, воспользовавшись тем, что унгардские полководцы его прибытия так скоро не ждали, а потому их рать разбрелась мелкими отрядами на грабеж по округе, отымел захватчиков в разных позах. Но последняя из них для каждого отловленного унгардского стервятника была до банальности одинакова: пластом на погребальный костер. Петр своими умелыми наскоками еще до главной битвы треть западных шакалов в капусту для закваски покрошил...
Некоторое время они шли молча. Своч погрузился в туманные дали воспоминаний о Еланской битве, в которой ему тоже довелось принять непосредственное участие, командуя конной полусотней спешно мобилизованных на защиту Отечества молодых кантилей, и посчастливилось выжить. А выжила, стоит заметить, только половина из маградского войска. Из полусотни кантилей, занимавшихся не совсем привычным для ним делом, да к тому же оказавшихся волей случая на острие атаки в генеральном сражении, и того меньше. На тайную службу после окончания войны с унгардцами — весьма крепкими вояками, вернулась едва ли четверть отряда. Кто головы сложил, а кого так изувечили арбалетные болты, стрелы лучников, копья пехоты, мечи рыцарей и палаши тяжелой кавалерии, что им даже бумагомарательство в канцелярии стало в тягость, хотя его в тайной службе короля минимум разводят. Инвалидов постарались побыстрее отправить с почетом на пенсии. Зато выжившие кантили, несмотря на молодой возраст, резко продвинулись по службе, как проверенные в нелегком испытании на верность Отчизне, и выдержавшие эту проверку с честью. Да и как заслужившие полное доверие лично от регента, а в его лице и всей королевской семьи, тоже.
Софья слушала своего друга детства с неподдельным интересом и не перебивала рассказа излишними вопросами. Она его характер отлично изучила давным-давно: чем захочет, тем сам поделится. Хотя если сказать честно, им и месяца, наверное, не хватит, чтоб в подробностях рассказать друг другу о событиях, произошедших в их жизни за последние пару лет, что они толком не виделись. Одна короткая прошлогодняя встреча не в счёт, обняться путью не успели, а пришла пора прощаться. А если еще и в воспоминания пуститься, как Свочик сейчас, тогда всё лето можно проболтать... Но пусть выговорится, накипело видать.
А Гоша и вовсе ушами, будто локаторами шевелил, боясь упустить хоть слово из сказанного. Любопытно же! Ведь этот местный Своч Батлер разительно отличается от своего двойника, оставшегося в другом мире. С тем у Каджи отношения изначально не заладились, если говорить мягко и не вдаваться в подробности. Ну а коли по-честному, то мальчик думает, что в своем родном мире они с Батлером просто тайно ненавидят друг друга. Почему? А кто ж его знает, чем первокурсник школы колдовства не угодил с момента самой первой встречи учителю защиты от темных сил, да и преподавателю оных тоже. Может причина как раз и кроется в том, что тот Своч удачно замаскировавшийся сторонник Зла? И значит, ждет не дождется прихода в их мир Вомшулда Нотби — Серого Лорда, Князя Сумрака и прочая ля-ля? А Гоше, если верить предсказанию, суждено отправить предводителя темных сил восвояси, от души накостыляв ему и его сподвижникам по шеям. Вот и не сложились отношения. И всё бы ничего, да вот только в мыслях у Каджи образы разных Свочей сейчас перемешались в такой странный винегрет, наложившись друг на друга, что он уже запутался, какой из них на данный момент реальный перед ним. Да и есть ли между ними разница? Может она ему пригрезилась, а на самом деле оба Батлера только и ждут, чтоб напакостить запутавшемуся мальчишке при первом удобном случае? В Хилкровсе учитель ведь тоже за Каджи не гонялся с развевающейся мантией за спиной, заткнутым за пояс маузером, с шашкой наголо в одной руке и волшебной палочкой в другой, рубая направо и налево зазевавшихся на его пути учеников да осыпая смертоносными заклинаниями удирающего парнишку...
— И всё равно Шизук — унгардский царь, к началу сражения имел на две или три тысяч ратников-рогоносцев больше, чем наше наспех собранное войско, — мужчина вновь нарушил затянувшееся молчание, вернувшись из непродолжительного мысленного круиза по воспоминаниям. — Но и в сражении на Горелой Елани Петр ухитрился не только выстоять, не дав себя разбить, но и нагнул непрошеных гостей, да подкованным сапогом по копчику придал им ускорения в обратный путь. Правда, не многим из унгардцев посчастливилось вернуться под родные крыши. Мы, разойдясь, метелили рогоносцев вплоть Черного Острога — ближайшего унгардского замка, и даже его попытались в пылу драки осадить. Рогоносцев к нам никто не звал, сами виноваты, что приперлись. Вот и нарвались на адекватный ответ. Но тут уж регент пошел на попятную, приказав отступить назад, не углубляясь в чужие земли. А зря! Нужно было б воспользоваться ситуацией, да тоже разорить их гнезда, чтоб надолго запомнили, как к нам соваться с мечом в руке... И Арайского хакана позапрошлым летом по степи так погоняли в хвост, в гриву и промеж копыт, да по рогам, что теперь наши люди в южных пределах дышат спокойно, не принюхиваясь ежедневно к утреннему ветерку: а не тянет ли из бескрайних просторов запахом гари и беды? Но вот как политик, Петр откровенно слаб. В управлении же государством и вовсе жалок. Да и советники у регента дерьмовые, не при детях будет сказано. Придворные поганцы хорошо умеют только лисьими хвостами следы за собой заметать, чтоб не поймали на покражах, подлогах да изменах. И каждая знатная сволочь с приближением Дня Выбора только еще сволочнее в поступках становится, будто последние сутки доживают на этом свете, а там хоть трава не расти, хоть Дымчатые горы под землю уйди. У меня порой никаких нервов не хватает на наглые рожи высокородных смотреть, которые в лицо тебе приветливо улыбаются, а сами в этот момент левой рукой из казны тащат всё, до чего она только дотянуться может. В правой же кинжал, спрятанный за спину, крепко сжимают. И стоит только зазеваться и беспечно повернуться к ним хотя бы боком...
Батлер зло сплюнул под ноги и махнул рукой.
— В смутные времена, Свочик, сам знаешь, что на поверхность по обыкновению всплывает, хотя и так оно редко когда тонет, — сочувственно улыбнулась Софья и, остановившись, повернулась к сыну. — Кстати, о детях, раз уж ты упомянул их нежные ушки, не привыкшие к некоторым выражениям... Гоша, тебе еще не надоело весь день за нами хвостом мотаться?
Мальчик, упрямо поджав губы, отрицательно покачал головой. Как только маме на ум такая нелепая мысль пришла, если Своч столько интересного рассказывает? Да и её саму видеть — одно сплошное удовольствие.
— Ты сегодня очень странно себя ведешь, непривычно. Слишком уж тихо, точно тень, — с легкой задумчивостью проговорила Софья, пристально изучая моментально смутившегося Каджи. — Смотри, еще разок на этой неделе крепко приложишься затылком о стену, так, чего доброго, и вовсе изменишься. Станешь, например, безропотно послушным. Я конечно не против, но вот тебе, сын, оно надо?
Не дождавшись ответа, женщина, прикрыв ладонью глаза от яркого солнечного света, перевела взгляд на небо, по которому неспешно плыли тут и там кучерявые сугробы облаков. Светило уже на четверть спряталось за высокую стену замка, ненавязчиво намекая на скорый ужин. По правде, так его хоть прямо сейчас распоряжайся накрывать, настолько все они проголодались, нагулявшись-наскакавшись на свежем воздухе. У Гоши вообще при одной мысли о еде начиналось во рту бурное слюноотделение, которым не мудрено и захлебнуться ненароком. Но, как оказалось, у Софьи Каджи еще имелись в запасе планы, как им скоротать время до принятия пищи.
— Надо же, едва не забыла: сегодня казнь оборотня! Странно, ведь проезжая мимо, я прекрасно видела, что народ в посаде уже собирается на Лобнице перед замком, но, заговорившись с тобой, не обратила внимания. Извини, Своч, но я с семейством обязана присутствовать на казни, — женщина подхватила Батлера под локоток и, круто изменив направление их первоначального движения, направилась к выходу за крепостную стену, распорядившись. — А ты, Гоша, найди сестру, и поживее приходите на площадь. Не заставляйте подданных томиться в ожидании, нет в том чести. Ирга сейчас должна учиться вышивать крестиком в своей комнате под присмотром пестуньи Любани, если конечно опять не удрала куда-нибудь, обхитрив старую тетушку.
Каджи понимающе кивнул и не шибко скорым шагом направился к широкой лестнице из десятка истертых гранитных ступеней, ведущих к тяжелым дубовым створкам парадного входа в цитадель, сейчас из-за жары наполовину распахнутых. На прощание он успел услышать диалог неспешно удаляющихся взрослых.
— А не рановато девочке смотреть на такое, — Своч запнулся, подбирая слово, — ...кровавое зрелище?
— Конечно рановато, — печально вздохнула Софья, но спустя мгновение твердо добавила: — Но нужно! Ничего не поделаешь, коли монстра отловили в наших владениях, и приговор ему от имени короля утвержден её братом, хотя он долго колебался перед тем, как приложить ладонь к пергаменту. Возможно, что нежелание Гоши видеть воочию казнь живого существа, пусть даже монстра, виновного в гибели нескольких человек, и послужило одной из побудительных причин, подтолкнувших его вчера к попытке сбежать, куда глаза глядят? Знаешь, Свочик, мне иногда кажется, что моему сыну не по плечу окажется та ноша ответственности не столько за свою личную судьбу, сколько за всё наше государство, которая ему уготована. Эх, был бы жив Риард, и всё сложилось бы иначе... А Гоша еще не готов к таким трудностям. Слишком уж сын порой мягкий в суждениях и поступках. Да и он всего-навсего лишь мальчишка пока. Мне кажется, не дорос Гоша до обладания властью, до осознания опасностей, от неё исходящей, до противостояния соблазнам пользоваться ею по своей сиюминутной прихоти. И уж тем более он мал для ваших изощренных дворцовых интриг, будь они прокляты!
Каджи, озадаченный характеристикой своего двойника, занес ногу над первой ступенькой, вцепившись пальцами в парапет, да так и замер, заинтересованный дослушать разговор до конца. Но именно на самом интересном месте женщина обернулась, и чуть нахмурив брови на удивленном лице, полюбопытствовала словно невзначай:
— Разве ты еще здесь, Гоша? А я-то думала, что ты уже успел до сестренкиной опочивальни добежать.
Укоризненно поджав уголки губ, хотя её глаза продолжали по-прежнему лучиться исключительно любовью, правда, с заметной примесью сверкающих там же веселых искорок, женщина вновь переключила всё свое внимание на редкого и долгожданного гостя. А как тут уйдешь, если любопытство выгрызает душу изнутри, точно прожорливый червячок спелое яблочко? Каджи быстренько повернул СКИТ на пальце на четверть оборота, уверенно-привычно произнеся в мыслях, что с этого момента он теперь невидим. И, конечно же, остался стоять на месте, напряженно вслушиваясь в постепенно удаляющийся голос Своча.
— Зря ты так думаешь, Софи, — мягко возмутился Батлер. — В истории полно примеров, говорящих об обратном. Дело не в возрасте, а в том, каков человек. Олекс Прощающий получил по наследству монарший венец на голову в семилетнем возрасте, а регента при нем не было, так как в то время ни в чьих жилах больше не текла даже малая струйка королевской крови. Кстати, Совет Тринадцати именно в те покрытые мхом памяти века появился на свет. Но Совет не правит, а лишь только помогает венценосному, немного облегчая его бремя. И кто скажет, что годы правления Олекса оказались несчастливыми для страны или народа? Отнюдь! Государство процветало и укреплялось, а его жители благоденствовали. Или взять например принца Азиса Мученика. В пятнадцать годков во главе крохотной армии, а скорее уж крупного отряда, совместно с малой частью Серой Тысячи рискнул в непростое для всех время пройти через Волчью Пасть на ту стороны Дымчатых гор, чтоб снять нешуточную угрозу из-за чрезмерно расплодившихся оборотней. Почти год они прочесывали Загорье и вырезали всех встречных чудовищ одного за другим, неся потери, но не отступая, пока сами таинственно не сгинули в одночасье в Чащобе Печали. Ну так и оборотни почти на целый век оставили Волчью Пасть в покое, если не считать единичных нападений... А будущего короля Прока Опасника оженили в двенадцать лет, что впрочем, не так уж и редко происходило как и у нас в стране, так и в сопредельных государствах. Эка невидаль! А почему этот весьма заурядный случай запомнился? Да потому, что от будущего монарха интересы страны требовали такой жертвы, иначе быть войне с Копанским Союзом Вольников. А не им, ни нам она тогда не была выгодна, — Своч звонко и весело рассмеялся. — Вместо войны мы преобрели союзников, а венценосный получил вполне симпатичную жену, если судить по старым портретам в Тихом зале королевского дворца в столице. Говорят, кстати, что хоть и поженила их политика, но со временем, повзрослев, они прониклись друг к другу весьма дружескими чувствами, а затем уж и полюбили навязанного судьбой избранника по-настоящему. И лишь смерть их разлучила, как говорится в летописях. И судя по количеству отпрысков королевской четы, в написанное придворным хронистом легко веришь... А взять хоть вашу семью. Вспомни-ка Ната Каджи! В каком возрасте на него ответственность свалилась?
