— Минус двое, — отметил опцион, — вряд ли даже вы выдержите такое.
К чести врагов, оставшиеся бойцы быстро сообразили, что к чему, открыв ураганный огонь по позициям стрелков Иерархии. Один за другим на командном дисплее Юниуса гасли индикаторы, с бездушностью машины отмечавшие гибель подчиненных. На глазах опциона один из пехотинцев противника, на секунду высунувшись из укрытия, пальнул в окно одного из домов. Пальнул чем-то очень мощным — взрывная волна буквально вынесла кусок стены вместе с изломанным телом снайпера, которое рухнуло на землю, пятная дорогу кровью. Мгновенно среагировав, Вакариан перевел винтовку на высунувшегося и послал в противника кусок вольфрама. Ударом пули тело врага отбросило на землю, но уже через секунду под удивленным взглядом турианца упавший солдат приподнялся и из положения буквально отпрыгнул назад в укрытие, избежав второго выстрела.
— Духи, да в кого же ты такой живучий? — досадливо щелкнул мандибулами Юниус.
Три минуты. Всё, время вышло, дольше оставаться просто опасно — очнувшиеся захватчики наверняка послали сюда что-то посерьёзнее тяжелой пехоты.
— Внимание группе! Общий отход. Повторяю, общий отход!
Снайперские группы стали откатываться, покидая место боя. Чтобы дать своим уйти дальше, места огневых групп занимали роботизированные турели. Опцион сомневался, что они вообще будут способны хоть как-то задержать наступающих, но врожденная привычка перестраховываться, не раз спасавшая турианцу жизнь, дала о себе знать и здесь. Стрелки тем временем уходили кто куда: некоторые, по специальным тросам переправлялись на соседние улицы, другие уходили канализацией. Но за этим на первый взгляд беспорядочным отступлением скрывался хитрый и отработанный расчёт. Каждая группа знала свой маневр, и через несколько часов легионеры вновь соберутся в условном месте, чтобы дальше участвовать в боевых действиях.
И всё же команда Вакариана слегка задержалась. Впрочем, в этом не было вины опциона — он попросту не мог знать о нормативах выдвижения оперативных групп армии Альянса к месту столкновения. Однако эта задержка, как это часто бывает на войне, стала причиной нескольких жертв, которых в других обстоятельствах могло и не быть.
— Броня!! — отчаянный вопль в переговорном устройстве заставил опциона покрыться холодным потом. Бронетехника — это серьёзно. Выглянув из окна, Юниус увидел, как из-за угла полуразрушенного здания выкатился колесный вездеход. И хотя он и выглядел, как обычная БМП, Юниус не расслаблялся — их противники не раз преподносили неприятные сюрпризы тем, кто имел неосторожность недооценивать их возможности. Танк, качнувшись, остановился — и тут же получил ракету прямо в бок. Взрыв заряда поднял в воздух кучу пыли, однако Вакариан успел заметить до боли знакомую голубоватую вспышку сработавшего кинетического экрана.
— Уходите оттуда! Быстро! — не своим голосом закричал опцион.
Но было уже поздно — поднявший еще большее облако пыли снаряд из орудия словно карающий меч, вонзился как раз туда, откуда прилетела ракета. А спустя мгновение до Юниуса донёсся чудовищный грохот взрыва, который буквально вынес кусок стены. Шансов выжить у отважного ракетного расчёта, увы, не было.
Эта демонстрация огневой мощи лишь подстегнула отход легионеров с позиции. Танк противника успел сделать еще несколько выстрелов, которые, к счастью для солдат Иерархии, ушли в молоко — позиции давно уже были покинуты. Вакариан, уходящий последним, набрал код на омнитуле, и перед тем, как запрыгнуть под землю, нажал на кнопку активации зарядов, с затаённой грустью отметив, что доводить до этого не хотел.
Тут же по всей улице сработали несколько подрывных зарядов, предусмотрительно установленных под опорные части зданий. Естественно, конструкции, не рассчитанные на такие повреждения, разом сложились, блокируя обломками улицу, превратив ту в настоящий скалодром, на котором вперемешку с кусками обвалившихся конструкций торчали, словно обломки зубов, куски стен. Этот подрыв, фактически уничтоживший целый квартал, унес жизни еще пяти десантников людей, практически уничтожив подразделение. Колесный танк, уцелел, не успев втянуться в зону поражения, однако его экипаж испытал всю полноту ощущений прошедшей рядом смерти.
* * *
Час спустя. Штаб обороны города.
Адриан Виктус с некоторым удовлетворением рассматривал карту. Ситуация была, откровенно говоря, тяжелой, и не превратилась в катастрофическую лишь благодаря усилиям рейдовых групп ветеранов начала конфликта. Ветеранов... раньше трибун и не подумал бы называть ветеранами тех, кто прошел всего лишь одну десантную операцию, и ту, надо сказать, крайне неудачную. Но война диктовала свои правила, меняя восприятия всех — от солдат до командиров. И так вышло, что те, кто хоть раз столкнулся с противником и остался в живых, да и просто побывавшие в той мясорубке в глазах Адриана превратились в опытных солдат, которые, в отличие от остальных, с позволения сказать, легионеров, хотя бы имели представление о том, как вообще сражаться с таким противником.
Тем не менее, ситуация с каждым часом ухудшалась, и тенденций к выправлению этого казуса не было. Отброшенные в шести местах, передовые группы противника прорвались и успешно сформировали заслоны еще в одиннадцати, и город оказался рассечен на несколько неравных частей. По мнению Виктуса, если бы не ветераны, враг успешно бы сформировал блокпосты, и тогда на обороне можно было бы ставить крест — падение города было бы делом времени. И подкреплений никто бы не выделил — подобная резня происходила практически во всех крупных городах Меноры. Особенно в столице, которая в первые же часы испытала на себе весь спектр вооружений врагов, не прекращались бои. И это в городе, который буквально за полтора стандартных дня превратился в подобие Тучанки, разве что без загаженного радиацией воздуха. В принципе, трибун бы уже сейчас отступал из города, и останавливали его, пожалуй, лишь осознание того, что, уйдя из города, он подставит под фланговый удар еще несколько войсковых групп, которым, по большом счету, и так была уготована роль пушечного мяса: достаточно было лишь сбросить орбитальный десант им на голову. И именно возможность десанта, да и простой орбитальной бомбардировки не давала трибуну увести войска в сторону небольших гор, которые хоть как-то могли спрятать войска от смерти с небес.
Трибун не знал, что большая часть десантников была банально занята зачисткой городов. Он не знал, что львиную долю внимания командования наземных сил оттягивала именно столица планеты, на руинах который разворачивался второй штурм Кенигсберга. Земляне медленно, но верно вгрызались в оборону того, что когда-то было городом. На помощь оборонявшимся шли резервные части, а наступающим войскам с стороны космодрома стягивались дополнительные части, в основном мобильной пехоты. Солдаты, выгружаясь с дропшипов, пополняли боезапас и буквально в течение получаса выдвигались в сторону столицы. Но, к сожалению для землян, долетали до космодрома отнюдь не все.
* * *
"Горгулья" вошла в атмосферу, резко качаясь из стороны в сторону. Сэмюэль Стоун оглядел грузовую кабину с пристегнутыми страховочными ремнями подчиненными. От болтанки с непривычки человека вполне могло укачать, но, к чести курсантов, пол дропшипа не загадил никто, хотя, судя по зеленым лицам некоторых из них, детишки с трудом сдерживались от опорожнения желудка.
Однако вскоре качка прекратилась, давая отдых излишне чувствительным вестибулярным аппаратам — транспорт прошел верхние слои атмосферы. Сэм взглянул на дисплей с полетными данными — все верно, дропшип вошел в тропосферу, высота десять тысяч. Впрочем, Стоуна это не очень радовало — он непонаслышке знал, что такое высаживаться с дропа в желтой зоне огневого контакта. Как бы ни старались космики и флот, иногда находились умельцы, которые ухитрялись ссаживать с небес транспорты, спрятав зенитки. А желтая зона на то и желтая, что вероятность открытия огня, который "может нанести аэрокосмическому транспортному средству урон, препятствующий дальнейшему выполнению операции" составляет от пятнадцати до тридцати процентов. Ниже — зеленая зона, выше — красная, то есть тридцать-восемьдесят процентов, и черная — от восьмидесяти, что приравнивается к неподавленной ПКО. Согласно боевому уставу, применять высадку с дропшипов путем приземления или снижения до высоты один километр и ниже рекомендовалось лишь в зеленой зоне. Но война диктовала свои правила, и вот сейчас их транспорт мчался к планете, в любой момент рискуя нарваться на зенитный обстрел.
Словно в ответ на мысли командира взвода, "Горгулья" резко вильнула в сторону, словно в противозенитном маневре.
— Нас обстреливают! — крикнул пилот по внутренней связи, — держитесь, сейчас будет хреново!
Твою мать, накликал, обреченно подумал Стоун. Вот и не верь после этого в приметы и суеверия.
Транспорт мотался из стороны в сторону, уходя от ударов. Пока что это успешно удавалось, но, как показывает практика, чем ниже транспорт летит, тем больше вероятность, что его собьют. И это не домыслы, а банальная статистика — недаром самым опасным считается именно конечный участок траектории, когда по снижающемуся челноку палят из всего, что только может стрелять.
Болтанка возобновилась с новой силой, в этот раз превосходя даже ту, что была при входе в атмосферу. Раздались рвотные звуки — кто-то из курсантов, не выдержав качки, поднял забрало и самозабвенно блевал, щедро орошая пол дропа своим завтраком. Двигатели надсадно выли, словно готовясь влюбой момент взорваться без участия ПВО планеты. Отчаянно матерился летчик, впопыхах забывший отключить внутреннюю связь, обвиняя "п
* * *
анутых зенитчиков" в родстве с петухами. Впрочем, богатство словарного запаса экипажа никто не оценил — большинство пассажиров было занято тем, чтобы удержать содержимое желудков внутри организмов. Тем не менее, челнок снижался, и у сержанта начинала появляться мысль, что они долетят до земли не в виде обломков или в неуправляемом полете, а так, как задумывалось конструкторами. Но его мечтам не суждено было сбыться.
Чудовщиный по силе удар сотряс корпус, и дропшип резко ухнул вниз, быстро теряя высоту.
— В нас попали!
Спасибо, бл*ть, без тебя бы ни за что не догадался, подумал Сэм. В кабине запахло гарью, и вскоре из передней части машины потянулся едкий дым, постепенно заволакивая все пространство.
— Забрала вниз! — крикнул Стоун, — броню вглухую!
К чести курсантов, тупых вопросов никто не задавал, да и сержант отадал этот приказ для проблевавшегося сопляка — у остальных, как и положено Уставом, броня была загерметизирована еще при посадке на борт. Челнок тем временем, несмотря на все усилия пилота, пикировал вниз, лишь чудом и стараниями летчика не сваливаясь в штопор — выводить из которого "Горгулью" удавалось не всем и не всегда. До сержанта донеслось бормотание — прислушавшись, Стоун отметил, что кто-то из курсантов молится, видимо решив призвать на помощь высшие силы. Неизвестно, что помогло больше — Бог, старания сборочного цеха транспортников или мастерство экипажа, но дропшип замедлил свое падение, а затем и вовсе перешел в горизонтальный полет. Сэм облегченно выдохнул: судя по показаниям приборов, пилот выровнял машину всего в полукилометре от поверхности. Хотя выровнял — это сильно сказано — машина продолжала лететь к земле, но сейчас вертикальная скорость позволяла надеяться, что люди переживут удар об землю.
— Так, народ, — связался с кабиной летчик, — есть две новости — как обычно, хорошая и плохая. Хорошая в том, что по нам больше не стреляют, и мы, скорее всего, не разобьемся насмерть при посадке. Плохая в том, что до космодрома нам теперь не дотянуть, и падать придется прямо в черте города. Так что готовьтесь — после посадки вам будет ОЧЕНЬ жарко.
— Вообще-то это две плохие новости, — вполголоса произнес парень с латиноамериканской внешностью.
— А чего ты хотел, Видо? — ехидным голосом, за которым скрывалось нешуточное волнение, ответила рыжая девчонка, — что тебя приземлят на космодроме, и ты, как белый человек, пройдешь маршем по проспекту?
— Было бы неплохо, — прогудел огромный курсант с плазмопушкой.
— Ага, Миша, мечтай, — переключилась на здоровяка рыжая, — тут война, а не боевик. Получите и распишитесь. Сами хотели, между прочим.
— Приготовиться к удару! — рявкнул пилот, прерывая полемику. Челнок слегка замедлился, отрабатывая двигателями, а затем грузно рухнул на землю, поднимая тучи пыли.
Об землю транспорт шандарахнуло так, что Стоуну показалось — еще немного, и "Горгулья" развалится на куски. Но корпус выдержал, хотя и жалобно стонал от удара. Снаружи послышался едва улавливаемый удар и шипение — при посадке набрюхо сработали ударные концевые выключатели, автоматически разрядив противопожарную систему, гася возможное пламя. Челнок скользил по обломкам зданий, то и дело подскакивая на выступающих обломках, пока не встретил корпусом один особенно крупный выступ. От удара транспорт закрутило, превратив его в подобие адской карусели.
— Ааа, е**ть!! — отчаянный вопль летчика, так и не отключившего вещание на салон, заставил Стоуна покрыться холодным потом, — держитесь, бл**!!
Предупреждение было как нельзя вовремя. Курсанты вжались в кресла буквально за секунду до того, как дропшип, очередной раз крутанувшись, со всей дури врезался во что-то очень прочное. Ударом из Сэма вышибло дух, и сержант на секунду потерял сознание. А через пару секунд дропшип, в последний раз скрежетнув днищем, остановился, окончательно потеряв скорость.
— Ну, бл*ть, приехали, — пробормотал сержант, отстегивая ремни, — все целы?
Удивительно, но удача пока была на стороне взвода — при посадке не просто уцелели все, что само по себе было удачей, никто даже не получил серьезных травм. Не считать же за таковые ушибы, синяки и ссадины, особенно после всего, что произошло? Пока его подчиненные приходили в себя, сержант приготовил оружие и направился к рампе. Основной механизм ожидаемо не работал, но конструктора предусмотерли такой вариант.
— Сэр, взвод готов к высадке, — доложил один из курсантов.
Сержант, откинув панель управления рампой, откинул запломбированный колпачок и вдавил кнопку аварийного открытия. С глухим ударом сработали пиропатроны, и рампа, не удерживаемая замками, с грохотом упала на землю. Взвод высыпал на улицу, занимая сектора обороны, и замер, осматривая пространство вокруг места аварийной посадки. Перед людьми простирался апокалиптический пейзаж уничтоженного города — везде, куда хватало взгляда, лежали горы мусора, что когда-то были постройками. Метрах в пятидесяти от места падения челнока стояла стена какого-то здания, зияя огроменной дырой, очевидно, пробитой дропшипом при посадке. Сам транспорт представлял собой жалкое зрелище — при посадке челнок лишился крыльев и хвостового оперения, кабина пилотов была смята чуть ли не в гармошку, не оставляя экипажу шансов на выживание, планер покрылся сетью глубоких борозд, царапин и подпалин, а в передней части фюзеляжа по правому борту зияла приличных размеров дыра, оставленная вражеским попаданием.
