— Что следует делать, если доступная информация выглядит кучей противоречащих друг другу фактов? — Володин голос в голове становится привычно насмешливым, — Галчонок, с чего начинается толковый анализ?
— С систематизации. По любой шкале или принципу. Например, "по времени". Что — произошло раньше, что — потом.
— Начала правильно... Поделись, что нарыла? — было бы чем, тогда бы с радостью. Впрочем...
— Странно всё получается... Не по-людски. Такое впечатление, что руководство окруженного Ленинграда, из последних сил — продолжало изображать, будто никакой Блокады нет. Щедро тратило наличный материально-административный ресурс на создание такого впечатления в массах. А на жизненные проблемы — тупо забило...
— Уточни.
— Сначала, пока связь с остальной страной сохранялась, всё шло не хуже и не лучше, чем в других местах. Эвакуировали людей, вывозили или прятали ценности, разворачивали мероприятия гражданской обороны. Не без бардака, но толково и целенаправленно. Многие действия просто вызывают уважение. Так, в спешном порядке, ещё летом 1941 года обработали специальным огнезащитным составом практически все деревянные конструкции чердачных помещений города. Подвиг, не имеющий аналогов в истории войн, кстати. Лондон, например, от немецких бомбежек — горел, как костер. А ленинградские крыши, всю войну, выдерживали дождь из вражеских "зажигалок" без особого для себя ущерба. Логично было ждать, что подготовка к обороне будет и дальше проводиться не менее организованно и изобретательно...
— Хорошо. И что произошло на самом деле?
— С середины сентября, на глазах, жизнь пошла вразнос, словно в идиотской "комедии абсурда"... В многомиллионном (перенаселенном из-за наплыва беженцев) Ленинграде — разом отключили все домашние телефоны... Лопались водопроводные трубы... Гасло электричество... Останавилось движение трамваев и троллейбусов... Постоянно снижались и без того мизерные нормы выдачи продовольствия... Ослабевшие жители падали прямо на ходу, смертность подпрыгнула в сотни раз... Всякая подготовка к холодной и голодной "зиме в окружении" — демонстративно прекратилась!
— Но, "отцы города" не сидели сложа руки? На фоне хозяйственной разрухи наверняка происходило что-то другое?
— Точно! Мучительно подыхающий мегаполис трясло в истерике "патриотического шоу", достойном "детских садистских анекдотов". Чего стоят "Военно-спортивные соревнования районных постов Всевобуча" 9 ноября (!), включавшие пяти километровый переход "на быстроту и выносливость", с метанием гранат, преодолением препятствий на маршруте и со штыковым боем на финише.
— Это, когда народ уже с трудом на ногах стоял, после более чем месяца питания по норме "400 граммов хлеба — для рабочего и 200 граммов — для служащих и иждивенцев"? — господи, раньше сопоставить такое, мне и в голову бы не пришло... А ведь знала...
— Согласна... "Забавы для дистрофиков на свежем воздухе". Победитель — кандидат на срочную госпитализацию... Потерявших сознание "спортсменов" собирают с земли вдоль трассы пробега сердобольные зеваки... Древний Рим и гладиаторы... Пир во время чумы...
— Скорее — натужная попытка скомпенсировать обильными зрелищами отсутствие хлеба...
— Не смешно... — жуткая правда, во всей красе, — Там и тогда действительно, можно было помешаться — сплошные конкурсы композиторов, пышные премьеры в театрах, концерты, выставки, розыгрыши лотерей, презентации красочных книг и художественных альбомов... Ко дню 7 ноября 1941 года ленинградские оранжереи приготовили десятки тысяч хризантем и других цветов... И так далее, примерно в том же духе весь конец 1941 года... На фоне краха коммунального хозяйства, бомбежек и обстрелов...
— Осталось выяснить — кто выпустил на улицы погибающего Ленинграда толпы клоунов? И куда внезапно подевались лучшие в Союзе ССР инженеры и рабочие, то есть — единственные люди, способные обеспечить нормальное функционирование городского хозяйства в условиях жестокой военной осады?
— Известно куда... Они ушли добровольцами, в народное ополчение... А потом — в наступление на Синявино...
— Констатируем! Сотни тысяч слабо обученных военному делу и, вдобавок, ослабевших от недоедания высококвалифицированных специалистов разом оторвали от работ по подготовке города к зиме и уличным боям, вместо этого — отправив на немецкие пулеметы, в качестве "пушечного мяса"... А теперь — сопоставляем сроки. Решение немедленно, практически без подготовки и плана, бросить в безнадежное наступление народное ополчение Ленинграда, приняли 16 октября 1941 года не случайно. Как и датированное тем же числом (!) решение бодяжить целлюлозным наполнителем ленинградский хлеб. Причина имелась очень веская. Что-то там серьезное стряслось, этим днем, но только в Москве?
— Э-э-э... — дата памятная, кажется, даже видела передачу по телевизору, — Ой... Большая московская паника?
— Умница! — голос в голове, как наяву, — Именно поэтому, и сам Жданов, и Кузнецов — "сраные социки"...
Когда после долгих размышлений в голове складываются кусочки очередной интересной "головоломки", это обычно вызывает чувство радостного облегчения. Не тот случай... Вместо облегчения — стыд и злость. На себя, на весь мир и... на Володю, равнодушно глядящего с экрана... Обидно, когда узнаешь, что "Деда Мороза не бывает". Всю сознательную жизнь мне рассказывали про Блокаду, как про героический подвиг народа под мудрым руководством партии и правительства... Скрепя сердце, удалось признать, что руководство оказалось не особенно мудрым. А теперь — рассыпались последние иллюзии в его уме. Сама себя разубедила. Обалдеть...
— Дошло? — невидимый собеседник беспощаден, это его отражение во мне самой и прятаться бесполезно...
— Что именно?
— Когда "верхи не могут, а низы не хотят" — наступает революционная ситуация... Проще говоря — "власть валяется под ногами" и подбирать её не спешат. Очень горячо... Попытка экстренной эвакуации правительства из Москвы 16 октября 1941 года показала, что в СССР возникает двоевластие... Регулярная армия — в панике бежит, — злой смешок невидимого собеседника прозвучал в ушах, как выстрел, — Ну, хорошо, "отступает, согласно приказу"... Партийно-хозяйственный аппарат... пускай, "выезжает к новому месту службы". Ополченцы — самовольно остаются, потому, что в родном городе они готовы сражаться за каждый дом... И? Москва оказывается в открытой оппозиции к официальному руководству страны, подобно мятежному Кронштадту, сравнительно недавно бунтовавшему под лозунгом "за Советы без коммунистов". Сталин такую перспективу вовремя просчитал и моментально отменил всякие телодвижения в сторону востока. Приказал стоять насмерть и отбиваться до последнего.
— "Любое государство — есть угнетение. Рабочие обязаны бороться даже против советского государства — и в то же время беречь его, как зеницу ока..." Сам дедушка Ленин сказал! Думаешь, Питер собирались сдать?
— Жданов, в 1941 году, по табели советской партийной иерархии — второй человек после Сталина... Сдать Ленинград без приказа — невозможно. Но, немцы-то спрашивать не будут... Оставаться в охваченном штурмом городе — тоже невозможно. Эвакуация давно подготовлена. Примерно так, в 1942 году, вывезли на самолетах и подводных лодках военное и партийное руководство из осажденного Севастополя... Брошенная командирами, почти стотысячная группировка советских войск, тогда не продержалась и нескольких суток... Разница в том, что такого опыта осенью 1941 года ещё нет. Зато, ярко вспоминаются октябрь 1917 года и Парижская коммуна. Представь сама — ленинградское начальство сбежало, а ополченцы город не сдают... Политический кризис!
— Всесильное государство больше, чем врагов, впервые за 20 лет, испугалось своих собственных граждан?
— Что бы культурно уморить несколько миллионов горожан — совершенно не обязательно их открыто расстреливать. Достаточно, накануне отопительного сезона, срочно мобилизовать в армию и послать на смерть всего десять тысяч городских сантехников... А вместо хлеба начать выдавать по карточкам "имитатор пищи", — мне опять послышался смешок. К черному юмору у Володи давняя любовь, — Причем, можно оставить обреченным, в качестве утешения, тысяч пятьдесят "совершенно незаменимых" поэтов и артистов столичных театров, что бы они профессионально ездили загибающемуся от голода и холода "мирняку" по мозгам... А для верности — достать пропагандой "на дому". Приемники-то изъяли, но полмиллиона проводных радиоточек, во всех квартирах Ленинграда, обеспечивают 100% охват целевой аудитории. Голодные люди доверчивы и внушаемы. Главное, не допустить помех этому плану извне...
— Неужели, несчастные коммунальщики, призванные в ополчение, были способны осенью 1941 года составить в бою серьезную конкуренцию армии, маршалу Жукову и Жданову с Кузнецовым?
— Напрасно иронизируешь, — бесплотный голос в голове едок до горечи, — Немцев-то они остановили. И вообще... В своё время, в Древнем Риме, спешно разогнали добровольные пожарные дружины... Почему? Опыт нескольких пробных стычек показал, что те дружнее и организованнее, чем штатные защитники режима — вооруженные преторианцы. Снасти, которыми тогда тушили пожары (топоры, ломы, багры), по убойному действию не уступали боевому оружию. Вот только римские пожарники, в отличие от обленившихся гвардейцев, пользовались своим инструментом и рисковали жизнью почти каждый день... Что заставляло относиться к этим "вроде бы добровольцам", как к очень серьезной политической силе... Патриции не потерпели и приняли меры...
— Тебя послушать, после смыкания кольца Блокады, внешне безобидные ленинградские водопроводчики, сантехники, дорожники, связисты и прочие работники из служб коммунального обеспечения...
— ...реально — были самой дисциплинированной и боеспособной частью городского населения. Вдобавок, прекрасно знали все закоулки и коммуникации. А ещё учти, что большинство ополченцев — это добровольцы... Позволить им вернуться обратно в осажденный город, с оружием в руках, для Жданова и Ко — подобно смерти. Любая коммунальная служба, в иерархическом смысле — самоорганизующаяся сетевая структура. Допустить конфликт уже понюхавших пороха "сетевых боевиков" с осуществляющими "плановое сокращение населения" городскими властями... О! Это — гораздо хуже, чем примириться с захватом Ленинграда немцами и финнами.
— Именно поэтому, сразу после начала блокады, в городе немедленно отключили домашние телефоны? Заблокировали свободный обмен информацией. Ни новость сообщить, ни пожаловаться.
— Естественно... "Разделяй и властвуй!" Одно дело — надеяться, что твоих родных спасают, не имея с ними связи. Совершенно другое — получить информацию из первых рук, что всё — в точности наоборот. Специально морят голодом и холодом... Предпосылки к бунту задавили в зародыше.
— А самих добровольцев, после 16 октября, поспешили "израсходовать", в атаках на немецкую оборону...
— "Когда государство начинает убивать людей — оно всегда называет себя Родиной..."
Одним из недостатков моей лаборатории, в новых условиях, знатоки считают отличную звукоизоляцию. Раньше она казалась достоинством... Предполагается, что если медведь-шатун полезет ко мне в гости, прямо через пенопластовую стенку, для красоты оклеенную металлизированной пленкой, то я его приближения не услышу. А если он вздумает подстерегать меня у входа — то тем более. И это плохо... На резонный вопрос — как может посреди хозяйственных построек и в секторе обстрела минимум трех пулеметов оказаться медведь, мне рассказывают байки о хитрости и коварстве диких зверей. И по вечерам предлагают проводить "до дому"... Ха! Желания принимать чьи-то ухаживания — отсутствует совершенно. Гости у меня бывают, но только по делам и только после согласования времени и цели визита. Ну, случается, что заскакивает на огонек Ленка или кто-то из давних хороших знакомых, но это же не считается. Всех прочих — отвадила. Предупредила, что если замечу живое рядом с домиком в темноте, буду стрелять, пока не кончатся патроны. Но, двери не открою... Поверили! Короче, стук в окошко посреди дня — или крайне важная новость, или свои. Только они знают, что через хитрое остекление снаружи не видно ничего, а изнутри — довольно разборчиво. Смотрим... Вздыхаем... Открываем...
— Галина Олеговна, у нас проблема! — и суют прямо под нос пакет... с вонючей гадостью. Рыба? Не рыба...
— Кто оно при жизни, было? — впервые вижу такое мясо. Вроде не гнилое, но с него натурально течет жир.
— Нерпа оно... — первый гость знаком. Второго солдата абсолютно не знаю. Окающий поволжский говор...
— И что?
— Кухня отказывается брать. Говорят — совсем протухшее. Хотя, ещё часа не прошло, как само в воде плескалось!
— Заходите и раздевайтесь. Холода напустите! — мнутся... В лаборатории — чистота. Бумажки, приборы, стекла, пробирки...
— Может быть, мы на улице подождем? — только этого мне и не хватало. И так, всякие разговоры ходят. А двое мнущихся перед запертыми дверями "служивых", могут означать только одно — живую очередь за "доступом к телу"...
— Полноценный анализ — долгий. Расскажите, в двух словах, какая проблема и можете идти... Ну, если действительно "свежатина".
— Оно... с самого начала вот такое... странное и капает... и пахнет... — волжанин прячет глаза, — Зато, его много... — воодушевляется от скромной гордости, — Реально, до фига...
Ох! Как и предполагала, очередные рационализаторы... Беззаботно жирующая по осени вдоль всего юго-западного берега Байкала нерпа давно привлекает взгляды самозваных зверобоев... Феерический успех Кротова по части "взрывной" заготовки оленины возбуждает охотничий азарт. Однако простого способа массовой добычи зверя у нашего побережья до сих пор никто не измыслил. Судя по времени дня, "гостинец" прибыл с другого берега.
— "Много", это сколько?
— Килограммов четыреста... — договаривай, в тушах или после разделки? — Уже ободранного. На костях...
— Тогда, не стойте столбами! Требуйте у завхоза бочки. Режьте тонкими пластами и закладывайте туда, пересыпав солью. Будет нормальная эскимосская еда, — может быть... В кухне северных народов я дуб дубом.
— Он говорит, одни дырявые остались, — кто б сомневался! У Льва Абрамовича зимой снега не выпросить.
— Совсем хорошо! Бочку на камни. Снизу подставьте посудину для сбора жира, а сверху положите чистые доски и какой-нибудь гнет. Тюлений жир — что-то вроде рыбьего. Пахучий, противный, но полезный. Ясно?
— Есть! — почему солдаты считают меня важным начальством и отвечают по-военному — загадка природы...
— Пробу мне оставьте! — обрадовались. Есть у меня подозрение, что там не четыреста кило, а побольше... Ради разовой порции сыр-бор с биохимическим анализом никто бы даже не затевал. Впрочем, вечером узнаю...
Вот и закончился импровизированный выходной... Володя, извини. Бумажки — в сторону. Компьютер — на угол стола. Сверток с добычей — на середину. Душок-с да, необычный... Вполне понимаю наших кулинаров. А? Кто там по новой ломится? Или дверной замок не защелкнулся и ветром распахнуло? Оп-па... Снова Ахинеев...
