Марсианин. Книга первая

— Убери ствол. Я майор Климов.

Разобрались что к чему, вернее, кто кому, быстро... Спецназер выглядел озадаченным.

— Откуда вы?

— Военная тайна, — засмеялся Антон в ответ. — А ты бдительность не теряй. Почему один?

Оказалось, что не один: все подходы к двери перекрыты. Подняли их сегодня с утра и уложили вдоль берега, предупредив, что на дверь может быть нападение. Так и сказал "нападение на дверь". Откуда и кто должен был совершить нападение — не уточнили.

— Я должен сообщить, товарищ майор, о вас. — Сказал спецназовец. Неожиданное появление Антона его смутило. А вкупе с предупреждением о нападении неизвестного лица на проход, смущало вдвойне. Оружие он на Антона не направлял, но и глаз с него не спускал. Присутствие Игорька его, правда, немного успокаивало.

— Валяй, — разрешил Антон. — Звони. И скажи, что мне с ним переговорить надо. Но связаться с Мишиным спецназовец не успел, потому что в этот момент из провала под куполом появились две фигуры и стали спускаться по обрывистому склону к озеру. Один из них был Володя. Другой... Мишин? Ну да, фигура его, повадка его, да и лицо, вроде, тоже. С пятидесяти метров даже через защитное стекло его можно было рассмотреть.

— Вот он, твой Мишин, — сказал Антон, отвлекая спецназовца от передатчика. Он вдруг понял, что сейчас важно потянуть время. Не дать выйти на связь. Держать бойца в 'непонятке'. Впрочем, и сам он пребывал в этой самой 'непонятке'. Однако чувствовал, что на звонок откликнется не тот Мишин, который идет рядом с Володей. Потому что он хорошо знал Мишина, и хорошо знал Володю.

Мишин позвонил сам. Уже тогда, когда эти двое остановились у двери. Они выглядели очень естественно, и в какой-то момент Антон даже стал верить, что настоящий Мишин именно там. Он узнавал его повадку. Спецназовец нервничал. Он ничего не понимал. Поведение Мишина было нелогичным. Строгий приказ не подпускать никого к объекту и его самоличное появление там без предупреждения, без отмены приказа применять оружие противоречили друг другу. Но он своими глазами видел, что у двери действительно был Мишин. Что участвовал он в действии без принуждения и даже руководил действием. И вот тогда запищала рация. Антон напрягся. Рука скользнула к оружию. Нет, стрелять он не собирался — не хватало еще своих дырявить. Но мало ли что...

Спецназовец отвлекся от наблюдения, схватил аппарат. И обалдел. Он ясно видел, что тот Мишин, который у двери, ничего такого, даже отдаленно напоминающего радиообмен, не производит. Нависает над человеком в рабочей куртке и контролирует его действия. Но голос в трубке был мишинский. И частота его. Ошибки не могло быть ни там, ни тут.

— Не нормально, — ответил спецназовец. — Около объекта два человека. Один в рабочей куртке, без защиты. А второй... Похож на вас. Есть.

Он отбросил аппарат, ошалело посмотрел на Антона, будто ища у него поддержки. Потом вдруг закричал сипло: 'Лечь на землю! Буду стрелять!' — и выстрелил, задирая ствол много выше двери.

— Не дури, — сказал Антон, беря оружие за цевье и отводя его в сторону. — Натворишь дел, а потом что? Трибунал... Ты же не знаешь, в кого стреляешь.

Люди на той стороне замерли. Затем 'Мишин', не поворачиваясь к ним, переместился и прикрыл собой Володю.

— Ну вот, чего он делает? — Спросил спецназовец и выругался.

— Отставить. Как старший по званию приказываю, ничего не предпринимать до выяснения обстоятельств.

Видно было, как дверь медленно пошла в сторону. Володя не стал дожидаться, пока она откроется полностью и втиснулся в образовавшийся проем. Но перед этим он на мгновенье оглянулся, и они встретились взглядами. Мишин сразу же стал терять плотность и медленно растворился в синем мареве озерных испарений. Спецназовец еще больше занервничал, но не потерял способность действовать. Во все еще раскрывающемся проеме отлично видна была темная фигура бегущего человека, сопровождающегося волной света. Но Антон не дал ему стрелять, придержав цевье автомата. Спецназовец особенно и не настаивал. Такой вариант его вполне устраивал. Ситуация была неясной, или лучше сказать, дурной, так что передать ответственность за действия, а точнее бездействие было даже выгодно. Антон, обернувшись к Игорьку, спросил:

— До дома доберешься один?

Тот два раза кивнул в ответ.

— Держи. — Он сунул ему пластинку-аккумулятор, которую заранее вынул из цилиндра. — Спрячь. Отдашь, как скажу. Уходи.

Он ожидал, что пацан проберется между ними и стеной к выходу из пещеры и уйдет тем путем, которым пришли Володя и Мишин. Но тот вдруг резво вскочил на ноги и, разогнавшись, бросился бежать по поверхности озера, которая пошла из под его ног тугой рябью. Перескочив на другой берег, забрал вправо и скрылся в расщелине.

— Ну ты видел? — Спросил он восхищенно у спецназовца, — аки по суху. Извини лейтенант, что помешал. Объяснять все долго. Да и права не имею. Но знай, я поступал правильно. А теперь, чтобы тебя совесть не мучила, я тебе сдаюсь. Веди к Мишину. Но предупреждаю, оружие сдавать не буду и обыскивать себя не дам. Для верности можешь ружжо на меня направить. Ну, если тебе так спокойней. Но сопротивления я тебе оказывать не буду.

— Я знаю, — ответил спецназовец. — Только как же я поведу? Я в засаде.

— Так все уже! Звони Мишину — объясняй обстановку. Теперь, когда один из них смылся, двоевластие закончилось, а восстановилось что? Правильно — единоначалие, которое является важнейшим принципом строительства и жизнедеятельности военного организма! — Закончил он с пафосом и добавил тише. — Кстати, военному организму и пожрать бы не мешало. Хорошо-то как, Господи! — Закончил он, заваливаясь спиной на теплую каменную крошку.

Глава шестнадцатая

Мишин не скрывал ярости. Не мог скрыть или не хотел?

-Допрыгался, сукин кот, — процедил он, вставая из-за стола навстречу Антону и приведшему его лейтенанту.

— Сидите, — разрешающим жестом махнул рукой ему Антон, словно начальник, останавливающий подчиненного, готовящегося при его появлении выполнить все предписанные уставом ритуальные процедуры.

— Что ты себе позволяешь!

-Все, за что готов нести ответственность.

-Почему он с оружием? Ты его обыскал? — Перекинулся Мишин на лейтенанта. Тот замялся.

— Не вижу необходимости сдавать оружие без объяснения причин или приказа вышестоящего начальства.

-Ты арестован.

-Это другое дело. Тогда, конечно. Только оружие я сдам лично тебе, и обыскивать себя позволю только тебе. Если, конечно, ты не хочешь попасть под суд. От одного трибунала я тебя сегодня спас, от другого — не собираюсь.

Мишин сверкнул глазами. Но немного остыл, видно, начал соображать. Кивнул лейтенанту:

— Выйди, напиши рапорт. И принеси сюда. — Повернувшись к Антону, велел, — давай оружие. Тот бросил на стол пистолет, который прогрохотав через столешницу, уткнулся стволом Мишину в грудь.

-Это все?

-Кулаки еще. Тоже сдать?

-Нашутишься. А ты что стоишь? Иди уже. — Сорвался он на лейтенанте, с удовольствием наблюдавший сцену. Тот вышел, осторожно прикрыв дверь.

— Ты что сделал, мать твою?! Ты способствовал совершению преступления против интересов государства!

— Какого преступления? — Поинтересовался Антон, усаживаясь напротив Мишина.

— Что ты дурака валяешь?

— Да не трогаю я тебя! Я просто интересуюсь, как ты сумеешь юридически действия, направленные на предотвращение преступления, представить в виде пособничества преступлению? Я предотвратил выполнение преступной команды неизвестного лица, приказавшего убить офицера 5 отдела и сопровождавшего его гражданина. Это приказание было явно провокационным. Во всяком случае, в тот момент оно представлялось именно таким, и возможностей доподлинно установить истинную подоплеку в моем положении не представлялось. Это первое. Второе. Если бы это необдуманное приказание было выполнено, то чем бы ты прикрыл свой тыл? Разве дверь имеет статус границы? Или за ней расположен военный объект, находящийся под охраной? Это собственность воинской части? Так что ты мне бутылку должен ставить, за то, что я тебе от неприятностей спас. А ты ворчишь.

— Ты меня судом не пугай. Суд... Эти дела через суд не делаются. Расследование и решение. А там, как порешат. Могут просто порешить, а могут как-нибудь иначе. А вдруг в этом пособничество усмотрят? Иприказа стрелять на поражение не было. Был приказ огнем вынудить отойти от двери. dd> -А я знал? Я слышал только ту часть разговора, которую озвучил лейтенант. А потому оценил намеренье спецназовца, как выполнение неправомерной команды. dd> Что там у тебя по второй судимости?

— А, догадался.

-Не совсем дурак...

-Не совсем... — Согласился Антон.

-Знаешь! — Вспыхнул Мишин.

-Да ладно, не горячись ты! Ну, ответил невпопад, исключительно потому, что не привык перечить начальству. Вот посмотри-ка на эту вещицу, — и он поставил на стол и игореву находку. — Сдается мне, что местного производства. В смысле, не земного.

-Что это? — Мишин повертел предмет в руках, посмотрел выжидательно на Антона.

-Не знаю. Найдет он в странной комнате и при странных обстоятельствах. dd> -Причем тут трибунал? dd> -Я так понимаю, что вещица эта представляет собой для государства особый интерес и потому относится к категории совершенно секретных. А ты собрался меня спецназовцем обыскивать. То есть, способствовать разглашению... dd> -Оружие? dd> -Кнопок, вроде, многовато — нефункционально. Нет? dd> -Да. — Согласился Мишин. И хмыкнул затейливо сложившемуся диалогу. dd> -Давай-ка комп, — сказал Антон и подключил к разъему свой переговорник. Вывел из памяти снимки, сделанные в круглой и в смежной с ней комнатах.

-А это что? Труп? — Насторожился Мишин. — В чем он? — И повеселел, всмотревшись в экипировку, — не наш...

-Да нет, на труп не похоже... Скорее биоробот. С лицом-трансформером, я думаю.

— Надо смотреть. Валом информация сыплется. И все меж пальцев. Где это?

Антон пожал плечами.

-Словами не объяснить. Сходим, посмотрим. Там интересно. Это от изначальных местных, явно. Что-то вроде технического отсека. Какие-то шкафы. Приборы, возможно. Давай планировать.

-Теперь планировать трудно будет. Я тебе не говорил: к нам комиссия вылетела. Спохватились. Здесь второй год чудеса творятся, а они только сообразили академию подключить. Секретчики, мать их.

-А ты их решил стрельбой встретить.

— Да никто его убивать не собирался, говорю же! Вынудить залечь команда была. А ты способствовал побегу.

-Ну взяли бы. А потом?

— Провели работу.

-И потеряли бы человека. Пока он наш, понимаешь? Ушел? Это он от тебя ушел.

-Но не от тебя?

-Не от меня. И со мной он на связь выйдет. Или даже не так. Я с ним выйду. Вот смотри. — Достав переговорник, нажал клавишу. Через несколько секунд вскинул брови и подмигнул Мишину, мол, есть контакт.

— Привет, Володь, — Антон откинулся на кресле. — Добрался до места? Все нормально? И не позвонил! Вот свинтус, а мы тут волнуемся. Как кто мы? Я и .... Ну, ну, не ругайся! Он особенно! Рассказал, как провожал тебя до двери, и что, как дверь закрылась, места себе от волнения не находит... Ну, да. Именно не находит! — Засмеялся Антон. — Вов, ну ты нас в курсе держи, ладно? Ага. Ты ведь вроде посла доброй воли. Нет, я серьезно. Будем дружить Марсами. Привет Усольцеву. А молодую его видел? Ничего? Чмокни в щечку. Скажи от майора Климова. Ты там, выясняй, что Валентинычу надо, мы подберем из запасов. Пожевать там чего, стволов, патронами поделимся. Но на многое не рассчитывайте. Все-таки военное барахло списывать надо куда-то. Но, думаю, наскребем. Я тебе свой шпалер отдам. Надпись именную сделаю. Да ладно тебе, не за что... Никто тебя убивать не собирался. Нервы у солдатика сдали. У меня все нормально. Хотел Мишин поначалу к стенке поставить, но я же говорю, патроны списывать некуда. Вот сели коньячку выпить. Мишин уже достает. За благополучное завершение.

Мишин ухмыльнулся и полез в сейф. Достал початую бутылку и два стаканчика. В сейф же сунул Антонов пистолет, и это Антону не понравилось. Но он промолчал. Про коньяк Антон заговорил не потому, что взалкал. Решил, что неплохо будет, если лейтенант застанет их во время застолья. Все получилось кстати. Когда взяли стаканы и обдумывали 'за что', открылась дверь, и появился лейтенант с рапортом. Теперь, когда он снял шлем, Антон узнал его. Вспомнил. Хороший парнишка. На занятиях по рукопашке очень старался.

-А вот и наш писатель. Давно, Слава, коньяк пробовал? А вот держи, — и протянул свой стакан. — Капитан Мишин угощает.

Мишин молча достал еще один стакан, налил и протянул Антону.

-За то, чтобы Марс нас отпустил, — сказал Антон. Чокнулись и выпили. После чего лейтенант, теряясь в том, как определять субординацию, по званию или же по необозначенным, но подразумевающимся должностным преимуществам типа личного кабинета, спросил, глядя между ними, разрешения идти. Мишин разрешил. Когда дверь закрылась, кивнул на лейтенантский стакан:

— Это зачем?

— Так я же своим угостил! Ты чего чужое добро жалеешь? Ладно, доктора наук еще привезут.

-Если бы там только доктора были. Там и кто-то из правительства. И моих человека три. А мы упустили все.

— Всех. — Поправил его Антон. — И не упустили, а запустили. Не горюй. Расклад очень даже ничего. Так что, готовь плечо под майорский погон.

— Как бы не пришлось другое место готовить.

Антон захохотал. — Представляю тебя с погоном на этом месте. — Отсмеявшись, сказал. — А что, была подобная попытка лет сто пятьдесят назад. В начале двадцать первого века один дамский кутерье взялся для армии форму проектировать. Так не поверишь — на пузо офицерам погон нацепил. Это же додуматься надо было! Времена тогда были дурные. Торгаша-мебельщика министром обороны назначали. Правда, недолго он на этом посту просидел. Проворовались коллективно всем министерством. Его, кажется, отмазали, ну а замов посадили.

-Давай о деле, — нахмурился Мишин. — Ты говорил, что ситуация благоприятная. И в чем же?

-Ну как в чем? За дверью готовится площадка для развертывания работы по колонизации заселенного аборигенами анклава.

-Да, только дверь мы эту никак открыть не можем.

-Не можем. И не стараемся. Зачем нам ее открывать? Остекленеть там? Нам удобней действовать через подставных лиц. Там сейчас два наших эмиссара, хорошо владеющие обстановкой. Да, они амбициозны, но экономически от нас зависимы. Они хотят получить полную свободу действий, и получат — полную иллюзию свободы действий. Зачем нам дверь, если мы не можем в нее войти? На это и надо напирать. Дверь — десятый элемент в схеме. Главное, что она работает. И там развертывается база, создается колония, на которую мы будем опираться. Нужны надежные государственные гарантии для деятельности этой колонии. Усольцев честолюбив, вот и надо сыграть на этом честолюбии. Министр, говоришь, прилетает? Так пускай встретятся. Поручкаются. Сейчас важней определиться, что нам нужно от этой комиссии.

— Без нас определятся. Говорю же, мои начальники летят. Они будут определяться. — Но тон ответа Мишина изменился. Видно было, что он воспрял духом.