— Если Ахмад не идиот, а он не идиот, то подползавшие головорезы должны были лишь навязать нам рукопашную, позволив коннице беспрепятственно подойти к лагерю. Мы смешали его планы, вынудив пехоту атаковать раньше времени и без поддержки. А это значит, что сейчас на нас ударят основные силы...
— Мы отобьемся!
— Посмотри сколько у нас осталось патронов. И учти, что Ахмад привел сюда если не всех своих людей, то минимум три — четыре сотни.
— Но не может же все вот так кончиться!
— Извини за банальность, но ты собрался жить вечно, Хеммет?
— Проклятье... Я должен был кое-что сказать Ортенсии! Они же ее пощадят?
Я молча посмотрел ему в глаза.
— Скажи мне правду, Танкред!
— Есть шанс, что ее продадут в гарем нубийскому султану...
— Нет! Только не это!
— По крайней мере, она хотя бы останется жива. Поверь Хеммет, это само по себе уже большой плюс.
— Я не могу этого допустить, Танкред! Я должен быть с ней...
— Пока у нас еще остаются патроны для пулемета, ты будешь защищать ее здесь. Потом — делай, что считаешь нужным.
Через гребень дюн перевалила и потекла к нам живая река. Похоже, их было куда больше трех сотен.
Я снова взялся за затвор. Какой-то едва слышный посторонний звук достиг моего слуха. Мне отчего-то стало не по себе.
— Как же их много... — прошептал Хеммет, — но почему они так беспорядочно бегут в атаку?
Первый снаряд разорвался в нескольких сотнях метров от лагеря.
— Откуда у них пушки!!! — Синклер побледнел, — и что это за лязг?
Я не ответил. Я уже понял, что это за лязг и откуда шум моторов. И мне стало жутко... Я понимал, что этого не может быть, но мои глаза и уши настойчиво твердили обратное.
Первый танк выполз на гребень и, стрекоча пулеметами, покатился за беспорядочно удиравшим воинством Ахмада. За ним появились второй и третий, чуть поодаль клубилась пыль, выдавая четвертый. Разбрасывая гусеницами песок, машины продвигались мимо лагеря. За ними группами бежали фигурки в защитной униформе. На танковых бортах синели изображения пиковых и червонных тузов и пестрели щиты с эмблемами.
Мы с Хемметом как завороженные молча смотрели на разворачивавшуюся перед нами картину. С другой стороны из-за дюн вылетела еще одна конная лава и помчалась наперерез отступавшим. В утреннем свете заполыхали блики на поднятых клинках сабель, и донеслось едва слышное с такого расстояния улюлюканье. Танки притормозили и повернули к лагерю. Пехотные цепи продолжали бежать, отрезая лагерь от склубившихся на склоне дюн кавалеристов.
— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил Хеммет.
— Ничего, — честно признался я.
Головной танк подполз к нашим импровизированным укреплениям. Над башней полоскался на ветру красный треугольный флажок с белой полосой. Люк с гулким ударом распахнулся, и оттуда высунулась голова в кожаном шлеме и стрекозиных очках. Откинулась боковая дверца, и показался второй шлем.
— Вы в порядке? — первый танкист снял очки, и я узнал лейтенанта Оливье.
— Вроде да, — произнес я, — если, конечно, вы не галлюцинация...
— Надеюсь, это приятная галлюцинация? — второй танкист сбросил шлем и светлые длинные волосы рассыпались по плечам...
— Эрика! Но как?!
— Я не смог отказать даме, — слегка смутившись, пробормотал лейтенант, — это, конечно, не по уставу, но ее напору может позавидовать бульдозер. Если бы я ее не взял, она бы все равно за нами увязалась...
Я опустился на штабель патронных коробок.
— Ничего не понимаю...
— Ты цел? — деловито осведомилась Эрика, выбираясь из танка, — не контужен?
— Да цел он, цел, — заверил ее Хеммет, — просто закоптился слегка за пулеметом.
— Но откуда вы здесь взялись?
— Посланная вами мадмуазель Витт, — пояснил лейтенант, — смогла разыскать в Харге Жослена, а дальше уже дело техники...
Я поднял на него недоумевающий взгляд.
— Вы сами подтолкнули Эрвина на опыты с использованием танков для быстрых рейдов, — терпеливо продолжил Оливье, — теперь нам представилась возможность опробовать методику на практике. Два танка, к сожалению, не выдержали марша, но остальные машины смогли преодолеть необходимое расстояние и, насколько я вижу, прибыли как раз вовремя...
— Еще как вовремя, — кивнул Хеммет.
— Но откуда солдаты? — спросил я, — они же не могли дойти пешком за это время?
— Мы везли их на грузовиках. Это тоже идея Эрвина. И опять же с вашей подачи. Теперь я могу честно доложить ему о полном успехе операции. И уверен, что командующий нашими частями в северо-восточной Африке полковник Шарль...
— А что это там за молодцы рубятся с нашими противниками? — перебил я его.
— Абдалла выделил нам два эскадрона для поддержки. По данным разведки почти все силы Джавдата ушли сюда...
— Хватит с нас войны, — вмешалась Эрика, — все уже кончилось, а местные эмиры разберутся друг с другом и без нас.
К нам подошел дю Понт. Я кратко представил их с лейтенантом друг другу. Хеммет умчался в направлении лазарета, а я выбрался из пулеметного гнезда и остановился глядя на залитые утренним светом руины. Я впервые смотрел на них глазами ученого, а не унтер-офицера и теперь видел за ними древние дома и храмы, а не укрытия и препятствия для ведения огня.
Я вздохнул полной грудью и идиотски заулыбался. Неужели мы смогли выжить?
— Чему ты так рад? — спросила Эрика.
— Жить хорошо...
— Тебя точно не контузило? Ты уверен?
Дю Понт оторвался от беседы с лейтенантом, который направился к Алану обсуждать вопросы эвакуации раненых, и подошел к нам.
— Хотите получить выигрыш? — я полез в карман за серебряным талером.
— Оставьте себе, — отмахнулся он, — Думаю теперь, мсье Бронн, мы должны вернуться к вопросу о раскопках и вашем обещании касательно судьбы находок.
Я повернулся к нему.
— Знаете что, Гастон, я вот тут подумал, посмотрел на руины, вспомнил карту местности...
— И что? — дю Понт явно почувствовал какой-то подвох.
— Вы не там ищете...
Часть 3
Глава 1
— Вы не там ищете...
Я заложил руки в карманы и принялся насвистывать что-то легкомысленное.
Дю Понт побагровел.
— Потрудитесь объясниться, мсье Бронн.
— Элементарно, — я вынул руки из карманов и заломил шляпу на затылок.
— Я внимательно слушаю.
— Что вы видите? — я указал на лежавшие перед нами руины.
— Раскопки... — осторожно произнес дю Понт.
— Я не об этом. Мы видим довольно скромный монастырский комплекс и что-то около пяти отдельных зданий рядом. И если меня не подводят мои знания, то все это было заброшено не позднее эпохи Крестовых походов.
— Скорее даже раньше. Еще до Фатимидов. Я бы сказал в первой четверти девятого века, — уточнил мой собеседник, — но что из этого? Мы, действительно, пока не нашли слоев эпохи Птолемеев, но так ведь далеко не все еще раскопано. Работы едва начаты.
— Посудите сами, Гастон. Во-первых, если ливийский погонщик верблюдов, рассказывавший эмиру Бенгази о Зерзуре в конце XV века, не фантазировал, то оазис должен был существовать в конце Средневековья. Другими словами он все еще был обитаем пятьсот лет спустя, после того как на этих руинах прекратилась всякая жизнь.
— А вы уверены, что речь идет об одном и том же месте?
— Судя по выкупленным мной в Каире рукописям — весьма вероятно, что это так. Стимфалополис и Зерзура там однозначно обозначают один и тот же поселок.
— Это еще не факт. Возможно совпадение. Или название было перенесено на другой оазис. Погонщик, в конце концов, мог все выдумать...
— Не спорю. Но есть еще несколько фактов.
— Что за факты?
— Рядом со Стимфалополисом должны были располагаться обширные оазисы, где встречалось множество крупных зверей. В надписи на стене римских катакомб в Александрии...
— Каких-каких катакомб?
— Тех, что были найдены спустя неделю после вашего отъезда.
— Проклятье! — воскликнул дю Понт, — и почему я не задержался...
— Так вот. В обнаруженной мной эпитафии говорилось, что из Стимфалополиса в Рим вывозили диких зверей. Включая слонов. В монастырских документах сообщалось о заготовке крокодильих кож в окрестных оазисах. Вы видите рядом что-то указывающее на обитание слонов и крокодилов? Хотя бы в прошлом, — я широким жестом обвел окружавшую нас пустыню.
— Честно говоря, нет, — согласился дю Понт.
— В итоге у меня сложилось мнение, что настоящий Стимфалополис располагался в куда более обширном и богатом водой оазисе. Здесь же мы имеем дело с каким-то небольшим монастырем, построенным достаточно поздно и быстро заброшенным, когда из местных источников вода ушла.
— Но как объяснить все местные находки, указывающие на Стимфалополис?
— Не знаю. Может быть, здесь была промежуточная остановка на пути в большой оазис?
— Возможно. Но что вы предлагаете делать?
Я усмехнулся.
— У меня есть одна идея, но прежде я хочу вернуться к нашей договоренности о находках.
— Торг в делах науки неуместен! — дю Понт надулся и гордо выпятил грудь.
— Обстоятельства изменились. Теперь мы на равных. У вас есть техническая возможность, а я располагаю информацией. Думаю, мы вправе говорить о партнерстве.
— Никогда! Франция располагает исключительными правами.
— Почему? Мы находимся не на ее территории, и в экспедиции участвуют представители многих стран. Почему ваша должна иметь особые привилегии?
— Вы хотите забрать все себе?
— Я может быть и тщеславен, но не жаден. Меня вполне устроит слава первооткрывателя. Но я не хочу, чтобы кто-то монополизировал то, что является достоянием всех нас. Никаких исключительных прав ни одной из сторон.
— Что вы предлагаете?
— Предлагаю с этого момента рассматривать экспедицию как совместное предприятие Французской Академии и Университета Карла Великого. Находки представляются и Академии, и Королевскому Археологическому обществу. К изучению допускаются представители обеих сторон безо всяких ограничений.
Дю Понт покачал головой.
— Думаю, что в этом случае, я вполне в состоянии справиться с поиском оазиса самостоятельно.
— Я вот тоже думаю, что смогу обойтись без постороннего содействия, — улыбнулся я, — вопрос, что будет быстрее — вы догадаетесь, где искать, или я найду людей и доберусь до места.
Француз задумался.
— Хорошо. Терять время невыгодно ни мне, ни вам. В любую секунду может полыхнуть новая война, и мы оба в итоге останемся с носом. Но где гарантии, что вы очередной раз не измените свое решение?
— Если бы ваши люди не начали в меня стрелять, я бы его и в первый раз не изменил. Я ведь покинул вас в Александрии не по своей воле.
Дю Понт поморщился.
— Ладно. Посмотрим, чем кончится. Какова ваша идея?
— Так вы согласны?
— Да, — француз протянул мне руку.
— Отлично. Но для этого мне сначала надо вернуться в Луксор. Детали будут после.
Мы направились обратно в лагерь. Там что-то обсуждали Оливье, доктор Лайвсли и Эльза Кралле (она же Катрана Штильрайм).
— Увы, — вздохнул, увидев нас, лейтенант, — их предводителю, Ахмаду, вместе с несколькими телохранителями удалось бежать. Мы уже направили в погоню кавалеристов. Бандит допустил роковую ошибку — он поскакал не к оазисам, а прямо в пустыню. Но там ему не выжить. Остается лишь сдаться. Полагаю скоро мы уже его увидим.
— Очень хорошо, — злорадно пробормотал дю Понт, — а это кто? Пленные?
Мимо нас брела цепочка связанных людей.
— Скорее преступники. Формально никакой войны не объявлено, и оснований считать их военнопленными у нас нет. Я вынужден передать их Абдалле, как представителю местных властей. В этом отношении у меня строжайшие инструкции командования.
— Ага! — перебил его дю Понт, — этого субъекта я помню. Он изображал из себя парламентера...
Лейтенант жестом остановил колонну.
Я тоже узнал в одном из проходивших мимо того самого человека, с которым мы только вчера обсуждали наши мрачные перспективы на будущее.
— Что ж, в этот раз повезло вам, — буркнул вполголоса пленный.
— Кажется, он европеец, — заметил Гастон, — надо его забрать...
— У меня приказ, — мягко, но настойчиво возразил Оливье.
— Неужели вы отдадите европейца в лапы этим дикарям! — удивилась Эльза.
Люди Абдаллы, стоявшие рядом, недовольно заворчали.
— Я тоже европеец! — воскликнул по-французски сосед парламентера, — меня зовут Алекс, заберите меня...
— Вы подданный Франции? — спросил лейтенант.
— Нет, но...
— Подданным какой страны вы являетесь?
Тот на секунду замялся.
— Его разыскивает полиция как минимум четырех, — усмехнулся бывший парламентер.
— Заткнись, Михал, — огрызнулся Алекс, — сам-то не лучше...
Парламентер лишь заухмылялся в усы.
Оливье задумался.
— Я, конечно, могу забрать вас под свою ответственность...
Алекс широко улыбнулся.
-... и передать жандармерии в Каире, — закончил лейтенант.
Улыбка моментально сошла с лица нашего собеседника.
— Я слышал в легион можно поступить, не вспоминая о прошлом... — пробормотал тот разочарованно.
— Увы, но практики вербовки пленных у нас нет, — назидательно заметил Оливье, — но ничто не мешает вам после проверки в жандармерии...
Парламентер Михал фыркнул.
— Что? — удивился лейтенант.
— Висельнику не выйдет туда наняться, — философски заметил бывший парламентер, — петля мешать будет.
Оливье повернулся к конвоиру.
— Пожалуйста, вот этих двоих...
— Не, благодарю покорно, я лучше останусь, — покачал головой Михал.
— Вы предпочитаете плен здесь, жандармерии в Каире? — удивился лейтенант.
— Ясное дело.
— Ну как хотите, тогда вот этого одного пленного...
— Я тоже, — воскликнул Алекс, — хочу остаться.
Лейтенант удивленно приподнял бровь.
— Вы же только что требовали...
— Я передумал.
— Ну, если вы сами этого хотите, — Оливье пожал плечами, — пусть тогда эмир с вами разбирается.
Он отвернулся и подошел к нам. Цепь пленников зашагала дальше.
— Странные люди, предпочли иметь дело с эмиром, а не властями в Александрии. Там, по крайней мере, закон имеет хоть какой-то вес...
— Думаю именно поэтому они и предпочли остаться, — философски заметил Алан, — здесь их прошлые деяния мало кого волнуют.
Я повернулся к Эльзе.
— Мадемуазель, неужели вас так тронула судьба пленных? Всего лишь несколько часов назад эти люди собирались вас хладнокровно убить. Полагаете, они бы стали с вами церемониться?
Она задумалась.
— Не знаю. Но я слышала множество рассказов о зверствах местных бандитов. Мне бы не хотелось, чтобы даже мои враги так умирали...
— Абдалла скор на расправу, но в особой жестокости не замечен, — возразил лейтенант.
Девушка пожала плечами.
— Все равно мне бы не хотелось оказаться в руках дикарей. Я бы лучше покончила с собой... — в ее глазах промелькнула какая-то тень, похоже, пока я стоял за пулеметом, она о подобном исходе серьезно задумывалась.
Эльза резко взмахнула рукой, словно отгоняя эти мысли и добавила:
