— Я сейчас закрепился в клане. — Серьёзно начал он после небольшой паузы. — Не без твоей помощи... — Ухмыльнулся он. — И смогу развязать вам двоим руки, если ты пожелаешь.
— Спасибо, но, как я уже сказал, сейчас ещё слишком рано. — Решив сменить тему, я задал ему вопрос, — А с чего ты решил, что я тебе как-то помог? — Нет, я-то знал, как именно я смог незримо поддержать Наваки. Но то, что он это смог заметить, меня удивило. Если он, конечно, думает о том же, о чём и я.
— Ну знаешь, как-то странно, что именно самые верные люди старейшин вдруг получают приглашение в отряд Анбу, который отвечает за защиту Конохи, отчего они уже не могут активно влиять на клан. Что лишило старейшин большой поддержки. — Улыбнулся он мне.
Значит всё таки заметил.
— Ну... Я не мог помочь тебе напрямую. Но это не означает, что я забыл о проблемах своего друга. — Серьёзно ответил я ему. — А вообще, ты хотел поговорить со мной о Цунаде?
— Ну да. Ну и просто пообщаться. Знаешь, сколько у меня в жизни произошло? Офигеешь просто. Прикинь, у меня чуть три инфаркта не случилось. Три девушки говорили мне, что беременны от меня! Хорошо, что я смог упросить Цунаде, чтобы та проверила их прежде, чем бить меня... А то бы мы тут с тобой сейчас бы не говорили.
— Знаешь, я что-то не замечал за тобой ранее ТАКОГО страха перед сестрой. — Ухмыльнулся я.
— Да она просто после смерти Мито-ба-сан озверела. Одному старейшине вообще прописала так, что тот ещё месяц питался через трубочку, а что было во время одного из собраний клана... — Начал рассказывать Наваки.
Так мы с ним и просидели ещё пару часов, рассказывая друг другу о смешных ситуациях в наших жизнях. Посмеялись над моей фотографией в Книге Бинго. Над тем, как я в отместку заставил Сакумо искать фотографа, который сделал фотографию, предварительно при этом выдав тому миссию при дворе Даймё, отчего бедный Хатаке неделю не спал...
После же мы разошлись. Нужно было подготовиться к предстоящей миссии по захвату пусть и слабого, но демона.
37.
37.(Бечено)
Лёгкий, мелкий дождь приятно освежал воздух селения, словно смывая всё ночное празднество, заставляя Коноху впасть в часовой транс.
Один час относительного спокойствия и сна для почти что всей деревни.
Стих грубый смех пьяных мужчин, которые отдыхали после миссий, — так же, как и вторящие им звонкие голоса девушек, составляющих им компанию.
Большинство улиц уже были очищены уборщиками. Пьяницы, которые перегнули палку, не почувствовав своих границ, уже были в отделениях полиции.
Улицы Конохи словно вымерли. Редкое, крайне редкое зрелище.
Жалкие полчаса — час покоя, прежде чем Лист вновь оживёт и улицы наполнятся торопящимися людьми и весёлым уличным гомоном.
Устало протерев глаза, я опустил взгляд на стоящий передо мной на столе стакан, на донышке которого ещё остался чай, в котором был разбавлен безвкусный порошок Акимичи, который должен был привести меня в чувство, чтобы я не засыпал на ходу. Обхватываю его обеими руками, пытаясь согреть их. Лёгкий озноб, постоянно преследующий меня, когда я недосыпаю.
Слишком мало сна смог я урвать, слишком сильно я был на взводе.
Миссия была крайне опасной и построенной полностью на моей инициативе.
Желания переться на другой конец Страны Огня, ловить там какого-то ублюдка, чтобы вырвать из него биджу, не было. А ведь придётся именно ловить, что будет в разы труднее ликвидации. Придётся изматывать противника и...
Во внезапно вспыхнувшем раздражении непроизвольно сжимаю кулак. Стакан с треском лопается.
Злость слегка отходит.
Желания подавлять свой странный порыв нет, хоть и понимаю, что всё это глупо.
Но так охота просто сорваться на ком-то, выпустить злость.
Наверно, это просто отходняк от всех последних событий.
Бесконечные дела, в которых я пытался найти утешение и заполнить пустоту в душе.
После было примирение с Цунаде. И в моей жизни появилось что-то помимо заботы о деревне.
И вот сейчас я лишь сижу, не выспавшись, смотрю в одну точку, а на сердце так непривычно свободно, что это вызывает не облегчение, а тревогу. Которая медленно, но верно перерастает в злость.
Не привык я к такому. Жить без напряжения. Но в то же время появился страх перед очередными препятствиями.
Было просто жутко сильное желание забить на всё, отказаться от миссии и завалиться поспать. Потом, выспавшись, встать и направиться в свой кабинет, засесть за бумаги, а после выложиться на тренировке.
Прийти домой и повторить это всё вновь. И вновь, и вновь.
Вот только вскоре мир опять начнёт меняться, причём стремительно, крайне стремительно, и если я сейчас остановлюсь, то буду размолот течением новых времён.
Пересилив себя, я смог встать и, закинув за спину походную сумку, полную свитков, двинулся к точке сбора команды.
Выйдя на улицу, я, прикрыв глаза, дал моросящему дождику окропить лицо.
Неожиданно для самого себя я улыбнулся. Этот лёгкий дождь словно смыл мою усталость и дал мне сил.
Рванув в сторону точки сбора, я наслаждался пустой Конохой. Всё выглядело так тихо и умиротворённо, на глаза попались лишь три патруля Полиции и два — Анбу.
Скоро "цивилизованная" часть Конохи закончилась, сменяясь густым, практически непроходимым для не-шиноби, лесом.
Скрывшись за деревьями, я активировал печать на правом предплечье, в которой был запечатан походный плащ.
Крепкий, тёплый, водонепроницаемый, он был создан именно для такой погоды. Всё же уже наступила осень, которая была в Стране Огня крайне мокрой и неприятной.
На месте сбора я оказался первым.
Найдя место поудобнее, я присел и начал дожидаться других бойцов.
Первыми прибыли Чичоу Джуго и Иноичи Яманака, оба в повседневной одежде. Поприветствовав меня, они также распечатали плащи и накинули их поверх своих нарядов.
Ради секретности было решено уходить из деревни в гражданском, дабы шпионы не смогли заподозрить нас сразу же. А когда спохватятся — будет уже поздно, и наш след затеряется.
Вскоре к нам присоединился последний член нашей команды, Наваки.
— Тебе следовало поспать, а не проводить время с девушкой. — Упрекнул я его, стоило мне уловить специфический аромат. — Круги под глазами такие, что издалека тебя за панду принять можно.
Покраснев, Наваки, накидывая походный плащ, буркнул что-то про излишне любопытных и бестактных Учиха.
— Итак, вы все знаете нашу миссию. Найти ирьёнина Шинно и захватить его. Что вы, однако, не знаете... Наш противник — джинчурики демона Рейби. — Услышав меня, Яманака нахмурился. Ну да, он знал, что ему нужно будет лезть в голову нашей цели, однако то, что Шинно является джинчурики, делает это крайне опасным и почти что невозможным. — Никто из вас не будет сражаться с ним. Бой с целью — моя задача. После его нейтрализации Наваки Сенджу начнёт удерживать джинчурики, давая мне время на перезапечатывание демона в Чичоу. После того, как демон будет надёжно запечатан, ты, Иноичи-кун, устроишь ему мозговой штурм, ослабив его психику, дабы я при помощи шарингана смог взять его под контроль. Благодаря гипнотизирующему свойству шарингана это будет несложно, если его воля будет сломлена. Нам нужны техники, которые он разработал на основе чакры демона. Беспокоиться не о чём. Наш противник, хоть и силён, умён и владеет демоном, но демон этот не биджу, отчего сложности с его запечатыванием уменьшаются. Всем всё ясно? — Спросил я для формы. В принципе, один лишь Иноичи не знал о миссии всё. Наваки всю информацию узнал ещё вчера, а Джуго знал всё с самого начала. Представители этого клана были фанатично верны Конохе и, главное, мне лично.
— Хай! — Меня всегда удивляло, как можно так слитно отвечать. Особенно если до этого контактов между вынужденными сокомандниками не было.
— Тогда выдвигаемся. За день нам нужно достичь города Касаи-Хаий, где мы в гостинице Ямото встретим группу разведчиков Анбу, которые доведут нас до нашей цели. Вперёд!
Запрыгнув на дерево, я начал движение в сторону Касаи-Хаий, попутно доставая из походной сумки карту с компасом.
Группа резво двинулась за мной.
Через восемь часов и двадцать семь минут мы оказались в двух километрах от города, опережая график на целых три часа.
Остановившись, я жестом подозвал команду к себе.
— В трёхстах метрах от нас дорога, ведущая к Касаи-Хаий, выходим на неё и идём в город как группка крестьян. Я отыгрываю роль сына старосты деревни, а вы — моих сопровождающих. Так что выражение лица потупее да повосторженнее. Родом мы из деревни Ханоге, той самой, которая рядом с Конохой. Я уговорил своего отца отправить меня на ученичество в университет в столицу. — Коротко объяснил я им расклад, попутно доставая из походной сумки четыре свитка. На одном из них стоял кандзи "глаза", на другом — "волосы", на третьем — "лицо", четвёртый же имел кандзи "одежда". После распечатывания перед нашими взорами предстали материалы, которые помогут нам изменить нашу внешность без хенге. — Миссия класса S+. Нам нельзя оставлять никаких зацепок и улик, отчего пользование чакрой в городе и разговоры с вашей стороны полностью под запретом. Ясно? — Дождавшись утвердительных кивков, я взял в руки бутылёк из свитка "волосы". — Иноичи-кун, ты знаешь, что это? — Спросил я Яманаку, который подтверждающе кивнул.
— Это краситель, его производят Нара. Позволяет на время придать волосам нужный окрас. Бесполезен под дождём, так как очень быстро и легко смывается. Однако так же быстро и легко наносится. — Обьяснил он непросвещённому Наваки. Чичуо это прекрасно знал, так как в Анбу любили пользоваться этим средством.
— Именно. Сейчас берём баночки в руки и выливаем друг другу на волосы, тщательно растирая. — Подойдя к Джуго, я начал красить его насыщенно-огненные волосы в невзрачный коричневый цвет.
— А мне-то зачем? У меня и так волосы коричневые? — Удивился Наваки, увидев, что все флаконы содержали в себе один и тот же цвет.
— Твои волосы всё равно слишком яркие по сравнению с простыми людьми. — Указал я ему на очевидную вещь. Хотя... Вряд ли Наваки вглядывался в разницу между его коричневым цветом и цветом волос обычных людей, не имеющих родословную, тянущуюся к самому Рикудо.
По сравнению с простыми людьми волосы Наваки отдавали чем-то неестественным. Слишком яркие, блестящие, мягкие. Часто шиноби, в основном — клановые, забывали, что их отличает от простых людей броская внешность.
Глаза обладали слишком глубоким оттенком, волосы были слишком яркими, кожа слишком "чистой." Чакра благотворно влияла на своих пользователей, изменяя их не только внутренне, но и внешне.
Закончив с покраской и отмыв руки, я распечатал следующий свиток, с кандзи "глаза."
— Это линзы. Они изменят ваш цвет глаз. Вот так их нужно вставлять. — Взяв из коробочки пару линз, я вставил их себе, сделав из своих серо-стальных глаз карие, причём совершено невзрачные, не обладающие, как у того же Наваки, некой яркой теплотой.
— А вот это, — Взяв в руки свиток с кандзи "лицо", я распечатал его. — Это специальная маска. — В моих руках был тюбик. От надавливания из него вытекла слизь белого цвета. Размазав её по лицу, я, приложив руки, подал немного чакры. Тут же эта маска пошла — Это слегка изменит ваши черты лица, сделает их более грубыми и неотёсанными. Размазываете эту слизь и подаёте в неё чакру. И дело сделано.
— Так. — Окинув их новый внешний вид взглядом, я был почти что удовлетворён. — Теперь каждый берёт по свитку, запечатывает в них свою одежду и протекторы и надевает вот это. — Из последнего свитка я распечатал кучу лохмотьев и подходящей к ним обуви. Одежда представляла собой кимоно со специально удлинёнными рукавами. Сделано это было для того, чтобы скрывать кисти рук. Всё же у людей, с детства пользующихся оружием, они сильно отличаются от рук крестьян, всю жизнь работавших в поле.
Переодевшись и для большей достоверности слегка втерев пыль в руки и кимоно, мы, не торопясь, направились к городу.
38.
38.
POV.Наваки Сенджу.
Юный глава Сенджу так втянулся в роль простоватого паренька из села, вместе с такими же простачками посланного старостой родной деревни обучаться грамотности в местной школе, что не заметил, как, потеряв настрой, стал дурить по-настоящему, глазея по сторонам.
А Наваки и вправду всё в этом городе было интересно, так как то, что он видел, очень сильно отличалось от того, что он знал.
В городе теперь практически не было деревянных домов, хотя ещё год-два назад они были повсеместными. Также дороги стали каменными, что до этого он видел только в Конохе, да и то не везде.
А это впечатлило Сенджу, так как до этого он считал обычных людей... отсталыми. А что ещё он мог подумать о тех, кто даже не слышал о туалетной бумаге?
Побродив по городу до позднего вечера, изображая восторженных деревенщин, потерявших счёт времени, команда направилась за Изами в нужный постоялый двор. Новомодные гостиницы были бы не по карману четвёрке крестьян.
К счастью, каждому досталась собственная небольшая комнатка, причём за сущие копейки.
Зайдя в комнату, Сенджу пришлось себя пересиливать — очень сильно хотелось отдохнуть, приняв водные процедуры, однако ванную здесь заменяла большая деревянная бочка, одна на весь этаж. А так как на их этаже было целых двенадцать комнат, то пришлось подавить свои желания, дабы лишний раз не рисковать.
Так что к одиннадцати вечера Наваки устало завалился на старый потрёпанный футон, который ещё и пришлось выпрашивать у владельца постоялого двора, так как прошлый кто-то решил прикарманить. Вот только старик подумал на самого Сенджу и не хотел выдавать ему ещё один.
К счастью, Изами оказался рядом и смог найти с этим скрягой общий язык, так что Наваки был вручён старый, потрёпанный футон, за который ещё и пришлось раскланиваться, как будто он был соткан из небесных нитей из древних легенд и сказок, на которых любили спать сами Ками.
Так что сейчас Сенджу прибывал в не самом лучшем расположения духа, и раздавшийся стук в дверь вызвал одно лишь желание так же постучать незваному гостю по лбу.
Но, пересилив себя, Наваки напустил в голос как можно больше простоты и легкомысленности и громко прокричал.
— Чаго?
— Открывай! — Так же коротко отозвались из-за двери.
Сенджу, опознав по голосу посетителя, тихо бурча под нос о всяких шляющихся вечерами некультурных людях, пошёл открывать засов на двери.
Открыв, тут же посторонился, запуская бывшего Учиху внутрь и закрывая за ним дверь.
Изами же тем временем задёрнул шторы и, сложив печати, наложил на комнату барьер, который должен был скрывать чакру, а поверх него — барьер, мешающий прослушке.
— Что-то случилось? — Переполошившись, спросил Сенджу.
— Дай мне амулет Первого, пожалуйста. — Попросил Изами, протянув руку.
Наваки тут же сдернул с шеи амулет деда, подаренный ему Цунаде, и кинул его другу.
— Зачем тебе он? — Спросил он, смотря, как Изами сел на пол, закрыл глаза и, положив на левую ладонь кристалл и прикрыв его правой, начал словно медитировать над амулетом. Да... Все его советники прожужжали бы ему уши, увидь они то, с какой лёгкостью он "повёлся" на просьбу Изами. Вот только не мог он по-другому, хоть и не считал себя простофилей. Просто новый Изами имел в своём поведении нечто такое, что просто подкупало, появлялось желание сделать так, как он просит, дабы не разочаровать его. Отчего и почему — Наваки не мог понять.
